Текст книги "Колибри (СИ)"

Автор книги: Росса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Я так увлёкся процессом осмотра, что не заметил пялящихся на меня глаз цвета расплавленного серебра.

– Сбылась твоя мечта? – хриплым голосом просипел Алекс и, откашлявшись, облизал пересохшие губы.

– Какая мечта? – я был рад, что он пришёл в себя.

– Облапать меня, – Ал с кряхтением сел, а я поражённо посмотрел на него.

– Вот что ты за человек? Другой бы на твоём месте спросил, где я и что со мной, а ты сразу о сексе. Облапать… Я, между прочим, проводил медицинский осмотр и ещё… В отличие от некоторых, я стопроцентный натурал и наличие члена в твоих штанах меня нисколько не привлекает.

Алекс хихикнул:

– А вот Люська, в отличие от тебя, этим обстоятельством был доволен. А ты уж меня прости, в угоду тебе я от члена избавляться не буду. Он мне дорог.

– И на кой он тебе хрен? – съехидничал я. – Ты же всё равно роль девочки играешь.

Алекс насупился:

– Мне всего шестнадцать и должен же я когда-нибудь вырасти? Вот ванилька же вырос.

– Ванилька – это кто? – заинтересовался я.

– Это наш семейный Апполон. Красивый, зараза, – мечтательно протянул Алекс.

– Ага! Понятненько. Гляжу, у вас пантеон вырисовывается, и кто играет роль Зевса? Самый старший?

– Не. Дед – это Кронос, которого Зевс благополучно на пенсию отправил. А Зевс у нас Женька, а Лёнька – это его муж, – пояснил Алекс, – при нём роль Геры играет.

– А ты кто? – я растрепал мальчишке волосы.

– А я… Ну не знаю… Одна из харит, наверное.

– Тоже неслабо. Ты как себя чувствуешь? – забеспокоился я, заметив, что малыша слегка потрясывает.

– Неважно, – честно признался он. – Я же ведь после склепа с воспалением лёгких слёг, а теперь опять в шортиках и майке в холодном подвальном помещении.

Я стянул с себя кофту и попытался его укутать.

– Э, нет, – он не дался, – так ты сам замёрзнешь и тоже заболеешь. Давай по-другому, – Он натянул кофту мне на плечи, а сам устроился у меня между ног, откинувшись спиной на мою грудь. -Теперь обнимай и укутывай.

– Не боишься? – спросил я, вдохнув аромат его волос.

– Чего? Ты же вроде как стопроцентный натурал? – в голосе парня сквозило неприкрытое ехидство.

И вот что на такое ответить? С ним любой натурал через какое-то время окрасится в приятный голубой оттенок.

В винном погребе мы с Алексом прожили где-то дня два, по-братски деля постель. Не подумайте, всё оставалось в рамках приличия. Да и если честно, я был уверен, что Алекс никаких поползновений в свою сторону с моей стороны не допустит. Мальчишка был влюблён. Правда, я так и не смог разобраться, в кого. Поскольку с восторгом он говорил сразу о двух людях: знакомом мне Люсьене и незнакомом Женьке, а лезть с расспросами я просто постеснялся. На исходе второго дня заключения для Алекса, и шестого для меня, мальчишка, наконец, заинтересовался окружающей обстановкой. Во всяком случае, проснувшись, я его нашёл около бочки, которую он внимательно осматривал.

– Увидел что-то интересное? – я подошёл и встал с ним рядом.

– Посмотри, – он ткнул пальцем в небольшой герб под краном.

– И? – я вопросительно приподнял бровь

– Это герб Вяземских. Семьи моего родного отца и твоей отчасти тоже. Странно, – он оторвался от созерцания образца фамильной геральдики и обвёл пальчиками причудливую выемку над краном. – Очень интересно… Очень… Как будто чего-то не хватает. И я даже знаю, чего.

Он улыбнулся мне и снял с груди медальон, точно также обвёл пальцами его контуры.

– Похоже, правда?

– О, чёрт! Так вот что мне эта выемка напоминала. Но зачем её здесь сделали? – я недоумевал.

– Сейчас посмотрим, – Алекс совместил медальон и выемку, они подошли друг другу идеально.

Кран на бочке с тихим щелчком выдвинулся вперёд, и дно повернулось на шарнирах, открывая нашему взору тёмный лаз.

Мы опасливо заглянули внутрь.

– Поползли, что ли? – Ал облизал пересохшие губы. – Только, чур, ты первый!

– Почему это я? – моему возмущению не было предела.

– Темноты боюсь, – честно признался мальчишка и я, почувствовав себя героем, спасающим юную хариту, полез первым.

Интересно, куда нас всё это приведёт?

Глава 36

Ольга Зюзина – бывшая одноклассница Женьки.

Работа маникюршей во второсортном салоне красоты не была пределом моих мечтаний, но, к сожалению, ничего другого мне не оставалось. После смерти отца у меня вместо наследства остались долги и пустые счета. Поэтому пришлось засунуть свою гордость куда подальше и пойти работать. Делать я практически ничего не умела, пока был жив папа, спокойно сидела на его шее и мнила себя будущим великим модельером. Папа только посмеивался, но мечтать не запрещал. Я и теперь мечтаю, но редко. Некогда, да и не хочется. От жизни давно не жду ничего хорошего и в сказки про прекрасных принцев на белых лимузинах не верю. Не бывает их… Принцев. Да если бы и были, то я вряд ли бы подошла на роль Золушки. Нет, я не уродина, но и сказочной красоткой меня назвать нельзя.

День, когда я поняла, что ошибаюсь, и сказки всё же существуют в реальности, начался довольно прозаично, я опоздала на работу и сломала каблук на любимых босоножках.

– Ольга, – глаза моей начальницы метали молнии, – почему вас нет на рабочем месте? Вас клиентка уже пятнадцать минут дожидается.

– Извините, Анна Викторовна, этого больше не повторится, – я склонила голову в знак покорности, не могу себе позволить потерять работу.

– Я надеюсь, – голос моей начальницы напоминал лязг двери металлического сейфа, – идите, работайте.

Быстро накинула рабочий халатик и выпорхнула в зал. Меня действительно уже ждали. Увидев клиентку, я застонала. Катька Смирнова – бывшая одноклассница и подруга, тоже бывшая. А что вы хотели? Как оказалось, настоящих друзей у меня не было, поскольку те, кто меня окружали, после смерти папы отвернулись от меня. Я им больше не могла ничего дать, дружить стало невыгодно. Катька была одной из первых.

– Ну здравствуй, подруга, – процедила я, усаживаясь напротив неё на стуле. – Чем обязана?

– Я тебе принесла приглашение на вечер встречи выпускников, – она положила передо мной конверт с золотым тиснением. – Соберутся все наши, надеюсь, и ты придёшь.

– Уж прям таки и все? – я скептически приподняла бровь

– Приглашения послали всем. Даже Женьке Титову, хотя он с нами школу и не заканчивал, но все же проучился более десяти лет.

– Вы что? Знаете где его искать? – удивилась я. – Он вроде бы уехал из Мирска.

– Передали через Лерку Ларину, они общаются. Так ты придёшь? – Катька поднялась и посмотрела на меня сверху вниз.

– Посмотрим, – буркнула я, кидая конверт в сумку.

Смирнова, гордо выпрямившись, удалилась, а я задумалась. Стоит ли идти? Наш класс всегда напоминал мне террариум, с одним отличием, в террариуме много разных змей, а у нас в классе одни гадюки. Стыдно вспомнить, но я была не лучше других. Взять того же Женьку, каким презрением я его окатывала. Как же, я королева, дочка генерального директора завода, а он сын простой медсестры, у которого даже отца не было. С таким рядом находиться западло. И вот теперь я тоже никто и зовут меня никак.

Наплыв клиентов помог слегка отвлечься от грустных мыслей, и до вечера я не вспоминала ни о Катьке, ни о приглашении, но к концу рабочего дня поток схлынул, и я опять погрузилась в невеселые думы, из которых меня выдернул мелодично – бархатный голос:

– Мне нужно, чтобы вы превратили эту юную леди в королеву красоты. Справитесь?

Я посмотрела на вошедших и обомлела, передо мной стоял Женька Титов и держал за руку девочку лет шести.

Анна, цепким взглядом оценив прикид парня, тут же залебезила, что она, мол «мастер высокого класса» и сделает всё, как надо, на что я скептически хмыкнула. Женька, если судить по выражению его лица, тоже в мастерстве моей начальницы сомневался, но говорить ничего не стал, с обречённой покорностью опустившись на диван и приготовившись ждать. По мне он скользнул безразличным взглядом, видимо, не узнал. Неужели я настолько сильно изменилась?

То, что натворила Анна с маленькой девочкой, не передать словами. Это был форменный кошмар. На лице Женьки проступили следы паники. Было видно, что он и девочку обидеть не хочет, но и оставить всё как есть, не может. Пришлось идти на выручку, я опустилась перед ребёнком на корточки:

– Очень классно, но ведь причёску и макияж нужно делать к платью. Ты так не считаешь? – девочка закивала. – Вот и славно, ты же в Мирске живёшь? – снова кивок, – тогда давай поступим так, я завтра приду к тебе на дом и всё сделаю. Хорошо? – после ещё одного утвердительного кивка, перевела взгляд на парня – Ты согласен, Женя?

– А мы что, знакомы? – недоумённо спросил он.

– Титов, – вздохнула я, – мы с тобой четыре года за одной партой просидели, неужели я настолько изменилась?

– Зюзя? – потрясённо протянул он. – Вот это встреча. Ты действительно можешь помочь?

– Могу и помогу, – я засмеялась и снова обратилась к девочке, – давай-ка мы тебя умоем.

Через пять минут от боевой раскраски Лизы не осталось и следа, а Женька вздохнул с облегчением.

– Спасибо, это была жуть, – его передернуло. – А ты теперь здесь работаешь?

– Вроде того… – договорить я не смогла, Лиза потянула парня за руку:

– Па, я есть хочу. Хочу пиццу. Па!

– Пиццу, так пиццу, – покладисто согласился Женька. – Оля, где у вас тут можно разжиться пиццей?

– Да в этом же здании, на втором этаже кафе «Венеция», – я улыбнулась.

– Тебя можно пригласить с нами? Или ты с работы отлучиться не можешь?

Я глянула на часы. Надо же уже почти семь вечера.

– Могу, мой рабочий день закончился полчаса назад. Так что если вы меня чуть-чуть подождёте…

– Подождём? – Женька подмигнул дочери.

– Подождём, – ответила согласием та.

Кафе, в которое мы пришли, мне очень и очень нравилось. Внутри было по-домашнему уютно, играла спокойная музыка, а самым главным плюсом было наличие детского уголка, что делало это заведение идеальным для семейного отдыха. Мы примостились за столиком в углу и сделали заказ. Лиза, которой не сиделось на месте, унеслась на горки и батут.

– Она на тебя почти не похожа, – я проводила малышку заинтересованным взглядом.

– На самом деле Лиза мне не дочь, а сестра. У нас один отец, но разные матери. Но так вышло, что мне пришлось выступить в роли отца, – он вздохнул и покосился в сторону детской площадки. – А как получилось, что ты работаешь в салоне? Насколько помню, ты грезила модельным бизнесом…

– Мало ли чем я грезила, – зло прошипела я, – не всё получается, так как мы хотим. Отца убили, денег в семье не было, кому-то пришлось идти работать. Так получилось, что этим кем-то стала я. Но знаешь, я до сих пор слежу за последними новинками в мире моды. Хобби, так сказать. Вот на тебе сейчас надет костюм от Кирилла Сосновского. Я права?

– Права, – Женька засмеялся, – Кирюшка сотворил его специально для меня.

– Ты с ним знаком лично? – глаза у меня полезли из орбит.

– Знаком, так получилось, что мы дружим, а что? Хочешь, чтобы я тебя с ним познакомил? – Женька лукаво посмотрел на меня.

– Да нет. Кто я и кто Сосновский, – ещё один тяжёлый вздох с моей стороны, – возьми лучше мне автограф. – Я вытащила из сумки календарь семилетний давности с работами Кирилла.

– Ого, какой раритет, – Женька округлил глаза, – помню я этот календарик.

– А что в нём такого особенного? – я недоумённо посмотрела на вещь, которую держала в руках.

– А ты найди октябрь месяц, – Женька взял стакан с минералкой и глотнул из него, – найди, найди.

Я открыла календарь на нужной странице и обомлела. И как же я раньше не заметила, что мальчик, позирующий для этого месяца, мне знаком. На фотографии красовался Женька собственной персоной, затянутый в красные кожаные шортики и такую же жилетку. Смотрелся он просто великолепно.

– Ты работал моделью? – я еле справилась с потрясением. – У Сосновского?

– Только у него и работал, – Женя захихикал, – вот времечко было. – Он мечтательно закатил глаза к потолку.

– А кем ты работаешь сейчас? – заинтересовалась я, но ответ на свой вопрос получить не успела.

Рядом с нами присели ещё двое парней. Если одному на вид было лет тридцать пять и его можно было охарактеризовать, как брутального качка, то второй почему-то сразу напомнил мне о викингах. Голубоглазый блондин, двухметрового роста. Я напряглась, неизвестно, с какими намерениями они к нам подсели. Может быть, у Женьки неприятности, и он и меня в них втянет. Хотя, поскольку Титов оставался спокойным, видимо, парни разборок устраивать не собираются.

– Шеф, это так неожиданно – видеть тебя с красивой девушкой, – протянул самый старший. – Ты нас познакомишь?

– Да без проблем, – Женька сверкнул глазами, – Это Ольга Зюзина, моя одноклассница и дочь бывшего директора фабрики. А это, Оля, Сева – он кивнул в сторону говорившего, – и Сёмочка, – кивок в сторону викинга.

– Очень приятно, – викинг галантно поцеловал мне руку, Сева на такую любезность только фыркнул.

– И чем вы занимаетесь? – я мило улыбнулась голубоглазому гиганту.

– Безуспешно пытаюсь сделать из Евгения миллионера, – вздохнул Сёмочка.

– Что, всё так безнадёжно? – посочувствовала я ему.

– Абсолютно безнадёжно, – в глазах блондина заискрились смешинки, – я стараюсь, а он, как был миллиардером, так им и остаётся.

Севка фыркнул, и парни заржали, глядя на мою потрясённую физиономию.

– Смеётесь надо мной? – я сделала вид, что обиделась.

– Что вы, как можно?! Над такой прекрасной леди смеяться – грех. – Сёмочка нежно улыбнулся, а я вдруг поймала себя на том, что глупо улыбаюсь в ответ. – Вы о корпорации «Амариллис» слышали?

– Ещё бы, – протянула я.

– Так перед вами её глава, – Сёмочка махнул рукой в сторону Женьки, – Евгений Йоунович Эльдрссон. Я его зам, а Сева у нас безопасностью занимается.

– Не может быть… – я потрясённо переводила взгляд с одного парня на другого. – Небожители так просто по земле не ходят.

Из лёгкого шока меня вывела Лиза, которая подлетела к нашему столику:

– Ой, Сёмочка, ты уже отошёл от отравления пирожком? А ты Сева, уже научился называть вещи своими именами?

– Невоспитанный ребёнок, – пробурчал Сева.

– Я-то воспитанная, – Лиза уселась к отцу на колени, – а вот вы нет. На вопрос-то так и не ответили.

Женька захохотал, а Сева с Сёмочкой осуждающе покачали головами. Именно в этот момент нам принесли пиццу, и девочка занялась её поглощением. Звякнул Женькин телефон, он недоумённо уставился на дисплей, а потом улыбнулся.

– Алло, – почти пропел он в трубку, ему что-то ответили и парень слегка побледнел, – Сёмочка, у тебя ноут с собой? Одолжи.

Женька отошёл и, по всей видимости, связался с кем-то по скайпу. Разговор продолжался около получаса и носил совсем неприятный характер.

– Сева,– рявкнул, наконец, закончивший разговор Женька, – Лекси похитили. С Люськи потребовали выкуп.

– Что? – Сева взревел и вскочил с места. – Секунду.

Он выхватил телефон и набрал номер, ответили ему быстро.

– Дебилы, я какого хера отправил вас во Францию? На девок пялиться? Вы почему за малышом не досмотрели? – грохотал Сева. – Кретины, уволю к чёртовой матери. Жень, они говорят, что в дом никто не входил и оттуда никто не выходил. Я ребятам верю.

– Чёрт! – Женька вцепился в шевелюру. – Куда же, в таком случае, делся Лекси? Всё ещё в доме? Но тогда и похититель в доме… А может… Да нет… – Женька тряхнул головой, – это бред. Сева, позвони парням ещё раз. Скажи, пусть рассекречиваются и поступают в распоряжение Люсьена. Дальше… Сёмочка, забронируй билеты до Парижа, один на сегодняшний ночной рейс. Два на завтрашний. Теперь, что касается наших дел в Мирске. Оля, ты хотела бы найти убийцу твоего отца? – он испытующе посмотрел на меня.

– Шутишь? – я подалась вперёд. – Естественно, а ещё узнать, куда делись акции и деньги со счетов.

– Тогда помоги нам. Вернее, Сёмочке. Он тебе всё объяснит. Кстати, ты выяснил, с кем мэр собирается заключать сделку по продаже завода?

Семён отрицательно покачал головой.

– Тут я вам могу помочь, – я откинулась на спинку стула, – всё дело в том, что я делала маникюр жене Мамона и услышала его разговор с мэром. Они собираются встретиться с неким господином Митчеллом.

– Ты уверена? – парни потрясённо уставились на меня.

– На все сто. Николя Митчелл, так они его в разговоре называли.

– Твою ж мать! – отмер Сева, а Женька покачал головой.

– Мне иногда кажется, что Земля размером со спичечный коробок и куда в этом коробке не плюнь, в знакомого попадёшь.

– Я думаю, – Сёмочка побарабанил по столу, – тебе, Женя, надо с Николя встретиться и расспросить обо всём. Тем более, первый вариант контракта готов. Чем не повод?

– Повод, – Женька сжал руку в кулак, – Ну что ж, держитесь, господин Митчелл. Вы всё ещё кипятите? Тогда мы идём к вам.

Глава 37

Леон.

Я занялся диссертацией и от злости накатал целых две главы. Вообще-то очень не люблю ругаться с Женькой, но он иногда становится просто невыносимым. В такие моменты я срываюсь, и мы подолгу не разговариваем друг с другом. За последние два часа он мне позвонил раз двадцать, но я из вредности не брал трубку, пусть помучается и подумает над своим поведением. Екатерина, которая вернулась из деревни и приступила к выполнению своих обязанностей, а именно: мешать мне, протирая пыль именно в кабинете, где я работаю, услышала очередной звонок и осуждающе покачала головой.

– Что? – взвился я.

– Ничего, – домработница, поджав губы, удалилась, а я снова сосредоточенно застучал по клавишам ноутбука.

Не прошло и тридцати минут, как телефон затрезвонил вновь. Я покосился на дисплей, где высветилось Женино имя. Вы верите в предчувствия? Как оказалось, я верю. На душе почему-то стало гадко и тревожно, протянул руку и нажал кнопку ответа, попутно включая громкую связь.

– Лёнь? – голос у бельчонка был каким-то надломленным, и я заволновался ещё больше, но виду старался не подать.

– Ты ожидал услышать кого-то другого? – фыркнул я. – Что случилось?

– Люсьен звонил, Алекса похитили, – голос моего мужа сорвался. – Лёнь, сообщи Тимуру с Машей и папе.

– Требуют выкуп? – внутри меня всё обмерло.

– Да, – я услышал, как Женька нервно сглотнул, – от Люськи потребовали, чтобы он нашёл сокровища. Дали срок три дня. Я уже отправил к нему Олега, поскольку похитители намереваются держать связь через мыло, а сам вылечу завтра. Ты поедешь со мной?

– Я буду нужен здесь, – отрезал я, – нужно будет поддержать семью. Сам справишься.

– Но… – начал Женька.

– Всё, не до разговоров. Я к брату.

Отключил телефон и, подняв глаза, встретился с метающей молнии Екатериной.

– Ты что? – я даже оторопел на несколько секунд.

– Знаешь, Леон, не думала я, что ты можешь быть настолько жесток. Может, я лезу не в своё дело, но прости, накипело. Послушай-ка меня…

– Кать, – я поднялся, – отложим все объяснения на потом, мне некогда.

– Ничего, много времени не займу, – она подошла ко мне и, надавив на плечо, усадила назад в кресло. – Когда я пять лет назад пришла устраиваться к вам на работу, то, узнав о ваших отношениях, хотела отказаться. Я выросла в деревне, а там такая, как ваша, любовь, считается извращением. Но вы предложили очень хорошие деньги, и я осталась, убеждая себя, что уйти успею всегда. За пять лет ни разу не пожалела о своём решении. Ты очень хороший человек, Леон, но Женечка… – Катя улыбнулась. – Солнечный мальчик, не зря ты его солнышком зовёшь. Яркий, светящийся, искренний. Он даже пакости делает от чистого сердца.

– Никак не пойму, к чему ты клонишь, – нетерпеливо воскликнул я.

– К тому, – женщина наклонилась ко мне, – что тебя я уважаю, а Женьку люблю, как мать сына, и обижать его я тебе больше не позволю. И так долго молчала.

– С какого перепугу ты решила, что я его обижаю? Я его люблю… Все его любят…

– Незаметно, – отрезала Катя. – А вот то, что вся ваша семейка им внаглую пользуется – это да.

– Кать, – от потрясения я даже не знал, что сказать, – ты белены объелась?

– Я? Ты что ему сейчас сказал, ты хоть сам понял? Мне нужно поддержать семью, сам справишься, – она скопировала мои интонации. – А он кто? Разве не семья? Ему поддержка не нужна? Он же Алекса любит… Он вас всех любит, а вы ему это снисходительно позволяете.

– Неправда, – прошептал я, – мы его тоже очень любим.

– Да неужели? – Катя прищурилась. – Хочешь, я тебе расскажу, что я вижу со стороны? Хотя, всё равно расскажу. Я пришла сюда, когда Женечке только исполнилось двадцать и его дед повесил на мальчика свою компанию, которая, еле держалась на плаву. За два года он её поднял на недосягаемую высоту. Через два года, твой отец решил устраниться от дел и ушёл на пенсию, повесив на мальчика ещё одну компанию. Он пытался отвертеться, но ему не дали. По сей день он пашет, как проклятый, без праздников и выходных. Хочешь, опишу его обычный день? В шесть утра подъём, чашка кофе и через полчаса он улетел в первый офис. В течение дня он мотается между центральными офисами компаний и к вечеру, выжатый, как лимон, приползает домой. Здесь его обязательно встречает кто-нибудь из родственников, с проблемами, конечно, по-другому не бывает. И солнышко, вместо отдыха, разруливает эти семейные проблемы. Затем приходишь ты… Уставший…

– У меня…– Екатерина остановила меня взмахом руки.

– Я ничего не говорю, у тебя серьёзная работа и Женечка это прекрасно понимает. И не показывая виду, что сам устал, как собака, терпеливо выслушивает твои рассказы. Заметь, ты его делами не поинтересовался на моей памяти ни разу. А когда у него были проблемы и он попытался с тобой поделиться, ты помнишь, что ты ему сказал?

– Я в этом всё равно не понимаю, так что не грузи меня… – со стыдом прошептал я.

– Именно. А ты думаешь, он в операциях на сердце что-нибудь понимает? Или ему интересно слушать, какой мудак профессор Сельский? Но слушает… О своих же проблемах он больше не заикался. Как же, ведь их Величеству не интересно, – голос Кати просто сочился сарказмом. – Ладно, я отошла от темы. Так вот весь вечер он терпеливо выслушивает твоё нытьё, а потом успокаивает. Затем, как у вас получится: или секс, или ты заваливаешься спать. Женька всегда ложится с тобой. Что ты там говоришь? Не можешь уснуть, если его нет под боком. Он дожидается, когда ты уснёшь, а потом спускается в кабинет. Поскольку за Тимуром одно время приходилось проверять всю его работу. Он же в депрессии был. До двух ночи Женька правит чужие грехи, затем ползёт спать, а в шесть утра всё начинается по новой. Ах да, забыла сказать, у него в течение дня находится время, чтобы увезти одного ребёнка в художку, другого на борьбу, третью на каток, а потом забрать оттуда. Мне иногда кажется, что он придумал способ делать сутки резиновыми.

Я сидел, опустив голову, мне на это даже нечего было возразить. Блин, я что, такой мудак? Я же пообещал, что буду любить его, оберегать и заботиться. Вместо этого он: любит, оберегает и заботится. Вот чёрт! Почувствовав себя последним козлом, схватился за телефон и набрал номер бельчонка. Трубку он не брал долго, я уже начал волноваться, поэтому, когда услышал тихое: «Алло», – заорал:

– Женька!

– Не кричи, не надо,– перебил он меня, – я знаю, что виноват во всём, что это я настоял, чтобы Алекс поехал во Францию. Я всё понимаю, Леон, – а вот это уже плохо. Не Лёнька, Леон. Очень плохо. – Прости, я постараюсь всё исправить, завтра вылечу к Люсьену. А сейчас… – его голос стал ещё тише, – прости, я устал.

В трубке раздались короткие гудки, а я вскочил.

– Катя, я к Тимуру с Машей, а потом в Мирск. Не жди меня. Поеду грехи замаливать.

Войдя в дом брата, с порога услышал истеричные крики Машки:

– Какого чёрта вы все Женьку послушались, зачем отпустили ребёнка. Что теперь делать? Женьке я всё высказала…

– Что? – услышал я голос своей матери. – Тимур, и ты её не остановил? Вы что, с ума все сошли? Он что, знал, что так выйдет? А уж тебе, Мария, Женечку в чём-то обвинять совсем грешно, и тебе, Тимочка. Хоть ты мне и сын, но я молчать не буду. Пока одна в тюрьме сидела, а другой депрессовал, Женька вашим детям стал и мамой и папой в одном флаконе. И если вы не заметили, то со всеми проблемами они бегают к нему, а не к вам. Так что наезжать на него я вам не позволю. Ему сейчас и так плохо, – выдав гневную речь, мама повернулась к дверям и зашипела. – А ты почему здесь, а не в Мирске?

– Уже еду, просто я не знал, что вы уже в курсе.

– Мы в курсе, – отрезала мама, – вали в Мирск. Женька, конечно, рванёт во Францию, проводить спасательную операцию?

– Конечно, – тяжело вздохнул я, – и, зная Женьку, он эту операцию проведёт с блеском. Ладно, я поехал. – Чмокнул маму в щёчку и уже почти вышел, когда услышал Тимура.

– Извинись перед ним за Машку. Она не хотела ничего плохого.

– А она никогда не хочет, а делает… Ладно, извинюсь. Тем более мне и за себя извиняться нужно.

Дорогу до Мирска одолел в рекордно короткие сроки, но всё равно приехал уже глубокой ночью. Хорошо, что у меня есть ключи от Женькиной квартиры. Тихо открыл дверь и прошёл внутрь. Из гостиной раздавался приглушённый звук, работал телевизор. Осторожно открыл дверь и заглянул: Женька, свернувшись клубочком, спал на диване. Подошёл и опустился рядом, положив голову на подушку рядом с его. Во сне он выглядел по-детски беззащитным. Ему ну никак нельзя было дать двадцать пять лет. Мальчишка… Самый любимый.

– Прости меня, – я нежно погладил его по щеке и он тут же проснулся. – Прости… – ещё раз повторил я.

– Леон? – чуть хрипло протянул он. – Ты что тут делаешь?

– Лёнька, для тебя только так, бельчонок, – я плюхнулся на диван и притянул его к себе на колени.

Он тут же зарылся носом в мою шею и всхлипнул.

– Солнышко, – я потрясённо погладил его по всклокоченным волосам, – ты что, плачешь?

Рыдающий Женька – это что-то из области фантастики. Я просто с трудом мог в это поверить.

– Я думал, ты меня никогда не простишь. Я думал… – очередной всхлип.

– Ты с ума сошёл? Да я без тебя жить не смогу, – я обнял его покрепче. – А ты не раскисай, тебе ещё Алекса возвращать.

– Чёрт! – Женька слетел с моих колен и уставился на меня своими нереально зелёными глазищами. – Надо же Люське позвонить, кажется, я знаю, как и кто похитил Лекси. Сначала понять не мог, – Женька забегал по комнате, – а потом сообразил…

Я с улыбкой смотрел на него, а вот это был уже мой Женька.

– Что ты лыбишься? Я о серьёзном, а он… Завтра полечу во Францию. Вот только Лизу на выпускной свожу, я обещал, и полечу.

– Сводим и полетим… – я снова притянул его на колени и нежно поцеловал. – Так кто похитил Алекса?

– А вот не скажу, – он лукаво улыбнулся, – и Люсьену пока, пожалуй, не скажу. Сначала всё проверить надо. Хотя, я уверен, что прав.

Глава 38

Леон.

Я проснулся и покосился на вторую половину кровати. Как и следовало ожидать, Женьки там уже не было, зато с кухни доносился умопомрачительный запах кофе. Есть у меня слабость, люблю сваренный бельчонком кофе, у него к этому просто талант. Потянувшись и порадовавшись новому солнечному дню, взял часы, лежащие на тумбочке, и застонал:

– Вот ведь засада! Пятнадцать минут седьмого. И что ему не спится? Вроде в отпуске.

Секунду подумал: поваляться ещё или встать и посмотреть, чем занят мой муж в такую рань? Второе победило, кряхтя, как старый дед, выбрался из постели и поплёлся на кухню.

Женька сидел за столом и сосредоточенно пялился в ноут, видимо что-то читая или просматривая. Солнечный свет, который заливал кухню, отражался в его рыжих волосах, заставляя их светиться. Он сделал глоток из большой чашки и смешно сморщил нос. Я стоял и разглядывал его. Бельчонок сидел в одних джинсах , подтянув одну ногу под себя. Белая, словно фарфоровая кожа, так же, как и волосы, жадно впитывала солнечный свет. Меня всегда удивляло: Женька ведь рыжий, так почему веснушки у него только на лице? Да и там их не так много, и смотрятся они, прямо скажу, очаровательно. А вот на теле ни одной. Гладкая, ровная, просто идеальная кожа, которая будто создана для того, чтобы сводить с ума бедного меня. От созерцания меня отвлекла тяжесть в паху, я нервно сглотнул и нарушил установившуюся тишину.

– Ты что вскочил в такую рань? Если мне не изменяет память, у Лизы мы должны быть в девять, а сейчас начало седьмого.

– Привычка, – Женька улыбнулся и снова уткнулся носом в ноутбук.

– Что читаем? – уселся напротив него и отобрал кружку, сделав большой глоток божественного напитка.

– Очень увлекательное чтение, финансовый отчёт называется, слышал о таком? – я только кивнул и сделал ещё глоток, Женька засмеялся. – А самому сварить слабо? Обязательно у меня отбирать?

– Солнышко, кофе, сваренный твоими руками, вкуснее, – я взял его руку и принялся целовать тонкие гибкие пальцы.

– Лёнь, – Женька высвободил свою руку и положил её мне на лоб, – ты часом не заболел? Ты что со мной флиртуешь?

– Нет, – я улыбнулся, – я всего лишь к тебе подлизываюсь. Сваришь на мою долю? – молитвенно сложил руки. – Пожалуйста.

– И почему я тебе никогда не могу отказать? – Женька тяжело вздохнул и встал, направившись к плите.

– Просто ты меня любишь, бельчонок, – философски заметил я, Женька напрягся, затем медленно повернулся ко мне.

– А ты меня? Ты меня любишь? – в зелёных глазах проскочила боль, но тут же ушла, как будто её усилием загнали на задворки.

Я соскользнул со стула и встал перед ним на колени, крепко обхватив за талию и уткнувшись в его живот.

– Женька, я страшный эгоист. Но до вчерашнего дня сам не понимал, насколько. Прости меня за всё, что я сделал и за то, что ещё сделаю. Мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Ты как будто часть меня самого. Причём лучшая. Люблю ли я тебя? Нет, мои чувства гораздо больше и глубже, чем просто любовь, и этому пока не придумали название. Я эгоист, – снова повторил я, – и не собираюсь меняться. Прости меня за это. Я работаю и думаю о том, как приду вечером домой, поужинаю, плюхнусь на диван. Ты устроишься у меня под боком, свернувшись клубочком, как котёнок, положив голову мне на плечо, и я буду тебе рассказывать, как прошёл день. Рассказывать, и вдыхать запах твоих волос, и целовать тебя в макушку. Ты будешь внимательно слушать и улыбаться. А я – млеть от счастья, что ты рядом, такой нежный, ласковый, абсолютно домашний. И радоваться от того, что такой ты только для меня. Прости, но я не собираюсь расставаться с этим своим эгоизмом. Он нужен мне, как воздух. Но кое о чём я забыл и за это прошу прощения. Забыл, что нельзя только брать. Нужно что-то и отдавать взамен. Больше я такой ошибки не допущу. Екатерина была права, я научусь не только говорить, но и слушать. Не только принимать любовь и заботу, но и отдавать. Простишь? – поднял на Женьку глаза и задохнулся.

По его щекам катились слёзы, и он не пытался остановить их. Его глаза, омытые этими слезами, сверкали, как драгоценные камни, невиданной чистоты и красоты.