Текст книги "Я ненавижу тебя, чертов Уильямс! (СИ)"

Автор книги: Reo-sha

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

========== Глава 1. Очень дружный коллектив ==========

Утро нового рабочего дня начинается с гендиректора передачи, который вплывает – по другому и не скажешь – в просторную студию, покачивая своими худющими бедрами, затянутыми в черные брюки. Его выкрашенные в персиковый оттенок волосы чуть растрепаны и уложены в приятном творческом беспорядке, на белой рубашке под воротничком красуется голубой бантик, а поверх надет жилет нежно-розового цвета. На округлых щеках у мужчины россыпь веснушек, и весь образ никак не ассоциируется со взрослым и состоятельным человеком.

– Хорошие мои, – его слащавый, но звучный голос давно уже привычен каждому, а потому все обращаются в слух и отрываются от своих дел, стоит только ему зазвучать в просторном помещении. – Знакомьтесь, это наш новый сотрудник – Джеймс Уильямс, и он…

«Омега» – слово гулом перекатывается по мыслям всех присутствующих и те удивленно замирают, не веря своим глазам .

Удивляться есть чему. Рядом с Оливером Керклендом, генеральным директором, стоит парень чуть ли не на голову выше того. Смущает не только рост – Джеймс смотрит угрюмо из-под густых бровей, рукава свободной черной футболки совсем не скрывают накачанных крепких рук, а суровое лицо обрамлено светлыми волосами, которые собраны в неряшливый короткий хвост. По виду парень вылитый альфа, на крайний случай, с натяжкой его можно принять за бету, но уж точно не за омегу, боже упаси. Однако сомнений в последнем не остается: чуть горьковатый запах, забитый лекарствами и терпким ароматом табака, не дает усомниться в правдивости пола.

– Так и будете пялиться? – Джеймс тянет это лениво, грубым прокуренным голосом, и крепче сжимает широкие лямки рюкзака. Оливер слабо тыкает его локтем под бок, и Уильямс, словно что-то вспомнив, натягивает на губы вымученную улыбку, больше похожую на грубый оскал, и добавляет: – В смысле приятно познакомиться и все такое.

Ни черта не приятно, как понимают абсолютно все, – в голосе столько незаинтересованности, что и к гадалке ходить не надо, – но Оливер удовлетворенно кивает, и подталкивает парня ближе к будущим коллегам.

– Вот и замечательно, знакомьтесь, кексики, и покажите малышу Джею, что где находится, – напутствует он с веселой и милой улыбкой. – А я вынужден покинуть вас и заняться делами, – Керкленд звучно и радостно хлопает в ладоши напоследок и уплывает своей изящной походкой прочь из студии к своему кабинету, оставляя после себя полностью недоуменных подчиненных.

Малыш Джей кривится от подобного обращения, но молчит, как молчат и все его новые коллеги. О том, что ему неуютно под взглядами, говорят лишь сжимающиеся на лямках ладони, отчего сильнее напрягаются мышцы и на руках. Картина складывается так себе и выглядит весьма угрожающей и неловкой, пока вперед не выскакивает какой-то щуплый, но весьма улыбчивый омежка. Солнечно-радужная аура с бабочками, цветочками и прочими омежьими прелестями так и вьется следом за ним, отчего Джеймс скептично вскидывает бровь, но послушно ждет, что же все-таки будет дальше.

– Я Феличиано Варгас, приятно познакомиться! – как ни в чем не бывало, говорит паренек и виснет елочной игрушкой на слишком темном и мрачном на его фоне Джеймсе, который аж столбенеет от такой вопиющей наглости. – Идем, я с радостью покажу тебе все-все-все здесь, расскажу, что как происходит и, конечно, отведу на твое рабочее место. К слову, кем тебя взяли? – тараторит он, как заведенный заяц из новогоднего набора с подарками.

Уильямс с трудом успевает улавливать смысл слишком быстрых слов, которые потоком сваливаются на его голову, и недовольно ворчит – Оливер даже не удосужился предупредить, на какую должность брал племянника.

– Видеомонтажер, – бурчит Джеймс и хмурится сильнее прежнего.

Это словно становится сигналом для Феличиано. Он кивает и ловко и быстро тянет Джемса за руку в сторону, попутно начиная торопливо и весело болтать. Его мягкий голос и быстрая речь усваиваются у Уильямса с трудом и явной натяжкой, и он едва ли улавливает хотя бы половину сказанного, но все же напряжение немного спадает, особенно когда захлопывается за спиной дверь и отрезает все эти настырные взгляды от него одним своим хлопком.

– Ну, капец, – высказывает Альфред общую мысль всего их дружного коллектива после затянувшегося удивленного молчания. – Как думаете, что произойдет раньше: он оттает или убьет Гилберта за криво отснятый материал?

Гилберт рядом хрипло, но нервно смеется – ему, как оператору, сотрудничать с этим кадром напрямую. Радости новому рабочему дню это пока не добавляет.

***

– Если еще появятся вопросы, не стесняйся и спрашивай! Ну или если там подобрать наряд, накрасить и все в том же роде… Мы с Феликсом обязательно все организуем! – Феличиано звонко смеется и захлопывает за собой дверь.

В голове у Джеймса стоит звенящая тишина после слишком продолжительного потока слов, и он чуть нервно усмехается, сползая по креслу. Накраситься и приодеться? Да боже упаси его от такой участи, думает он. Мощный компьютер включается за несколько секунд, и по кабинету – его собственному, личному, где нет больше никого! – расползается синий свет монитора. Он приятно успокаивает Уильямса и позволяет, наконец-то, расслабиться.

В свои двадцать два Джеймс не представляет из себя абсолютно ничего и чувствует себя полнейшим неудачником и отбросом, на которых общество обычно плюет. Он лузер абсолютно во всем, начиная от внешности и заканчивая собственными достижениями. Достижений попросту нет. Кое-как законченная школа, брошенный на половине пути колледж, целый список работ, после которых в трудовой книжке проставлена россыпь синих штампов «Уволен»… И разве что увлечение видео и фото монтажом еще спасают совсем плачевную ситуацию. Нет даже собственного дома – Джеймс живет вместе с братом в небольшом домишке, который отец и дядюшка Оливер отдали братьям под личное пользование по доброте душевной, и чтобы под ногами не путались.

К слову об Оливере, тот буквально спас Джеймса своим предложением о работе, когда внезапно заявился к ним со Стивом домой на днях.

– Тебя же уволили из той кафешки? Ну так значит и терять нечего, попробуешь себя в телевидении, глядишь, наконец, найдешь свое призвание, – говорил он, протягивая ровный лист контракта, на который Джеймс смотрел весьма скептично.

– Я не гожусь для работы в коллективе, – попытался было увильнуть тогда он, но в руку лишь сунули ручку и буквально силком заставили поставить свою подпись.

– Не попробуешь, не узнаешь, – Оливер довольно скручивал ценную бумагу и убирал ее в папку. – Мои ребятки хорошие, даже тебя смогут растормошить.

Где-то за спиной тогда хихикал Стив, приговаривая что-то о том «кто кого еще растормошит, а потом еще и хорошенько вдарит», за что сразу же получил смачный удар по нахальной роже. Этому альфе от Джеймса доставалось особенно часто, как и он сам не смотрел на то, что младший брат был омегой. Полная идиллия и равноправие.

Однако же теперь Джеймс сидит в своем кабинете, на своем чертовом рабочем месте и думает, что, возможно, все не так уж и плохо. Разве что в коллектив он вряд ли вольется, все-таки у Уильямса и правда есть большие проблемы с налаживанием общения с людьми. А то, каким взглядом его провожали из студии, наводит на отчетливую мысль, что его уже заклеймили как весьма стремного и неприветливого типа.

И все же он искренне рад этой выпавшей возможности поработать именно здесь. Перебиваться от заработка к заработку давно уже стало вредной привычкой, а потому Джеймс цепляется абсолютно за все без разбора. Под руководством дядюшки же и вовсе было спокойнее. В конце концов Оливер когда-то заменил им со Стивом второго отца и, возможно, только благодаря ему они не выросли совсем уж отпетыми хулиганами.

Тихий свист монитора спустя пару часов вдруг прерывается негромким, но настойчивым стуком. Джеймс решает было отмолчаться, всматриваясь в кучу открытых программ, потому как Феличиано уже предупредил, что работы на сегодня не будет, но стук повторяется громче снова и снова. Джеймс вскидывает взгляд в потолок и молится, чтобы его побыстрее оставили в покое, перед тем как сказать свое сухое «Войдите».

– Что, неужели уже познал все прелести рабочего сна? – вошедший мужчина ухмыляется слишком широко и нахально, что у Джеймса перехватывает дыхание от наглости.

– Нет, просто разбирался с интерфейсом и наслаждался тишиной до этого момента, – огрызается он, но тут же вспоминает слова Оливера и тихо матерится. – Не бери в голову, – идет на попятную Уильямс.

Кажется, что мужчина сейчас развернется и хлопнет дверью, но вместо этого он присаживается напротив и усмехается еще шире. Он красивый, вообще-то, с добродушным простым лицом, ровным носом и светлыми длинными волосами, которые собраны в низкий волнистый хвост. Зеленые глаза смотрят насмешливо, но тепло, и Джеймсу даже становится немного стыдно за свою грубость. Самую малость. Будь у него совесть, наверняка бы залился сейчас краской, но совести нет, как и привычки прогибаться и держать свои мысли при себе.

– А язык-то у тебя подвешен, – говорит мужчина и протягивает ладонь. – Я Доминик, отвечаю за свет, блестяшки и прочие спецэффекты, которые почему-то обязательно должны сыпаться на нашего ведущего во время программ. Альфред после них такой довольный ходит, прям рожа от счастья трескается, – довольно хмыкает он.

Джеймс с некоторым подозрением жмет крепкую руку.

– Отлично, а я-то тут при чем? – интересуется он. Этого Доминика вопрос, кажется, ни капли не смущает.

– А при том, малыш Джей, что ты теперь работаешь с нами, и все, что касается нашего коллектива, касается и тебя, – Доминик с особым наслаждением смотрит, как вытягивается от негодования лицо Уильямса. – Так что хватит проминать под собой кресло и пошли в курилку, будем тебя с Гилбертом учить местным порядкам.

Доминик поднимается с места и выходит, не дожидаясь Уильямса. Тот смотрит вслед лишь секунду, а потом усмехается и спешит за ним, потому как этот бета его умудряется порядком заинтересовать.

– Ну надо же, ты все-таки вытащил его из заточения!

В курилке почти пусто. Почти, потому как на подоконнике удобно сидит мужчина, затянутый пеленой дыма. В этой пелене он выглядит по-настоящему таинственно. Светлый вихрь волос, алые глаза и бледная кожа могли бы принадлежать какому-нибудь вампиру из слащавых книжек. Вот только на этом вампире рабочие потрепанные джинсы, растянутая свободная футболка, не сковывающая движений, и обычная дешевая сигарета в зубах вместо трубки или сигар. Никакой романтики или духа средневековья.

– Да он сам пошел, я что, изверг, заставлять идти насильно? – смеется Доминик.

– С тебя сталось бы, – хмыкает Гилберт и спрыгивает с подоконника.

Он бета – запаха почти нет, – и немногим ниже Джеймса, буквально сантиметров на пять. Но Уильямса буквально к полу прибивает его самодовольным и высокомерным взглядом. Однако руку он все же жмет и здоровается, а потом и прикуривает от протянутой дружелюбно зажигалки.

Все страхи и настороженность оказываются совершенно напрасными и неоправданными. Что Гилберт, что Доминик – парни простые и не прочь поболтать о пустяках, подколоть или же отпустить вслед какую-нибудь шутку. Джеймс быстро втягивается. С ними так же просто говорить, как и со старшим братом, правда, в отличие от того, этим ребятам не хочется дать в рожу уже через пару предложений. Сигареты забываются сами собой после третьей, и они уже просто подпирают собой стены и беззастенчиво бездельничают в затянутой дымом курилке.

– Я не ошибся, что ты окажешься неплохим парнем, – усмехается через некоторое время Доминик. – Оливер очень уж сильно печется об отношениях в составе, чтобы приводить кого-то плохого.

Джеймсу становится несколько неловко от такого доверия, но он снова выкладывает все как есть.

– Вообще Оливер просто мой дядя, – чешет голову он под свист Гилберта.

– Ну надо же, – смеется тот. – Никогда бы не подумал. Вы слишком… – он запинается под укоризненным взглядом Доминика.

– Разные, все верно, – сам заканчивает Джеймс. Что поделать, Керкленд само воплощение нормального омеги, тогда как Уильямс от него далек, как от дна Марианской впадины.– И нечего пытаться это сгладить, меня в моей жизни все более чем устраивает, – простодушно хмыкает он. – Хотя получать работу по родству или по знакомству весьма низко на мой взгляд.

Оба мужчины смотрят недоуменно всего секунду, прежде чем разразиться громким заразительным смехом. Джеймс этого абсолютно не понимает, глядит удивленно, пока Гилберт ободряюще хлопает его по плечу и качает головой.

– Нашел из-за чего париться, – чуть успокоившись, говорит он. – Твой дядюшка набирает в состав только тех, с кем сам успел сблизиться, так что мы все тут по знакомству.

– А есть еще Мэттью, кстати, твой однофамилец, он вообще с детства прозябает в студии из-за отца и сюда попал по блату, – поддакивает радостно Доминик. – Он, к слову, обычно составляет нам компанию в курилке, правда сегодня взял отгул, – продолжает рассуждать он. – Кстати говоря, ему хоть и всего девятнадцать лет, но вся организация съемок лежит именно на нем, так что советую воспринимать его всерьез.

– Ага, особенно перед съемками, – со знанием дела кивает Гилберт. – Он хороший парень, но слишком ответственный и весьма требовательный ко всем, так что лучше не мешаться под ногами, когда всё и так стоит на ушах.

Джеймс благодарно кивает за новую информацию и задумывается, пока Гилберт начинает травить какую-то новую забавную историю со съемок. Это место как-то незаметно становится значительно приятнее благодаря Доминику и Гилу, которые не относятся к нему предвзято и не сторонятся, как это происходит у Джеймса обычно. А еще есть этот непонятный Уильямс. Он почему-то представляется весьма крутым и ответственным альфой, раз в свои годы уже управляет целой съемочной площадкой и заслуживает уважения старших. Но эти мысли Джеймс отправляет куда подальше, предпочитая не гадать, а дождаться личной встречи. В том, что она случится, сомневаться не приходится.

Комментарий к Глава 1. Очень дружный коллектив

https://vk.com/reosha?w=wall-141841134_55

========== Глава 2. Какого черта? ==========

– Мэтти, давно не виделись!

Мэттью Уильямса в буквальном смысле сносит от входа в высокое здание телекомпании, куда он заявляется за пятнадцать минут до начала своего рабочего дня и больше чем за два часа до прихода остальных. На нем виснет Альфред и стискивает в своих непомерно сильных объятиях, так что кажется, кости сейчас пойдут тысячей трещин и раскрошатся под мощными ручищами лучшего друга. По Альфреду не скажешь, но этот альфа и впрямь очень сильный, хотя спортивным образом жизни похвастаться не может, напротив питается он в основном в фастфудах по дороге за нехваткой времени, а про фитнес-клубы и утреннюю зарядку думает чуть ли не с ужасом. Но активный образ жизни и тяга ко всяким приключениям не дают Альфреду набрать и пары килограмм, все сгорает на нем так же быстро, как и появляется, вместе с цепляющимися за пятую точку проблемами.

– Привет, Ал! – даже голос Мэтта звучит сдавлено и глухо, и все же он искренне рад видеть друга.

Двухнедельный перерыв, который дал им Оливер после окончания первого года съемок, наконец, подошел к концу и оказался все-таки слишком долгим для Мэтта. И если Джонс сразу заявил, что поедет тратить свой гонорар на теплых островах в компании сёрфинга, высоченных волн, тропических лесов и экзотической еды, то вот Уильямс предпочел провести время дома в окружении книг, кота, телевизора и неторопливых прогулок по вечерам. Друзья у него были, но, вот незадача, все близкие знакомые работали в студии.

– Дружище, мне столько нужно тебе рассказать! – Альфред, наконец, разжимает объятия, и Мэтт делает полный вдох. Ребра чуть ноют, но жаловаться на это Уильямс не будет ни за что, эти объятия давно стали привычными в их с Джонсом общении.

Не приходится и спрашивать, что Альфред забыл в студии так рано. Привычка рассказывать Мэтту обо всем первым плохо сочетается с природным нетерпением и шилом в пятой точке, а потому Джонс определенно вскочил сегодня на несколько часов раньше, чтобы с ходу все вывалить на друга. Они с Мэттом почти как братья. Оба выросли в стенах студии по вине родителей, оба неплохо сдружились на съемочной площадке, часто играли в детстве вместе и помогали старшим. Вот только если Альфред личность яркая и жаждущая к себе непомерного внимания, отчего он с ранних лет светился то в рекламе, то в коротких программах, то Мэттью привык быть в тени и организовывать успех друга.

К слову, именно организация и приводит Мэтта на работу настолько раньше остальных. Оливер как-то предлагал ему начинать работу чуть позже, но Уильямсу куда сподручнее проработать все заранее, чем метаться в поисках недостающего в последний момент. У них, конечно, не прямой эфир, и есть возможность отложить съемки, но Мэтта совсем не прельщает мысль задерживать и других сотрудников из-за собственной расхлябности. Впрочем, стоит отдать парню должное, такого еще ни разу не случалось по вине Уильямса.

Он и сейчас тщательно осматривает всю площадку и разметку на ней, проходит между рядов для массовки, проверяет состояние гримерки и, чуть поморщившись, вызывает уборщицу. И все это под громкие рассказы Альфреда об отдыхе. Джонс ни капли не мешает, просто вываливает на Мэтта все свои приключения за эти две недели и даже не требует ответа. Мэтт слушает очень внимательно, что не мешает ему с таким же вниманием поправлять вешалки в огромной комнате, отведенной под гардероб, сверяться с новым расписанием и вывешивать сценические костюмы ближе, чтобы Феликс не тратил потом много времени на поиск необходимого. К моменту, когда в студию подползают заспанный Гилберт и Доминик, у Мэтта уже готовы копии сегодняшних сценариев на всех и каждого и еще имеется парочка запасных для особо рассеянных. Все это лежит аккуратными стопочками на рабочих местах, а Мэтт пьет с Альфредом чай на местном кожаном диванчике.

– Ну что, готов к трудовым будням, Мэтти? – Гилберт плюхается рядом, пока Доминик идет за чашками кофе для себя и Байльшмидта. – Ты, к слову, пропустил приход новичка, – хмыкает он и треплет Уильямса по светлым волосам.

Мэттью смеется и уходит от прикосновений, отчего сползают с носа очки и веселеет взгляд. Он все еще слишком похож на ребенка внешне, особенно когда на лице нет этой задумчивой сосредоточенности, присущей ему во время работы.

– Еще бы, – радуется он и довольно раскидывается на диване, поправляя тонкую оправу на переносице. – А что на счет тебя, Гил? Признайся, ты даже не притрагивался вчера к настройке оборудования, – Мэтт смотрит с долей любопытства и проницательности.

Гилберт лишь почесывает затылок и тянется за своей кружкой.

– Да как-то все дела да дела были… – он виновато хмурится, отводит взгляд в сторону, будто пристыженный, но секундой позже уже хохочет и хлопает по коленям. – Черт, Мэтт, ты знаешь меня лучше, чем я сам! – улыбается он.

Уильямс чуть укоризненно качает головой, но злиться на Байльшмидта, как и вообще на кого-либо из их команды не получается.

– Учти, после кофе пойдешь проверять все от и до, – только и говорит он. – И только попробуй отвертеться, встану тенью над душой и буду сверлить взглядом. Прям все, как ты любишь, – угрожает Мэтт.

– Понял-понял, мои халявные рабочие дни подошли к концу под строгим контролем Мистера Уильямса, – поясничает он. – Ну же, Мэтт, не строй такую обиженную моську, ты прекрасно знаешь, что я шучу.

– Знаю, Мистер Байльшмидт, – вторит ему Мэтт. – Но от моих угроз и работы тебя это не избавит, – он посылает ему воздушный поцелуй и встает с места.

Чай уже закончился, а студия постепенно наполняется людьми. Заняться пока больше нечем, поэтому Мэтт манит Альфреда за собой и спускается на этаж ниже, в курилку, где довольно чиркает зажигалкой и затягивается сигаретами. Альфред чуть морщится от дыма, но за пагубную привычку друга не винит, как и тот никогда не осуждает привычки Джонса.

– Так что это за новичок такой? – спрашивает он у Альфреда после первой затяжки.

– Ну, он весьма… – Джонс хочет было сказать «экстравагантный», но понимает, что в данном случае слово будет совсем не к месту. – Весьма специфичный, скажем так, – находится Альфред и задумывается. – Джеймс Уильямс, омега, двадцать два года и довольно сложный человек… – Джонс чуть притупляет взгляд, потому как сам вчера смог перекинуться с Джеймсом лишь парой фраз и понять, что человек совсем не его, хотя Альфред всегда более чем сильно тянется к нестандартным людям. – Но ты с ним поладишь, на мой взгляд. Ты вообще со всеми ладишь, – улыбается Ал.

В этом есть доля правды. Мэттью то ли благодаря своему мягкому характеру, то ли из-за проницательности обычно легко находит язык с любыми людьми. Возможно именно благодаря этому он без труда подстраивается под особенности каждого в их разномастном коллективе и организует их работу и продуктивность по максимуму. Сам Альфред весьма рассеянный и зацикленный на себе, чтобы держать в голове все и обо всех. Взять хотя бы Родериха, с которым спокойно и без придирок могут пить чай только Феличиано и Мэтт.

– Что ж, сегодня и познакомлюсь, – соглашается Уильямс.

Известие о том, что человек сложный его не пугает совсем, как и не пугает чуть растерянный взгляд Джонса. Альфред слишком ребенок как по натуре своей, так и по возрасту, и для него сложным оказывается любой зануда или слишком серьезный собеседник. Так, в это понятие входят для него Людвиг и Родерих, и даже с Хондой, человеком более чем терпимым, у Альфреда возникают неловкие в понимании ситуации. Мэтт даже не задумывается о том, что Альфред, по сути, старше его самого на два года. Об этом легко забыть, когда серьезности и ответственности у самого Уильямса на порядок больше.

Они говорят еще немного и возвращаются в студию, где уже вовсю начинается подготовка. На сцене переливается разноцветные лампы прожекторов, Гилберт матерится рядом с рельсами для камеры, где в очередной раз что-то заклинило, и уже покручивает сложную конструкцию гаечным ключом, а спустя некоторое время включается и звук с проверкой микрофона – значит Родерих уже подоспел на свое место.

Мэтта почти сразу оккупируют Феликс и Феличиано. За исключением Оливера, они единственные омеги в студии. Есть еще, конечно, Ваня, но его работа сосредоточенна в кабинете и в других фирмах, а потому на площадке он появляется нечасто. Из всех альф в коллективе, Мэтта Варгас и Лукашевич любят больше всего, а потому стоит ему показаться в поле зрения, сразу затягивают в свой рабочий уголок, по началу чтобы посоветоваться на счет тех или иных моделей, а потом и просто поболтать. Костюмер и визажист часто держатся вместе. У них и интересы сходятся, и характеры, а потому они когда-то быстро стали лучшими друзьями и теперь на работе вообще не отходят друг от друга ни на шаг. Мэтт спустя некоторое время прощается с ними и торопится распределять массовку по местам, рассаживая уже знакомых людей подальше от основного кадра.

Съемка начинается точно вовремя и проходит «на ура». Снимают сразу скопом несколько выпусков передачи, а потому Альфреда, как ведущего, после каждого захватывают в свой плен Феликс и Феличиано, спешно переодевая и подготавливая к новому выпуску. Гилберт в это время протирает объектив, Доминик зовет Родериха на чашку кофе, а Мэтт в очередной раз пересаживает по местам людей. Те, кто ходят уже не в первый раз, привычно переодевают верхнюю одежду и разговаривают с Уильямсом, а тот просто не может не поддержать разговора.

К концу последнего выпуска Мэтт чувствует себя полностью выжатым, но довольным. Он успел порядком соскучиться по этой суете и беготне за две недели, и теперь буквально светится от счастья.

– Отлично сработано! – хвалит он всю команду и с чистой совестью отпускает всех на отдых.

К нему, хлопая в ладоши, неторопливо подходит Оливер. Он уже успел побеседовать с Альфредом, и теперь приобнимает за плечи Уильямса и тянет его в сторону диванчиков.

– Просто чудесно, мой сладкий. Когда твой отец рекомендовал тебя на работу, я и не думал, что ты так быстро вырастешь и вклинишься в рабочий процесс, – Оливер тепло, по отечески, улыбается пареньку. – Все-таки, не в обиду будет сказано, но для ребенка это весьма сложная работа и требует определенных навыков. Но ты справляешься просто потрясающе, мой хороший.

Мэтт заливается краской, но не может сдержать счастливой улыбки. Его хвалят часто и хвалят все, и все же это не избавляет Уильямса от природной скромности, присущей ему еще с детства.

– Мне просто нравится этим заниматься, – отвечает он, присаживаясь на диван. Ноги гудят от усталости, но эта усталость приятна, после долгоиграющего безделья.

– Оно и видно. Я рад, что ты нашел здесь свое призвание.

Мэттью, признаться, тоже рад. Еще в детстве, когда они с Альфредом перебирали свое будущее, Уильямс сокрушался, что не видит себя ни в чем, кроме съемочной площадки. Тогда это было большой проблемой, но теперь, когда он стоял на ней же и заведовал всем, он искренне радовался исполнению своей мечты. Пусть их передача была лишь на локальном канале, бюджет ее был не особо большим, а съемочная команда насчитывала лишь с пару десятков человек, Мэтту здесь нравилось.

– К слову, думаю, ты уже знаешь о новичке, – Оливер присаживается рядом и складывает руки в замок на коленях. Так он еще меньше похож на взрослого мужчину, однако Уильямс лучше кого-либо знает, сколько серьезности за всей этой напускной наивностью.

– Да, слышал от ребят с утра, – кивает Мэтт и откидывается на спинку дивана. Что ему нравится в Оливере, так это то, что не нужно строить из себя серьезного и делового человека, как обычно это полагается перед начальниками. Керкленд сам всегда настаивает на неформальном общении и это дает свои плоды в дружелюбном коллективе. – Его взяли на место монтажера вместо Вана, верно? – уточняет он.

– Да, все так, – соглашается с улыбкой Оливер. – Тут вон какое дело… Джеймс мой племянник, и, думаю, ему будет весьма трудно со всем разобраться по первой, – Керкленд чуть хмурится и вздыхает – он и сам еще не до конца уверен, что идея взять Джеймса к себе была хорошей, и все же надеется на лучшее. – В общем, не мог бы ты присмотреть за ним и проинструктировать? Думаю, ты единственный, кто может сориентировать его по работе, – Оливер поднимает на Мэтта свой взгляд и на лице его снова беззаботная улыбка, будто и не было этой пробежавшей мимолетной тени.

– Без проблем, – легко соглашается Уильямс. – Его смена должна же начаться уже сейчас, верно? – уточняет он и поднимается с дивана. – Как раз расскажу ему обо всем и покажу макеты прошлых передач.

Оливер благодарно кивает и, хлопнув Мэтта по плечу, идет к кабинету. Теперь становится спокойнее, во всяком случае под руководством Мэтта Джеймс даже при всем своем желании не сможет наворотить дров.

***

Встреча с Джеймсом Уильямсом происходит весьма неожиданно для Мэтта, когда он, собрав диски с прошлыми выпусками, заворачивает ненадолго в курилку. Здесь весело смеется над брошенной шуткой Гилберт, хмурится отчего-то Доминик, болтает ногами на подоконнике Феликс с сигаретой в руках и, прислонившись к стене, стоит незнакомец. Мэтт улавливает его приглушенный запах и даже внюхивается, не веря в первую секунду инстинктам. Но тут же берет себя в руки, помятуя, что подобное поведение невежливо, и подходит ближе.

– Мэтти, ты как раз вовремя! – Гилберт прерывает рассказ и потягивает Мэтту зажигалку. Тот прикуривает и не может взгляда отвести от высоченного омеги как раз напротив.

– Джеймс, – грубый хриплый голос сопровождает протянутую вперед ладонь, и Мэтт, спохватившись, зажимает в зубах сигарету и жмет ту.

– Мэтт, – мягко улыбается он.

Впервые за много лет Мэтт чувствует себя совсем ребенком рядом с кем-то, настолько взрослым и суровым взглядом пронизывает его Уильямс. В этом взгляде есть и недоверие, и настороженность, и явное удивление, но Мэтт никак не может взять в толк, в чем дело. Разобраться толком не дает Гилберт, который продолжает прерванную историю и притягивает все внимание к себе. Мэтт решает пока оставить все свои мысли на потом и включается в странный рассказ, иногда поддерживая его, а иногда попросту пропуская мимо ушей. Он уходит чуть раньше остальных и лишь просит Джеймса подойти потом в свой кабинет, для разъяснения ситуации. Тот явно нехотя кивает, но не противится.

В кабинет он заходит только минут через десять, когда Мэтт уже включает компьютер и раскладывает по программам макеты. Он жестом подзывает Джеймса к себе, а сам пересаживается на соседний стул. Парень, кажется, не очень понимает, что происходит, но все же послушно подходит ближе.

– Прости за внезапное вторжение, – извиняется первым делом Мэтт и тянется к мышке. – Мне сказали проинструктировать тебя и последить за работой, чтобы не было никаких осечек.

Джеймсу такая перспектива явно не нравится, но он откидывается на кресло и закидывает руки за голову.

– Ну валяй, – фыркает он. Мэтт даже теряется от этой сухости и настороженности. Кажется, он впервые начинает понимать Альфреда и его фразу о «сложных людях», потому что даже находиться рядом с Джеймсом тяжело, не говоря уже о контакте.

Но Мэтт все равно раскрывает шаблон и делает акценты на важных деталях. Джеймс не записывает, смотрит безразлично в монитор, но не перебивает и не задает никаких вопросов. Мэтт окончательно сбивается с толку, когда вся информация заканчивается, и в кабинете повисает напряженная тишина.

– Это все? – первые слова, которые произносит Джеймс за все это время. Мэтт качает головой.

– Могу еще показать принцип работы в программе… – на губах все еще лежит мягкая улыбка, но Джеймс тут же фыркает и тянется к мышке, перехватывая ее у Уильямса из рук.

Мэтт с удивлением смотрит, как Джеймс закачивает и распределяет по папкам весь сегодняшний материал и создает новый проект. Он работает быстро и сосредоточенно, не отвлекаясь ни на что вокруг и уже через полтора часа перед ним стоит идеальная наметка.

– Дальше я подгоню все по цветам через профили, отрегулирую и смонтирую звук, настрою переходы на рекламу и вставлю титры из шаблона, – перечисляет Джеймс без запинки. – Ах да, еще наложу символику программы и подписи, это все?

Мэтту даже придраться не к чему, он тупо кивает и радостно смотрит на этого парня.

– Да ты просто молодчина! – не удерживается от похвалы он, но вместо благодарности слышит лишь недовольное цоканье.