Текст книги "Коридор (СИ)"

Автор книги: rakugan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Фред и Джордж (Уизли) у нас загонщики. Удар справа у них офигеть! Вуд говорит они сами как бладжеры.

А я правда самый молодой ловец за последние 100 лет?

Тренировки пока простые, но я сильно устаю. Я пока ловлю мячики для гольфа.

Ближайший матч 9 ноября со Слизерином. В последний раз Слизерин разбил Гриффиндор. В этот раз такого не будет! Вуд говорит что я даже лучше Чарли Уизли (бывший ловец). Гриффиндор не выигрывал с тех пор как Чарли ушел.

Охотники у нас Анжелина Джонсон, Кети Бел и Алисия Спинет. Анжелина на прошлом матче повредила руку и со зрением у нее не очень но она реально как будто чувствует мяч. Алисия в прошлом году была запасной, а в этом году вышла. Она красиво летает, пике делает почти носом утыкиваясь! и это на Комете! команда в этом году короче сильная. Мы по-любому выиграем!

Все летают на Чистометах-5 или Кометах. Метлы так себе, честно говоря – у многих они плохо поворачивают или оперение провисает. Но Вуд говорит если уметь играть на таких, тогда на любых получится…

В самом низу пергамента был постскриптум, сделанный, видно, уже перед отправкой. Гарри писал, что ему разрешили взять в Хогвартс собственную метлу. «Комета-210», на которой он летал дома, была уже старая и давала сильный крен влево, так что Гарри спрашивал, можно ли купить новую.

Надо было мне самому этим заняться, но я как раз заканчивал проект и, чтобы не отвлекаться, имел глупость отправить за метлой Красотку. Разумеется, Белла не могла удовлетвориться полумерами. Вместо сравнительно недорогого «Чистомета» она заказала новейший гоночный «Нимбус-2000».

– Ну и что?! – заявила она в ответ на мои упреки. – Зато ни одна сволочь не скажет, будто ребенок у нас живет, как нищий!

Вскоре Гарри прислал еще одну сову.

27 сентября

Привет. У меня все хорошо, отработок пока нет. Но думаю Снейп с этим быстро разберется. На уроках не очень скучно.

Спасибо за Нимбус. Он супер!! Но жутко дорогой, а у вас наверное мало денег. Не беспокойтесь, я летом пойду где нибудь поработаю и все верну.

Теперь вот что. Недавно я влип в одну дурацкую историю. Но я сам виноват. У нас на факультете есть один мальчик, Невил Лонгботом. Мы с ним в начале не общались. Но он вообще не очень разговорчивый и всех стесняется. У него еще есть жаба, ее зовут Тревор. Зачем человеку жаба? Она же не разговаривает и с ней скучно. И как узнать это мальчик жаба или девочка? Я даже не успел спросить, привез Невил мух с собой или тут ловит. И террариума у него нет так что Тревор вечно прыгает по комнате и теряется.

Короче, он (Невил, а не Тревор) один раз уронил шторы и очень расстроился. Я ему стал помогать, мы разговорились. Он сказал что живет с бабушкой, я спросил почему, а он сказал что у него родители сошли с ума и что их пытали…

В этом месте пергамент был поцарапанным и шершавым, будто Гарри несколько раз стирал и писал заново.

…Я подумал что родители Невила могли быть вашими друзьями или вроде того. А оказалось что они были аврорами. Я ничего такого не имел ввиду, я просто спросил. А он обиделся. Я сам дурак, я знаю.

В остальном все в порядке.

Только не пишите мне письмо с советами. Я уже достаточно взрослый чтобы самому справлятся со своим языком.

Я просто написал чтобы вы знали. Когда вернусь мы поговорим, мне нужно кое что у вас спросить.

PS Снейп кретин.

Гарри.

У меня даже зубы заныли. Вот, пожалуйста, и Лонгботтом, чтоб он был неладен…

– Жалко, Невилла тогда не было дома, – прокомментировала Белла. – Прикончили бы, и сейчас никто бы языком не трепал. Жаба у него, смотрите-ка! Сразу видно, весь в папашу и мамашу, придурок…

– Я тебя умоляю, только при Гарри ничего такого не сболтни, ладно?

– Знаю! Тебя послушать, я совсем дура!..

За этим последовала очередная ссора, такой привычная и стандартная, что я мог бы перечислить все реплики заранее, как в старом, набившем оскомину спектакле.

Когда Белла выдохлась и умолкла, я наконец смог уйти. Написал Гарри, чтоб был пока осторожен с Лонгботтомом, а подробнее, мол, объясню на каникулах.

***

На следующей неделе я зашел в Гринготтс, чтобы взять выписку со счетов – своего и Гарри. Надо же было узнать, что у нас осталось после покупки гоночной метлы. На входе в банк теперь топтались целых два гоблина-привратника, а внутри от меня потребовали предъявить палочку. Ну да, у них же была попытка ограбления – в июле, как раз на день рождения Гарри. Об этом много писали в газетах, но виновного так и не сумели найти.

Грипхук, управляющий нашим счетом, особой радости при виде меня не проявил. С точки зрения гоблинов, даже просьба сделать выписку – это уже беспардонное вмешательство в дела банка. Однако Лестрейнджи все еще оставались привилегированными клиентами, так что он даже изобразил на лице подобие улыбки. Потом проводил меня в отдельное помещение рядом с операционным залом, где предложил подождать, пока он подготовит бумаги.

Комната для привилегированных клиентов в Гринготтсе была обставлена даже хуже, чем приемные целителей в Святом Мунго. Правда, здесь не было толпы престарелых ведьм, готовых забить своими клюками любого, кто попытается пройти без очереди. Но если в Мунго хотя бы лечат бесплатно, то в Гринготтсе право посидеть на жестком стуле среди полузасохших пальм предоставлялось лишь тем, у кого на счету была кругленькая сумма.

Клиенты вроде Люциуса, конечно, возмущались: а как же улучшенное обслуживание? Но гоблинам было плевать на жалобы. Любому из них стало бы дурно от одной мысли, что люди – люди! – будут усаживаться на только что отреставрированные антикварные кресла или, хуже того, хвататься пальцами за бесценные дверные ручки семнадцатого века. Поэтому Люциусу и ему подобным приходилось терпеть. По закону Гринготтс все еще держал банковскую монополию, так что недовольные могли убираться вон и хранить деньги дома под половицей.

Около часа я листал рекламные буклеты банка (другого чтива здесь не было), пока наконец не явился Грипхук с двумя пергаментами. С моим текущим счетом, как выяснилось, дела обстояли неважно – половину денег съел «Нимбус». Кое-что оставалось на депозите, но то были жалкие крохи.

Зато капитал Гарри вместе с процентами составлял теперь около тридцати тысяч галлеонов. Как опекун, я имел право распоряжаться этими средствами, но не хотел их трогать. Гарри вырастет, женится, ему понадобится собственный дом – вот тогда деньги Поттеров и пригодятся…

– Я могу навестить свой сейф? – поинтересовался я у Грипхука.

– Разумеется, – ответил он сквозь зубы. – Сейчас провожу вас, сэр.

«Делать тебе нечего», – было написано на его остроносом лице.

После головокружительной пятнадцатиминутной поездки вниз по туннелям я выбрался из тележки, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Грипхук, гремя железками, уже двинулся вперед. Я поспешил за ним, чтобы успеть проскочить мимо дракона-охранника.

Дракон был старый, злой и пыхал пламенем на всех подряд, не разбирая своих и чужих. Когда-то я думал, что, кроме этого, он ни на что не годен, но однажды дракон все-таки сослужил нам службу. После того, как нас с Красоткой арестовали в 1981 году, авроры явились в Гринготтс с ордером на обыск сейфа. Гоблины тогда проводили их в хранилище и показали нужную дверь, но открывать ее отказались – ключ, мол, утерян, и все тут. Стражи порядка провозились с сейфом два месяца, однако вскрыть не смогли, зато одного из них в конце концов сожрал тот самый дракон. Последовало разбирательство, но гоблины быстренько составили акт о нарушении техники безопасности, да еще и предъявили Министерству счет за лечение расстройства желудка у дракона. В результате наш сейф оставили в покое, тем дело и кончилось.

Я ожидал, что после июльской попытки ограбления гоблины усилят охрану сейфов, но пока ничего подобного не заметил. Разве что дурацкий водопад, смывающий чары, из-под которого мы выехали мокрыми до нитки. Защита у гоблинов все еще была на уровне прошлого века. Какой толк проверять палочки и рассаживать по углам драконов, если на любого из служащих Гринготтса можно наложить империо, и он сам откроет грабителю нужное хранилище? Вдобавок никаких признаков следящих и блокирующих заклятий в подземельях я не заметил.

Впрочем, ничего удивительного в этом не было. По закону гоблинам не разрешалось иметь палочки и колдовать, так что нормальную систему безопасности для них мог разработать только квалифицированный волшебник. Конечно, банк периодически объявлял тендеры на установку защиты, обещая высокое вознаграждение, но желающих участвовать ни разу не нашлось. Всем известно, что гоблины сверх меры подозрительны и осторожны. Сделаешь им все под ключ, а потом тебя же и уберут, чтобы сохранить тайну? Дураков нет…

Так что в наши дни Гринготтс лишь формально сохранял репутацию самого надежного магического банка в Европе. Публика в это верила, хотя любому профессионалу было ясно: еще немного, и его сумеет ограбить даже младенец. Меня это, впрочем, не слишком волновало – где-где, а в хранилище Лестрейнджей красть точно нечего.

Стоя под высоким сводчатым потолком комнаты-сейфа, я уныло разглядывал горы монет, драгоценные диадемы, поблескивающие доспехи и зловещего вида жидкости в хрустальных кувшинах. Слов нет, впечатление было сильное, но на деле почти единственной ценной вещью здесь была приткнувшаяся на одной из полок маленькая золотая чаша с двумя ручками и грубо выгравированным изображением барсука. В свое время мне передал ее на хранение Темный Лорд. Чтобы замаскировать чашу от посторонних глаз, я целый год старательно заполнял сейф всяким барахлом. Даже лепрекон сошел бы с ума, пытаясь отличить, где здесь настоящее золото, а где фальшивка. Для антуража я еще установил на видном месте череп в короне, а под потолком развесил шкуры баргестов.

Кажется, где-то здесь был набор столового серебра (в виде исключения настоящий, хотя весьма уродливый). Если удастся его найти, можно будет продать…

Нужный ящик я отыскал только через час, перерыв груду поддельных сокровищ. Грипхук ждал меня у двери, философски ковыряясь ногтем в зубах. Он так явно выражал свое недовольство, что пришлось дать ему чаевых.

Еще четверть часа в бешено несущемся вагончике – и я вышел наконец на улицу, поклявшись себе, что по меньшей мере в ближайшие полгода ноги моей в Гринготтсе не будет.

***

Вплоть до декабря мне пришлось трудиться, как проклятому, чтобы возместить расходы на «Нимбус». То, что Гарри предложил за него отработать, было, конечно, очень трогательно. Но тех нескольких галлеонов, которые он получит, подметая полы в какой-нибудь аптеке, не хватит и на пару прутиков из оперения.

Помимо работы, мне нужно было постоянно следить за тем, что творится в Хогвартсе. По этому поводу я вел оживленную и насыщенную переписку с племянником.

5 октября

…Чем Гарри так насолил Снейпу, – писал Ральф, – я не знаю. Но Снейп вообще мало кого любит, так что я сказал Гарри, чтоб не обращал внимания.

Теперь насчет остальных преподавателей – то, о чем Вы спрашивали.

Уроки по ЗОТИ ведет профессор Квиррелл. Ему сейчас лет тридцать, или около того. Не женат, и ходят слухи, что до сих пор девственник. Якобы Мэг Соммерс с седьмого курса пыталась его соблазнить, а он расплакался и убежал. Но Мэг уже с кем только не путалась, так что я бы на месте Квиррелла тоже не клюнул. Мало ли, еще заразу подцепишь.

На младших курсах Квиррелл вел у нас магловедение. Было скучновато, но в общем ничего. А потом он решил переквалифицироваться на ЗОТИ и взял на год отпуск, чтобы изучить заграничную нечисть. На магловедение вместо него взяли Чарити Бербедж, а сам Квиррелл вернулся очень странным. Ходит теперь в дурацком тюрбане, от которого воняет чесноком, – якобы отгоняет вампиров. Еще он стал заикаться, и у него дергается глаз. По-хорошему, ему надо бы лечиться, а не преподавать. Говорят, на Балканах он встретился с упырями и с тех пор стал таким.

Хотя, честно говоря, он всегда был трусоват. Над ним и раньше смеялись, а теперь и подавно. У нас в этом году практикум по защитным заклятиям, так у Квиррелла даже Expelliarmus толком не выходит. А третьему курсу он не стал показывать боггарта: мол, слишком опасно, надо его проходить в теории. В общем, такого бестолкового учителя ЗОТИ у нас еще не было.

Что касается Бербедж, та просто дура. Обожает маглов. Ее послушать, так они супер-умные, супер-талантливые и вообще (простите за выражение) срут чистым золотом.

Впрочем, сама Бербедж в маглах не очень-то разбирается. В прошлом году, когда она только пришла преподавать, я на первом же уроке поднял руку и спросил: «Извините, профессор, а что такое «презерватив»?». Мол, я видел это слово в одной магловской книжке, но не понял, что оно значит.

Она сначала разулыбалась: «Ты читаешь магловские книги? Вот молодец!». Десять минут распиналась о том, какая у маглов замечательная литература и что мы все должны прочесть какого-то Кикенса. Потом я не выдержал и спросил, как все-таки насчет презерватива.

Бербедж сказала, что не знает этого слова, и пошла в подсобку посмотреть в «Энциклопедии магловедения». Весь класс прямо покатывался со смеху. А она вернулась красная, как помидор, наорала на меня и сняла десять баллов со Слизерина, но на вопрос так и не ответила. С тех пор второй год будто не замечает меня на уроках. Ну и зря – я бы ее еще о чем-нибудь просветил касательно маглов…

Остальных преподавателей Вы вроде бы знаете, так что писать о них особенно нечего.

А если не секрет, зачем это нужно?

Ральф

Объяснять племяннику, зачем мне нужны школьные сплетни, я не собирался. На самом деле надо было вычислить, кто в Хогвартсе – человек Райкрофта. А что он там есть, так это к гадалке не ходи. Должен же Райкрофт проследить за Гарри, так сказать, на местности.

Бербедж на роль агента не годилась. Магловедение появляется в расписании только с третьего курса, так что к Гарри у нее доступа нет. Зато Квиррел очень походил на кадрового сотрудника Службы внешней разведки. Все они любители прикидываться недотепами – взять хотя бы Райкрофта. Правда, то, как изменилось поведение Квиррелла после заграничной поездки, в общую картину не вписывалось. Вряд ли разведчик стал бы так привлекать к себе внимание. Но мало ли что бывает…

Тем временем, судя по письмам, Гарри уже освоился в школе и времени даром не терял.

10 октября

…Мелкие не придумали ничего умнее, как устроить дуэль. Вчера вышел около полуночи в общую гостиную – сидит Драко. Куда, спрашиваю, собрался? Он не хотел отвечать, но я вытянул из него, что они с Гарри сцепились (я так понимаю, после того, как вы прислали Гарри «Нимбус»; кстати, сколько он стоит?) и решили устроить дуэль в зале наград.

Я сказал Драко, что он идиот и нарывается на отработки. Запретил ему бродить ночью по школе и пошел искать Гарри, чтобы загнать на факультет. Но в зале наград Гарри уже не было, зато меня поймал Филч. Пришлось пообещать ему бутылку огневиски, чтобы откупиться.

А вообще чувствую себя нянькой. С этими детишками я скоро свихнусь.

Ральф

26 октября

… Папа, пришли мне энциклопедию про собак Корбина! Ты говорил в школе нет собак но одну я нашел. Она сидит в темном коридоре и вроде бы что то охраняет. Это жуть! Я не знаю, когда ее выгуливают и чем ее кормят! Пытался выяснить кто хозяин, но никто не знает. Она НА ЦЕПИ! На сторожевую не похожа. Породу не знаю. Пес крупный, но еще щенок судя по лапам. Уши и хвост не купированы. Я к нему хожу приношу бутерброды и пытаюсь научить простейшим командам. Он сначала на меня бросался но уже привык, очень радуется когда я прихожу. Он там совсем один!!!

Он даже один раз нагадил, я все убрал, конечно. Его запустят совсем.

Можно его домой взять? Я найду хозяина и поговорю с ним – щен ему все равно ненужен.

PS Сегодня опять ходил. Там где собака сидит темно, и плохо видно, но кажеться это сука.

PPS Ест хорошо, никаких сыпей болячек нет.

Гарри

30 октября

…Собаку не видел, так что ничего сказать не могу. Гарри обещал показать, где она привязана, но как-то все не до того. Думаю, это пес Хагрида, лесничего, он тут единственный собачник. Посоветовал Гарри спросить у Хагрида. Если не захочет отдавать пса, припугнем его Обществом защиты животных.

Ральф

1 ноября

В женском туалете был тролль. Я засунул ему палочку в нос. Со мной все в порядке. Думаю Ральф вам уже все написал (я знаю что он вам про меня пишет, это шпионство).

PS Может это тролль Снейпа?

Гарри

2 ноября

…Наверное, Гарри уже написал – он тут успел прославиться. Вчера был банкет по случаю Хэллоуина, а в школу каким-то манером пробрался тролль. Прибежал Квиррел и давай орать: «Тролль в подземелье!», а потом хлопнулся в обморок. Всех стали загонять на факультеты. Мы с Хиггзом побежали искать тролля – прикольно было бы самим его скрутить, – но наткнулись только на МакГонагалл, которая сняла с нас баллы.

А тролль оказался на первом этаже. Он забрел в женский туалет и чуть не прикончил какую-то девчонку, но Гарри случайно оказался там и умудрился засунуть троллю палочку в нос, а потом треснуть его по башке его же дубиной. Тролля оглушило, а тут подоспели учителя. Теперь Гарри школьный герой

Я, когда узнал, оттаскал его за уши – надо же быть таким придурком, чтобы лезть на рожон! Хорошо еще, что он нечеловечески везучий (Гарри, а не тролль). Но он говорит, якобы услышал крики и не мог не прийти на помощь.

Ральф

Хотел бы я знать, что творится в Хогвартсе, если тролли ходят там, как у себя дома?!

А Гарри, значит, решил поискать приключений. Случайно услышал крики, ну надо же! Все прочие в школе, следует полагать, временно оглохли? Должно быть, хотел сразиться с троллем, как и эти два идиота, Ральф с Терри – но они-то не на первом курсе!

Я написал Гарри, что дома он получит хорошего ремня, если еще во что-нибудь ввяжется. И пусть даже близко не подходит к троллям, драконам, мантикорам и кого там еще Дамблдор развел в чертовой школе!

Гарри, должно быть, обиделся на мое предупреждение, потому что стал отвечать на письма коротко и холодно. Даже о первом матче написал всего два предложения: «Поймал снитч. Выиграли 170:60».

Зато Ральф в своем письме сообщал подробности:

10 ноября

…«Нимбусы» испортились с тех пор, как марка стала раскрученной. Вчера на игре Гриффиндора со Слизерином Гарри чуть не сорвался с метлы, потерял управление. И это после того, как в последнем номере «Золотого снитча» писали, будто «Нимбусы» проходят восьмиступенчатую проверку. Вот лажа! Я бы на Вашем месте задал им всем перцу в гарантийной мастерской.

PS Вы случайно не знаете, где есть вакансии для начинающих журналистов? Хочу поработать на каникулах, есть пара идей.

PPS Кто такой Николас Фламель? Знакомое имя, вертится в голове, а вспомнить не могу.

Это Гарри спрашивал, ему нужно для реферата.

Ральф

***

После происшествия с «Нимбусом» ничего особенного больше не случалось, и оставшиеся до каникул полтора месяца прошли спокойно. То ли в окрестностях Хогвартса закончились тролли, то ли Гарри был так занят уроками, тренировками и собакой, что ему было не до авантюр.

Накануне Рождества я весь день мотался по Лондону, закрывая контракты, так что Белла одна встречала Гарри на Кингс-Кроссе. Я же вернулся домой только к полуночи, уставший, но довольный, с букетом цветов для Красотки и стопкой книг из «Флориш и Блоттс» для Гарри.

Однако дома все оказалось совсем не так, как я ожидал. Как шепотом поведала Динки, снимая с меня уличную мантию, молодой хозяин с хозяйкой успели за пару часов разругаться в пух и прах. Гарри лег спать, так и не помирившись с матерью, а Белла, как деликатно выразилась Динки, «немного расстроилась».

То, что они не поладили за вечер, было признаком самым что ни на есть нехорошим. Со мной-то Гарри мог ссориться сколько угодно – обычное дело. У волков подрастающие щенки точно так же огрызаются на взрослых самцов, пытаясь оспорить их место в стае. Но вот Беллу он на моей памяти не обидел ни разу, между ними всегда царила полная гармония. Что же случилось?

Я зашел к Гарри, но он то ли спал, то ли притворялся спящим, так что я просто оставил книги на столе и ушел. Зато Красотка расхаживала по нашей спальне, как тигр по клетке. Туалетный столик она по дороге пнула ногой, и булавки с расческами разлетелись по всему полу.

Я протянул ей букет, но цветы мгновенно присоединились к булавкам, и Белла с наслаждением расстреляла их заклятьем. Чтобы не попасть под горячую руку, я отодвинул кресло подальше, уселся в него и закурил, глядя, как лепестки роз кружатся под потолком и медленно опадают вниз.

Белла тем временем оглядывала спальню, выискивая, на что бы еще обрушить свою ярость. Я быстро спросил, пока не пришел мой черед:

– Может, расскажешь, что случилось?

– Нет!

– Ну, как знаешь…

Безостановочное кружение по комнате возобновилось. Внезапно Белла обернулась ко мне и без предупреждения выпалила:

– А вдруг на нем империо?!

– На ком?

– Да на Гарри же!

– С чего ты взяла? – спросил я, смахивая с лица лепесток.

– Знаешь, что он мне заявил сегодня?! Что он дружит с детьми Уизли! Даже говорил, как их зовут, но всех этих гаденышей разве упомнишь… Если это не империо, я не знаю, что это может быть!

Хвала Мерлину! Я-то предполагал что-нибудь гораздо худшее.

– Слушай, сыновья Артура тоже играют в команде. Естественно, Гарри с ними общается…

– Ты не видишь разницы между «общаться» и «дружить»?! – огрызнулась Белла. – Мерлин великий, сначала Лонгботтом, теперь эти … Полгода не прошло, а ребенка уже околдовали!

– Ты проверила его на следы империо?

– Конечно!

– И что?

– Ничего. А это лишний раз доказывает, что колдовство особо изощренное!

Я даже не удивился. Обычная для Красотки логика.

– Что говорит сам Гарри?

– Что Уизли – его друзья, и он от них не откажется. «Мама, ты же сама меня учила, что друзей не предают!»

– Ну, вообще-то он прав…

– Это не относится к маглолюбцам! Ты знаешь, спрашиваю его, кто такой их папаша? Он ведь и к нам приходил с обыском!

– Bellissima, не кричи, я не глухой.

Я чувствовал себя так, будто у меня двое строптивых детей – и неважно, что одному из них одиннадцать лет, а другой сорок. Будь оба и вправду детьми, я бы развел малолетних скандалистов по разным углам и оставил думать о своем поведении. Но по крайней мере с Беллой этот трюк не пройдет.

– В конце концов, – заметил я, – Артур приходил к нам давно. Гарри наверняка забыл об этой истории.

– Так пусть теперь вспомнит! Ты в курсе, спрашиваю, что их отец – тухлоед? Что он вечно, будто цепной пес, вынюхивает, кто вредит его любимым маглам? И что ему даже не платят за рейды! Никто не хочет руки марать!

Я сделал глубокий вдох.

– И что Гарри на это?

– Сначала молчал, потом попросил не говорить так о семье его друзей… «Друзей»!

Она села на кровать и подперла голову руками.

– Ты же сама боялась, что Гарри будет плохо в Гриффиндоре, – не удержался я от укола. – Как видишь, ему там хорошо…

– Не до такой же степени! Руди, ты должен с ним поговорить. Объясни ему, уговори, запрети в конце концов!

Ну да, конечно. Чтобы он продолжал дружить с Уизли из чистого духа противоречия?

– Я так его ждала, – сказала вдруг Белла и всхлипнула. – Я так соскучилась. А вышло черт знает что… Поговори с ним, я тебя прошу…

Я бы скорей ожидал увидеть плачущую мантикору. Это было так странно и неожиданно, что я даже испугался. Подошел, обнял Беллу и похлопал по спине:

– Красотка, да что с тобой?! Конечно, я с ним поговорю… И в любом случае паниковать рано. Детская дружба легко начинается и так же легко заканчивается. Сегодня лучший приятель, а завтра заклятый враг.

Белла бросила на меня короткий взгляд и отвернулась. Потом вскочила и молча ушла в ванную.

М-да. Чудесно начинаются первые каникулы, что и говорить…

Глава 7

И тогда он решил применить хитрость.

После разговора с Беллой я полночи не мог заснуть от того, что полная луна светила в окно, а поднять палочку и задернуть гардины было лень. Снаружи поскрипывали под ветром ветви яблони, на коврике посапывал и вздыхал Спайк.

Зато утром едва удалось заставить себя встать. Рождество всегда вызывает блаженное чувство свободы и желание полентяйничать. В кои-то веки ничего не надо делать и можно никуда не спешить… За окном едва начинало светать, хотя было уже восемь с четвертью. Красотка еще спала. Я спустился в столовую, где Динки уже накрыла к завтраку, налил себе кофе и стал ждать Гарри, перелистывая “Пророк”.

В девять часов по радио начались новости. «Вчера министры магии восьми республик бывшего Советского Союза встретились в городе Zmiev, чтобы подписать договор о создании Евразийской магической конфедерации, – вещал диктор. – Подписан предварительный протокол так называемых Змиевских соглашений, которые окончательно закрепляют исчезновение СССР как субъекта международного магического права…».

Я сделал громче, но тут за спиной раздалось цоканье когтей по паркету. Явился Хаски – значит, и Гарри где-то недалеко. Повернув голову, я заметил его силуэт в проеме двери. При виде меня Гарри застыл на пороге, но потом, видно, решил, что нет смысла поворачивать обратно, раз уж пришел.

– Доброе утро, папа.

Он поцеловал мою руку, а я обнял его.

– Привет. Рад, что ты наконец дома.

Гарри только плечами пожал. Сел напротив и принялся накладывать себе на тарелку яичницу. Хаски улегся на полу рядом с его стулом.

За полгода Гарри подрос и выглядел гораздо взрослее. Руки были измазаны чернилами, давно не стриженые волосы торчали во все стороны. Поначалу он смотрел настороженно, но я молчал, углубившись в кроссворд в «Пророке».

Наконец Гарри не выдержал и решил пустить пробный шар:

– Спасибо за книги, пап.

– Не за что, – откликнулся я. – Тебе понравились?

– Ага. Особенно та, которая о Юнис Мюррей*. Хотя там сказано, что… Ну, помнишь случай, когда она жаловалась, что снитч на кубке Британии летает слишком медленно? Оказывается, это выдумка. Обидно. Но книга все равно хорошая.

– Ты много успел прочесть?

– До середины.

– Так ты уже давно встал?

Гарри смутился, что его застали врасплох.

– Ну да. Просто есть не хотелось…

Точнее, не хотелось никого видеть. Понятно.

– Кстати, ты написал тот реферат? – спросил я, складывая газету.

– Какой? – непонимающе ответил он и тут же спохватился: – А, про Николаса Фламеля? Ну… Пока нет, его только после каникул сдавать. А Фламель и вправду изобрел философский камень?

– Точнее, создал, – поправил я. – Способ получения камня известен давно, но только Фламелю удалось довести дело до конца. Во всяком случае, так считается. Я не очень хорошо в этом разбираюсь, если хочешь, найду тебе что-нибудь почитать на этот счет. Насколько я помню, о Фламеле вообще ходит много легенд, и не разберешь, где правда, а где выдумка. Сам он живет затворником в Париже и никуда не выезжает. Это и понятно, ему ведь шестьсот с лишним лет…

– А ты с ним знаком? – наивно спросил Гарри. – Я бы хотел с ним поговорить… Пап, ну что смешного?!

– Да ничего, ничего. Я Фламеля никогда в глаза не видел. Он – живая легенда, а кто я такой?

– Жалко, – пробормотал Гарри.

Воцарилось молчание. Наконец Гарри вздохнул, решительно отодвинул тарелку с яичницей и заговорил медленно, словно обращался к слабоумному:

– Пап, слушай, я ведь знаю – мама тебе уже рассказала, что я дружу с братьями Уизли. Ну, так давай к делу, а то книжки, Фламель… Чего ходить вокруг да около?

– Давай – что?

– Ну, ты же собирался меня отругать, вот и начинай быстрее, чтобы не тратить полдня. Мне сегодня еще надо потренироваться.

– Делать мне нечего… Не собираюсь я тебя ругать.

Гарри опешил. Я слишком быстро сдался – а он-то, должно быть, полночи придумывал аргументы.

– Да? – растерянно ответил он. – Ну ладно.

– Расскажи мне об Уизли, – попросил я.

Он заметно напрягся.

– Ты же сказал, что не будешь!..

– Я просто хочу знать больше о твоих друзьях, вот и все.

Гарри с досадой фыркнул, сдувая падавшие на лоб пряди волос.

“В эфире новости спорта, – бодро сообщил диктор. – Все еще не решен вопрос об участии игроков из бывшего Советского Союза в предстоящем Кубке Европы по квиддичу. По всей вероятности, спортсмены из России, Украины и Казахстана выступят в составе общей сборной, тогда как квиддичисты Грузии и прибалтийских республик требуют допуска к жеребьевке в качестве самостоятельных команд…».

– Ну и что, все равно болгар никто не обыграет, – пробормотал Гарри.

– Давай потом о болгарах. Сделай потише, ладно?

Он покрутил ручку на приемнике и вернулся к отставленной было яичнице.

– Понимаешь, – принялся он объяснять, – на факультете меня поначалу не очень хорошо приняли. Косились, пальцем показывали, как на мантикору в зоопарке. Приставали с всякими дурацкими вопросами: мол, правда ли, что у нас дома есть камера пыток или что меня каждый день круциатят. Я говорю: конечно, даже два раза в день – вместо обеда и ужина. «А на завтрак?» – спрашивают. А на завтрак, говорю, мы едим гриффиндорцев!

Открылась дверь, и в столовую вошла Динки с кофейником в руках. Я прижал палец к губам, и Гарри умолк. К счастью, Динки, кажется, не услышала последней реплики. У эльфов нет чувства юмора, я бы измучился ей объяснять, что молодой хозяин просто пошутил.

– Потом всем надоело, – продолжил Гарри, когда она вышла. – Всем, кроме Таулера, это один придурок с третьего курса. Но тот открыто ничего не говорил, а только исподтишка – подойдет и шепчет разные гадости, а потом сразу убегает. Однажды Таулер меня совсем довел, тогда я и вспомнил, что мама рассказывала про мистера Долохова. Как он еще на первом курсе треснул кого-то стулом по башке, и…

– Я знаю эту историю, – сказал я, наливая себе свежего кофе. – Так что с Таулером?

– Ну вот, – Гарри отодвинул пустую тарелку из-под яичницы и подтащил к себе блюдо с гренками, – я схватил стул и бросил в него. По голове не попал, а так, по руке задел. Но сильно, со всего маху. Это было в общей гостиной. Таулер как давай верещать, будто его режут. Орал, что я ненормальный, бросаюсь на людей ни с того ни с сего, что меня надо выгнать из школы, что он сейчас пойдет к МакГонагалл… Все, думаю, теперь точно отчислят. Ну и ладно, все равно мне там никто не рад. Но тут как раз подошел Фред Уизли. Или Джордж – я до сих пор не умею их различать…

– Они близнецы? – спросил я, пытаясь говорить спокойно, хотя внутри все кипело от злости. А МакГонагалл-то вещала о принципах благороднейшего из факультетов…

– Ага, близнецы, – кивнул Гарри. – Тоже с третьего курса, а их младший брат, Рон, учится со мной. И вот, короче, кто-то из них говорит: «Таулер, если ты сейчас не заткнешься, мы тебе еще добавим. Отстань от пацана. Ты сам к нему лез, сам же и виноват. И попробуй только пойти пожаловаться!».