Текст книги "Коридор (СИ)"

Автор книги: rakugan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Я побрел по магазину. Возле клеток с клубкопухами Динки не оказалось, и я прошел дальше, в отдел «Все для эльфов». Там была всего одна покупательница, толстая ведьма в пышной мантии. Она расспрашивала продавца о витаминах, а рядом крутился эльф, такой же толстый и самодовольный, как хозяйка. Он был облачен в черное шелковое полотенце и новехонький ошейник, усыпанный стразами. Что ж, у богатых свои причуды…

Динки нашлась у витрины с товарами для эльфят. Как зачарованная, она рассматривала крохотные колыбельки и полотенца размером с носовой платок. Выглядела она такой грустной, что я даже не стал ругать ее за исчезновение. Сказал только, что пора домой.

Тогда я не особенно задумывался над настроением Динки. Но вечером вспомнил, и тут до меня дошло, в чем было дело. Я спустился в кухню, где она как раз мыла посуду после ужина.

– Скажи честно, – спросил я без всякой преамбулы, – ты хочешь маленьких?

Она долго и бессмысленно смотрела на меня, вертя тарелку в руках, потом всхлипнула.

– Не реви, – сказал я. – Я подумаю, как это устроить.

Динки и вправду пора было рожать – ей было уже двадцать четыре года, а эльфы привыкли рано обзаводиться потомством. Да и нам бы не помешали эльфята. Не успеем оглянуться, как Гарри вырастет и захочет жить отдельно, а тогда ему понадобится собственная прислуга. Конечно, в Седжтоне молодняка полным-полно, но просить у матери мне не хотелось.

Можно было свозить Динки к самцу-производителю, но мы так никогда не делали, и мне казалось, что это слишком сложно. Вдруг она не забеременеет с первого раза? Одна вязка обойдется не меньше, чем в полсотни галлеонов, это ж сколько придется заплатить за неудачные попытки… Да и во всех справочниках пишут, что с постоянным партнером потомство у эльфов здоровее.

По всему выходило, что самца надо покупать. Заодно, когда мы зимой сбежим из Торнхолла, Динки не останется одна на хозяйстве. Денег было жалко, но уж тратить так тратить – гори все синим пламенем… К тому же люди редко планируют крупные покупки, когда собираются исчезнуть. Для будущего бегства это было бы отличной дымовой завесой.

Вдохновленный этой мыслью, я просмотрел объявления в «Пророке», но тут же разочаровался. Оказалось, что эльфов на продажу раз-два и обчелся. Вдобавок они не подходили по возрасту.

Зато в одном из выпусков я обнаружил рекламу: «Агентство домашних эльфов. Купить, продать, взять в аренду – все услуги за умеренные комиссионные! Лучшие эльфы только у нас!». Я написал туда и на следующий день получил ответ: мол, какая удача, как раз есть нужный вариант! Эльф по имени Багни, 26 лет, здоровый, крепкий, умеет выполнять всю домашнюю работу, а также чинить мебель. Приезжайте немедленно, товар только что поступил, другие клиенты его еще не видели… На таких эльфов всегда большой спрос, они уходят за считаные часы…

Когда говорят: «Вам невероятно повезло, поэтому давайте ваши деньги срочно, немедленно, прямо сейчас!», это всегда означает подвох. Я поехал посмотреть на Багни – и почти сразу учуял от него запашок спиртного. В ответ на мое возмущение агент долго выкручивался, но потом признал очевидное. Оказывается, бывший хозяин Багни любил заложить за воротник и, чтобы не пить в одиночку, приучил эльфа к алкоголю.

Но это совсем не страшно, убеждал меня агент. Достаточно сменить обстановку, и Багни избавится от зависимости… Я ответил, что будь все так просто, людям-алкоголикам достаточно было бы временами переезжать. Так что эльфа-пьянчужку пускай оставят себе, спасибо большое.

Других годных вариантов в агентстве не нашлось, поэтому идею с покупкой эльфа пришлось временно похоронить.

***

Беллу я в те дни почти не видел – все свободное время она болталась под маскировкой у дома Уизли. Пару раз ей даже удалось издалека увидеть, как Гарри общается с рыжим семейством. Вроде бы он выглядел довольным.

По вечерам Гарри разговаривал с нами через камин, но недолго, минуту-две. Каждый раз спрашивал, все ли у нас в порядке, когда мы заберем Пушинку, и однажды – не было ли у нас обыска.

Тем временем о его пребывании в «Норе» пронюхали репортеры. Шел сезон отпусков, заполнять газеты было нечем, поэтому в поездку Мальчика-Который-Выжил в гости к другу журналисты вцепились так, словно это был визит королевской семьи.

Я отказался давать им комментарии, но все равно десятого августа в «Пророке» появилась статья на целую полосу. Правда, ничего интересного там не было – при попытке проникнуть в «Нору» Молли Уизли пригрозила, что натравит на газетчиков упыря. Поэтому большую часть полосы занимали колдографии: общий вид дома (похожего на многоэтажный курятник), Молли, которая пропалывает сорняки в огороде, Гарри и много Уизли разного размера, играющие в квиддич…

Но все-таки чуяло мое сердце, что статья привлечет внимание. Так оно и вышло. На следующий день с утра пораньше раздалась трель каминного вызова – явился Малфой.

Сразу было видно, что Люциус в ярости. Он очень смешно выглядит в такие моменты —губы поджаты, зато подбородок гордо выпячен вперед… Жалко, что он не носит усов, они бы забавно дергались, когда он злится.

– Крысы бегут с корабля, да?! – зловещим шепотом спросил Люциус, швыряя газету на стол.

Я взял уже знакомый выпуск и пролистал.

– Не вижу никаких крыс. А что, «Пророк» теперь выпускает приложение «В мире животных»?

– Не паясничай! Как ты объяснишь, что Гарри гостит в доме Уизли?!

– Тебе, – мягко заметил я, – никак. Или ты нанялся в газету внештатным корреспондентом?

– Переметнулся, значит, – прошипел Люциус. – Почуял, откуда ветер дует, и решил подольститься к нищебродам?

– Перед тобой я не обязан отчитываться.

Люциус даже побелел от злости и вцепился в свою трость. То ли собирался треснуть меня по голове, то ли боялся забыть свои пожитки, когда будет в спешке покидать наш дом.

– Слушай, во-первых, сядь, – сказал я, вызвал Динки и велел ей принести шерри. – Во-вторых, по-моему, тебе не помешает выпить…

«Чтобы успокоиться», – эту часть фразы я проглотил.

– В-третьих, не психуй. На самом деле тут и объяснять-то нечего. Просто Гарри дружит с Уизли. Мне это не нравится, но я не вправе указывать ему, каких друзей заводить. Вот и все.

– Дешевая отговорка! – заявил Малфой.

– Да как хочешь. Если считаешь, что я пытаюсь подольститься к Уизли, – на здоровье. Правда, я пока не знаю, зачем это мне, но обязательно придумаю.

Динки принесла графин с шерри и два бокала. Люциус еще минуту сверлил меня взглядом, но потом как-то поник, рухнул в кресло и даже позволил налить себе выпить.

– Ладно, может, я и не прав насчет Уизли. Но ты сам понимаешь, как это выглядит…

– Я просто не хочу скандалов в доме. А Гарри устроил здесь настоящий ад, добиваясь, чтобы его отпустили к Рону.

Это было чистой воды вранье – Гарри ведь даже слова не сказал. Но зачем без нужды говорить людям правду?

– Как я тебя понимаю! – Люциус сразу проникся ко мне симпатией. – Ты не представляешь, как Драко извел меня за лето! То одно ему купи, то другое, и так с утра до вечера. У них что, ввели в Хогвартсе новый предмет: «Нытье и вымогательство»?.. Лично я считаю, что он пока не заслужил подарков. Конечно, закончил год почти на одни «отлично», но все равно второй на курсе. Уступил какой-то грязнокровке, позор! Однако попробуй откажи – Нарцисса тут же заявит, что я экономлю на ребенке и готов за кнат удавиться. Мы с ней и так в последнее время ссоримся… А тут ко всему прочему Артур со своими выходками! Сам понимаешь, что я должен быть подумать, когда увидел эту статью.

Я припомнил, что Уизли-старший и вправду развил необыкновенную активность. Вообще такими вещами интересовался Джек Робинсон. Я следил за событиями в пол-глаза – не до того было.

– Ты насчет законопроекта о защите маглов? – спросил я, подливая Люциусу шерри. – Да брось, это же чепуха.

– Неужели? Открою тебе глаза, – Люциус наставительно поднял палец. – У меня есть сведения из достоверных источников, что болтовней не ограничится. Скримджер страшно зол, что не прошел в свое время на пост министра магии. У него огромный зуб на всех, кто поддерживал Фаджа…

– В том числе на тебя?

– Да, – раздраженно ответил он. – А все потому, что Фадж растрепал, кто финансировал предвыборную кампанию… Надо ж было сделать ставку на такого кретина! Теперь Скримджер решил со мной разделаться, и Артур со своими идейками ему очень кстати. Напрямую меня пока не обвиняют, но ты же понимаешь – если что, грязи выльется целое ведро…

– Если бы речь шла только о грязи, ты бы так не нервничал, – заметил я. – Скажи еще, что для тебя это впервой… Люциус, давай честно – ты хранишь дома что-нибудь нелегальное?

– Да, – неохотно признался он, поерзав в кресле. – Так, по мелочи… Но Скримджер найдет, к чему прицепиться, это уж без сомнения!

– Так сбрасывай быстрее, чего ты ждешь?

– Уже начал. Кое-что положил в анонимный сейф в Гринготтсе, еще кое-что собираюсь продать через Борджина, ну и… Ладно, неважно.

Ну да, в этом весь Люциус. Хоть он и усвоил манеру швыряться деньгами, но прижимистость, унаследованную от предков-купцов, никуда ведь не денешь… Сама мысль, что можно просто выбросить опасные штучки и ничего на этом не заработать, для него что нож острый.

– Ничего, – сказал Люциус после паузы. – Все будет нормально, а с Артуром я еще разберусь. Я ему тоже кое-что устрою.

– Когда именно? – поинтересовался я.

– Хочешь предупредить своего дружка?! – тут же вспылил он.

– А ну, хватит орать! Уизли мне не дружок. Затевай, что хочешь, лишь бы не сейчас, пока Гарри в их доме. Понятно?

Малфой молчал, шумно выдыхая воздух. Потом перевел дыхание и сказал примирительно:

– Извини, сорвался. Нервы и вправду ни к черту. Давай еще шерри, а? Насчет Гарри я тебя услышал, ты не беспокойся, я подожду, конечно…

***

Мы выпили еще шерри, и постепенно настроение у Люциуса улучшилось. Он просидел еще час, болтая о кредитных ставках в Гринготтсе, о бегах гиппогрифов и о новой гадалке, недавно появившейся в Косом переулке.

– Она француженка, по-настоящему ее зовут Элен Тесье, а здесь работает под именем «мадемуазель Инуи», – рассказывал Люциус. – Я кое-что о ней знаю. Вообще-то Элен бывший брокер, закончила в Париже гоблинские финансовые курсы и торговала ценными бумагами. Потом ее обвинили в инсайде – слишком хорошо угадывала курс акций. Доказать ничего не удалось, но лицензии ее лишили. Теперь она перебралась в Лондон и стала гадалкой. У нее потрясающая интуиция во всем, что касается бизнеса. Предсказывает удачу или неудачу инвестиций, возможные осложнения, примерный размер дохода. Знаешь, я сначала не верил, но потом… Это просто фантастика! Берет по двадцать галлеонов за прием, но оно того стоит. К ней уже ходит весь Сити. Не хочешь попробовать?

– Мне все равно нечего инвестировать, – пожал я плечами. – А на более жизненные вопросы твоя мадмуазель отвечает? Например, когда сыграет в ящик Дамблдор, ну или хоть наша с тобой любимая теща…

Люциус содрогнулся.

– Не говори о ней!

– Почему? Мне всегда казалось, что уж тебя-то мадам Блэк обожает.

– Ну да, пока у меня есть деньги! Если я, не приведи Мерлин, разорюсь, она тут же начнет искать для Цисси нового мужа … Кстати, может, она уже сейчас решила сжить меня со свету. Я это заподозрил, когда она подарила нам эльфа.

– Что в этом плохого?

– Она купила его на распродаже! Конечно, не призналась, но я навел справки. А сам еще думал: что за приступ щедрости? «Дорогой Люциус, ваш Корки уже совсем старый, а тут как раз твой день рождения, вот я и решила…». Стерва! Себе-то, надо полагать, выбрала что получше, а нам подсунула полное дерьмо!

Дверь библиотеки приоткрылась, и вошла Динки – принесла еще шерри и сэндвичей.

– …И ведь его даже не выгонишь, – продолжал Люциус, – потому что Корки пришлось усыпить, а кто-то же должен работать. Вдобавок Цисси смертельно обидится, если я вышвырну мамин подарок. Мол, с Добби все в порядке, я сам виноват, что не умею обращаться с эльфами…

– А что с ним не так?

– Он больной, – мрачно ответил Люциус. – Хочет стать свободным, представляешь?

Услышав это, Динки так шарахнулась, что чуть не уронила блюдо с сэндвичами. Едва она вышла, я напустился на Люциуса:

– Ты с ума сошел, говорить о таком при эльфине?!

– Извини, не подумал… А Добби раньше жил у какого-то живописца, и тот напичкал его дурацкими идеями. Убедил, что быть свободным – это здорово, обещал дать одежду и помочь поступить в Академию художеств. Мол, у Добби есть призвание, он мог бы стать абстракционистом… Эльф – художник! Ты когда-нибудь слышал такой бред?

– Ну, строго говоря, абстракционистом может стать и обезьяна… А что, если тебе открыть галерею и продавать мазню своего эльфа? Сам знаешь, люди готовы заплатить за любую дрянь, если внушить им, что это модно.

– То-то я смотрю, бывший владелец Добби разорился, и его имущество продали с аукциона! – фыркнул Люциус. – Нет, спасибо! Я еще не совсем спятил… И потом, мне не нужен непризнанный гений! Мне нужен нормальный эльф, чтоб вовремя подавал обед и стирал пыль с мебели. А теперь я даже не могу купить нового, потому что Добби и тому задурит голову. Хватит с нас одного психа… Ничего не делает, только целыми днями разглагольствует о правах личности. Откуда слов-то таких набрался? Я пару раз всыпал ему тростью – думаешь, помогло? Черта с два!

Что-что он сделал?

Да, может, Нарцисса не так уж неправа, говоря, что Люциус не умеет обращаться с эльфами. Надо же быть таким идиотом! Конечно, чего еще ждать от нувориша… Но хотя бы справочник можно открыть? В любой книге на эту тему черным по белому написано: владелец не должен наказывать эльфов за плохое поведение, с этим они отлично справляются сами. Боль же, причиненная рукой хозяина, – благо, потому что избавляет эльфов от невыносимого груза вины. Это награда, которую надо еще заслужить. А если бить эльфа за проступки, тот решит, что хозяин его поощряет… Какая несусветная глупость!

Но всего этого я не стал говорить Люциусу. Дураков не исправишь. Хотя Добби, конечно, жаль – неудивительно, что он свихнулся, при таком-то обращении.

– Вообще приличного эльфа сейчас днем с огнем не найти, – тем временем заявил Малфой и взял сэндвич. – Цены астрономические, а предлагают такое барахло, что смотреть страшно…

Я согласился и рассказал о Багни, после чего насладился зрелищем растерянного и обиженного Люциуса. Теперь он наверняка клял себя, что так распространялся о своих несчастьях. Знай он раньше, что я хочу купить эльфа, наверняка подсунул бы своего Добби, еще и содрал втридорога. А теперь поздно…

Наконец Люциус ушел, и явилась Динки, чтобы собрать со стола грязную посуду. Она выглядела очень встревоженной. Я попытался ее убедить, что мистер Малфой просто пошутил, – но безуспешно. Динки, кажется, была убеждена, что зараза эльфийского свободомыслия передается через прикосновения. Поэтому она принесла миску с дезинфицирующим зельем и тщательно протерла кресло, где сидел Люциус, и все, к чему он прикасался. Мне же пришлось дать клятву, что каждый раз после визита в Малфой-мэнор я буду самым тщательным образом мыть руки.

Глава 18

– Будь нашей мамой!

– Да? – сказала Венди и просияла. – Я бы очень хотела. Только не знаю, справлюсь ли я.

– Это неважно! – сказал Питер, как будто он прекрасно разбирался в мамах. – Нам нужно, чтобы ты была как мама. И все.

Мы должны были забрать Гарри из «Норы» восемнадцатого августа, но он выговорил себе лишний день, чтобы вместе с Роном купить учебники. Причем купить на свои деньги, заработанные у Фортескью, чем Гарри очень гордился.

Поход за учебниками намечался утром, поэтому в доме Уизли нас ждали после обеда. Белла-то уже знала, куда аппарировать, а вот я был здесь впервые. Оказалось, что колдография в «Пророке» не врала – дом и вправду напоминал курятник. Уж не знаю, какими заклятиями это строение удерживалось на месте.

За «Норой» виднелся большой огород с аккуратно окученными рядами картошки. Во дворе ковырялись в пыли толстые куры. У порога внавалку лежал всякий хлам: пустые банки, ржавые котлы, сломанная лошадка-качалка. Белла брезгливо подобрала юбку, обходя лужи, оставшиеся после дождя. Ее туфли на шпильках смотрелись здесь неуместно, больше подошли бы сапоги для верховой езды.

На стук дверного молотка сначала никто не ответил. Изнутри доносился шум воды, и кто-то на кого-то пронзительно кричал. Наконец дверь распахнулась, и на пороге появилась раскрасневшаяся Молли в тапочках и домашнем платье. Из кармана фартука выглядывала палочка.

Хотя Молли нас ждала, но все равно, увидев, кто за дверью, так вздрогнула, будто мы явились в белых масках и с палочками наизготовку.

– Д-добрый день, – пробормотала она, нервно поправляя волосы. – Заходите…

Прихожей в «Норе» не было – с улицы здесь входили прямиком в кухню, она же, видимо, столовая. На всех свободных поверхностях горами была наставлена посуда, на плите что-то булькало, на стуле валялось неоконченное вязание.

– Гарри сейчас гуляет с Роном, – сбивчиво проговорила Молли, сдвигая на край стола тарелки. – Они скоро придут, и… Может, выпьем пока чаю?

Пока она ставила чайник, я разглядывал бывшую однокурсницу. Последний раз я видел ее вблизи на выпускном, двадцать с лишним лет назад. В школе Молли Прюэтт была пухлой и довольно шумной девчонкой. Училась она так себе, зато на седьмом курсе прославилась на всю школу, когда ни с того ни с сего потеряла сознание на уроке зельеварения. Слагхорн, охая, суетился вокруг нее, потом Молли отвели в лазарет, а на следующий день в Хогвартс приехали ее родители. О причине обморока к тому времени знал весь курс: Молли Прюэтт была на втором месяце беременности.

От кого, даже гадать не надо было – последнее время они с Артуром Уизли были неразлучны, что твои голубки. Обоих по идее должны были отчислить. Но курс был выпускной, до ТРИТОНов оставалась пара месяцев, а директор Диппет не хотел скандала, поэтому дело предпочли замять.

Многие тогда считали, что Артур удобно устроился. Еще бы, за каких-нибудь пару минут решил все свои проблемы… Уизли были практически нищие, вдобавок сам Артур был то ли шестым, то ли седьмым ребенком в семье и на наследство мог не рассчитывать. А вот Прюэтты были состоятельны и пользовались уважением. Артур мог бы вытрясти из них немаленькое приданое для Молли – заплатили бы, как миленькие, чтобы скрыть позор… Но вышло иначе.

Разговор в кабинете директора, куда Артура вызвали прямо с уроков, был, конечно, совершенно тайным. Именно поэтому он скоро стал известен во всех подробностях. Как выяснилось, Прюэтты наотрез отказались выдавать Молли замуж и потребовали, чтобы она избавилась от ребенка, Артура же пообещали сжить со свету. В их обстоятельствах, конечно, иного и ждать не следовало. Прояви Артур чуть больше дипломатии, Прюэтты бы все равно сдались – а куда им было деваться?

Но дипломатия и Уизли – вещи несовместимые… Когда у Молли началась истерика, Артур вспылил и заявил, что они оба совершеннолетние, так что поженятся в любом случае, и плевать, кто что об этом думает. В общем, нашла коса на камень, и о примирении потом даже речи не было.

Сразу после выпускного Артур с Молли сыграли свадьбу. Естественно, от любящих родственников Молли не получила ни кната. Вдобавок ее дед пообещал пустить в ход все свои связи, чтоб «этот подонок Уизли» в жизни не нашел приличной работы. Судя по тому, что Артур до сих пор сидел на должности мелкого клерка в Министерстве, старому Прюэтту это вполне удалось. А судя по количеству детей в семье, знаний о контрацепции у Молли с Артуром со школьных лет не прибавилось…

Молли тем временем поставила на стол разнокалиберные чашки. Потом сверху что-то грохнуло, и она убежала с криком: «Фред! Сколько раз говорить!». Вернулась красная и запыхавшаяся, схватила заварник, чуть не пролив чай на стол.

– Угощайтесь, – она подвинула к нам блюдо с печеньем. – Я сама пекла.

– Спасибо, – ответила Белла с напряженной улыбкой. – Выглядит отлично, но… э-э… я на диете.

Мерлин великий, откуда она вообще знает такие слова? Наверное, пообщалась недавно с Цисси.

Возникла неловкая пауза, никто не знал, о чем говорить. Наконец Молли отважно бросилась заполнять брешь:

– Белла, ты правда на диете? А мне кажется, тебе совсем не нужно… Я вот пыталась похудеть, но как-то не получается. Зато в приложении к «Пророку» недавно была статья о новом зелье – за первый же месяц одна волшебница, которая его принимала, сбросила тридцать фунтов!

Красотка изо всех сил изображала интерес. Это зрелище меня так потрясло, что я извинился и сбежал во двор покурить. Когда вернулся, беседа уже шла о вязании. Белла героически пыталась ее поддержать – в ее представлении спицы годились только на то, чтобы воткнуть их кому-нибудь в глаз. Зато Молли успокоилась и оживленно рассказывала о накиде и столбиках. Мне даже стало ее жаль, так она старалась найти хоть какую-то общую почву для разговора.

– Гарри у вас хорошо себя вел? – спросила Белла тем временем.

– Да, очень, – с жаром ответила Молли. – Знаешь, я даже не ожидала, что он будет таким воспитанным. Называет нас с Артуром «сэр» и «мадам», встает, когда кто-то из взрослых входит в комнату, – нас тоже в детстве так учили, но, по-моему, сейчас это слишком старомодно… Еще всегда предлагал помочь мне по хозяйству – а вот Ронни не заставишь ничего делать! Но, знаешь, Белла…

Она вдруг отставила чашку, сложила руки на животе и сказала трагическим тоном:

– Я хотела с тобой серьезно поговорить.

Красотка мгновенно насторожилась:

– О чем? С Гарри что-то случилось?!

– Нет, все в порядке, но… Я понимаю, у тебя нет такого опыта, и, наверное, тебе было очень сложно первое время, ведь… Я имею в виду, что ты его не рожала, – заторопилась она, заметив, как Белла угрожающе свела брови. – Наверное, тебе было трудно привыкнуть к материнству…

Молли запнулась. В воздухе разнесся странный едкий запах.

– О чем ты сейчас говоришь? – недоуменно спросила Белла, потом тоже стала принюхиваться. – Это что такое?

– Джордж!

Чашка слегка подпрыгнула. Одна из тетушек на колдографии с каминной полки прикрыла уши широкими рукавами старинного платья.

– Джордж, я не знаю, что ты сейчас делаешь, но немедленно это прекрати! – крикнула Молли.

Потом осеклась, глянула на нас и продолжила:

– Понимаешь, эти ваши способы воспитания… Я и подумать не могла! Ты ведь женщина, Белла. Ты же, – последнее слово словно прилипло к языку, но Молли с собой справилась, – ты же мать. Это слишком жестоко!

– Что жестоко? – Красотка выпрямилась на стуле. – Ты о чем?

– Ну, понимаешь, Гарри живет в комнате Рона, а она так далеко от второй ванной… Впрочем, это неважно, хотя Арчи уже с Рождества обещает мне ее побелить. Так вот, в первый же день после приезда он – в смысле, Гарри, а не Арчи, – забыл полотенце, я отнесла ему туда… Я глазам своим не поверила, когда увидела синяки! А Гарри сказал, что это в порядке вещей и что его мама… Я не могла в это поверить!.. Что такие следы у него появляются почти каждое утро, особенно если он плохо старается. Белла, это же бесчеловечно! Как ты можешь так поступать с ребенком?

Белла со стуком поставила на стол чашку.

– Ты хочешь сказать, что я его избиваю? Да ты в своем уме?!

Голос ее постепенно повышался, так что та самая тетушка, которая прикрывала уши, теперь и вовсе спряталась за край колдографии. А ведь Белла еще только начала разогреваться… Я придвинулся ближе, готовясь схватить ее за руку, если что. Не хватало только, чтобы Красотка сейчас пошла швыряться заклятьями.

Молли, сжавшись, смотрела, как Белла встает из-за стола. Но та неожиданно звонко рассмеялась.

– Ах, да, – сказала она совершенно спокойно и опять уселась, – я поняла. Синяки – это от пропущенных заклятий. Ничего страшного, обычные тренировки.

Теперь настала очередь Молли хлопать глазами. А я наконец выдохнул. Ну да, после того, как стало известно, что Гарри не удастся отправить в Мунго, не было и смысла изображать болезнь. Поэтому Белла решила, что можно вернуться к тренировкам, причем взяла такой темп, что Гарри, кажется, рад был сбежать к Уизли.

В последнее время они как раз отрабатывали уход от заклятий. На тренировках Гарри вертелся ужом, прыгал и перекатывался по полу, уворачиваясь от белого луча. Если он оказывался недостаточно расторопным, луч стегал его по рукам и ногам, оставляя вспухшие багровые полосы. Жестоко, конечно, зато так быстрее учишься. Ведь в настоящем бою на месте этого заклятия могла быть авада.

Гарри наверняка думал, что в разговоре с Молли на редкость удачно пошутил. Вот ведь чучело… Но и мы тоже хороши! Совсем забыли убрать синяки перед тем, как отправлять ребенка к чужим людям. Хотя было время, когда заживляли малейшую царапину, и даже розги заколдовывали, чтобы не оставалось следов, – на случай появления комиссии по усыновлению. А теперь гляди-ка, расслабились от спокойной жизни…

Молли хотела еще что-то сказать, но тут в кухню заглянул встрепанный рыжеволосый подросток.

– Перси! – обратилась к нему Молли. – Почему ты не призовешь своих братьев к порядку? Ты же староста!.. Перси в прошлом году был старостой факультета, —обернулась она к Белле, – он такой умница, сдал все СОВы на отлично… Перси, не сутулься, милый. Конечно, возьми печенье. И скажи Фреду и Джорджу, чтобы вели себя потише!

Глянув вслед сыну, Молли снова призвала чайник и решительно наполнила чашки.

– Это твой… э-э… второй сын? – спросил я, чтобы перевести разговор с неловкой темы.

– Третий, – поправила Молли. – А второго зовут Чарли… Акцио колдография! Вот он, смотрите. Чарли сейчас в Румынии, в драконьем заповеднике. Ему там нравится – много молодежи, работа интересная. Но я все равно волнуюсь. Лучше бы он выбрал профессию поспокойнее! А вот Билли, он сейчас в Египте, руководит… Не помню, как называется, он мне писал…

Молли потянулась к полочке, на которой среди книг по кулинарии приткнулась пачка писем. По пути она задела вышитую салфетку, и та слетела. Под салфеткой, рядом с недоеденным куском печенья, дремала облезлая крыса с жирным хвостом.

Молли взвизгнула.

– Не бойся, я сейчас это уберу, – сказала Белла, выхватывая палочку.

– Да, пожалуйста, если тебе не трудно. Вообще-то Перси хотел сову, но у нас тогда не было… В общем, сейчас это крыса Ронни. Хотя она очень старая, крысы обычно не живут дольше пяти лет, а Коросте уже…

– А, так это ваша крыса?! – удивленно спросила Белла. – А я собиралась ее…

Она подвернула рукав и взяла крысу двумя пальцами за загривок. Та недовольно запищала, и Красотка швырнула ее на пол. Облезлый хвост исчез под шкафом.

– Который час? – внезапно вскинулась Молли. – Через десять минут по радио будет выступать… Вы читали книги Локхарта? По-моему, он гениален! Представляете, сегодня утром я видела его своими глазами! Он еще подписал книги для Гарри, а Гарри подарил их Джинни, это моя младшенькая. Джинни от него без ума… в смысле от Локхарта, но Гарри ей тоже очень, очень нравится.

Чудесно! Он еще и нравится младшей Уизли. Какое счастье…

– Гарри сегодня утром заступился за Джинни, – продолжала Молли, – когда во «Флориш и Блоттс» ее оскорбил мерзкий сынок Люциуса Малфоя… Ох, простите, я забыла, что он ваш племянник. Но вот кому, мне кажется, не помешала бы хорошая трепка! А вообще это было ужасно… Я понятия не имела, что Арчи умеет драться. Он не делал этого со школы. Хорошенький пример он подает детям, нечего сказать!

– А что случилось во «Флориш и Блоттс»? – спросил я, пока она не потеряла нить разговора. – Извини, Молли, мы не в курсе.

– Мне так неудобно, – она перевела взгляд с Беллы на меня. – По правде сказать, я стояла в очереди за автографом, так что не видела, с чего все началось. Кажется, Люциус намекнул, будто мы не заботимся о детях. Посмотрела бы я на него, будь у него семеро! Хотя, конечно, Арчи не стоило бросаться в драку. Не представляю, что о нас подумал Локхарт! Но Малфой сам виноват, он…

Она не договорила, потому что снаружи так грохнуло, что, казалось, сейчас дом развалится на части. Повалил серый дым. Белла вскочила и оказалась у окна. Молли тоже – ее голос даже перекрыл грохот:

– Фред и Джордж! Я вас предупредила! Я все скажу отцу, когда он вернется!

– Автомобиль! – крикнула Белла еще громче. – Молли, а у вас что, не стоит антимагловская защ… Ой, он летает!

Мимо окна, плавно покачиваясь, проплыл по воздуху старенький фордик.

Молли быстро заговорила:

– О, это Арчи… Хотя, честно говоря, лучше бы он приносил с работы деньги. Но с машиной ничего такого, он просто ее исследует. Дети знают, что на ней запрещено летать… Фред и Джордж! Немедленно приземляйтесь!

Неудивительно, что Молли перепугалась, – при гостях, да еще не слишком дружелюбных, открылось, что Артур держит дома переколдованный магловский артефакт. Хм-м…

Со двора послышался рев мотора – летающая машина шла на посадку. Молли тревожно поглядывала то на нас, то в окно. Но тут послышался топот, дверь распахнулась, и в кухню влетел Гарри:

– Простите, мэм, Фред с Джорджем сказали, что мои родители уже… Мама!

Пока они с Беллой обнимались, я обернулся. У порога мялся уже знакомый мне Рон.

– Добрый день, – пробурчал он.

Не знаю, чем объяснялась неприветливость Рона – то ли мы ему вообще не нравились, то ли он был расстроен, что Гарри уезжает. Они долго возились наверху, собирая вещи, потом еще дольше шептались на лестнице. Молли тем временем включила радио, радуясь, что можно больше не поддерживать разговор. Кухню заполнил слащавый голос, надо полагать, того самого Гилдероя Локхарта.

От нечего делать я разглядывал колдографии на стенах. На почетном месте висели портреты Фабиана и Гидеона Прюэттов. Интересно, кто в свое время их убил? Я об этом, естественно, не помнил, но при желании мог бы догадаться. А теперь их сестра угощает нас печеньем. Забавно.

Наделавшие столько шума Фред и Джордж не появлялись. Впрочем, я бы на их месте после такого тоже не спешил домой. Перед отбытием Гарри убегал попрощаться с ними.

Молли даже всплакнула, когда Гарри подошел к ней, и расцеловала его в обе щеки (Белла поморщилась, но стерпела). Рон мрачно кивнул, но держался в стороне. Когда мы уже собирались войти в камин, в кухню вбежала рыжеволосая девочка – наверное, это и была Джинни. Она подскочила к Гарри и сунула ему что-то, завернутое в подарочную бумагу.

– Тебе, – пробормотала она еле слышно, покраснела до ушей и убежала.

Гарри растерянно покрутил подарок в руках, потом пробормотал, обращаясь к Молли: «Ладно, до свидания, передайте, пожалуйста, привет мистеру Уизли». Еще минута в зеленом вихре – и мы наконец были дома.

***

– Мерлин великий, как хорошо! – Белла кружилась по холлу, раскинув руки. Собаки встретили нас оглушительным лаем, радостная Динки выбежала навстречу молодому хозяину, а сам Торнхолл после «Норы» казался огромным и до неприличия пустым.