Текст книги "Дар (часть 2) (СИ)"

Автор книги: Radamanth

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Антей шевельнулся. С него с шорохом посыпались обломки камня, и он осторожно выполз из небольшого завала. Доспех спас его тело от большинства повреждений, но, спохватившись, он не нашел вокса – видимо, остался где-то под камнями. Ворошить здесь всё было бы отвратительной идеей – проще вылезти наружу, чем он и собирался заняться. Когда найдет хотя бы намек на не зеркально ровную стену – провал в грунте был огромен.

Не удержавшись, он чихнул, стараясь, чтобы звук был заглушен латными перчатками, хотя все равно получилось недостаточно тихо, и он пригнулся – на случай, если здесь окажутся неизвестные ему враги.

Никто не пришел, зато где-то совсем рядом раздались грохот и отборная ругань. Только уроженец Фенриса мог так любовно подбирать слова, чтобы описать ситуацию, в которой он оказался. Это был тот самый Волк.

Антей скривился – перспектива оставаться один на один с разъяренным легионером его не радовала, но выбираться вдвоем было проще, и он пошел на звук.

Идти пришлось медленно. Кучи обломков расползались под его весом. Поддерживаемые ими крупные куски норовили упасть еще ниже. Он практически полз, балансируя над пропастью – провал уходил еще ниже, его опоясывал небольшой каменный карниз. Что бы здесь и в иных местах не произошло, оно было хорошо спланировано заранее и подготовлено. В воздухе ощущался запах чего-то химического, словно взорвался какой-то газ. Было ли это его хранилище или что-то иное – еще предстояло выяснить.

Впереди раздался грохот, и ругань стала громче и еще изощреннее.

Антей прыгнул, оттолкнувшись от стены и карниза, и развернувшись в полёте. Он приземлился на кучу мелких осколков и пошатнулся. Вся эта куча посыпалась вниз, ему пришлось очень быстро карабкаться дальше, чтобы его не увлекла за собой масса битого камня.

Не найти Волка было тяжело. Он производил столько шума, что Антею каждый раз мерещился очередной обвал. Он едва сдержался от смеха, когда увидел этого легионера.

Чувство было такое, что он роет нору. Рыл руками, но яма была уже такого размера, что он мог бы в ней спрятаться. Антей помедлил, и потом сам похвалил себя за предусмотрительность.

С торжествующим воплем Волк выловил из пересыпающихся осколков свое оружие. Оно не пострадало, только ремни ножен порвались. Антею в этом плане повезло больше.

Он пошел вперед, и легионер обернулся на звук его шагов.

Он зло сощурился.

– Эй, щенок, ты вроде бы умный? Где мы оказались?

Антей огрызнулся:

– Откуда я знаю?

Волк расхохотался, словно они были дома, в абсолютной безопасности.

– Мы оказались в заднице!

Он осмотрелся.

– В большой такой заднице. Но, благодаря Всеотцу и нашему примарху, мы выберемся отсюда. Если ты, конечно, тоже Волк.

Он как-то хитро прищурился.

– А ты Волк?

Антей хотел, было, ляпнуть, что тот же сам назвал его шавкой, но удержался от комментария, он смотрел в другую сторону и был несколько не расположен вести дружеские беседы.

Недалеко от них шевельнулась большая куча каменного мусора и, судя по размерам, это был не еще один легионер. Солдат Армии здесь тоже не было. Значит, это был враг.

Волк встал рядом с ним – уже серьезный. Война не терпит шуток. Его голос был теперь тихим.

– Молодец, волчонок.

В воздухе синхронно мелькнули два обнаженных меча. Каменная и ледяная пыль вспыхнула в силовых полях активированных клинков. Оба Волка, чуть пригнувшись, неспеша направились к тому, что поднималось из-под груды мусора.

Пока странное нечто не предстало перед ними во всей ужасающей красе, Антей грешил на то, что сюда, каким-то образом, свалился имперский титан вроде «Полководца», из тех, что помельче. Хорошо еще, что не «Император», потому, что вставшая перед ними механическая махина была чудовищно быстра. Только реакция, свойственная Астартес, многократно тренированная в схватках, спасла им жизнь, когда из-под куч мусора вверх взметнулись толстенные металлические щупальца. Волки переглянулись и прыгнули в разные стороны, когда сверху упало, словно бич, одно из таких орудий. Дальше все слилось в вихрь всеуничтожающих ударов. К счастью, механическое существо оказалось хоть чуть-чуть, но медлительнее легионеров.

Вечно прыгать так они не могли – живой организм устанет раньше машины. Волк первым ударил по щупальцу, которое едва не настигло его. Меч пробил его, но лишь на треть. Извернувшись, подобно змее, металлическая конструкция ударила по врагу, отшвырнув его. Легионер перекатился через голову, и, тут же вскочив на ноги, скрылся за кучей щебня.

Антею повезло меньше. От одного щупальца он увернулся, но не устоял на ногах и полетел на землю, под другой металлический кнут. Он уже видел, что одним ударом его не перерубить, но подставил меч под опускающуюся смерть.

Он уже видел, как силовое поле разрушает поверхность металла, и знал, что его энергии не хватит на всю толщу щупальца, оно опустится на него всем своим весом.

Его отбросил сильный удар в бок, заставивший выкатиться из-под оружия странной машины. Вместо него меч подставил Волк, оказавшийся сбоку. Он был сильнее и смог бы дольше продержать свое оружие, пока его не выбьет сила удара машины. Антей взвился на ноги и, развернувшись, ударил по щупальцу сверху.

Волк зарычал, но эта выходка не осталась бесплодной. Сила удара всех троих – Антея, Волка и самой машины – позволила отсечь, словно ножницами, одно из щупалец полностью. Из обрубка брызнули струи черной густой жидкости, похоже – смазка.

Волк злорадно расхохотался, уворачиваясь от очередного удара и отвечая на него, нанеся очередную рану очередному бронированному отростку. Антей, отбегая, прикинул, сколько им так мучиться, и приуныл. Вокруг машины металось больше двух десятков таких вот кнутов. Возможно, у нее есть что-то еще.

Он крикнул, стараясь перекрыть своим голосом шум, исходящий от взбесившейся махины:

– Нужно подобраться ближе!

Волк кивнул, бросившись вперед, укрываясь за кучами каменной крошки – по ним машина явно старалась не попадать. Следуя его примеру, к машине побежал и Антей, усердно уворачиваясь от оружия ксеносов. Неизвестно, на кого оно было рассчитано, но Вюрд, похоже, был благосклонен к обоим – они добрались до центра хитросплетения металлических отростков. Урывками они изучали то, что видели. Это было не особо полезно – ни тот, ни другой не были сильны в механике, чтобы понять, как успокоить этого врага. У них были гранаты, и было бы идеально найти слабое место, но как?

Даже здесь, стоя вплотную к врагу, им приходилось постоянно двигаться. Машина сообразила, где укрылись враги, и пыталась аккуратно, чтобы не повредить саму себя, достать их.

– Еще умные мысли есть?

Волк отмахнулся от очередного щупальца, Антей пожал плечами, но доспех почти полностью скрыл это движение. Он со злостью рубанул по корпусу машины, поперек вращающегося пояса, к которому крепились бичи, попав в стык подвижной и неподвижной нижней частей.

Силовое поле разодрало металл, и Антей, опасаясь за клинок, вырвал его обратно. Теперь, при каждом повороте кольца со щупальцами, раздавался душераздирающий скрип. Машина ранила саму себя, но, похоже, не осознавала этого. Волк хмыкнул:

– Только не говори, что предлагаешь покромсать ее на кусочки. Я тогда сбегаю за топором.

Антей не ответил. Он тратил силы, чтобы уворачиваться, высматривая место, куда еще можно всадить меч, поскольку более эффективного оружия с собой он не взял.

Он мог только гадать, насколько верно его решение, но, когда обернулся к Волку, голос был тверд.

– Давай гранаты.

Увернувшийся от очередного смертоносного кнута, легионер даже не спросил, зачем они ему – если кто-то из Волков готов работать во благо стаи – ему не перечат. Он кинул Антею связку из трех крак-гранат, и тот повесил их к своим.

– Прикрой меня!

Волк бросил на него внимательный взгляд, но молча кивнул, ударив по ближайшему щупальцу. Волкодав вбросил меч в ножны, высоко подпрыгнул, и, быстро перебирая руками и ногами, полез вверх.

Возможно, у него получится. Там, наверху, под широким диском, который, словно щитом, прикрывал центральную ось машины от ударов сверху, которых сейчас, к счастью, не было, ему показалось нечто, менее массивное, чем остальной корпус. Он был готов молиться кому угодно, чтобы проклятая железяка не скинула его с себя резким движением или ударом щупалец. Падать еще и отсюда он не хотел – внезапно он полюбил жизнь, даже такую, никчемную, как ему постоянно говорят легионеры.

Снизу раздавалось рычание и отчаянная ругань – Волк теперь был вынужден стоять на месте, чтобы не подпускать оружие этой машины к Антею. Ему приходилось тяжело, но он дрался, вкладывая в удары все свои злость и ресурсы генетически усовершенствованного организма. Волкодав старался не думать о том, что будет, если Волк выдохнется раньше, чем он доберется до цели, но ускорил, как мог, свой подъем.

Забравшись на самый верх, он не долго рассматривал это поле деятельности. Наскоро рубанув мечом три раза, он сумел проделать в броне металлического монстра дыру, достаточную, чтобы туда влез кулак терминатора. Туда он и зашвырнул связку гранат Волка и своих. Они провалились в какую-то полость, и Антей аккуратно начал сползать вниз, справедливо рассудив, что при взрыве такой мощности разнести может не только машину.

Он отвлекся на некстати подвернувшуюся неровность на корпусе механизма, и только окрик Волка запоздало предупредил его об опасности. Надрубленное щупальце точным ударом смело его с брони. Дорога вниз была недолгой, но приземление оказалось болезненным. Он не смог сдержать стона, когда тело мучительно выгнулось – доспех не смог скомпенсировать удар полностью. Его тут же дернуло в сторону и вверх – Волк насильно поднял его на ноги и вместе с ним ушел от очередного замаха щупальца.

Мощный взрыв прозвучал музыкой для ушей Астартес, открыв зияющую рану в металле. Серия вторичных взрывов разворотила весь корпус, от щита на верхушке, до крепившегося к земле основания. Щупальца поникли и лишь слегка подрагивали, словно в конвульсиях.

Волк и Антей, стоя друг напротив друга, тяжело дышали. Доспехи обоих были помяты и покрыты уже свернувшейся кровью. Усталые лица блестели от пота, но в глазах была нескрываемая радость победы. Здесь и сейчас они были равны, и не важно, с каких планет они родом.

Где-то далеко гремели взрывы и выстрелы – значит, выжили не они одни. Нужно было выбираться из этого котлована, чтобы наладить нормальную связь или найти транспорт. Пока они находились внизу, вокс улавливал только хрипы и несвязные вопли, а приземлиться сюда не рискнули бы даже пилоты из числа Волков, привычные к сложностям.

Тихий рокот, похожий на ворчание, насторожил обоих Волков, и они обернулись. Труп механического врага медленно сползал в широкий провал, вместе с тоннами каменных осколков, чтобы быть погребенным где-то там, внизу. Осыпь смещалась все быстрее, и падение машины ускорялось. Легионеры поспешили отойти от края бездны, но не успели.

Они даже не догадывались, что машина может сохранить еще искру жизни после того, что с ней сделали.

В последние мгновения агонии щупальца захлестнули тело Волка и конструкция рухнула вниз, утаскивая человека, пытающегося цепляться за осколки камня.

Антей бросился следом, понимая, что ему не удержать всё то, что сейчас упадет в пропасть. Упав на землю, он вцепился одной рукой в оставшуюся от машины опору, а второй схватил за руку космодесантника. Ногами он уперся в противоположный край расселины, здесь сильно суженный. Так он мог продержаться несколько минут, но выбраться сам или вытащить собрата по легиону уже не было ни возможностей, ни сил.

Никакой силовой доспех не выдержал бы такого испытания. Антей сжал зубы, чтобы не закричать от боли, но чувствовал, как от предельной нагрузки в теле что-то разрывается.

Он понимал, что ему не спасти Волка, как теперь уже не спастись и самому, но он не сомневался в правильности своих действий, в том, что должен был попытаться. Волк же держался за руку просто по привычке. Он пытался разжать ладонь, чтобы не утащить с собой непутевого волчонка, но тот так стиснул его руку и его взгляд был настолько озверелым, что он снова сжал кулак, хотя и попытался образумить Волкодава.

– Отпусти меня!

В ответ раздалось злобное рычание. Дыхание Антея сопровождалось хрипами и ощутимо отдавало кровью – если они не выберутся прямо сейчас, их не спасет уже ничто.

– Нет. Сбрось его.

Волк попробовал шевельнуться, но из-за этого движения предательски скрипнули по камню ботинки Антея. Волк попытался снова.

– Брось, не глупи.

Волкодав зажмурился от напряжения и режущего глаза пота, половину которого составляла выступившая через кожу кровь.

– Нет. Выбирайся.

Видя, что спорить бесполезно, Волк дернулся сильнее, свободной рукой разгибая одно из щупальцев. Получилось. С металлическим звоном оно соскользнуло. Второе подалось не сразу, но и это удалось. С губ Антея снова сорвался стон. Теплые красные капли посыпались на доспех Волка. Он поднял голову. Край одной из пластин доспеха Антея смялся вовнутрь и уперся под ребра слева. Похоже, сам Антей на это не обратил внимания. Из последних сил он прошептал:

– Вылезай.

Он чувствовал, что его руки разжимаются. Он пытался сжать пальцы вновь, но ничего не получалось. Дышать было больно и тяжело. Ботинки снова заскрипели, когда Волк, подтянувшись, ухватился за поясницу свободной рукой, но от этого пластина брони выгнулась обратно и перестала резать тело. Вторым рывком Волк ухватился за опору, ту же самую, за которую держался Антей, и перехватил своего спасителя как раз в тот момент, когда его пальцы разжались.

Оттащив Волкодава от края обрыва, Волк уложил его лицом вверх на более-менее ровном участке. Хриплое дыхание вырывалось с трудом, но умирать он вроде бы не собирался.

Пострадавший от нагрузки, доспех спешно перезагружал системы, и уже через считанные секунды в кровь хлынули стимуляторы и обезболивающие. Легионер опустился рядом с раненым и зажал рукой распоротый бок – из-за сильного напряжения мышцы были располосованы слишком основательно, чтобы быстро восстановиться.

Антей слышал, как Волк с облегчением вздохнул, когда индикатор жизнеобеспечения из красного стал сначала ярко-оранжевым. Потом бледно-оранжевым, потом желтым. Зеленым он так и не успел стать, когда Антей, все еще дрожа от перенапряжения и боли, которую не смогли полностью подавить препараты, перевернулся лицом вниз, и, упершись руками в землю, встал сначала на четвереньки, а потом, с помощью легионера – как положено, на ноги. Астартес поддерживал его, но сам Волкодав стоять так и не смог. Волк повел его под руку туда, где были слышны взрывы. Где-то там еще вели бой армейские силы – если они уцелели, и стая. О том, что придется еще карабкаться наверх, оба старались не думать.

Через какое-то время Антей сумел идти сам. Волк искоса посматривал на него, но молчал.

До стены провала, по которой были шансы подняться, они дошли за почти полный терранский день. Страшно было думать о том, что они должны подняться по отвесной скале, но иного пути не было.

Холодная поверхность скальной стены уходила высоко вверх. Антей всем существом чувствовал, как сильно планета ненавидит их. И, либо она убьет их, ибо они убьют её. У него почему-то была именно такая мысль. Не подчинят, а именно убьют. Сколько еще таких механических монстров выползло на свободу? Что еще скрывает планета? Империум не станет рисковать. Страшное откровение заставило кровь быстрее бежать по жилам, активируя ресурсы организма. Он обернулся.

– Нам нужно поторопиться.

Волк кивнул и тоже подошел к стене. Ухватившись за уступ, он подтянулся и полез вверх. Антей старался не отставать, хотя усталость и боль нахлынули с новой силой, и тут уже не помогали все системы доспеха.

Они сумели. Из последних сил, цепляясь за камень и лёд, они вылезли на верх и остались лежать, не в силах подняться. Вокс, наконец, смог принять сигнал и отправить. Антей не обращал внимания, на то, что слышно из сети, но Волк нахмурился. Отправив вызов своему вожаку, он стал ждать. Пару минут ничего не было слышно. Потом сквозь шум прорезался знакомый рычащий голос.

– Ушам не верю. Рудриг, ты жив? А мы уже успели решить, что ты оставил свою службу. Рад тебя слышать. Обрадуй меня еще раз и скажи, что этот ущербный щенок всё еще жив и с тобой.

Волк обернулся, но Антей лежал на спине без движения. Замерший взгляд был устремлен в низкое небо.

– Со мной. Мы почти в порядке. Что происходит?

– Ничего особенного. Ждите на том месте, где сейчас находитесь. Сейчас прибудет транспорт. Мы эвакуируем легион и армию. Потом все узнаешь.

Легионер хотел задать еще несколько вопросов, но связь оборвалась.

– Так значит твое имя Рудриг?

Голос Антея был тихим и неживым от усталости. Он скосил глаза.

– Они собираются уничтожить планету.

Волк пожал плечами.

– Откуда мне знать?

Антей снова смотрел на небо.

– Империум не может рисковать. Это ксенотехнологии, слишком чуждые, чтобы их изучать. На это нет времени.

Рудриг молча сидел на льду, глядя в даль. Он не собирался обсуждать решения командования.

Обещанный транспорт прибыл через пятнадцать минут. Он был уже заполнен легионерами, но два места пустовало, специально оставленные для них.

Едва только заняв кресло и пристегнувшись, Антей провалился в тяжелый сон – его вымотали сегодняшние испытания. Он не проснулся ни от тряски, с которой транспорт покидал атмосферу, ни от грохота, сопровождающего стыковку. Впрочем, когда Астартес покидали этот маленький кораблик, устроившийся в чреве носителя, он проснулся сам. Его не интересовала судьба далекого мира. Он отправился на поиски угла, где мог бы отоспаться до воссоединения их Стаи с легионом.

Он не видел, как маленькая серая планетка внизу разлетелась на куски в мертвой тишине космоса. Не слышал, как закричали сотни солдат армии, оставленных там. Не найденных. Не спасенных.

========== Глава 18 – Повстанцы ==========

Сигурд пригнулся, когда слишком близко свистнули пули, но, похоже, они были залетными. Раненый снова застонал, но Волк не обратил на это внимания и потащил его дальше. Он уже примерно знал, куда нужно идти, чтобы добраться до повстанцев.

Еще несколько сотен шагов, и он вынырнул из темноты возле копошащихся людей. Это был не настоящий лагерь, а подобие полевого госпиталя. Везде лежали раненые. Ему тут же махнули рукой, указывая, куда положить контуженого, не спрашивая, кто он. Отвратительная дисциплина. И каким чудом их еще не перебили.

Он обернулся на крик

– Морион, Морион!

К ним бежала девушка, точнее – девочка. На вид ей было от силы тринадцать терранских лет. Она кого-то напомнила Сигурду, но, естественно, он никогда ее не видел. Он был здесь впервые. На ее лице блестели дорожки слез. Когда-то красивые, длинные волосы спутались и потемнели от гари и грязи, хотя было ясно, что они цвета очень светлого золота. Когда она подбежала, он поразился перемене. Слезы высохли, лицо стало предельно серьезным, словно у уже немолодой женщины. Дети на войне взрослеют очень быстро и учатся скрывать свои чувства.

– Положи его сюда.

Она указала пальчиком на небольшую платформу из дерева, и Сигурд молча подчинился. Девочка обернулась к нему. Даже сейчас, опустившись на колени возле раненого, она смотрела на него хоть и снизу вверх, но с какой-то сдержанной гордостью.

– Спасибо тебе, что спас моего брата. Там ты сможешь поесть и отдохнуть.

Она указала дальше, за завалы разбитых стен. Сигурд кивнул.

– Если ты ищешь командиров, то они там.

Она снова указала направление, видимо, уже привыкнув к вопросам и не дожидаясь их. Волк кивнул и отправился к тем самым командирам.

Единственный вопрос, который у них возник – это его странное имя, но и на него Сигурд ответил честно и просто – его назвала так мать, а уж зачем и почему – не сказала, а он и не спросил. На этом вопросы кончились. Косые взгляды на его оружие бросали еще какое-то время, но на войне оружием может стать всё. Ему предложили выбрать что-то еще, и он не удержался от улыбки при виде крупнокалиберной снайперской винтовки. Она напомнила ему то оружие, которое они с братом выбрали в замке Воронов. Адепты Механикум плакали бы масляными слезами от одного вида ее пропорций. Он выбрал именно ее. Не сразу он понял причину удивленных взглядов, догадался уже позже – она была слишком велика и тяжела для простого смертного, чтобы обращаться с ней так играючи. Но его рост и телосложение, к которому, почему-то, особых вопросов не возникло, объясняли и это.

Он старался быть как можно незаметнее, помогать как можно более осторожно, но с его приходом расстановка сил явно изменилась. Люди стали спрашивать его совета, и, хоть он и пытался притвориться самым заурядным солдатом, у него не получалось, потому что они теперь смотрели на него как на предводителя. День за днем его позиция становилась прочнее. В какой-то момент командиры начали настаивать на его присутствии в штабе, но он мягко отказывал. Он и так постоянно торчал в стратегиуме на корабле, вдали от боев, и его ужасала мысли о том, чтобы покинуть передовую ради возни с бумажками и картами. Все подсказки он давал по некоему подобию вокс-связи, очень устаревшей его версии. Они ему не мешали. Он не рвался к власти и не представлял для них опасности.

По рядам войск регулярной армии поползли слухи о том, что кто-то из них переметнулся. Больше ничем они не могли объяснить, что кто-то регулярно вырезает целые отряды разведки, так быстро, что те не успевают даже послать сигнал. Кто-то уничтожает склады с оружием – так же незаметно, причем, потом не обнаруживаются никакие части самого оружия или снаряжения – его крадут прямо из-под носа охраны.

Во множестве полетели головы, когда главнокомандующий решил найти виновных, но в конечном итоге это ничего не изменило в пользу армии. Наоборот, теряя офицеров, войска быстро теряли и боеспособность. Боевой дух быстро упал, участились случаи дезертирства. Месяц за месяцем положение армии только ухудшалось. В прочих районах, до которых Сигурд не добирался, хотя его и звали, дела у повстанцев шли несколько хуже, но и они воспряли духом.

Единственное, с чем у Сигурда возникли проблемы – он никак не мог сообщить людям о том, кто он и зачем здесь. Время шло, но победа сопротивления была еще не близка.

Месяц за месяцем он рыскал по линии фронта, беря на себя самые сложные цели, но всех спасти и всем помочь не мог даже он. Люди гибли с обеих сторон, и он кривился каждый раз, когда слышал эти цифры.

Стараясь оказаться в тишине, он выбирал себе место у дальнего костра, но и тут люди находили его. Мужчины приходили со словами благодарности или чтобы поговорить о чем-то насущном. В какой-то момент стали приходить и женщины – они благодарили совсем иначе, хотя поначалу Сигурд пытался от них отделаться. С тех пор он нередко просыпался поутру, обнимая одну из них. Он даже не подозревал, что говорили они своим мужьям и сыновьям, но проблем у него из-за них так и не возникло.

Не всё и не всегда было гладко. Как бы он ни был силён и ловок по сравнению с людьми, их иногда оказывалось больше.

Он всегда выбирался сам. Сотни раз люди считали его погибшим, но он всегда возвращался, отлежавшись, если было нужно. Никто не слышал от него ни стона, ни тяжелого вздоха, даже когда были сломаны кости или нужно было зашить раны – он молчал.

С первых же дней, когда остальные сторонились странного новичка, та самая девочка оказывалась рядом, когда нужно было помочь. Врачей на всех не хватало, и детей приставляли к более-менее посильной работе.

У нее был свой способ благодарности за спасение брата. Она умело зашивала раны и накладывала бинты, хотя это редко было нужно. Метаболизм Сигурда, хоть и не такой совершенный, как у Астартес, делал свое дело. Единственное, с чем она не могла помочь – вправить сустав или выровнять кости. Волку приходилось делать это самому, под строгим присмотром тринадцатилетней девочки, которая ждала разрешения наложить тугую повязку. Она так рвалась выполнять порученное, что Сигурд просто не осмеливался прогонять ее. Видимо, для нее это было важно. Еще она постоянно приносила ему еду, заметив однажды, что он несколько дней не появлялся возле импровизированной полевой кухни. Он просто не чувствовал голода и мог несколько дней спокойно обойтись без пищи, но, чтобы не пугать девочку, соврал ей, что просто забыл. Она приняла это за чистую монету, и теперь каждый день приносила ему то, что удавалось заполучить при раздаче. Глядя на ее тоненькую фигурку, Сигурд безуспешно пытался отдать ей свою порцию, не без оснований полагая, что часть в ней – от ее собственной, но она отказывалась и надувала губы, обижаясь на его неблагодарность. Смешная чумазая мордашка постоянно попадалась ему в толпе, словно она каждый раз ждала его возвращения.

Сигурд бросил в огонь несколько гранул топлива. Черные, идеально ровные шары, в треть его ладони, были естественным источником тепла, хотя и казались искусственными. Они были самых разных размеров, от микронных до таких, которых вдвое превышали размеры человеческой головы. Тепла и света они давали много, горели долго и без дыма, что для его обоняния было благодатью.

Обернувшись на звук шагов, он увидел одного из солдат, с которым частенько уже ходил за линию фронта, чтобы в тылу врага сеять панику. Это был уже немолодой мужчина, превосходно знающий военное дело. Собственно, до войны он был учителем в бедном поселке, обучал детей рабочих различным нужным премудростям. Потом ему пришлось самому учиться совсем иным вещам – как ставить мины-ловушки, как быстро убивать врагов и медленно пытать пленных…

Война не была его призванием, он этого не скрывал, но судьба диктовала свои правила. Он умел убивать, но каждого убитого, неважно с чьей стороны, он в душе оплакивал. Каждого из них, любого солдата. Сигурд не смеялся над этим, он сам недолюбливал войны, которые мешают развитию миров, но, увы, от них никуда нельзя было деться.

В нем этот мужчина нашел благодарного слушателя, и сейчас шел явно поговорить. На его приветствие Сигурд кивнул и указал на место возле костра.

Однако, тот не спешил начинать разговор, видя, что Сигурд смотрит не на него. Он посмотрел в ту же сторону.

– Ах, Мила. Чудесный ребенок.

Сигурд кивнул.

– Мила? Я не знал ее имени до сих пор. Оно хорошее.

Старик кивнул.

– Хорошее, доброе. И сама она добрая и отзывчивая. Ее мать была такой же. Да и отец тоже. Не было никого, кому они не помогали бы. Ее мать была врачом, видимо, это передалось по наследству. Ее отец ремонтировал технику – любую, какая только была в поселке, они получали за свою работу гроши, но как-то умудрялись помогать и более бедным людям. Если бы они жили чуть лучше, их дочь можно было бы отправить учиться в город. Лечить людей ее призвание.

Он выразительно посмотрел на очередной слой аккуратно наложенных бинтов на плече Сигурда. Куртку он снял с этого плеча, когда девочка, не терпящим возражения тоном, сказала ему, что рану нужно перевязать. Наутро он, как обычно, срежет бинты и бросит в костер. К счастью она не обращала внимания на то, что все его раны, кроме очень крупных, затягиваются без следа. Он кивнул.

– Жаль ее.

Старик сделал глоток из принесенной с собой кружки.

Сигурд кивнул снова.

– Жаль. Всегда жалко тех детей, которые живут в войне.

Ответом ему был взгляд искоса.

– Война? Нет, я не об этом. Это, конечно, тоже верно, но я о другом. Она ведь сирота. Родители погибли уже давно, и о ней заботился старший брат.

– Морион?

Старик кивнул и снова отхлебнул из кружки.

– Да, это ее брат. Был.

Сигурд насторожился. Он понимал, как глупо здесь звучит его вопрос, но все же спросил.

– А что с ним?

– Его убили две недели назад. Снайперская пуля в спину. Прямо в сердце. Немного не добрался до своих. Теперь она совсем одна.

Сигурд вновь посмотрел на Милу. Она перевязывала очередного раненого, от усердия закусив губу. Тот даже не пикнул – похоже, постеснялся проявить слабость перед девочкой.

– Она знает?

– Знает. Ей сказали сразу же. И знаешь что? Она не заплакала даже. Я боюсь за нее. Она никогда не сознается, когда ей больно или страшно, но сейчас я по-настоящему за нее боюсь.

Он замолчал, как-то выжидающе глядя на Волка, и тот догадался.

– Я присмотрю за ней по возможности.

Старик кивнул.

– Она относится к тебе, как относилась и к нему. Думаю, ты сможешь его заменить.

Сигурд промолчал. В этот момент он судорожно решал, как быть. Он легионер, и вернется к легиону, когда все закончится. Девочку придется бросить. Предать. Она снова потеряет близкого человека. Он сжал виски ладонями, но старик этого не заметил. Он как раз смотрел на идущую к ним Милу. Не смотря на прохладу, на ней было тонкое для этого времени года платье. Она всегда его носила – иных вещей у нее просто не было. Допив содержимое кружки, старик встал и попрощался с Сигурдом, а потом и с девочкой. Та, подойдя, протянула Волку очередную упаковку рациона.

Даже в свете костра было видно, что ее кожа покрыта пупырышками от холода. Забирая протянутую пищу, Сигурд коснулся ее холодной руки. От этого жеста девочка вздрогнула, словно коснулась раскаленного металла. Нахмурившись, Сигурд встал.

– Ты совсем замерзла. Тебе нужно согреться.

Он скинул куртку совсем, но девочка его опередила. Мимолетным движением руки она скинула сначала один рукав платья, потом второй. Сигурд не дал ему сползти совсем, вовремя подхватив заношенную ткань. Он заставил ее одеться снова.

– Что ты делаешь?

Он знал, что она делает, но не мог этого позволить. Он накинул на ее плечи свою куртку, но она тут же начала сползать, и пришлось ее застегнуть. Обняв ребенка, Сигурд сел на свое место у костра. Прижимая к себе трясущееся от холода тело, он лихорадочно пытался найти выход там, где его нет. Девочка подобрала под себя ноги и прижималась к горячему телу Волка, всхлипывая. Из-за чего именно – неизвестно. Он не стал ее ни о чем спрашивать.

Только почти под утро она, наконец, заснула, окончательно согревшись. Кинув в костер горсть топливных шаров, Сигурд осторожно опустил девочку на землю, нагретую своим телом. Это мало поможет – туман сделает одежду сырой и холодной, но ему нужно было идти.

Неслышно ступая, он выскользнул за пределы лагеря, не замеченный дозорными. Они все еще умудрялись его не замечать, хотя он придирался – они теперь были подготовлены куда лучше, благодаря ему.

Бесшумно, словно клочок тумана, он скользил до самых позиций врагов – своих и повстанцев. Идея была не очень хорошей, но он не слишком переживал. Одним врагом меньше, а у девочки будет теплая одежда на первое время.