Текст книги "Убийство в Квель'Таласе (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

– Даже не надейтесь! Вариан вас съест и не подавится, Каэль.

Принц поднял обиженный взгляд на подругу. Не то чтобы он считал себя таким уж мастером переговоров, но он не позволил закусить собой даже могущественному Совету Шести!

– Не смотрите на меня так, Каэль. Я только сегодня утром беседовала с Варианом и скажу вам честно, мне потребовалась вся моя выдержка.

– Он не верит в мою невиновность в связях с Легионом? – спросил принц.

Это могло сильно осложнить дело. Откажется признавать нейтралитет Квель’Таласа лидер Альянса – и Каэлю придется встречаться отдельно с Советом Трех Молотов, королем Меггакрутом, королем Седогривом и… и все, потому что мнение живущих на Калимдоре кал’дорай не так важно.

– Не то что бы в невиновность… – замялась Джайна. – В общем, понимаете, Каэль, вы по сути ровесник с его сыном, и о вашей возможной самостоятельности Вариан судит больше по нему.

Принц недоуменно сморгнул.

– Вы же говорили, что король Штромграда доверяет своему сыну.

– Да, но он стал это делать только в последнее время, и это все отдельные задания. Не общее руководство, – покачала головой леди.

– Он считает, что я не справлюсь с правлением? – нахмурился Каэль.

– Вариан считает, что нет смысла вести переговоры с вами.

Почему-то, когда люди в Даларане приговаривали его к казни, наемники Шаттрата штурмовали Крепость Бурь, а войска Альянса и Орды зачищали Резервуар Кривого Клыка, никто не просил принца позвать взрослых, чтобы разбираться именно с ними.

– Лор’Темар уже начинал переговоры с Ринном о выходе из Орды, это было до Даларанской резни, – тихо проговорил Каэлю на ухо магистр Роммат. – Можете поговорить с ним, расспросить о короле. Брать его в Штормград не надо, а то Ринн будет думать, что Терон по-прежнему правит Квель’Таласом как ваш опекун, и повадится все дела решать с ним.

Каэль недавно давал себе слово, что магистр Роммат и Джайна больше не увидятся? Недолго же он смог придерживаться этого правила! Леди прислала магического вестника с просьбой телепортироваться к ней в Даларан как можно скорее, и великий магистр под предлогом «а вдруг Этаса не окажется на месте» потребовал отправиться с принцем. Каэль ясно читал в ехидном взгляде магистра Роммата «Ну давайте, скажите, что отказываетесь, и я напомню о вашем недавнем обещании». В итоге архимага Похитителя Солнца они даже не стали искать, а сразу направились в Фиолетовую Цитадель.

Леди Праудмур горела желанием поделиться результатами беседы с лидером Альянса. Ей вообще не терпелось действовать, и ее вестники как магические, так и живые, в лице архимага Этаса, ежедневно вопрошали Каэля о ходе подготовки к отделению от Орды.

Великий магистр не упустил возможности объяснить главе Кирин-Тора, что правителя государства по таким пустякам через полконтинента не сдергивают. Леди пообещала в будущем в подобных случаях являться в Луносвет лично, как только людям станет безопасно появляться в Квель’Таласе. Смысл фраз не выходил за рамки вежливости, но горящие взгляды и намеки, которыми обменивались эти двое, заставляли принца жалеть о данном Джайне обещании никому не говорить, что она не отдавала приказа убивать даларанских син’дорай. Было бы гораздо проще работать, если бы эти двое помирились.

– Ваш бывший наместник уже встречался с Варианом, – проговорила Джайна, повторив слова магистра Роммата, – вы можете взять его и еще кого-нибудь из советников. Но знаете, раз уж вы говорите, что лорд Иллидан раскрыл свою личность…

Каэль вздохнул. Иллидан, хотя некоторые его поступки были неоднозначны, сражался против Легиона, на «стороне добра». Но все, кроме син’дорай, упорно считали его злодеем и коварным демоном. Вот и говори после этого, что вера в интеллектуальное и культурное превосходство син’дорай над другими народами – всего лишь расистское самомнение и глупая гордыня.

Пугающая репутация Иллидана играла Каэлю на руку в вопросах внутренней политики, но во внешней могла вызвать проблемы. Рыцари Крови пока в темницах, стражей и других свидетелей предупредили помалкивать, но все равно скоро слухи о возвращении бывшего Владыки Запределья в Азерот расползутся по всему свету. Наученный горьким опытом о последствиях сокрытия важной информации от своих, Джайне Каэль о случившемся во время аудиенции с паладинами уже поведал.

– …то отправляйтесь к Ринну вместе с Иллиданом, – закончила леди.

– Я сам справлюсь, – недовольно пробурчал принц. – В смысле, со своими советниками.

– Да нет же, Каэль, смотрите: мы попросим Ринна про Иллидана пока молчать. А тогда потом, когда правда вдруг откроется, никто не посмеет обвинять вас, потому что поручимся и Ринн, и я. Скажем, что все знали с самого начала.

– Обвинить меня в чем?

Вопрос прозвучал довольно резко. Иллидан не правил Квель’Таласом, он вообще не имел сейчас к Азероту никакого отношения и просто помогал Каэлю… как частное лицо. Не как сюзерен: его голос при принятии решений был всего лишь совещательным, правда, самым громким. Про готовые прийти на помощь войска с Кареша и кланы наг за пределами дворца никто не знал. Почему Каэля в принципе должны обвинять в сокрытия информации про полудемона? Разве он кому-то обязан отчитываться о гостях Элун’арана?

Джайна вздохнула.

– Каэль, не упрямьтесь. Позвольте мне быть откровенной: после событий на Квель’Данасе, вы не в том положении, чтобы рисковать своей репутацией, затевая тайные союзы с демонами.

Принц раздраженно сверкнул глазами и весь подобрался, чтобы поспорить, но леди покачала головой и подняла руку, прося его не перебивать.

– Я знаю, что лорд Иллидан не демон. Но мало кто в Азероте сейчас со мной согласится. Его расовая принадлежность, мотивы и цели непонятны, а всего непонятного людям и всем остальным свойственно бояться. Пусть Ринн будет вашей подстраховкой.

– И что он за это поручительство потребует? – хмыкнул Каэль.

Он повернулся, чтобы посмотреть на магистра Роммата. Тот сидел неподвижно, впившись взглядом в леди Праудмур, но никак не выражал своего мнения по поводу присутствия Иллидана на переговорах. Каэль решил не спрашивать впрямую, раз уж ему в кой-то веки позволяют что-то решить самому.

– Не думаю, что вопрос встанет так, – протянула Джайна. – К тому же, Андуин жрец. Если он признает, что Иллидан и вы лично – не исчадия Тьмы, к его мнению прислушается его наставник Велен, а Велену доверяет полАзерота.

Каэль скептически приподнял бровь. Велен может верить во что угодно, но дренеи поклоняются наару, а сейчас все наару – враги Иллидари. Почему бы Велену не поступиться справедливостью во благо Сил Света, как пафосно называла Расколотое Солнце леди Лиадрин.

– Мы подумаем, Джайна. Я пошлю вам вестника, – пообещал принц.

Когда Джайна, Каэль и замаскированный Иллидан телепортировались в штромградскую башню магов, их уже ждали двое стражей, чтобы проводить к королю. Гостям предоставили лошадей, на которых по странной людской традиции навешали разноцветных тряпок вместо нормальной брони или парадных украшений. Эльфы скрывали лица капюшонами, а торчащие из них длинные уши вызывали у жителей города не более чем праздное любопытство – видимо, квел’дореи все еще были здесь нередкими гостями.

Нынешний Штромград был больше и величественнее прежнего. В основном люди использовали дерево, белый камень и синие, как знамена Альянса, черепичные крыши. Грубоватые каменные постройки больше напоминали военное сооружение, чем политический и культурный центр народа людей, но не были лишены некоего очарования простоты и основательности.

Королевская семья в составе двух человек встретила их в одном из залов дворца – своеобразного и достаточно аскетичного сооружения. Андуин и впрямь выглядел ровесником Каэля. Умные, внимательные глаза, доброжелательная улыбка, не очень красивое, но располагающее к себе лицо. Джайна упоминала, что Андуин ее ученик. Чему могла учить чародейка будущего жреца? Правильному плетению заклинаний вместо длинных малоэффективных молитв? Интересно. Настоящий маг, специализирующийся на силе Света, совсем как эльфийские жрецы, но пользующийся наивысшим авторитетом у народа, как религиозный деятель людей. Определенно, Джайна права: к этому юноше стоило присмотреться.

Короля Вариана Ринна принц не узнал: времени прошло немало, тем более, для человека двадцать лет были куда большим сроком. Длинный шрам через переносицу, тонкая паутинка морщинок в уголках глаз, неожиданно теплая улыбка на суровом лице. Во время рукопожатия король задержал руку Каэля в своей, покровительственно похлопал по ней второй. Простой, добродушный вояка – и чего Джайна так пугала?

Участники переговоров обменялись приветствиями на талассийском – то ли жест гостеприимства со стороны Риннов, то ли король и в самом деле намерен вести беседу в первую очередь с Иллиданом. Или, по крайней мере, желает убедиться, что тот не возражает против принятых эльфийским принцем условий.

– А вы совсем такой же, каким я вас помню, принц Каэль’Тас.

Если бы не отравление Скверной, ослабившее здоровье принца, он бы сейчас выглядел постарше: должен же он когда-то стать пошире в плечах, да и подрасти тоже немного можно, а то рядом со статными Иллиданом и членами Триумвирата он выглядел… несолидно.

Каэль молча улыбнулся: признаваться, что не помнит собеседника совсем, было неловко.

– Как странно для представителей разных рас проходит время… Я вот уже совсем другой, – продолжил король Вариан, чуть усмехаясь. «Другой» – явно означало «зрелый», а не «стареющий», – да у меня сын ваш ровесник, если пересчитать возраст!

Сын короля смотрел на Каэля с любопытством. Эльф знал, что люди при первом знакомстве с представителями его народа и им лично с трудом совмещали в голове факты «подросток» и «полторы сотни лет». Хотя Андуин уже, наверно, с эльфами общался.

Король предложил им пройти в зал для переговоров. Джайна оставила их, сказав, что будет ждать в библиотеке. Когда свидетелей не осталось, Вариан ожидающе посмотрел на Иллидана. Тот ухмыльнулся и снял амулет иллюзий. Люди не отшатнулись в ужасе от крылатого полудемона. Похвальная выдержка. Впрочем, они состояли в союзе с синими инопланетянами, имеющими множество щупалец на лице, так что необычный облик собеседников для них должен быть привычным.

Иллидан обещал не вмешиваться в разговор и только своим молчаливым присутствием подтверждать, что решения Каэля легитимны. Принц был уверен, что переговоры пройдут удачно: штормградский король помнил те времена, когда эльфы и люди были уже не союзниками, но добрыми соседями, был настроен благожелательно и никаких личных счетов с син’дорай и лично Каэлем, вроде бы, не имел.

Вот и сейчас, по-отечески добродушно улыбаясь, Вариан говорил Каэлю, что это правильно – не связываться с Гаррошем, который превратил созданную Траллом более-менее вменяемую Орду в совершенно неподходящее для здравомыслящих существ кровожадное сборище убийц.

Одобрил дружбу с Джайной, опытным дипломатом и руководительницей. Каэлю не очень нравилось, что к нему относятся как к хорошему ребенку, который правильно выбрал взрослого, которого надо слушаться. Возможно, из-за того что именно Джайна организовывала эту встречу, у Вариана сложилось впечатление, что принц – ее протеже, который теперь будет следовать ее указаниями и политическому курсу. Если ему разрешит Иллидан.

Но Каэль не рискнул пытаться изменить это впечатление сейчас. Пусть Альянс, очевидно уважающий мнение Джайны, сначала признает независимость Квель’Таласа, а потом уже принцу можно будет проявить свою самостоятельность.

Вариан тем временем продолжал свои умиротворяющие речи об открывающимся им всем прекрасном мирном будущем.

– Останется только разобраться с Отрекшимися, и на Восточных Королевствах будет мир и порядок.

И этот туда же! Дались им эти Отрекшиеся! Интересно, а если бы земли центрального Лордерона заняли, скажем, тролли или дворфы, людей бы тоже так сильно беспокоило, что выжившим лордеронцам некуда возвращаться? Каэлю не хотелось пререкаться с Ринном, но уступать он не собирался.

– Я не буду доказывать свое миролюбие, развязывая войны, ваше величество, – прозвучало именно так, как эльфу и хотелось: твердо, но без вызова. Взгляды предводителей людей и син’дорай встретились.

Хищник перестал притворяться добрым дядюшкой.

– В ваши добрые намерения не так просто поверить, принц Каэль’Тас. Вы слишком много сотрудничаете с демонами. Азероту нужны надежные доказательства, что вы на стороне Света.

Взгляд и голос Ринна буквально придавили Каэля к спинке стула. Саргерас! Сказать, что Отрекшиеся – разумные существа, имеющие право на… жизнь? посмертие? существование?.. было бы не лучшим выходом. С этими Силами Света логика бесполезна: у них доброта доказывается убийством, а желание жить мирно со всеми свидетельствует о коварстве и склонности ко Тьме. Но Отрекшиеся помогли син’дорай удержать контроль над южными лесами, поддержали тогда, когда все остальные, и люди в первую очередь, отвернулись от них.

Каэль не считал, что син’дорай теперь обязаны вечно дружить с Сильваной и ее народом, но отвечать на поддержку вероломным предательством? Это уже не политическая гибкость, это самая натуральная подлость! Что ответить королю? Он требует доказательств… Вряд ли он действительно сомневается в невиновности Каэля, скорее, просто хочет извлечь выгоду, получить военную помощь за то, что признает доверие вслух.

Каэль был не готов выбирать между признанием нейтралитета Квель’Таласа и отсутствием конфликтов с Сильваной. Если Ринн сейчас прямо поставит такой ультиматум – что принцу делать? От лорда Терона он такого не требовал… Хотя, если бы Квель’Талас снова вошел в Альянс, их поддержка в этой войне была бы чем-то само собой разумеющимся.

– Это же не логично… – довольно неубедительно произнес син’дорей.

Вариан смотрел не на Каэля. Его взгляд уперся в Иллидана и выглядел не столько обвиняющим, сколько… провоцирующим. Он же не рассчитывает, что в попытке доказать свое миролюбие, Иллидан пообещает помощь син’дореев в войне с Сильваной? Это нелепо, да и полномочий у него таких нет. Ничего, что это Каэль – правитель син’дорай?!

– Демоны бывают разные, – медленно произнес Иллидан. – Например, генералы Саргераса – Кил’Джеден и Архимонд – эредары. Вы ведь даже взяли в Альянс эредаров.

– Эредаров? – удивленно переспросил Вариан и нахмурил широкие брови.

– Дренеев, – любезно пояснил Каэль.

Андуин что-то зашептал своему отцу на ухо, видимо, поясняя озвученные факты. Он обучался у Велена – бывшего друга этих самых саргерасовых генералов, и возможно, был в курсе куда более тесной связи этой расы с Легионом.

– Однако дренеи не приняли Тьму, они исповедуют Свет, – возразил Вариан.

– Да мы тоже не некроманты, – пожал плечами Иллидан. – Я могу даже природу исцелять понемногу. Послушайте, я отправил Кил’Джедена прочь из Азерота на Квель’Данасе, уничтожил отравлявшего Скверной Калимдор Тихондруса, а за десять тысяч лет до этого помог закрыть портал, через который сюда лез Саргерас. И после этого я похож на прислужника Легиона?

Последние слова поднявшийся на ноги и перегнувшийся через стол полудемон прорычал Вариану почти в лицо. Ничего общего с понятием «дипломатия» его поведение не имело, но покрытого шрамами грозного короля Штормграда оно убедило.

Каэль понял, почему Джайна настоятельно рекомендовала отправляться на встречу с людьми в компании Иллидана. Дело было даже не в неверии в самостоятельность принца. Поняв, что плясать под его дудку Каэль не будет, король Вариан, хотя и не гаркал, как полудемон, и не занудствовал, как Сангвинар, все равно очень сильно давил на собеседника своей волей. Оказаться одному под этим взглядом прищуренных глаз человека, словно бы метящегося в собеседника из лука, было бы полным провалом переговоров: Каэль попросту не сумел бы собраться с духом. И как принц Андуин с ним живет? Или дома он добрый?

Вариан и Владыка Севера пререкались долго и громко. Прошлись по конфликтам Иллидана и Высокорожденных с кал’дорайским народом, по неспособности людей держать под контролем орков, по абсурдности действий «Сил Света» против Архимонда, по расизму и предательству Гаритоса, по причастности полудемона к появлению Отрекшихся. Принц уже знал о необъяснимой способности своего любовника знать то, что ему никто не рассказывал, поэтому не удивлялся его осведомленности. А вот откуда Ринн знает такие подробности? Действия Иллидана с Оком Саргераса получили огласку в Азероте?

Все стороны происходящих в Азероте событий погрязли во взаимных претензиях. Каэлю приходилось тратить ужасно много времени и сил, чтобы разобраться, что на самом деле происходило в его родном мире в его отсутствие, кто кого предал и кто на кого напал. Например, накинувшись на Роммата с обвинениями в потворстве зверствам Гарроша в Тераморе, принц с удивлением узнал о вырезанном лагере Таурахо, поселении их союзников-тауренов. Полудемон и Ринн же определенно не боялись ошибочно обвинить кого-то или сказать другую глупость.

Каэль уже даже не пытался встрять в их разговор, а только тихо радовался, что все эти яростные взгляды и выпады направлены не в его адрес. Андуин послал ему понимающую усмешку. Да что он понимает! В присутствии Анастериана Каэль тоже в беседах почти не участвовал, но тогда он и не был правителем, ничего стыдного в исключении его из разговора не было! Смотри, слушай, набирайся опыта. Впрочем, терять вроде бы хорошее отношение будущего короля людей не следовало, поэтому эльф продолжил обмениваться взглядами и ироничными гримасами со штормградским принцем. Два разумных цивилизованных существа в обществе… ну, не громогласных варваров, конечно… но, все равно, не особо утонченных собеседников.

В итоге Вариан согласился, что Альянс признает независимость Квель’Таласа. Иллидан пообещал не помогать Сильване против Альянса. Каэля это совершенно устраивало, и без помощи Иллидана ему бы таких условий добиться не удалось. Полудемон вмешался, нарушая свое обещание, потому что Каэль явно не справлялся сам, напомнил он себе. Обида на него была совершенно иррациональной и детской.

Прощаясь, Ринн пожал руку Иллидану, а Каэля покровительственно похлопал по плечу. Принцу нечасто приходилось ощущать себя настолько униженным. Он только надеялся, что король сделал это непреднамеренно и сам не понял как задел эльфа. Хорошо, что человек – не могущественный архимаг и сквозь иллюзию не видит покрасневших от обиды скул и кончиков ушей Каэля. На Иллидана син’дорей не смотрел. Еще одна понимающая или снисходительная усмешка – последнее, что ему хотелось бы видеть.

Они зашли за Джайной, и, покинув библиотеку (телепортироваться прямо из хранилища мудрости считалось дурным тоном), материализовались в телепортационном зале Даларана. От приглашения зайти к ней в башню Фиолетовой Цитадели Каэль отказался, поэтому они втроем вышли на площадь Руноплета и устроились на одной из скамеек у волшебного фонтана. Теперь син’дореям снова можно было находиться в этом городе, но своих соплеменников Каэль не видел. Не все были готовы забыть кровавую трагедию, произошедшую всего несколько месяцев назад.

– Как все прошло? – спросила Джайна, поставив вокруг них заклинание, защищающее от подслушивания. Как обычно, вложила в него слишком много сил: границы купола были заметны даже визуально, отражая солнечный свет бледными радужными бликами, а сторонний наблюдатель не услышал бы ни звука, даже вздумай леди сплести тут Рев Пламени.

Каэль пожал плечами. Ему не хотелось разговаривать, тем более о ходе встречи с Ринном. Несмотря на то, что результат переговоров можно было считать удачным, именно штормградскому королю удалось поколебать веру принца в свою способность справиться с обязанностями правителя самостоятельно. Конечно, у него в любом случае будет помощь советников и поддержка союзников, но так ведь и ни один король не правит совсем уж в одиночку.

В Квель’Таласе его власть будет неоспорима, с Альянсом тоже вроде бы удалось договориться о нейтралитете. Теперь надо пережить гнев Орды. Тут не должно быть особых проблем, Квель’Талас можно атаковать из Лордерона, но силы Сильваны они отбить в состоянии. Иначе бы Каэль не отказывал Альянсу в столь желаемом ими строительстве базы на севере так называемых Чумных Земель, у самых границ с эльфийскими лесами и праве прохода их армий в тыл Отрекшимся. Наги не пустят корабли с Калимдора. Максимум, что может сделать Гаррош – послать наемников убить его или этих, кор’кронцев, которые убили… командующую Келантир, вроде бы.

На самом деле как раз не противники, а союзники больше всего смущали Каэля. Иллидан, Джайна, Вериса. Но обойтись без Кирин-Тора – это остаться без мгновенной поддержки или использовать много сил Иллидари, оставив беззащитным Кареш. Доверять Верисе можно, но только когда и Джайна на стороне принца, и Аллерия будет в Азероте. Иллидан и леди Праудмур его не подведут, но чем больше он полагается на их помощь, тем более зависимым от них становится. Союзы и дружба – это, оказывается, не всегда очень хорошо.

Впервые с тех пор как получил согласие Иллидана помочь ему с возвращением отцовской короны, Каэль задумался, а насколько сильно трон Квель’Таласа нужен лично ему? Он хотел помочь Джайне, доказать свою самостоятельность Иллидану, выполнить волю погибшего Анастериана, оправдать надежды продолжающих верить в него син’дорай. Но сам Каэль чувствовал себя гораздо счастливее, разбираясь с эфириальскими технологиями на Кареше, под защитой Владыки Севера, чем принимая на себя ответственность за всех жителей Квель’Таласа и, как выразилась Джайна «почти половину Азерота», и постоянно балансируя на грани провала…

Иллидан вкратце рассказал Джайне о ходе переговоров, не акцентируя внимания на том, что Каэль в них практически не участвовал. Джайна поздравила их с успехом, попрощалась и отправилась по своим делам. Эльфам тоже пора было возвращаться. Полудемон встал и протянул принцу руку, помогая подняться. Обнял за плечи, притянул его скрытую капюшоном голову к своей груди.

– Не грусти, малыш, – ласково произнес он.

Каэль тихо фыркнул. В том-то и дело, что с самого начала такое обращение от союзника и сюзерена ему не казалось ни обидным, ни унизительным. Может, он действительно слишком рано влез в такую масштабную политику?

========== Глава 11. Иллидан Ярость Бури: Ревность и мочилово – то, за что вы так любите читать фанфики о нем ==========

На курсы для начинающих археологов Иллидан начал ходить по совету Роммата, для поддержания легенды. Увлекся с первого же занятия. Да и как было не увлечься, если больше заняться ему в Азероте было практически нечем. Эльфенок прямо, категорично и весьма эмоционально запрещал вмешиваться в его дела, милостиво дозволив лишь заниматься нагами. Верре’Тас требовал «держать свои здоровенные крылья» подальше от его лабораторий.

Роммат охотно делился с полудемоном подробностями произошедших в его отсутствие событий, обсуждал государственные дела. Но последнее приходилось делать втайне от его высочества, который ревниво следил за тем, чтобы никто не вздумал что-нибудь за него решить. Иллидан первоначально предполагал, что самостоятельность принца будет лишь видимостью, но Каэль все важные решения принял сам, игнорируя их с Ромматом советы.

Впрочем, игнорируя советы – это мягко сказано. Например, оказалось, что, соглашаясь с предложенным Каэлем Планом Мирного Возвращения, Владыка Севера как-то не так переглянулся с его советником, поэтому они оба удостоились враждебных взглядов, а лично Иллидан – брошенного потом сквозь зубы обещания «еще увидишь». Глядя на злящегося эльфенка, старательно делающего вид, что жалкие попытки коварного демона помогать ему ничего не изменят, самым сложным было не расхохотаться. Это было бы непростительной ошибкой: принц был обидчив, а свою месть мог откладывать довольно долго и в итоге реализовать самым непредсказуемым способом.

На Кареше полудемон нашел бы, чем заняться, но часто открывать порталы пока не рисковал. Словом, Иллидан старательно держался в тени, не позволял всяким опальным генералам ошиваться рядом с принцем и, тем более, оставаться с ним наедине, доставал эльфенка требованиями уделить ему больше внимания и мучился от безделья. Поэтому посетить занятия в Реликварии полудемон согласился без возражений.

– Я думал разорение старых могил называется мародерством, а оказалось – археологией, – поведал он эльфенку о своем новом увлечении.

Каэль негромко рассмеялся.

– Но поскольку тебя и раньше не останавливала этическая сомнительность этого занятия…

Иллидан ухмыльнулся, сверкая клыками. Око Саргераса он действительно нашел в гробнице падшего титана, да и в Запределье не гнушался пошарить с Шаффаром в могильниках дренеев. Интересные артефакты можно найти, да и вообще, любопытно. Зато он теперь будет знать, как это правильно делать. Более того, оказалось, что древние предметы, не являющиеся оружием, не имеющие никакой магической силы или драгоценных деталей, все равно обладают так называемой «исторической ценностью». Их можно собрать, выставить в публичный доступ, и благодарные подданные будут радоваться, что живут в просвещенном и высококультурном государстве. Иллидану казалось, что нечто подобное Шаффар ему пытался рассказать, но тогда он только отмахнулся, списав на странные эфириальские традиции.

Иллидан видел, как взметнулась в ауре выглядящего незаинтересованным эльфенка алая волна ревности, когда он рассказывал о главе Учебного центра Реликвария, умной и весьма расположенной к нему эльфийке Элдаре. Такая реакция полудемону была приятна, не все же ему одному мучиться подозрениями и ревностью. Но дразнить Каэля дальше он не стал, полез целоваться, хотя принц пытался изображать недовольство и занятость другими делами. Уже наученный горьким опытом, когда в ответ «хватит уже меня тискать, заведи себе кота, если невмоготу» Иллидан намеренно не выпускал его из рук полдня, Каэль прекратил возмущаться и позволил приласкать себя.

В Азероте приревновать эльфенка было к кому. Насчет Джайны Праудмур Иллидан более-менее успокоился: любимых так лихо не используют. Смазливый глава следопытов, слишком молодой для генеральского звания, раздражал полудемона сильнее. Тот имел наглость общаться с эльфенком как со своим старым приятелем, как будто не он устраивал неприятности тем, кто смел открыто сомневаться в официальной версии событий на Квель’Данасе. Иллидан не раз заставал Каэля и Халдарона о чем-то перешептывающимися и смеющимися. Эльфенок сексуального влечения к этому типу не испытывал, да и интерес самого генерала был умеренный, не намного сильнее, чем у любого молодого эльфа к их симпатичному принцу. Но Иллидану было бы гораздо спокойнее, если бы Каэль согласился просто убрать Лор’Темара и Халдарона.

Каэль говорил, что собирается командование армией отдать леди Аллерии: она в свое время хорошо показала себя на этом посту у его отца и никогда не давала поводов сомневаться в своей верности Солнечным Скитальцам. Вот и правильно. А Светлое Крыло пускай летит из дворца… На границу.

Но больше всех Иллидана неожиданно обеспокоил Роммат. Потому что у того восхищение принцем, обожание и тому подобное в ауре сияли так, как не каждый молодожен к новоиспеченной супруге относится! В Запределье Иллидан не замечал такого. Роммат был одним из советников принца, опекал его, хотя и не так явно как Паталеон и леди Каперниан, помнил о высоком положении его высочества, держал приличествующую дистанцию. Сейчас тоже обниматься к эльфенку не лез, но спокойный ровный теплый свет уважения и дружелюбия сменился ослепительно-белым сиянием.

Сначала Иллидан думал, что великий магистр просто обрадовался, что принц жив и не обвиняет его в провале миссии. Восемь лет терзаться чувством вины – это не шутка. Но прошло уже несколько недель, а восторги не утихали, хотя виду тот и не подавал. В Запределье никакого романтического или сексуального подтекста в отношении Роммата к ученику и предводителю не было, так что Иллидану и в голову не приходило ревновать, а сейчас – непонятно. Избавиться от великого магистра нельзя, он слишком полезен. И Каэль ему не простит такого.

Роммат вопреки квель’таласской моде не носил наплечников, демонстрируя рельефные мышцы на руках. Иллидан не раз замечал, что туда направлен взгляд Каэля. Любуется или просто заинтересовался обхватывающими руки великого магистра амулетами в форме обручей или наполненными магией татуировками?

С одной стороны, Иллидан прекрасно знал, что когда эльфенок чем-то увлечен, – а в данный момент он явно относился к возвращению трона как к очередному важному научному проекту – в него голове посторонним заботам места не остается. Если Каэля специально не отрывать от его занятий, то сам он вспомнит о том, что у него вообще-то есть любовник, не раньше чем через пару недель. У полудемона даже вопроса не возникало, в кого он такой… Ревность была необоснованной, принц бы не стал отвлекаться на романтику.

Но с другой стороны… Роммат сильный маг и очень образованный ученый, а для эльфенка это важные достоинства. Каэль разделял страсть наставника к артефакторике, тоже имел множество самостоятельно созданных амулетов. На прошлой неделе они оба одновременно начали носить одинаковые зачарованные серьги в форме золотых цепочек с рубиновыми бусинами. Не похожие, а именно одинаковые, явно одну пару разделили. Иллидан, когда это безобразие увидел, на пару минут в буквальном смысле дар речи потерял.

– И как это понимать? – едва сдерживаясь, чтобы не рявкнуть, спросил он, оттащив принца в сторонку.

Эльфенок непонимающе воззрился на него.

– Ты о чем?

– Об этом! – рыкнул Иллидан и ткнул пальцем в сверкающую алыми бликами серьгу.

– А! – Принц любовно провел пальцами по бусинам. – Это амулет комплексного действия. Чары левитации и замедленного падения, а еще на увеличение дальности телепортационного скачка и мгновенное оповещение. Тоже хочешь такой?

Он что, издевается? Они с Ромматом надеются дурачить Иллидана, оставляя свидетельства своей связи прямо у него под носом?

– Не зли меня, Каэль, – прошипел полудемон, хватая его за плечи и подтаскивая к себе вплотную.

Или это просто обещанная пакость за «сговор» с великим магистром? Хочет их рассорить, чтобы не мешали ему все решать в одиночку? Каэль хлопал глазками, изображая недоумение. Его аура, и впрямь, имела белесый налет растерянности, но это еще ни о чем не говорило: возможно, он не ожидал такой скорой или бурной реакции и теперь не знал, как действовать.

– Почему ты злишься? – обиженным тоном поинтересовался принц.