Текст книги "Веретено Миров. Земная Любовь (СИ)"
Автор книги: Птичка Певчая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)
Девушка сидела, сгорбившись, опираясь на левую руку. Правой она вытирала лицо.
Он видел ее напуганной, уставшей, растерянной, разочарованной, но никогда – сломленной. У нее была цель, которая заставляла ее двигаться вперед, держать удар. Значит, этой цели не стало?
Аким невольно ощутил движение внутри. Яростное, животное чувство, знакомое ему уже несколько десятилетий. Его возможно выплеснуть только одним способом, чтобы все ушло, выгорело до поры до времени.
Слуги подняли Таи и вывели из комнаты, пропахшей лечебными мазями.
Он пошел следом.
Ее отвели в ту часть здания, где держали новых рабынь. Он запомнил дверь, за которой она скрылась, и вернулся обратно.
Акиму уже хватало информации, чтобы осуществить свой план. Но в одном он еще колебался. И почему-то тянул время.
Тем же вечером за Таи опять пришли. Шакту решила пригласить ее на ужин. Но девушка уже ничего не хотела. Она проплакала полдня. Чувство полного одиночества и обреченности навалилось неподъемным грузом. Не было ни голода, ни жажды, она словно отупела от горя.
И когда ее приподняли с тонкой циновки и повели по коридорам в шикарные покои Шакту, она даже не заметила Акима, стоявшего у входа на центральную лестницу, соединявшую все уровни Дворца.
Шакту ждала ее на диване, весь ее вид говорил о довольстве жизнью и уверенности в завтрашнем дне.
Таи обвела взглядом подушки, на которые указывала Шакту, но вместо того, чтобы присесть, поняла, что хочет вернуться в свою маленькую тюрьму.
– Куда это ты?
– Я хочу уйти.
– Никуда ты не пойдешь, – резко сказала Шакту и, тут же смягчившись, ласково продолжила, – куда тебе идти, бедняжка. Побудь со мной. Возможно, я помогу тебе.
– Я ничего не хочу. И мне от вас ничего не нужно.
Шакту соскочила с низкого диванчика и устремилась к Таи.
– Как ты не понимаешь?! Здесь не выжить без друзей.
– Здесь и так не выживают, с друзьями или без.
– Но у тебя еще есть шанс. Если будешь слушаться меня, то добьешься много.
– Я ничего не хочу. Оставьте меня в покое.
– Да как ты смеешь отвергать мою помощь! – Шакту не могла больше сдерживаться и притворяться милой подругой. Она кипела от негодования и ярости. – Думаешь, что знаешь, что такое горе? Погоди, Мор до тебя не добрался! Если хочешь быть дурой, то иди и дальше жалей себя. А хочешь выжить, то слушай, что я скажу. Тебе нужно..
– Да оставьте меня, наконец, в покое! – теперь уже не выдержала Таи.
И тут же получила звонкую пощечину.
– Ты, видимо, не поняла, с кем имеешь дело, – процедила Шакту, глядя на ошарашенную девушку. – Стража! Бросьте эту дрянь в подвал, чтобы в голове прояснилось.
– Вы не имеете права! – закричала Таи, сопротивляясь стражникам изо всех сил.
И в этот момент в роскошные покои ворвался зверь. Сине-черное пятно метнулось к охранникам, которые завопили от боли и ужаса. В стороны полетели брызги крови и куски плоти. Таи показалось, что время вернулось вспять, и она снова стоит в западне подземного леса и смотрит, как чудовище рвет напавших на нее подонков.
Он разделался с пятнадцатью охранниками за секунды. Побелевшая Шакту замерла, не сводя глаз с косматого хищника. Таи тоже не могла пошевелиться. Неужели он преследовал ее? Но с какой целью?
Какое-то время зверь тоже изучал красавицу, потом по его телу пробежала дрожь, волосы на загривке встали дыбом, он неестественно дернулся и выпрямился.
– Помнишь меня? – вдруг пророкотал зверь. Слова исходили из глубины его утробы, что полностью противоречило всем законам логики. Голос был грубым, едва различимым и больше напоминал рык, но обе женщины разобрали слова.
– Да, – ответила Шакту.
Зверь тряхнул черной гривой и рванул к Шакту. Она отшатнулась, но держалась все также прямо
– Разве можно забыть того, кто напал на мой народ? Кто истреблял ни в чем не повинных людей?
– Ни в чем не повинных? Это ложь, – прорычало существо. От его дыхания волосы женщины разлетались в разные стороны.
– Ты пролил священную кровь нари!
– Я убивал колдунов!
– И поплатился за это, – зло улыбнулась Шакту.
– Верни мне мой первоначальный облик! Сними заклятие!
Зверь выгнулся и зарычал. Тело его трансформировалось с немыслимой скоростью. Трещали кости, рвались сухожилия и мышцы. Он ревел до тех пор, когда его рык не стал напоминать человеческий крик.
И Таи едва смогла поверить своим глазам. Перед ней стоял Аким, совершенно обнаженный, весь в клочьях шерсти и крови. Его мышцы были вздуты, грудь часто поднималась и опускалась, он скалился, показывая белые зубы, а длинные черные волосы падали на глаза, внутри которых плясали желтые искры ярости.
– Я хочу оставаться в человеческом облике всегда, – сказал он глубоким низким голосом, в котором еще улавливались животные вибрации.
– Неужели? – презрительно бросила Шакту. Хотя он и закончил трансформацию, она все так же держалась в отдалении от мужчины.
– Я убью тебя, если ты не сделаешь этого.
– Ты весь свой век проживешь как зверь, потому что ты и есть зверь, дикое животное!
– Сними заклятие, – закричал Аким, двинувшись на Шакту. Он схватил ее за шею так, что Таи показалось, что она услышала хруст позвонков.
– Не могу, – зашипела Шакту, почти лишенная возможности дышать и говорить.
– Не верю.
– Не могу. Я больше не колдунья. Меня лишили силы нари.
Аким разжал руку, и женщина осела на землю, кашляя и растирая горло.
– Не может быть. Ты лжешь, – потрясенно проговорил он, не веря в услышанное. – Ты лживая тварь!
Аким опять набросился на Шакту. Он ударил ее так, что та отлетела к стене. Лицо мгновенно залило кровью.
– Лжешь! Наглая дрянь! Сними заклятье! – Аким бросал ее, как игрушку, из стороны в сторону. Его тело опять начало меняться. Он превращался в монстра, теряя над собой контроль.
Шакту почти лишилась сил. Она пыталась отползти, скрыться за креслом, но ей это не удалось.
Подоспевший отряд стражников отвлек зверя ненадолго от его жертвы, но несчастные охранники не могли противостоять разъяренному монстру. Таи обдало очередной порцией горячей крови. На нее это подействовало как ушат холодной воды. Она рванула к выходу, натолкнулась на новое подкрепление. Они сначала попытались ее задержать, но потом увидели происходящее в покоях Шакту и поспешили туда.
Таи же понеслась прочь, не разбирая дороги.
Аким душил Шакту, навалившись всем весом на передние лапы, которые поставил ей на грудь и горло. Он смотрел на ее краснеющее лицо, на выпученные глаза, на безобразную маску наступающей смерти. Он ненавидел ее сейчас еще сильнее чем тогда, когда понял, что с ним произошло.
Она наложила заклятие, которое подействовало не сразу. Но больше года после первого превращения он не мог принять прежний человеческий облик. Он был в числе наемников, которым было поручено уничтожить колдунов из соседнего мира, постоянно обращавших свободных людей в подобие бездушных мертвецов, которые прислуживали своим хозяевам до самой смерти. Его отряд перебили – заклинаниями и оружием – но он выжил. И выполнил то, зачем его посылали. Он убил главного колдуна. К его несчастью, он пожалел его красавицу дочь. А зря. Шакту наложила на него заклятье, которое невозможно было разрушить или снять.
Но когда он понял это, было уже слишком поздно. Шакту исчезла. Он обнаружил это, вернувшись в ту деревню. И никто не знал, где она была.
Аким искал ее десятилетиями. Его животная сторона все чаще брала над ним верх. И он боялся, что однажды не сможет принять человеческий облик.
Кто-то сказал ему, что в тех землях побывали вражеские отряды, значит молодую и красивую девушку наверняка сделали рабыней.
Аким посетил тысячи рынков, он искал хоть какую-то зацепку. И однажды нашел.
А все благодаря Таи. Он следовал за ней после ее странного поступка, когда она приложила свой платок к ране, предварительно выдернув из нее клинок. Он не знал, зачем она это сделала, как не знал и того, почему идет за ней. Но ее запах стоял в ноздрях, он слышал его, находясь от нее даже в полудне пути.
В городе на пересечении пяти рек, славившимся как огромный базар, он узнал о невинных девушках, которых закупают для одного тирана, и о том, что у него есть красавица жена – вроде бы она колдунья – но даже сила ее чар не может удержать правителя от соблазна вкусить нечто еще никем не тронутое.
У Акима будто что-то екнуло внутри. Он почувствовал, что это именно та, кого он ищет.
Девчонку взяли в плен, и по чистой случайности она оказалась на том же корабле, что и он.
Лицо Шакту посинело. Аким со всей силы надавил – послышался треск костей, тело женщины дернулось в последний раз и замерло.
Он знал, что она сказала правду, иначе уже давно бы защищалась с помощью магии. Разочарование не давало ему сосредоточиться, хотелось выть во весь голос, хотело разодрать чью-то плоть, что он и сделал с бездыханным телом.
От увиденного кровавого зрелища закричали очередные смертники, присланные на подмогу в покои Шакту. Аким обернулся, его желтые глаза с вертикальными зрачками прошлись по всем, кто стоял у двери. Слабаки, думают, что смогут одолеть его…
А где девчонка?
Он пронеся мимо ошалевших стражников, разбив их шеренгу. У балкона террасы он остановился и огляделся. Таи нигде не было. Тогда зверь прикрыл глаза и втянул в себя воздух. Обернувшись направо, он уловил движение в глубине коридора. Мелькнуло серое платье. Он бросился вдогонку.
Таи закричала, когда ее подмял под себя монстр. От него пахло кровью и смертью.
– Оставь меня!
– Молчи, – пророкотал он.
И в следующее мгновение он несся на первый уровень к воротам, где уже в несколько рядов выстроились воины, чтобы поймать зверя.
Таи съежилась. Аким в образе чудовища крепко держал ее одной лапой, прижимая к левому боку. Он перепрыгивал через ограждения с одного уровня на другой, бежал сквозь сады и купальни, старался избегать столкновения с вооруженными воинами, чтобы в ходе сражения не пострадала Таи.
У самых ворот он сбросил на стражу повозку с какими-то мешками, на которую предварительно вылил горящее масло из расставленных повсюду светильников.
В рядах возникла паника, появилась брешь, и Аким воспользовался этим. Он промчался сквозь воинов и покинул пределы Дворца через небольшую калитку слева от ворот, через которую, как Аким заметил раньше, постоянно ходят рабы и стражники, если им нужно в город.
Темнота уже окутала улочки и дома. Их преследовали, но для Акима это уже не имело значения. Его скорость превосходила человеческую, а за поворотом на маленьком постоялом дворе его ждал летающий дронос. На нем легко и быстро можно добраться до портала.
Когда Таи поняла, что Аким уносит ее из мрачного Дворца, она притихла. Там ее ждала лишь смерть. Леа теперь не вернуть, но Таи поняла, что не хотела бы сама умереть там. Ей было все-равно, как сложится ее судьба, но желание выжить сейчас заставило ее вцепиться в покрытое синей кожей мощное плечо.
Дронос взволнованно взвился, когда Аким приблизился к нему. Поставив Таи на землю, он запрокинул голову назад, и глубоко вздыхая, попытался успокоиться. Его тело начало принимать человеческий облик. Таи отвернулась, чтобы не видеть этой жуткой картины.
– Полезай на него, – глухой голос был уже человеческим.
Аким помог Таи взобраться на дроноса. Аким потянулся к сумке, достал оттуда одежду, быстро всунул ноги в штаны, набросил сверху рубашку и запрыгнул позади Таи в широкое седло.
Дронос расправил крылья и, повинуясь приказу, взмыл в небо.
Таи оглянулась. Дворец светился изнутри. На фоне ночного неба он выглядел сказочным, невероятно прекрасным. Иногда за красивым внешним видом прячется настолько безобразная изнанка, что контраст шокирует.
– Куда мы летим? – устало спросила Таи.
– К порталу.
– А дальше?
– Пока нужно отделаться от преследования. Наверняка за нами уже гонятся. А там видно будет.
Таи замолчала. Под ними проносились песчаные дюны, звездная россыпь медленно мерцала в небесах, освещая дорогу. Но куда заведет этот путь? Впереди не было будущего, прошлое осталось позади, а настоящее… Она вместе с проклятым убийцей, наполовину зверем, наполовину человеком бежит от преследователей.
Не соображая от усталости и горя, Таи прижалась спиной к широкой мужской груди, и, согретая теплом чужого тела, уснула.
Глава 29 Последняя
Солнце резало глаза. Яркий свет пытался проникнуть сквозь веки, но она сопротивлялась. Слышалось фырканье животного и сухой шелест ветра. В следующий раз, когда сознание вернулось, вокруг было тихо и прохладно.
Леа открыла глаза. Темно, ничего не разглядеть вокруг.
– Все в порядке, – голос Терея был низким, едва слышным. Она тут же почувствовала прикосновение его ладони к своей.
– Где мы?
– Далеко от Края Песка и Крови. Очень далеко.
– Куда мы направляемся?
– Я везу тебя туда, где ты будешь в безопасности.
На какую-то минуту Леа подумала о доме. Кажется, прошла вечность с тех пор, как она гуляла по опушке за их деревянным домом, вдыхала густой и терпковатый запах деревьев, жила как и все девушки мечтами и светлыми надеждами. После того, что с ней произошло, ей было бы стыдно встретить кого-то из своих знакомых. Тем более, из разговора ее похитителей она поняла, что деревню практически уничтожили. Леа привыкла к мысли, что больше никого из родных не увидит. Но надежда, слепая и нелепая, вызывала в груди волнение.
– Терей, я хочу домой. Отвези меня домой.
Он ничего не сказал, но Леа увидела, как в темноте блеснули белки его глаз.
Он сжал ее руку и отвернулся. Но потом тихо заговорил.
– Я отвезу тебя домой. Но ты должна быть готовой к тому, что никого там не найдешь. Набеги всегда имеют последствия, и обычно, всех, кого можно выгодно продать, берут в плен, а остальных убивают, дома грабят и разрушают все, что попадается на пути.
– Я все-равно хочу попытаться. Вдруг кто-то из моих еще жив? Семья – единственное, что у меня есть. Я хочу найти их.
– Хорошо. Но я предупредил тебя.
Леа кивнула в темноте. Пусть так, но сейчас у нее появилась надежда, что все еще можно вернуть. Она встретит мать и в ее объятиях очистится от скверны, а рядом с отцом и братом будет чувствовать себя под защитой. Она была почти уверена, что Таи тоже жива и невредима, потому что ее не захватили тогда в плен. Она отбивалась до последнего. Скорее всего, смогла вырваться или спрятаться.
Леа едва заметно улыбнулась. Запах их очага и телятины, томившейся на огне, ощущался так реально, что у нее выделилась слюна. Они опять будут, как и раньше, собираться вечерами вместе, обсуждать прошедший день, подшучивать друг над другом. Им будет так уютно и тепло на небольшой кухне, где мама готовит свои знаменитые пироги, пока они говорят о том, что повезут на следующую ярмарку.
С этой мыслью Леа уснула.
На следующее утро она вышла на палубу корабля, который направлялся к ближайшему портовому городу. Терей разговаривал с матросами.
– До портала отсюда рукой подать, – говорил ему низкорослый мужчина с рыжеватыми короткими волосами. – Немного пройти вслед за уходящим солнцем и натолкнетесь на самый большой портал, который я видел. Там рядом выставлен пост охраны.
– Зачем?
– Охраняют торговые караваны. Город живет торговлей, да еще и порт имеется. Поэтому местный градоначальник повелел обеспечивать охрану всем, кто идет через портал с товаром. Ну, и чтобы набеги пресечь. Здесь это было частым явлением, наживы много, грабителей удалось отвадить совсем недавно. Как раз при новом градоначальнике. Он жесткой руки человек.
– Тогда нам будет безопасно пойти по этому пути.
– Да. Вполне безопасно.
Леа мало что запомнила, пока они шли через город. Ни причудливые лепные украшения на стенах домов, ни яркие разноцветные крыши, ни смешные головные уборы не остались в ее памяти. Она шла по деревянным настилам, которыми были оборудованы все пешеходные части улиц, как канатоходец над пропастью. Ей все казалось опасным и нереальным. После заключения во Дворце она не чувствовала ни приятной прохлады морского бриза, ни запаха домашней выпечки, доносившегося из окон, ни ласкового прикосновения весеннего солнца.
Терей шел рядом, почти касаясь своей рукой ее спины. Но он не смел ощутить под своими пальцами даже ткань ее одежды, не говоря уже о тепле ее тела.
Он скорее угадывал, чем понимал ее состояние, хотя свое давнее поражение, свою неволю он переживал иначе.
Терей нанял сопровождающего и купил двух рогатых волов белой масти. Животные были выносливыми, достаточно быстрыми, если их хорошо кормить, и преодолевали как пустыни, так и заснеженные горные склоны. В том, что дорога будет долгой и непредсказуемой, Терей не сомневался.
В летописной лавке он приобрел карту-схему, по которой рассчитал их путь. Было бы неплохо пристать к какому-то каравану, но караваны часто привлекали грабителей.
Терей еще не был уверен в своей силе – ему хотелось испытать свои способности и удостовериться, что они вернулись в полной мере, даже больше. Во Дворце он понял, что может убивать. Заклятие, которое способно лишить человека жизни, требовало невероятной энергии. Волшебник, который еще не успел совладать со своим даром, не научился аккумулировать силу и черпать ее из тайного внутреннего хранилища при необходимости, рисковал погибнуть, накладывая смертельное заклятие.
Леа ехала рядом, ее шарф покрывал голову и плечи. Он не видел выражения ее лица. Терею казалось, что несмотря на обретенную свободу, девушка не знает, что с ней делать. Сейчас ее поддерживала вера в то, что у нее осталась семья, и когда этот тщедушный огонек погаснет, Терей боялся, что для Леа все будет кончено.
Они благополучно добрались до портала и миновали его. Оказавшись вдвоем, они не проронили ни слова.
Местность была необычной: поросший деревьями холмы вдруг исчезали за поворотом, сменяясь песчаной равниной. А через полдня пути показалась река, за которой опять зеленел лес.
Ближе к ночи Терей заметил деревянную хибару у опушки леса и решил остановится в ней на ночь.
Пока он собирал хворост, Леа молча сидела на камне, наблюдая, как волы щиплют траву.
Первые блики от костра сделали ее щеки румяными. Но глаза смотрели, не мигая.
– Леа, поешь, – Терей протянул ей кусок хлеба, поджаренный на костре.
Она протянула руки и взяла теплую краюшку, не спеша откусила и проглотила.
Терей решил, что пора бы ей понять, что оставаясь живой и свободной, она сможет все начать заново. Тем более, он хочет помочь ей в этом.
Поэтому он обратился к Леа, стараясь не вызвать своей речью неприязнь или гнев.
– Все пройдет, Леа. Не вспоминай ни о чем. Поверь мне, горе не бывает вечным. Даже если потери невосполнимы. Горе похоже на море. За безудержным и сокрушительным приливом всегда следует отлив. Ты пережила многое, но разве есть люди, которых не коснулся голод, или рабство, или смерть любимых? У каждого свое горе, просто нужно научиться скорбеть и отпускать, понимаешь? Мы не будем счастливы, если станем цепляться за напасти, которые с нами приключились, как утопленники за камни, привязанные к их шеям. Боль уходит, пустоту можно заполнить, раны затягиваются. Все уже осталось позади, возьми себя в руки и не трать время на то, что абсолютно бесполезно. Ты не вернешь свою невинность, друзей или близких, но каждое событие в твоей жизни сделало тебя умнее, ведь это опыт. Тот, кого никогда не кусала змея, никогда не узнает, что ее нужно опасаться. Ты теперь знаешь. А еще ты сможешь поймать эту змею и приготовить ее на костре. Рабство дает силы бороться с ним, вновь приобретенная свобода открывает заново мир.
– Но ты ведь когда-то смирился со своим положением, – заметила Леа.
– Каждый сам выбирает свою дорогу к освобождению. Для кого-то она короткая, а для кого-то длинная.
– Ты окончил свой путь?
– Я надеюсь, что я только начинаю идти к тому, чего хотел бы добиться на самом деле. Но я, наконец, освободился, чтобы начать свое путешествие с легким сердцем.
– Что ж, я еще не могу сказать такого о себе. Я вообще не знаю, захочу ли куда-то идти. Если ты говоришь, что в конце нашего путешествия я не найду ни своих родных, ни дома, то я больше не вижу других целей.
– Ты всегда можешь пойти со мной.
Она посмотрела на Терея. На его темной коже мягко играли блики костра. Раскосые глаза смотрели пристально. Леа испугалась, но потом взяла себя в руки. Терей так давно с ней рядом, и она еще не видела от него ничего плохого. Вряд ли он сейчас захочет причинить ей зло. Но рядом с ним ей было неловко, как рядом с человеком, который видел тебя в самые ужасные мгновения жизни. О таком хочется забыть, а он – постоянное напоминание о времени, проведенном ею во Дворце в качестве рабыни, об унижениях и насилии.
Леа отвернулась и доела хрустящий хлеб, успевший остыть в ее руках.
Они преодолели несколько горных перевалов, прежде чем добрались до следующего портала. Было холодно, шерстяная накидка девушки не спасала ее от пронзительного ветра, Леа старалась всем телом припасть к животному, на котором ехала, чтобы немного согреться.
Белые облака плыли совсем низко, задевая вершины, а иногда и вовсе закрывая их. Терей держался прямо, казалось, обжигающие порывы, несущиеся прямо с гор, не касаются его обнаженной шеи и рук. Меховая безрукавка задубела, свою шерстяную накидку он отдал Леа.
Густой запах лиственного леса и детства ударил Леа в нос, как только они вышли из портала. Она остановила вола, спрыгнула на землю и упала на колени, зарывшись руками в пожухлую листву, под которой пробивалась густая изумрудная трава.
В ее краю была весна. Лес уже проснулся, впитал в себя талый снег и выбросил первые цветы, несмело прятавшиеся под сухим ковром из не успевших перегнить веток, листьев и травы. Их бледно-лиловые головки выглядывали то тут, то там, напоминая несмелых разведчиков, затаившихся в засаде.
Леа подняла голову вверх. Лес одевался в зелень, но она еще не успела скрыть чернеющие на фоне голубого неба ветки. Птицы звенели где-то высоко, там, где солнце путалось лучами в кронах. Воздух был свежим и наполненным лесными ароматами: запахом древесных смол, свежесмятой травы и земли. Леа заплакала, когда поняла, что вдыхает самый сладкий аромат на свете – аромат ее родины.
Желание увидеть дом стало таким сильным, что она вскочила на вола и понеслась во весь опор. Терей молча следовал за ней, во всей его позе чувствовалась напряженность, будто он не ожидал ничего хорошего.
Спустя несколько часов лес расступился, открывая деревушку, раскинувшуюся перед ними как на ладони. Вокруг высокой стеной стояли сосны, за ними виднелась гора с белой верхушкой.
Леа осадила своего вола и замерла, прямая и натянутая. Терей заметил, как ее руки сжали кожаный шнур поводьев и мелко задрожали.
Ближайшие пять домов были разрушены. Стены кое-где проломлены, и почерневшие бревна беспорядочной грудой валялись рядом. Сожжённые крыши никто не чинил, как и поваленные ограды. Не было цветущих ухоженных клумб под окнами, не было аккуратных рядков овощей и зелени на огородах за домами.
Леа то ли всхлипнула, то ли зарыдала, но тут же взяла себя в руки и затихла. Словно старуха, она спешилась и медленно пошла вперед.
Высокая трава скрыла крыльцо ее дома, стоявшего неподалеку. Окна были целы, но в них не горел свет. Над крышей не вился дымок.
Леа ухватилась за деревянную опору крыльца, на секунду остановилась, но потом пересилила себя и поднялась по ступеням.
Покосившиеся двери скрипнули и со скрежетом открылись.
В доме было темно и пусто. Стоял затхлый тяжелый запах, характерный для нежилых помещений. Стол опрокинут, глиняные кувшины и шкатулки разбросаны по полу, сундуки выпотрошены.
Леа провела рукой по полке, где стоял нарисованный ярморочным художником портрет ее родителей. То был замечательный день, им удалось продать всех кур и коз, которых они привезли на рынок. Ее отец как-то особенно поглядывал на мать, пока она расхваливала товар покупателям, а когда торговля завершилась, вдруг взял ее за руку и повел к мастеру, который за полчаса и несколько монет рисовал масляными красками небольшие портреты.
У них была годовщина свадьбы.
Леа нашла лук Брена, прижала его к груди, и так и ходила по комнатам, осматривая вываленную из шкафов одежду, разбитую посуду, остатки былого богатства: ленты, бусы из засушенных ягод, гребни с нехитрой резьбой, книги.
На опушке, недалеко от дома, она нашла три могилки. Имена погребенных были выложены маленькими речными камнями, гладкими и округлыми, как голубиные яйца. Мама и папа, и Брен…
Леа долго плакала на их могилах, поросших мелко цветущей лиловой травой. Ее мечты были разрушены, она не сможет больше никогда успокоится в теплых материнских объятиях, не найдет защиту за широкой спиной отца. Она положила лук на могилу брата, ее красавца-брата, которого она так любила и которым гордилась.
Из оцепенения ее вывело осторожное, почти невесомое прикосновение к плечу. Она оглянулась.
Старая женщина с растрепанными волосами ей кого-то напоминала. Ее морщинистое лицо было изрезано глубокими бороздами, черты совсем не разобрать. Помутневшие от возраста глаза смотрели печально, но старуха точно знала, кого видит перед собой.
– Леа, не может быть! Ты вернулась, дитя мое.
Леа силилась вспомнить эту женщину, но так и не смогла.
– Это я, Юна.
И тогда Леа увидела так четко, что аж вздрогнула, широкую деревянную стойку трактира, за которой, протирая стаканы и наливая в них настойку, стояла эта некогда интересная и пышущая здоровьем женщина. Фрид, ее тучный и неуклюжий сын, пытался когда-то ухаживать за Таи, но безуспешно. Юна всегда была хорошей хозяйкой, а так как ее муж давно погиб на охоте, задавленный кабаном, ее предпринимательские таланты проявились в полной мере, когда трактир полностью перешел в ее распоряжение. Она была в теле, но всегда нравилась мужчинам. Ее грудной смех волновал их сердца. Теперь же ее темная шевелюра побелела, кожа висела на выпирающих костях.
– Что случилось, тетя Юна? После набега что произошло с деревней?
– А что с ней могло произойти? Все молодежь или угнали в рабство, или убили. Мужчин много полегло, самые здоровые да крепкие сложили тогда свои головы. Женщины пытались поднять хозяйство, но не смогли. Урожай почти весь уничтожили, запасы увезли.
– Да как же это? Меня тогда забрали, но наших там было мало, и шли эти изверги налегке.
– Так они же вернулись через неделю! Забрать то, что не смогли тогда, потому что уж больно спешили. Да и был тут один молодец, он их так рубить начал, что все, кто тогда не успел в числе первых уйти, здесь же и остался. Этот воин забрал ту чужестранку, которую вы приютили.
– Киру?
– Да, ее.
– А моя сестра?
– Она ушла искать тебя.
– Значит, Таи жива?
– Она не погибла тогда. Но мы ее больше не видели.
– А кто это мы?
– Те, кто выжил, но не захотел уходить. Нас тут пятеро. Все старики. Кто был моложе и уцелел после набега, ушел в город.
Леа обернулась и поискала глазами Терея. Он стоял, скрестив руки на груди. Золотые цепи с амулетами поблескивали на солнце. Его взгляд говорил о том, что он предупреждал об этой ситуации. Леа опустила ресницы. Зато она знает все наверняка. У нее нет больше дома, нет семьи. Судьба Таи неизвестна, но она даже не представляет, как можно найти сестру. В родительском доме Леа не смогла бы провести ни одной минуты.
Ее мечты разрушены, надежда умерла. И она не жалеет, что все выяснила до конца. Некоторым лучше ничего не знать, но она не из таких.
Леа поднялась и пошла прочь. Прочь от трех одиноких могил, от дома, где она родилась и выросла, от людей, больше напоминавших тени из прошлого. Она шла, не чувствуя биения своего сердца, в никуда. Иногда человек, теряя свое прошлое, перестает надеяться и на будущее. Оно, как и все живое, не имея корней, не может существовать.
Твердая рука остановила ее.
– Я говорил тебе…
– Я помню.
– Тогда уйдем отсюда. Здесь ты не нашла того, что искала.
– Это я не найду больше нигде.
– Не хорони себя рядом с ними.
Она не ответила. Освободила руку и пошла дальше, слепо, наугад, не разбирая дороги. Он схватил ее за плечи и тряхнул так, что зубы клацнули.
– Ты осталась жива, твоя жизнь только начинается!
– Я потеряла все, ради чего хотела жить. Нет у меня ни дома, ни семьи, – Леа кричала, сама не сознавая этого. – Так зачем мне жить? Просто смотреть, как встает и заходит солнце? Оно не согреет меня сильнее, чем любовь моей мамы, не станет оплотом, как поддержка отца, не разделит со мной счастье, как брат и сестра! Во всем мире у меня больше никого нет! Я никому не нужна и мне никто больше не нужен!
Терей долго всматривался в большие глаза на исхудавшем личике, похожем сейчас на беличью мордочку. Ее черты заострились от пережитых испытаний. Без цветущего очарования молодости, уставшая и сломленная, с черной дырой в сердце и поруганной душой, она напоминала старуху в этот момент. И тем не менее он чувствовал, что нет и не будет у него никого ближе и дороже ее.
– Ты нужна мне.
Его голос был спокойным, он сказал это негромко и твердо.
Леа не знала, зачем он это говорит. Она не могла представить, что изнасилованная девочка, оставшаяся без гроша за душой, без поддержки родных, сможет быть интересной для кого бы то ни было.
– Зачем?
В раскосых глазах ответ ей найти не удалось. Ее внутренний голос предательски молчал.
– Когда-нибудь ты поймешь, зачем. Зачем жить, зачем идти дальше. Сейчас любой ответ не будет для тебя удовлетворительным. Но однажды, в любой из тех дней, которые наступят после этого, ты все осознаешь. И тогда ты не будешь жалеть, что ушла со мной и начала все заново.
Леа молчала. Не нашлось слов и тогда, когда он обхватил ее за талию и посадил на вола, увлекая за собой в далекие страны, где она еще никогда не была. Она оглянулась на разрушенный дом, на три могилки, поросшее травой. Вся ее прошлая жизнь осталась здесь, выложенная маленькими речными камнями, гладкими, как голубиное яйцо.
Преследователи потеряли их после второго портала. Аким решил избрать самый опасный путь – через скалистую местность, выжженную двумя красными солнцами. Дронос издох после дня пути, Таи только что допила последние капли воды из фляги, которую он взял с собой. И теперь ее потрескавшиеся до крови губы кривились от боли, потому что раскаленные камни жгли подошвы.
Аким, казалось, ничего не чувствовал. Его черные длинные волосы сначала взмокли от пота, а теперь, высушенные зноем, висели слипшимися прядями вдоль шеи, завиваясь змеями на мощных плечах.
Таи какое-то время наблюдала за его татуировками, шедшими от груди вниз по правой руке. Кожаная безрукавка скрипела, когда он поворачивался к ней, чтобы проверить, следует ли она еще за ним. Иногда он что-то рычал, словно проклинал всех и вся. Но не выказывал никаких признаков усталости или дискомфорта, словно они гуляли в прохладной тени лесов.
