Текст книги "Веретено Миров. Земная Любовь (СИ)"
Автор книги: Птичка Певчая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)
Решение схватить Киру и потащить ее в номер смог изменить только невероятно горячий стейк, от которого поднимался пар. Кира тоже не смогла удержаться и набросилась на мясо, ударяя одной рукой по светящемуся экрану.
И когда Аргус отправлял в рот последний кусок, раздумывая, не заказать ли ему еще одну порцию, Кира вдруг пронзительно взвизгнула и вскочила, опрокинув свою тарелку.
– Нашла! Я нашла его! Мы едем в Аркаим!
Леа подняла голову и убрала в сторону волосы. Ее неудержимо рвало несколько часов подряд.
Терея не было уже давно. Он спешно ушел почти сразу после того, как дал ей зелье. Теперь Леа раздумывала над тем, не перепутал ли он флаконы. Хотя ей и раньше приходилось слышать, что зелье от нежеланного приплода сродни яду. А о том, как действует яд, она прекрасно знала. В родном лесу росли ягоды, которые еще называли лунными – бледно-голубого цвета, их легко было спутать с теми, что созревали на болотах и были сладкими, как поцелуй молодого парня. Но лишь немногие знали, как отличить лунную ягоду от болотной. Одна была ядом, вторая – лакомством, от одной выкручивало все внутренности и можно было умереть, второй же лечились зимой от разной хвори.
Однажды Леа съела жменю ягод, а к вечеру не могла передвигаться от слабости, потому что ее выворачивало наизнанку от малейшего движения. Мама прикладывала ей ко лбу холодные компрессы и утешала, говоря, что малая доза яда лишь сделает ее крепче. И если она еще раз ошибется, так плохо уже не будет.
Сейчас Леа думала, что хуже ей еще никогда не было. И помощи тоже ждать не приходилось. Она не рискнула бы выйти ни за что на свете. Пусть она лучше умрет, но не раскроет свое укрытие.
Живот болел так сильно, что было больно двигаться.
Леа свернулась клубочком на кровати. Терей не появлялся уже несколько часов. Ей почему-то хотелось, чтобы он беспокоился о ее состоянии. Но она по-прежнему была одна.
Через какое-то время боль стала отпускать, и Леа задремала. Но спала она беспокойно. И вскоре проснулась от непонятного звука.
Что-то скреблось в дверь.
Зверушка? Ребенок? Звук был таким слабым и исходил откуда-то снизу, словно тот, кто находился за дверью, был не выше метра.
Леа осторожно соскользнула с постели. Может быть, с Тереем что-то случилось? В его покои никогда никто не входил. Был ли это его приказ или действовала магическая защита, Леа точно не знала.
Дверь не поддавалась. Леа искала тайный замок или затвор, но ничего не нашла.
– Кто там?
Ей не ответили. Но теперь тот, кто был за дверью, затих.
– Терей?
Леа попыталась еще раз открыть дверь, налегла всем телом. А если Терею плохо? Если он пытается укрыться у себя, но ничего не получается?
Она не знала, почему вдруг решила, что Терей в опасности. Сон дурной что ли приснился? Но внутри было тревожно, нервы вибрировали, как струны арфы.
Что-то хрустнуло, будто надломилось.
Дверь приоткрылась.
Несколько сильных рук схватили Леа и вытянули из комнаты за косы и плечи.
Она кричала и извивалась, не видя, куда ее волокут.
Покои Мора были наполовину красными, наполовину белыми. Повелитель стоял прямо, в окружении воинов, своего советника Эдгара и Шакту. Завидев Леа, она улыбнулась и с чувством собственного превосходства и обернулась к Мору.
– Я говорила тебе, что ты пригрел змею на своей груди! Терей соблюдает только свои интересы.
– Теперь я вижу, что он не такой безгрешный. И как ты объяснишь это? – голос Мора был обманчиво спокойным.
Терей молчал. Его взгляд был направлен на Шакту. Сложно было прочитать что-то в его темных глазах, но Леа на мгновение замерла, как зверек перед хищником – такой сильный поток энергетики исходил от него.
– Сюда ее! – рявкнул Мор.
Леа швырнули ему под ноги.
– Беременна от меня? И возомнила, что можешь избавиться от моего ребенка безнаказанно?!
Лев подняла на него глаза. Красивая оболочка, скрывающая тирана и извращенца, издевающегося над девушками, фанатично желающего наследника. Как много жизней он уже загубил? Сколько еще погубит?
Она плюнула в совершенное, порочное лицо.
Он ударил ее со всей силы. На мгновение Леа отключилась, но сознание неумолимо возвращалась.
– Я доверял тебе.
– Но не настолько, чтобы до конца отдать все мои силы, не так ли? – зло ухмыльнулся Терей. Его четко очерченные губы обнажили белоснежные зубы в хищной ухмылке.
– Я не глуп. Я дал ровно столько, чтобы ты смог сдерживать ее, – Мор кивнул в сторону Шакту. Она задохнулась от возмущения.
– Тебе не нужно было делать этого, – покачал головой Терей, вокруг которого уже смыкались плотным кольцом воины Эдгара.
– Это тебе не нужно было укрывать и трахать наложницу Повелителя, – Эдгар явно наслаждался ситуацией. Он уже смаковал триумф, чувствовал пьянящий вкус победы над соперником.
– Ну, раз ты больше не носишь моего ребенка, то ты и не нужна мне, – скривился Мор. – Тебя можно убить, ведь ты совершила страшное преступление против своего хозяина, а можно и пытать, – глаза Мора весело сверкнули.
Леа задохнулась от ужаса. Терей дернулся, но его тут же схватили.
– А еще можно отдать в качестве награды за верность. Эдгар, что скажешь?
– Такой подарок! – раболепно произнес Эдгар, но в голосе проскользнула похоть.
– Вот и славно. А теперь давайте закончим заниматься судьбой этой девки и решим, что делать с бывшим управителем Дворца, – Шакту кривилась, будто речь шла о мерзких насекомых.
– Убить, – зашипел Эдгар.
– Спешишь избавиться от него, а? Ну, потерпи, мне кое-что нужно узнать у него, – ответил Мор. Его взгляд скользнул по Шакту, которая уже торжествовала в предвкушении беспрепятственной власти и влияния на бывшего возлюбленного.
От нее не укрылся этот взгляд. Глаза округлились, когда она поняла, что задумал Мор. Терей все еще имел власть над ней, хотя и был повержен. Она не могла преодолеть его волшебство, и Мор не хотел этого. Может быть, он пойдет на сделку с предателем? Нет, Мор эгоистичен, честолюбив и не пойдет на это. Хотя, что ему мешает выпутать – буквально – способ, который позволит ему сохранять контроль над ней?
Шакту не могла этого допустить.
– Пока ты будешь беседовать с ним, я думаю, что нам лучше будет удалиться. Эдгару не терпится насладиться своим подарком, не так ли? – она взглянула на сообщника, посылая ему сигнал согласиться.
– Конечно.
– Терей, – завопила Леа. Она понимала, что сейчас или немного позже, но ее жизнь и жизнь ее нежданного покровителя оборвется, а их тела унесет кровавая река. А еще она так привыкла к безопасности, которую ей давала круглая комната, и к ее хозяину, что оказавшись вновь в руках чужого мужчины, она испытывала животный ужас. Ее трясло, словно в лихорадке, губы побелели.
Пока Эдгар тащил ее к выходу, Леа смотрела на Терея, как на свою последнюю надежду. А Шакту тем временем подошла к низвергнутому управителю.
– Что ж, время твоей власти прошло. Судя по всему, тебе стала дорога эта девочка, если ты так ревностно укрывал ее от своего хозяина. Но за все надо платить, а особенно за измену.
– Что, не можешь не укусить напоследок? – Мор откровенно наслаждался ситуацией.
– Почему и нет? Твой раб оказался гораздо лучшим любовником, раз девочка так к нему прикипела. Может, и ребенка он ей сделал, а не ты? Что скажешь, Терей? Сладкая тебе досталась рабыня? Ну, ничего, теперь об этом уже Эдгару судить.
Улыбка сошла с лица Мора, он готов был за такое оскорбление убить, но так как Шакту с самого начала была для него кем-то неприкасаемым, его слабостью, через которую он не мог переступить, то расправиться с Тереем было просто.
Мор думал, что управитель был кем-то вроде евнуха. А оказалось, что к наложницам он все же имел интерес. А если его грязная черная кровь смешалась с его собственной в ком-то из потомков? Эта мысль привела его в бешенство.
Этого Шакту и добивалась. Мор схватил плеть у одного из стражей и, размахнувшись, ударил со всей силы. На коже Терея осталась багровая отметина, которая на глазах набухала и сочилась кровью.
Второй удар пришелся по лицу и рассек бровь и щеку.
Эдгар в приливе возбуждения прижал Леа в первом же углу. Мысль, что его основной противник повержен, вызывала в нем бурю эмоций. Они поднимались с самого дна, из темных уголков его души, и выплеснулись в примитивное сексуальное желание. Это как неконтролируемый приступ смеха, вызванного небывалой радостью, великой победой.
Ему было все-равно, на ком задрать юбку.
Но для Леа, только что пережившей адовы муки от эликсира, избавляющего от беременности, очередное домогательство и насилие было хуже смерти.
Она кричала, пока не пропал голос. Ее крики заставили Мора рассмеяться, вгоняя в состояние кровавого безумия. Кожаная плеть в его руке была горячей и влажной от пота и чужой крови. Терей же вдруг дернулся, словно в конвульсии, потом на секунду сжался и вдруг резко запрокинул голову назад. Его огромное черное тело завибрировало, будто тетива лука. Казалось, в окружающем пространстве что-то начало меняться, словно при приближении грозы. Воздух потрескивал и искрился.
Шакту сразу поняла, в чем дело. Она распознала магию – сильную и древнюю, но ее силы все еще были ограничены, ведь заклятия, наложенные Тереем, продолжали действовать, пока он жив. У нее был только один шанс.
Она выхватила свой тонкий, будто игла, стилет из пышно уложенных локонов. Если нанести удар в шею, туда, где бьется жилка, Терея уже будет не спасти. Смерть наступит быстро.
Но ей не удалось даже замахнуться.
Невероятный поток энергии отбросил ее назад. Она тут же вскочила, чувствуя, как ее шанс на освобождение от сдерживаемых уз ускользает.
Но Терей уже стол прямо, широко расправив плечи. Его губы шевелились, а глаза были широко раскрыты и смотрели сквозь окружающих его людей. Он будто видел другой мир, где берут начало магические силы, и они стекались к нему, наполняя небывалой силой.
Он резко развернулся к бежавшей на него со стилетом Шакту и пропел одну лишь фразу, но от силы непонятных слов ударная волна сбила с ног всех вокруг, а невидимый поток магии врезался в Шакту, прошел сквозь нее, унося с собой ее магическую силу.
И в то же мгновение Терей пришел в движение. Он выхватил меч у одного из охранников и начал одного за другим крушить их.
Мор громко звал стражу, уже вынув меч и готовясь покарать бунтаря. С нижних покоев слышался топот ног и лязг оружия. Но Терей словно стал карающей десницей Богов. В его тело влилась нечеловеческая мощь.
Он нашел Эдгара и одним движением отрубил ему голову. Горячий поток крови окатил их обоих.
Подхватил Леа, которая повисла на нем, ошарашенная и потерянная, и кинулся вниз по узкому лестничному проходу.
Сзади Мор уже кричал страже, куда убежал Терей. Он рычал от бешенства, метался по своим покоям и, в конце концов, бросился на нижний этаж в надежде лично казнить наглеца. Но вступать с ним в открытую схватку не решался.
Терей мчался по пролетам и переходам, безошибочно определяя нужное направление, открывая потайные ходы, используя давно забытые лазейки.
Он не чувствовал ничего, его мысли были далеко отсюда. Ему слышались крики его родителей, он ощущал их агонию, слышал предсмертные слова. Давно забытые воспоминания. Которые он боялся и не хотел воскрешать, сейчас восставали, словно мертвецы, жаждущие мести. И удушающее чувство собственной беспомощности, которое лишило его гордости и свободы, жажды жизни.
Каким-то образом он нашел выход из дворца всего за несколько минут, не встретив практически никого на своем пути. Терей не хотел крови Мора. Сейчас он сражался с призраками прошлого. Но во что бы то ни стало он желал спасти Леа.
Она жалась к его груди, ее холодные руки вцепились в его шею и волосы. Она пахла кровью и страхом, и этот запах сводил с ума, знакомый и ненавистный.
У ворот Терея ждало последнее испытание.
Дюжина стражников, оповещенная о каких-то беспорядках во дворце, ринулась навстречу окровавленному мужчине с девушкой на руках. По одежде они поняли, что он из дворца, но ни у кого из них не было времени, чтобы понять, с кем они имеют дело.
Ему пришлось бросить Леа на стопку плетеных корзин. И потом жажда крови, возмездия, оглушительная горечь всех этих лет, прожитых в далекой чужой стране в качестве добровольного раба взяла верх. Он убивал с наслаждением, освобождаясь от пут, внося кровавую плату за свободу.
Когда он опять поднял Леа, его кожа была багровой, а ум холодным и ясным. И только сердце пылало обжигающе холодным огнем, когда ноги ступили по раскаленным белоснежным дюнам Края Песка и Крови.
Таи проснулась оттого, что ее тошнило. Едва она пошевелилась, как все нутро тут же взбунтовалось. Быстро повернувшись на бок, она начала содрогаться в жутких спазмах.
С трудом придя в себя, она попыталась понять, где она и почему так плохо себя чувствует.
Вокруг было темно и жутко воняло рвотой и грязной человеческой плотью. Воздух был жесткий, плотный, тяжелый.
Тело не слушалось. Руки и ноги не шевелились. И только спустя время она поняла, что связана.
В полутемном помещении тихо всхлипывали и поскуливали женщины. Связанные, как и Таи, они беспомощно молили о пощаде. Кто-то плакал и бился в тихой истерике, другие лежали неподвижно. Многих тоже рвало.
Дальше, у противоположной стены, находились мужчины. У большинства рты были заткнуты кляпами, а руки и ноги – в деревянных колодках.
Наверху слышался монотонный шум, тусклый свет пробивался через маленькие окошки, а об стены что-то гулко билось.
Они были на корабле.
Таи с горечью подумала о том, что, разыскивая сестру, попавшую в неволю, сама стала рабыней. Она не сомневалась, что ее везут на один из крупных рынков.
Откуда-то сверху послышался скрип и лязганье отодвигаемой задвижки. В трюм по ступенькам спускался мужчина. Из ведра он стал доставать куски черствого хлеба и бросать изголодавшимся невольникам.
Таи сжалась. У мужчины был жуткий шрам, пересекавший все лицо. Правый уголок губы был вывернут и опущен, левый глаз покрылся белесой пеленой.
Приблизившись к девушке, мужчина остановился, уставившись на ее голые ноги. Таи нечем было их прикрыть – подол ее ночной сорочки был изодран в клочья. Мужчина присел и протянул ей кусок хлеба. Девушка не двинулась с места, видя, как зажигаются его глаза, как темнеет лицо. Волосатая рука медленно положила ломоть рядом с ее ногой, а потом сжала тонкую щиколотку и стала медленно подниматься до колена.
Таи затрясло от страха и отвращения. Она подумала, что этим все не закончится, но мужчина с сожалением вздохнул, поднялся и ушел, что-то бурча себе под нос о девственницах и дурацких запретах.
Значит, это особая партия товара, с горечью подумала Таи, и все самое жуткое впереди.
Она отвернулась к стене, ощущая качку всем телом. И забылась под шум бьющих о борт волн.
– Как думаешь, сколько дадут? – тем временем интересовался высокий худощавый человек у полноватого крепыша, довольно ковырявшего ногтем в зубах и клацающего языком.
– Думаю, хватит на починку корабля и на кое-что еще, – ответил он.
– Надеюсь, что так. Эта посудина развалится, если в следующем же порту ее не подлатать. Все мачты прогнили, как и трюмы. Вот-вот рассыплется, и тогда пойдем на корм здешним чудовищам.
– Не переживай. Выйдем к порталу, и там уже дело можно считать сделанным.
– Ты настолько ему доверяешь? – глаза худого нашли среди членов команды странного здоровяка диковатой внешности, заросшего и свирепого, словно зверь.
– Нет. Но что он нам сделает? Нас много– целая команда. А он один. Да и какая ему выгода тащить всех черт знает куда, если с этого невозможно поиметь свой куш. Пусть лучше он боится, если не выведет нас на того богатого покупателя, который ищет рабов для своего господина. У нас именно такой груз, какой его интересует. Три десятка девственниц, дюжина сильных мужчин.
– Пока он держится особняком. Команде это не нравится.
– Плевать мне на чьи-то симпатии. Они сразу же начнут улыбаться во весь рот, как только увидят камни.
Худой только покачал головой и сжал дряблые синеватые губы. Он был помощником капитана, и ему решительно не нравился новый пассажир, который обещал им золотые горы в Краю песка и крови.
Высокий, мощный, будто наемник, этот пришлый, появившийся неизвестно откуда, вдруг посулил им небывалые барыши, если они последуют со своим товаром к тем местам, куда они еще ни разу не ходили – ведь придется оставить корабль и преодолеть часть пути пешком, чего никогда не было. Их команда всегда передвигалась на корабле, и проницательный Кнут считал, что это залог их успеха. А сейчас он был недоволен выбором капитана – жадный Грах с годами становился все более ненасытным.
Кнут отошел от капитана и, прислонившись к мачте, стал незаметно наблюдать за тем, кто занимал его мысли.
Незнакомец не принимал участия в деятельности всей команды, держался в стороне и на предложение помочь остальным лишь презрительно скалился.
Кнуту не нравилось в нем буквально все: манера заносчиво себя вести, уверенность, с какой он держался среди людей, которые могли одолеть его в одно мгновение, но больше всего он не понимал, почему испытывает такое гнетущее чувство беспокойства и страха, глядя на незнакомца. А ведь Кнут повидал всякое за свою кочевую бандитскую жизнь – совершенно чудовищные миры и их ужасных обитателей, кровавые расправы и масштабные битвы, колдунов и ведьм.
Мужчина, о котором он думал, стоял на носу корабля и смотрел вдаль. Его поза была напряженной, у Крута создавалось впечатление, что незнакомец страстно желает, чтобы корабль шел еще быстрее. Его огромные руки вцепились в борт, плечи были напряжены. Ветер то и дело бросал длинные спутанные волосы ему в лицо.
Внезапно, будто почувствовав на себе взгляд, мужчина повернул только одну голову и исподлобья уставился на Кнута. Того передернуло, он поспешил отвернуться. Что за странная манера двигаться? Словно у хищника.
Какие глаза – горящие, звериные. Столько в них злости – такой взгляд просто невозможно вынести.
Один из членов команды поднялся из трюма с пустым ведром, в котором относил еду рабам. Он поставил ведро рядом с бочкой, привязал к нему веревку, бросил за борт, чтобы набрать воды.
И тут чужак обернулся всем телом и резко втянул носом воздух. Он почти вплотную подошел к опешившему матросу, еще раз резко вдохнул и медленно выдохнул, прикрыв глаза. Его лицо разгладилось на мгновение, а потом густые брови сошлись на переносице.
Он отошел на прежнее место, но уже не смотрел вдаль. Скрестив руки на груди, он внимательно следил за всеми, кто передвигался по палубе. Его поза не менялась. Полуприкрытые веки делали его похожим на задремавшего человека, убаюканного качкой, но Кнут видел блеск его глаз сквозь щелки век. Помощника капитана не так легко было провести. Но что так насторожило этого пса? Кнут терялся в догадках.
Они провели в пути два дня. Широкие реки давно остались позади, большую часть времени они рассекали бескрайнюю гладь зеленого моря, которое вело к порталу. И чем ближе корабль подходил к нему, тем более напряженными становились члены команды.
Грах и Кнут долго обсуждали, как будет проходить их наземный поход по враждебной земле, у берегов которой они пришвартовывали корабли только для торговли рабами и закупки провизии в порту. Где-то в недрах, в глухих лесах находился портал в Край песка и крови.
Моряки непривычны к долгим переходам по суше и будут чувствовать себя неуверенно. Но чужак убедил их, что переход не займет больше трех дней. А если повезет, они застанут главного закупщика их гарема прямо в порту.
Но когда корабль причалил, и один из моряков ушел на разведку, то вести, которые он принес, не только не обрадовали, но и насторожили.
Терея, который часто лично занимался отбором новой партии рабов, уже давно никто не видел. Кроме того, ползли нехорошие слухи о том, что творилось во Дворце. Через портал уже несколько дней проходят вооруженные отряды Мора, солдаты рыщут вокруг, будто злобные собаки, расспрашивают о постояльцах и подозрительных людях, пытающихся скрыть свое лицо.
Грах все-таки решил попробовать продать рабов напрямую, без посредников, но Кнут настаивал на том, чтобы заключить сделку прямо на местном рынке – так товар не пришлось бы переправлять через еще один портал.
Чужак, который подбил их на это путешествие, уже сошел на берег. Кнут надеялся, что он больше не вернется. Но когда именно так и вышло, помощник капитана заволновался пуще прежнего – ему были совершенно непонятны мотивы поступков этого незнакомца. Зачем было всех подбивать плыть сюда и требовать свою часть от выручки, а затем, не сказав ни слова, исчезать?
Рабов переправили на берег и готовили к торгам. При рынке находились специальные помещения, где можно было разместить товар. Грах почти сразу же направился к местным проституткам, как и большая часть команды. Кнут же, как и всегда, занялся делами: нашел нескольких покупателей, показал рабов, даже продал пять крупных мужчин. Но что делать с девственницами, он пока не знал. Обещанная сумма все еще заманчиво кружила голову, но местные перекупщики затаились, лиль догадываясь, что происходит в соседней стране – главном потребителе этого товара. И сумма выручки, которую готовы были дать на припортовых базарах, была гораздо ниже той, на которую надеялся Кнут.
Обсудив ситуацию с Грахом, Кнут теперь ждал его решения.
– Мы пойдем, – насупившись, сообщил капитан.
– Может, ну его? – с сомнением проговорил Кнут.
– Нет, пойдем. И куда делся этот черт лохматый? – от негодования и волнения одутловатое лицо капитана покраснело. – Сначала ведет нас на дело, а потом сматывается!
Но, к удивлению Кнута, чужак объявился тем же вечером.
– Нужно выдвигаться, – сказал он таким грубым голосом, что казалось, он исходил из самой глубины его могучего тела.
– Зачем? Время неспокойное. Кто знает, что нас ждет по ту сторону портала? – ответил Грах.
– Я все разведал. Во Дворце что-то случилось, кто-то бежал. Но нас это никак не касается. Тем более, если дело в наложницах, пополнение как раз кстати. Медлить нет причин.
Грах решил выдвигаться утром, как только рассветёт. Он почему-то успокоился, когда объявился этот чужак. Кнут же, наоборот, был взволнован и напряжен. Ему не нравилось, что кто-то не из команды будет сопровождать процессию в опасных землях. Тем более, он не мог понять истинные мотивы этого великана. Ему почему-то казалось, что не блеск камней влечет его в кровавые земли.
Тот, кто занимал мысли Граха и Кнута, в это время отошел от таверны, где отдыхали работорговцы, и неслышно ступая, что совершенно не вязалось с его массивной фигурой, двинулся в сторону хлевов и подсобных помещений.
Перешагивая через нечистоты, оставленные людьми и животными, он устеримся в тень сарая, чтобы яркий свет трех лун не мог выдать его перемещений.
Ему уже давным-давно не нужны были все эти жалкие людишки, помышляющие только о наживе. Ему необходимо было переправиться в эти земли, и он сделал это, практически не прилагая усилий. Что же тогда сдерживало его сейчас?
Длинный амбар, который раньше использовали для хранения зерна, а теперь, когда крыша прохудилась, а в стенах появились дыры, приспособили для содержания рабов, располагался в отдалении от основных построек. Рядом стояла бочка с водой, которая застоялась и начала цвести. Пить ее было невозможно, но самые отчаянные рабы все же решились и теперь мучились животом.
Стояла жуткая вонь. На жалких кучках прогнившей соломы тут и там лежали тела.
Мужчина даже не скривился, хотя его чуткие ноздри ощущали все: нещадную вонь испражнений, смрад немытых человеческих тел, запах крови и даже душок, исходивший от воды в бочках.
Он уже давно чувствовал только один тонкий аромат – лесных трав, душистого дикого меда и яблок. Так пахла темноволосая девушка, которая лежала недалеко от входа, свернувшись клубком. Он знал, что она слаба, потому что дышала она редко и неглубоко, словно в обмороке или забытьи.
Мужчина долго наблюдал за ней, потом развернулся и стремительно зашагал к причалу.
Ее запах преследовал его. Он ничего не мог поделать. Даже, наконец, напав на след, подобравшись так близко к тому, чего он так яростно желал, его мысли все чаще и чаще возвращались к девушке. Он тряс головой, пытаясь избавится от наваждения, но память услужливо преподносила ему видения одно другого ярче: ее мягкое тело под его руками, осторожные, нежные прикосновения, теплый взгляд глаз цвета неспокойного моря.
Он сжал кулаки, желваки заходили на скулах.
Когда он услышал ее запах на коже одного из членов команды, то чуть не сошел с ума – так велико было его изумление.
Он мог бы вырвать девушку из плена, но не знал, зачем это ему. Поэтому колебался и в первые за долгие годы был в смятении.
Впереди его ждала самая важная схватка, от которой будет зависеть его дальнейшая судьба. Девушка станет обузой. Но и здесь она не выживет, если даже он освободит ее и отпустит на все четыре стороны.
Он склонил темноволосую голову. Густые пряди гривой упали на суровое лицо. Женщины давно считали его жутким и боялись, хотя в постели ценили его огненный нрав и звериную ненасытность. Эта же пташка была не из таких. Она тряслась рядом с ним, но каждый раз он чувствовал ее взгляд, словно прикосновение раскаленного металла к коже.
Вот почему он не ушел, хотя давно бы уже мог пересечь портал. Он решил сопровождать ее, просто не мог оставить в плену, хотя и не стремился взять на себя ответственность за девушку.
Возможно, она найдет себе хорошего хозяина, который прельстится на ее красоту и не будет обижать. Что ж, Боги готовят всем удивительные судьбы, ему ли не знать об этом.
На следующий день с рассветом все выдвинулись в путь. С собой взяли несколько вьючных животных, чтобы везти провизию. Грах и Кнут, как и вся команда, ехали верхом на медлительных и нескладных горбатых животных, привычных к тягостям пустыни, но в чаще леса смотревшихся абсолютно неуклюжими.
Чужак же выбрал для себя странного рогатого буйвола, который шарахался в стороны и брыкался под ним, пока полностью не обессилел и теперь покорно плелся за возом с рабами.
Таи едва видела сквозь припухшие веки. Солнце слепило ей глаза. Хотелось пить. Ее растрясло в повозке. Они ехали по ухабистым размытым дорогам сквозь лес. Она нуждалась в опоре, мечтала прилечь, чтобы справиться со слабостью и поспать, но повозка без высоких бортов была под завязку набита. Она ехала сбоку, прилагая все силы для того, чтобы не упасть.
Нынешние хозяева не очень-то заботились о них, экономили на каждой мелочи. Их не волновало то, что рабы теряют товарный вид. Видимо, с деньгами у них были большие проблемы. Но радовало уже то, что они смогли нанять животных для передвижения.
В какой-то момент Таи почувствовала, что от голода перед глазами все поплыло. Небо опрокинулось на нее, и она полетела вниз. Но удара о землю не почувствовала. Тело дернулось, перехваченное чьей-то жесткой рукой. Через мгновение она опять куда-то взлетела и ощутила спиной тепло и твердую опору. Она откинула голову назад и, превозмогая дурноту, открыла глаза.
Впереди нее рога животного, чьи-то огромные руки держат поводья, заключив ее в надежное кольцо.
Рабы на повозке в страхе и изумлении смотрят на того, кто за ее спиной.
Таи сделала усилие и повернулась. Жесткие темные волосы скользнули по ее щеке и подбородку. На смуглом лице горели глаза, такие же темные, как и безлунная ночь. Таи вздрогнула.
– Аким? Откуда ты?
Он даже не взглянул на нее. Но брови сошлись на переносице. Таи в изумлении продолжала его разглядывать, но, так и не добившись ответа, отвернулась. Она слишком устала. Закрыв глаза, она провалилась в забытье.
В следующий раз она пришла в себя, когда легкие начали гореть. Она зашлась в кашле. Облизав сухие губы, она вдруг почувствовала, как струя чистой воды потекла в рот и мимо, по щекам и шее. Блаженно застонав, она припала к фляге и скоро вновь уснула в крепких и надежных тисках.
– Уж не хочешь ли ты ее забрать себе? – усмехнулся Грах.
– Нет, – коротко ответил Аким.
– Тогда чего возишься с рабыней?
Аким лишь пожал плечами, не удостоив ответом капитана.
Таи пришла в себя до того, как они достигли портала. Аким почувствовал, как ее расслабленное тело, мягко льнущее к его груди, вдруг напряглось. Но она не поворачивалась и больше не задавала ему вопросов.
Девушка была растеряна и угнетена. Она не знала, как объяснить присутствие Акима, единственным логичным выводом казалась его причастность к работорговле и ее похищению. Но верить в это не хотелось.
И опять Таи вспомнила кузнеца Илию– такие добрые глаза, такие надежные руки.
Близость портала почувствовали все. Животные насторожились и теперь похрипывали, напрягая шеи. Люди же замолчали и собрались, будто перед схваткой.
Красное небо и ослепительно белые песчаные дюны, жаркий неприветливые ветер и множество вооруженных воинов встретили путников в Краю Песка и Крови.
– Стой! – скомандовал начальник стражи.
Процессия остановилась. Аким внимательно наблюдал, как Кнут и Грах подъехали к грозному воину, на груди которого была широкая металлическая пластина.
– Поворачивайте назад, – сказал он капитану и его помощнику.
– Но мы приехали торговать.
– Я сказал, проваливайте. Мы не ведем сейчас торговлю.
– Но у нас хороший товар – девственницы. То, что надо вашему господину.
– Если не хотите лишиться своих жизней, разворачивайте животных. У нас есть приказ, и мы не собираемся от него отступать.
Грах и Кнут явно колебались. Они не планировали вступать в бой с вооруженными профессионалами, но осознание того, что они проделали такой огромный путь впустую, заставляло искать какие-то разумные доводы.
– Мы дадим вам на откуп одну из рабынь, – предложил Кнут, изучая лицо воина.
– На что она нам? – ответил начальник стражи, но его взгляд все же метнулся к обозу, полному молоденьких девушек.
– Неужели вы не пропускаете даже торговцев продуктами? Город не может остаться без запасов еды и воды. А ткани, лечебные снадобья? Все это наверняка разрешено провозить, – говорил Кнут.
– А ты видишь на этом обозе ткани или мешки с зерном? – издевательски заметил воин.
– Нет. Но мы можем накрыть обоз. Всего-то какие-то рабыни. Мы получим свою выгоду, а ты – свою. Не будет так скучно нести службу.
Грах закивал и широко улыбнулся, жестом приглашая грозного воина сделать выбор.
Девушки на повозке жались друг к другу, когда мужчина в защитных доспехах приблизился к ним. Таи сейчас была рада, что оказалась под защитой Акима. Почти укрывшись в его могучих руках, она видела, как юную рыжеволосую девушку сняли с повозки. Высокий воин ухмыльнулся и потянул ее к шатру. А процессия, тем временем, двинулась дальше. Члены команды велели всем рабам лечь на дно и накрыли их плотной тканью.
