Текст книги "Веретено Миров. Земная Любовь (СИ)"
Автор книги: Птичка Певчая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)
– И что, говорите, у вас тут комфортные условия?
Аргус почувствовал, как она напряглась, несмотря на ее остроты. Явно не собиралась сдаваться. И правильно. Кому, как не ему знать, что значит кровь в их мире. Это его кабала, священный залог, и даже его смерть в случае неповиновения. К последнему он близок, как никогда.
Кровью не разбрасываются. Через нее можно получить любое заклятие. От навевающего легкую влюбленность до обещающего неминуемую смерть.
– Ты не пройдешь, Провидица. И не думай нас обмануть.
– Ты говоришь о себе в множественном числе?
Призрак неестественно выпрямился, и в следующее мгновение вокруг него воздух заклубился, задрожал, зазвенел и на пустоши появились тысячи таких же созданий. От невыносимого шума Кира закричала и закрыла уши. Аргус тоже вздрогнул. Он слышал гораздо больше, чем Кира. Жалобные мольбы, пронзительный визг, угрозы, которые нашептывали своим жертвам убийцы, попавшие сюда за свои грехи.
Король Ушедших поднял руку вверх, призывая к молчания и требуя абсолютного внимания пришельцев. В одно мгновение вся эта ужасная какофония стихла.
– Нас много, как видишь. И каждый из нас не знает покоя. Наши души мечутся в агонии. От сожалений, боли предательства, невысказанной любви, горечи. У каждого из нас – свой груз, не дающий уйти из этого места на покой. Мы не спим, нам больше неведомы потребности тела. Но разум наш не очистился с приходом смерти, а все знания и события прошлого продолжают неустанно тревожить ум. И это невыносимо – каждый раз снова и снова прокручивать былые моменты, видеть свои ошибки и каяться в них, расплачиваясь вечно. Мы хотим покоя. Мы жаждем прощения. Искупление так желанно, но так недостижимо. Ведь мы здесь уже давно, но освобождение для нас невозможно никогда. До тех пор, пока иная сила, не знающая себе равных в Веретене Миров, не попадет в наши руки. Она знает, как творить новые миры, она исцеляет неизлечимые болезни, она возвращает к жизни или дарует вечный покой. И ты узнаешь, где находится источник этой силы.
– Почему у всех такая непоколебимая уверенность? – зло огрызнулась Кира. Казалось, все, кроме нее, точно знали, что ее способности – это гораздо большее, чем скудные, редкие видения. В мирах ожидали от нее великих свершений, нового поворота истории. Однако она была почти уверена в обратном. Не может обычная земная девчонка, всю жизнь бывшая неудачницей, стать великой Провидицей и найти Талисман, который искали всесильные мира этого и многих других.
– Я сказал тебе, что с уходом из жизни мы не теряем память. Это в первую очередь наше проклятие. Но и благословение в редких случаях. Таких, как этот. Я возглавлял Провидцев очень давно. Я был в сговоре с Жрецами и Волшебниками, когда Талисман был похищен у Богов-Прародителей. И я умер в тот момент, когда святыня разлетелась на тысячи осколков. Большая часть прошла сквозь мое тело. Но я не смог отправится на небо. Мне не дано увидеть Веретено Творения. Я обречен за свой поступок быть здесь, пока Миры не рухнут, а на их месте не появятся новые и так до скончания веков.
– Зачем тебе моя кровь?
– Это залог.
– Залог чего?
– Залог того, что ты исполнишь свое обещание и частица Талисмана вернется к нам в тот момент, когда ты найдешь ее.
– А если я не захочу отдавать его вам?
– Тогда ты останешься здесь, с нами. Пока тело твое не превратиться в прах, пока останки не разлетятся по всей этой земле, такому же праху.
– Незавидная перспектива. Мне нужно посоветоваться с моих сопровождающим.
Кира отвернулась от Короля Ушедших и вплотную подошла к Аргусу.
– Что нам делать? Ты быстрый. Может быть, попытаешься унести нас отсюда до следующего портала?
– Можно попытаться, но чутье подсказывает мне, что это безуспешная затея.
– Кто не рискует, тот не пьет шампанское.
– Риск – не всегда благородное дело.
– Это наш последний шанс. Я не вижу другого выхода. А отдавать свою кровь мне что-то не хочется. И почему все ваши дурацкие ритуалы замешаны на крови? Это напоминает второсортный фильм ужасов.
– Держись за меня, – бросил Аргус и в следующее мгновение они уже неслись по серой пустыне, поднимая клубы пыли.
Вой голосов разгневанных преследователей был таким сильным, что Кира завопила от боли, а у Аргуса из ушей потекла кровь. Призраки появлялись на их пути, но беглецы проносились через прозрачные преграды, как через туман.
Кира уже обрадовалась, что все сложится удачно и им удастся сбежать. Сквозь размытые от скорости очертания она смогла разглядеть неровно светившийся портал. «Странно, – подумала Кира. – Раньше положение порталов было скрытым.» Однако поворачивать назад не было смысла. Там ждали тысячи рассерженных мятежных душ, настроенных агрессивно и очень решительно.
– Уходи туда, – закричала Кира прямо Аргусу на ухо.
Она почувствовала, как он рванул быстрее, его тело сжалось, словно пружина. Он готовился к ловушкам и неизбежным травмам, лихорадочно прикидывая в уме, насколько серьезными будут ранения.
Однако когда он оттолкнулся от земли, заходя в магическое пространство в стремительном прыжке, почему-то вскрикнула Кира. Она резко расцепила пальцы, сжимавшие его шею, и он едва успел подхватить ее дергающееся в конвульсиях тело.
Мир, куда они попали, обдал их свежим запахом влажной травы.
Глава 19
Кира попыталась пошевелиться и тихо застонала от боли. Спина ныла так, будто ее сбил товарный поезд. Аргус бережно попытался ее поднять, но она протестующе замотала головой.
– Что это было?
– Я не знаю. Раньше такого никогда не случалось.
– Может быть, какое-то защитное заклинание, чтобы никто из пришлых не смог выйти?
– Вряд ли. Меня же оно не коснулось.
– Наверное, я первая попала под его действие.
– Нет. Я повернулся спиной, когда прыгал. Это меня должно было ударить. К тому же, я и раньше проходил через портал в их измерении. И ничего подобного не происходило.
– Не знаю. По всей видимости, я более лакомый кусочек, чем ты.
– Это точно.
Кира посмотрела на него исподлобья. Его взгляд был жарким, в нем еще сквозила тревога, но искры в синих глазах говорили о его желании. И эта гремучая смесь вскружила ей голову похлеще того заклинания, о которое она ударилась. Нет, путь его голос темный и обволакивающий, как горячий шоколад. Ей нельзя поддаваться его чарам. Разве их единственная ночь что-то изменила? Он просто хочет и выполнить задание, и развлечься с нею, пока они вместе. Кира заставила себя опустить глаза. Нельзя поддаваться искушению. Она и так наделала глупостей. Иначе и не скажешь. Минутная слабость грозит вылиться для нее серьезным увлечением. Она ведь с самого первого взгляда решила – такой мужчина, как Аргус, ей не по зубам. Свободный и независимый, обладающий суперспособностями и сногсшибательной красотой, он никогда не сможет поддаться слабости. Тем более, когда на кону его жизнь.
Кира потерла спину. Мышцы ныли, но боль уже отпускала. Она, наконец, осмотрелась вокруг.
На голубом небе краснело заходящее солнце. Его лучи сделали облака розовыми. Буйная зелень тропического леса резко отличалась от той мертвой, голой земли, пленницей которой она чуть было не стала. Цветы всевозможных оттенков и размеров щедро усеивали густой травяной покров, обвивались вокруг стволов и свисали с ветвей.
Ветер принес безумную смесь запахов. Нежная нотка, будто от кустов роз, терпкий запах полевых трав, дурманящий аромат жасмина, ненавязчивый букет древесных смол.
Кира жадно втянула в себя воздух. Так пахнут места, где она выросла, так должны дышать джунгли, в которых она не успела побывать.
А может быть это Земля? Может быть они очутились на ее родной планете? От волнения ее голос сел, а на глаза набежали слезы.
– Где мы?
– Не знаю, должно быть, какая-то дикая планета.
– А это … это не Земля?
Он внимательно посмотрел вокруг. На небе две полупрозрачные луны, едва различимые в лучах заходящего солнца. Воздух здесь иной, более тяжелый, хотя и прохладный. А в зарослях поблескивают золотистые глаза хищников, которых он не видел на планете Киры.
Он открыл рот, чтобы ответить, но заметил непрошенную влагу в ее глазах и подрагивающие губы. Аргусу захотелось сказать ей, что она дома. Захотелось не разбивать ее надежды. Но смысла скрывать правду не было.
– Нет. Это не Земля.
Кира едва слышно всхлипнула и отвернулась, вытирая лицо. Она тоскует по дому. Он и сам всегда ощущал тягу к родной земле, она давала силы, питала его корни, наполняла одновременно и энергией, и спокойствием. То же самое было и с ней. Но окажись они на Земле, их продвижение к цели осложнилось бы. Она не хотела той судьбы, что ей уготована. И не его вина, что она оказалась Провидицей. Он просто тот Охранник, которому выпало ее просветить на этот счет.
– Нам нужно идти.
– Куда? – уставшим голосом спросила она.
Он не стал отвечать. Потому что единственным местом, куда ей действительно сейчас хотелось, был дом. Он это понял.
Однако скоро ночь опуститься на дикий лес, притихшие животные осмелеют и выйдут на охоту. А им обоим нужен отдых.
Аргус всмотрелся вдаль. Впереди непроходимый лес. Слева поднимались горы. Идти туда нецелесообразно. Справа деревья редеют, местность идет под уклон. Он предположил, что там, внизу, должна течь река. Они смогут напиться и остаться на ночлег на берегу, под кронами гигантских растений.
Туда он и двинулся. Кира молча пошла за ним. Спину ломило, все время хотелось прикоснуться к ней, помассировать, почесать. Шла она неуверенно, спотыкаясь о коряги, словно сами цеплявшиеся за ноги. В лицо так и норовили попасть тяжелые, упругие ветки, иногда со жгучими стеблями.
Слабость не проходила, наоборот, давала о себе знать все больше. Кире необходим был отдых, но она молчала.
Когда они вышли на небольшую поляну, девушка смогла взглянуть на небо и заметила две луны. Да, это не Земля. Солнце, коснувшись горизонта, приобрело лиловый оттенок. Вместе с сумерками на них стремительно опускался холод.
Рыхлая влажная почва на спуске под ногами осыпалась, двигаться сквозь густые заросли было почти невозможно. Единственный плюс – за лианы можно было крепко держаться. Если бы не эта опора – Кира бы давно уже скатилась вниз. Их продвижение провоцировало оползни, целые пласты красноватой земли уходили из-под ног. А внизу уже слышался тихий гул буйной реки.
К тому моменту, когда путники достигли берега, Кира почти валилась с ног. Она опустилась на холодный, мокрый песок и постаралась перевести дыхание.
Аргус бросил на нее взгляд и нахмурился. Ни ранений, ни многодневного утомительного пути – а она выглядит изможденной, почти умирающей. Что-то эти выродки ей сделали. Но что? Он всеми своими чувствами тянулся к ней, ощупывал, словно рентгеновскими лучами, но ничего не мог выявить.
Пахла она все так же – только что скошенными полевыми цветами. Ни запаха болезни, ни солоноватой примеси крови. Кожа ее побледнела, но скорее от усталости, чем от внутренней травмы. Сердце билось в привычном ритме, дыхание выравнивалось после длительной ходьбы.
Он потянулся к поясу и чертыхнулся – мешочек с порошком, поддерживающим огонь, как и два искрометных камня, были потеряны. Древесина здесь была пропитана влагой, о костре можно забыть. Кира начала мелко дрожать, ее зубы тихо клацали друг о друга.
Аргус нашел более-менее сухие ветки с длинными, толстыми стеблями, наломал их достаточно, чтобы смастерить лежбище, поверху бросил свою накидку.
– Иди ко мне. Будем довольствоваться теплом друг друга. Огонь развести я не смогу, а по-другому тебе не согреться.
Кира не стала спорить. Она просто примостилась рядом, сотрясаясь всем телом. Аргус обнял ее, прижав светловолосую голову к плечу, вдохнул ее аромат и прикрыл глаза.
– Тебе нужно поесть.
– Не хочу шевелиться, – сонным, слегка охрипшим голосом ответила Кира.
– Я достану из своей сумки кусок хлеба, съешь, сколько сможешь. Организму нужно топливо.
– Мне кажется, что я и жевать не смогу.
– Ты только укуси, дальше включатся инстинкты, – усмехнулся Аргус.
И действительно, ломоть подсохшего хлеба вызвал временный прилив сил. Но как только последние крошки исчезли во рту, Кира мгновенно обмякла и провалилась в сон.
Аргус еще крепче обнял ее. Есть что-то в этой девушке, нечто неуловимо трогательное, что вызывает желание защищать, оберегать. Она уже доказала, что не наивная беспомощная дурочка, не истеричка и не слабачка. Но тем не менее, это чисто мужское стремление не становилось меньше от того, что она сама может постоять за себя.
Всматриваясь в ее тонкое, исхудавшее лицо, Аргус отчетливо ощущал, что отвернуться от нее и вычеркнуть из памяти он уже не сможет.
Ее скулы стали острее, кожа на них натянулась и, казалось, стала тоньше. Под глазами залегли густые тени. И все же ему приятно было любоваться ею, в каждой черте находя особую прелесть.
Аргус и раньше видел красивых женщин. Пышногрудых брюнеток с черными, как воды в их краю, глазами; удивительных изящных созданий с кожей, словно светящейся изнутри; чувственных бесстыдниц с тонкими талиями и невероятным изгибом бедер из десятого измерения, названного так за то, что в их мир ведут десять порталов. Были в его постели и особы королевской крови, чья царственная осанка, манера высоко держать голову и приказывать вызывали в нем желание резко изменить ситуацию, заставить их умолять о пощаде и уповать на его милость.
Но таких, как она, он еще не встречал. Когда в первый раз Аргус увидел ее еще девочкой, что-то произошло с ним в тот момент, когда ее блестящие от слез глаза устремились прямо на него через магическое окно. Их чистая голубизна, не тронутая больше никакими другими оттенками, напомнила ему о голубых озерах, которые он видел однажды в далеком, неприветливом краю. На той планете было всегда холодно, но вода в этих озерах не замерзала. И на фоне припорошенных снежной поземкой скал, темно-зеленых лесов, росших так густо, что их чащи были непроходимыми, водоемы самых различных форм и размеров выглядели настоящим чудом. Вода в них была прозрачной, а глубину невозможно было измерить. Поговаривали что дном они доставали до самого центра планеты. Потому в морозном воздухе и казалось, что под толщей воды нет и не может быть дна, если бросить камушек в озеро, то его будет отчетливо видно, пока он вовсе не растворится, не исчезнет из виду в невыносимо пронзительном голубом омуте.
Аргус крепче прижал к себе хрупкое тело. Кира уцелела в плену, мало того, смогла сбежать от Хоранов. Он никогда ее не спрашивал о том, что произошло с ней в то время, а она не рассказывала. Но он видел, что жестокие, чужие миры изменили ее. Она стала похожей на тонкий прут двойственного дерева, вымоченный в соленых морях его родной планеты. Тонкие ломкие ветки становились крепкими и гибкими. Из них Охранники делали надежные луки. Стрелять было сложно, тетиву могли натянуть далеко не все храбрецы, смевшие утверждать, что смогут управится с луком Охранника. Однако стрела, пущенная из него, летела так быстро, что от нее невозможно уклониться.
Аргус ухмыльнулся. Кира уже поразила его, однако не могла или не хотела верить в это. Недоверие в его мире – полезная и ценная вещь, способная спасти жизнь. Особенно если все так заинтересованы в том, чтобы ее получить.
Леа ходила по тесной комнатушке, приходившейся ей теперь тюрьмой. И хотя со временем здесь становилось все просторнее и просторнее, ее это никак не радовало.
Только вчера отсюда увели двоих пленниц. У одной, как и у еще троих до нее, не начались ежемесячные недомогания. Капля их крови, упавшая в волшебную чашу, принесенную Тереем, окрасила воду в голубой цвет. Значит, они забеременели. И их поселили в верхних палатах, где у каждой будут собственные покои. У второй же ночью кровь испачкала серое одеяние. По приказу Мора, от нее решили избавиться. Леа поняла это утром, когда бедняжка так и не вернулась обратно.
Сама Леа тоже не могла найти покоя. Сегодня она узнала, что не ждет ребенка от кровожадного тирана. И до сих пор не могла понять – радоваться этому факту или нет. Сама мысль о том, чтобы быть племенной кобылой, родить дитя, которого, возможно, у нее отберут после рождения и воспитают монстром, вызывала в ней бурный протест. Когда-нибудь в будущем она представляла себя матерью и женой, но сейчас эта перспектива пугала. Вряд ли именно она станет повелительницей этой земли, когда стольких женщин постигла неудача. Да и разве можно назвать удачей тот факт, что в результате грубого насилия на свет появится ребенок, благодаря которому тебя коронуют, но по-прежнему ни во что не будут ставить. А то и больше. Если смогла родить мальчика однажды, почему бы не подстраховаться и не нарожать еще больше наследников? Леа испытала тошноту при мысли о еще одной встрече с Мором. А ее, как ни печально, скорее всего не миновать. Почему-то она была уверена, что не попадет в число тех девушек, которых отдали кровавой реке. Были здесь и те, кто смог пережить еще одно свидание с повелителем. Даже несмотря на то, что предыдущее не оказалось удачным.
Служанки, каждое утро убирающие их комнату и приносящие еду, наверняка уже доложили о том, что ее тонкая циновка испачкана кровью. Надеяться на их жалость и молчание не приходилось. Эти проявления человеческих чувств к другим пленница стоили им отрезанных пальцев и языков, изуродованных лиц и тела. Теперь осталось только ждать. Будут ли это охранники или придет сам Терей? Почему-то ей хотелось, чтобы о ее дальнейшей судьбе, пусть даже печальной, ей сообщил именно он, а не кто-то другой.
Наконец, тяжелый засов лязгнул и дверь приотворилась. Белое одеяние Терея резко контрастировало с его темной кожей. Леа сразу поняла, что он пришел за ней. Его раскосые, экзотические глаза мгновенно нашли ее в толпе жавшихся к стенам женщин.
Он только кивнул ей. Но Леа не стала дожидаться, когда стражники выволокут ее под руки. Вернется ли она в эту комнатушку или нет, в любом случае покинет ее она гордо.
Ни один раз она убеждалась в том, что трусость не красит человека. Если смело идешь по жизни – можешь надеяться на то, что возьмешь от нее больше всех. Если боишься – то не только жизнь, но и смерть твоя будет жалкой. Именно поэтому еще пятилетним ребенком она смело входила в лес в то время, когда на лунах появлялись красные блики и старожилы говорили, что зверь становится буйным, потому что в него вселяются духи-отшельники. И даже обычная птица-полуночница может напасть и выколоть глаза, блестевшие в темноте. Леа видела, как мальчишки постарше, помня об этом, жмурились от страха, если им все же хватало духу зайти в заросли могучих деревьев на опушке, тогда как она сама смело смотрела на их сморщившиеся от ужаса мордочки и еще пугала их, крича, что заметила жуткого зверя с красными глазищами.
Вот и сейчас она шла по узким коридорам, минуя одну залу за другой, и не проронила ни слова. Задавать вопросы бессмысленно. Если тебя ведут на казнь – только больше будешь переживать и волноваться, если ты будешь жить – значит нет поводов для страха.
Ее отец, Таир, назвал ее бесстрашной, когда она родилась. Именно это на древнем языке предков означало ее имя. «Видимо, папа не ошибся и правильно прочел звезды в тот день», – подумала девушка.
Купальни остались позади, как и палата, куда ее привели на встречу к Мору. От интереса Леа начала вертеть головой по сторонам. В этой части дворца ей еще не доводилось бывать.
Хрустальные своды уводили вглубь. Под землей, без пронзительных солнечных лучей, стены казались посеребренными, непрозрачными, и в свете огней, зависших в пространстве без какой-либо опоры, эти узкие коридоры напоминали шахты, в которых добывали серебро.
Терей обернулся и охрана, подчиняясь безмолвному приказу, исчезла.
Он так же, не проронив ни слова, сделал жест рукой, приглашая Леа войти.
Под низким арочным сводом была абсолютно непрозрачная двустворчатая дверь. Леа удивилась. Здесь все всегда было доступно взору. И даже в том жутком храме, где ее изнасиловали, под потолками висели занавеси, которые по желанию повелителя могли опустить. Возможно, это темница? Или здесь проводят казни? Ведь только в тех помещениях, где держат пленных, слуг и скотину, стены не сделаны из хрусталя.
Леа сделала неуверенный шаг и оказалась в огромных покоях. Абсолютно круглое помещение было обшито деревом и украшено тканными гобеленами ручной работы, шторы с причудливо вышитыми узорами драпировали большую кровать. Из круглых окон в потолке лился яркий свет, падая толстыми, почти осязаемыми столпами на пол и зеркала, которые отражали солнечные лучи и направляли их в разные стороны по всей комнате. Удивительная игра теней и света заворожила Киру.
Не было резких контрастирующих цветов, только приятные глазу мягкие оттенки зеленого, темно-синего, золотого и бежевого.
– Вина? – Терей подошел к невысокому столику с сосудами и кувшинами.
– Нет, не надо.
– Как тебе мое жилище? – белозубая улыбка сверкнула из полутени.
– Неоднозначное.
– В каком смысле?
– Не могу понять: или ты раб, или пользуешься особыми привилегиями.
– Почему ты так решила?
– Твоя жизнь скрыта от посторонних глаз. У Мора тоже непрозрачные покои?
– Нет. Хрусталь в его части дворца самый чистый, какой только можно найти в белых песках этой пустыни.
– Значит, ты в таком же заключении, как и я, просто пользуешься большей свободой?
– Возможно, – улыбка на полных губах не дрогнула.
– Так ты просто решил со мной прогуляться, показать, где живешь, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала Леа. Она действительно не собиралась у него ничего спрашивать.
– Что-то в этом роде, – он поднес бокал ко рту и сделал маленький глоток.
Леа посмотрела на самый большой предмет мебели в этом жилище – кровать. Она была квадратной, что резко контрастировало с полным отсутствием углов в обстановке. Даже у столиков и нескольких сундуков, расставленных у стен, края были сглажены, закруглены.
Возможно, Терей чего-то от нее хочет. Эта догадка была внезапной и потрясла ее настолько, что она не сумела скрыть своих эмоций. Терей же, пристально наблюдавший за ней, угадал ее мысли и от души рассмеялся.
Леа отвела глаза, чтобы скрыть смущение и неловкость. Хорошо, что хотя бы он не думает об этом, смотря на нее. С некоторых пор ей стало казаться, что все мужчины здесь свихнулись от похоти. Даже охрана поедала пленниц глазами и не отводила горящих взглядов от несчастных во время их встреч с Мором, что делало эти мгновения еще более невыносимыми.
– Только и мыслей, что о постели?
– Нет.
– А я бы это понял. Ведь тебе предстоит встреча с повелителем. Ты не беременна.
– Нет, – отрицать не имело смысла. Терей узнал об этом и решил с ней поговорить.
– Боишься?
– Чего мне нужно бояться? Вашего повелителя или того, какая участь меня ждет, раз уж я не беременна?
– А чего ты больше боишься?
– Я не знаю. Мне все-равно.
– Ты не хочешь жить?
– Видно, ты путаешь жизнь с чем-то другим. Существовать в неволе, униженной, истязаемой, без права выбора или надежды а будущее – это не жизнь.
– Твое сердце будет биться, а если повезет, глаза будут видеть, язык – говорить, а шрамы на теле не станут причиной страданий и агонии.
– Не только раны и шрамы могут причинять боль. В моей деревне как-то мужчинам удалось поймать медведя. Диковинного медведя. Он был белым, а глаза светились синим светом, будто родился он не в наших лесах. Убивать его не стали, но и отпустить не захотели. Так вот этот медведь умер через неделю. Он не ел, не спал, он не смог жить в неволе. С людьми еще хуже. Они могут не умереть, а сойти с ума или потерять человеческий облик. По-моему, это гораздо хуже смерти.
– Что ж, возможно, ты изменишь свое мнение, когда вплотную столкнешься со смертью, взглянешь ей в лицо и увидишь, какого цвета ее запавшие глаза.
– Это уже случилось. У смерти черные глаза, – невесело усмехнулась Леа. – Черные глаза и светлые волосы, красивое лицо, но у нее нет души. Поэтому она, точнее он, забирает жизни у невинных, убивает десятками за день ради прихоти. И мне почему-то кажется, что ты скажешь мне, что в эти глаза я заглядывала не в последний раз.
– Ты не умрешь, потому что не сумела понести.
– Значит ли это, что я стану служанкой или меня перепродадут, как рабыню куда-то еще?
– Нет. Ты останешься во дворце.
– Он опять хочет… – Леа не смогла сформулировать вопрос до конца, грудь сжало, воздух с трудом попадал в легкие.
– Он не спрашивал о тебе, – Терей рассматривал юное лицо, на котором явно читался страх и волнение. Какая же она еще девочка. Чистая и свежая, как глоток утреннего воздуха. И глаза ее не потухли, как у многих здешних обитательниц. – А я и не напоминал.
От удивления глаза ее расширились, но она промолчала. Только розовые губы сжались так плотно, что побелели.
– Я говорю ему о тех женщинах, которые могут снова побывать в его палатах. Я слежу за тем, что он ест, пьет, где бывает, какие решения принимает. Мор, безусловно, полноправный правитель, только в его власти вершить судьбы своих подданных, в том числе и мою. Но он так помешан на наследнике, что зачастую, его больше не заботит ничто другое. Раньше он развязывал войны и прославлял свое имя в битвах, он захватывал новые измерения и пополнял казну несметными богатствами. Теперь все это забыто до тех времен, пока у него не появится наследник, тот, кому можно будет все передать, тот, кто приумножит и богатство, и славу.
– Почему ты не напоминал ему обо мне?
– Не все ли равно, ты будешь у него этой ночью или не ты?
– Но когда-то ведь он вспомнит обо мне. Или я попадусь ему на глаза. Тогда твоей оплошностью попрекнут тебя же.
– Думаешь, я могу упомнить всех девиц, которые проходят через его покои?
– Зачем тебе это? Зачем защищаешь меня?
Терей не ответил. Молча подошел к ней вплотную, не отводя взгляд. Леа запрокинула голову, стараясь отыскать ответ в его глазах, мерцавших в полумраке, но ничего не смогла прочесть в их темной глубине.
– Стража проводит тебя в купальни, отдохни и возвращайся к себе. Пусть твоя циновка и не так удобна, как мягкая постель, но она надежно скроет тебя от любопытных взглядов.
Терей крикнул охранников и больше не смотрел на тонкую фигурку оглядывающейся девушки, тщетно пытавшейся понять, почему ей так повезло.
Шорохи в кустарнике неподалеку и треск сломанных веток под чьей-то тихой поступью разбудили Аргуса. Кира обвила его руками и примостила голову на груди. Он постарался высвободиться незаметно, чтобы не разбудить ее.
Всего в нескольких шагах от них кто-то прятался в зарослях. И это были не звери. Он уловил едва различимый шепот. За ними наблюдали люди.
Аргус бросился в атаку, а через мгновение из своего укрытия с воплями выскакивали грязные детишки в лохмотьях, с всклокоченными волосами и перепачканными телами. В руках они держали камни и слабые подобия копий – палки с заточенным концом.
Кира подскочила, не в состоянии спросонья понять, что происходит. Сначала ей показалось, что Аргус сошел с ума и напал на ни в чем не повинных детей. Однако когда один такой невинный ребенок запустил в нее камнем и больно ушиб щеку, она поняла, что все не так, как она подумала.
Аргус не стал ни за кем гнаться, просто распугал мелюзгу. Но его брови сошлись на переносице.
– Нам нужно уходить. Сейчас они расскажут о своей находке взрослым, и вот тогда нам не обойтись без проблем.
– Я уже встаю.
От вчерашней боли не осталось и следа. Однако из рассеченной кожи на скуле шла кровь. Кира вытерла ее тыльной стороной ладони и принялась собирать свои немногочисленные вещи.
Но она не успела даже взять походную сумку, как на них абсолютно бесшумно напали дикари. В коже или шкурах, с оскалом на темных лицах, они решили убить или захватить в плен незнакомцев. Скорее первое, подумала Кира. Потому что несколько камней угодили ей в живот и грудь. Аргус превратился в размытую линию, отбивая нападение. Слышались вскрики и сдавленные стоны. Кира, махавшая вокруг себя палкой, подобранной с земли, смогла сломать пару челюстей и разбить по крайней мере три носа. Аргус же успел покалечить около двух десятков человек.
Внезапно резкий окрик заставил нападавших остановится. Сплевывая кровь и тяжело дыша, они искали глазами своего предводителя – не высокого, но коренастого мужчину. Его смуглая кожа блестела от пота, на широкой мускулистой груди Кира заметила череду шрамов, нанесенных скорее специально, чем по случайности. Светлые полоски и линии образовывали узор, обручем оплетавший могучий торс. Длинные черные волосы свободно спускались по спине, а раскосые глаза имели странный оттенок. Кира сощурилась, пытаясь разглядеть получше. Уж не померещилось ли ей? Но в непроглядной, как ночь, глубине его глаз мерцали золотые искорки.
– Стойте! Этих пришельцев трогать нельзя, – его голос оказался низким и грудным. Тот же самый язык, на котором разговаривала Кира и Аргус, но со странным акцентом. Он звучал жестче, согласные смягчались не до конца, а гласные то тянулись чуть дольше, то почти совсем проглатывались.
Кучка дикарей, которые еще могли продолжать сражение, издали возмущенный вопль. Но их предводитель резко вскинул руку, прервав любые возражения. Его хищное, но красивое какой-то дикой красотой лицо было настороженным, глаза прожигали насквозь.
– Он непобедим для нас, он из тех, кто всегда быстрее, всегда сильнее, всегда впереди. Если так, то мы не сможем одержать верх. Если он со своей спутницей всего лишь проходил мимо, то мы не станем причинять беспокойство.
Взгляд этого странного мужчины переместился на Киру и она невольно вздрогнула. Определенно, это не обычный человек. На месте его зрачков горело два маленьких пламени, желто-красных огня, поглощая отражение собеседника. Кире стало не по себе и она посмотрела на Аргуса. Она всегда искала его глазами в поисках защиты, ответов на вопросы, того, что мог дать ей только он.
Осознание этого заставило Киру вспыхнуть, ее голова непокорно дернулась, словно у норовистой лошади, но она отвела взгляд. Нет, она не станет зависимой от него, она не будет показывать свою уязвимость. Придет время, и она сможет побороть и ее.
А в это время коренастый дикарь продолжал смотреть на девушку, наблюдая, как за добычей. Он понял, что красивую чужестранку с волосами цвета солнца и этого хищника что-то связывает. Но всем своим видом не выдал ни единой мысли, мелькнувшей в его голове. Да, он знал, на кого напали его братья. Ему было видение сегодня ночью. Из дымки появились две фигуры, четкие, двигающиеся резко и стремительно, словно падающие звезды. Мужчина был свиреп и безжалостен, стихии смешивались в неистовом вихре и проходили сквозь его пальцы, будто он был выше их, сильнее их. Женщина со светлыми волосами быстра и сильна, как горная река, настойчива и опасна, как дикий лес, она красива, как сама смерть. И шаман проснулся, когда эта женщина взглянула на него и улыбнулась. Все его тело дергалось в судорогах, а нутро горело огнем. Он осознал, что эта незнакомка была создана для него, потому что второй такой больше не существует.
