Текст книги "Восход Акроникса (СИ)"

Автор книги: Последний Эон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 75 страниц)

Памятуя видения, явившиеся ему в Кавеноне, Вик предположил, что вопреки всему победа таки осталась за защитниками мира. Он тут же припомнил картину идущих посреди гор трупов воинов в иссечённых, покрытых кровью доспехах, добивающих последних рогатых тварей, некогда маршировавших под стягами из распятых, заживо освежёванных тел. И как невидимыми тенями от этих останков отделялись те самые сущности, которых он после назовет Зверем.

Ялазар грустно кивнул:

– Кеплер выдержал все. Вторжение бесчисленных орд, гибель хранителей Кеплера, предательство тех, кого считали вернейшим другом. Наши предки выстояли, не сломались, отстояв свой дом и право на жизнь. Но когда прервалась песнь клинков и стихли последние раскаты боевой магии, они оказались стоящими на руинах, а в их груди засело то зло, с которым они так долго воевали. В мире оставалось ещё немало порождений ада и хотя война была окончена, герои прошлого продолжали гибнуть в боях против остатков рассеянных легионов Разрушителя, да и появление Небесных Гор не сделало жизнь проще. В это же время дети, заражённые семенем зла и не знавшие ни прежнего мира, ни того ужаса через который их отцам и матерям пришлось пройти, все больше поддавались пагубному шепоту, исходившему из их сердец. Великий враг не смог сокрушить защитников Кеплера силой и потому решил действовать иначе, исподволь убивая все человеческое в потомках победителей, отвращая тех от своих великих предков, коверкая их разум и помыслы. Очень скоро бывшие выжившие обнаружили, что их собственные дети творят ужасы и зло ничуть не меньшие, чем некогда вторгшиеся адские полчища, а иногда и превосходя те в жестокости. Они пытались увещевать, взывая к разуму, чести, человечности, в конце концов. Но все эти слова мало что значили для тех, чье сознание было замутнено слепыми желаниями и злобой.

– Неужели ничего нельзя было поделать? – удивился Викар. Ведь оставались же наверное великие маги и мудрецы, которые бы могли найти решение, спасти их всех.

Ялазар пожал плечами, он рассказывал то, что видел, явно не считая, что домыслы и предположения теперь имеют какой-то смысл. История, это свершившийся факт и он всегда воспринимал её именно так.

– Пожалуй, поверни победители в тот миг оружие против своих детей, они смогли бы остановить расползающуюся чуму, а после, возможно сумели бы и понять, как с ней бороться, но немногим тогда хватило духу не дрогнувшей рукой лишить жизни собственное чадо. Видения тех лет, дарованные мне Хранителями Мудрости были полны скорби и бессильной ярости, когда с таким трудом доставшаяся победа обернулась новыми войнами, что развязали нерадивые потомки уже меж собой. Они делили земли, власть и что самое худшее, открывали схроны с проклятыми артефактами, созданными самим Разрушителем, дабы с их помощью укрепить свою власть. Четыре сотни лет не утихали сражения, что по своей жестокости и разрушительности едва не превзошли Последнюю Войну и окончились они битвой за Теневую Гору. В ней тогда собрались последние из переживших Рубикон защитники мира. Большая часть населения к тому времени уже вымерла, как впрочем погибли почти все растения и животные, уничтоженные голодом, болезнями и войной. Я видел в памяти безумных духов образы жалких сотен, под командованием последних из представителей ныне позабытых рас, некоторые из которых участвовали ещё в битвах против легионов ада. В тот день они последний раз были вынуждены выступить против древнего врага, вновь обретшего плоть. Их жизней, мучений и даже душ взалкали не демоны, и даже не очередные предатели, а собственные дети, за прошедшие века окончательно лишившиеся последних остатков разума. Рабы в клетках преобразившихся тел, мало теперь чем отличавшиеся от прежних слуг Разрушителя. У защитников не было шанса выжить, да они к этому и не стремились. План был иным, любой ценой остановить чуму, поразившую собравшихся у подножия горы несчастных.

Викар читал в Атласе Крига о тех днях. Вернее находил краткие упоминания о той последнее битве при Теневой Горе, окончившейся чудовищным взрывом и столь мощным эфирным эхом, что оно до сих пор напоминает о себе по всему свету. Он поделился этими воспоминаниями, впрочем совершенно не удивив Яла, который в отличии от него, почерпнувшего крохи правды с пыльных страниц, видел все собственными глазами или вернее глазами Хранителей Мудрости.

– Все так. Но взрыв уничтожил не только все те полчища безумцев, что пришли за жизнями последних защитников Кеплера. Основной удар оказался направлен вовсе не наружу, а внутрь горы, дабы пронзить хоть медленно, но ещё бьющиеся сердце планеты. Это был не акт последней мести, но попытка превратить землю в безжизненную пустошь, что рано или поздно окончательно погубит остатки проклятого семени и не позволит заразе перекинуться никуда боле. То была попытка спасти другие миры, о которых наши предки знали не в пример больше, нежели мы. Ибо среди артефактов, принесённых легионами Разрушителя, были и подобные твоему, позволяющие открывать дорогу в иные реальности. Надо признать, стражам Теневой Горы почти удалось задуманное. Я думаю, они действительно сумели дотянуться до сердца мира и Кеплер, словно обычный труп, начал остывать. Воды застыли, скованные льдом, последние следы жизни исчезали, а остатки рас, почти поголовно одичавших, превратившихся в разрозненные стаи кровожадных каннибалов, стали вырождаться, не в силах больше найти себе достаточно пищи. Я хорошо помню, как несколько месяцев «шел» по растрескавшейся, сухой, будто в пустыне земле, в вечном сумраке окутавших небеса облаков и не видел ни единого признака жизни. Это была просто пепельная пустота, даже Гуарон начал меняться, теряя свое сияние и превращаясь в то мутное буркало, что мы теперь изредка видим в разрывах туч. Под ногами, над головой и по сторонам не было ничего, только высохшие костяки, рассыпавшиеся тленом. Не было спасения, ни в глубоких штольнях гномов, ни в вечных землях эльфов, что чувствуя биение Порчи в своих сердцах и приближение скорой смерти либо от голода, либо от зубов собственных собратьев, обречено смотрели в будущее, готовясь к неминуемому концу.

– Постой, но если цивилизации пали, последние живые превратились в дикарей и стремительно вымирали, откуда же появился орден Подавителей? Да и сам Кеплер, сейчас хоть и не пышет жизнью, все же не выглядит покинутой всеми пустошью, по крайней мере не такой, как ты описываешь.

Ялазар пожал плечами, поигрывая в руках опустевшим кубком. Вряд ли кто-нибудь из его бывших собратьев когда-нибудь задавался всерьез этим вопросом. Их выковали словно мечи для строго определенной цели, в которой не оставалось места для лишних вопросов. Впрочем, повелитель костей все же отличался от остальных и данному ему от рождения пытливому уму было тесно в клетке тех догм и правил, которыми закаляли юных неофитов. Потому-то отлаженный механизм создания бездушных машин для убийств на нем дал сбой и по той же причине вопрос Викара не поставил его в тупик.

– Полагаю, война длившаяся почти полтысячелетия, с применением всех мыслимых видов магии и артефактов такой мощи, что просто не могли быть созданы в Кеплере, породили множество брешей в тонком мире. Тех самых порталов, что сочатся течениями Вечного Океана и в том числе питающими Небесные Горы. Последние, соприкасаясь с материальной вселенной, истончают завесу, отделяющую пласты реальностей друг от друга, перенося из мира в мир силу, предметы и даже существ, вроде тех же инферналов или призраков. Кроме того, сам сырой эфир, это чистая энергия абсолютной жизни, хаоса вечного рождения. Уверяю тебя, от того Кеплера, что существовал и процветал во времена до Рубикона, Последней Войны, кроме руин сегодня ничего не осталось.

– Руин, на которых строят полисы. – ввернул Викар, не согласный, что прошлое исчезло бесследно и Ял, нехотя, но все же кивнул, соглашаясь.

Действительно, именно на обломках древних поселений были построены большинство городов и цитаделей, а без этого наследия старого мира, даже эти крупицы разумной жизни не смогли бы подняться из пепла забвения.

– Что же до ордена, – продолжил тем временем повелитель костей, – то хранители мудрости оказались призраками, обитающими в погребенных под землей развалинах одной из древних твердынь. Я так и не понял, всегда ли они были бестелесными учителями, готовыми делиться своими знаниями или стали таковыми по некой трагической случайности. Как бы то ни было, однажды в их давно лишенные дневного света пенаты забрел дикарь, человек с признаками вырождения и сильных мутаций. Хранители обрадовались, если конечно можно так описать то возбужденное роение, с которым они устремились за этим бедолагой, дабы поделиться с ним накопленными за долгие годы знаниями. Разумеется, от такого «подарка» несчастный тут же рехнулся, однако его истошные вопли и бессвязные крики привлекли внимание его соплеменников. Помня о постигшей неудаче, древние стражи тех мест с новоприбывшими поступили более деликатно, хотя по меркам нашего посвящения, им передали знаний в десятки раз больше, неудивительно, что из всего племени в своем уме осталось только двое. Они то и стали первыми Курфюрстами Цитадели. Надо сказать, в то время подавители ставили перед собой совершено иные цели нежели сейчас, даже название говорит о том, что их задачей было подавлять очаги заразы, а вовсе не уничтожить всех, до кого смогут дотянуться. И, на мой взгляд, это было повторением уже совершенной некогда ошибки, той самой, что допустили герои, сокрушившие легионы Разрушителя. Семя зла надо было вырезать без жалости и сразу, не пытаясь отделить козлищ от агнцев, это был последний шанс спасти Кеплер и остальные миры, но и им наши предки умудрились не воспользоваться.

Грустно посмотрев в сторону мирно спящего за стойкой хозяина таверны, Ялазар устало вздохнул, ему явно хотелось напиться, но местная выпивка действовала на бывалого странника слабо, отчего разговор шел все тяжелее и не охотней. Девушки, собрав свои книжки, уже давно покинули харчевню, сцена была пуста и лишь небольшая горстка посетителей все ещё ютилась за столом рядом гигантом, вокруг которого образовался самый настоящий склад из опорожненных пивных бочонков. Викар к этому моменту уже начал понимать, о чем тогда говорил повелитель костей и что он мог не понять, однако все же спросил :

– А что было дальше? Мир начал возрождаться?

– Я бы сказал перерождаться. Во что-то отвратительное и чудовищно грязное. Заразу не удалось остановить ни во время вторжения, ни у Теневой Горы, ни моему ордену и та стала расползаться. Как оказалось, она может коверкать не только разум живых существ, но и извращать суть созданий иномирья. Инферналы, звери, духи и даже те, кого мы сегодня называем Пантеоном, все пали, не в силах устоять пред семенем зла, последним подарком легионов Разрушителя. Магия, словно кровь мира, разносила эту заразу и постепенно, до того мертвые земли начали наполняться гротескной пародией на жизнь. Растения, что никогда раньше не росли под нашим небом, внезапно пустили корни и прижились, а на руинах павших городов стали проклевываться ростки новой цивилизации. Страшной, безжалостной, бесконечно уродливой в своей нечеловеческой жестокости и порочности. Год за годом, век за веком, мы все больше напоминаем тех, кто некогда вторгся и разрушил наш дом. Ну а сегодня, из-за малодушия прошлого, Зверь нашел путь этот в новый, чистый светлый мир. Мы же Вик, первая волна, новый легион Разрушителя, что проложит дорогу адским ордам в очередной, ничего не подозревающий мир. Пройдет ещё несколько столетий и за одной тварью, той самой, которую ты преследовал сегодня, последуют тысячи, а потом миллионы подобных ей, дай время.

– А ты хочешь уничтожить Кеплер и всех живущих в нем? Да? – спросил Вик, без труда читая ответ, во вновь ставших холодными, как лед, глазах Ялазара. Тот давил любые эмоции, когда требовалось принимать жесткие решения. – Но ведь не все заслуживают смерти. Я видел в Кавеноне тех, чья жизнь едва ли лучше смерти, вряд ли они так уж повинны в окружающих их кошмарах. Да и невинные, что вопреки всему протягивают людям руку помощи тем, кого ты ненавидишь, чем они провинились перед тобой?

Зубы Ялазара скрипнули и послышался тихий хруст ломающегося дерева, когда толстобокий стакан в его руке превратился в щепки:

– Вот из-за таких мыслей, мы и проиграли войну. Именно потому, что когда-то наши предки рассуждали как ты, вместо нового рассвета, мы теперь все глубже погружаемся в пучину безумия. И с чего ты так удивляешься? Я не говорил, что отказался от идеи моего ордена, просто я считаю путь, которым они хотят достичь цели, неэффективным. Что же до тех слизняков с пустым взглядом, безропотно сносящим все унижения и боль, то уверяю тебя, дорвись они до власти, начнут творить вещи в сто крат страшнее тех, что проделывают с ними их хозяева. Они слабы сопротивляться, но в их сердцах затаена черная ненависть ко всему и вся.

– Но в тебе нет Зверя, значит методы Подавителей все же работают. – парировал Вик.

– Это не важно. Мы рождены с ним, он часть нас, даже если удается его изгнать, твои тело и душа все равно успевают претерпеть изменения. И как бы человек не выглядел, человеком-то на самом деле он больше не является. – Вику тут же вспомнились слова Шраума, сказанные им в лесу, возле хижины отшельника, о том, что все живущие уже давно не те, кем кажутся и что людей-то, на самом деле, и не осталось. – Ты вот только не вписался в нашу стройную картину мироздания со своим человеколюбием. Ну ничего, посмотрим, что скажешь после того, как твои ненаглядные «невинные» окунутся в купель Алого Дня. Мне это зреть уже приходилось, в тех видениях, а скоро и ты поймешь, что все мы поражены проклятием. Все до единого! – последние слова он почти выкрикнул, да так, что девчушка, собиравшая пустые бутылки со столов, выронила поднос, а старый хозяин проснулся, подняв заспанный и непонимающий взгляд.

Тем вечером они больше не разговаривали. Ялазар выглядел раздосадованным, что Вик его так и не понял, а тот, в свою очередь, размышлял над услышанным. Молодой человек не мог согласиться со столь радикальным вариантом решения проблемы, но все же признал, если видения, которые Хранители Мудрости являют на посвящение правда, то значит шанс окончить древнюю войну оказывался упущен уже трижды. И чем больше он думал, тем сильнее в нем крепло ощущение, что победить в ней вообще, изначально, было невозможно. Потерпеть поражение и быть убитым, или же уничтожить сначала врагов, а после, самих себя. Получается, финал был предрешен ещё в момент начала вторжения и чтобы не предпринимали защитники Кеплер, все равно, рано или поздно мир падет к ногам Разрушителя. А будет ли он серой безжизненной пустыней или гнойным нарывом, порождающим чудовищ, не столь уж важно, главное все, что было на нем прежде, погибнет.

Выходил какой-то замкнутый круг, когда-либо ты сам занимал место зверя, либо становился причиной гибели всего живого. Вряд ли Ялазар, явно не один день размышлявший над этой проблемой, не пришел к схожему выводу и без сомнения, всеобщая гибель для него была предпочтительней поражения.

* * *

Утро встречало Викара танцующими пылинками в лучах света, проникающих в помещение через небольшое оконце и запахами еды, доносившимися из-за двери. Двухъярусная кровать, в которой ему досталась нижняя полка, оказалась на удивление удобной, а перины набитые пухом настолько мягкими, что выбираться из них не было никакого желания. Да и вообще, небольшая, но крайне уютная комнатка навивала мысли о хотя бы одном дне отдыха, избавленного от вечной суеты, погонь, сражений и прочих «прелестей» жизни кочующего авантюриста. Впрочем то, что по их душу так и не пришли стражи Снежного, уже было немалым подарком, все же провести ночь в теплой постели всяко лучше, чем в холодных казематах.

Тихо скрипнула притворенная дверь, то видимо Ялазар, не желая будить Вика, вышел в залу харчевни. И как бы последнему не хотелось еще немного наслаждиться столь редким в его обычной жизни комфортом и теплом, парень все же пересилил себя, буквально перевалившись через край и заставив себя одеваться. Прошло немного времени, пока он напяливал тяжелую кольчугу и опоясывался перевязями с мечом и кинжалами, легко закинув на плечо ещё не так давно казавшийся тяжелым походный мешок. Молодой человек с удивлением отметил проявившиеся у него поджарые и окрепшие за несколько последних месяцев мышцы. Все это время он почти не снимал брони и не расставался с оружием, да и помощь Измаилу явно не прошла бесследно, ибо занятие колдовством, как оказалось, требовало немалых, в том числе физических, сил.

Оправив черный плащ, Викар шагнул из комнаты, навстречу освежающему, утреннему ветерку, гуляющему под невысокими сводами приютившего их заведения, у которого, как оказалось, даже и дверей-то не было. Но зато через арку входного портала открывался потрясающий вид на залитый розоватым туманом берег озера. Около стойки он приметил Яла. Тот уже был уже гладко выбрит, умыт и несколько запоздалых капель оставили на его лице тонкие просеки, однако хмурый взгляд, которым он смотрел на хозяина таверны, выдавал явное неудовольствие.

– Выпить есть? – немного сипло спросил повелитель костей у сонного старичка-трактирщика.

– Но сейчас 10 утра. – беспомощно разведя руками, ответил тот.

– Я не спрашивал сколько времени. – огрызнулся Ял, пододвигая к себе пустую кружку и с грустью смотря в её сухое чрево.

– Вы не понимаете, – извиняющимся тоном замямлили в ответ, – мы отдаем остатки еды и питья в Приюты Странников, таков закон, а каждый день готовим свежую еду и выпивку, у нас остались только те запасы кислого настоя, который вам так не понравился.

Викар не стал дослушивать разговор, на ходу кивнув Ялу, в ответ на поднятую в приветствии руку и направился к озеру, благо идти до него было всего шагов десять. Наскоро умывшись и вдохнув полной грудью морозный воздух, он взглянул вверх. Там, среди редких облаков прятались, растворяющиеся в утреней небесной синеве, сияющие гиганты, луны Вардемы. Чуть в стороне, держать за землю паутиной из золотых, словно солнечные лучи тросов, виднелась удивительная Калери’Юна. Парень поймал себя на мысли, что издалека небесная каравелла выглядит вовсе не так уж безобидно. Острые контуры, украшенных лепниной и нахлестками красной бронзы бортов, теперь выглядели быстрыми, хищными, будто опытного охотника обрядили в бальное платье. Широкие дуги позолоченных мачт, полумесяцами охватывающими верхнюю палубу и удерживающие распростертые полотна кипельно белых парусов, с этого места казались толстыми бычьими рогами, что не только могут выдержать любой шторм, но в случае необходимости сами могут использоваться, как оружие для тарана.

Вик мотнул головой, отгоняя мысли о странностях, которые он то и дело замечал в окружающих вещах, выбивающихся из общей картины всеобщего благолепия и миролюбия. День сегодня и так предстоял непростой, чтобы ещё тревожиться мыслями о прошлом Вардемы.

Вернувшись обратно, парень обнаружил своего спутника сидящем на том же самом месте, где и вчера, в окружении шести здоровенных кружек, исходящих подозрительной, зеленой пеной и при каждом глотке морщившимся так, будто проглотил соплинга.

– Кстати, сегодня платить тебе. – издали предупредил Вика повелитель костей. – У меня после вчерашнего денег не осталось.

Парень был не против, бросив трактирщику пару золотых, но все же спросил, указывая на две уже опустевшие пинты:

– Ты полагаешь это разумно, учитывая, что сегодня нам предстоит?

– Перед смертью не надышишься, но попытаться напиться-то можно? – хмыкнув, ответил Ял. Он лукавил, смерть его не страшила, скорее сказывалась их вчерашняя беседа.

Викариан не хотел пока вновь заводить тот разговор, а потому, просто присел рядом, ожидая когда его товарищ наконец-то покончит со столь противным ему пойлом и они смогут двинуться дальше. Внезапно, повелитель костей глубоко вздохнул и произнес:

– Ты даже не представляешь, как ты напоминаешь тех, прежних людей, живших до Рубикона. Первый из встреченных мною смертных, да и бессмертных тоже, кто мыслит и действует, как те, кто сражался в Последней Войне. И хотя ты, как и все мы, заражен семенем зла, оно не властно над тобой.

– Ну вообще, тут немалая заслуга Силики. – честно признался Вик, но это кажется не смутило его собеседника:

– Скорее, в этом немалая заслуга твоей матери, сплетшей то невероятное заклятие вокруг вашего дома, что, по-видимому, усыпляло Зверя внутри тебя и благодаря чему, сейчас твое сознание практически не изменено его Порчей. Нечто похожее происходит и у подавителей, когда детей забирают в загоны, заставляя выживать, принцип другой, но результат практически тот же, тварь просто не может воздействовать на разум жертвы. Я не знаю, кем была твоя мать, но то, что произошло с твоей семьей, без сомнения, не было случайностью. Кто-то явно хотел остановить её, остановить тех, кто искал и как видно нашел способ бороться с проклятием Разрушителя.

– Антемос. – процедил Вик.

– Я бы сказал его герольд. – поправил парня Ялазар. – И ответы, полагаю, тоже надо искать у него.

– Мне кажется, ты не меньше моего хочешь до него добраться? – ещё один кусочек мозаики встал на свое место и Вик спрашивал, уже зная ответ. Ялазар же просто молча кивнул, для него парень и его прошлое, оказались ключом к проблеме, которую он так долго пытался решить. Альтернативой той резне, не приносящей никаких успехов, что устраивали Подавители во время своих жатв. – Но зачем тогда оставлять метку на стене моего дома?

Повелитель костей хотел что-то ответить, но не успел. От прохода пролегла тень и он, так и не произнеся ни звука, кивнул на вновь пришедшую. Едва посмотрев в ту же сторону, Викар увидел выбивающиеся из-под неглубокого мехового капюшона пышные, пурпурные локоны волос. Он тут же бросился к Беатрисе, заключая тут в объятия. Они стояли так какое-то время, ничего не говоря и Викар не мог надышаться тем благоуханием фиалкового луга, что пришло вместе с его ненаглядной. Лицо девушки выдавало крайнюю усталость, но она продолжала держаться, хотя на глаза то и дело накатывала влага. Наконец, им все же пришлось пройти к столику, где Ялазар поспешно сгреб в кучку гроздь наполовину опустошённых стаканов и принялись слушать.

То, что Беата пришла без стражи уже радовало, хотя её внешний вид говорил о непростой, бессонной ночи, как оказалось проведенной с Силикой в тяжелых разговорах и мыслях о наступающем дне. Девушка опасалась реакции на те слова, что собиралась сказать и потому, пыталась начать издалека. Однако богиня даже не была удивлена, более того, оказалось что она и сама чувствовала что-то неправильное, неестественное. Она не могла вспомнить заключительную часть вечера и как оказалась перед помостом вознесения. Подобных провалов с ней ранее не случалось и это сильно встревожило её. Когда же разговор зашел о Викаре и том, что он поведал, Силика внезапно поняла откуда возникло странное чувство чуждости внутри и вокруг себя, почти тоже самое она ощутила, впервые встретив его. После этого она слушала молча и внимательно, вникая в каждую деталь и сетуя, что самого Викариана нету рядом, дабы он смог рассказал больше.

Но что больше всего расстроило Беату, отчего на её глаза постоянно норовили навернуться слезы, так это реакция Владычицы Шелковых Дюн, на те способы избавления от Зверя, что предложили парни. Она приняла это со стоическим смирением, а на все замечания, что возможно её старшие сестры смогут помочь, отвечала, что не может поставить под угрозу ещё и их жизни. Беата едва не плакала, рассказывая о согласии её госпожи на план Ялазара, что вызвало у того невольное восхищение. Судя по рассказу Беатрисы, Силика смогла понять насколько опасно то, что теперь жило в ней, раз согласилась встретиться с ними. Причем если они все же решат пойти до конца, не было сомнений, что тем самым подпишут не только ей, но и себе смертный приговор.

– Вы не нашли иного способа исцелить госпожу? – с щемящей надеждой в голосе, спросила Беата, но Вик лишь покачал головой.

Все что он мог рассказать ей, это про их вчерашние поиски убийцы. О том, что они, взломав странную дверь, нашли тот магазин, откуда и появилось чудовище, покинутым, без единого признака бывших хозяев. Девушка прижалась к Вику, слушая короткий рассказ и сжимала его теплую накидку до побелевших костяшек на пальчиках.

– Боюсь, других способов избавится от семени нет. – допивая последний стакан и готовясь подняться из-за стола, подвел черту повелитель костей. – Раз твоя госпожа настолько благородна, что готова пожертвовать жизнью ради своих людей, своего мира, то клянусь тебе, она не будет мучиться.

Беатриса крепко зажмурилась, уткнувшись в грудь Викара, а тот, бросил сердитый взгляд на Яла, при этом прекрасно понимая, что это единственный способ, которым они могут облегчить участь Силики. Внезапно Беатриса открыла глаза и подняв голову, немного нахмурившись, будто бы что-то быстро обдумывая, произнесла:

– Дорогой, постой, ты говорил, что проникая в ту лавку, вы сломали дверь, вытянув из неё силу стихий?

– Да. – коротко ответил Вик.

– А не можешь ли ты так же вытащить это … семя из моей госпожи.

Признаться честно, Викара такая мысль даже не посещала, потому он взглянул на повелителя костей, но тот выглядел не менее озадаченным. Вчера им было не до этого, усталость, погоня и непростой разговор как-то выбили из головы мысли об иных способах избавления от Зверя. И вот стоило упомянуть, что оказывается они могут вытягивать энергию из вещей, как Беатриса тут же предложила гениальное в своей простоте решение, о котором они даже и подумать забыли. Тоже мне сыны мира магии, потомки победителей великого Разрушителя, едва не засмеявшись, про себя съязвил Викар, вслух же сказав:

– Это надо попробовать, может сработать. – Беата от этих слов едва не подпрыгнула от радости.

Ял потер подбородок и поправил:

– Лучше попробуй не линии силы вытаскивать, а помнишь, как вы с Измаилом врачевали. Ты можешь обращаться к оку инфернала, а значит тебе нет смысла тянуть силу, раз ты сразу видишь эту тварь. Ты же видишь?

Викар кивнул и повелитель костей продолжил:

– Тогда, ты, как и предложила Беатриса, сможешь попытаться сразу достать семя. – он на секунду запнулся, а потом подняв голову, добавил. – Вытащишь его в материальный мир.

– И тогда уже можно будет покончить с ним, не причинив вреда Силике! Но что-то я сомневаюсь, что это порождение демонов будет так уж беззащитно в нашей реальности. Могут пострадать люди.

На этот раз в разговор вмешалась Беата:

– Вкладчица вняла вашим предупреждениям о возможностях Порчи и потому, сейчас одна ждет вас в праздной зале Калери’Юна. На борту остались лишь автоматоны, что просто не могут покинуть каравеллу, но они не живые. – она посмотрела в глаза Викару и прошептала. – Прошу тебя, не дай этому созданию навредить моей госпоже, не дай Силике погибнуть, молю тебя.

Парень уверено кивнул, он и сам хотел бы, чтобы Богиня Шелковых Дюн осталась жива, видя, что его Беатриса вообще относилась к ней с почти дочерним трепетом, как к родной матери.

– Обещаю, я сделаю все, чтобы она осталась цела. Все, что в моих силах и даже больше.

Видимо в его словах звучало настолько неподдельное желание видеть прекрасную госпожу живой и невредимой, а так же собственная тревога за неё, что Беатриса впервые за это утро слабо, но все же улыбнулась, поверив ему. Они бы так и продолжали стоять, нежась в объятиях друг друга, если бы над ухом не раздалось покашливание и грубоватый голос Ялазара не произнес:

– Не хочу вас отрывать, голубки, но нас ждут дела.

Деликатность не была сильной стороной повелителя костей и Викар вздохнув, под руку с Беатрисой, пошел вслед за ним. Девушка не отставала с расспросами, придя в полнейший восторг узнав, что он обладает умением исцелять людей. Оказалось, в их мире лекари являются самой почетной и востребованной профессией. На это Ялазар ехидно заметил, что с его навыками уровня знахаря какого-нибудь варварского племени каннибалов, исцеление не пройдет для Вардемы даром. Впрочем, это не сумело подколоть идущую об руку парочку и Вик с удовольствием рассказывал Беате о том, как вообще научился ремеслу, и о разных аспектах магии их мира, разумеется, опуская большую часть связанных с нею кошмаров. Подобная болтовня помогала им обоим отвлечься от той неизвестности, что ждала впереди. Парень лишь примерно представлял, что ему предстоит, ибо одно дело лечить смертных от простуды и совсем другое вырывать из души богини Зверя, сумевшего поработить целый мир. Девушке же в предстоящем светопреставлении, где на кон будут поставлены жизни двух дорогих её сердцу людей, вообще была отведена роль зрителя.

Площадь Вознесения, кипящая утреней жизнью, со вчерашнего вечера изменилась не сильно. Разве что появилось пара десятков парящих ладей, в неком художественном порядке, выстроенных на небольших возвышениях. Видимо именно на них обитатели каравеллы покинули её. Вокруг же стоял лишь караул из стражей города, что даже не подумали преградить парням дорогу, завидев ученицу одной из богинь вместе с ними.

– Как Силике удалось убедить их покинуть корабль? – спросил немного озадаченный Викариан. Приказать она не могла, ибо как он понял, экипаж подчинялся приказам её сестры, Астры.

– Не знаю. – ответила Беата, проводя их меж стройных рядов необычных средств передвижения. Вблизи они действительно напоминали длинные и широкие лодки. В низких бортах были буквально вырезаны картины, изображающие мир Вардемы и её усыпанные звездами ночные небеса. Реши кто поставить такую челну на воду, та тут же набрав воды, пошла бы ко дну. – Возможно, убедила всех, что приготовила некий сюрприз своим любимым сестрам и их слугам.

– Да уж, сюрприз будет что надо. – хмыкнул Ялазар, одним прыжком взлетая на парящую над поверхностью помоста ладью, на которую указала их проводница.

Вик вскользь отметил, что обычно полная костяная чешуйчатая юбка, закрывающая ноги его спутника, теперь имела пару разрезов, спереди и сзади, давая возможность более свободно двигаться, хотя и немного снижая защиту. Когда тот успел это сделать, он сказать не мог, однако понял, что повелитель костей перенял эту моду у некоторых местных стражников, которые предпочитали дополнительно прикрывать стальные поножи кольчужной завесой.

Ставя ногу на плоское дно, несмотря на то, что ладья никак не отреагировала на запрыгнувшего внутрь тяжеленного Ялазара, Викар все же подсознательно ждал от всей этой воздушной конструкции какого-нибудь подвоха. К его удивлению, та была неколебима словно плита того тракта, по которому они прибыли в Снежный. Беата указала на витиеватый рисунок посредине лодки, больше похожий на работу мастера-художника по дереву, чем на магическую конструкцию.