Текст книги "Необычные щупальца (СИ)"
Автор книги: Олла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 39 страниц)
Да уж, нашел о чем говорить. Тут даже Самри скис, а принцесса вообще в культурном шоке, как эльфийка, которая увидела, как Гарос, выходя из общажной душевой, топает в свою комнату с гордо поднятой головой, будто так надо, и пропавшая одежда с полотенцами ни при чем…
С религией же… Орки раньше поклонялись Хрожгару. Сильному, непримиримому и кровожадному богу. И шаманы под его покровительством творили редкие ужасы. Это сейчас Гарос, родившийся уже после раскола меж племенами, понимал, что это было плохо. А тогда орки молились богу и все было будто так и надо.
Что ж, для раскола им понадобилась кровопролитная, унесшая многие жизни война. Ну что он пытался доказать этим детям?!
Гэвианет достался сироп из каких-то красных ягод, а Самри получил большую булку с вареньем, присыпанную сахаром. Принцесса пробовала новое блюдо с опаской – как она уже поняла, местная пища в большинстве своем была для нее несъедобна. И даже не потому, что была приготовлена из животных и рыбы. Рыбные супы принцесса как раз пила спокойно. А потому, что состояла из компонентов, которые желудок гааш физически не мог переварить. Ну не было в их мире ничего подобного, а значит и тело не приспособилось к питанию смесью из растительной и животной пищи, порой слишком жирной и тяжелой.
Она молча макала ложку в сироп, глядя на болтающих людей. Все выдуманные байки они уже пересказали и теперь взялись обсуждать новости и перемывать кости знакомым и приятелям. Смысла в такой информации Гэвианет не видела абсолютно, но людям это нравилось. Они заказывали свои напитки, усаживались за стол и начинали вести «важные» разговоры. Это так сильно отличалось от культуры гааш, где прежде всего фигурировала вежливость по отношению к собеседнику и предмету беседы, даже если он неодушевлен. Вряд ли кто-то из гааш стал бы обсуждать формы соседки, плодовитость чужой скотины и довольно личные подробности семейной жизни. А люди именно это все и обсуждали. Некоторые еще и хлопали подавальщиц по заду или щипали их за мягкие части тела, требуя то пива, то вина, то мяса и рагу… Выглядело это как одна из палат дома милосердия для сумасшедших.
Тем временем она не заметила, как к столику подвалило уже поддатое тело, слегка пошатывающееся и хватающееся за спинки стульев, чтобы не упасть. От тела несло крепким духом алкоголя, пота и еще чего-то неопределенно-мерзкого, что Гэвианет распознать не смогла. В принципе, добрая половина находящихся в зале имели подобный облик и запах, но все же они сидели за своими столами.
– Эй, купец, почем товар? – проблеяло тело и ухватилось за стол, стараясь не свалиться на пол. Гэвианет подвинула к себе ближе сироп и придержала мисочку рукой, чтобы не разлить. Было жалко и сиропа, и чужого труда. – Девчонки-то по чем?
– Дети не продаются, – с усталой угрюмостью буркнул орк, демонстративно подцепляя свободной рукой лежавший на его коленях посох, на котором сверкнуло сероватое пламя. – Разуй глаза… ничтожество. У них же даже грудь еще не выросла! – возмущенно продолжил шаман, стараясь сейчас обойтись без рукоприкладства. Пусть этим чучелом займутся вышибалы!
– А-а жаль! – выдохнуло тело и, пошатываясь, поплелось к следующему столику, где и ухватило за филейные части подавальщицу. – Вина за во-он тот столик! – тычок пальцем свободной руки указал на четыре столика сразу, но более опытная девушка разобралась, куда нести вино, впрочем, стребовав плату сразу.
– Вот так всегда. Ты не мог бы нас сделать… чуточку некрасивыми? – грустно спросила Гэвианет, провожая взглядом плетущееся тело. Назвать его человеком было как-то… оскорбительно для более вменяемых людей.
– Можно попробовать. Просто у вас сами по себе маленькие треугольные рожицы, тонкие черты и огромные глаза. С легким уклоном в сторону человечности… Вы уже поняли, что выходит. Могу сделать вашу кожу такой же зеленой, как моя, и добавить клыки. Но ноги и так тяжело прятать, – честно признался шаман, разводя руками, и красноречиво отвел взгляд от того самого выпивохи, когда зад того внезапно вспыхнул. Подавальщица плеснула тем, что было под рукой, и пламя взвилось к потолку. Мужик, взвизгнув, выбежал во двор, где под всеобщие смешки с наслаждением плюхнулся в лужу.
– Ладно. Попробуем жить с такими лицами, хотя это тоже проблема. Куда ни плюнь, везде проблема. Кстати, – Гэвианет кивнула в сторону вошедшего в таверну нового субъекта, – этот чем-то отличается от остальных, но я не могу понять, чем. Для меня все люди и подобные одинаковы на лицо… – она виновато потупилась и взялась за свой сироп.
Вошедший и правда был колоритной личностью. Довольно высокий для человека, он даже пригнул голову, проходя внутрь. Одет он был достаточно роскошно как для местных завсегдатаев. Чего стоила только меховая накидка, надетая, видимо, по случаю внезапного похолодания. Выглядел он сытым, довольным и даже несколько равнодушным к происходящему. Осмотрев весь зал, мужчина сбросил меховой капюшон, показывая отросшие черные волосы и начавшую пробиваться на щеках щетину.
– Кто здесь победил банду Зальтрага? – громко и уверенно спросил он, оглядывая зал. Пьянчужки попритихли, кружки перестали цокать, зато за последними столиками кто-то зашушукался.
А несколько дрожащих от выпивки пальцев указали прямо на их столик. И Гарос, окинув предателей затравленным взглядом, со вздохом поднял руку, отводя внимание от гааш.
– Ну я, можно сказать, – тяжко вздохнув, уже громче проговорил он. На фоне других орков он казался мелким. На фоне обрюзгших выпивох едва не смазливым…
– Это действительно правда? – мужчина подошел ближе к их столику, рассматривая неожиданного победителя. – У вас есть доказательства этого? – он смотрел напряженно, но не зло. Казалось, на его плечи легла непомерная тяжесть, сковавшая движения.
Гэвианет исподтишка поглядывала на новоприбывшего. Для нее этот человек пока что угрозы не представлял, но и особо мирным не казался. Теперь, когда он развернулся к ней боком, она смогла рассмотреть длинный меч в ножнах на его поясе. Вряд ли это был простой выпивоха. Но и на разбойника, подельника Зальтрага, он не тянул.
Гарос похоже и сам подметил эти детали и молча без лишней помпезности потянул себе на колени сумку, зарылся в нее рукой и без лишней резкости потянул замороженную голову. Он немного беспокоился, как бы их из обеденного зала не погнали за демонстрацию отрубленных голов. Но лицо, перекошенное ужасом, он этому незнакомцу показал достаточно четко, готовясь активировать силовой щит в любой миг.
– Жаль, не судьба была мне эту голову срубить, – грустно проговорил мужчина и грузно опустился на лавку. Он ещё немного полюбовался головой Зальтрага, а после махнул рукой, мол, убирай. – Прошу меня простить за недоверие, многие врали, что им удалось уничтожить разбойника. Этот мерзавец убил моего единственного сына, и все, что мне оставалось, – это мечтать о мести. Простите, не представился. Лааст Крент, глава отряда наемников. Мы здесь квартируем неподалеку, думали выловить мерзавца. – Он протянул Гаросу руку для пожатия и одновременно махнул подавальщице: – Доброго вина мне и этому господину. За мой счёт.
Гарос, едва сдержав брови от удивленного путешествия на лоб, более-менее спокойно кивнул.
– Я Гарос, шаман, – кратко представился он и ответил на рукопожатие, вновь отправляя сумку с ледяным трофеем обратно. – А это мои сёстры, – почти радушно представил он гааш. А то надоело, что его все записали в отцы… Хотя это должно было бы качественно отпугивать от него баб. – Я пообещал одной девочке, что она увидит конец этой шайки, – прояснил он. – А обещания, данные всерьёз, нужно выполнять.
– Видимо, так было суждено. Что ж, благодарю за то, что показали его голову, – Лааст чуть поклонился, дождался принесенного вина и торжественно отпил, чуть приподняв бокал. – За упокой его мерзости Зальтрага, чтоб ему на том свете было так же паршиво, как и его жертвам.
Проведя столь странный ритуал, мужчина допил вино, расплатился и ушел, оставив какой-то осадок непонятной горечи в душе. Гэвианет с трудом понимала, как может быть только один сын, но мало ли. Мир дикий, кругом опасности, болезни, убийства… вдруг всех остальных детей выкосил какой-нибудь мор… Она с сочувствием смотрела в спину уходящего наемника, ставшего как будто меньше и старше на вид.
Гарос едва заметно скривился, отставляя отпитое вино, которое после такого тоста на вкус ощутимо отдавало горечью. Как от пепла.
– Знаешь, я наверно никогда не пойму людей. Они просто не могут быть одинаковыми и преданными одной цели. Всегда какие-то подводные камни! Знаешь, еще двадцать лет назад, когда я учился в столице, точнее, только начинал, служители храма могли схватить на улице девушку просто потому, что на нее настрочили донос, а через неделю ее сжигали живьем на костре только потому, что она красивая, вопя о том, что это воля божья, и в пламени должна очиститься порочная душа… А сейчас даже разбойников просто гуманно вешают да так, что те ломают шеи и не мучаются. Странные существа, правда?
– Здесь вообще все странно, – Гэвианет пожала плечами, – для меня. Я здесь себя чувствую как танцовщица, ходящая на одном или двух щупальцах. Постоянно происходит что-то такое, чего я не могу ни понять, ни объяснить хотя бы самой себе, исходя из своих знаний. Почему этот человек так беспокоился о разбойнике? Ведь он сам хотел его убить…
========== Глава 28 ==========
– Вот именно, – хмуро проговорил Гарос. – Я отобрал у него возможность отомстить. Это было его смыслом, тем, к чему он шел. И тут я, какой-то совершенно непричастный нелюдь, взял и отобрал его цель. Это может серьезно подкосить, – тихо ответил шаман, глядя на дверь, за которой скрылся наемник. – Надеюсь, он еще не повесился, – несколько неуверенно продолжил он, едва не зажмурившись от ярких воспоминаний.
– Пойдем отдыхать, – предложила Гэвианет, разумно полагая, что за лишний час ее мозг все равно не способен понять происходящее в этом странном мире, а отдых поможет хотя бы взглянуть на все с новой стороны.
Самри равнодушно смотрел на всю эту богадельню. Его происходящее совершенно не трогало. Ну убили одного разбойника вместе с его шайкой, ну и молодцы. Ждите следующего, долго ли умеючи собраться подонкам. Все равно всех не искоренят. Поэтому он слабо кивнул в подтверждение слов принцессы.
– Она в кои-то веки права. Давайте лучше выспимся и поедем дальше, – он зевнул и мотнул головой в сторону лестницы на второй этаж.
Гарос, молча кивнув, двинулся в маленькую комнатушку, снятую для него с иномирянами. Комната вмещала в себя одну массивную кровать и крохотный шкафчик, служащий прикроватной тумбой.
– Завтра мы должны наконец прибыть в столицу, – проговорил он, устало сбрасывая свой плащ прямо на пороге и преспокойно раздеваясь. Ибо что стыдиться иномирян, которым как раз одежда и кажется странной штукой.
– Это очень хорошо, – довольно отозвалась Гэвианет, выползая из своего наряда и почесывая саднящую спину. Проклятая юбка натирать не переставала, надеясь вырастить на спине и боках гааш шикарный такой мозоль.
Она прихватила выделенную орком мазь и взялась намазывать потертости. Самри присоединился к процедуре – сейчас он не казался уже таким железным, по крайней мере, его шкура страдала от юбок и лямок платьев точно так же, как и шкура Гэвианет.
– Надеюсь, мы скоро покончим со всем этим дурдомом и вернемся домой, – она довольно прижмурилась, ощущая приятный холодок от мази.
– С вашего позволения, принцесса, я прошу оставить меня здесь, – шутливо попросился Самри. – Дома с меня сделают твой прикроватный коврик и будут правы. А здесь, как я смотрю, побольше свободы.
– Да живи где хочешь, только не мешай мне. Я и так потеряла слишком много времени. Вполне возможно, что благодаря вам, товарищи заговорщики, началась война с жастарианцами. Вот уж где вам будет раздолье всласть настреляться друг в друга и сдохнуть в открытом космосе, задыхаясь и вздуваясь от вакуума! Надеюсь, большинство таких придурков, идущих в убийцы, так и умрут.
– Ты сама теперь убийца, – Самри забрался на кровать и с наслаждением вытянул щупальца. По коже прошла волна, счищающая грязь и соринки, прилипшие к ним.
– Вот только я этого не хотела. И не считаю убийство правильным. Особенно теперь, – отрезала принцесса и уселась на кровать с другой стороны. Иногда ей казалось, что Самри со своим языком не доживет до столицы.
Гарос же, оставшись в одних обгрызенных портках, подвинул к кровати небольшую лохань воды и, бросив туда щепоть целебных трав, с довольным урчанием погрузил туда ноги, запрокидывая голову. А потом потянулся, обводя взглядом иномирян.
– Слушай, Самри, я вот уже давно к вам обоим присматриваюсь… Ты ребенок, да? – почти утвердительно осведомился он.
– В смысле ребенок? – вскинулся тот, непонимающе глядя на орка. – Мне двадцать стандартных лет, я полностью прошел обучение своей профессии и уже три года как летаю на разных кораблях в качестве техника, – он оскорбленно надулся.
– Гарос, наверное, у нас разные понятия о детях, – стала объяснять принцесса, видя скептическое выражение лица орка. Благо хоть его мимику она разбирать научилась. – Ребенком считается малек от нуля до десяти лет. В это время его основная задача – выживание и обучение навыкам взаимодействия в обществе. Также за этот период наставники выделяют способности каждого ребенка и распределяют детей по окончании первичного обучения на учебу по специальности. С десяти до пятнадцати это подросток, готовящийся стать взрослым. Он получает рабочее образование и путь в жизни. После пятнадцати лет это стажер. Стажировка продолжается до тех пор, пока подросток не научится практическим навыкам. Она занимает от года до четырех в зависимости от вида профессии. Например, я практиковалась в дипломатии три года с половиной, пока не смогла переспорить отца… Дальше уже такой индивидуум считается взрослым самостоятельным гааш. Его распределяют по профессии и умственным способностям на различные предприятия, заводы и прочие учреждения. До восьмидесяти лет гааш считаются работоспособными. После восьмидесяти наступает старость – такие гааш прекращают работать, их переселяют в специальные Возрастные Дома, где за ними присматривает квалифицированный персонал до самой смерти. Умирают гааш где-то в возрасте ста-ста десяти лет. А как у вас все происходит?
– Ну, у нас в основном с этим похоже, – хмыкнул Гарос, и сам привыкший интерпретировать незнакомые слова. – У нас ребенок считается взрослым, когда заканчивает обучение и получает возможность пройти испытание – например, ночная вахта на входе в поселение для воина и первая серьезная дичь для охотника. Но… Я десять лет жил среди магов и понял простую вещь. Да, ты можешь быть большим и сильным, от твоей энергии может трясти твоих врагов… Но… – орк криво усмехнулся, махнув рукой. – Ребята, обладатели магического дара, даже самого маленького, могут в теории жить до трехсот лет. Столичный архимаг Истирус уже коптит этот мир пять веков. Но речь вот о чем… Ты, принцесса – взрослая, готовая к компромиссам личность, а вот ты, Самри… Только идешь к этому. Только начинаешь осознавать, что с другими можно договариваться, а не переть напролом, – как мог точно изложил свои мысли шаман. Да, при своих он бы так не рискнул!
– Гарос, я думаю, у нас у всех еще будет возможность многому научиться. В том числе компромиссам. Пойми, его обучили заниматься техникой, говорить прямо и четко. Если бы не вся эта канитель с убийствами, он бы прожил ничем не примечательную жизнь, лишь периодически покидая внутренности кораблей, чтобы погулять в каком-нибудь заведении и потратить кровные на дорогие коктейли и всякие изыски вроде массажных салонов. Понимаешь, его никто и не собирался учить находить компромиссы. Младший и средний персонал такому просто незачем обучать! – Гэвианет устроилась под боком орка, чтобы при разговоре хоть немного видеть его лицо. А то разговаривать со спиной было как-то… не слишком приятно. – Тот парень, который взорвал наш корабль, едва ли смог бы понять тебя даже с переводчиком. Я не говорю, что они глупые, нет. Я говорю о том, что они узкоспециализированные. Их просто не готовили к такой возможности, как контакт с новой расой. Их не обучали принимать другую сторону такой, какая она есть, и учиться взаимодействовать с нею. Им никогда не объясняли, что все расы уникальны и следует держать себя в руках, даже если что-то не очень нравится. Как меня никогда не учили менять запчасти и прочищать двигатели.
– Это как-то нечестно, – улыбка орка стала еще более кислой. – Скажи, Самри, ты ведь во все это вляпался не потому, что хотел смерти и раскола собственного народа? – мягко и самую малость насмешливо вопросил он. – У нас тоже система каст. Охотники, воины, торговцы, землепашцы, переговорщики и шаманы. Но все в праве решать, кем они хотят быть. Да, это может быть неподходящим вариантом, но… Это их выбор. И насильно никого никто не толкает к нелюбимой сфере. Вот скажите, вы оба, кем вы хотели быть? На самом деле, без всяких этих отборов? – выглядело так, будто шаману и правда очень нужно это знать…
– Я не думал о смерти народа… – задумчиво протянул Самри. – Я думал, что уйдя в тайную группу, буду отличаться от основной массы. Стану не таким, как все. Вот у всех ничего нет, а у меня – тайна… А потом как-то сложилось само собой. А кем хотел стать… я не знаю. У нас не принято хотеть. Наставники выбирают то, к чему больше всего стремишься. Я хорошо справлялся с конструкторами и сменой деталей, но на проектировщика не потянул… интеллекта не хватает, – кривовато усмехнулся гааш.
– Гарос, у нас действительно нет выбора. Если бы я была глупее, чем я есть, то отправилась бы рабочим на завод, как все те, у кого «интеллекта не хватает», – Гэвианет понуро покосилась на орка. – Мы не знаем, что такое хотеть заниматься чем-то другим, понимаешь? Нас так подготовили. И даже если бы я хотела… какой смысл хотеть быть ученым, если к этому нет ни малейшей склонности? Занять чье-то место, не дать сделать открытие, не позволить кому-то помочь целой расе только потому, что мне приспичило просиживать штаны в лаборатории и перемешивать содержимое пробирок? Или занять место инженера, архитектора или проектировщика и спроектировать ненадежный дом, который вскоре сломается и унесет чьи-то жизни? Или построить плохой космический корабль, который развалится и тоже угробит несколько сотен гааш?
– А откуда ты знаешь, если тебе даже не дали попробовать? – горько улыбнулся Гарос, с каким-то сочувствием оглядев обоих гааш. – Я всегда хотел повидать мир, путешествовать с командой авантюристов и быть боевым магом. И я честно попытался, хотя мне все твердили, что я орк, что с магией у меня плохо, и я должен быть будущим вождем. Что я создан быть вождем. Но у меня была мечта. Стать умнее, получить больше силы и многого добиться. Мне сейчас сорок лет, и согласно моим способностям длина жизни, если меня не убьют, продлится на пять веков… Но когда я думаю о том, что все это время буду привязан к племени уже как шаман – это причиняет мне боль, – неожиданно искренне проговорил орк, даже не зная, зачем так раскрывает душу. Просто… Он слишком хорошо понял, насколько не хотел бы на их место. – Да так на самом деле почти везде. Кроме одного, все же можно помечтать о чем-то другом, попробовать пойти своей дорогой. Может ты не станешь мастером, но… Когда делаешь то, что хочешь – работа приносит удовольствие.
– Нас никто не обучит ничему другому. Это… ну как тебе сказать… никто не посадит взрослых гааш в воспитуле и не станет переучивать на новый лад. А научиться чему-то другому самостоятельно почти невозможно. Все слишком строго специфично, – Гэвианет пожала плечами, не понимая, чего добивается Гарос. Один орк не сможет изменить всю систему образования и воспитания гааш. И пара гааш тоже ничего не изменит. И какой смысл метаться, если тысячи лет все шло так, как должно идти. Да, гааш развивались, появлялись новые науки, вырастая из старых. Ученые были самыми незашоренными в плане обучения. Их будто специально подталкивали искать и находить что-то такое, чего остальные не видят. А всех прочих обучали только тому, к чему были склонности. – Тем более, что нас просто не допустят к практике, и как бы я не хотела что-то изменить, а никуда, кроме дипломатических миссий, меня не пустят. Я не смогу стать врачом, наставником, строителем или инженером просто потому, что мне вот захотелось, я прочитала парочку книг и посмотрела несколько пособий. Это невозможно.
– Да. У вас все действительно сложно, – орк со вздохом наконец отодвинул от кровати бадью с остывшей водой, после чего, вытерев ноги полотенцем, закутался в одеяло. – Но что-то у вас и правда нужно менять. Потому что такие как Самри на пустом месте не появляются. Вот скажи, шпион недоделанный, если бы тебе дали возможность быть самую малость не похожим на других, ты бы все равно присоединился к «героям»? Ведь… Для того, чтобы отличаться… достаточно одной затейливой татуировки, раскраски на голове и все. Ведь у каждого должно быть то, что он любит…
– Татуировку любой дурак сделает, – фыркнул Самри. – Это не проблема. А чтобы чем-то отличаться, нужно или уметь много чего в своей сфере и быть лучшим из лучших, или совершить что-то эдакое. А что тут совершишь, сидя в техническом отсеке и периодически тестируя системы?
Разговор действительно был странным. Гэвианет никогда не думала, что их система образования и распределения несовершенна. Она помыслить не могла, чтобы наставники проморгали талантливого врача или великого поэта, никогда не думала, что кто-то из гааш может оказаться не на своем месте. И тут вот, пожалуйста, один-единственный орк перевернул всю систему мира в ее глазах. Ведь какая большая ответственность лежит на наставниках – понять, кто из детей что из себя представляет, к чему имеет склонность и что у него получается делать лучше всего. Так ли непогрешимым наставники? Неужели ни разу не ошибались и не сомневались?
– Знаете, ведь вы еще молоды, – хмыкнул Гарос и, присмотревшись к принцессе, кивнул. Она казалась шокированной. – Вот скажите: в то время как вы находитесь в этом мире, здесь никто не требует, чтобы вы делали что-то конкретное. Да, с вами кроме меня больше никто об этом говорить не будет. Но… Именно потому… Почему бы вам не попытаться понять, что вам нравится? Что вы хотите делать, – на последнем голос его зазвучал несколько устало. Это было наболевшим. – Я ведь и сам хочу исследовать мир, но из любви и чувства долга к племени остаюсь шаманом. Это мой сознательный выбор, и я могу выкраивать время, чтобы делать то, что мне нравится!
========== Глава 29 ==========
– Гарос, я не знаю, что мне нравится. Я понятия не имею, что ты имеешь в виду, спрашивая это, – не выдержала Гэвианет и смачно зевнула. – Мне нравится быть дома с семьей, нравится встречать своих братьев и сестер, нравится разговаривать с ними. Но это не призвание всей моей жизни и уж тем более не способ заработка. Еще мне нравятся наши коктейли, я бы продала душу за нормальную еду в этом мире, но увы. И вообще, давай спать, мы полночи проболтали вместо того, чтобы набираться сил перед завтрашней поездкой… – она демонстративно обхватила хватами подушку и уткнулась в нее носом.
Гарос, тяжко вздохнув, сам подтянул лоскутное одеяло, чистое и выбитое вопреки подозрением.
– Ладно, все спать, завтра и в самом деле будет долгий день, – пробурчал он, уже безотчетно подгребая под бок принцессу. Места на кровати было мало, еще свалился, но… – Самри ты с нами?
– Куда ж я денусь…
Сборы наутро поставили вверх дном весь постоялый двор, и отбытие вышло несколько позже, чем все ожидали. Но немного отдохнувший Гарос пусть и не обновил свой морок (зачем это в дороге?), зато снабдил обоих гааш специально сделанным для них густым зельем от потертостей. Густая полупрозрачная жижа с травяными крупинками ядрено пахла, не была жирной, но дело свое делала. За основу пошла та самая дождевая вода, и Гаросу казалось, что вышло неплохо…
Дорога стала чуть получше, все-таки ближе к столице. Гэвианет мирно покачивалась в телеге, одним хватом приобнимая верткого орчонка, а другим то и дело хватаясь за бортик. Мулы шли не слишком быстро, но все же колдобины находили. То ли такой пакостный мул достался персонально ей, то ли принцесса маленько зажралась на родине, привыкнув к «нормальному» воздушному транспорту. Гааш убеждала себя, что для этого мира нормальны мулы и лошади, телеги, повозки и всякое добро. Нет, все-таки стоит доработать еще отношение к иномирянам. А то к жастарианцам она, понимаете ли, привыкла, а вот люди и орки вызывают множество вопросов.
Но если смотреть трезво и здраво, то все они ведут себя одинаково. У всех них есть причины, по которым они убивают друг друга. Причины, конечно же, разные и не всегда уважительные (как то самое сражение с разбойниками). Для кого-то уважительной причиной является уже то, что некто другой занял желаемое место – любую территорию, как наземную, так и космическую. Кто-то пытается выжить. Кто-то доказывает свою правоту. Кто-то ставит цель уничтожить врага во что бы то ни стало. И всех их можно понять. Как и их жертв. Вот только от понимания легче не становится.
Она смотрела на проплывающие мимо домики, огороженные витиеватыми заборами, на поля, засеянные какими-то растениями с большими желтыми цветками, на сады с зеленеющими плодами, и понимала, что мир этот прекрасен. И, быть может, хорошо, что сюда попали именно гааш, а не те же грамсы. Вот уж кто надумал бы всю эту красоту использовать по максимуму, как и местных жителей.
И чем дальше они ехали, тем чаще попадались дома вместо полей и посадок. Дома были разными – большими и маленькими, красиво украшенными и просто серыми, с кованными или деревянными заборами… Но сразу было видно, что местные стараются жить поближе к столице.
После перерыва на обед дорога разительно изменилась. Теперь повозки катились по отполированным хорошо подогнанным кирпичам. Зная об этой дороге, торговцы уже поняли, что до столицы осталось всего ничего – к вечеру уже все будет готово. Эта мощенная серым камнем дорога насчитывала немало веков, и за это время она лишь сгладилась и выровнялась, став достоянием королевства. Глудинский тракт был магической дорогой, на которой еще ни разу не происходило нападений разбойников, словно само пребывание на нем убирало сию вероятность.
Гарос со скуки предложил иномирянам пройтись пешочком за телегами.
– Почему бы вам и правда не размять щупальца?
Гэвианет согласилась, поскольку трястись в телеге ей надоело, а вот рассматривать окружающий пейзаж – нет. Чем дальше они ехали, тем чаще им попадались встречные повозки и телеги, гонцы на высоких тонконогих лошадях, пешие путники, движущиеся в обе стороны – кто-то спешил в столицу, а кто-то из нее. Рядом с дорогой иногда попадались торговки, продающие самые разные товары, чаще всего пищу и что-то из домашнего производства.
Принцессу заинтересовала одна из таких теток, продающая что-то белое в больших кувшинах. Один из путников как раз к ней подошел и купил половину большого кувшина. По его просьбе торговка перелила странную белую жидкость в кувшин поменьше. Это было что-то новенькое. Не вода, не вино и не пиво, и даже не та кошмарная настойка, которой ее напоил орк. Она потянула его, указывая в сторону торговки:
– А что это такое продается белое?
– Молоко, – улыбнулся орк, и сам решив прикупить кувшинчик за пару медяков. – Его дают коровы, которых мы все никак не можем купить у людей. У нас не выходит этого сделать, – продолжил он, меж тем протягивая очередной такой бабуське пустой глиняный горшок и горсть меди. Торговка почему-то недовольно сморщилась, но налила ровно столько, сколько потребовал пусть неугодный, но покупатель.
Уже догнав повозку, Гарос радушно предложил принцессе небольшую пиалу, и поймав взглядом Самри, подозвал его к ним широким жестом.
– А почему вы не можете купить коров? – удивленно спросила Гэвианет, принюхиваясь к налитому молоку. Пахло вполне так неплохо, но немного отдавало зверем.
Насколько она знала, много чего можно купить, в том числе и домашних животных. У гааш с этим проблем не было, только животные содержались на специальных фермах. Впрочем, животные их мира разительно отличались от местных. Никакого молока у них не было, зато они давали шерсть, необходимую для веревок и для утеплителя в дома, давали жемчуг, раковины, лечебную слизь и много чего полезного.
– За них люди заламывают очень много денег, едва видя наши рожи, – хмыкнула одна из немного отставших от первой повозки караванщиц. – Представляешь, они говорят, что у нас есть степные козы и яки, а то, что они разводятся очень плохо – наши проблемы. Мы уже посылали к ним наших друзей-людей, так нам в открытую заявили, что такая цена для нас установлена королём как налог. Одна корова стоит десять серебряных, бычок – пять. Но нам предлагают их закупать по десять золотых, хотя таких денег должно хватить на маленькое стадо для разведения, – возмущенно продолжила орчанка, раздраженно дергая ушами. Гарос лишь согласно кивнул.
– Что, они за всех животных так заламывают? – все ж поинтересовался шаман, ибо в дела торговые вникал не слишком-то подробно.
– Да… За коз десятикратная цена, за домашнюю птицу так же… Только кошек готовы сбывать за медяки. Самим не нужно.
– А если купят… ну скажем, эти ребята из каравана? – Гэвианет указала на людей, едущих в телеге и распевающих какую-то заунывную песню. Внятных слов она разобрать не смогла. Что-то про дорогу, путь, какие-то неурядицы. Да и честно говоря, не старалась. Разговор с орками был куда интересней. А эти странные расовые распри так и оставались для нее загадкой. Казалось бы, они живут на одной планете, так почему бы и не договориться? Тем более, что вся проблема заключается в каких-то коровах, которых вполне можно развести.
– Так я о чем тебе говорю, деточка? – изумилась орченка. – Мы, конечно, любим честность, но до такого додумались. Я ж говорю, уже посылали людей, а когда мы только вывели животных из сарая, люди понабежали и устроили дикий скандал. А потом нам сказали, что это наша королевская пошлина, – караванщица зло рубанула воздух рукой.
– Как-то это слишком. Великая Бранвенская резня была сто пять лет назад, – покачал головой шаман.
– А если я куплю? Ну когда Гарос красоту наведёт? – предложила Гэвианет. – А потом отведу к вам куда скажете. Внешне буду похожа на человека, с деньгами что-нибудь придумаем. Вкусное же! – она кивнула на опустошенных пиалу.
