Текст книги "Северянин (СИ)"

Автор книги: Nnik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

          – Слушай, – Торвальд издал нечленораздельный звук, – как думаешь, зачем Олаф нас к себе позвал? И почему просил, если решим куда плыть, с ним связаться?

          – Не знаю. Точнее, понимаю, что я-то его вообще не интересую. Просто один из толпы. Не хватало гребца – посадил на весло и доволен. А вот ты… Даже не знаю чем, но заинтересовал ты его. Причем после плаванья много больше, чем во время переговоров. А чем… Да ты вообще довольно необычен. Ну, по нашим меркам. И умен, – Норд удивленно вскинулся. Он, с момента побега, все время чувствовал себя дитем неразумным. – Да не дергайся ты. Просто ты многого, что мы узнаем, чуть ли не раньше, чем ходить учимся, не знаешь. Да то не беда. Ты если хочешь – все на лету хватаешь. И рассуждаешь порой интересно. А Трюггвасон – он человек важный. Хм… может, чего затеял да решил, что ты со своим английским воспитанием да нашим происхождением, чем пособить сумеешь?

          – Глупостей не говори. А то ему людей не хватает!

          – Ты спросил – я ответил.

          – Ну, да. Ты вот только скажи, завтра к нему пойдем? Его ж корабль в порту пока стоять должен.

          – Как хочешь. Он тебя приглашал. Тебе и решать. Только, знаешь, чую я, коли свидимся с ним, ни в какую Исландию не поплывем.

***

          Порт встретил Норда с Торвальдом шумом и суетой. Если бы Норд уже не побывал здесь, когда они только прибыли, то, скорее всего, жутко бы перепугался. Пестрота кишащей толпы, настырный зуд, рождающийся из смеси людских голосов, жалобного блеянья животных, шуршания передвигаемых грузов и режущего слух скрипа досок, а так же тяжелый, удушающий запах потных тел, подгнивших водорослей и испражнений зверья могли свести с ума кого угодно.

          – Ну, что: сначала на поиски корабля или к Трюггвасону? – Торвальд, похоже, чувствовал себя превосходно, и шумная обстановка ему совершенно не мешала.

          – К кораблям, – подумав, ответил Норд и покрепче ухватил друга за руку, боясь потеряться.

          Торвальд внимательно огляделся по сторонам и потащил Норда прочь от берега, к небольшому деревянному строению, зеленому от растущего на нем мха. Около домика сидел сухонький неопрятный старичок, разительно отличавшийся от их давешней знакомой Арноры. Он выглядел каким-то грязным и больным, но вызывал при этом не жалость, а отвращение.

          – Здравствуй! – весело поздоровался Торвальд. – А не скажешь ли нам, которое судно в Исландию путь держать собирается?

          Старик поднял на Торвальда красные слезящиеся глаза, вяло пошамкал губами и отвернулся. Торвальда это ничуть не смутило, и он настойчиво повторил вопрос.

          – Не знаю, – ворчливо ответил пожилой викинг.

          Торвальд картинно вздохнул и выудил из кармана мелкую монетку.

          – Да я ж не так спрашиваю. Всякий знает, что в порту за спасибо никто ничего не скажет. И я знаю. И друг мой вот тоже знает. Мы ж отблагодарим.

          На этих словах Торвальда Норд чуть не расхохотался. А старичок, подозрительно осмотрев обоих парней, лениво протянул руку. Торвальд, не переставая улыбаться, покачал головой. Тогда, скорчив недовольную мину, старик пробормотал:

          – Не свезло вам. Только вчера три корабля ушли. Сегодня еще один собирался. Хальвдана кнорр**. Только у них команда собрана уже.

          – Который? – поигрывая монеткой, спросил Торвальд.

          Старик, прищурившись, огляделся и ткнул рукой куда-то в сторону:

          – Тама.

          Норд посмотрел в указанном направлении, но понять о каком судне идет речь, не смог. Зато Торвальда ответ, похоже, удовлетворил, потому как он, бросив деньги, схватил руку Норда и решительно двинулся вперед.

          Вскоре они оказались перед широким кораблем, на который викинги шустро таскали огромные мешки.

          – Этот? – спросил запыхавшийся Норд.

          – Этот, – тронув проходящего норманна за плечо, Торвальд спросил: – Где Хальвдана найти можно, знаешь?

          Мужчина качнул головой в сторону кнорра и пошел дальше. Торвальд кивнул и легко взбежал на борт, оставив Норда стоять на месте.

          Норд видел, как друг подошел к коренастому рыжему мужчине с похожим на огромную бочку телом. Некоторое время они разговаривали, при этом Торвальд постоянно махал руками. В конце концов, рыжий покачал головой, и Торвальд вернулся на землю.

          – У них команда и груз под завязку. Прав был старик: даже за деньги не возьмет – некуда.

          – Что теперь?

          – Ждать следующего корабля. Ну, или пойти узнать, что нам может предложить Трюггвасон.

          – К Олафу пойдем, – решил Норд, – нечего время впустую тратить.

          Торвальд кивнул, и медленно пошел вдоль воды, выискивая взглядом знакомый драккар. Викинга удивляла постоянная тяга Норда куда-то бежать. Он просто не понимал, почему Норд все время торопится, спешит, словно боится опоздать, хотя и не знает конечной цели.

***

          – Пришел? – казалось, Олаф рад видеть Норда. – А я думал, уж не покажешься, – Норд неловко пожал плечами, не зная, что отвечать. – Ну, и какие планы? Определились?

          – Хотели в Исландию попасть. Но корабль не нашли. Вот, решили заглянуть.

          – Исландию? Зачем тогда сюда стремились?

          – Да, вот. Приплыли. А что искали – не нашли, – почему-то Норду не хотелось выкладывать Трюггвасону все как на духу.

          – Что ж. Как вам попасть в Исландию, я не знаю. Но что вы думаете о поездке в Ирландию?

          Норд почувствовал себя полностью сбитым с толку. Он совершенно не представлял, что ему делать в Ирландии. С другой стороны, это была еще одна дорога, открытая ему судьбой. Путь, который неизвестно куда приведет. Если, двинувшись через Исландию, он рано или поздно окажется в семье Торвальда, то что будет, прими он приглашение Олафа?

          – Ирландию?

          – Да. Я и моя жена Гида, королева Дублина, будем счастливы видеть вас нашими гостями.

          Норд удивленно взглянул на Торвальда. То, что этот, пусть и великий, морской разбойник мог быть мужем королевы Дублина, звучало для него дико. А вот Торвальд об этом явно знал и раньше, потому как на него последняя фраза Трюггвасона не произвела никакого впечатления.

          А теперь Норд напрягся еще больше. Он совершенно не понимал, зачем мог понадобиться Олафу-викингу. А что уж говорить об Олафе-правителе Ирландии. Но, тем не менее, какое-то странное зудящее чувство в груди, то, что почти год назад подсказало подойти и помочь больному Торвальду, сейчас тихо уговаривало согласиться.

          Норд снова взглянул на Торвальда. Тот, поймав его взгляд, легко пожал плечами, показывая, что решать Норду. А Норду принимать такое решение было страшно. Будь он один, уже согласился бы. Но ведь Торвальд пойдет за ним, это точно. А еще совсем недавно викинг говорил, что хочет домой.

          Норд глубоко вздохнул, готовясь отвечать. Он надеялся, что сумеет не пожалеть о принятом решении.

__________

* Ётуны – в германо-скандинавской мифологии – великаны, противники богов.

** Кнорр – основное грузовое судно викингов.

========== Глава 6 ==========

                  Гида взглянула в окно и пренебрежительно поджала губы. Ее красивое, точеное лицо исказила гримаса брезгливости. Передернув плечами, она одернула юбку, разгладив складки на длинном подоле, и решительно отправилась на кухню.

          Минуя еще одно окно, через которое была видна тренировка, устроенная ее мужем и его гостями на внутреннем дворе, Гида неосознанно коснулась массивного кулона, висящего на тонкой шее. Это украшение она получила в дар от брата на свое тринадцатилетие, когда пошли первые слухи о сватовстве за нее. Вспомнив брата, Гида тепло улыбнулась. Вот уж кого она действительно любила. Точнее, брат любил ее до умопомешательства. И Гида принимала его заботу. Хотя, возможно, та юная девочка действительно умела любить. В ее душе был свет, а на руках еще не появились пятна крови.

          Некоторое время Олафу* удавалось сохранять свободу сестры. Он прятал ее от женихов, пускал противоречивые слухи и даже отпугивал самых навязчивых ухажеров. А потом все рухнуло. В 980 году от Рождества Христова армия брата потерпела поражение в битве при Таре, а сам Олаф погиб. Править стал его сын, племянник Гиды Глуниарайн**, питающий к молодой тетушке чувства отнюдь не столь теплые, как отец. И он не побрезговал использовать красоту Гиды в своих целях. Бороться с влиянием ирландцев на тот момент у Дублинских викингов сил не было. И Глуниарайн даже не стал пытаться. В знак доброй воли он отдал Гиду за одного из приближенных короля Ирландии.

          Первый брак Гиды не был ни долгим, ни счастливым. Мужа она люто ненавидела. И даже спустя десяток лет не могла вспоминать об их супружеском ложе без содрогания. Ничто не могло превзойти тот ужас, что испытала Гида, почувствовав дитя в своем чреве. Не задумываясь ни на минуту, она, сняв дорогие одежды, отправилась к деревенской знахарке за родильным корнем. И не дрогнула ее рука, подносящая к губам чащу, наполненную отваром, что отравил нерожденное дитя. Даже корчась на полу в жутких спазмах, кусая губы, чтобы не привлечь криками ничьего внимания, собственноручно стирая с пола кровь с темными склизкими сгустками и украдкой проскальзывая к реке, чтобы смыть следы греха с ног и бедер, она не испытывала раскаянья.

          Гораздо страшнее для Гиды было подсыпать щепоть белого порошка, того самого, что таился в даре брата, в стакан мужа. Она боялась, что кто-нибудь из нерадивых слуг что-то напутает, и отравленный напиток достанется не тому, кому предназначался. Боялась, что кто-нибудь видел, как она подсыпала яд. Но все прошло гладко, и Гида благополучно овдовела.

          Потом были несколько лет спокойной, счастливой жизни. Ничто не сдерживало молодую вдову. У нее оставалось положение, дарованное происхождением, деньги, оставшиеся от мужа, и появилась свобода. Небольшое поместье в окружностях Дублина наполнилось сладким порочным весельем. Гида ничего не делала напоказ, но и таиться считала излишним. Во многом своим тогдашним счастьем Гида была обязана тому, что родственников у ее почившего мужа не было, а племяннику было не до нее.

          Однако настал момент, когда Глуниарайн вспомнил о Гиде и решил подыскать ей нового мужа, с не меньшей выгодой для себя, разумеется. Только вот Гиде это совершенно не понравилось. И тут ей под руку подвернулся Олаф. Поразмыслив, она решила, что убитый горем после потери любимой жены викинг вполне сгодится на роль ее супруга. Причин на то было несколько: во-первых, Олаф был христианином; во-вторых, потомком короля Норвегии; и, в-третьих, Гиде казалось, что она сможет вертеть им, как захочет. Все это давало надежду на продолжение разгульной жизни. В то же время, замужем за ирландцем Гида привыкла к, как ей казалось, цивилизации, и она надеялась, что выросший в лоне церкви Олаф не окажется варваром.

          Но то, что не только Гида собиралась использовать Олафа, но и он ее, стало понятно слишком поздно. Женщина видела, что у супруга в голове множество планов, посвящать в которые он не собирается.

          Оправившись от горя, Олаф стал устраивать различные компании, собирая крепкую группу, словно готовя опору для последующих действий. И вот он устроил крупномасштабный поход в Англию. А вернулся с двумя мальчишками. Варварами! Гиде просто злости на них не хватало. Раньше все свои дела муж оставлял за пределами поместья. А этих привел в дом. Они стали постоянно устраивать какие-то бешеные игрища, шутливые бои. Потом к ним стали присоединяться и члены старой команды Олафа. В доме начались грандиозные пиры-попойки. Невыносимо!

          Но даже это Гида еще могла стерпеть. Но вот взгляды, бросаемые мужем, ее мужем, на этого паренька с собачьей кличкой вместо имени, простить она была не в состоянии.

***

          – Я ж говорил, что ты все на лету хватаешь! – довольно проговорил Торвальд, наблюдая как клинок Олафа, описав в воздухе дугу, приземлился за спиной Норда.

          – Он поддавался! – отбросив меч, Норд повалился на мягкую весеннюю траву.

          – Не так чтобы очень, – покачал головой Олаф, – Торвальд прав: ты действительно быстро учишься.

          – Быстро, – проворчал Норд, – уж скоро год как.

          – Ты хочешь слишком многого. Не забывай, нам оружие в руки давали с раннего детства. Так что неполный год – это действительно быстро.

          Норд пожал плечами и, сорвав молодой сочный стебель, сунул его в рот.

          – Так, пожалуй, пора идти обедать, пока Норд не превратился в лошадь.

          Торвальд расхохотался, а Норд выплюнул травину и обиженно засопел.

          – Мы вас уже заждались, – Гида стояла у накрытого обеденного стола, напряженно скрестив руки на груди. Встретившись с ней глазами, Норд поежился. Выросший среди рабов, он попросту не знал, как правильно держать себя в знатном обществе, а Гида была словно идеалом воспитания и утонченности. Впрочем, переживал по этому поводу Норд недолго. Ровно до того момента, пока не увидел, как хорошенькое личико кривится в пренебрежении. Наверное, в этот момент в нем взыграла кровь высокородной матери. А может, наоборот, вольного отца. Только больше Норд пред Гидой не краснел и не бледнел. А выпрямлял спину и гордо поднимал голову. Потому что она – просто зазнавшаяся баба с ледяным взглядом. Но баба опасная. Норд чувствовал: выпади шанс – Гида убьет его.

          – Кухарка сегодня расстаралась, – Олаф опустился на крепкий резной стул и протянул руку к чаше с вином. Норд и Торвальд последовали его примеру.

          – Олаф! Олаф! – в трапезную влетел раскрасневшийся от бега Ульв, помощник и друг Олафа, – Пришли корабли датчан. Ярл Торкель зовет тебя. Говорит, что хочет предложить участвовать в славном деле.

          Олаф кивнул и, махнув рукой Норду и Торвальду, встал из-за стола.

          Норд быстро закинул в рот пару кусков сыра и, глотнув вина, кинулся следом.

***

          – Друг мой Олаф, – довольно улыбаясь, Торкель заключил Олафа в свои медвежьи объятья, – пропал, совсем пропал ты в этой ирландской глуши.

          – Да полно, давно. Еще и года не минуло, как Англия дрожала при виде моей армии.

          – Да уж, слухи знатные ходили, – рассмеялся Торкель, – и подобной заварушки нам сейчас, конечно, так запросто не устроить, но потрепать англичан и добыть золотишка-то мы можем.

          Олаф нахмурился и скрестил руки на груди:

          – Мы лишь недавно вернулись.

          – Неужто жена таки привязала тебя к своей юбке? – это почти оскорбление Торкель проговорил, смеясь и хитро щуря глаза.

          – Нет такой бабы, что сумеет привязать меня.

          – Неужто? А вот за Гейре*** ты, по-моему, чуть в Хель не ринулся, – Олаф сжал кулаки. На его висках надулись вены, а щеки пошли красными пятнами, – Да не это главное, – как ни в чем не бывало, продолжил Торкель, – мы хотим потрепать Честер. По Мерсии заплыть поглубже и напасть. Вот, шли мимо, решили в гости заскочить, тебя позвать.

          Сначала обозленный словами Торкеля Олаф хотел отказаться. А потом он прикрыл глаза и вспомнил взгляд Гиды, обращенный на него, когда он покидал стол, и гнев на друга обернулся злостью на жену.

          – Мы с вами. Сколько у тебя кораблей.

          – Три.

          – Тогда мне не имеет смысла собирать многих. Завтра к обеду будем готовы. А сейчас, не желаешь ли пройти в мой дом?

          – О, нет. Боюсь, твоя благоверная не будет рада такому гостю как я.

***

          – Снова в путь? – весело спросил Торвальд, бросая в холщевый мешок пару чистых рубах, – Как, уже привык к походной жизни?

          Лежащий на кровати Норд только вяло пожал плечами. Несмотря на теплую погоду, ему было зябко. И не в какой набег не хотелось. Наоборот, тело одолевало желание поплотнее укутаться в одеяло и проспать двое суток подряд.

          – Норд, ты чего такой вялый?

          – Не знаю. Просто спать хочу.

          Торвальд отложил мешок и сел рядом с другом. Отвел волосы с его лица и приложил ладонь ко лбу.

          – Не горячий, но бледный ты что-то. Не заболел?

          – Вот еще глупости! – Норд решительно оттолкнул руку Торвальда и поднялся, тряхнув головой, чтоб согнать сонливость.

          – Может, не поплывем? – на всякий случай спросил Торвальд.

          – Я же сказал: все в порядке.

          Норд и так чувствовал себя неловким и слабым рядом с викингами, хотя год тренировок и сильно уменьшил разрыв в силах. Но еще и болеть, он себе позволить не мог. Да и к тому же, что он, девица, что ли, чтоб от каждого чиха зарываться в одеяла и начинать пить глупые настойки? Норд – мужчина, воин. И держать себя должен соответственно.

          – В порядке, так в порядке, – Торвальд вернулся к сбору вещей. – Скажи-ка, что думаешь о Торкеле?

          – Хитрый, пронырливый. Любит с людьми играть.

          – Считаешь, ему что от Олафа надо?

          Норд покачал головой:

          – Нет. Он хоть Трюггвасона и задирал, только планы у них, по-моему, общие.

          – Общие? – Торвальд поднял на Норда полный удивления взгляд.

          – Угу. Торкель вроде и злил Олафа, но и его же слова толкали Трюггвасона к действиям. И еще вопрос, кто из них от сотрудничества большую пользу извлекает. Вот помяни мое слово, скоро что-то начнется. Этот поход – так, не то маскировка, не то развлечение.

          – Начнется? Хм… не знаю.

          – И, знаешь, что я думаю? Вот для этого самого Олаф нас к себе и взял.

          – Тор всемогущий! Ты вообще о чем?

          – Я же говорил, – спокойно продолжил Норд, – Олаф просто так ничего не делает. Заметь, он меня не только мечом махать учил.

          Торвальд нахмурился.

          – Может, ну его. Уйдем?

          – Снова в болота потянуло? На вонючую утятину и к гадам кусачим? Нет уж. Поглядим сперва. Может, еще и сами что выгадаем.

***

          Норд сидел в своем излюбленном месте на носу драккара. Если в бою он уже успел стать частью отряда, воином наравне со всеми, то к веслам его по-прежнему не пускали. А он не сильно и расстраивался. Ему хватало и тех мозолей, что появлялись на ладонях от рукояти меча. Но наблюдать за гребцами ему нравилось. Слаженная работа десятков сильных мужчин, двигающихся как единое могучее существо, восхищала его. Но сегодня размеренные шлепки весел о воду нагоняли сон, а легкая качка заставляла бунтовать желудок. Норд бессильно провел ладонью по лбу и потянулся к фляге с водой.

          – Держи, – на плечи Норда упало тонкое шерстяное одеяло. – Я заметил, ты вечно мерзнешь.

          – Спасибо, – Норд улыбнулся Олафу и сделал глоток.

          – Чего не веселый такой? – Норд пожал плечами. – Ну, ничего. Завтра развлечешься. И золота, и девок добудем. Ты ж небось к англичанкам привычен, а наши женщины не в радость тебе?

          Краска залила лицо и шею Норда. Вопрос Трюггвасона смущал и гневил. К убийствам Норд относился спокойно. Когда-то ему казалось, что отнять жизнь – это страшно. Но когда его клинок впервые проткнул грудь врага, и теплая вязкая кровь потекла по его руке, он не испытал ничего. Не было ни страха, ни отвращения, ни ликования. Простое действие. Как свернуть шею попавшей в силки утке.

          Но насилие все так же вселяло в Норда ужас. Глядя на испуганных женщин в разграбляемых поселениях, Норд видел искаженное мукой лицо девушки из Ипсуича. Останавливать викингов, решивших порезвиться, было бессмысленно, и Норд старался просто спрятаться от боли, накрывавшей деревни и городки, рядом с Торвальдом. Норд уже убедился, что друг может разгонять холод не только телесный. Порой Норду казалось, что Торвальд может укрыть от любой беды, защитить от чего угодно. Он, конечно, осознавал, что это лишь глупый морок, иллюзия. Но, наверное, каждому человеку нужен кто-то, в чьи силы веришь бесконечно, вопреки законам мироздания.

          – Бледный ты что-то, – присмотревшись, удивился Олаф. – Укачало? Так до Норвегии ж доплыл, и ничего. И обратно. Да и вообще, столько плавали.

          – Нет, не укачало, – Норд снова приложился к фляге, – просто не выспался.

          Олаф недоверчиво поджал губы.

          – Тогда подремли, покуда время есть.

          Норд рассеянно кивнул и приложил ко лбу прохладную флягу. Прикрыв глаза, он прислонился к дереву палубы и действительно провалился в сон:

         Серую вязкую дымку тумана наполняли тихие шорохи и скрипы. Собственные шаги казались Норду непомерно громкими среди этого темного моря. Подняв руку, он попытался рассмотреть пальцы, но пелена скрывала от Норда даже собственное тело.

          Норд хотел было вскрикнуть, но испугался. Он опасался привлечь к себе излишнее внимание или, напротив, вовсе не услышать своего голоса. Шевелиться было тоже страшно, но оставаться неподвижным казалось еще опаснее.

          Норд медленно, крадучись, двинулся сквозь туман. Постепенно шорохи стали громче, и к ним прибавились плач и стенания. Источник звука неумолимо тянул к себе. Норд пытался остановить непослушные ноги, но они упорно вели вперед.

          Вдруг туман рассеялся, и Норд оказался стоящим на краю скалистого обрыва, возвышающегося над обширной серой долиной.

          – Норд. Норд! – резкое, словно первый глоток воздуха после длительного погружения, пробуждение оставило непонятный кошмар в мире грез. – Проснулся?

          Оглядевшись, Норд понял, что драккары уже идут по руслу реки, значит они почти на месте.

          – Я долго спал?

          – Спал? – с сомнением протянул Торвальд. – Скорее, метался в горячке. Ты бледный. И пот на лбу, – Норд удивленно провел тыльной стороной ладони по лицу, а взглянув на нее, увидел влагу.

          – Долго еще плыть?

          – Нет. Уже скоро.

          – Хорошо, – Норд устало сдавил виски, пошарил подле себя и рассеянно спросил: – Где мой меч?

          – Я прибрал. На корабле останешься.

          – Отдай.

          – Норд, да на тебя смотреть страшно!

          – Не смотри. Только оружие отдай.

          – Норд, это же глупо…

          – Да. Глупо прятать мои вещи. Торвальд… – Норд чувствовал, как в груди начинает подниматься ярость.

          – Я же о тебе, дурень, забочусь.

          – Я тебе кто, заботится обо мне? Верни.

          – Норд!

          – Отдай же!

          Торвальд бросил на Норда обиженно-сердитый взгляд и, выудив откуда-то из-под валяющихся на палубе тряпок меч, швырнул его Норду, после чего, развернувшись, пошел на корму.

           Норд поднял клинок, сжал пальцы на его рукояти и тяжело вздохнул. В его голове мелькнула глупая мысль, что сегодня он впервые пойдет в бой с удовольствием – негодование, бурлящее внутри, нуждалось в выходе.

***

          Жители крохотного городка Манчестер считали свое положение довольно безопасным. Им казалось, что раз викингам проще добраться до прибрежных поселений, то и грабить они будут их. Поэтому весть о приближающемся отряде воителей святой церкви во главе с архимандритом Этельгаром вызвала у населения Манчестера недоумение и даже возмущение. Ведь воинам придется дать постой и обед, а для города это непозволительная роскошь.

          Впрочем, недовольство быстро сменилось радостью, когда рыбаки, ходившие вниз по Мерсии, сообщили о приближении пяти драккаров. Заперев городские ворота и попрятав все ценности, горожане начали молиться об удачной и легкой дороге для церковников. То, что долго натиск викингов ворота сдерживать не смогут, было совершенно очевидно, так что судьба Манчестера зависела только от скорости передвижения отряда и кораблей северян. От результата этой гонки, чьи участники сами не ведали о ее существовании, зависили жизни и благополучие сотен людей.

          Надежда не оставляла город до последнего. Вплоть до того момента, пока не раздались тяжелые удары тарана по хлипким, пока еще не слаженным как положено, воротам.

          Англичане схватились за луки, но деревянные щиты викингов служили надежной защитой от легких охотничьих стрел. Ворота затрещали, заскрипели, застонали. И люди вместе с ними. Сначала полетели тонкие мелкие щепки. А потом ворота не выдержали, и Манчестер оказался беспомощен и беззащитен пред лицом северных варваров.

***

          Торвальд впервые оставил Норда в битве без пригляду, и это заставляло его нервничать. С одной стороны, Торвальд понимал, что Норд может постоять за себя, тем более что стараниями Торвальда он вполне овладел мечом. Но с другой, как Торвальд уже не раз убедился, Норд умел попадать в самые неожиданные и порой неприятные ситуации. Однако на корабле Норд весьма ярко выразил свое недовольство опекой, что, в совокупности с обидой, и заставило Торвальда не следовать за другом.

          Только вот болезненно-бледное, словно заострившееся лицо, то и дело встававшее перед глазами, не давало получать удовольствие от битвы. Торвальд уже хотел плюнуть на гордость и пойти искать Норда, как над полем битвы раздался звук сигнального рога. Торвальда как молния ударила: что такого могло произойти, что трубят об опасности? Он кинулся на звук.

          – В чем дело?

          – Церковники.

          – Что? От… откуда?

          – Не знаю, какая сила занесла их сюда, но они отрезали нам путь к кораблям.

__________

* Олаф (Анлав) III Кварн – правитель Дублина 945—947 и 952—980. Не то брат, не то отец Гиды.

** Глуниарайн (Йаркне) – правитель Дублина 980—989.

*** Гейре – первая жена Олафа Трюггвасона, с которой он прожил всего 3 года, после чего она заболела и умерла. Не находя себе места от горя, Олаф ушел скитаться.

========== Глава 7 ==========

                  Норд стоял в облаке серого густого тумана, и какой-то тощий, весь словно пропыленный, молодой мужчина в рясе потрясал перед его лицом мечом и гневно кричал что-то. Что именно – Норд разобрать не мог. В его голове стоял равномерный, сводящий с ума своей монотонностью гул.

          Мужчина корчил страшные гримасы, брызгал слюной и подпрыгивал, не в силах сдержать негодование. Норда это зрелище не столь пугало, сколь забавляло. Меч в тонких сухих пальцах не выглядел опасным, скорее комичным. В руках худого церковника он был лишним. И вообще весь мужичок был каким-то несуразным.

          Очередной неуклюжий взмах меча Норд легко отбил рукой, и незадачливый воин бросил на него колючий, полный ненависти взгляд. Глаза показались Норду знакомыми. Только он никак не мог вспомнить, где мог встретить этого церковника.

          Еще выпад, удар, прыжок. Норд легко, балуясь, уклоняется. Неожиданно сквозь гул слышится лязг оружия и топот множества ног. Мужчина оскаливается в улыбке. В его взгляде появляется безумный, холодный огонь, и он начинает смеяться. Туман рассевается, и Норд понимает, что почти окружен толпой англичан. И не крестьян с вилами, а настоящих воинов.

          Норд чувствует себя загнанным в ловушку зверем. Он не видит пути к спасению, выхода нет. Церковник больше не машет мечом. Он выставляет клинок перед собой и идет на Норда. Его сумасшедший взгляд пугает едва не больше воинов вокруг.

          Внезапно в Норде вспыхивает узнавание. Он действительно видел этого церковника. Еще давно. В Малдоне. На переговорах он стоял рядом с говорившим от англичан. Мерзкая трясущаяся тварюшка. Герой, способный грести горящие угли лишь чужими руками. Или, как сейчас, сражаться самому, зная, что толпа его приспешников рядом.

          Норд усмехнулся и перехватил клинок англичанина, сжав лезвие рукой. Из порезов на ладони брызнула кровь. Ярко-алые капли в сером призрачном мире. Норд резко толкнул меч в сторону, и церковник не удержал равновесие. Не выпуская лезвия клинка, Норд тянет мужчину на себя, и через несколько тягучих мгновений горло церковника оказывается пережато рукой Норда.

          Английские воины в замешательстве. Они не знают, что делать. Норд сдавливает тонкую шею с выпирающим острым кадыком сильнее, и мужчина сдавленно хрипит. Англичане расступаются…

          – Да очнись же! – Норд распахнул глаза и увидел Ульва. Викинг тряс его за плечо, словно хотел разбудить.

          – Я… что случилось?

          – Шел бы ты куда назад! Тебя же только что чуть тупой англичанин не прикончил. Думать надо, что делаешь! Стал посреди поля боя и замер. А мне потом за тебя от Олафа…

          Но Норд уже не слушал.

          – Где?

          – Что «где»? – тряхнул головой Ульв.

          – Где Олаф?

          Ульв неопределенно махнул рукой куда-то в сторону. Норд кинулся в указанном направлении, но викинг перехватил его.

          – Тебе туда не надо. Иди назад.

          – Пусти!

          Ульв тяжело вздохнул и, лениво взмахнув топором, не отпуская, потащил Норда искать Олафа.

***

          – Какие англичане? Какое войско? Откуда?

          – Я… – Норд замялся, не зная, что сказать. Причины, заставившей его поверить в реальность приснившегося, он и сам не понимал. – Олаф! Они придут.

          – Норд, да что с тобой?

          – Мне вот тоже интересно, что с ним, – подал голос Ульв. – Сначала уснул прямо в бою. Потом тебя искать кинулся.

          Трюггвасон окинул Норда тяжелым взглядом и вздохнул.

          – Бледный ты какой-то. И под глазами, вона какие тени. Норд, ты мне здоровым нужен. Ульв, уведи-ка его…

          Викинг схватил было Норда, но тот дернулся с несвойственной ему силой и, став прямо перед Олафом, почти прокричал тому в лицо:

          – Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? Нет? Конечно, ты ж великий ярл! Зачем тебе слушать безродного? Выкидыша английской шлюхи, так вы таких, как я, называете? Только так ты людей сгубишь! Хочешь и сам тут лечь? Англичане в кольцо возьмут – отрежут от кораблей. Что делать станешь?

          – А ты что, хочешь, чтоб я просто так тревогу объявил? Бежал? Беспричинно бежал? Честь потерял?

          – Честь? Есть в глупости честь?

          – Лучше умереть с оружием в руках!

          – Неужто не покинули тебя мечты о Вальхалле*, когда крещение принимал?

          Трюггвасон напрягся.

          – Вальхалла, не Вальхалла, а бежать… последнее дело. Честь воина меня не покинула. И не по…

          Закончить Олафу не дал звук рога, трубящего тревогу. Предводитель викингов дернулся.

          – Поздно, – произнес Норд ледяным голосом, – они уже здесь.

          Трюггвасон неверяще огляделся и кинулся на сигнал. Не успел он сделать и дюжины шагов, как первому рогу вторил другой, затем третий.