Текст книги "Северянин (СИ)"

Автор книги: Nnik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

          – Проклятая земля! Неужто  здесь летом всегда так?

          Шедший впереди, разведывая путь, Норд обернулся и укоризненно покачал головой.

          – Оденься, дурень! Закусают ведь.

          – Да ну это отродье Локи*. Жара меня убьет быстрее, чем они.

          Норд снисходительно улыбнулся. Ему тоже было жарко, но пока он вполне мог терпеть. Да и вообще, гораздо больше погоды, его волновали ноги Торвальда. Кандалы, что нацепил на него Бьёрдгар, позволяли идти медленно и аккуратно, рассчитывая длину каждого шага. При быстром перемещении в щиколотки начинали врезаться тонкие металлические шипы, раздирая их в кровь. С помощью доброго старика Вульфстана им удалось снять эти жуткие оковы, но пока Норд с Торвальдом добрались до него, под браслетами кандалов живого места не осталось. Из-за нехватки времени раны не промыли целебным отваром, а просто перевязали какими-то относительно чистыми тряпками, нашедшимися у супруги Вульфстана. Она же собрала беглецам немного нехитрой еды в холщовый мешок, что теперь висел у Норда на плече.

          Путь по болотистой местности Линкольншира повреждениям Торвальда на пользу не пошел. В темноте викинг наступил в грязевую лужу и провалился, чуть ли не по колено. К утру раны воспалились, а кожа вокруг покраснела и стала гореть, как при лихорадке. Чем лечить друга Норд не знал и уповал на то, что здоровье у скандинава отменное, и крепкое тело само справится с недугом. Но ночью Норд проснулся от стонов и хрипов. Торвальд метался, лежа на мягком мхе. На его щеках цвел нездоровый румянец, по лбу и вискам бежали капельки пота, дыхание было сбитым и рваным. Норд попытался разбудить Торвальда. Тот дернулся, что-то невнятно пробормотал, но глаз не открыл.

          Нахмурившись, Норд оторвал от низа рубашки полосу ткани и смочил ее в ближайшей лужице, благо их вокруг было немало. Отодвигая со лба Торвальда слипшиеся пряди светлых волос, Норд поразился тому, какой горячей была кожа его друга. Почти  как в первые дни их знакомства, когда Торвальд болел после купания в осеннем штормовом море.  Но тогда рядом была Годива, знающая все целебные травы и  коренья, и она быстро поставила его на ноги.

          Норда очень удивила ее забота о северном мальчишке. Казалось бы, рабы ненавидели викингов не меньше чем их благородные хозяева. И не без причин: викинги – известные работорговцы, грабители и насильники. К тому же, церковники, боящиеся за богатства, хранящиеся в их монастырях, и за крепость веры и своего влияния, постоянно подливали масла в огонь, осуждая язычников. Но стоило одному из этих язычников оказаться в том же положении, что и английские рабы, как все разногласия исчезли. Когда на шее Торвальда сомкнулся железный ошейник, он перестал быть врагом и безбожником и превратился в собрата по несчастью. Поэтому Годива стала помогать без малейших колебаний.

          Почти до самого рассвета Норд отирал пот со лба Торвальда, промакивал его запекшиеся губы влажной тканью и молился. И тому Богу, о котором по воскресеньям рассказывал святой отец, и тем, о которых ему успел поведать Торвальд.

          За пару часов до восхода Торвальд успокоился, видимо, провалившись в глубокий сон. Проснулся он бледным, с темными кругами под глазами. Но на ногах стоял крепко. Рассудив, что они ушли еще не достаточно далеко, и их в любой момент могут схватить, Норд и Торвальд решили идти вперед.

          Больше плохо Торвальду  не было, но прекратить волноваться Норд не мог.

***

          Весело потрескивали сухие поленья в огне, а над огнем, распространяя соблазнительный аромат свежего мяса, жарилась туша быка. Довольные викинги сидели кругом и поджидали момента, когда смогут получить свой ужин. Ботольфстоун оказался городом не слишком богатым, но их было не много, так что добра и девок на всех хватило. А еще в погребе местного богача обнаружился солидный запас браги, что не могло не обрадовать нормандцев.

          Солнце еще не село, но пьяные поющие и бахвалящееся  голоса уже стали разноситься над стоянкой. Те, кто еще были трезвы, беззлобно подтрунивали над выпившими товарищами, смеялись, жевали хлеб с вяленым мясом, чистили оружие и укладывали награбленное, готовясь к запланированному на следующий день отплытию.

          Следивший за быком провозгласил, что первые куски готовы, и истосковавшиеся по горячей пище, которой были лишены в море, воины кинулись к костру.

          Высокий сухощавый норманн с рыжей бородой отрезал от туши тонкие куски сочащегося жиром мяса и раздавал тем, кто изловчился пробиться поближе к кострищу. Впрочем, он четко следил за тем, чтоб никто не схватил лишней порции.

          – Дай мне еще, – грубовато попросил коренастый блондин со шрамом на левой щеке, – я Херьольву отнесу. Рыжебородый покосился на него с недоверием, но мясо выдал.

          Блондин направился к краю лагеря, где, темнее тучи, сидел командир их ладьи.

          – Херьольв, держи, – викинг поднял хмурый взгляд и, будто бы неохотно, протянул руку за едой.

          – Не нравится мне это все, Ингольв. Ух, не нравится…

          – Что? – не понял Ингольв.

          – То, что отбились мы ото всех.

          – Отчего ж? У нас хорошая добыча…

          – Добыча-то хорошая, только с большим войском, оно безопаснее… А мы еще и застряли здесь, – с этими словами Херьольв недовольно мотнул головой в сторону веселящихся воинов.

          – Ты боишься? – удивлению Ингольва не было предела: командиру викингов полагалось быть отважным и даже немного безрассудным.

          – Я просто думаю. Олаф обещал денег без риска. И я ему верю. Трюггвасон собрал много славных воинов. Этим жалким англичанам нечего ему противопоставить. А нас мало… Да еще и посмотри на них: упиваются, как свиньи! Их же дети во сне перережут!

          – Ты поставил дозорных. Чего еще надо?

          – Я бы прямо сейчас отплыл.

          – Да, ладно. До утра ничего не случится.

          Ингольв встал, хлопнул Херьольва по плечу и отправился за кружкой браги…

***

          Некстати зарядивший дождь ужасно мешал спать. Жара, на которую так ругался Торвальд, уступила место холоду. Так, по крайней мере, казалось Норду. Он сидел, сжавшись в комок, под пушистым кустом и мелко дрожал. Листва задерживала капли, но не спасала от промокания. А вот викингу, разлегшемуся на траве, непогода явно не мешала.

          – Торвальд…

          – А?

          – Тебе, что? Совсем не холодно?

          – Холодно? – удивившись, Торвальд приподнялся, опираясь на локоть, и, развернувшись, посмотрел на друга, – Норд, ты о чем?

          Норд горестно вздохнул и обнял себя за колени, сильнее притягивая их к груди. Он сжал зубы, чтоб они не стучали.

          – Эй, ты чего, замерз? – неуверенный кивок, и Торвальд, еле сдерживая смех, лезет к Норду в кусты. Игнорируя недоумение на лице англичанина, викинг уселся и прижал его к груди, обняв за плечи.

          Норда тут же окружило тепло, точнее жар, большого тела. В нос ударил терпкий запах пота, а слух уловил ровные удары сердца скандинава. Греться о кого-то, словно маленький ребенок, казалось Норду позорным,  но отодвигаться все равно не хотелось.

          – Ты холодный и липкий, как лягушка, – Торвальд засмеялся и стиснул Норда так, что у того затрещали кости.

          – Тише ты, покалечишь.

          – Не шуми. Тоже мне «Север»! Чуть похолодало – уже трясешься, – Норд пожал плечами, а Торвальд продолжил, – кстати, все хотел спросить, почему у тебя такое имя странное? Словно и не имя вовсе, а…

          Торвальд замолчал, и Норд продолжил за него:

          – Собачья кличка.

          – Норд, я…

          – Да чего уж там… Так и есть же. Господи, Торвальд, неужто не заметил?

          – Чего не заметил?

          Норд прикрыл глаза и отстранился. Ему так и не хватило духу рассказать, за что дед так издевался над Торвальдом. Боялся, что узнав, он возненавидит его. Да только вечно врать не будешь. Норд понимал, что признаться придется, и, наверное, лучше сделать это сейчас, пока еще есть возможность разделиться

          – Я… я ведь англичанин только на половину, – обернуться Норд боялся, поэтому не видел растерянного взгляда друга, – в общем, мать тогда еще совсем юной была. Дед по делам уехал, а на город напали. Ваши, викинги. Ну, ее изнасиловали. Я потом не раз слышал, как Бьёрдгар бормотал, что она трусливая бесхарактерная дура не смогла выпить… Ну, знаешь, корень такой есть? От него ребенок во чреве матери умирает. Вот… А когда я родился, и мать сказала, что никому меня не отдаст, он решил мне сам имя дать… На глаза голубые посмотрел, ну, и…

          – Ну, все, все, – сильная рука притянула обратно в крепкие объятья, – чего так разнервничался? Так ты наш выходишь?

          – Выходит, что ваш.

          – Ну и здорово.

          – Да ничего хорошего! Торвальд, да ты что, не понимаешь? Он ж тебя из-за меня бил! Мать меня не давала, вот он на тебе и отыгрывался.

          – Да это и так понятно было, – Норд оглянулся и наткнулся на безмятежную улыбку.

          – Не злишься?

          – Совсем глупый, – Торвальд запустил руку Норду в волосы и стал их потихоньку перебирать. Тепло, легкие прикосновения и спокойное дыхание Торвальда быстро убаюкали Норда, и он заснул.

***

          – Слушай, ты уверен, что мы вообще туда идем?

          Норд пожал плечами, но шага не замедлил. Тяжело ориентироваться там, где был всего один раз, и то много лет назад, да еще когда идешь не по тракту, а болотом, но чувство направления у Норда всегда было отменным, и он надеялся, что оно не подведет и на этот раз.

          – Сколько мы уже идем? Почти неделю?

          Призадумавшись, Норд кивнул:

          – Да. Около того. А что?

          – Да я боюсь,  что опоздаем. Ты понимаешь, нападающим сидеть в Ботольфстоуне смысла нет. А теперь представь: пока гонец до владений Бьёрдгара добрался, пока мы дойдем. Уплывут же…

          Норд  замер. Его подобные мысли не посещали. Почему-то с момента их бегства он думал, что когда они доберутся до Ботольфстоуна и встретят соплеменников Торвальда, все несчастья в их жизнях закончатся. О том, что их там никто не ждет, он просто не думал.

          – И что же нам делать?

          – Я не знаю.

          Норд рассеянно побрел вперед. Все же лучше двигаться дальше и размышлять на ходу.

          – Как считаешь, они двинутся вглубь или поплывут восвояси?

          Торвальд нахмурился.

          – Уплывут. Я так понял, людей у них не много. Так только прибрежные деревеньки да городишки грабить можно.

          – Может тогда стоит выйти к берегу?

          – Зачем? Вряд ли они пойдут на юг. С добычей домой должны двинуться. Да даже если и сюда, нам от этого толку чуть. Ты их, может, и заметишь, а вот они тебя?

          – И все же.

***

          Херьольв был взбешен. Мало того, что из-за пьянки, устроенной командой, отплытие пришлось отложить почти на сутки, так теперь еще эти олухи и чем-то отравиться ухитрились. Когда половина команды, вместо того, чтобы грести, позеленев, свесилась за борт, он был готов отдать приказ выкинуть всех больных за борт.

          А потом он громогласно вспоминал все известные ему проклятия, пока вел корабль по мелководному заливу к берегу, где ожидающие набегов англичане держат свои дозоры. Правда, к своему большому счастью, викинги выплыли на совсем дикое место. Узкая полоса песка, а сразу за ней начинается густой лес. Воздав хвалу Ньерду,** Херьольв велел вытащить драккар на берег и найти веток для костра. Внимательно посмотрев на своих людей, он понял, что ночевать придется на суше.

          К вечеру заболевшим стало хуже. Огромные сильные мужчины валялись по земле, держась за животы, и скулили от боли. К тому же, пресной воды на корабле было не так много, и ее запасы уже подходили к концу, а найти ключ или ручей викинги так и не смогли.

          – Что делать будем? – спросил принесший охапку веток Ингольв. Херьольв дернул плечом. Он уже два часа задавал себе тот же вопрос, но ответ так и не нашел.

          – Вы осмотрели лес? Здесь же кругом болота, значит должна быть вода, – зло воскликнул командир.

          – Мы посмотрели, где смогли. Чащоба непролазная.

          Херьольв снова принялся сквернословить. А в какой-то момент понял, что ругается не один. Ему вторил  голос, доносящийся из леса. Еще мальчишески звонкий голос поминал Локи и его отродия, насылал на ветки и деревья страшные проклятия и вворачивал особенно крепкие норвежские и исландские словечки. Через пару минут стал слышан еще и задорный смех. Видимо кто-то славно потешался над громко выражающим свое недовольство.

          Сначала Херьольв просто очень удивился. Потом испугался, что англичане их таки засекли. Потом одумался и, поудобнее перехватив боевой топор, стал ждать гостей.

          Они появились совсем скоро. Из зарослей, вывалилось двое мальчишек. Причем, судя по белокурым макушкам, одного с Херьольвом племени. И, похоже, увлеченные беседой друг с другом, викингов они не слышали. Поэтому, оказавшись посреди толпы мужчин, невероятно удивились.

***

          Исцарапанный и грязный, с глубокими порезами на руках и подранной одежде, Норд с самым гордым видом продемонстрировал Херьольву тонкие сморщенные корешки.

          – Что это? – брезгливо спросил викинг.

          – Лекарство. Меня Годива, наша знахарка, всегда просила их собирать, когда кто животом болел.

          Викинг озадачено посмотрел на Норда. Поискал глазами Торвальда, который уже о чем-то увлеченно разговаривал с каким-то рыжим норманном, и окрикнул его. Тот тут же подскочил и встал за Нордом. Тут выяснилась причина недоумения скандинава – он просто не понял, что Норд сказал. Торвальд усмехнулся и пояснил.

          Херьольв бросил на добычу Норда недоверчивый взгляд, словно прикидывая, насколько ядовито принесенное им растенье.

          – И что с ним делать?

          – Помыть, порезать, сварить, выпить.

          – У нас почти нет воды.

          – Воды? – Норд несказанно удивился: ему, выросшему в болотистом Норфолке, было не понять, как можно не найти источник чистой воды, – у вас есть какая-нибудь посуда? Сейчас наберем.

          Херьольв неопределенно махнул рукой в сторону драккара и отвернулся. Норд, ничуть не смутившись, пошел искать, во что набрать воды. Он чувствовал: беда, в которую попали викинги, это его шанс добиться их расположения. Чем существеннее будет его помощь, тем меньше вопросов ему будут задавать, тем легче примут.

          Обнаружив пару больших кожаных бурдюков, Норд подхватил их и снова направился к лесу. К моменту его возвращения Торвальд уже развел костер. Наполнив железный чан, найденный среди груза, Норд поставил его на огонь и принялся чистить коренья. Забросив их в воду, Норд извлек из-за пазухи еще один корень. Короткий и толстый. Он показал его Торвальду и заговорщицки улыбнулся:

          – Для твоих ног.

          – Скорее уж для твоих рук. У меня уже почти все зажило, а ты вон, как изранился.

          Норд посмотрел на свои ладони так, будто впервые увидел. Слегка надавил на один из порезов и недовольно поморщился.

          – Ладно. Тоже промою. Слушай, а они нас потом с собой возьмут?

          – Если твое снадобье подействует, возьмут. Только пока не в Норвегию. Я уже выяснил, они оттуда.

          – А куда?

          – Они на юг плыли, когда эта хворь пол-экипажа свалила. Говорят, там большой отряд. Его ведет Олаф Трюггвасон, потомок самого Харальда Прекрасноволосого.***

          Норд задумался.

          – Что это значит для нас?

          – Пока не знаю. Но надеюсь, что возможность попасть домой. И, Норд…  мы не говорили об этом, но… я надеюсь, ты поедешь со мной. Я имею в виду не просто отсюда. А совсем со мной. Ну, к моим. Я уверен, отец и братья будут рады.

          – Спасибо, но… посмотрим.

          Норд кинул в кипящий раствор оторванный на болоте кусок рубашки и принялся разматывать повязки на ногах Торвальда.

__________

*Локи – бог огня, олицетворение грозного пожара. Единственная его цель – погубить богов и все мироздание. Он породил множество чудовищ.

**Ньёрд – бог моря,управляет движением ветров и усмиряет огонь и воды.

***Харальд Прекрасноволосый – первый король Норвегии.

========== Глава 3 ==========

                  Драккар легко скользил по поверхности бурного Северного моря, ведомый попутным ветром, наполняющим парус. Солнечные лучи играли на волнах, заставляя воду сиять как золото. В воздухе витал свежий солоноватый запах океана. Только пронзительные крики чаек нарушали зачарованное спокойствие, царящее на корабле.

          Норд впервые плыл по морю, и острый щемящий восторг наполнял его душу. Мощь судна, врезающегося в толщу воды, дрожью передавалась его телу и разливалась по жилам жидким огнем. Синий простор теперь казался Норду не бескрайней пустыней, а безграничной свободой, бесчисленным количеством возможностей и путей, по которым можно пустить свою судьбу. Он больше не чувствовал трепета пред стихией – он был властелином, всемогущим повелителем.

          – Нравится? – с лукавой улыбкой спросил привычный к морским путешествиям Торвальд.

          – Это… – задыхаясь, выпалил Норд, – это непередаваемо! Я… Господи, Торвальд! Это… это… – Норд замолчал, не в силах подобрать слова. Зато Торвальд прекрасно понимал, что его друг хотел выразить.

          – Это – жизнь. Жизнь, Норд.

          – Жизнь, – эхом вторил Норд.

          – Вот погоди, – задорно улыбнулся викинг, – мы потом, когда на север отправимся, в открытое море выйдем. Туда, где нет берегов. Только небо и вода.

          Норд закрыл глаза и представил себя точкой, песчинкой среди вечной синевы. Но не ужас заполнил его сознание, а счастье. Чистое и простое. Счастье от того, что не будет больше угрозы рабства, не будет страха.

          Неожиданная мысль резко вернула Норду привычное практичное мышление. На Торвальда-то ошейник уже одели. И он до сих пор на нем. Тонкая полоска металла, отличающая свободного человека от бесправного раба. Скосив глаза, Норд заметил, что шею Торвальда закрывает свободно обмотанный кусок ткани. Задумавшись, Норд вспомнил, что так было, еще когда он принес лекарственные коренья. Значит, Торвальд скрывает свое положение от викингов на корабле. Развернувшись и придвинувшись ближе, Норд сквозь материю дотронулся до ошейника. Торвальд нахмурился, мотнул головой и вопросительно выгнул бровь.

          – Это опасно?

          Торвальд отстранился и сосредоточенно посмотрел вдаль. Вздохнул и пожал плечами.

          – Кто-нибудь видел?

          Торвальд покачал головой, на несколько мгновений прикрыл глаза и, повернувшись к Норду, беззаботно улыбнулся. Что ж, его право. Норд понимал, что Торвальд гораздо лучше него разбирается в обычаях и нраве викингов, поэтому решил не лезть.

          – Куда мы плывем?

          – Они хотят догнать армию Трюггвасона. Олаф вроде собирался напасть на Ипсо… Ипсу… – Торвальд запутался в непривычном труднопроизносимом сочетании звуков.

          – Ипсуич?

          – Да.

          – Сколько же у них воинов? Ипсуич – не деревенька. Это большой город. Порт.

          – Много. Сколь я понял из рассказов Херьольва, там так много воинов, что я и посчитать не в силах. У них столько кораблей, сколько пальцев на руках трех человек или даже больше. А на драккаре может плыть по шесть-восемь рук людей.

          – Они… новая Великая армия*? Этот ваш Олаф хочет возродить Данелаг**? – ужаснулся Норд.

          – Нет. Ему просто нужны деньги. И не ему одному. Поэтому столькие пошли за ним.

          – Значит, плывем в Ипсуич?

          – Ну, пока туда. Правда, я сомневаюсь, что мы его там застанем. Но, наверняка узнаем, куда все двинулись дальше.

          – Торвальд! – позвал Ингольв, которого Норд для себя определил, как второго по значимости в команде, – ветер ослаб. Херьольв скомандовал садиться на весла. Снадобье твоего друга, конечно, недурно помогло, но, все же, многие еще слабы. Так что давай, помогай.

          Торвальд усмехнулся, подмигнул Норду и, оставив его на носу, потихоньку пошел искать место среди гребцов.

***

          Ипсуич представлял собой жуткую картину. Развороченный, выпотрошенный город встретил команду Херьольва снесенными воротами и пустынными улицами. Двери домов были сорваны с петель, а на местах многих жилищ тоскливо чернели пепелища со стелющейся дымкой.

          Норду казалось, что он лицезреет результат несчастного случая. Как, например, тогда, когда при починке крыши на одного из рабов деда упало бревно. Бедняге перебило хребет, и он долго дергался и хрипел. Вокруг расползалось багровое пятно крови, лицо несчастного постепенно бледнело, а во взгляде горело ледяное пламя смерти. Постепенно его глаза потускнели, подернулись пеленой забытья, и, издав последний полузадушенный стон, раб скончался. А Норд еще долго стоял и смотрел на тело невольника. Смерть заворожила его. То, с какой легкостью жизнь покинула тело, пугало и восхищало одновременно. Вид худого, грязного, изломанного тела вызывал отвращение и трепет. Казалось бы, надо отвернуться, спрятаться, не видеть, забыть. Но нет сил отвести взгляд.

          Так было и с Ипсуичем. Норд смотрел вокруг широко распахнутыми глазами. Каждый вдох давался с трудом, потому что августовский воздух казался обжигающе-холодным, стылым. Словно во сне, Норд протянул руку и провел по обуглившийся стене. На кончиках пальцев остались темные пятна золы. Неверяще глядя на них, Норд пошел дальше, по-прежнему держа ладонь перед собой.

          Когда на плечо Норда легла тяжелая рука, по его телу прошла волна дрожи.

          – Тише. Это я, – Торвальд развернул Норда лицом к себе и понадежнее перехватил за предплечье, – не ходи дальше.

          – Почему?

          Отводя взгляд, Торвальд ответил ровным голосом:

          – Нечего тебе там делать. Надо было вообще на корабле остаться.

          – Торвальд?  – Норд дернулся, пытаясь двинуться вперед, – я не собираюсь никому мешать.

          – Просто не ходи. Пожалуйста.

          Норд пожал плечами.

          – Долго еще?

          – Не думаю. Все… все, что было можно, отсюда уже вывезли – брать нечего. Женщ… В общем, – словно рассердившись на себя, быстрее заговорил Торвальд, – они только узнают, где сейчас Трюггвасон.

          Нервно оглянувшись по сторонам, Торвальд выдохнул:

          – Норд, будь тут. Никуда не уходи. Я скоро вернусь.

          Некоторое время Норд действительно стоял на месте. Но ему быстро наскучило, и он решил, что немного пройтись можно. Его внимание привлек одинокий относительно целый домик. Его окна даже были чем-то завешаны, так что создавалось впечатление, что он жилой.

          Приблизившись, Норд услышал тяжкий стон. Помявшись, он вошел в прикрытый куском материи дверной проем. В помещении было темно, и как Норд ни напрягал зрение, разобрать что-либо у него не получалось. Стон повторился, и Норд пошел на звук.

          В маленькой комнате с окошком на узкой кровати лежала женщина. Пожалуй, она была еще молода, даже юна. И, наверное, еще недавно она была красавицей. Но не теперь. Желтовато-бледное, будто восковое, лицо, фиолетовые круги под ввалившимися глазами и сломанное тело. Женщина лежала, неестественно раскинув ноги, а под ее бедрами была кровавая лужа. Похоже, она находилась в таком положении уже давно, потому что тряпки, служившие ей постелью, уже не впитывали кровь. Тяжелое, неглубокое, рваное дыхание иссушило губы лежащей. А пустой невидящий взгляд и невнятное бормотание были признаками бреда.

          Растерянно оглядевшись, Норд увидел в углу кувшин. Взял, принюхался. Вода была застоявшейся, несвежей, но судя по количеству крови, покинувшей тело женщины,  это уже не сыграет никакой роли. Норд аккуратно приподнял голову с густыми русыми волосами, и приложил кувшин к запекшимся губам. Сделав несколько глотков, женщина закашлялась, ее взгляд прояснился. Она окинула Норда полным ужаса взглядом и распахнула рот в беззвучном крике. Она приподняла подрагивающую руку, но от слабости тут же уронила ее назад. Глядя на Норда, она видела дьявола, губящего чистых дев, монстра, вышедшего из старинных легенд,  дабы найти жертву для своих страшных забав. Лицо женщины исказила гримаса, она судорожно забилась на кровати, издавая страшные, хрипящие звуки.

          Норд выронил кувшин и выбежал вон. Его била крупная дрожь. Отвращение, страх и осознание собственной глупости и наивности смешались и застряли  мерзким комком слизи где-то в утробе. Через скольких же мужчин должна была пройти  эта несчастная, чтобы получить такие повреждения? Какими грубыми и жестокими должны были они быть? И им, одному из них, одному из викингов, вручил Норд свою жизнь. Ведь теперь он зависел от Торвальда ничуть не меньше, чем тот от него, пока был в собственности у Бьёрдгара. Даже больше. Каким глупцом нужно быть, чтоб так довериться викингу? Норд бессильно замычал. Он всегда знал, что северяне звери, насильники, убийцы. Но знание это было каким-то отстраненным, абстрактным. И познакомившись с Торвальдом, он даже не пытался соотнести его с образом викинга.  А ведь он такой же. И ничто ему не помешает, если для него это будет выгодно, убить Норда. Раздавить как насекомое. Норд ведь рядом с ним просто хиляк, неспособный за себя постоять. Торвальд даже не заметит его сопротивления. Просто задавит.

          Выскочив из домика, Норд, не задумываясь, продолжил бежать. Он несся по разоренному Ипсуичу, спасаясь от неведомого врага. За каждым углом ему мерещились воины с оружием, только и ждущие подходящего момента, чтобы начать мучить его. Ноги вынесли Норда к городским воротам. Не притормаживая, он минул их и побежал по пыльной дороге, не видя ничего вокруг.

          Через некоторое время мышцы стало сводить от постоянного напряжения, в груди все  загорелось огнем, перед глазами заплясали темные пятна. Норд рухнул, силясь отдышаться.

          С трудом приподнявшись, он сам испугался того, что натворил. Как же глупо было бежать. Без еды, без денег, без цели. Норд тряхнул головой и провел ладонью по грязному лицу. Невесело усмехнувшись, он подумал, что последнее время его холодный трезвый ум стал ему часто изменять. Непорядок. Теперь главное не суетиться и как следует продумать каждый следующий шаг.

***

          Подумать не получилось. Только Норд успокоился достаточно, чтобы здраво размышлять, как раздался скрипучий голос:

          – Гляньте-ка, кто уздеся сидит-то! Викинг! Безбожник! Убивец!

          Обернувшись, Норд понял, что попал в очень неприятную ситуацию. Выйдя из города, он отбился от отряда и остался один. А в поле были крестьяне. Крестьяне, которых викинги Олафа не напугали так сильно, как жителей Ипсуича. И которые люто ненавидели захватчиков с севера. А сейчас в их руках оказался Норд. И, похоже, всю свою злость англичане выместят на нем. Вилы легко превратятся в грозное оружие в руках разъяренных людей. А Норд даже убежать не сможет. Слишком устал. Оставалось надеяться, что его безукоризненный английский убедит их в его непричастности к погромам, время от времени учиняемых викингами.

          – Я англичанин!

          – Ушто, мы што ли викинга ото нашего-то не отличим?

          – Но я действительно родился и вырос здесь!

          – Укак же! Говоришь-то ты складно, конечно, токо нас не проведешь. Бей его!

          Услышав это визгливое «бей его!», Норд понял – это конец. Вот и убежал, вот и спасся от варваров.

          Крестьяне начали потихоньку приближаться, и Норд зажмурился, надеясь, что так боль будет не такой острой. Первый, пробный удар древком вил пришелся на ребра. Норд вскрикнул и обхватил грудь руками. Боль прокатилась по позвоночнику. Увидев, как на него направляются острые зубья, Норд дернулся, и удар пришелся вскользь. На боку появился жгучий порез, из него брызнула кровь.

          – Не трогать его! – мощный трубный окрик заставил крестьян отшатнуться. Торвальд, огромный, неудержимый как стихия, ужасающий, как Тор*** во гневе, несся от Ипсуича, ведя за собой еще нескольких викингов. От быстрого бега он раскраснелся, широкая грудь тяжело вздымалась, но вымотанным северянин не выглядел.

          Крестьяне заверещали и, побросав инструменты, кинулись прочь.

          – Норд! – Торвальд рухнул на колени рядом с другом и взволнованно заглянул ему в лицо, – ты как?

          – Нормально, – коротко, на выдохе.

          – Тор всемогущий, зачем ты сюда пошел? – в голосе смешались тревога и злость.

          – Я… заблудился.

          – Ты сумасшедший! Ну, я же просил немного постоять на одном месте? Неужели так сложно? Хорошо хоть Асвальд заметил, как ты выбежал за ворота. Норд, ну, нельзя же быть таким безрассудным! Тебя же чуть не убили!

          Норд виновато всхлипнул и уткнулся лбом Торвальду в грудь.

***

          Драккар медленно полз по ленте Блэкуотер****. Викинги осторожно гребли, опасаясь сломать весла или сесть на мель из-за незнания дна. Темные деревья обступали реку, нагоняя тревогу.

          Норд сидел на носу, обхватив руками колени. Утренняя прохлада заставляла его зябко ежиться, в то время как норманны явно наслаждались погодой. Норд посмотрел на черную в предрассветных сумерках воду и подумал, что давший название реке должно быть тоже видел ее ранним утром.

          – Замерз? – тихо, не желая напрасно тревожить природу, спросил подошедший Торвальд. Норд пожал плечами, – держи, – викинг протянул другу шерстяное одеяло. Кутаясь в теплую материю, Норд благодарно кивнул и снова уставился на воду, – ты чего такой тихий?

          – Все в порядке.

          – Не ври, – нахмурился Торвальд, – я же вижу: ты сам не свой после этого вашего проклятого Ипсу… Ипсо… ну, ты понял, – не отрываясь от созерцания реки, Норд пожал плечами, – хватит, – викинг почти рычал, – чего ты боишься?

          Норд вздрогнул. Боится? А он и не подозревал, что Торвальд такой проницательный.

          – Просто испугался, когда те крестьяне напали.

          – А чего испугался, когда за город убежал?

          – Я… – растерялся Норд, – ну, я там женщину одну встретил, ну, и…

          – Понятно. Я тебе теперь противен?

          – Не знаю. Ты… ну, черт! В этом-то и дело. Торвальд, я просто не знаю, что теперь о тебе думать. Ты… ты же вроде мой друг. Помогаешь, защищаешь вон… Но ты же один из них, – Норд мотнул головой в сторону гребцов, – поступаешь так же. Ты ведь убивал, грабил, насиловал! И кто знает, сколько еще ты будешь таким хорошим со мной!