Текст книги "Там, Где Садится Солнце (СИ)"

Автор книги: Nina16

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Вау! – Брайан не смог сдержать смеха, в особенности от вида этой «великолепной» шляпы, которая Роджеру абсолютно не шла. Напряжение между ними, казалось, немного спало, а Роджер уже протрезвел, и даже шел по брусчатке почти ровно. Мэй сумел расслабиться и сконцентрировать внимание на старинных домах и широких улицах, забыв о недавно состоявшемся разговоре. – Роджер, это правда впечатляет! – усмехнулся он, снимая средневековый головной убор с парня и надевая его себе на голову, а точнее, на объемные кудри. – Правда башня какая-то невезучая, не находишь?

– Угу, – хмыкнул Роджер, возобновляя ходьбу. – Если бы я решил построить башню, то ее ожидал бы примерно такой же успех, – улыбнулся он.

***

Роджер был до смерти уставшим, но ему абсолютно не хотелось идти домой и заканчивать на этом общение с Брайаном. Состояние «неадекватности» окончательно прошло, и Роджер пребывал в довольно хорошем расположении духа, хотя внутри было царапающее внутренности предчувствие завтрашнего дня, в котором такое внезапное и редкое счастье за эти годы стремилось сойти на «нет».

Он бы не признался, но, начиная с середины войны и до сегодняшнего дня, Роджер был в постоянной, с каждым днем все ухудшающейся депрессии. Панические атаки прогрессировали (счастье какое – только в Истборне их не было), и у Роджера не было шансов с ними бороться. Он окончательно терял контроль над своим настроением, мыслями, и весь этот страх, грусть и боль от пережитого полностью захватывали его сознание.

Пили они какой-то странный напиток, раздобытый Роджером в баре их скромного отеля, по очереди передавая одну бутылку с какой-то розовато-желтой жидкостью внутри. Роджер хотел сказать, что по цвету все это походило на то, что кто-то туда как будто насрал, но, посмотрев на расслабленно-мечтающее выражение лица Брайана, он сказал:

– Интересный… вкус.

– Вкус дерьмовый, – Брайан поморщился, глядя на Роджера с мягкой улыбкой. – Но это ничего, за все уплачено, как говорится, – засмеялся он и похлопал Роджера по спине.

Роджер прикрыл глаза, наслаждаясь вот уже прохладным свежим ветерком, который качал зеленые деревья, что образовывали маленький лес вокруг их отеля. Он болтал ногами с подвесной деревяшки, на которой они сидели; она кое-как держалась над озером, зацепившись за землю с двух берегов.

– Ты серьезно решил вернуться на учебу?

Небо неспешно светлело, его раскрасили все оттенки лилового и желтого – необычный рассвет. Возле озера было прохладно, и Брайан пожалел, что не взял с собой никакой кофты; приятно пахло травой, в которой копошились всевозможные птицы и насекомые. Где-то даже кричала сова, и Брайан закрыл глаза, наслаждаясь этой идиллией, не вписывающейся в суету большого города. В Лондоне редко такое застанешь.

– А почему нет? – пожал плечами Брайан, делая еще один глоток непонятного напитка. – Это странно, наверное, но я люблю учиться. И я не хочу всю жизнь проработать в пабах, осточертело мне это.

Брайан взял небольшой камушек, лежащий рядом с ним и бросил его в озеро, которое после короткого «бульк» разошлось красивыми кругами.

– А ты не планируешь возвращаться в колледж, да?

– Давай, кто дальше докинет? – спросил Роджер, вдруг оживившись. Он склонился над ногами Брайана, ухватившись одной рукой за плечо Мэя, а другой – пытаясь достать несколько камней с берега. – Если мы сейчас упадем и разобьемся, – в озере глубина была максимум по плечи Роджеру и по колени Брайану, – то знай, что это была не моя вина, а твоя – за то, что не удержал меня, – сказал Роджер и, обхватив ловкими пальцами камни, резко вернулся в исходное положение.

Переложив все камни в ладошку другой руки, он взял один из них и, извернувшись, бросил его в озеро. Намечалось сделать трюк – так, чтобы камень несколько раз подпрыгнул на воде, но он лишь молчаливо потонул.

– Твоя очередь, – сказал Роджер, отдавая один камушек Брайану.

– У меня руки раза в два длиннее, – с наигранным самодовольством усмехнулся Брайан, взяв один из камней, раздобытых Роджером. Он замахнулся, видимо, слишком усердно, и камень резко взлетел высоко вверх, и «победно» упал в воду недалеко от берега. – Вот черт! – возмущенно воскликнул Брайан, чье чувство собственного достоинства потерпело крах.

– А насчет колледжа… сам знаю, что глупо бросать образование, и чем я, в общем-то, буду заниматься по жизни, если не будет диплома от престижного колледжа, – он хмыкнул, потянувшись и протерев глаза от усталости. – Но я ненавижу стоматологию, и сейчас я понимаю, как глупо могла быть прожита моя жизнь, умри я на войне, так и не занявшись хотя бы чем-то, что я люблю.

Он на некоторое время замолчал, бросая камень в свою очередь, а затем добавил:

– Думаю, я вернусь к игре на барабанах. Это единственное, чего мне так не хватало в Истборне, – сказал Роджер неполную правду.

Брайан выслушал Роджера с пониманием, и он искренне был рад тому, что тот все-таки решил не мучать себя ненавистным факультетом. Он был убежден, что невозможно стать хорошим специалистом без желания, какой бы престижный колледж не выдал тебе диплом.

– Да, я тоже скучаю по музыке, – сказал он, перебирая пальцами влажные камушки. – Даже пару песен написал с тех пор, как вернулся. Правда не знаю, куда их теперь девать, певец из меня средненький, – Брайан перевел взгляд на Роджера, любуясь аккуратными чертами его лица. Парень так и не набрал вес, оставался таким же худым и жилистым, как и на войне; его кожа была смуглой, но без румянца. Брайану хотелось провести рукой по острым скулам, обветренным губам, по выпирающим ребрам, которые, надо сказать, не на шутку его волновали. Роджер весь вечер улыбался и все равно был грустным – от Брайана это не ускользнуло.

– Певец? Не знал, что ты поешь, – хмыкнул Роджер после того, как его злейший противник также неудачно закинул камень. – Я знаешь, что думаю? Можно будет как-нибудь снова собраться, взять инструменты и поиграть. Глядишь, выйдет что.

Роджер точно не знал, когда это «как-нибудь» могло настать, потому что желания возвращаться в Лондон у него абсолютно не было, место временного жилья он себе пока не нашел, да и Брайан явно не собирался путешествовать за ним по всему свету, пока Роджер либо решит остаться где-то, где ему будет уютно, либо захочет вернуться в Лондон.

Над водой медленно восходило солнце, пуская пока еще приятные слабые лучи. Роджер сидел, греясь на солнышке, и его лицо было освещено нежно-желтым светом. Держась руками за деревяшку, он чуть опустился вниз, касаясь ногами воды – та была теплая из-за мелкоты озера и горячего солнца, нависавшего над ней весь день.

Роджер, подмигнув Брайану, который изучал камушки в своих руках, оторвал руки от деревяшки и прыгнул в воду прямо в одежде. Озеро, кстати говоря, было глубже, чем он думал, так что Роджер, заливаясь смехом, бултыхался в воде, не доставая до дна. Он вытянул руку из воды и, потянув Брайана за ногу, столкнул того в озеро. Смотря на ошарашенное выражение лица Мэя, Роджер засмеялся еще громче, одной рукой придерживая шляпу на своей голове, а другой – обливая Брайана водой, при этом пытаясь удержаться на плаву с помощью одних только ног. Он как-то забыл о бутылке с напитком, что поплыла в другую от них сторону, на четверть заполнившись водой из озера благодаря его брызгам.

Брайан барахтался, пытаясь состроить недовольную мину, но уже через минуту был не в силах остановить приступ заливистого смеха. Вода доставала ему до подбородка, и он относительно быстро передвигался по песчаному дну, почти добравшись до Роджера, который брызгался в Брайана водой с такой неистовой силой, что та постоянно попадала ему в глаза и мешала нормально видеть.

Наконец догнав свою жертву и изрядно устав, Брайан хитро усмехнулся и принялся щекотать Роджера, пока тот яростно брыкался и пинался, пытаясь высвободиться.

– Думал, я это так просто оставлю? – смеялся Брайан, продолжая щекотать Роджера одной рукой и придерживать другой, чтобы тот не ушел на дно. Он все-таки хотел просто отомстить ему, а не утопить. Все попытки Роджера отбиться не обвенчались успехом, и в конце концов, наглотавшись воды, Роджер упустил свою шляпу, которая бревном поплыла по озеру.

– И вот как теперь! – вскрикнул Роджер, с грустью смотря на уплывающую вдаль шляпу – озеро было, максимум, размером с одно футбольное поле. – Сам будешь ее доставать.

Роджер лег на спину и задумчивым взглядом уставился на проплывающие мимо облака. Из леса доносились громкие песни птиц.

– Смотри, облако на барана похоже, – сказал он, краем глаза заметив, что Брайан тоже поднял голову к небу, а затем перевернулся животом кверху, раскидывая руки в стороны.

– И кенгуру.

Роджер, выждав минутную паузу, пока Брайан пытался рассмотреть в бесформенных облаках кенгуру и барана, решил пойти в атаку. Находясь позади Брайана, он неожиданно – неожиданно для Мэя – схватил того за плечи и потянул парня вниз, опуская его голову полностью под воду. Брайан, обладавший большей силой, чем Роджер, вынырнул наружу и, пробормотав какую-то страшную угрозу, стал топить Роджера в ответ.

После двухминутной схватки, во время которой Роджера вновь пришлось придерживать рукой, Тейлор сказал:

– Знаешь ли, – и замолчал.

Он болтался на руке Брайана, с детской злостью смотря на довольное лицо Мэя, который даже не прилагал особых усилий во время «боя», когда же Роджер потратил достаточно много энергии. Плавали они под тусклыми лучами солнца, что отражалось в воде размытым пятном.

– Когда-нибудь, я обязательно обыграю тебя, – сказал он и снова щелкнул Брайана по носу.

Бутылку, которую слабым течением снова принесло к ним, Роджер схватил рукой и, отпив несколько глотков, совершенно не заботясь о том, что в бутылку могла попасть вода из озера, покосился в сторону Брайана. Его лицо, посвежевшее за время пребывания в Лондоне, было расслабленным и красивым – в отличии от измученного грязного и усталого лица на войне. Огромная линия шрама все также красовалась на скуле, и Роджер, слабо улыбнувшись, провел кончиком пальца по ней. Брайан удивленно хлопнул ресницами, вздрогнув от прикосновения.

– Странно прозвучит, но, – он поднял взгляд на глубокие глаза Брайана, – тебе идет.

Роджер отпустил бутылку и, подплыв к Брайану, вначале обхватил того за шею, а затем – сцепил ноги за спиной.

Брайан продолжал молчать, боясь что-либо сказать: он будто бы впал в оцепенение – ровно до того момента, как Роджер обвил свои руки вокруг его шеи и оказался так близко, что у Мэя дыхание перехватило. Он не мог оторвать взгляд от тонкой линии губ Тейлора, уже не в силах противостоять своим желанием и притворяться.

– Нужный ты здесь, – прошептал Роджер ему почти в рот и, мягко закусив верхнюю губу Брайана, стал целовать того.

У Брайана внутри все разом перевернулось, и он положил ладонь Роджеру на затылок, зарываясь в его мокрые волосы, притягивая его еще ближе к себе, чувствуя вкус воды из озера на своем языке. Брайан не переставал улыбаться в губы Роджера, не в силах поверить в то, что сейчас происходило. Ради этого мига он мог простить Роджеру все, что угодно, и все мысли о том, что ему не стоило приезжать в Париж, унесло попутным ветром. Внутри у Брайана расплывалось то самое липкое чувство, что подкашивало ноги и кружило голову.

Тело Роджера было вплотную прижато к нему, и Брайан чувствовал его неровное дыхание, его пальцы в своих волосах. Он углубил поцелуй, спускаясь руками ниже, к оголенной спине Роджера, чья футболка задралась почти до самого верха. Он удивленно нащупал пальцами неровности на коже Тейлора, которые уж очень сильно напоминали рубцы от шрамов, но Роджер тут же убрал руку Брайана со своей спины и улыбнулся такой улыбкой, что Мэй как-то разом забыл обо всем.

– Я не думал, что ты этого захочешь, – сказал Брайан тихо, когда Роджер отстранился.

– Я целый месяц жил в изоляции. Действительно думал, что я обойду твои губы стороной после этого? – засмеялся Роджер, положив голову на плечо Брайана.

Теплая вода окутывала его тощее тело, но спокойно и «счастливо» ему было вовсе не от этого.

Комментарий к Часть 11. Огни Парижа

Дорогие читатели, вот и новая часть. Здесь неожиданно проплыла волна романтики, но сразу предупреждаю, что это не самая сильная сторона автора, ахах. И все же, Роджер у нас порой довольно экспрессивный (порой), так что я просто не могла не показать его чувства :)

========== Часть 12. Твои безумные монстры ==========

Комментарий к Часть 12. Твои безумные монстры

Уважаемые читатели, приятного прочтения.

*авторство песни принадлежит моей подруге ~ прекрасной творческой личности ~ созидателю персонажей.

P.S. «Фикбук» творит непонятные вещи: абзацы смещаются, строчки едут в непонятном направлении, а прямая речь перестаёт быть прямой речью. Проверяли все не один раз, но если что собьётся, то извините, «Фикбук» повластнее нас будет :)

Брайан лениво разлепил глаза. По яркому солнцу, что пробиралось к нему через светло-бежевые гардины, он сделал вывод, что время близилось к обеду, и пора было бы и выйти из отеля, чтобы посетить как можно больше достопримечательностей. Однако у него было то редкое состояние души, когда хотелось просто поваляться на мягких простынях своей кровати, лениво попить горячий кофе с пенкой и повтыкать на зеленый лес через окно их номера.

Вернулись они под самое утро, когда Роджер буквально обмяк в его руках от усталости. Уснул Тейлор, кажется, за одно мгновенье, когда же Брайан, который еще днем был в Лондоне и собирал вещи, не мог сомкнуть глаз от переполнявших его эмоций. Он наслаждался пением птиц, что доносилось до него с открытого балкона, и неспешно рассматривал утонувшее в солнце лицо Роджера, который иногда смешно морщился от щекотливых лучей. Брайан думал о том, как быстро могла меняться жизнь, и как непостоянны были наши проблемы, казавшиеся когда-то катастрофами. Он до сих пор чувствовал вкус губ Роджера и свои ощущения от его прикосновений, и эти мысли вперемешку с радостным чувством не давали ему уснуть еще долгое время.

Он повернулся на бок и разочаровано выдохнул, когда вместо Роджера увидел пустой матрас и скомканную простынь. Его взгляд переместился на балкон, и он заметил худую фигуру, сидящую на стуле, с высунутыми на балконную перекладину ногами. Брайану быстро перехотелось спать, и он слез с кровати, пытаясь решить, какие штаны и свободную футболку ему накинуть.

Поднялся Роджер уже давно – еще около девяти часов утра, проспав чуть больше двух часов. Он распланировал уже кучу всего для сегодняшнего дня с Брайаном, начиная от экскурсии по городу, походу в винный ресторанчик и заканчивая самыми известными в мире музеями. Им некуда было торопиться, так что они могли спокойно исследовать Париж – город, в котором царило веселье.

Не то, чтобы Роджера интересовали все исторические места, а тем более, многочасовые экскурсии по ним, но он сделал короткое предположение, что легче будет простоять полдня в Лувре или высидеть двухчасовую оперу, чем выслушать лекцию от Брайана, что «ну, как это ты не хочешь коснуться чуть ближе истории наших предков и копнуть чуть глубже в искусство легенд?».

Брайан потянул за ручку и шагнул через дверной проем, подходя к Роджеру, что сидел к нему спиной. Воздух был чистым и теплым, и деревья создавали легкий ветерок, что приятно обдувал кожу и создавал впечатление, что они находились в настоящем лесу; приятно пахло какими-то цветами, которые затерялись в густой высокой траве. Брайан вдохнул еще раз полной грудью, наслаждаясь утренней свежестью.

– Доброе утро? – сказал он, подходя к балконной перегородке, что была обвита стремящимся вверх плющом.

Их маленький балкончик, в котором они едва уменьшались вдвоем, находился на пятом этаже и свисал со стены старой гостиницы, напоминавший чем-то шекспировский балкон. Брайан с интересом посмотрел на Роджера, нахмуренного и задумчивого, и заметил блокнот в его руках; Роджер усердно что-то записывал там, коряво держа в пальцах ручку и высунув кончик языка.

– Доброе, – ответил Роджер ровным голосом, не поднимая головы. – Выспался?

– Выспался, – соврал Брайан, который еще пять минут назад мечтал доспать в кровати.

Мэй неловко улыбнулся и, подойдя к Роджеру сзади, обвил руки вокруг шеи Тейлора, вдыхая нежный аромат какого-то ванильного мыла; от Роджера пахло свежестью, и Брайан потрепал его еще мокрые волосы, закручивающиеся петельками на концах от влажности.

Он наклонил голову вбок и задумчиво уставился в блокнот, исписанный какими-то не особо организованными каракулями. Вначале все шло ровно, столбиком, к середине цифры стали замазываться, переноситься, а под конец у Роджера вообще потекла ручка, измазавшая половину старательно выписанных цифр. Тейлор сидел, вытирая синий от ручки-роллера мизинец о другую страницу.

– Ведешь подсчет? – спросил он, уткнувшись носом в макушку Роджера и пытаясь при этом не засмеяться от важности, с которой сидел Тейлор, и от этой очень «точной» статистики. От волос Роджера приятно пахло.

– Ну, да, надо же как-никак подсчитать, насколько быстро я снова останусь ни с чем, – прохладно ответил он, слабо улыбнувшись.

Роджер и сам толком не знал, почему у него выработалась такая привычка – после панических атак занимать себя какими-то совершенно скучными, монотонными делами, которых в обычное время Роджер на дух не переносил и обходил десятой дорогой, но к которым неизменно прибегал после очередного приступа. Быть может, эта кропотливая работа требовала к себе особого внимания, и Тейлор попросту забывал о тех ужасах и видениях, что приходили к нему во время атак, пытаясь сконцентрироваться на том, что он делал.

Странно было то, что впервые после его отъезда из Истборна, после их душевной прогулки и озера – именно после этого, ночью, под самое утро, его снова одолел страх таких масштабов, что он проснулся, тяжело дышащий и весь в поту, пытаясь понять, где он и что произошло. После того, как его пробил озноб, и Роджер прогулялся в течение часа, наматывая круги возле отеля, он хотя бы как-то смог успокоить себя и отбиться от кричащего страха внутри.

Роджер легко убрал руки Брайана со своих плеч и направился в комнату, чтобы надеть что-то, помимо домашних шорт и футболки, которая явно была ему не по размеру. Он все пытался отделаться от того, что произошло с ним ночью, задавливая навязчивые мысли о том, что панические атаки могут снова повториться; но это ему не слишком хорошо удавалось, и Роджер надеялся на то, что Брайан не заметит сильной перемены его настроения.

Сошлись они на том, что сегодняшнем гвоздем программы будет Лувр.

***

Брайан уже около часа делился впечатлениями от посещения Лувра и Версаля, в который они попали по чистой случайности, потому что Мэй так разговорился с охранником Лувра, что каким-то немыслимым образом впихнул в забитый экскурсионный автобус и их с Роджером. Роджер при этом имел надежду, что была обречена на провал, что в Версаль их не повезут – по крайней мере, не сегодня, – но их повезли, и когда они снова были в Париже, решив зайти в кафе под открытым небом, у Роджера ноги подкашивались от усталости, и кипела голова от монолога Брайана.

Они зашли вовнутрь, и Роджер нажал кнопку седьмого этажа.

Роджер посмотрел на свое отражение в маленьком зеркале, которое висело на задней стенке лифта как раз в тот момент, когда свет погас, а лифт, резко дернувшись, остановился, потрусив кабинку.

– Твою мать, – прошипел Брайан, когда свет в лифте погас.

Брайан ненавидел чертовы лифты еще с детства и всегда боялся в них застрять, а после нескольких дней под землей во время войны, закрытые помещения для Брайана стали настоящим психологическим адом. И, конечно, случиться это должно было именно сейчас, когда он был с Роджером, в Париже, и когда после тяжелого дня им хотелось спокойно посидеть в кафе.

– Тут где-нибудь есть кнопка помощи? – Брайан ни черта не видел и жал на все нижние и верхние кнопки без разбора, надеясь на то, что нужную кнопку он задел-таки.

– Не знаю, – процедил Роджер, беглым взглядом осматривая стенки лифта: сказать, что он видел хотя бы что-то в такой темноте, было бы большим преувеличением. – Нащупай стену по правую сторону от тебя, я – по левую.

Роджер медленно стал водить рукой по холодной стенке лифта, пытаясь обнаружить кнопку вызова, напрочь забыв, с какой стороны были обычные кнопки, указывавшие на номер этажа.

Он старался не замечать, что его сердце забилось чаще, а руки стали подрагивать; но Роджер старательно пытался найти то, что ему нужно, чтобы поскорее выбраться из замкнутого пространства.

– Не знаю, какая из этих кнопок подходит, – сказал Роджер, когда его рука наткнулась на то, что он искал. – Одна из них явно больше остальных, наверное, это то, что нужно.

Он нажал на кнопку и замер. Несколько раз повторил, что они в лифте, застряли и им нужна помощь, но ответа не было. Также не было и никакого сигнала, оповещавшего бы их о том, что они услышаны.

– Похоже, придется ждать, – сухим голосом сказал Роджер и съехал вниз, присев на пол лифта с поджатыми под себя коленями: ноги уже не держали его от количества пройденных километров.

– Похоже на то.

Он не знал, сколько времени прошло, так как из-за темноты ничего не было видно, но по его собственным расчетам, застряли они уже на час, и за это время к лифту подбежала девушка, крикнув, чтобы они оставались на месте, и что их постараются вытянуть, но позже, потому что в отеле, смежным с кафе наверху, произошел какой-то форс-мажор. Брайан сказал ей: «Хорошо», а Роджер подумал, что ничего хорошего в этом не было.

Говорили они о Париже, о важных местах для посещения здесь, о театрах, в которые можно пойти, о известных людях, что были рождены здесь или приезжали за своим вдохновением во Францию, но Роджеру было наплевать. Он сидел, пытаясь подавить в себе горячую волну страха, которая только росла и росла, и когда время их нахождения в лифте достигло двух часов, он накрыл голову руками, как будто закрываясь от внешного мира и надеясь, что Брайан не заметит этого и не начнет задавать глупые вопросы.

Ему срочно нужна была вода или пакет, чтобы хотя бы как-то унять панику, но ничего подобного не было, и панику унять не удавалось. Нарастающее чувство беспомощности и ужаса, что прилипал к его телу, давили Роджеру на виски все сильнее, и ему хотелось сломать двери лифта, чтобы сбежать отсюда. Больше всего на свете ему не хотелось, чтобы Брайан увидел его дерганья, истерику и крики, вырывающиеся, казалось, прямо из легких.

Брайан услышал тихое «блять», доносящееся снизу слабым голосом. Брайан, который ничего не видел, на ощупь присел рядом с парнем, понимая, что ему, должно быть, осточертело сидеть в этом маленьком лифте, в котором, ко всей прелести, становилось еще и очень душно.

– Родж? – позвал он его мягко, потрепав того по плечу. – Я уверен, что скоро мы отсюда выйдем, уже достаточно времени прошло. Ты и сам слышал возню снаружи, – Брайан не хотел задвигать банальные фразочки вроде «все будет хорошо» и «бояться нечего», но он абсолютно точно не знал, как поддержать Роджера в этой ситуации. Он понимал, что Тейлор ужасно устал, бродя с ним по всем музеям, так что он в какой-то мере чувствовал себя виноватым.

– Мг, – промычал Роджер, кивнув, как будто Мэй мог увидеть этот жест. Он не убирал рук с головы, словно пытаясь уменьшить боль, что расходилась по каждой клеточки его тела.

– Роджер? – Брайан только сейчас заметил, что его всего трясло, и он приблизился чуть ближе, чтобы нежно погладить Тейлора по лицу. – У тебя клаустрофобия?

– Нет, все хорошо, – соврал Роджер, не замечая, как дрогнул его голос. – Просто душно.

Прошло еще около получаса, и Роджер понял, что всего этого было «слишком» для того, чтобы он мог контролировать ситуацию. Голова тяжелела, в висках была такая боль, словно его несколько раз огрели дубинкой. Ко всему прочему, его начинало тошнить – то ли от находящей на него панической атаки, то ли от того, что в лифте становилось невыносимо жарко, и Роджер теребил воротник своей футболки дрожащими пальцами, думая о том, что если они сейчас же не покинут лифт, то он окончательно опозорится перед Брайаном.

Он встал на подкашивающиеся ноги, и ему до ужаса захотелось иметь возможность хотя бы ходить из стороны в сторону, чтобы предпринять маломальскую попытку успокоиться. Но лифт был настолько узким и маленьким, что он не смог бы и шага вбок сделать. Роджер провел рукой по лбу и заметил, что он уже весь мокрый.

Да Господи блять. Как он устал от этого. Как ему страшно было от этого.

Это всегда начиналось так. Всегда казалось, что можно было успокоиться, потушить огонь, что пылал у него внутри, но каждый раз Роджер ошибался. По истечению какого-то времени страх, носивший гордое название «Монстр», одолевал его, и…

Держась рукой за горло, он увидел расплывчатый силуэт у себя перед глазами. Ему казалось, что какой-то человек стоял перед ним и махал рукой. Роджер сузил глаза, чтобы рассмотреть человека, который звал его, но человек исчез, и Роджер услышал низкий грубый голос:

– Что ты сделал на этот раз?

Роджер дернулся, смотря по сторонам, не понимая, откуда в этом месте взялся его отец. Силуэта впереди уже не было, и Тейлор отчаянно крутил головой, пытаясь отыскать потерю. Он что-то тихо пробормотал в ответ, а затем перед его глазами пролетел кожаный ремень, а потом его кожи коснулась сильная рука, оставляющая пылающие красные следы пальцев. Его собственные пальцы цеплялись ручки шкафа, почти выдирая ее, и ноги, еле держа его на себе, ввалили тело в узкий темный шкаф. Он дрожал, боясь, что единственная защита в виде деревянного ящика полетит сейчас к чертям.

– Роджер! – Брайан схватил руки парня, который начал отбиваться не пойми от чего, и прижал его к своей груди, боясь, как бы тот не нанес вред себе или не вывел лифт из строя еще больше, продлив время их пребывания в этом чертовом месте.

Парень продолжал дергать ногами, пиная при этом Брайана; он вырывался и закрывал руками лицо, совершенно не узнавая Мэя или не замечая его. Брайан с ужасом пытался удержать Роджера, но тот как будто бы вовсе потерял контроль над собой и вдруг возымел силу, которой не было раньше.

– Роджер! – в панике закричал Брайан, ошарашенный происходящим. – Здесь никого, кроме меня, нет, успокойся! Роджер! – Мэй обхватил ладонями лицо Тейлора, заставив того смотреть прямо перед собой. – Роджер, успокойся. Здесь никого, кроме нас с тобой, нет. Ты слышишь меня?

Роджер схватился за руки Брайана, как утопающий хватался за спасательный круг. У него не было четкого изображения Брайана, и он даже не был уверен в том, что это действительно был Мэй, но голос Брайана прорезался сквозь пелену детских воспоминаний, будто доносился из детской комнаты сквозь дверцу шкафа, и Роджер заорал:

– Помоги мне! Помоги мне!

Никто и никогда не вытаскивал его из этого состояния, и сам Роджер не всегда мог это сделать. Он видел отца, чувствовал его удары, пытался отбиться от них, ощущал каждую застежку ремня, пытался спрятаться в душной кабине лифта, не особо понимая, был он в здании отеля или в своей детской, забиваясь в угол и закрывая руками лицо от нависшей высокой фигуры отца.

Он что-то кричал и умолял отца не трогать его, а затем он снова ощущал цепкую хватку рук Брайана и слышал его голос, и пытался ухватиться за это, чтобы вылезти из этого глубокого ужаса, в котором он тонул с каждой секундой все глубже, словно летел с горы в бескрайний океан. Он задыхался и плевался водой, что волнами затапливала его легкие и не давала дышать.

– Не трогай меня, прошу. Папа, не трогай, папа! – кричал он слабым голосом, словно этот голос принадлежал ребенку, и Роджер как будто не понимал, что сам уже вырос и в таком возрасте мог бы дать отпор отцу.

– Господи, Роджер, – Брайан чувствовал себя абсолютно беспомощным в этой ситуацией, он сам был на грани паники, готовый сделать все, что угодно, лишь бы муки Роджера закончились. – Роджер, это Брайан, твоего отца тут нет, – он сжал руку Роджера в своей, поглаживая его ладонь пальцами, надеясь, что Тейлор перестанет трястись, как в судорогах, – он повторял одни и те же фразы снова и снова, надеясь, что Роджер, в конце концов, сумеет вернуться к реальности.

Роджер слышал громкий голос Брайана, который постепенно стал пробираться сквозь его собственные вопли и ровный холодный тон отца.

– Ты в безопасности, – говорил чей-то родной, чей-то напуганный голос.

– Слушай мои слова, – говорил чей-то знакомый, сдавленный голос.

– Тебя никто не тронет, – говорил он, и Роджер, замечая, как расплывчатая фигура отца, что до этого была освещена ярким светом, постепенно пропадала, и очертания его комнаты растворялись в темноте остановившегося лифта.

Он слышал чей-то уже более тихий голос, что раздавался где-то очень близко к нему, и Роджер, дрожа всем телом, поднес руки к лицу, ощущая, что его щеки были влажными от слез ребенка, который вселялся в него каждый раз, как он видел отца.

В полнейшей темноте Роджер различил очертания Брайана и, схватившись мертвой хваткой в плечи и спину Мэя, он прильнул к нему, уткнувшись лицом в ключицу Брайана, не в состоянии унять дрожь по всему телу. Ему казалось, что если он сейчас отпустит Брайана, то обязательно умрет.

– Не оставляй меня, пожалуйста, – прошептал он очень тихо севшим голосом, – это кажется бредом, но, пожалуйста, говори со мной. Пожалуйста, – добавил он, еще сильнее впиваясь ногтями в тело Брайана.

Роджер уткнулся в его плечо, и Брайан бережно обнял худое тело, гладя парня по голове. В горле застрял ком, ему было физически больно смотреть на Роджера в таком состоянии. Мэй почувствовал волну настоящей ярости на мужчину, который обрек своего собственного сына на все это. Брайан никогда, никогда не понимал, как вообще можно было поднять руку на своего ребенка, и тот факт, что Роджер стал жертвой такого неоправданного и совершенно жуткого насилия, заставлял его сердце болезненно сжиматься.

Брайан на несколько секунд застыл в ужасе, совершенно растерянный. Все темы для разговоров разом вылетели из его головы, и он мысленно огрел себе пощечину, изо всех сил стараясь собраться с мыслями.

– Я могу тебе спеть одну из своих песен, – сказал он спокойным голосом.

– «I see the lights on the street,

Я вижу огни на улице,

They shine so brightly I can’t think

Они так ярко сияют, что я словно ослеп»

Начал он негромко, неуверенный, что это именно то, что было нужно Роджеру, но Роджер молчал.

– «I need to go some other place,

Мне нужно уйти в какое-то другое место,

Somewhere I won’t see familiar face.