Текст книги "Близнецoвoе Пламя (СИ)"

Автор книги: Моона

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Таяна потянулась к вороту лётного комбинезона. Кровь ударила в голову и все мысли начали вязнуть. Её загорелые руки приближались к скачущему сердцу херувимки, когда…

– Подождите! – взмолилась Мэл. – Я стесняюсь. Очень, – хотелось закрыть лицо руками, лишь бы не пересекаться с бедуинками взглядом.

– Ох, ну хорошо, – они переглядывались между собой. – Давай с тобой останется кто-то один.

Из четырёх бедуинок в раздевалке Мэл больше всего доверяла Таяне. Та вздохнула и опустилась рядом с ней на край скамьи. Мэл отвернулась к стенке и только слышала, как остальные скидывают одежду куда попало и шлёпают по мокрому полу.

Предводительница отряда слой за слоем разматывала головной убор, наблюдая за Мэл боковым зрением. Херувимка покусывала губу изнутри, не зная, как начать разговор.

– Таяна, – звуки оттолкнулись от стен и стали слишком громкими. Мэл съёжилась, – ты можешь сказать… Я нормальная?

Таяна так и застыла с рукой у головы, уставившись перед собой.

– Конечно, что за вопрос? Тебя что-то беспокоит?

– Да, – сказала Мэл ещё тише, опустив взгляд. – У меня бывают видения. Они могут прийти в любой момент: иногда через день, а иногда не появляться месяцами…

– Ты видишь реальные вещи? – её тон напомнил Мэл всех лекарей разом.

– Нет, наоборот: никто не знает, что это за места и существа.

– Интересно, – бедуинка повернулась к ней, – и что ты делаешь во время видений?

– Не двигаюсь и смотрю в одну точку. Ой, – по взлетевшим бровям Таяны она догадалась, что неправильно поняла вопрос. – Были видения, где я плаваю, разговариваю на другом языке, водой управляю…– Таяна кашлянула в платок, – в общем, каждый раз что-то новенькое, – уголки губ сами собой расплылись в мечтательную улыбку.

– Дай я проверю кое-что.

Бедуинка пересела на противоположный край и сжала голову Мэл в ладонях. Когда Предводительница убрала руки, херувимке самой захотелось придержать раскалывающийся череп.

– Хм… твой мозг работает как здоровый. Если ты и сумасшедшая, то очень по-особенному, – заключила Таяна. Она мяла сложенный платок. – Знаешь, я думаю, стоит показать тебя Верховной Целительнице. Только она может узнать, что творится у тебя в голове… Так ты из-за этого сбежала из Империи?

– Что?

– То, – Таяна быстро расстегнула ещё несколько крючков и выудила оттуда золотой триплет.

– Ты знала?!

– Конечно, постоянно последнее ребро заслонял, – Таяна рассматривала обруч в руках, – какой новенький – ни царапинки.

Мэл обмякла на скамье и опять уставилась в потолок.

– Из Парящей Прерии, значит? И как тебя сюда занесло?

Мэл задумалась, вспоминая, что наговорила тогда в пустыне.

– В принципе, всё было как я и сказала, – она скосила глаза на Таяну.

Та облокотилась о стену и расплылась в улыбке человека, которому пересказывают сплетню о нём самом.

– Ну, допустим, я умалчивала, недоговаривала. Но лжи, как таковой – её не было. Так что, – Мэл вскинула руку к обручу.

Таяна вздёрнула его за ленты.

– Я всё равно никому не расскажу, откуда ты. Обещаю. Завтра отправимся в Нуран, а оттуда на корабле – в Эр-Кале. Там я тебе его и отдам, – бедуинка завернула украшение в платок. – Хоть увидишь нуранский маяк: высоченную скульптуру матери с ребёнком, а на ладони у неё светящийся камень – единственный в своём роде, – Таяна вздохнула, её плечи опустились.

Мэл показалось, что это название она уже слышала.

– Это твой дом, да?

– Ага, портовый город. В детстве я даже хотела быть капитаншей, – она усмехнулась, – постоянно делала вид, что стою за штурвалом на маминой рыбацкой лодке. А теперь с ней плавает моя дочь, – Таяна опёрлась на колени и смотрела перед собой. – Знаешь, я так давно её не видела…

***

Мэл уже заковали в гипс, его частично скрывала просторная бедуинская одежда. Живот херувимки сыто урчал, переваривая ужин. Во дворе было шумно: под столами шныряли собаки и дрались за упавшие лакомства, где-то вдалеке блеяли овцы и стрекотали цикады. Жители Зуслана решали, у кого из них останутся ночевать воительницы, и споры разгорались нешуточные. Вдруг разговоры умолкли, и Таяна смогла различить ещё один звук – множества катящихся колёс. Он мерно приближался со стороны дороги.

– Откуда едете? – крикнула пожилая целительница.

– Из Нурана, – ответил мужской голос ещё громче.

Бедуин в годах остановил верблюда. Тот подогнул длиннющие ноги, и хозяин скатился по боку, чуть не уронив нарядный тюрбан, непомерно большой для его роста. За ним столпились одна за другой повозки торгового каравана.

– И куда же вы направляетесь? – спросила Таяна, сидящая вместе с Эйшей за хозяйским столиком.

– В столицу.

Седая целительница охнула. Бедуинки за столиком переглянулись.

– Почему же вы не отправились в Эр-Кале на корабле?

– Не будет в этом месяце никакого корабля… а может, и в следующем не будет, – караванщик сел к ним за стол, растопырив локти. – В шторм судно развернуло, и оно так и село дном на камень. Теперь вся гавань перекрыта.

Кто-то ругнулся, кто-то стукнул кулаком, Таяна приложила ладонь ко лбу.

– Вам, что, тоже в Эр-Кале? – его глазки-бусинки азартно блеснули. – Знаете, у меня очень скоропортящийся товар. Если не доставить его вовремя – придётся выбросить падальщикам на радость. Бедному старику ничего не остаётся, кроме как идти через кишащий горцами Тенистый Перешеек, – он скрипел и качал головой, как игрушечный болванчик. – Как хорошо, что мне повстречались доблестные воительницы. – Эйша закатила глаза, понимая, к чему он клонит. – Ах, как было бы прекрасно, если бы вы согласились провести бедного старика через эту тропу.

Поняв, что бедуинки не горят желанием ему помочь, он продолжил умасливать:

– Обычно я так не делаю, – он наклонился ближе к ним и понизил голос, – но вам могу отдать одну повозку товара в качестве платы. Только для таких львиц-тигриц!

Эйша чуть не поперхнулась кофе. Таяна улыбнулась и с прищуром взглянула на бедуина поверх стола. Судно снимут не раньше, чем они доберутся до Нурана – и оно точно будет не на плаву, а рыбаки не возьмут на борт весь отряд с лиграми. Обратные корабли из Эр-Кале отправятся только когда получат весть, что в гавань можно зайти, и как минимум ещё столько же будут плыть из Нурана обратно.

– Деньгами, – она сложила руки на животе и откинулась на спинку стула, – если можешь отдать деньгами – мы подумаем.

Торговец почесал аккуратную бороду, точно прикидывая, сколько останется на его долю, если они приедут вовремя.

– Ну, можно, – он закручивал усы, – но только если мы выедем завтра же! По рукам? – он уже вытирал ладошку.

– Спасибо за предложение, но нам надо подумать, – резко сказала Эйша, кивнула Таяне и направилась в хижину.

Караванщик так и застыл с протянутой рукой.

***

– Нет, – рявкнула Эйша. По стене с другой стороны ударили. Мэл слышала, как Эйша меряет комнату шагами. – Ты не посмеешь взять её в Тенистый Перешеек.

– Это единственный оставшийся путь до Эр-Кале, – несмотря на выпады Эйши, голос Таяны не дрогнул, – уверена, караванщик возьмёт Мэл на повозку.

– И что с того? – шаги воительницы продолжали петлять по комнате. – Я скажу тебе, как это будет, – Мэл могла представить, что Эйша ткнула Предводительницу пальцем в грудь, – мы будем идти медленно, по узкой петляющей тропке. Справа – горы, слева – горы, а за поворотом ничего не видать, – её голос стал ниже и тише, и Мэл пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова. – По пути то тут, то там будут вскрываться ловушки. Мы будем плестись гораздо дольше обычного…и в один момент потеряем бдительность. Или ослы встанут как вкопанные, или эта сойка испугается и закричит, – Мэл вжалась в скамью, – и они нападут на нас. Скажи мне, Таяна, что нам делать: столпиться, чтоб защищать караван, и стать живыми мишенями горцев, или спасаться, а?

– Они не будут поджидать нас, – их голоса звучали близко друг от друга, – отряд не могли отследить: мы сходили с дороги.

Эйша недовольно рыкнула и снова запетляла перед Таяной.

– Скажи, зачем тебе это? – она облокотилась на скрипучий стол. – Я не поверю, что из-за денег. Выслуживаешься перед Хеярой? Ей же нравятся всякие больные уродцы: двухголовые котята, сросшиеся близнецы, шестипалые…

Голова закружилась, а к горлу подступила тошнота. «Значит, вот кого Эйша во мне видит? Сумасшедшая, больной уродец…» – Мэл пыталась глубоко дышать, чувствуя, как зашевелился поток.

– Остановись! – Мэл вздрогнула от звонкого голоса. – Хеяра – величайшая целительница из всех, когда-либо живших. Она может то, на что никто из нас не способен, она двигает магию вперёд, и нужно быть дурой, чтобы отрицать это, – предводительница отряда редко повышала голос. – Считать Мэл больной очень удобно, если ты не хочешь видеть дальше своего носа. Лучше подумай, что могут значить её видения, – Таяна встала. – Пойду скажу, что мы согласны, – она остановилась в шаге от двери. – К слову, я никого не заставляю с нами ехать.

Дверь в гостиную отворилась, Таяна прошла на улицу мимо Мэл, удостоив её секундным взглядом и лёгкой улыбкой. Херувимка успела только открыть рот и потянуться к ней рукой. Мэл пыталась настроиться на удаляющиеся шаги предводительницы, но всё перекрывалось причитаниями торговца: «Отказ будет для меня большим оскорблением! Послушайте, я уже тридцать лет вожу караваны…»

Дверь хлопнула. Эйша скользнула глазами по херувимке, втянула щёки и привалилась к дверному проёму, скрестив руки на груди.

– Эйша, – голос Мэл на удивление не сорвался.

Воительница нехотя отвлеклась от наблюдения за Таяной и отрядом.

– Если на вас нападут горцы – бросайте меня.

Эйша лишь фыркнула, отлепилась от стены и небрежной походкой направилась к остальным.

***

Тонкие штаны и туника совсем не защищали от утреннего морозца. Гипс быстро охладился снаружи дома и, соприкасаясь с голой кожей, прошибал дрожью. Во дворе шли последние приготовления к отбытию: караванщик выстраивал повозки, осёдланных лигров держали за повод, а свободные звери ждали отправления, лёжа в лучах рассвета. Семь женщин отважились идти через Тенистый Перешеек, включая Таяну и Эйшу. Фигуры бедуинок в рыжих накидках мельтешили туда-сюда, бегая за забытыми вещами, выполняя поручения, прощаясь.

– Ждёшь, пока ноги онемеют? – Таяна накрыла херувимку покрывалом.

Над телом сразу же появилась пелена тепла, и зажатые мышцы расслабились.

– А можешь до конца надвинуть? – Мэл кивнула на пальцы ног, которые торчали из-под гипса.

Таяна, сдерживая улыбку, выполнила её просьбу.

– До Перешейка чуть больше дня пути…– она наблюдала за тем, как из-за горизонта приподнимается солнце. – Ты всегда делаешь то, что тебе говорят?

Мэл потупила взгляд и обратилась к воспоминаниям: как дома она выполняла абсурдные предписания лекарей, безропотно переписывала для отца тексты после школы, надевала то, что выберет мать…

– Почему ты спрашиваешь?

– Тебя повезут через одну из самых опасных горных троп в столицу Садижи, а ты ничего даже не сказала.

Мэл со вздохом отвернулась: Таяна видела её насквозь не только магией жизни. Можно было сбежать из Теоса, но сбежать от себя пока не получалось. Вдруг Мэл просияла.

– Но никто не говорил мне уйти из дома. Это было моё решение. Я тоже хочу знать больше о своих видениях. Ну или хотя бы смогу написать родителям, что Верховная Целительница не считает меня сумасшедшей.

Таяна усмехнулась.

– Давай покрою тебе голову, чтобы не напекло.

Последним делом херувимку переложили в одну из повозок. Караван тронулся в путь.

Колёса поскрипывали, слегка покачивало, почти убаюкивающе, и Мэл даже смогла подремать, пока не наступила жара. Кое-где виднелись редкие красные барханы, но чаще – сухая земля и колючие зелёные растения самых разных форм. Херувимка с открытым ртом провожала каждую новую колючку – к её счастью, под платком этого никто не видел.

Как только лучи солнца смягчились – путницы встали и начали собирать шатёр наперегонки с ночью. Мэл рассматривала припыленные силуэты гор вдалеке: их частокол выглядел зловещей громадой против крошечной точки шатра. Хотелось к чему-нибудь притулиться, чтобы не чувствовать себя такой маленькой, но на мили вокруг можно было найти разве что кактусы.

Никаких расслабленных бесед у костра не было, как и ароматных напитков, и полных казанов горячей еды: Эйша просто раздала всем лепешки-кармашки, а остальные поскребли по сусекам и добавили кто мягкий сыр с травами, кто пасту из нута, кто фруктовое варенье.

Мэл держала свою питу – та мелко тряслась в её руках. «Это от холода. Уже ведь почти стемнело», – она натянула улыбку. Повертела лепешку в руке, укусила. Мягкое тесто никак не хотело жеваться, да и аппетита особого не было.

Укладывались спать уже в полной темноте – только зеленоватые звёздочки светлячков изредка забредали в шатёр. У Мэл слипались веки, но в голове мысли носились перепуганным косяком рыб.

– Таяна? Ты спишь? – сбоку от Мэл послышалось невнятное бурчание. – Можешь усыпить меня, пожалуйста?

Она надавила Мэл на шею, и та провалилась в долгожданный сон.

***

Мэл растолкали ещё затемно и вынесли на пустынный холод. Бедуинки резво складывали шатёр, отмахиваясь от насекомых, пока херувимка на повозке ела безвкусный завтрак, зевая и протирая глаза: поднять – это ещё не разбудить. На небесных весах луна начала перевешивать солнце, поднимая его из-за горизонта. Пока в повозки запрягали ослов, Эйша расхаживала туда-сюда за спиной Таяны.

– Внимание! – крикнула Старшая воительница.

Все подняли головы.

– Спасибо, – поблагодарила Таяна. – Напоминаю, как переходить Тенистый Перешеек, – она расправила плечи и сложила руки за спиной. – Двигаемся только в колонне по одному, караван идёт в середине, свободных лигров не пускайте вперёд. Нельзя шуметь, разговаривать, обгонять… Перед крутыми поворотами обязательно останавливайтесь, – она нахмурилась. – Если на нас нападут, воительницы – рассредоточьтесь, чтобы джиё не могли прицелиться. Караван, вас не тронут, пока не расправятся с нами. Не спешивайтесь, пока это возможно. Коснётесь земли – и вас в ней замуруют. – Мэл слышала, как она хрустит пальцами у себя за спиной. – Помните, что они не спустятся вниз, пока лигры боеспособны. Теперь вспомним сигналы…

Мэл наблюдала, как Таяна объясняет значения жестов, но даже не пыталась их запомнить – слова и образы влетали в её голову и тут же вылетали, виски будто сдавливало. По ногам пробежали мурашки, отнюдь не от холода. Рассказ Таяны об участи пленных эхом раздавался в пустой голове. Тошнота подступала к горлу.

«Я не смогу ни дать сдачи, ни убежать, ни даже улететь, если меня схватят» – она глубоко вдохнула и выдохнула облачко пара. Шмыгнула носом. Она была беспомощней лигрёнка.

В повозку Мэл впрягли последнего осла. На этот раз его глаза были закрыты шорами. Впереди слышались шаги лигров, но очередь ещё не дошла до их упряжки. Извозчик свистнул соседу по каравану.

– Глянь – страус, – он ткнул в следы на песке, уцелевшие среди множества лигриных.

Вокруг шатров ночью постоянно кто-то вился, но Мэл за всё время видела разве что тушканчиков, лисов да ящериц.

– Да ну… это какая-то цапля-переросток.

Оба ухмыльнулись и щёлкнули поводьями.

Колонна въезжала не на горную тропу, а в саму ночь: лишь верхушки зубцов с одной стороны освещало солнце, а с другой сиял только их контур. Мэл смотрела на сиреневое небо и могла видеть солнечные мосты, перекинутые через перешеек. Внизу же свернулась клубочком тень. Дорожка то расширялась, то сужалась так, что края повозки цепляли скалы. Мэл поняла, почему они ехали молча – эхо от каждого упавшего камешка, скрипа колёс, топотания копыт разлеталось почти оглушающе. И она старалась дышать тише.

Она не пискнула, когда их повозка ехала одним колесом над ямой с кольями, и даже когда свободный лигр запутался в сетке с шипами, что царапали его шкуру до крови. И Мэл не поняла, когда прилетел первый арбалетный болт – только заметила, что бедуинки помчались за поворот, заряжая луки.

Ослы бежали вперед, повинуясь стадному инстинкту. Извозчик тянул на себя со всей силы. Мэл мотало в повозке, она ухватилась рукой за коробки. Эхо, сотрясшее всё ущелье, заложило уши. Сзади вздымалась каменная плита, два свободных лигра застыли в прыжке. Мэл зажмурилась от пыли. Свистели стрелы. Она осмелилась распахнуть глаза. Странное эхо было от другой каменной плиты – впереди. Их отрезали. Три бедуинки, два лигра и одна повозка.

Воительницы кружились в танце, каменные шипы выстреливали из земли. Мэл во все глаза следила за ними, за бедуинскими стрелами, за горцами. Они перезаряжали ручные арбалеты на вершине левого склона.

Скалистый выступ вырвался, от него разлетелась каменная крошка. Лигр взревел, поднимаясь в свечку. Мэл всхлипнула: камень стесал ему бок до мяса. Всадница тут же выстрелила – и попала арбалетчику в грудь. Лигр увернулся от удара, припадая на лапу.

Зверь ещё мог постоять за себя, но не за них двоих. Бедуинка спрыгнула и перекатилась за выступ. Она выпустила ещё стрелу, удачную стрелу, пока камень не сомкнулся на её шее.

Болт пролетал над повозкой – сердце чуть не перестало биться в грудной клетке – и воткнулся в гору. Свободный лигр прыжками взбирался наверх. Мэл не дыша следила, как отталкиваются его лапищи от крутого склона. Передние-задние, передние-задние – он держался в ритме. Его цель, арбалетчик, косился на зверя узкими глазами и никак не мог перезарядиться.

Хруст. Лигр повис, наколотый на камень. Из его спины торчал багровый пик, кровь капала на песочную шкуру. Крик застыл в горле. Мэл отвернулась, ударяясь бровью о поклажу.

Бедуинка выпустила стрелу – та прошла горцу через горло. Воин пошатнулся и перевалился через вершину, ломая древко, поднимая пыль… Прыжок. Она потянулась за стрелой, но схватила лишь воздух. Колчан был пуст.

– Эй! – бедуинка, прикованная за шею к скале, отстёгивала свой.

Лавируя между выступами и болтами, они мчались к ней. Напарница держала футляр со стрелами на вытянутой руке – всё ещё слишком низко. Всадница перехватила повод в левую руку, вцепилась лигру в загривок, прижалась к нему всем телом. Она уже коснулась тиснёной кожи подушечками пальцев. Тупой камень приложил ей по голове. Лигр ещё некоторое время тащил всадницу лицом вниз.

Эйша обернулась.

Над облаками пыли торчали пики, гора за спиной была нашпигована болтами, со склона текли ручейки крови. Черные хвосты горцев развевались на горизонте. Её сёстры были прикованы к земле. Раненый лигр кидался по сторонам. Другой, свободный, бродил туда-сюда без возможности выбраться в засаду. Извозчик трясся, сжимая обеими руками походную лопатку. Одна бедуинка, один лигр, одна повозка. Их всех перебьют.

Их взгляды встретились. Мэл знала, что Эйша хотела сказать: это всё из-за тебя.

Боковым зрением херувимка видела, как выпрямилась дуга арбалета, как наконечник блеснул на солнце, как он летит в Эйшу…

Как и любой со слабым Источником, Мэл владела своей силой идеально. У неё никогда не было энергии на двадцать ударов, поэтому она научилась попадать с первого. А ещё она умела выбирать момент.

Свист, болт закрутило, он дважды стукнулся о землю. Эйша всполошилась, увернулась от камня, перезарядилась. Извозчик вскочил и спрятался за телегу. На его месте открылся метящий в Мэл арбалет. «Крылья, чтоб их!..» – она выдохнула сквозь зубы. Их свечение выдало её с потрохами.

Биение в груди ускорялось. Горец будто размышлял, стоит ли смерть херувимки потраченного заряда. «Если он ещё немного помедлит – я умру от разрыва сердца».

Крик. По склону что-то покатилось. «Ложись!» – горцы с лязгом попадали наземь. Догадка пришла к Мэл под хлопки крыльев.

На сером теле грифона ещё держалось седло. Уздечка, наверно, порвалась и слетела где-то по пути, перемётные сумы съехали набок. Он был по пузо в грязи и пыли, слегка отощавший, но целый и невредимый. Тепло поднималось откуда-то из сердца. В глубине души Мэл знала, что её Мышь вполовину не такой тупой, слепой и глухой, каким прикидывается.

Целившийся в неё арбалетчик вырвал оружие из укрепления и наставил на пернатую грудь. Эйша оттаяла от изумления и выпустила сразу две стрелы ему в спину. Руки горца расслабились, он сделал пару неуверенных шагов и повалился за горные пики.

Грифон самодовольно крикнул. Эхо в горах пришлось животному по душе, поэтому он крикнул ещё пару раз. Мэл смеялась сквозь слёзы.

Деревянные арбалеты исчезали один за другим – оказалось, они очень приятно хрустят у грифона в лапах. Жаль, игрушка недолговечная. Были и другие, лязгающие, как трещотки, которыми грифонов загоняли в стойло. Но если взять их поперёк туловища и перебросить через зазубрины – они некоторое время катились, издавая звуки и поблёскивая на солнце. Их было много, но вскоре и эти закончились.

Грифон ходил вдоль укрытия горцев, пригнув шею и размахивая хвостом с кисточкой.

– Мышь! – позвала Мэл. – Иди сюда, Мышь, ну иди же!

Он поднял орлиную голову, но вниз не спешил. Разбегался для взлёта пару раз, но не взлетал. Наконец, Мышь взмахнул крыльями и спланировал. Он стоял поодаль, пригнувшись к земле и только зыркая на Мэл жёлтыми глазами.

– Стыдно? Тебе сты-ы-ыдно, – херувимка протянула руку навстречу.

Грифон на полусогнутых лапах просеменил к ней и подсунул голову, укладывая её на грудь хозяйке.

– Какой же ты дурашка, – Мэл водила ладонью по мелким пёрышкам и чмокнула его в лоб.

Грифон мягко курлыкнул.

– Не думай, что теперь мы квиты, – Эйша прохаживалась между павшими горцами. – Прикидываешься мёртвым перед магом жизни?

Она перевернула джиё лицом вверх. Его волосы были цвета графита, а через щёку тянулся белый шрам. Он сузил и без того узкие глаза, тёмные, как оникс. В его взгляде не было страха. Он будто говорил: «я убил сотни таких, как ты».

– Итак, как вы узнали, что мы будем здесь?! – Эйша наставила саблю на его яремную ямку. – Отвечай!

Но горец лишь растянул на лице кривую улыбку – с минуты на минуту он умрёт. Воительница знала это: алая капля за алой каплей жизнь покидала его. Каменные оковы и плиты, отрезавшие участок перешейка, пали. Но другая часть отряда не спешила – кто знает, может, это последняя подлость горца.

– Сделай одолжение – убей меня быстро.

Эйша нахмурилась и втянула щёки. Убрала саблю и спешилась. Она опустилась на колено и прижала его шею там, где Таяна усыпляла Мэл. Горец закрыл глаза и больше не открывал.

***

– Хорошо, что мы подъезжаем к Эр-Кале на закате, – Таяна ехала сбоку от Мэл, – столица выглядит лучше всего в это время суток.

Мэл наблюдала за дорогой: за последние несколько часов они не проехали ни одного селения, хижины или хоть пасущегося верблюда.

– Совсем не похоже, что город уже близко.

– Да вот же он – на горизонте, – Таяна помогла Мэл приподнять корпус.

И правда: пустырь упирался в городскую стену, такую высокую и длинную, что издалека можно было принять Эр-Кале за столовую гору. Они остановились в стороне от тракта. Караванщик слез с верблюда и кропотливо раскладывал монеты, высунув кончик языка и двигая бусины счёт. Мэл в это время переложили на носилки.

– За ним надо глаз да глаз да оба уха, – одна из бедуинок протянула ей конец верёвки, накинутой на шею грифона, – на рынке могут умыкнуть.

Получив свои деньги, отряд двинулся к городу.

Таяна была права – на закате Эр-Кале смотрелся лучше всего. Абсолютно гладкая стена города казалась сияющей золотом, и Мэл всё не могла понять, из чего же она сделана. Точно не из камня – было бы глупо возводить такую громадину, чтобы горцы своей магией разрушили её за минуту. Херувимка сначала не верила своим ушам, но чем ближе они подъезжали, тем отчетливее становился шум воды. Поток клокотал в ущелье вокруг стены города.

Стражницы уже давно следили за отрядом из окон-бойниц. Они перекликнулись с Таяной и спустили мост. Въезжающих тщательно проверили до того, как поднять ворота. Когда их открыли, Мэл захлестнул гул базара.

Он располагался между внешней и внутренней стеной города, находясь в теньке большую часть дня, прямо как сейчас. Отряд тут же обступили торговцы. Они расхваливали свой товар, перекрикивали друг друга и буквально пихали вещи в лицо. Вот вам и яркие ткани, и расшитые пояса, и расписные саадаки, и кинжалы с инкрустированными рукоятками – на подарок подруге, и воздушные сладости – пальчики оближешь, львица-тигрица!

Двери захлопнулись, в тоннеле под внутренней стеной отряд проверили ещё раз. Мэл заметила, как Таяна украдкой достала её триплет и показала стражнице.

– Что в сумках? – проверяющая задрала потник грифона – не спрятано ли там чего.

– Одежда, еда, лекарства, личные вещи для путешествия.

Бедуинка выудила кодекс в кожаной обложке – Мэл вздрогнула от того, что порядок в её сумах разрушен – и полистала книгу. «Ну да, там можно было бы устроить тайник». Бедуинка окликнула напарницу:

– Умеешь читать по-херувимски?

– Не-а.

– Вот и я не умею, – пробубнила она себе под нос.

– Это научный труд о прогнозировании погоды, – пропищала Мэл.

Она думала, что эта книга пригодится ей в плавании. Стражница вскинула голову.

– Ого! У нас тут есть и другие херувимки-погодницы, – она закрыла книгу и положила её обратно. – Проезжайте, добро пожаловать.

– Поднимайся, Мэл, а то такой вид проморгаешь! – Таяна на лигре освободила ей обзор и кружила рядом, поглядывая то вперёд, то на херувимку.

Мэл схватилась за древки, приподнялась как могла и забыла, как дышать.

По обеим сторонам каньона раскинулся сад до самого горизонта, утопающий в солнечных лучах. Между квадратами зелени виднелись каналы, ещё тёмные от воды, что доставляли из расщелины. Мышцы уже ныли, но Мэл продолжала смотреть, не моргая. На противоположной стороне возводили башни, а за ними блестело море. Воздух отдавал солью. Херувимка пыталась высмотреть пришвартованные корабли, но они были слишком далеко.

– А где же город? – вырвалось у Мэл, когда восхищение спало.

Таяна не ответила, а только расплылась в улыбке наглого кота.

Стоило дороге пуститься под наклоном вниз – на другой стороне каньона замелькали вырезанные в камне фасады. Путницы преодолели весь зигзаг лестницы, и Мэл уставилась на вырывающуюся из-под земли реку, бурлящую через весь Эр-Кале. А начиналась она перед дворцом – у Мэл не было никаких сомнений, что это именно дворец.

Позолоченный солнцем массив выпирал из скалы. Блики от воды играли на широких ступенях. Монументальные колонны изобличали в слоистой текстуре эпохи, образовавшие этот камень. Они поддерживали портик, на котором стояли три купольные башни. Всё это украшали скульптуры воительниц, лигров и орлов.

***

Мэл проснулась в полумраке. Комнату лазарета освещал лишь стеклянный колпак с желтозадыми светлячками. Под столом лежали скопом личные вещи. Мэл запустила руку под подушку и встретилась с металлическим холодом триплета. Только она проморгалась и пришла в себя – входная занавеска распахнулась. На вид вошедшая бедуинка была на пару лет младше Мэл.

– Привет! Я – помощница старшей целительницы, – сказала она так, будто это должно произвести на Мэл впечатление. – Мне поручили присматривать за тобой и сращивать твои кости. Если тебе понадобится что-нибудь – обращайся ко мне.

Подросток явно была рада получить это задание. Мэл расслабилась – второй Эйши она бы не вынесла.

– Как насчёт завтрака? – херувимка улыбнулась.

– Да, конечно, – бедуинка метнулась в коридор, куда попадал солнечный свет, и тут же вернулась. – На самом деле, у меня уже всё готово.

Они мило болтали, девушка в основном расспрашивала Мэл о Теосийской Империи, о путешествии, всяких незначительных вещах, вроде «какие наши блюда ты успела попробовать?». Мэл срочно вспоминала, что хотела узнать, но стеснялась спросить у воительниц.

– Ты слышала, что мы попали в засаду в Тенистом Перешейке? – начала она издалека. Девочка кивнула. – Я всё думаю: почему бедуинки не воспользовались магией жизни против горцев?

– Ох…ну, вообще мы можем убить своей силой. Но вспомни, как тебя лечили – манипуляции над живым существом это кропотливый процесс. И нужно подобраться к телу довольно близко. Так что пока ты наколдуешь горцу недержание – он уже нашинкует тебя мечом.

Мэл стоило бы хоть улыбнуться из вежливости, но образы битвы замелькали перед глазами. Она поспешила увести разговор в другое русло:

– Красивый у вас город. Не расскажешь, как вы его создали без магии камня?

Девушка напротив выпрямилась и откашлялась, будто всё время только и ждала этого вопроса. Она выдержала драматическую паузу.

– Демиург создала.

Мэл закатила глаза.

– Ну да, он же создал всё в этом мире.

Ответ точный, но не дающий никакой информации. Как вежливый способ сказать «не твоё дело». Херувимка вернулась к еде.

– Нет, ты не понимаешь, – девочка наклонилась к ней, – она его создала.

В первый раз Мэл решила, что ослышалась, но вот бедуинка снова сделала ту же ошибку.

– Почему ты говоришь о Демиурге как о женщине?

– Да потому что Демиург – женщина.

Мэл застыла, выпучив глаза и часто-часто хлопая ресницами.

– Ты не знала?

– Эм… Понимаешь, для меня Демиург – что-то вроде древнего сказания. Может, ты права: кто там знает, кем он или она были.

Собеседница цокнула языком.

– Ты опять не понимаешь: моя бабуля видела её своими глазами. Когда она была ребёнком, Демиург ещё жила здесь, в Эр-Кале… Спроси любого – это чистая правда.

– И что же случилось?

– С Демиургом? Она ушла.

Мэл смотрела на девочку и как бы сквозь неё. «Значит, всю жизнь мне рассказывали, что Демиург был седым мудрецом с бородой, а тут вот оно как». Мысли перескакивали от одного к другому. Было бы несправедливо со стороны Мэл подозревать кого-то в сумасшествии, но у неё появились сомнения: «Нужно обязательно спросить о Демиурге кого-то ещё».

***

Через пару дней сняли гипс с руки: кожа под ним была вся в струпьях и пахла заплесневелым сыром. Мэл не думала, что когда-либо будет так рада есть сидя и держать в левой руке нож. Работы было ещё много – мышцы ослабели, и пальцы потеряли ловкость.

– У вас же есть почта? – спросила Мэл целительницу. – Я бы хотела отправить письмо домой.

– Конечно! Принести бумагу и чернила?

Мэл кивнула. Она ещё не решила, стоит ли тревожить родителей всем, что с ней случилось, но нужно хотя бы сообщить, что она жива и относительно здорова и пробудет в Садиже ещё некоторое время. Хорошо бы дождаться вердикта Верховной Целительницы, но пока Мэл не удостоилась приёма.

И не удостаивалась ещё долго.

Так долго, что уже бродила на костылях, глупо надеясь случайно встретить Хеяру в коридоре. Помощница старшей целительницы это одобряла: «Так ты восстановишься быстрее… только не уходи далеко от палаты». Естественно, Мэл уходила.

Это не внесло особого разнообразия – все тоннели были почти одинаковые: голые стены из слоистого камня цвета охры. Херувимка слонялась по всему лазарету, затем вышла за его пределы – не специально, просто в один момент увидела за поворотом комнату, полную детей.