Текст книги "Dark and Dangerous Love (СИ)"

Автор книги: Molly Night

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 50 страниц)

– Здесь есть даже это?

– О, конечно, нет, но мы можем заняться этим, забраться на вертолет и полететь на коралловый риф или то, что от него осталось, а вернемся к ужину. Тебе бы хотелось?

Идея казалась невероятной, но веселиться после чьей-то смерти было неправильно.

– Не сегодня, может, в другой день.

– Конечно, – Мэй чуть улыбнулась Эвелин. – Ты решила, стоит ли он спасения или нет?

Хрупкая чашечка упала из рук Эв, столкнувшись с полом.

========== Часть 164 ==========

Подземелье впало в тишину, когда показалась его тень. Пленники в камерах дрожали, когда он проходил мимо. Одетый в вельветовый костюм, волосы зачесаны назад, пусть одна прядка элегантно спадает на его лицо, танцуя перед глазами, Зейн выглядел так красиво, как сама Смерть.

***

Чай разлился на одежду Эвелин. Сломанная чашечка лежала под ее ногами, разбитая на острые кусочки. Мэй протянула ей салфетку, хихикнув.

– Какая же ты неуклюжая.

– Прости, – Эв нагнулась, чтобы поднять осколки, но ее остановила рука вампира.

– Уберите здесь, – спустя секунду Эвелин увидела наманикюренные ноги на высоких каблуках. Подняв голову, она увидела девушку. – Не утруждайся, такая работа не стоит тебя, для нее и созданы слуги. Принеси Мисс Блэкберн новую чашку чая, – кивнув, приказала Мэй.

Сначала Эв решила, что Мэй говорит сама с собой, но потом перед ней появился парень, словно из ниоткуда, и положил чашечку на стол.

– Наслаждайтесь, – сказал он, не встречаясь с ней глазами.

– Спасибо, – вздохнула Мэй Ли, взяв салфетку собственноручно и начав аккуратно вытирать одежду Эвелин. – Спасибо Богу, что чай был теплым. Если бы я обожгла тебя, Зейн бы мне голову вырвал. Впервые чей-то недосмотр спас мне жизнь.

Она говорила все это таким тоном, что внутри Эвелин разлилось тепло. Однако затем Блэкберн вспомнила, о чем спросила Мэй до случившегося.

Ее слова отдавались в ушах девушки.

Знает ли Мэй о розе Люцифера? Знает, что у нее есть шанс пожелать что-то, способное убить Зейна? От этой мысли Эв бросало в дрожь. Однако, представляя, что Мэй может знать это, то поможет ли она Эвелин?

На секундочку Эв воодушевилась, чтобы потом понять, что преданность Мэй принадлежала Зейну. На лице прекрасное загорелой девушки была понимающая улыбка.

– Ты знаешь, кто опаснее мужчины, который ненавидит тебя? – Эв непонимающе хмыкнула. – Тот, который тебя любит. Я знаю, это вряд ли вероятно, но Зейн рассказывал тебе о моем прошлом? – девушка качнула головой. – Какой он нарцисс! – прошипела Мэй, и Эв рассмеялась.

Этот смех она не испытывала уже долгое время. В нем не было ни тревоги, ни страха, просто удовольствие. Мэй триумфально улыбалась.

– А Джон сказал, что ты непробиваемая, – подмигнула Ли. – Однако ты просто не понята и одинока, – затем она положила ладонь на руку Эвелин: давно забытый знак дружбы. – Если позволишь, я могу рассказать тебе историю. Хочешь?

– Ничто не сможет удовлетворить меня больше.

– Прекрасно, – Мэй отклонилась на стуле, все еще не убирая руку с Эвелин.

Ее кожа была прохладной, но простое взаимодействие между двумя существами успокаивало, и Эв не хотела, чтобы Мэй отстранялась. Деликатная улыбка покинула губ вампира, пока та говорила, заменив себя на незнакомую грустную ухмылку.

– В другое время, гораздо более темное, в месте, где равенство не было даже тем, к чему стремились люди, был Император. У него было… много-много-много и жен, и рабынь, и слуг. Он был жестоким человеком жадным до власти, управляя страной использовал страх как оружие, будучи беспощадным. Но даже великие герои и тираны не могут справиться с любовью. Однажды он влюбился. Как я говорила, время было другое, законы были несправедливы, император не руководствовался чувствами других. Женщины тогда были ничтожны.

На мгновение Мэй нахмурилась, сжав челюсть.

– Возлюбленная Императора не любила его, но у нее не было выбора, оставалось выходить замуж, ведь прав тогда девушкам не раздавали. Он был страшным мужчиной с ужасным характером. В каком-то плане она была похожа на тебя, правда Зейн заботится о тебе достаточно, чтобы не наседать, любит тебя так, что принимает в рассмотрение твои чувства. Этого Император не делал. Девушка пыталась покончить с жизнью много раз, но в отличие от тебя у нее не было Гарри, который мог спасти бедняжку. Напротив, ее служанки и охранники вытаскивали ее из силков Смерти, а Император пытал днями напролет. Он не хотел убить ее, испортить кожу, но есть много других способов, которые могут сломать чью-то душу… Он убил всех, кто любил ее, заставив девушку просить о пощаде.

Возникла пауза.

– Затем во дворец приехал невероятно красивый мужчина из далекой страны. Он привез с собой нечто новое. Иностранец оставался там несколько ночей, за это время разгорелись любовные приключения, – скривила губы Мэй. – Разве не убийственно, что человек может сделать ради любви? Оказалось, что между мужчиной и Императором было что-то. Он предложил девушке бессмертие и шанс на свободу. Она убила Императора вместо того, чтобы уехать и обрести счастье, решив, что это осчастливит ее…

Мэй опять посмотрела на Эвелин: слезы в ее глазах исчезли, на лице сияла улыбка.

– Девушка похожа на тебя, да?

– Ей была ты? – кивнула Эвелин.

– Черт, Джон тебя недооценивает. Ты умнее, чем кажешься.

– Был ли Зейн…

– Моим возлюбленным? Хотелось бы, это было бы меньшей из двух зол. Дай Зейну шанс. Я знаю, у тебя было что-то с Редферном, а теперь твое сердце занято Гарри, так?

Тело Эвелин похолодело. Она пыталась собраться с мыслями и придумать самый безопасный ответ. Мэй еще раз сжала руку Эвелин, ей не нужен был ответ, ведь она знала правду.

– Как и я, ты влюбилась в двух хороших или кажущихся хорошими парней. И, что ж, насколько я люблю его, насколько он не важен в этом деле, но мне понадобится все мастерство, чтобы убедить тебя, что он такой же добросердечный, как тот парень и Гарри. Но, пожалуйста, дай ему шанс. Не легко управлять миром. И я знаю, тебе хочется увидеть лучшую планету, где все идеально, но… Утопия не самое легкодоступное место. И пусть он сделал многое, чтобы доказать обратное, Зейн любит этот мир. Он любит людей и вампиров, и всех существ, населяющих планету.

– Но это не оправдывает нищету и страдания, – Эвелин вытащила ладонь из рук Мэй.

– Милая, я понимаю, но страдания – существенная часть жизни. Радуга не появляется без дождя. В животном мире, чтобы выжить лев должен наседать на слабых. Это пищевая цепь. В мире, где все счастливы, нет жизнь. Сейчас все лучше, чем было раньше. Я понимаю, ты юна, в тебя вложили много неправильных мыслей о моей расе, но спроси любого, кто жил в двадцать первом веке, и они скажут тебе, что сейчас все намного лучше. Земля теперь более устойчива, мы не так загрязняем ее. Угрозы ядерной войны устранены, дети больше не умирают. Я знаю, что существует неравенство, но это просто нужно принять. Нет никаких способов, чтобы убрать этот пробел, поверь, мы пытались.

– О чем ты?

– Не легко управлять миром. Я знаю, это не твоя вина, так тебя учили, но… Зейн хороший мужчина. Он лучше Императора в тысячи раз. Он не убил твою семью, даже Этана и Гарри, хоть у него есть столько причин, но ради тебя Зейн не поступит так. Он любит тебя больше, чем себя. У тебя есть множество причин для ненависти к нему, но знай, он жил слишком долго в одиночестве и боится потерять тебя, ведь знает о проклятье, наложенном на него Старшинами, и оно имеет свое влияние. Ему хочется разбить чары, слишком страшно потерять тебя, делающего его живым. С этим страхом и Тьмой, сидящей на его плечах и шепчущей страшные решения, у него нет выбора, потому что это единственный способ…

Мэй замолчала, посмотрев на Эвелин и убеждая ее в своих словах.

– Он сломал тебя, но и ты его. Он просто боится показать свои трещины.

– Я не думаю, что смогу полюбить его.

– Тебе и не надо, – Мэй обратила внимание на дома, стоящие на расстоянии. – Мы с Аполлоном… У нас есть достаточно власти, денег, влияния и мозгов, чтобы вытащить тебя отсюда. Мы также можем спасти Этана, Гарри, твою семью – всех, кто может пострадать. Судя по твоему характеру ты никогда не поедешь в Австралию и не рискнешь начать войну между нациями. Однако есть способы спрятать тебя. Мир – большое место, ты можешь спокойно прожить человеческую жизнь, с кем захочешь. Впрочем, жизнь без тебя полностью уничтожит Зейна. Потеря тебя будет самой ужасной для него вещью, умноженной на бесконечность. Ты разобьешь его сердце. Готова к такому?

Эвелин приоткрыла рот, собираясь сказать в ответ, но Мэй заговорила снова.

– Не принимай решение сейчас, подумай немного.

– Почему ты помогаешь мне?

– Потому что страдание одного – меньшее, чем страдания двоих. Его разобьет жизнь без тебя. Но его убивает смотреть, как ты страдаешь из-за его неспособности отпустить тебя.

Комментарий к

Следующая глава – интервью Молли с персонажами работы.

Вас интересует ее перевод? Мне нужно знать хх

Просто там много капса и шутеек от автора, но как бы я не знаю, как это грамотно перевести.

Капут /:

========== Эксклюзивное интервью с персонажами ==========

Комментарий к Эксклюзивное интервью с персонажами

Убрала капслок, вместо этого выделила все жирным шрифтом.

По возможности сохраняла так, как было в оригинале.

Ведь кто-то хотел интервью?

Молли: Здравствуйте, дети Земли, это интервью с персонажами истории “Dark and Dangerous Love”. Если вы не земляне, то это все еще остается главой. Если вы ищете чертежи для постройки атомной бомбы, вам стоит поискать в НАСА. Если хотите поговорить о будущем правителе этой планеты, пожалуйста, дождитесь конца интервью и ассистенты мистера Зейна Ноктюрна Малика вас заметят. Он устраивает встречи только с самыми важными… мужчинами и… эх.

*Поворачивается к двум прекрасным молодым людям и темноволосой девушке*

Теперь, дорогие читатели, мне стоит извиниться, если ваш любимый персонаж здесь не присутствует. Вы не представляете, как сложно организовать даже пятиминутное интервью с Зейном, Элис и Джоном. Хотелось бы, чтобы здесь были Эвелин, Этан и Гарри, но… ох уж эти важные мужчины и их ревность *бросает взгляд на Зейна*

Зейн: Молли, тебе лучше заткнуться, пока я не свернул тебе шею.

Молли: Прекрати, ты не можешь так поступить, я описываю твою жизнь. Умру я, умрешь и ты, сучка.

Джон (холодно смотрит): Ты только что совершила большую ошибку. Я вырву твой позвоночник! Только мне можно острить в этом интервью.

Молли: Заткнись, пока я не убила тебя… Или не заставила влюбиться, а потом разбила сердце. Я контролирую твою жизнь, Джон, не забудь быть сладким с мамочкой Молли.

Джон (ухмыляется): Ладно, мамочка, если хочешь провернуть это так, я не возражаю.

Элис и Молли закатывают глаза.

Зейн: Джей, успокойся. Давай просто побыстрее покончим с этим, не хочу провести здесь весь день. Лучше вернуться во дворец к моей возлюбленной (усаживается поудобнее). Молли, сладкая, первый вопрос, пожалуйста.

Молли: Не подлизывайся, льстец. Но, в любом случае, дражайший Король, каково это, править Землей и быть самым могущественным мужчиной на ней?

Зейн: Забавно.

Молли: Могу поспорить так и есть.

Зейн: Мне кажется, я не шибко тебе нравлюсь.

Молли: Да ты проницателен.

Джон: Следи за языком, маленькая девочка.

Молли: Заткнись, тебе меня не испугать. Я писатель, что хочу, то и творю.

Джон: Кто-то позволяет власти вскружить голову…

Зейн: Следующий вопрос, моя дорогая Молли.

Молли: Тяжело понимать, что твоя возлюбленная любит другого?

Зейн: Больно.

Молли: Почему ты не дал Эвелин прийти сюда сегодня, ревнивый тиран?

Зейн: Я люблю держать ее в безопасности. Она очень ценна для меня. Ее жизнь для меня гораздо важнее, чем это маленькое шоу.

Молли: Ты ведь знаешь, я предлагала подарить тебе два наиболее затасканных счастливых конца, если ты пустил ее сюда? Ты читаешь мои эмейлы? Почему твой ассистент отвечает на них, я что, недостаточно важная персона? А?

Зейн: Сладкая, я боюсь за жизнь мой возлюбленной, это перевешивает в борьбе за мое счастье.

Элис (хихикает и вызывающе смотрит на Зейна).

Молли: Дурацкие властные Король… Ладно, следующий вопрос, Зейн…

Джон: Почему ты спрашиваешь только Зейна?

Молли: Закрой рот! Хорошо, как я и говорила до того, как меня прервал Джон…

Джон: Очень невежливый, но абсолютно горячий и сильный Джон. Молли, я бы хотел заметить, что я хорош. Я подарю тебе самую жаркую ночь. Ты знаешь, что многие говорят, когда обсуждают меня: пойдешь с Джоном и никогда не вернешься (подмигивает) к прошлому. Пожалуйста, пишите на трахнименяджонпожалуйстатыпрекрасен@DnDL.com. Я принимаю обнаженку.

Молли: Ты отвратителен.

Джон: Ты меня такой сделала, красотка (подмигивает). Я знаю, как сильно ты хочешь прокатиться на Джоне, Молли. Всего-то нужно попросить. После этого интервью я собираюсь…

Молли: Заткнись.

Джон: Ты хочешь меня, признай это.

Молли: Прекрати. Что ж, Зейн, почему ты поработил человеческую расу? (он пожимает плечами) Что ты находишь сексуальным в женщинах?

Зейн: Сострадание, юмор, добрую улыбку, храбрость, упрямость, темные волосы, голубые глаза, бледную кожу, прекрасные губы… (облизывает губы и улыбается; его глаза светятся, ведь он вспомнил свою Эвелин)

Молли: Так значит я недостаточно сострадательна, смешна, добра, храбра и упряма для тебя? Зейн Ноктюрн Малик, я звонила тебе миллиард раз за прошедшие два года, почему ты не отвечаешь меня? Я думала, между нами было что-то особенное. Ты называл меня красивой, умной, целовал меня в кончик носа.(начинает плакать)Я люблю тебя и твои скулы, твои ресницы нереальны!

Зейн (закрывает лицо ладонями): Почему я проклят красотой и шармом? Почему?

Джон (ахает и широко раскрытыми глазами смотрит на Зейна, словно тот отрастил вторую голову): Чувак, ты соблазнял писателя?

Зейн: Это была жуткая ошибка, сделанная мной давно, прошу, не мучай меня.

Молли: Так я ошибка? Я любила тебя! Ты разбил мое сердце! Я думала, ты любовь моей жизни, что та ночь была особенной, а ты воспользовался мной? Я люблю тебя, так сильно люблю! Почему ты не отвечаешь на звонки? А? (Зейн закатывает глаза)

Джон (подмигивает): Хэй, Молли, ты знаешь, чтобы забыть про кого-то, нужно на переключиться на другого? Почему бы тебе не прокатиться на Джоне сегодня, я покажу тебе много хорошего. Малышка, я даже позволю тебе пос…

Молли (дает Джону оплеуху): Закрой рот! (бросает на Зейна озлобленный взгляд) Зейн, любимый, раз ты разбил мое сердце, я поступлю с тобой так же. Я сделаю так, что у тебя точно не будет хорошего конца, и ты проведешь вечность в ничтожестве и боли!

Зейн (вздыхает): Я всегда знал, что из-за тебя Эвелин не влюбилась в меня. Ну, посмотри на меня! (показывает на свое аппетитное тело)

Молли (смотрит на него, облизывает губы и не знает, стоит ли сорвать с него одежду прямо здесь или затащить в пещеру).

Зейн: Сколько?

Молли: Что?

Зейн: Сколько ты хочешь за мой счастливый конец?

Молли: Ты не можешь подкупить меня деньгами! Я автор, творческая личность, я пишу… Черт возьми, это бриллианты? (несколько вампиров внезапно появляются с подносами из драгоценных камней)

Зейн (выписывает чек): Четыре миллиарда долларов. Я также добавлю пару островов рядом с Бора-Бора и Гавайи, несколько поместий в Австрии, Калифорнии, Лондоне, Токио, Париже, Милане, Нью Йорке и все, что попросишь.

Молли: Хм, брось Лорда Гарри Стайлса в гору взяточников, и я подумаю.

Зейн (улыбается): С удовольствием.

========== Часть 166 ==========

Округленные глаза, с кристалликами цвета между голубым и зеленым, сжались, пока проходили секунды опасности и страха. Мужчина в костюме цвета полночи прислонился к стене, зажав нож между указательным и большим пальцами, играя оружием перед его лицом с грациозностью балерины на пуантах.

На лице Зейна была маленькая безэмоциональная улыбка, глазами он сфокусировался на ноже. Часто лезвие ловило отблеск света, отражаясь на Короле, Гарри или стене белым толстым шрамом, временным и быстрым.

– Ну же, – приказал Гарри, поворачивая голову и обнажая шею. – Ты здесь, чтобы убить меня?

– Ну же? – рассмеялся Зейн, и от этого звука желудок Гарри свело. – С чего бы мне? После всего сделанного тобой, если бы я хотел убить тебя, я бы сделал это болезненно и непереносимо. Согласен?

– Тогда сделай это! – просил он. – Давай же, убей меня. Разве не этого ты хочешь? Любовь всей твоей жизни влюбилась в меня, а твое детское эго не может перенести это, – выговорил Гарри, качая головой. – Ты правда думаешь, что удерживая ее в клетке, унижая и обижая, заставишь влюбиться? Ты больной урод. Ты не заслуживаешь любви. Ты даже не знаешь, каково любить! Называешь свои чувства любовью? Зейн! Что ты сделал, чтобы доказать свою любовь? Это значит отдавать себя всего, а ты лишь забираешь все у нее… Это не любовь.

Улыбка Зейна спала с лица, как и сердце Гарри. Выражение лица Короля стало печальным, губы задрожали. Неожиданно сожаление прокатилось по спине Гарри. Внутри него все сжалось от этого вида. Великий Король закрыл глаза, глубоко вдохнув.

В тот момент Гарри решил, что вампир заплачет, распадется на глазах. Ему хотелось сказать “прости”, но он не мог. Мир, казалось, сконцентрировался в его камере, а остальная его часть исчезла, когда Гарри наблюдал за мужчиной, спасшим его жизнь, отворачивающимся в сторону. Капельки слез показались в краях глаз Зейна.

“Прости, прости, прости…”

Гарри хотел сказать это, даже открыл рот, но ничего не получилось. Он ненавидел себя, не только за только что сказанное, ведь он знал, что это ранит Зейна, но и за любовь к Эвелин, за то, что был слаб и влюбился в возлюбленную своего создателя. Он также ненавидел себя за то, что не достаточно сильно пытался склонить Зейна в наименее иррациональны и жестокие решения, когда дело касалось Эв…

Этот мужчина был монстром бездушным и коварным, но в то же время он спас Гарри, подарил ему жизнь. Лорд ненавидел и любил его.

– Я… – выдавил он, впервые поняв, что и в его глазах стояли слезы.

– Не извиняйся, – вспылил Зейн. – Пожалуйста, не надо. Я не заслуживаю этого, в отличие от оскорблений и большего… Не надо прощать меня, и этого я не заслужил.

Он бросил нож на пол, разрезав камень. Взгляд Зейна встретился с Гарри.

– Ты думаешь, у меня есть шанс вернуть все назад?

– Нет, – слова вылетели изо рта Гарри раньше, чем он мог понять это. Пауза. В момент раскаяния он добавил: – Но ты можешь, если найдешь способ стереть ее воспоминания.

Тишина, длившаяся во время одного удара сердца. В следующий удар камера наполнилась двумя сухими смешками: один принадлежал Гарри, другой – Зейну. Это было тихо и быстро. Нормальный момент в его затененной болью душе. Крики и стоны были фоновой заставкой, как и обычно. Пытки были не слышна.

Сам Гарри был объектом для садистского времяпрепровождения Зейна не ранее, чем час назад. Но почему-то он забыл это. Зейн был его лучшим другом, и он был сломан. Хотелось бы Гарри исправить это, внести свет в темноту души создателя, но он не мог, только Эв была способна на это.

И… что ж, этот мост был сожжен ночью в мотеле. Зейн сломал ее доверие, совершив то дело. Ничто не могло вернуть время и стереть это.

– Я всегда прощу тебя, даже если ты не заслуживаешь это, если запрешь меня и будешь пытать… А ведь это было очень больно. Серьезно, чувак, – добавил Гарри, слегка улыбнувшись, попытавшись поднять настроение Зейна. – Нам стоит поменяться местами, чтобы я попытал тебя часик, а?

Зейн посмотрел на него, его глаза были наполнены слезами. Сердце Гарри разбивалось от этого. Холод повеял в комнате.

– Гарри… – голос Зейна был поход на шепот. – Я… сделал кое-что ужасное… – он медленно упал на колени.

– Зейн…

Всхлип. Дыхание Гарри сбилось. Разбитый Король всхлипывал.

– Зейн, что случилось? – Гарри натянул оковы, отчаянно пытаясь приблизиться к другу.

– Его больше нет. Ромео… Мой сын…

========== Часть 167 ==========

Гарри понял все практически в тот же момент. Ромео.

Воспоминание было скрыто далеко внутри и давно бы покрылось пылью, если бы он не возвращался к нему снова и снова, чтобы помучить себя. С той секунды, когда вампир понял свои чувства к Эвелин он напоминал себе ту историю в качестве наказания, как заметку о том, как много Эв значила для Зейна.

Он сделал больно Зейну и хотел страдать. Словно быть запертым в этом аду, вдали от солнца, не было достаточным. День за днем его секли, били, иссушали, а потом оставляли на исцеление, чтобы через часик вернуться и повторить. Но Гарри все еще хотел большего. Он шел навстречу боли с распростертыми объятиями, дорожа этим. Ведь лорд понимал, как сильно он не делал бы себе больно или получал со стороны, это не сможет сравниться даже с половиной боли, причиненной Зейну, когда Король понял, что Эвелин влюбилась в мужчину, которого он считал своим лучшим другом.

Воспоминание было свежим и чистым, словно это случилось вчера. Выражение лица Зейна и мягкий тон, которым он произнес следующее:

– Если я когда-либо влюблюсь еще раз, если у меня однажды будет ребенок, я назову его Ромео.

Такие слова он пробормотал вслух, не обращаясь к кому-то в отдельности. Гарри не был уверен, что его речь должна была быть услышана. Может, Судьба завернула такую игру, заставив его быть рядом в тот миг. Чтобы потом, много веков спустя, когда цилиндры перестали быть в моде и старый Лондон забыл баллы, он ощутил все это и пожелал смерти.

Ромео. Зейн никогда не говорил, почему так хотел назвать сына. А теперь, наверное, было не лучшее время уточнять, ведь он, прижав колени к груди и свернувшись как ребенок, всхлипывал. Гарри никогда не видел Короля таким разбитым.

Это было похоже на нож, разрывающий его сердце. Нет, не один, а миллионы, миллиарды, даже не найти такого числа или слов, описывающих его боль, разрывающую его сердце. В комнате не хватало воздуха, как и в его легких и теле.

Осознание медленно подкрадывалось. Он чувствовал боль друга и ненавидел себя еще больше, потому что больше всего Зейн нуждался сейчас в Эвелин… И они оба знали, что там он не найдет ничего. Слезы были как маленькие кинжалы, и они кололи его глаза. Гарри прикусил щеку, делая все, чтобы сдержаться. У него не было права плакать или чувствовать сожаление.

– Я… – приоткрыл рот Зейн, но не смог продолжить, прерванный очередным всхлипом, который послал мурашки на спину Гарри.

“Убей меня, пожалуйста, – подумал кудрявый вампир, практически умоляя. – Убей меня, отомсти. Я заслужил умереть”.

Все внутри него переворачивалось, глаза слезились. Мир падал вокруг него, пока он повис на цепях. Пара метров никогда не казались такой далью. Ему нужно было быть там, в другом конце помещения, около Зейна. Он должен был сказать все, что пожелает его Король, сделать все возможное. Если это значило вырвать собственное сердце, то так и будет. Он сделает это.

Все, что бы Зейн ни попросил, Гарри сразу бы исполнил. Всегда.

Любовь похожа на веревку, затянутую вокруг собственного горла. Ты падаешь жертвой своих желаний. Умереть ради любимых кажется привлекательным. Куда же лучше? Гарри бы умер за Зейна. Платоническая любовь не хуже романтической. Романтика сжигается быстро, но платонические чувства длятся вечность.

И Гарри любил Зейна так же, как Эвелин, если не сильнее. Все эти века дружбы. Он бы не забыл про это ради нее. Не важно как быстро она заставляла его сердце биться, как сильно ему хотелось обнять ее, как тепло было в его груди от ее улыбки… Не принципиально, как сильно лорд мечтал жить с ней; не значительно, что он, возможно, больше никого не полюбит.

Зейн всегда будет любить ее больше. Беспощадный Король без души, морали, плакавший от Ромео и Джульетты. Он плакал из-за них не потому, что чувствовал их страсть или соглашался с их решением, но из-за того, что хотел бы любить так, как любили они. Он бы умер ради Эвелин, ведь любил ее каждой клеточкой своего тела. Зейн бы сделал все ради нее.

Дьявол влюбился в человека, а она разбила его сердце на миллион кусочков. Он сложил их у ее ног, встал на колени и просил о прощении грехов, хоть знал, что не может быть прощен. Зейн не заслуживал прощения, ни сейчас, никогда, но он пытался. Бесконечное количество раз он будет повторять попытки. Однажды, возможно, она простит. Если бы не демон, подобравшийся к ней первый, если бы не хитрый и жестокий маленький демон, хозяин которого отдал бы все, чтобы человек и Дьявол жили счастливо.

Гарри шмыгнул носом. Он ненавидел себя и проклинал день своего рождения. Хотелось бы ему умереть сразу же, чтобы Зейн не нашел его тогда, чтобы дал ему умереть, потому что таково было его наказание за сделанное.

– Прости, – произнес он мучительно. – Мне жаль… Я никогда… – голос Гарри сорвался.

В следующее сердцебиение он присоединился к Зейну, их всхлипы не прекращались, наполняя комнаты. Король плакал из-за ребенка, Гарри – господина.

– Это не твоя вина, – ответил Зейн, когда понял боль своего друга. Он встал на ноги и приблизился к нему, взяв лицо вампира в руки и потрепав большим пальцем его щеку. – Это не могло быть твоей виной. Мы пришли к этому из-за моего решения. Я заслужил эту боль, каждую ее секунду.

Гарри не знал, что он ожидал следующим. Зейн был всегда вежлив перед жестокими выходками.

Нет, вру, Гарри прекрасно знал, что последует за этим. Тысячи вариантов одной вещи, о да. Но все они одинаково заканчивались: его сердце, окровавленное, лежит на земле; его голова скатывается по каменному полу; его позвоночник вырван из спины, и Зейн держит его как трофей… И еще много чего. Нерадостные сценарии проигрывались в его голове, когда Король приближался.

Когда Зейн вытер слезы Гарри, его прикосновения были нежными, лорд молчал. Он ожидал последнего ощущения боли. Он хотел, чтобы Смерть забрала его душу; ожидал ада или какой-то второй жизни, если такая существовала.

Он ждал и ждал. Мысленно он не отвлекался от идеи о смерти, не замечая, что руки Зейна обхватили цепи, обкручивающие запястья вампира. Затем раздался треск и резкий шум, вызванный тем, что сталь была разорвана голыми руками Зейна.

Как можно было такое ожидать? Король отпускал его живым.

– Я сожалею, – прошептал Зейн, его глаза все еще были влажными. Слезы текли по его щекам, но даже в этом Богом забытом месте он выглядел как бог. – Если любишь ее, отпусти ее. Если она вернется, то она станет навсегда моей, если нет, то никогда моей не была. Ты так сказал, да? – срываясь, продолжал он. – Она не вернется, нет. Она никогда не была и никогда не будет моей, – выпалил затем Зейн голосом, пронизанном само ненавистью и печалью, когда Гарри не смог ответить. – Береги ее ради меня. Дай ей счастье, которое не смог обеспечить я. Люби ее всем сердцем, пожалуйста.

========== Часть 168 ==========

Даже если бы мир загорелся, разрываемый демонами и жертвами его прошлого, угрожающий его вечности, ему было бы наплевать. Вампир бы приветствовал пламя и смерть, ведь он

был Зейном Маликом. Он мог положить мир к коленям одним щелчком пальцев, но не был способен выиграть сердце одной девушки, поэтому и был недостоин счастья. Так близок и так далек от желаемого.

Он прислонился к оконной раме, осматривая место, в котором она проводила ночи. Даже ее комната казалась пустой и безжизненной. Эвелин никогда не считала его дворец домом, наверное, так. Это было лишь временным местом жилья, возможно, она всегда знала, что однажды он увидит свет и отпустит ее. Возможно, девушка должна была принести капельку доброты в его ужасные мысли.

С каждой секундой что-то поднималось в нем. Ему хотелось упасть на колени и плакать, плакать, плакать, пока не останется слез, и все воспоминания о ней сотрутся, и тогда Зейн наконец освободит свое сердце.

Любовь и правда похожа на удавку, которую он добровольно затянул вокруг собственной шеи. Он пал для нее, доверял и надеялся, что она подхватит его, однако этого не случилось. Блэкберн не последовала за его планами, и теперь Зейн разбит и не может найти причину, чтобы жить, отпуская ее. Одна уничтоженная душа лучше, чем две.

– Не делай этого, – ворчал Люцифер рядом с его ухом, касаясь рукой спины Короля и посылая мурашки страха и ярости по нему, взывая ко тьме. – Не отпускай ее. Ребенка еще можно спасти, я сделаю это. Дай ему жить. Она будет любить младенца и тебя, ты можешь заставить ее. Вбей это в нее, сломай девчонку, пока она не станет никем. Сожги в ней части, которые преданы Гарри, и замени их своей любовью.

– Оставь меня.

– Не отпускай ее.

– Дай мне побыть одному! – зарычал Зейн, его лицо потемнело, кулаки сжались, глаза зажглись от ярости, и каждая клеточка тела молила о сладком удовольствии от жестокого убийства, от крови.

– Она твоя, ты знаешь. Все в этом мире принадлежит тебе, девушка не исключение. Она твоя для удовольствия и любви. Если захочешь, чтобы она упала на колени, чтобы сделала все желанное, ты знаешь, это возможно. Надо сражаться за свои желания, Зейн. Ты не трус, – слова Люцифера были как песня, мелодичная и нежная, ритмичная и элегантная.

Зейн повернул голову, сжав челюсть и прислонившись кулаками к деревянной раме. Хотелось бы ему заблокировать Люцифера, пока тот не исчезнет. Хотелось бы, чтобы его сердце не теплело, струны души не танцевали от мысли о жестокости.

Он может удержать Эвелин, его Эви, здесь, запертой во дворце, сделать ее своей игрушкой, любимой, женой, королевой, да кем только пожелает. Это реально. Ему не хватало уверенности и каменного сердца. Он вспомнил ту ночь, сад, покрытый капельками росы, Гарри, ждущего у конюшни. Всего лишь кивок головы, одно пожелание, и парень упадет на землю весь в крови. Эвелин будет грустить, но сможет оправиться, уж он об этом позаботится.

Как только Зейн расскажет ей о ребенке, она испугается, пожелает его смерти или же зажжется от радости, любви и к нему, и к ребенку. В любом случае, это не имело значения. Если Зейн хотел сохранить ребенка, то тот выживет.

“Ты владеешь и ей, и ребенком. Ты Зейн Малик, ты никому не преклоняешься. Тебе не должно быть страшно, бери все, что хочешь, заслуживаешь. Бери любимую женщину и сделай ее своей”.

– Заткнись! – заревел Зейн, взорвавшись. Комната содрогнулась от его голоса. Возвращаясь к Люциферу, не отступавшему от него, Король добавил: – Оставь меня.

Демон усмехнулся.

– Ты знаешь, это правда. Зачем подвергать себя такой боли? Быть альтруистом совершенно не круто. Важны только твои чувства. Она лишь делает тебе больно, Зейн, так пусть заплатит. Подожди, пока она придет, пока ты возьмешь ее в свои руки и прижмешь к стене. Ты не можешь отпустить ее, у тебя никогда даже желания такого не было. Ты всегда будешь любить себя больше, чем ее.

– Ты неправ, – голос Зейна все больше напоминал рычание.