Текст книги "Dark and Dangerous Love (СИ)"

Автор книги: Molly Night

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 50 страниц)

Джон не знал, откуда взялась Дреянская вода, как появилась и как Зейн нашел ее, но он попросту ненавидел эту штуку. Она была смертельной для вампиров, куда хуже обыкновенного кола в сердце. Вода взаимодействовала с магией, текущей по их венам, благодаря которой они стали вампирами. Она была токсична даже для таких старых вояк, как Джон, а уж тем более для Гарри, который был чуть ли не в половину младше друга.

Зейн наказал Джону поить этим Гарри, разумеется, она была разбавлена. Джон был уверен, что Зейн не убил бы Гарри, который был ценен для него, но не мог заставить себя давать эту гадость своему товарищу.

По инструкции следовало поить его по одной гадкой чашке в день. Джон был там, когда страж в первый раз заставил Гарри проглотить это, он слышал всхлипы вампира и видел, как сопротивлялось его тело и пыталось вырваться из оков. Джон помнил, как из его рта вырвалась мерзкая зеленовато-черная жидкость, а раны внезапно вспыхнули, будто в них занесли жуткую инфекцию.

Джон наблюдал, как его лучший друг страдал от боли, причиняемой Дреянской водой, и это было слишком. Поэтому он решил самостоятельно поить Гарри. Если бы это предложил не Джон, то стражи бы отказались из-за страха, ведь Зейн жестоко наказывал тех, кто не вел себя как безмозглая собачонка. Однако это предложил сам Джон Малик.

Зейн, конечно, был намного сильнее Джона, но отказ второму привел бы к намного более болезненным наказаниям. Воспротивиться приказу Зейна равнялось маленькому шансу на “побег” от смерти, пусть в конце они и понимали, что проблеск надежды лучше, чем ее отсутствие. Из-за этого они сделали так, как велено, и позволили Джону пытать Гарри с помощью жидкости.

– Просто выпей кровь, сложно тебе? – прошипел Джон, его терпение истощалось. – Идиот, это же ради тебя, Дреянская вода приносит тебе много вреда. Я рискую жизнью, помогая тебе, Гарри, не будь придурком!

– Уходи! – закричал Гарри, пытаясь сломать или вырваться из цепей, но его тело было слишком слабо. Он ненавидел то, что Джон (и любой другой) видел его таким. – Просто уйди, я в порядке. Ты мне не нужен. Иди защищать Эвелин, я не знаю, что Зейн…

– Эвелин? Идиот, прекрати уже и пойми, в каком ты положении. Друг, тебе не надо защищать ее. Просто заткнись и пей чертову кровь, – кричал Джон. – Почему я вообще помогаю тебе? Ты просто кидаешь все в мое лицо. Стоило понять это и просто заставить пить тебя воду. Боже, Гарри, ты ведь был таким умным мальчишкой!

– Я не в настроении вспоминать прошлое, Джо, просто оставь меня в настоящем.

– Не помнишь, как ты боготворил Зейна, когда он впервые увидел тебя? Ты был юным, интеллигентным, очаровательным. Зейн, Маркус, я… да все любили тебя, Гарри! Мы считали тебя своим сыном, Зейн надеялся на тебя. Разве не помнишь, как он с тобой обращался? Как одаривал тебя, Гарри? Он всегда видел в тебе сына, ведь он любит тебя. Как же ты мог извернуться и укусить руку, кормившую тебя?

– Он поступает неправильно.

– О, передохни от своего чувства справедливости, Стайлс! Что такого в том, что он делает? Не забывай, он спас эту планету! Благодаря нему Земля не стала местом с радиоактивными отходами. Эвелин должна быть благодарна ему, из-за него она родилась, и ее семья жива. На каждую плохую вещь приходится тысяча хороших! Так что прекрати притворяться, что он злодей. Он спас твою жизнь, да, Гарри?

– Я не хочу говорить с тобой, Джон, – пробормотал Гарри, опустив взгляд на камни.

– Ты знаешь, Зейн хороший парень, просто он очерствел от жизни. Он прошел через многое. Зейн заслуживает счастья, не думаешь? Я знаю, Эвелин та еще штучка, но Зейн любит ее так сильно! Разве ты не видишь, сколько она для него значит? Она его мир, его все! Да, он делал ей больно, да и не только ей, но он не желал этого. Он пытался отстраниться от нее, но не смог.

– Уходи! – закричал Гарри, его чистые зеленые глаза были полны слез. Он ненавидел вспоминать то, как нужна была Эвелин Зейну. Вина скопилась в его организме. Ему хотелось встать на стороне оппозиции Зейна, но сознание подсказывало, что он не сможет. Глубоко в душе Гарри видел в Зейне мужчину, спасшего его от жизни на улице и воспитавшего с любовью и заботой.

– Зейн провел так много лет в ничтожестве, Гарри, ты знаешь. Я понимаю, ты влюбился в нее, но, друг, ради мужчины, спасшего твою жизнь, забудь об этом! Она никогда не будет твоей, не пытайся. Разве ты не знаешь, как больно понимать Зейна, что между вами что-то было? Он слишком сильно любит ее и не может потерять. Он не может погрузиться в печаль и одиночестве в алкоголе, странных женщинах и кровяных ваннах. Она и только она его надежда на счастье. Для Зейна у Эвелин есть не только милое личико, она представляет его мир! Он не может потерять ее, Гарри… правда не может. Это убьет его.

Лицо Гарри осунулось, он не пересекался с взглядом Джона, но тот мог почувствовать запах слез в воздухе.

Гарри прикусил нижнюю губу, чтобы сдержать себя.

Джон наблюдал за этим со слезами на глазах. Он ненавидел замечать, какую боль причиняют друг другу Гарри и Зейн. И он только мог представить, как больно будет Маркусу, когда он вернется из Австралии и узнает, что его жена беременна от другого мужчины.

Впервые в жизни Джон был благодарен за то, что никогда не влюблялся. Он надеялся, что не испытает любовных пыток в будущем.

Что хорошего в любви? Только боль и проблемы. Джон надеялся, что это поймет и Гарри.

Ему всего лишь хотелось, чтобы все вернулось на свои места.

========== Часть 144 ==========

– Почему он был здесь? Почему Этан был в униформе стража?

Зейн сузил глаза. Его тяга к ней испарилась, спрятавшись под маской Короля. Все счастье и радость куда-то пропали. Красивый рисунок в серебряной рамочке упал из его руки и оказался на матрасе.

– Какие предположения, милая? – цинично сладко заговорил Зейн. – Намекаешь, что из-за меня он разлюбил тебя? – рассмеялся он.

Свет был заслонен облаками, в комнате потемнело. Эвелин поежилась, она снова балансировала на тонком льду. Еще один ложный шаг, и игра закончится, океан поглотит ее.

Он смотрел ей в глаза, будто заставляя говорить. Он был главным здесь, и Зейн знал это.

– Да, – твердо начала она, – на это я и намекаю.

Уголки губ Зейна повернулись в улыбке, пока он приблизился к ней. Она могла почувствовать его ледяное дыхание на коже.

Зейн бесстыдно смотрел на ее приоткрытую грудь, свободную от бюстгальтера. Он ухмылялся, и Эвелин быстро прикрылась подушкой, создавая слабый барьер.

– Хотелось бы мне сделать с тобой кое-что, Эви, – он коснулся ее шеи. – Говорят, чтобы перебороть чувства к одному, заняться чем-то другим.

Она улыбнулась с отвращением, взглядом высказав то, что не могла сказать губами. Она устала от него. В такие моменты Эвелин сомневалась в обещаниях Зейна о любви и преданности. Она не могла опять пройти через это. Недавний сон с Люцифером возникал в мыслях Эвелин.

– Что ты с ним сделал? – закричала Эвелин, но не от злости или ярости, но еще и будто бы в бешенстве. Этот резкий и отчаянный крик резко контрастировал от нежной девушки, которую Зейн встретил на балконе. Это резало его сердце.

В ее глазах была дикость, и она постепенно теряла источник света, казавшийся вечным. Тьма поглощала ее, забираясь в душу, Зейн чувствовал это. И все это было его виной, потому что являлось последствием зарождения ребенка.

Зейн собрался духом, переборов момент ужаса от исступленного крика. Казалось, что бомба взорвалась и осколки глубоко проникли под его кожу. Он смотрел на нее пару секунд, затем обняв крепко-крепко. Эвелин пыталась вырваться, но он не обращал на это внимание.

– Прости, – сказал он, его голос дрожал. – Прости, что я невинен и ничего не делал. Прости, что он здесь, Эви, что он разбил твое сердце. Хотелось бы мне, чтобы я сказал тебе те слова, правда. Мне… жаль. Я не тот, кто сказал те бессердечные слова. Что он сделал? Он сказал то, что посчитал искренним.

Ее дыхание ускорилось, а глаза округлились.

“Нет, не может быть, он не мог сделать это по своему желанию! Не мог, он любит меня! Зейн сделал с ним что-то, наверняка шантажировал!”

– Ты лжешь!

– Как бы мне ни хотелось, но нет. Прости, Эвелин, ты потратила свою любовь к тому, кто видел в тебе только временное обстоятельство, – она оттолкнула его. – Я думал, что Этан осчастливит тебя. Я-я… я не знаю, зачем так поступил. Я такой идиот, – он безрадостно рассмеялся, отвернувшись. – Я никогда не думал, что под фасадом добряка есть монстр. Я не представлял, что он может так ранить тебя, – он рвано выдохнул.

Затем Эвелин почувствовала его холодную ладонь на щеке, большим пальцем он рисовал круги под ее глазами, стирая слезы. Зейн смотрел ей в глаза.

Эвелин чувствовала себя так, будто он пытался поставить вокруг нее невидимую защиту.

– Я знаю, ты любишь его, – он говорил честно, словно от самого сердце. – И как бы меня это ни убивало его, у тебя есть влечение к нему.Я знаю, что ты правда любишь его, что для него в твоем сердце есть особе место, которое, надеюсь, однажды займу я, – он поцеловал кусочек кожи между ее бровями. – Я… я не знаю, важно ли это тебе, но я обещаю, что никогда не оставлю тебя с разбитым сердцем. Ты единственная, кого я когда-либо любил, Эви. Ты всегда будешь моей единственной.

Эвелин отвернулась, чтобы избежать поцелуя. Она была уверена, все это дело рук Зейна.

– Я думал, что Этан и Гарри сделают тебя счастливой. Я обещал попытаться, так? Я хотел доказать тебе, что твои чувства важны для меня. Клянусь.

– Твои слова значат не больше, чем вздохи и звуки, – наполовину рычала Эвелин. – Я была достаточно глупа, чтобы верить тебе раньше, но не больше, Зейн.

– О, – он посмотрел на нее, как мальчишка, оскорбленный мамой. – Ты знаешь, я держал Гарри в темнице, да?.. – он не дал времени, чтобы она ответила на этот риторический вопрос, вырвав из ее рук подушку и швырнув в другой конец комнаты.

Эвелин не знала, из чего была сделана подушка, но была уверена, что она не могла бы сломать стену. Однако, она оставила неплохую трещину на стене. Вот такой была сила Зейна.

– Забавно, – смеялся он, – какой же я глупый, да? Конечно, ты знала. Ты была с Эштоном и Люком в конце-концов. Они подручные Кайнзиуса, как и истинные протеже хозяина, они любят манипулировать правдой и выставлять меня монстром.

“Люк и Эштон?.. Он знает”, – ужаснулась Эвелин.

========== Часть 145 ==========

– Я… – она открыла рот, и единственная гласная смогла вылететь оттуда. Эвелин словно поперхнулась собственной речью.

Зейн рассмеялся, умиленный ее наивностью. Он улыбался, все его тело “вибрировало” от удивления.

– И после всего, что произошло, ты все еще не изучила меня. Я не знаю, стоит ли мне быть удивленным или предупрежденным по поводу твоего оптимизма.

– Откуда ты знаешь? – его слова стимулировали новые и новые дозы адреналина для Эв.

– Я видел тебя.

– Ты следил за мной? – ее голосок взвинчивался. – Ты обещал.

– Я никогда не говорил, что не последую за тобой. Я сказал, что дам тебе свободу на денек-другой, что ты сможешь делать все в этот период. Однако я ни разу не сказал, что не буду находиться рядом и не стану проверять, чтобы ты не сделала что-то плохое.

– Ты лгал.

– Вовсе нет. Я просто не сказал тебе всю правду, и если я соврал, что с того? Люди врут. Я не стал бы Королем, будь я святым.

– Ты хочешь, чтобы я полюбила тебя? – ошеломленно выговорила она. – Как я могу любить того, кому не могу доверять?

– Прости, – извинился он, но Эвелин сомневалась в искренности его слов. Рукой он сжал ее коленку, с которой слетела шелковая ткань, приоткрывшая бледную кожу.

– Почему? – просто спросила девушка, отодвинув ногу.

Зейн прикусил губу. Эвелин видела, что он взвешивает все варианты. Она решила, что он сменит тему, но прогадала.

– Я проверял тебя, Эвелин, хотел увидеть, были ли чувства между тобой и Гарри. Я знаю, ты говорила чисто о платонической любви, но не верил. Я видел выражение твоего лица, когда его имя всплывало рядом, – он отвернулся. – Я не хотел верить в это раньше, но теперь я не могу заставить себя игнорировать эту правду, разгорающуюся перед моими глазами словно маяк.

– У тебя паранойя, – она посмотрела на него, будто парень был сумасшедшим.

– Я знаю, ты лучше, чем ты считаешь, Эви. На самом деле, я уверен, ты даже не знаешь себя.

– Ты сумасшедший и параноидальный вампир, – пробормотала Эв, нахмурившись и соскальзывая с кровати подальше от Зейна, когда тот схватил ее за талию и притянул к себе.

– Эви, – он сказал это так нежно и так любяще, – ты не должна отрицать чувства к Гарри. Если я смог принять Этана, то однажды смирюсь и с этим. Я знаю, что никогда не займу всего твоего сердца, но, думаю, придется смириться и с этим. Пока у меня будет место в малюсеньком кусочке твоего сердца, я буду счастлив, – Зейн приблизился, чтобы поцеловать ее.

Эвелин отстранилась, она резко дернула рукой и даже не поняла, каким образом та очутилась на лице Короля.

Она взвизгнула от боли, но все-таки ощутила триумф. Девушка все же достигла цели и не подпустила к себе Зейна, оттолкнув в грудь, пусть его тело и было неподвижно.

Блэкберн увидела ярость в его глазах, решив, что он сделает что-то плохое, но, к счастью, ничего не произошло. Низкое рычание вырвалось из его рта. Монстр просыпался и вырывался из цепей. Зейн пока что сдерживал его.

Он повернул голову и закрыл глаза. Его дыхание учащалось. Эвелин чувствовала, как дрожат его руки.

Она хотела опять попробовать оттолкнуть его, но внезапно почувствовала его голову на своих плечах. Руками он сильнее обхватил ее талию, так что их тела были неразъединимы. Эвелин могла почувствовать ритм его бессмертного сердца.

Она тяжело вздохнула. Зейн хватался за нее, как ребенок за мать, отчаявшийся в получении прощения.

Сострадание порой творит немыслимые глупости. Эв ненавидела Зейна каждой клеточкой тела, это чувство было неумолимым. И все еще при таких моментах ее сердце оттаивало от симпатии. Она ненавидела его, но частичка девушки жалела вампира.

Она подавила в себе желание потрепать его по голове, как если бы тот был ребенком. Нет, он не был настолько хорошим актером, однако от настолько Оскаровского выступления ее сердце сжималось. Эвелин не вырывалась из его рук и дала ему время, чтобы тот успокоился. Было бы глупо провоцировать такого Зейна.

– Это практически убило меня, – сказал он после долгой паузы, – знаешь?

– М-м?

– Когда я впервые понял, сколько для тебя значит Гарри, я почти умер. Ты понимаешь, как больно знать, что единственное, что имеет значение для тебя, никогда не будет с тобой, но предпочтет паренька, которого ты вырастил как своего ребенка? Я любил Гарри, он был моим любимцем. Интеллигентность, харизма, преданность – все это отделяло его от остальных, да и он был очаровательным. Этот мальчик притягивает, да? Люди тянутся к нему как пчелы на мед, – он внимательно посмотрел на нее и поцеловал в щеку. – Я просто хочу, чтобы ты понимала, Эвелин, я не виню тебя. Как бы я не ненавидел Гарри, я никогда не обижу его. Я не притронусь к нему, пока ты держишься от него подальше и не подтверждаешь ничего своими чувствами.

Эти слова были прекрасными, согревающими сердце, поэтичными. Он даже ожидал парочки слезинок от Эвелин, но прогадал. Она рассмеялась, пусть смех и был спонтанным, но это были не слезы.

Зейн слегка отстранился, чтобы рассмотреть ее лицо: одна его бровь была приподнята в смущении, рот приоткрыт.

– Кем я по-твоему являюсь? – задала она риторический вопрос. – Я похожа на ту, кто влюбляется во всех парней? Ты параноик.

– Ты не так меня поняла, я не пытаюсь убедить тебя в чем-то. Я просто говорю то, что ты подсознательно знаешь. Я не параноик и не сумасшедший, просто умный.

Эвелин хотела что-то сказать, но ее остановил стук в дверь.

– Это слуги принесли тебе еду. Тебе надо что-то съесть, мы поговорим позже, – он медленно слез с кровати, подходя к двери. – Заходите, – около пятерых слуг, одетых в черно-красную униформу, прошли в комнату с ароматно пахнущими жаренным беконом, яичницей, блинчиками, чаем, грибами, сосисками, картошкой и кучей деликатесов. – Я люблю тебя, – сказал он невероятно добрым голосом.

Эвелин практически почувствовала себя виноватой, когда не смогла ответить. Зейн вышел, и она вздохнула.

Рукой она сжала коленку, сдирая кожу. Боль отдавалась эхом в ее сознании. Она боялась, ее сердце делало миллион ударов в секунду. Она не понимала, можно ли было верить Зейну. Был ли он честным или просто врал в лицо? Можно ли ему доверять? Разве есть процент доверия к нему?

Эв не могла доверять ему, но хотела, просто не получалось. На этой точке Эвелин больше не знала, было ли все правдой или манипуляцией.

“Я не люблю Гарри, как и Этана. Я никого не люблю и не могу. Я ненавижу их. Я ненавижу, что Этан стоял и смотрел на происходящее. Я ненавижу Гарри за… за то, что не спас меня. Да. Я ненавижу всех их. Я ненавижу семью, потому что они не спасли меня. Нет никого и ничего, что бы я могла любить. Я не могу любить кого-то, это лучший способ защиты всех. Он больше не может шантажировать меня”.

Она пыталась защитить слишком многих людей, рано или поздно шантаж начнется снова.

– Мисс Блэкберн? – голос прервал ее мысли.

Эвелин взглянула на милую девушку с невинным лицом и светлыми волосами. Она застенчиво улыбнулся хозяйке,

– Это Ваше?

Она посмотрела на белую розу, зажатую между пальчиков служанки. Эв поежилась.

“Быть этого не может”.

Она решила, что Люцифер был плодом ее воображения.

– Г-где… – она не могла говорить, голос дрожал.

– Под кроватью, Мисс. Это подарок Короля? Она прекрасна.

– Н… Я… Г… Л…

“Я могу убить его”, – голос Люцифера раздался в ушах Эвелин.

========== Часть 146 ==========

Эвелин сидела в центре постели.

В ее комнате не было ни одной прислуги.

Цветущая белая роза, завернутая в плотную белую ткань, лежала на кровати рядом с ней. Ее шипы были очень острыми, поэтому Эвелин была осторожна, иначе бы точно уколола палец. Кровь во дворце кишащим вампирами – не один из сценариев, о которых она могла бы мечтать.

Небольшая тарелка с беконом и картофелем лежала у девушки на коленях и она жадно опустошала ее ложкой. Было вкусно. Она даже не понимала, насколько была голодна, пока аромат хрустящего жареного бекона не ударил ей в нос. О, небеса, этот запах был волшебным.

В тарелке было слишком много жира, но ей было все равно.

Тарелка за тарелкой, и Эвелин съела более трех четвертей всех принесенных продуктов, запив это тремя стаканами апельсинового сока и куриным бульоном.

Когда же Эвелин наконец удовлетворила свой голод, она налила себе в кружку свеже-сваренное кофе и прислонилась к мягкому изголовью кровати.

Теперь, когда ее желудок больше не был пустым, ее ум немного прояснился, она снова могла сосредоточиться. Ее мозг будто начал работать быстрее. Девушка сделала пару глотков слакого сливочного кофе. Усталось постепенно сходила на нет.

Она должна была лучше расставлять свои приоритеты. Конечно, роза может быть как и от самого дьявола, так и не от него. Это неважно. В любом случае это роза. И она никуда не денется. Это такой же факт, как и то, что она была слишком голодна, чтобы подумать об этом раньше.

Аромат еды отвлек ее. Заставлять себя сконцентрироваться на розе было тем же самым, как если бы нимфоман не мог не возбудиться в стрип-клубе, полном стриптезерш с грудью размером с два баскетбольных мяча.

Рукой она потерла немного раздутый живот и осторожно взяла розу.

– Клянусь, тут больше шипов, чем лепестков, – пробормотала Эвелин. Конечно, Люцифер мог бы “побрить” этот стебель. Или он хочет, чтобы я истекла кровью? Никогда не верь дьяволу.

Лепестки розы были такими мягкими.

Она хотела вытащить розу и посмотреть, что случится. Конечно, это не может оказаться розой, которую Люцифер дал ей во сне, верно? Это глупо – думать об этом.

Произойдет ли что-нибудь магическое? Как дым в середине комнаты или чересчур красный парень с рогами и хвостом? Эвелин закатила глаза от нелепости своих мыслей.

Тем не менее, она оглядела комнату.

Никаких цветов или цветочных декораций.

Она была от Люцифера. Эвелин была почти уверена.

Эвелин вернулась к тому моменту, к обещанию Люцифера. Если она отгадает его имя.

Все, что угодно. Я могу попросить все, что захочу. Даже убить Зейна… Мир без Зейна… Хочу ли я этого? Но, вот, что важнее… Хочет ли сам мир остаться без него?

Ее мысли вернулись к тем вещам, что Гарри ей сказал. О том, в каком состоянии находился мир без Зейна.

Гарри упоминал такие вещи, как ядерное оружие, война, расизм, сексизм… Так много неправильных вещей.

Если Люцифер говорил правду, то должна ли она просить о смерти Зейна?

Будет ли этот мир вообще функционировать без Зейна?

Нет. Мир в нем нуждается. Он нуждается в верховном правителе, с которым никто не будет спорить.

Если Люцифер убьет Зейна, то на землю опустится хаос. Вся планета будет биться в агонии.

Все существа хотят властвовать. Сила – это все. Если ты всемогущ, то нет ничего, что ты не можешь получить, ничего, что ты не можешь взять силой.

В момент, когда Зейн сделает последний вдох, то нет сомнений – существа начнут рвать глотки за трон, как куча дикарей.

Темные дни четвертой мировой войны повторятся, и…

Эвелин вздрогнула.

Люди будут умирать только потому, что она жаждала свободы и не могла найти в себе силы принести себя в жертву. Она хотела бы быть более бескорыстной, более сострадательной. Следовать своим мечтам – единственное, чего она на самом деле хотела.

Это делает ее корыстной?

Это делает ее плохим человеком?

Делает ли это ее второй Еленой Троянской?

Важнее всего, сможет ли Эвелин жить, осознавая, что она – причина настолько масштабной трагедии?

Ее ум повторял тот момент, который произошел всего пару минут назад, когда Зейн обнял ее так, будто она была его крестной матерью.

Неважно, насколько она его ненавидела, ей было жаль его.

Он был плохим, ужасным созданием, но под всей этой чудовищностью… Все было хорошо. Что-то хорошее всегда должно быть под плохим. Ведь почему тогда Гарри и Этан все еще живы?

========== Часть 147 ==========

Забавно, правда? Эвелин Блэкберн прожила жизнь, в которой все завидовали разным существам всех разновидностей и полов. Большинство продало бы все, даже свои души, дьяволу, чтобы обрести то, чем обладала девушка. Власть, скрывающаяся за ее положением предмета страсти Зейна Ноктюрна Малика, была тем, что Эвелин никогда толком не понимала.

Иронично, как она была могущественна, как ее боялись и ценили, но девушка все еще считала себя бессильной, бесполезной и одинокой.

Зейн приказал четырем стражам стоять у входа в комнату Эвелин днем и ночью. Профессионально тренированные вампиры были слишком круты для обычной человеческой девчонки, во всяком случае, так они видели эту ситуацию. Стражи бы с радостью работали в другом месте, где можно было найти побольше действий и соревнований, но не могли, потому что их Король ясно показал им, где их место.

Ее безопасность была их самым важным приоритетом.

– В ваши обязанности входит защищать мисс Блэкберн от всех и всего, что может нанести ей угрозу. И под всем я действительно имею в виду все. При любых обстоятельствах все четверо должны делать то, что будет сохранять ее безопасность. Если понадобится, вы будете и атаковать меня, и связывать мисс Блэкберн, – именно это сказал Зейн Ноктюрн Малик, и слова отпечатались в четырех мужских сознаниях.

Когда Эвелин приоткрыла дверь, отделявшую ее комнату от холла дворца, в ее животе запорхали бабочки. Она надела на себя пару темных джинс, мягкий шерстяной свитер и черное зимнее пальто, достаточно теплое, чтобы защитить от ветра.

Ее тело изголодалось по свежему воздуху и простору. И когда она увидела пустые холлы, то решила, что удача наконец-то на ее стороне, что Эв насладится кусочком рая.

Однако Эвелин ошибалась. Когда она сделала первый шаг из комнаты, то была встречена несколькими незнакомыми мужскими голосами, в унисон назвавшими ее имя.

Всплеск жизни в пустынных холлах испугал Эвелин, она вскрикнула от удивления. Спустя пару секунд она заметила четырех мужчин в униформе: по двое на каждой стороне от двери. Они стояли, прижавшись к стене, что делало их практически невидимыми.

Эвелин вздохнула. Она больше всего ненавидела стражей, преследовавших ее на каждом шаге. Ей всего-то хотелось побыть одной, а не в компании брутальных и опасных вампиров.

Эвелин практически согласилась трусливо отступить в комнату, но решила воздержаться. Ей было интересно, что они сделают, если она пройдет мимо них с высоко поднятой головой.

Скорее всего, они остановят ее и зададут вопросы. Разумеется, именно это они и сделали, когда Эвелин проигнорировала их приветствия и попыталась пройти мимо, даже не посмотрев на них.

Она не успела сделать и двух шагов от двери, когда сильная рука остановила ее.

– Куда вы идете, мисс? – он спросил это так вежливо, что Эвелин стало слегка стыдно, когда она ответила ему.

– Не ваше дело.

– Мисс Блэкберн, нам были даны строгие указания от самого Короля по поводу Вас, и мы не можем выполнять их, если Вы не скажете, куда идете.

Огромное количество заботы, которым Зейн оградил Эвелин, должно было тронуть ее. Что ж, должно было, если бы Эвелин не была уверена, что Зейн заинтересован в ее безопасности только потому, что в случае ее смерти ему будет не с кем разделять кровать. А ведь это могло стать проблемой, потому что зимой ему могла понадобиться девушка, которая была бы рядом.

– Я хочу выйти на улицу, – закатила глаза Эвелин.

– Мисс Блэкберн, на улице холодно. Король не захотел бы, чтобы у Вас была простуда.

– На мне теплая одежда, – резко сказала она, хоть и ненавидела быть такой. Эвелин отчаянно хотела закричать, что она не пятилетняя, что за ней можно не приглядывать.

Она посмотрела в карие глаза вампира, преградившего ей путь. То, как он смотрел на нее, было похоже на взгляд Джона: осуждение и предрассудки.

– Король не захотел бы, чтобы Вы были снаружи в такую погоду.

– Зейну не нравится большинство вещей, который я делаю, – пожала плечами Эвелин, возвращая неприветливый взгляд, которым на нее смотрел вампир. Она попыталась увернуться из-под его руки, но на ее дороге стоял другой высокий страж.

– Мисс Блэкберн, Вы станете намного счастливее, если останетесь внутри. Мы можем принести Вам что-то: фильмы, музыку, слуг, которые могут чем-то Вас занять. Все, чем вы можете заняться снаружи, можно сделать и внутри.

– Я не хочу играть, я не ребенок. Я хочу выйти на улицу и подышать свежим воздухом. Зачем все усложнять? Я, конечно, не умру от переохлаждения за час, пусть я и человек, – она грозно посмотрела на стражей, но те не сдвинулись, а только обменялись взглядами, молчаливо общаясь друг с другом с помощью жестов и решая, стоит ли пускать ее.

– Мисс… – начал один из стражей, но Эв прервала его.

– Не надо больше “мисс”! Либо вы пускаете меня, либо я скажу Зейну, что вы удерживали меня внутри, – пригрозила она, подняв голову. Тон ее голоса был таким ледяным, что девушка удивилась.

Эвелин практически ахнула, понимая, что сказала. Она использовала запугивание, чтобы достичь желаемое. Именно такое прежняя Эв никогда бы не сделала. Шантаж был не в ее духе. Зейн был тем, кто шантажировал людей, но она никогда не думала, что опустится так низко.

Страж, говоривший с ней, замолчал. Он и остальные с испугом и переживаниями смотрели друг на друга. Никто из них не знал характера и роль Эвелин Блэкберн, но они понимали, что она была невероятно близка к самому могущественному мужчине на Земле. Все четверо были обычными стражами. Кем они были, чтобы оспаривать ее слова?

– Хорошо, Вы можете пойти в сады, но тогда двое из нас будут Вас сопровождать.

– Решено, – быстро ответила Эв. Она не ожидала, что все пройдет так гладко. Может, ей стоило использовать шантаж почаще?

Комментарий к

Я всех люблю, но тех, кто оставляет отзывы, особенно :D

С вечером пятницы и началом каникул тех, кто учится по четвертям

Как планируете провести неделю?^^

========== Часть 148 ==========

Эвелин исследовала казавшийся бесконечным Королевский Сад около часа пешком. Два из четырех вампиров, которые должны были присматривать за ней, шли позади на расстоянии чуть меньше ста ярдов. Она достаточно четко объяснила, что не любит, когда ей дышат в спину. Эвелин получала достаточно опеки от Зейна, да и от Джона, ей не хотелось также общаться со стражами.

Два из них настояли быть ее сторожевыми собаками, остальные остались у комнаты девушки. Эвелин не понимала, почему они так отстаивали это. Она просто хотела погулять вне стен дворца, но за ней все равно следили роботоподобные стражи. Блэкберн никак не смогла бы сбежать, она подумала, что они просто переоценивают ее возможности.

Ей было интересно, почему дворец так охраняется. Около сотни бессмертных жило здесь, и это были только дворяне. Если посчитать стражей и персонал, то общее число приблизится к тысяче, может, пяти тысячам… Эвелин не знала точного числа. Даже после столь долгого пребывания здесь она видела внутренний “мир” только того здания, в котором жила девушка, и части сада. Зейну не нравилось, когда она покидала его поле зрения или отходила слишком далеко от комнаты.

Дворец был невероятно большим. Эвелин была довольно умна, чтобы знать, что все, приобретенное Зейном Ноктюрном Маликом, было слегка экстравагантно. Она бы хотела увидеть больше территории, но это вряд ли его удовлетворит. Ему нравилось держать ее рядом, словно подрезая крылья, чтобы та далеко не улетела. Может, ему нравилось держать ее на своей детской площадке, готовой ко всему.

Пока Эвелин шла, она представляла, какой бы была жизнь, если бы Зейн был настоящим злодеем, который жаждет убивать и завоевывать, который существует только в книгах и вырабатывает только зло. Ей было интересно, какой стала бы жизнь, если бы он хотел убивать, а не любить ее… Эв, конечно же, была бы мертва. Она не была уверена, какая из двух вселенных пугала ее больше: та, в которой она жила сейчас, или выдуманная, в которой Зейн хотел бы убить ее? Наверное, девушка выбрала бы придуманную реальность, где он с легкостью закончил бы с ее жизнью. Быстрая смерть лучше долгой и мучительной. Мысленно она вернулась к ночи, в которую они познакомились.

Она вспомнила пустоту его глаз и сожаление, накатившее на нее, когда он улыбнулся перед уходом. Когда они впервые встретились, Эвелин приняла его за хорошего парня. Он понравился ей, казался уязвимо сладким, невероятно привлекательным. Если бы он чуть по-другому открыл свои карты, она бы влюбилась в него или они бы стали хорошими друзьями… Если бы дружбы хватило для него.