Текст книги "Dark and Dangerous Love (СИ)"

Автор книги: Molly Night

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 50 страниц)

– Г-Гарри, я не знала, прости…

– “Прости”? – смеется он. – Разве извинение сможет что-либо изменить? Извинение поможет Зейну забыть о тебе и перестать испытывать любовь? Извинение позволит тебе уйти домой и вернет право любить любого мужчину? – Гарри качает головой и отворачивается от девушки, чтобы та не видела боль, отпечатавшуюся на его лице. – Твое извинение сейчас похоже на то, что ты, например, разобьешь тарелку на тысячу кусочков и затем попросить прощение, надеясь, что все можно вернуть на круги своя. Извинение ничего не значит, когда все уже высказано и сделано.

– Гарри… Почему ты так расстроен? – спросила она, удивилась. И, в принципе, была права, почему его так это волновало?

Зейн был его создателем, Королем.

Если бы Зейн решил, что Эвелин влюблена в него, то был бы счастлив, а если счастлив он, Гарри должен быть тоже позитивно настроен. Раз Эвелин дала Зейну поцеловать себя, значит она поняла, что бессмысленно против огня использовать огонь, что единственным способом выжить было убрать гордость и сопротивление чуть-чуть, вести себя сдержаннее при Зейне.

После сотен лет, проведенных на его стороне, Гарри никогда еще не видел, чтобы Зейн так защищал какую-то девушку. Эвелин значила для Короля нечто большее, Гарри знал, нет ничего, за что Зейн бы отпустил Эвелин. Так почему он расстроился, когда Зейн увидел лучик надежды?..

Потому что она тебе нравится. Потому что ты хотел бы быть с ней. Бессознательно думал Гарри.

– Гарри, пожалуйста, не злись на меня, – прошептала Эвелин, нежно положив руку на его плечо. – Пожалуйста, мне жаль, я не знала, что все так получится…

Он посмотрел на нее, увидев прекрасные голубые глаза. Такие чистые, такие ясные, такие невинные.

Те глаза принадлежали потерянной девушке.

Той, кто не понимал, как опасна игра, в которую она ввязалась.

Девушка, еще не понимающая границ, которые Зейн воздвигнет, чтобы осчастливить ее.

Девушка, не знающая, кто она и кем хочет быть.

Эвелин было восемнадцать лет, такая молодая, если сравнивать с Гарри и Зейном.

Эвелин не видела мир, каким увидели его они, не испытала всю сладость и горечь, которые предлагает жизнь.

Всю ее жизнь девушка любила Этана, а он испытывал те же чувства.

Итак восемнадцать лет Эвелин верила, что они с Этаном созданы друг для друга, что они будут вместе. Дворец, вампиры, Зейн – это не было ее планами на будущее.

Гарри осмотрел спальню Короля.

Вся власть, богатство, украшения и плюсы быть девушкой Зейна открывались перед Эвелин. Жизнь, которую ей предлагал Зейн, была отличной от лет, проведенных ей с сестрой и родителями. Перейти от обычной девушки к возлюбленной самого могущественного существа – длинный путь.

– Гарри… Пожалуйста, не испытывай ко мне ненависть, поговори со мной, прошу, – умоляет она, ее глаза наполняются страхом, что она может потерять единственного друга в стенах этого Дворца.

Этот страх и отчаяние были ясны для Гарри, он обернулся, обняв ее.

– Я не злюсь на тебя, – прошептал он ей, позволяя девушке всхлипнуть. – Я злюсь лишь на себя.

– Почему?

Я злюсь, потому что не могу помочь и защитить тебя. Зейн забрал у тебя всех дорогих тебе людей, заставляет быть здесь. Я злюсь, потому что не могу изменить твою судьбу… Гарри проглотил слова, которые не должны были быть произнесены. Я злюсь на себя, ведь не могу защитить ту, за кого волнуюсь.

– Не важно, – ответил Гарри, продолжая обнимать Эвелин, вдыхать не сладкий запах, ощущать чувство теплоты. – Думаешь, ты сможешь быть счастлива здесь? С Зейном?

– Не знаю, – честно ответила она. – Гарри, он сказал, что подождет, не будет принуждать меня… Но мне страшно, правда. Что, если я никогда не буду готова? Я боюсь, что он сделает то, за что я его возненавижу.

Гарри мягко отодвинулся от девушки, чтобы можно было посмотреть в ее глаза.

– Будь честна со мной, Эвелин, что произошло прошлой ночью?

– Я не помню ничего плохо, лишь то, что Зейн изливал мне душу о создании вампиров, о проклятье…

– Подожди, он рассказал тебе историю создания вампиров? – охнул Гарри. – Как много он поведал тебе?

– Немного, он предложил мне услышать всю историю, но я уверена, все это очень нервирует его, потому не захотела его заставлять. Он просто кратко пересказал мне основные моменты, – просто ответила девушка. – Что-то не так?

– Зейн не может спокойно говорить о прошлом, – заметил Гарри. – Даже я не знаю всей истории приключений Первородных Вампиров и истории их создания… – он задумался. – Что еще произошло?

– Он плакал, – Эвелин на секунду замолчала, ожидая реакции Гарри, но он никак не отреагировал, – а потом поцеловал меня.

– Почему ты позволила ему? – она сожалеюще улыбнулась.

– Я пожалела его… Казалось, что он является большим, чем холодное и коварное существо. Я думала, что все это важно для него, может, он стал таким из-за боли или пыток от прошлой жизни… Мне казалось, что я должна ему, ведь он отпустил Этана обратно.

Когда эти слова слетели с губ Эвелин, Гарри почувствовал, как его тело затряслось, смешанные чувства бежали по его венам.

Эвелин, если бы ты только знала, что Зейн делал с Этаном за твоей спиной…

Он заметил ту улыбку, показавшуюся на ее губах, когда она говорила об Этане; то счастье в ее глазах. Она любила Этана, заботилась о нем. Если бы Эвелин только знала о пытках, которые Зейн устраивал парню весь год.

Целый год Гарри держал это в секрете от Эвелин из-за преданности Королю. Но в тот миг он понял, как сильно она его любила. Гарри впервые почувствовал вину за всю свою жизнь.

Эвелин заслуживала знать правду о произошедшем с Этаном, о том, с каким монстром спала этой ночью.

Она должна узнать, на что способен Зейн.

Конечно, Гарри все еще был предан создателю, но в данной ситуации Эвелин была невинна.

Она не знала ничего, ею руководило сострадательное сердце и желание видеть во всем хорошее. Люди, похожие на нее, не могли выжить с кем-то наподобие Зейна, в месте, вроде Дворца, с людьми такими жестокими, как вампиры, живущие здесь.

– Эвелин, ты должна кое-что знать… – Гарри открыл было рот, чтобы сказать ей, что произошло с Этаном и, что произошло вчера. Но раньше, чем что-то вразумительное слетело с его губ, их прервал звук открывающихся дверей спальной комнаты.

========== Упрямая любовь ==========

Этан Редферн никогда не был, не хотел быть и не будет трусом.

Но он чувствовал себя таким, когда прятался от Зейна, его стражей и последователей; укрываясь от мужчины, забравшего у него все, проведшего его через ад за прошедший год, угрожавшего ему его семьей, и девушкой, которую Этан любил.

Вздохнув, парень согнул за головой перевязанную, раненную, но уже начинающую заживать руку. Он устроился поудобнее, поместив ее между волосами и жесткой простыней, постеленной на самодельную кровать на мраморном полу одного из множества секретных тоннелей и комнат под Королевским Градом. Он смотрел на каменистый потолок над своей головой, единственным источником света в комнате была старая электрическая лампа.

Эвелин была там, наверху, за секретными проходами, в какой-то из многочисленных комнат и зданий Дворца. Она была причиной, по которой Этан выдержал год пыток и боли. Она была причиной, по которой он не позволял себе умереть. Она была той, из-за кого он не хотел покидать это место.

Он вздрогнул.

И эта дрожь не была вызвана промораживающими до костей ветрами или минусовой температурой. То чувство появилось от мысли, каким пыткам подвергала себя Эвелин.

Король мог выдержать, что он любит Эвелин, но Этан знал, Эвелин не испытывала того же к нему, а это, возможно, жутко злило его. Зейн был Королем вампирской, человеческой рас, да и любого другого сверхъестественного вида. Он руководил большей частью мира, кроме Антарктики и Австралии, охраняемых оборотнями и некоторыми людьми вместе с оставшимися на планете ведьмами.

– Ты ублюдок, – выдохнув, пробормотал Этан. – Зейн, ты мог выбрать любую в мире, мог иметь сотню девушек, все они с удовольствием раздвинули бы ноги перед тобой… Почему ты захотел, чтобы Эвелин прошла через всю ту боль из-за и во его желания быть с ней?

Он засмеялся, сжав в руках толстое шерстяное одеяло, которое ему дал Аарон.

– Зейн, клянусь, ты заплатишь за все, что сделал с нами, – дал клятву Этан. – Даже если я не выживу, все равно мне надо получить отмщение.

– Все еще проклинаешь дурацкого Короля? – засмеялся, войдя в комнату, человек в плаще. – Лучше бы ты задержал дыхание с этими планами. Если бы Зейна было легко убить, поверь мне, Восстание уже бы удалось… Дорогой кузен, ты, может, умный человек, но ты все еще смертен. Оставь схватки волкам.

– Аарон, ты только наполовину волк.

– Все еще наполовину больше волк, чем ты, – улыбнулся Аарон, на что Этан закатил глаза.

– Тебе не стоило говорить это мне, но следовало бы сказать моему отцу. Напомнить ему, что, как и я, он такой же беспомощный человек, в чьей власти не находится контроль над сверхъестественным миром.

– Твой отец хочет лучшего для тебя, твоего будущего, твоей расы, – человек мягко улыбается, снимая вельветовую шапку, освобождаясь от накидки и показывая свое лицо.

Пара ярко-голубых глаз, золотые искорки окружали зрачок, а ресницы были чуть припушены. Бледная кожа, золотистые волосы, бывшие на пару тонов светлее, чем у Этана. Прямой и идеально сформированный нос, незнакомые ему люди сказали бы, что он был сломан бесчисленное количество раз, может, подумали бы что в его жилах течет мания. Лицо Аарона лишило бы мужества любую самую жизнерадостную принцессу. Благодаря тонне мускулов и красивому лицу Аарон Эйнар мог влюбить в себя любую девушку за считанные секунды.

– Я знаю, что отец заботится обо мне, – отпечаток вины показался на лице Этана, когда тот упомянул родителя. – Он всегда хотел для меня лучшего, но как ты сказал, мы – люди не всегда получаем желаемое. Не важно, как сильно он пытается, я никогда не буду в безопасности в Королевстве Зейна.

Этан опять засмеялся, стараясь сдержать злость.

Он ненавидел Зейна каждой клеточкой своего тела.

Он ненавидел его за то, что тот насильно разлучил их с Эвелин. За то, что разрушил жизнь девушки.

За то, что обратил всех людей в нищих и опозорившихся с момента их рождения.

За то, что был беспощаден и безжалостен, пока практически вся вампирская нация, люди, другие существа боролись на земле, по которой он ходил.

Ничто не помогло бы Этану больше, чем убийство чертового вампира при первой же возможности, если бы он знал, как это сделать.

Скучающе Этан обратил внимание на бойца.

Безнадежно Аарон подошел у Этану, вытащив из сумки изюм, дав его парню, улыбаясь.

– Твой отец сказал мне, что ты очень любишь эти сухофрукты, он попросил меня взять немного прежде, чем мы поедем в Австралию.

– Австралия? – охнул Этан, на секунду забыв о ранах и подпрыгнув на кровати.

Не лучшее решение, потому что такие резкие прыжки не слишком помогают исцелению, парень буквально почувствовал, как его ранения вновь раскрываются, но ему было все равно.

– Да, Австралия, – вздохнул Аарон. – Твоя семья решила, что быть здесь стало слишком опасно для тебя, они настояли, чтобы я взял тебя с собой, чтобы ты начал новую жизнь вдали от боли и вампиров.

– Австралия? – засмеялся Этан. – Неужели у отца лишь такое решение на все проблемы?

– Этан, пожалуйста, не вини во всем отца. Ты знаешь, он бы не поступил так, будь у тебя иной выбор. Папа любит тебя, а это единственный способ для него, чтобы уберечь сына. Австралия – единственное безопасное для тебя место.

– Ты правда думаешь, что я сбегу таким образом, оставлю Эвелин в руках этого монстра? Ни в коем случае. Я никогда не оставлю ее гнить здесь, – жестко сказал Этан, его голос будто вибрировал от силы, власти и странного чувства важности, от которого хочется, чтобы все слушали тебя и почитали.

Аарон был воином, живчиком. Он был тем, кто всегда мог отделить на две колонки: что ты должен делать, что обязан совершить. Одинокий волк, никогда не подчинявшийся приказам. Впрочем, в тот миг даже Аарону захотелось подчиниться приказу кузена.

Побег – не то, что должен делать воин, Аарон уважал силу, желание и храбрость Этана. Но он не мог следовать его словам

Почему?

Потому что Аарон знал, если Этан сейчас же не покинет Вампирскую Нацию, Зейн пошлет больше ищеек по его следу, вновь поймает его. Единственное, что держало его живым – слова его наставника и учителя: “наиболее сохранное место – самое опасное”. Зейн сам отговаривал себя искать парня в секретных тоннелях.

В тот момент Аарон и Этан прятались прямо под Королевским Дворцом. Возможно, где-то над ними спал Зейн. Только он знал об этих тоннелях, впрочем, как оказалось, он лишь так думал.

Нерешительно Аарон переключил свое внимание с кузена на каменистые стены, окружавшие его. Он подумал, что происходило в никогда не прекращавшихся туннелях и скрытых проходах? Ему рассказывали, что здесь скрыто множество секретов, по этой причине никто не знал о существовании туннелей, а Зейн бы никогда на искал здесь беглеца, если бы не был уверен, что Этан находится здесь.

Как и всегда глаза Этана Редферна уловили то мечтающее выражение на лице Аарона.

– Думаешь о своем свихнувшемся учителе?

– Мастер Вивик не учитель, он мой мастер и мой наставник. Он научил меня всему, что я знаю, всей той информации, благодаря которой ты жив, – Аарон указал на каменную комнату. – Пожалуйста, выказывай уважение, когда говоришь о нем.

– Если он настолько велик, то почему ты не попросил его прийти сюда и спасти Эвелин ради нас? Как только она будет освобождена, я уеду с ней в Австралию, а твоя миссия закончится, – закатил глаза Этан.

– Если я заберу Эвелин в Австралию, ты хоть понимаешь, что произойдет? Она станет причиной войны на этой планете, я не хочу этого. Ведьмы слишком сильно и долго трудились, чтобы защитить наш дом от вампиров, давай не будем подкидывать Зейну причины, чтобы тот подчистил одно из двух неподвластных ему мест на Земле, хорошо?

Сначала Этан промолчал. Как вредный ребенок он повернул голову в сторону от Аарона, показывая свое раздражение.

– Должен быть способ… Я обязан спасти Эвелин, не могу покинуть ее и даже не попытаться спасти.

– Этан, – вздохнул Аарон. – Эвелин просто девушка, может, она красивая, но это не значит, что ты должен погибать ради нее. Прошу, отпусти ее и дай увезти тебя в Австралию. Если Зейн не хочет бросать Эвелин, то не сделает этого никогда. Этот мужчина любит обладать желанным, он беспощаден и с удовольствием убьет всех, кто попадется на его пути. Он никогда не отпустит ее.

– Откуда ты знаешь? – с любопытством спросил парень. То, как Аарон описывал Зейна давало понять, что когда-то они знали друг друга лично… будто оборотень знал вампира всю жизнь.

– Потому что я знаю, – спокойно ответил Аарон, но Этан заметил темноту в его глазах, говорившую об обратном.

***

– Эвелин, ты должна кое-что знать… – Гарри открыл было рот, чтобы сказать девушке что-то. Эвелин казалось, что речь пойдет о чем-то важном, особенном… Но прежде, чем что-то успело слететь с его губ, их прервал звук открывающихся дверей спальни.

– Поставьте еду на тот стол, – знакомый и вечно командующий голос Джона эхом разнесся по комнате, в тот же момент Гарри отступил на шаг от Эвелин, будто они делали что-то запретное.

– Джон, ч-что это? – спросил он, указывая на серебряный поднос, защищенный неким покрытием, и стакан апельсинового сока, поставленный на прикроватный столик Зейна.

– Наш Король приказал мне достать что-то на завтрак для Эвелин. Он волновался, что когда она проснется, то будет слишком испугана, чтобы попросить еду, – чистое отвращение сквозило в голосе Джона, когда он говорил об Эвелин, как о зверушке, которую Зейн заставил его покормить.

Эвелин чувствовала ту неприязнь в поведении стража.

– Давай же, ешь, – приказал Джон, подталкивая ее к еде и соку. – Чем скорее доешь, тем быстрее я заберу это и не буду терять здесь время, – затем он повернулся к Гарри. – Могу я поговорить с тобой снаружи, приятель?

Комментарий к Упрямая любовь

При всем уважении к вам, дорогие читатели, прошу не спрашивать постоянно о том, когда будет новая глава.

У меня есть совесть. Она, скажу честно, мешает нормально жить.

Если я вижу, что вы просите – начинаю переводить, жертвую временем на подготовку к чему-либо. Не надо так :с

========== Разбить вдребезги ==========

– Давай же, ешь. Чем скорее доешь, тем быстрее я заберу это и не буду терять здесь время, – грубо приказал Джон, затем посмотрев на Гарри, стоявшего на расстоянии руки от Эвелин. Впервые вампир решил прервать кого-то без стука или какого-то предупреждения. – Могу я поговорить с тобой снаружи, приятель?

Гарри кивнул, Джон, развернувшись, направился к двери, бросив кудрявому поощряющий взгляд. И, конечно, Гарри пошел за ним, но было в нем определенное нежелание, которое явно видела Эвелин.

До того, как покинуть комнату с Джоном, Гарри вежливо улыбнулся девушке, тем самым показав, что сожалеет о произошедшем. Эвелин знала значение той улыбки. Она была прощальной, будто Гарри знал, что больше они никогда не увидят друг друга.

Эвелин оторвала взгляд от Гарри и сосредоточилась на Джоне, чья голова немного покачивалась, завидев связь между двумя.

– Могу я поговорить с тобой снаружи, приятель? – слова старшего вампира эхом отдались в ушах Эвелин, она распознала легкую злость и власть в его тоне.

Девушка не понимала, что происходит, но что-то в грозном взгляде, которым Джон наградил обоих, было странное. Что ж, он всегда так смотрел на Эвелин, но никогда на Гарри. Вампир смотрел на него с уважением и благоговением. А теперь взгляд Джона был подозрительный и пугающим, так он смотрел только на Эв. Да и Гарри вел себя странно… Когда Джон зашел в комнату, он резко отшатнулся от нее, будто бы их застали голыми.

Эвелин заметила, что рука Гарри тряслась…

– Ты не можешь забрать его, – сказала она в тот момент, когда Гарри почти вышел из спальни Зейна.

Девушка пыталась звучать сильно и властно, именно так говорил Зейн, но у нее не вышло. У нее вышло слабо и неуверенно, как у маленького ребенка. В принципе, такой она и была, по сравнению с Джоном.

– Почему же? – холодно спросил Джон, послав тем самым мурашки по позвоночнику Эвелин.

Ей казалось, что он издевается над ней. Хоть девушка не могла увидеть его лицо в тот момент, она была уверена, что тот ухмылялся, закатывал глаза на ее глупый жест, ведь Эв решила, что сможет остановить его от достижения желаемого.

– Мы говорили. Ты никогда не задумывался, что не стоит прерывать двух обсуждающих что-то людей, – спросила чуть громче Эвелин, но она все еще звучала как напуганный ребенок. Она не умела говорить, как это делал Зейн. Все еще гордая тем, что осмелилась сказать что-то и не позволить Джону забрать таким образом Гарри, она продолжила. – Это грубо.

За все время пребывания в Королевском Граде Эвелин ни разу не говорила с Джоном. Он был высокопоставленным стражем, он отвечал за безопасность дворца, был близким другом Зейна. Джон всегда смотрел на нее как на мусор, жалкие остатки. Много раз Эвелин видела в нем “отпечатки” дружбы с Зейном, та же жестокость в глазах, когда они злятся, тот же спокойный взгляд, хоть в глубине души оба взбешены.

Она не могла позволить Джону забрать у нее Гарри, Эвелин боялась, что он сделает больно ее единственному другу.

– Это грубо?.. – с иронией прошептал Джон, в доле секунды оказавшись перед Эвелин, со злостью смотря на нее. Его клыки и животная ярость напоминали девушке разъяренных тигров из фильма, который она когда-то смотрела с Этаном. – Разве мама не учила тебя, что цепляться за каждого парня, попадающегося на твоем пути, нехорошо?

Эвелин глубоко вдохнула, удивленная словами Джона.

Она не знала, может, на нее повлияло вино, выпитое прошлой ночью, или стресс, накативший из-за происходящего, но даже не раздумывая, она ударила кулаком по его лицу, приложив всю силу.

Громкий звук от соприкосновения разнесся по комнате, Гарри шумно охнул.

– Стерва, – зарычал Джон, собравшись схватить ее за шею, но Гарри успел вовремя, схватив руку товарища.

– Ты хочешь, чтобы Зейн убил тебя? – прошипел вампир другу. – Если он узнает, что ты до нее пальцем дотронулся, то вырвет твое сердце.

– Я бы хотел задать тебе тот же самый вопрос, мой дорогой приятель… Мысленно ты желаешь себе смерти? Ты хоть понимаешь, что Зейн сделает, когда узнает, что у тебя интрижка с его девушкой?

– У меня нет ничего с Эвелин! Зейн знает, что она доверяет мне, наслаждается моим обществом, потому он приказал дружить с ней, быть добрым, чтобы ее жизнь здесь стала более спокойной. Я лишь исполняю приказы.

Джон закатил глаза:

– Прости, но и ты, и я знаем, что творится в твоей голове. Если ты ставишь ее выше дружбы между тобой и твоим создателем, то поверь, я не буду оплакивать твои останки, – жестоко улыбнулся он. – Я знаю, что ты собирался сказать ей, прежде чем я забежал к вам на огонек. Гарри, мы с тобой дружим уже много веков, поэтому я не расскажу Зейну об этом инциденте, но это будет единственным исключением. Моя преданность принадлежит Зейну.

– Я никогда не оспаривал твоих чувств к нашему Королю, – заметил Гарри.

– Хорошо, – и, кинув последний взгляд, полный отвращения, на Эвелин, Джон исчез из комнаты.

Гарри наблюдал, как вампир покинул комнату, прислушивался к удаляющимся шагам, убеждаясь, что Джон был слишком далеко, чтобы услышать их разговор. Он повернулся к Эвелин, волнуясь, парень сжал ее руку.

– Ты в порядке? – внимательно спросил он, зеленые глаза излучали тревогу, когда тот пытался осмотреть ее руку. Довольно часто люди причиняли боль себе, пытаясь ударить вампира, кожа бессмертных существ более подобна металлу, чем человеческим покровам. – Эвелин, тебе больно?

Он посмотрел на ее лицо, только осознав, что она плачет. Капли падали из ее ярко-голубых глаз, губы чуть дрожали. Казалось, что перед ней только что убили ее родителей.

– Эвелин, что с тобой? – он мягко проводит указательным пальцем по ее руке. – Вроде бы ничего не сломано… Скажи мне, где, – она резко убирает от него руку.

– Он приказал дружить с ней… Я лишь исполняю приказы, – повторила Эвелин точные слова Гарри, ее голос был на удивления хрипл, как и дыхание. Руки тряслись от злости и боли. – Ты использовал меня, чтобы удовлетворить Зейна? Тебе всегда было наплевать на меня, ты только исполнял приказания?

– Эвелин… – он дотронулся до ее руки, желая успокоить девушку, объяснить ей все, но ее реакция была несколько иной, чем Гарри мог ожидать.

– Не трогай меня! – закричала она, глаза и щеки девушки начинали краснеть от плача и недостатка кислорода в легких.

Видите ли, когда кто-то говорит вам, что вы ничего не значили в жизни этого существа, что вся ваша дружба была построена на приказе, – это больно. А когда человеку больно, тело может забыть об определенных вещах, например, о дыхании. Когда забываешь дышать – тело будет нуждаться в кислороде. Когда кислорода мало – чувствуешь головокружение. Когда чувствуешь головокружение…

– Эв! – испугался Гарри, поймав девушку, когда та начала падать. Слезы не прекращали литься из ее глаз.

– Уходи! – кричала она, ударив Гарри в груди со всей силы, а он даже не попытался остановить ее. Парень лишь держал девушку, стараясь убедиться, что больше она не упадет. – Я ненавижу тебя, – прошептала она. – Ненавижу всех вас.

– Эвелин, я не хотел говорить те вещи, правда! Ты значишь для меня слишком много, чтобы я использовал тебя, – пытался объяснить Гарри, но Эвелин не хотела слушать его.

– Ненавижу, – повторяла она раз за разом, как заклинание. Слишком много раз можно сломать чье-то сердце, играть человеком. Однажды сильная Блэкберн чувствовала, что ломается. – Я ненавижу тебя, Гарри.

========== Сгореть дотла ==========

Гарри смотрел на темно-синее ночное небо через маленькой окошко в конце коридора, располагавшегося у комнаты Эвелин. Тишина заставляла любого ежиться, он не был исключением. Единственным звуком было дыхание множества стражей, стоящих у белых стен.

Каждый из них был высокий и атлетичность сложенный, некоторые были лучшими борцами в Вампирской Нации. Они выглядели так мощно и опасно, что даже двадцати метровое расстояние до потолка казалось незначительным. Они были безразличны ко всему. Поразительно, что всех их собрали здесь, чтобы защитить простую девушку, вроде Эвелин. Зейн не слабо боялся потерять ее, после побега юного Редферна.

– Именно благодаря такой защите она боится тебя, Зейн, – подумал Гарри. – Любить кого-то – давать твоему возлюбленному пространство, чтобы не задушить своими чувствами. Твой страх, по которому Эв бросит тебя – причина, из-за которой она и вправду хочет покинуть тебя. Почему ты не хочешь увидеть это?

Гарри не знал: было ли дело в нем, а, может, в самом Дворце было по-особенному тихо той ночью. Скорее всего, дело было в последнем варианте, потому что более половины стражей покинуло посты, пытаясь найти улики, который помогут в поисках Этана Редферна.

– Невероятно. Больше тысячи лучших борцов и следопытов мира ищут одного человека, прошло более двух суток, но до сих пор не найдено ни одной зацепки, – вампир недоверчиво покачал головой. – Ему, вероятно, помогает некто очень могущественный… иначе простой парень не смог бы сбежать из подземелья, а затем спрятаться от Джона – самого наблюдательного вампира.

Он нервно вздохнул, мечтая вытряхнуть из головы все, даже Этана Редферна. Прямо в тот момент Этан вообще не волновал Гарри. Его главной проблемой была Эвелин.

Нерешительно он прижался к стене, за которой находилась спальня девушки. Он пытался пройти сквозь невидимый магический барьер, желая услышать, что Зейн говорил ей.

Но не мог.

Защитный барьер был создан самим Зейном. Порой хорошо быть Первородным, ведь можно использовать магию и заклинания, которые могут создавать только ведьмы и колдуны. Иногда, когда это было необходимо, Зейн мог делать такие вещи, которые были не подвластны даже самым сильным представителям магических сословий.

Именно эта способность помогала ему с такой легкостью управлять миром. Никто не мог знать наверняка, на что он способен. Казалось, что его силы бесконечны, что всегда помогало навести страх и сомнения на любого, кто смел думать иначе.

Гарри разочарованно сжал губы.

Эвелин закрылась в комнате с того утра, когда он случайно раскрыл приказ Зейна о дружбе с ней. В принципе, те слова не были полностью правдивы. Конечно, приказы от Короля поступали, Гарри должен был следовать всем словам Зейна, нравилось ему или нет, но это было не единственной причиной, по которой он проводил время с Эвелин.

Долгое время Гарри осознавал, что чувствует что-то к человеку. Нечто в ней подняло его эмоции и чувства. Впервые за свою вампирскую жизнь Гарри научился заботиться о ком-то. О том, кто не был его создателем или другом.

Когда Эвелин вошла в его жизнь, она зажгла в нем искорку романтики, превратившуюся в настоящее пламя.

Прислонившись лбом к холодной и гладко-белой стене, Гарри мечтал иметь хоть какие-то магические способности, чтобы проломить барьеры Зейна и подслушать их.

– Прошу, будь мягок с ней, Зейн. Эвелин обижена, ей больно сейчас. Что бы ты не делал, пожалуйста, не теряй контроль, – молил Гарри.

***

– Ты должна съесть что-нибудь, – Зейн вежливо пододвинул миску с едой к Эвелин. Невероятный запах жаренной утки витал в воздухе, даже Королю хотелось откусить лакомый кусочек.

– Я не голодна, – пробормотала Эвелин. Ее лицо побледнело, на нем отражались лишь боль и разочарование. Она выглядела так, будто недавно увидела, как перед ней убили ее возлюбленного.

Король сидел на краю четырех спальной кровати девушки, на вершине белых простынь. Бри, Аква и Скарлетт были рядом с ним, каждая держала поднос с любимыми блюдами Эвелин.

Она ничего не ела с той ночи. Когда Блэкберн узнала, что Гарри лгал ей, она постепенно впадала в какое-то отрицание действительности, отказывалась пить или есть.

– Тебе следовало сказать это после того, как она позавтракала, Гарри, – подумал Зейн, положив тарелку с макаронами обратно на поднос, который держала Бри.

– Не поступай так, Эвелин, пожалуйста. Я уже извинился перед тобой за тот приказ, который отдал Гарри, но я правда считал, что это поможет тебе лучше освоиться здесь… – начал объяснять Зейн, наблюдая за ее лицом, мечтая увидеть малейшее изменение в нем. – Я думал, что ты сможешь наслаждаться жизнью во дворце, если найдешь здесь друзей.

Эвелин засмеялась, но получилось, скорее, приглушенное хихиканье, более похожее на щелчок пальцев.

– Я рассчитывала на него, считала своим единственным другом. Считала, что он заботится обо мне, что дружит со мной… Что ж, видимо, я ошиблась.

– Эвелин, не надо. Мне жаль, честно, но ты должна понять, если Гарри и начал общаться с тобой из-за моего приказа, то это не значит, что ты не волновала его. Он сострадателен, присматривал за мной много лет, как делает это сейчас, только с тобой. Я уверен, ему не наплевать на тебя.

– Не стоит, – прошептала девушка, сильнее сжавшись.

– Даже, если он не заботится о тебе, то есть я, Эвелин. Я знаю, частенько я показывал себя бессердечным парнем, но ты нужна мне. Я волнуюсь о тебе, – нежно он потянулся к ее щеке, чтобы убрать оттуда прядь волос. – Съешь что-нибудь, пожалуйста.

– Я хочу побыть одна, оставь меня, пожалуйста, – ответила она так тихо, что Зейн сомневался смог бы он услышать это, если бы был человеком.

И после ее ответа он почувствовал все отчаяние и хрупкость, оставшееся от когда-то красивой и яркой девушки, которую он встретил на праздновании своего дня рождения. Ее руки чуть тряслись, слезы собирались в уголках глаз.

Он причинил ей так много боли, провел через столько разочарований, что не оставил в итоге света в ее жизни. Он забрал у нее семью и тех, кого она любила. Медленно и неспешно она ломалась, исчезала, умирала.

Зейн сделал с ней все это.

Он был причиной разочарований девушки, которую хотел осчастливить. Потому он испытывал к себе отвращение.

– Мне бы хотелось побыть одной, – посмотрела она на него краем глаза. – Пожалуйста.

В ее глазах больше не было ненависти или страха, только пустота.

Глаза девушки, которая потеряла всю надежду на счастье.

– Чтобы любить кого-то ты не должен только забирать, но и давать. Любовь – самопожертвование, если ты что-то забираешь, должен что-то давать взамен, – мудро промолвил в его голове знакомый голос.

– Любить значит давать, – напомнил себе Зейн. – Не важно, как сильно хочется остаться, ты должен дать Эвелин чуть больше пространства. Ты последний, кого она бы захотела увидеть.

– Только после того, как ты съешь что-нибудь.