Текст книги "Трудная профессия: Смерть (СИ)"

Автор книги: Mirash

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Через три дня меня неожиданно ждала большая радость. После обеда я заткнула уши плеером и легла вздремнуть, а проснулась оттого, что наушники из моих ушей выдернули, прыгали на моей кровати, обнимали и восторженно вопили «тетьсметь!!!».

– Олежка!!! – я подхватила малыша на руки, целуя и обнимая. – Малыш, как ты загорел!

– Привет, Ксюша! – поздоровалась улыбающаяся Ольга Валерьевна.

Я очнулась и посмотрела по сторонам. Домик, к счастью, пустовал, все куда-то разбрелись.

– Здравствуйте, – немного запоздало отреагировала я, продолжая крепко обнимать ребенка, пока не отняли. – Вы по делам?

– Да, Виктору Андреевичу нужно было кое-что решить, а мы с ним напросились прогуляться. И вот решили к тебе зайти, повидать. Извини, что разбудили.

– Да нет, я очень рада! Вы надолго?

– Примерно на часок, думаю. Виктор Андреевич тоже хотел тебя увидеть, если получится, – в этот момент как раз зашел Некруев.

– Привет, Ксюша. У тебя минутка найдется?

– Да, конечно, у нас послеобеденный перерыв.

– Витя, вы тогда говорите, а я пойду Олежку покормлю, а то он с утра голодный. Давай, сын, отпускай свою любимую тетьсметь.

Когда они вышли, Некруев сел напротив меня и несколько замешкался, будто пытаясь подобрать правильные слова. Я вздохнула.

– Могу помочь. Вам уже доложили во всех подробностях о скандале с Дягилевой, громких откровениях с моей стороны и, видимо, о попытке сбежать с практики. Правильно?

– Правильно, – кивнул он, сочувственно глядя на меня. – Ты как вообще?

– Паршиво, – я сглотнула комок в горле. – Но я дотерплю до конца практики, правда. Сама виновата…

Некруев помолчал, потом спросил:

– Ксюш, а у тебя пропусков за практику много?

– Два дня на первой части, потом не было.

– Ясно, это хорошо. Ладно, я к тебе ненадолго забежал, у меня здесь дела. Если получится, еще увидимся. Не раскисай!

До второй половины рабочего дня увидеться так и не получилось, с Ольгой Валерьевной и Олежкой я тоже смогла побыть еще только несколько минут. Расстроенная, я поплелась в учебную аудиторию. Началось занятие, Борисов что-то рассказывал, что-то рисовал на доске, а я что-то пыталась записывать, не понимая сути. В какой-то момент в помещение заглянул Некруев.

– Андрей Андреевич, прошу прощения. Я хотел бы забрать Мягкову, по рабочим вопросам. С администрацией все согласовано, если только Вы не имеете возражений, конечно.

Какие рабочие вопросы? Со статьей что-то или с моими базами данных? А чего здесь такого срочного, он же сам говорил, что до конца практики во мне необходимости не будет? И когда виделись сегодня, ничего не сказал…. Я в растерянности смотрела на своего научного руководителя. Что стряслось-то?

– А когда она вернется? Все уйдут на полигон, она не может выходить в маршрут одна, – спросил Борисов.

– Вообще я хотел забрать ее до вечера, так что она сможет вернуться к работе только завтра. Но только если Вы не видите этому препятствий, конечно.

– Да нет, ничего страшного, – пожал плечами Борисов. – Пропусков у нее пока не было, нагонит остальных. Только если все же вернется раньше, пусть сидит на базе, в самостоятельный маршрут не выходит. Ну и пропуск я должен буду отметить.

– Отлично. Ксения, пойдем, ты мне срочно нужна.

Я взяла вещи и вышла из аудитории, все так же ничего не понимая.

– Виктор Андреевич, а что случилось?

– Ничего, все прекрасно. Тебе нужно что-нибудь взять из домика, придется поездить?

– Да нет, у меня все с собой…. А куда ехать-то?! – он окончательно сбил меня с толку.

Мы подошли к машине, там уже сидели Ольга Валерьевна и Олежек, который обрадовался, увидев меня.

– Ехать в город. Садись рядом с Олегом, – я послушно забралась в машину.

– В Москву?

– В Москву далековато, соседний нас вполне устроит. Пристегнись, – Некруев завел машину и направился к воротам базы.

– Я уже вообще ничего не понимаю, – призналась я. – Что происходит?

– Ксюша, все хорошо. Мы просто решили тебя ненадолго похитить, – смеясь, сообщила Ольга Валерьевна.

– В смысле? Куда мы едем?

– Развлекаться, – наконец ввел меня в курс дела Виктор Андреевич. – Гулять в парке, есть мороженое и отдыхать. Вечером вернем тебя на законное место.

– Это шутка? – я невольно улыбнулась, он отрицательно покачал головой.

– Так Вы что, про неотложные дела… эээ…?

– Солгал беспардонным образом, – я засмеялась.

– А так разве можно?

– Тебе нет, а мне можно. Иногда.

Мы на самом деле приехали в центр города, где припарковались, а затем долго гуляли в парке, ели мороженое, играли с Олегом и болтали. К своему удивлению я обнаружила, что практика дала мне множество интересных и забавных моментов, которые было весело вспомнить и рассказать. Некруевы тоже вспоминали время своих учебных практик, заставляя меня смеяться и изумляться, насколько же такие вещи остаются неизменными во все времена. Вечером мы зашли в недорогое кафе поужинать, умаявшийся за день Олег забрался мне на руки, уткнулся носом в мое плечо и заснул. Я аккуратно повернулась, что бы свет от настольного светильника не падал ему в лицо.

Как же мне хорошо… Я вообще не помнила, что бы мне было когда-нибудь так хорошо… Все проблемы остались где-то далеко и стали маленькими и незначительными…

Виктор Андреевич пошел проветривать машину – после кондиционированного воздуха кафетерия было бы неприятно садиться в душный салон. Ольга Валерьевна с нежностью смотрела на спящего сына.

– Он к тебе так и липнет, просто удивительно. Ты всегда с детьми так хорошо ладишь?

– Не знаю, мне не то что бы часто детей в руки дают, – она улыбнулась.

– Ты будешь хорошей мамой, – я неловко отвела взгляд.

– Я что-то не так сказала?

– Да нет. Просто у меня никогда не будет детей.

– Тебе виднее, но думаю, это ты только сейчас так говоришь.

– Да это не я говорю, – вздохнула я. – Это врачи говорят… Хотя быть может, оно и к лучшему.

Я посмотрела на изменившуюся в лице Некруеву и поспешила добавить:

– Все в порядке, Ольга Валерьевна. Это у меня врожденное, я всегда об этом знала, так что не представляю, как бы могло быть иначе. Для меня это норма и тут ничего не поделаешь. Ничего страшного.

– Прости, пожалуйста.

– Все в порядке, – повторила я. – Буду брать Олега взаймы, если разрешите.

Она негромко засмеялась.

– С радостью разрешу, особенно когда на работу выйду.

Вернулся Виктор Андреевич, мы потихоньку собрались и вышли на улицу, погрузились в машину. Пока ехали на базу, я успела задремать, когда меня осторожно разбудили, мы уже приехали, и на улице было почти совсем темно. Я попрощалась с Некруевыми, поблагодарила за организованный прогул, потихоньку поцеловала Олега в лохматую макушку и помахала рукой уезжающей машине. Направилась к домику.

– Ты поздно, – заметила Женя, сидящая на крыльце. – Там куратор просила зайти, когда приедешь, что бы она не волновалась.

– Хорошо, сейчас схожу, – я было развернулась, но потом решила задать мучивший меня несколько дней вопрос.

– Вересная, а почему вашу докладную проигнорировали и вы по этому поводу скромно молчите?

– Какую еще докладную?

– На меня. Вы же собирались убрать меня из группы?

– Откуда такая информация?

– Твою мать, Вересная… Разведка донесла!

– Данные твоей разведки неактуальны. Никто докладную не писал.

– То есть как?! – оторопела я.

– Ты всех устраиваешь, с чего вдруг писать докладные?

Я в задумчивости смотрела на Женю, она отвечала обычным спокойным взглядом. Почему они передумали? С чего вдруг такое снисхождение? Ладно, раз так, попробую попользоваться.

– Я хочу написать раздел отчета.

– Раздел отчета? – удивленно переспросила она. – А полевой дневник?

Я скривилась.

– Полевой дневник ведут в поле, работы в поле мы почти закончили. Лопаты я тебе тоже помою, не переживай. Но у меня будет опять куча свободного времени в конце, дай мне небольшой раздел отчета. Вересная, мне скучно!!!

Она задумалась.

– Заберешь у меня раздел по морфологии? На меня много писанины свалилось, буду рада поделиться. Только Ксеня, напиши побыстрее, ладно? Что бы…

– Что бы ты смогла прочесть и если что сжечь и переписать. Хорошо, напишу побыстрее. Ладно, схожу к куратору, пока она меня в розыск не объявила, а то отбой скоро…

Глава 16

Раздел отчета мне дался возмутительно легко. Я просто взяла его и написала, без каких-либо мучений, сомнений и проблем, хотя выпрашивая это задание у Вересной, вовсе не чувствовала в себе уверенности. А на деле… Скомпилировать восемь абзацев из трех книжек, перечислить полученные нами результаты и подбить в конце напрашивающимися выводами – даже мне оказалось не сложно. С написанным я логично пошла к Вересной, которая выглядела измотанной и непривычно нервной. Она напряженно писала черновик очередного недостающего раздела отчета.

– На, посмотри, – я положила свои листы поверх ее.

– У меня нет времени, покажи Игорю.

Ага, только Игоря мне не хватало. После небольшого конфликта в первый день, когда он без церемоний отправил мой рюкзак на пыльную землю, мы сталкивались еще несколько раз. Не то что бы сильно, но обменивались любезностями, особенно первые дни. Понемногу все успокоилось, как с остальными, но теплоты в отношениях не добавилось. Желания лишний раз сталкиваться у меня не было, а от Вересной все равно спасения не будет, староста ведь… Так что лучше сразу к ней, хоть не накричит…

– Посмотри ты.

– Говорю ведь, у меня нет времени, – она начала заметно злиться.

– Мне…, бери и читай.

– Ксеня, я вроде ясно сказала, что сейчас не могу!

– Вересная…, это твои… проблемы!

Напрасно я ее доводила…

Оказалось, накричать Женя очень даже может, я ее недооценивала. Видимо, на ней сказалось напряжение этого месяца, когда она бесконечно за что-то отвечала, много работала и при этом неизменно «держала лицо». И вот ее нервы тоже не выдержали, а я попалась под горячую руку. Нет, выражалась она прилично и на личности не переходила, но в целом выступила громко и эмоционально, впечатлив присутствующих. Да и сама, кажется, была удивлена своим взрывом.

– …Ты достала уже!!! Иди в… на… – запнулась она.

– Подсказать?.. – осторожно спросила я.

Женя, успевшая выплеснуть эмоции, спрятала улыбку.

– Сама додумай. А потом разберитесь с Игорем по разделу, у меня, правда, нет сейчас возможности.

– Уже поняла, – вздохнула я, разворачиваясь и направляясь к недоумевающему Андрееву, вместе с другими наблюдавшему эту сцену.

Желания с ним общаться у меня не прибавилось, но терзать дальше вымотанную Женю было бы совсем неправильно, да и без толку.

– С каким еще разделом я должен с тобой разбираться?

– По морфологии, – не слишком любезно отозвалась я, подсовывая ему под нос свою работу.

– Ты что ли писала?

– Да. Читай и проверяй.

– Хорошо, – удивленно согласился он. – Садись рядом.

– Зачем? – раздраженно спросила я. – Если плохо, то выкинешь и перепишешь. А если нормально, вставите в отчет.

– А если требуется небольшая правка?

– Сам поправишь.

– Мягкова, сядь и угомонись! Может, у меня просто вопросы будут. И править текст легче всего автору, раз уж взялась, то доделывай.

Я недовольно уселась рядом, Игорь углубился в чтение. В нашей группе он для меня был врагом номер три – после Вересной и Статской. Но последнее время с Женей мы на удивление мирно сосуществовали, а значит и с Региной, так как они обычно выступали единым фронтом. Это, конечно, объяснялось просто тем, что Женя была старостой группы, ей невольно приходилось прилагать усилия, что бы со мной ладить. Но, так или иначе, а сейчас мы не ругались. Лера Лабутчер язвительно и нелицеприятно обо мне отзывалась, но на скандалы напрямую не шла, Аня Воронина сама по себе была абсолютно неконфликтной, краснеющей от моих реплик, так что с ней сталкиваться не приходилось.

Что касается мужской половины группы, то Вадим Стасенко был очень похож по характеру на Аню, разве что матерным словом его было не так просто смутить, а интеллигентно-ироничный Коля Бабушкин относился ко мне как к забавному существу, за которым интересно наблюдать, но не обязательно воспринимать всерьез. Игорь Андреев тоже не то что бы принимал мое существование близко к сердцу, но его врожденная прямолинейность и энергия, за что его так любили в институте, легко направлялись против меня. Поэтому он был последним в группе, к кому мне бы хотелось подходить, но что поделать.

– Ты это сама писала?

– Нет, Борисова попросила, – огрызнулась я. – Что не так?

– Да все так, переписать начисто и в отчет.

– Правки не будет?

– Не вижу необходимости.

Не зря сама вычитывала и правила трижды. И так, как учила Топотова, признанный мастер жанра. Спасибо за науку, пригодилось.

– Жень, там все отлично, – подошел к Вересной Игорь.

– Здорово.

– А у тебя как?

– У меня хоть стреляйся, еще два раздела. Не подхватишь антропогенку?

– Извини, Жень, – повинился Игорь. – Но мне бы свое закончить. Что-то у нас эта часть практики тяжелая вышла…

– С погодой не повезло, что поделать, поздно данные получили. Ладно, не отвлекай тогда.

У меня особых дел не было. Я переписала начисто свой раздел, привела в порядок оборудование и протерла подоконники, – что бы потом меньше забот было, но больше от нечего делать. Одногруппники сосредоточенно работали до ужина, а после него понемногу разбрелись, кто куда. До отъезда с базы оставалось полтора дня. Завтра мы представим отчеты, доложим преподавателям о проведенной работе и закроем свои учебные и бытовые долги на базе. А послезавтра утром получим, если все будет нормально, зачеты за эту часть практики, сдадим домики и поедем домой.

Как быстро пролетел этот месяц… И как многое для меня изменилось. Практика вымотала меня физически и морально, но одновременно и многое подарила. Первые дни я была уверена, что не получу ни одного зачета, а сейчас спокойно ожидала третью запись в зачетке – я ведь ее заработала? И не отчислили, и даже скандалы почти сошли на нет. Ясное дело, однокурсникам тут просто не до того, что бы лишний раз со мной ругаться, в семестре все вернется на круги своя. Но сейчас все неплохо и надо этим наслаждаться…

Было уже темно, я направлялась в домик, что бы выспаться перед завтрашним отчетом. Как обычно я старалась вернуться туда тогда, когда все уже легли спать, что бы лишний раз ни с кем не столкнуться. Проходя мимо учебного корпуса, я увидела свет в нашем помещении. Чего вдруг, поздно уже? Кто бы там ни был, вряд ли разумно туда идти и сталкиваться с ним. В учебное время меня терпят, в домике у соседок тоже особого выхода нет, но во всех остальных случаях лучше мне держаться от других подальше и не нарываться. Тем не менее, я, ведомая любопытством, двинулась на огонек. Одним глазком погляжу и сделаю ноги…

– Ксеня? Ты чего хотела? – Вересная с трудом сфокусировала на мне покрасневшие от усталости глаза.

– Просто зашла, нельзя? – Женя пожала плечами и вернулась к работе.

Я бесцеремонно заглянула в ее записи.

– А что с расчетами?!

– Ошибку нашла, приходится пересчитывать.

– Это же на полночи работы!

– Неужели, – огрызнулась Женя.

– А антропогенку ты уже написала?

– Даже не начала. Но кроме расчетов и раздела по антропогенной нагрузке все готово, только подшить. Так что успею, хотя не посплю, – она тоскливо вздохнула.

– А чего других не зовешь?

– Дольше их разыскивать буду, и время позднее. Да я справлюсь.

Я решилась.

– Может… мне попробовать? С морфологией получилось. – Женя удивленно на меня посмотрела.

– Серьезно, ты готова?

– Почему нет… все равно делать нечего. Хочешь, возьмусь?

– Конечно, хочу! Спасибо!

Женя вернулась к своим расчетам, я закопалась в учебники и методички, в полевые дневники. Работать ночью мне приходилось не раз, но в качестве смерти. Там размышлять не нужно, да и обстановка ко сну не располагала. Здесь же ежеминутно закрывались глаза, мозг отказывался думать. В начале второго часа ночи Женя встала и направилась к электрическому чайнику.

– Ксюш, тебе кофе сделать?

– Угу, – я опустила голову на руки и на несколько секунд закрыла глаза.

Нет, так я усну! Я решительно встала и направилась к окну.

– Душно очень, давай проветрим.

– Давай, и прервемся ненадолго.

Мы проветрили, выпили кофе. Затем снова закрыли окно, чтобы не продуло, вернулись к работе.

– Тебе еще много?

– Нет, почти дописала. Только надо, что бы ты вычитала хоть немного. Я сейчас сама не смогу, глаз замылен.

– Хорошо. Расчеты мои начисто перепишешь? Я тоже заканчиваю.

– Перепишу.

Через полчаса мы произвели рокировку бумаг, я заварила еще пару кружек кофе и села переписывать расчеты. Тексты переписывать намного легче, здесь же приходилось вглядываться в каждую циферку и по пять раз перепроверять. Вересная закончила вычитку, что-то немного поправила и тоже села за переписывание на чистовик. Она справилась немного раньше меня.

– Ты можешь подиктовать, пожалуйста? – взмолилась я.

– Да, конечно. С какого места начинать?

Когда, наконец, все было закончено и Женя принялась подшивать листы в папку, я блаженно опустила голову на стол и почти сразу заснула.

Проснулась оттого, что в помещение заглянула уборщица, мывшая полы в коридоре – в своих учебных комнатах мы убирали самостоятельно.

– Чего это вы тут спите? – поинтересовалась она. – Учились всю ночь?

– Ага. А сколько времени? – зевнула я, скашивая взгляд на мирно сопевшую с дыроколом в руке Вересную.

– Почти шесть уже.

Уборщица двинулась дальше, Женя приоткрыла глаза.

– Кто там?

– Уборщица. Спи.

Вересная закрыла глаза, потом поморщилась, потянулась и поднялась со стула.

– Да нет, я уже в такой позе не засну. Сколько времени?.. – она посмотрела на свои наручные часы. – Можно до домика дойти…

– Полтора часа до подъема. Смысл? Потом вообще не встанем. Лучше кофе и погулять.

– Точно. Можно прямо с кружками пойти.

– Это у тебя закрывающаяся туристическая кружка, с моей не погуляешь.

– У меня объем большой, на двоих хватит.

Мы неторопливо спустились к речке, по очереди передавая друг другу кофе. В голове потихоньку прояснялось, спать хотелось, но уже не мучительно. У реки было по-утреннему холодно, но сейчас это было нам на руку, помогало проснуться.

– Подержи, – Женя передала мне кружку и принялась за разминку.

Вот сумасшедшая, мне вообще шевелиться не хочется. Я села на бревно, прикладываясь к ее кружке и ежась.

– Пробегусь, ты здесь будешь? – она понеслась вдоль берега.

Я достала из кармана плеер, с которым не расставалась и включила какую-то танцевальную композицию поэнергичнее. Вскоре вернулась Вересная, заметно приободрившаяся, я вытащила наушники.

– Кофе остался? – я протянула кружку, выключая плеер и сворачивая проводок.

– Надо же… – задумчиво произнесла Женя.

– Что «надо же»?

– Да ничего, не бери в голову.

Мы медленно допивали кофе, сидя на бревне. Вдруг Женя сказала:

– Просто я удивилась. Ты, наверное, не помнишь, но… У Аришки Родневой был такой же плеер. Цвет необычный, к тому же старая модель. Не ожидала увидеть у тебя такой же…

Я опустила взгляд. Сейчас скажу, что это совпадение.

– Это и есть Аринин плеер, – Женя посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.

Зачем я это сделала? Я вздохнула, сжимая в руке крошечный кусочек памяти о подруге.

– Да, я была с ней, но не нужно, что бы об этом знали в институте.

– А как же полиция и ее семья?

– Они знают.

– Хорошо, извини, это не мое дело, – медленно проговорила Женя после паузы.

Потом встала и посмотрела на часы, меняя тему:

– Есть смысл выдвигаться уже в сторону домика. Как раз успеем душ принять.

По дороге обратно мы не перекинулись больше ни словом. Вересная погрузилась в размышления, я переживала из-за своей глупой откровенности. Надеюсь, Женя не захочет устроить мне допрос или рассказать всем то, что узнала. Хотя осталось всего день потерпеть, продержусь. А осенний семестр можно и не начинать учиться, в крайнем случае, все равно скоро отчисляться.

Впервые за все время практики я попала в душ утром. Не то что бы это стоило бессонной ночи, но все равно радовало. Когда я выползла из душа, чуть не заснув под теплой водой, соседки вовсю просыпались, умывались и собирались на завтрак. Вересная со Статской, которая всегда утром собиралась одной из первых, стояли у выходной двери. Увидев меня, Женя притормозила на выходе.

– Ты идешь в столовую? – от неожиданности я кивнула и как-то само собой присоединилась к ним.

Мы вышли, провожаемые несколькими удивленными взглядами. Ну да, мы с Региной и Женей вместе идем в столовую… во сне не приснится… Промахнулась я, надо было отговориться делами и пойти попозже, когда толпа схлынет. Ладно, не принципиально. В столовой еще почти никого не было, но пока мы брали еду, у очереди уже начал отрастать хвост. Взяв поднос я пошарила глазами, прикидывая, как бы сесть подальше от Вересной и Статской. Женя мой взгляд истолковала ошибочно и потянула в сторону стола, где они с Региной обычно обитали, он был еще не занят.

Я окончательно растерялась и последовала с ними. Так, надо быстрее поесть и сбежать. Регина тоже, кстати, не понимала происходящего, но вслух не высказывалась, лишь косилась то на меня, то на Женю, сонно поглощавшую завтрак. Хорошо хоть я оказалась в углу и другие студенты меня не замечали, а то бы уже слушала бурные обсуждения нашей странной компании.

Через каких-нибудь пять минут столовая оказалась заполнена, к нашему столу подсели Лабутчер, Андреев и Бабушкин со своими подносами. Они удивленно на меня посмотрели, но тоже смолчали.

– Жень, ты чего какая зеленая?

– Пудра закончилась.

– А если серьезно?

– Не поспи почти всю ночь, такой же будешь.

– А чего ты не спала-то? – удивился Коля.

– В расчетах мы напортачили, пришлось пересчитывать, – на секунду все замолчали.

– Много было расчетов?

– Почти весь раздел.

– Жень, так ты же еще два раздела вчера писала? – ахнула Лера. – Почему никого из нас не позвала?

– Где я вас ночью искать должна была, ходить по домикам и будить? Больше бы времени потратила, а не выспались бы все. Но раздел я писала только один, Ксюша антропогенку взяла на себя.

От пристальных взглядов я вжала голову в плечи и захотела забраться под стол.

– Жень, так вы все дописали?

– Дописали, переписали начисто и около четырех часов утра собрали отчет. Все в порядке, только не выспались совсем.

– Да, по вам видно, – согласился Игорь.

Бабушкин добавил:

– Ксения вообще смерть. – Я поперхнулась и закашлялась, не сразу поняв, что это образное выражение.

– Ксения вообще молодец, – вдруг сказала Регина. – Я бы ночью раздел не написала, хоть ты режь меня.

Подняв глаза, я столкнулась с изучающим меня взглядом Лабутчер, посмотрела в другую сторону и наткнулась на такой же взгляд Игоря. Неожиданно дискомфорт от присутствия в этой компании перерос в панику. Не доев завтрак, я торопливо подскочила с места, что-то пробормотала и развернулась к выходу.

– Ксюша, ты собираешься в домик? Не могла бы прихватить мою кружку из комнаты? – прозвучал за спиной спокойный голос Жени.

Я обернулась, на меня внимательно и будто немного взволнованно смотрели одногруппники. Паника немного улеглась.

– Хорошо… где она?

– На тумбочке, – мне вдруг показалось, что кружка на самом деле Жене не особенно была нужна.

– Принесу.

Я выскочила из столовой, быстро пошла в домик, выбрав обходную дорогу, что бы немного отдышаться и придти в себя. Чего я так разнервничалась, ничего ведь не случилось? Просто мне среди этих людей не место, не нужно было с ними садиться, но ничего страшного. Забрав Женину кружку из комнаты, я направилась в учебный корпус. Группа уже собралась, но на меня не обратили внимания, только Вересная забрала кружку, поблагодарила и направилась к чайнику. Кажется, я напридумывала себе лишнего, ну и ладно. Сдадим сегодня отчет, высплюсь и домой. Там пережить дежурство, а потом немного отдохнуть. Все уже почти закончилось.

День отчета одновременно и легче и тяжелее других. Интеллектуальные мучения закончились, результаты сданы преподавателям, которые сейчас в поте лица читают отчеты. В этом отношении от нас уже ничего не зависит, остается ждать их вердикта. Напряжение спадает, несмотря на волнения по поводу результатов. Но наваливаются иные, хозяйственные заботы. Нужно вычистить комнаты и учебные помещения, в которых за прошедший месяц накопилось немало грязи и хлама, несмотря на честную ежедневную уборку по графику дежурств.

Также нужно привести в порядок базу, на которую после нас приедет группа ученых, ведущих свои исследования, – а после нас определенно есть, что приводить в порядок. Следует пройти по маршрутам, профилям и полигонам и проверить, не осталось ли где мусора, не закопанных шурфов или иного безобразия. До следующего года консервируется учебное оборудование и бытовые вещи на специальных складах, что тоже не самая простая забота. И все это нужно сделать сегодня, потому что завтра будет некогда. А мы – и студенты, и педагоги, и другие сотрудники – сильно устали, работа идет в три раза медленнее, чем могла бы.

Вместе со всеми я в течение всего дня мыла, убирала, носила, упаковывала, проверяла и отчитывалась на складах. Обедать и ужинать пошла под закрытие столовой, избежав лишних встреч с одногруппниками. После ужина хотела сразу лечь спать, но куда там! Как бы ни вымотаны были студенты, а последнюю ночь они хотели общаться, к чему-то активно готовились и шумели в комнате. Я не стала вдаваться, к чему именно, взяла плеер и ушла на любимую поляну. Надеюсь, они не всю ночь собираются гулять в комнате? Впрочем, кто же им даст, педагоги начеку. Посижу немного здесь и пойду спать.

Ничему меня жизнь не учит, – грустно поняла я, когда через полчаса из моих ушей вынула наушники подошедшая Женя. Ведь должна была бы догадаться, что празднование перенесут с базы куда-нибудь в укромное место, а любимое укромное место всех студентов – эта поляна. И река тебе, и кострище, и удобные бревна. Мало того, что я сюда пришла, так еще заткнула уши и не заметила, как подошла целая толпа народу.

– Ты не слышишь, что ли? Я тебя спросила, ты с нами? – спросила Вересная.

– Да нет, я и не знала про вашу гулянку. Просто в комнате шумели. Я вообще спать пойду.

– Я тоже недолго, – понимающе сказала она. – Глаза слипаются и ноги не держат. Давай часок посидим и вместе уйдем. Там все равно еще в домике много людей, спать не дадут. Пока все добредут, как раз час пройдет, если не больше.

Она развернулась и пошла к сумкам с продуктами. Твою мать, Вересная, ты надо мной издеваешься? Что я здесь буду с вами делать целый час? Вроде и скандалить нет оснований, и уйти просто так странно, и оставаться глупо. Ну как тебе удается раз за разом ставить меня в такое глупое положение, когда я вообще не понимаю, что мне делать?

– Мягкова, не помоешь огурцы? – Лабутчер показала на пакет.

А как же! Это вообще совершенно нормально, что я здесь и сейчас займусь огурцами, потом еще песен с коллективом спою! Мне вдруг стало смешно от нелепости ситуации. Ну и ладно, почему не помыть вам огурцы, все равно надо чем-то занять руки. Я взяла пакет, складное ведерко и канистру с водой. Ребята справлялись быстро, чувствовался навык. Не успела я разобраться с огурцами, а уже горел костер, были постелены туристические коврики, разложены еда и напитки. Аня Воронина стеснительно протянула мне помидоры и нож, она вообще боялась лишний раз ко мне подходить, слишком я выбивалась из ее плюшевых представлений о мире. Ладно, порежу я тебе молча помидоры, какая уже разница…

Публика потихоньку прибывала, расчехлили гитары, расселись вокруг костра. Я налила себе газировки, взяла бутерброд и тихонько уползла в темноту, под дерево. Мне вдруг страшно захотелось еще немного здесь побыть. Никто на меня внимания не обращает, говорят не обо мне, главной головной боли – Дягилевой – пока нет, может быть вообще не придет. Почему не посидеть со всеми, хоть посмотрю, как оно бывает? Все равно скоро уйдем вместе с Вересной, главное, не потерять ее из виду. И все будет нормально.

Ребята пели песни, смеялись и делились впечатлениями о прошедшей практике. Меня не замечали, кажется, большинство вообще не подозревало, что я здесь. Мне было достаточно прохладно, но в целом терпимо. Вересная сидела у костра и смеялась вместе со всеми. Она забыла про свои намерения уйти через час? Впрочем, ладно, посижу еще немного. Только глаза слипаются…

– Ой, это Мягкова? – услышала я сквозь сон голос Бабушкина.

– Точно. Она что, успела набраться?

– Да нет, Митя, не думаю. Просто устала, они с Женькой всю ночь над отчетом просидели, та вон тоже отключилась.

– Она над отчетом сидела? Это в смысле?

– В прямом смысле, писала раздел. Накладка вышла, мы и не в курсе были, все спали, а они с Вересной пахали как две лошадки.

– И что, Мягкова прямо работала? Не шутишь?

– Не шучу, прямо работала. Два раздела отчета ее рук дело. Кстати, пишет классно.

– Ничего себе, – подивился Митя.

– Чего тут у вас, заговор? – присоединился веселый голос Игоря.

– Тише, не буди.

– Ого, Ксения тоже здесь, – он убавил громкость.

– Ну как тебе сказать… физически она с нами, а дух ее в стране Морфея.

– Духу Ксении может и хорошо, а вот ее бренное тело замерзнет на голой земле спать.

– Предлагаешь будить?

– Зачем, пусть спит, перенесем просто. Там коврик свободный найдется?

– Даже спальники брали на всякий случай.

– Вот и отлично. Постели рядом с Женькой, ее уже уложили.

Я почувствовала, как меня подхватывают на руки и сквозь сон с трудом пробормотала:

– Я сама…

– Спи, спи. Я тебя переложу в тепло.

Игорь уложил меня в мягкий и теплый спальник, сил открыть глаза так и не было. Пусть делают со мной что хотят…

– Какая умильная картинка, Мягкова и Вересная вместе сопят носами. Надо их сфотографировать, когда еще такое увидишь, – балагурит Митя.

– Мягкова тебя пошлет матом, а Женя вежливо, но обе в одном направлении, – скептически замечает Статская, – лучше не нарывайся.

– Брось, такие милашки, дайте же мне фотоаппарат!

– Хотя бы вспышку отключи, папарацци, разбудишь.

– Да ладно, я шучу. Смешно просто на них смотреть, согласитесь.

– Ну и не смотри, – ворчит Игорь. – Умаялись девчонки, оставь их в покое, пойдем к костру.

Голоса удаляются, я поворачиваюсь на другой бок и окончательно проваливаюсь в сон.

Глава 17

– Женя, Ксюша, просыпайтесь. Надо в домик перебираться, – негромко позвала Лабутчер.

Я разлепила глаза и огляделась. Небо уже начинало светлеть, костер был затушен, на полянке лежали пакеты с собранным мусором, самые стойкие будили остальных и собирали вещи. Людей осталось немного, остальные, видимо, успели разойтись раньше. Рядом со мной зашевелилась Вересная.

– Не хочется вставать… – она секунду жмурилась, потом рывком выпрыгнула из спальника.

В свою очередь я выползла медленно и моментально закоченела. Как холодно-то, зуб на зуб не попадает. Вересная уже бодро прыгала по полянке, разминаясь. Я натянула кеды, кем-то заботливо с меня снятые – видимо, не хотели упаковывать в спальник в обуви.