Текст книги "Трудная профессия: Смерть (СИ)"

Автор книги: Mirash

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

– Да, – я сбавила обороты, понимая, что Анаре права.

– Кроме того мне нужно поговорить с ее лечащим врачом и навестить Джуремию. О ней ты, конечно, не подумала? Разыскивать тебя потом по всему городу я не намерена, поэтому – домой. Все ясно? – я кивнула, окончательно сникнув.

– Вот и замечательно, – уже не так резко сказала Анаре. – Чтобы я не теряла времени, задай мне направление для перемещения, пожалуйста.

Мы перенеслись в палату, невидимые для всех, кроме друг друга и наставницы. Не глядя на них, я сразу же переместилась обратно и пошла домой. Там царило радостное оживление, Луз и Каттер затеяли уборку, Танремия после тяжелого разговора была не слишком весела, но тоже принимала деятельное участие в наведении порядка.

– Ксю, за кредит я рассчиталась, вот бумаги, – сказала Каттер, протягивая листы.

– Хорошо. Отдай их Анаре.

– Почему?

– Она теперь наша старшая и будет этим заниматься.

– Ладно… – с сомнением протянула Катя.

– Я пойду, отдохну.

Не дожидаясь ответа, я поднялась в свою комнату, легла на кровать и уставилась в потолок. Вот и все, я снова обычная ученица, пусть знаю больше, чем мне положено. Мне были приятны слова Элире, что из меня может получиться полноценная старшая, но если смотреть правде в глаза, она просто знает меня недавно, хотя и наслышана о моих «подвигах». В общем, карьерный рост на профессиональном поприще меня вряд ли ждет, да я этого и не жажду.

Я больше не старшая группы, мне теперь не нужно сходить с ума, пытаясь разобраться с домашней бухгалтерией, разрываться между работой, домом и больницей. Можно больше спать, гулять…. Наверное, я смогу позволить себе новые кеды, ведь наставница никогда раньше не претендовала на заработанное нами, вряд ли здесь грядут перемены? А можно и уволиться с должности коменданта, тогда больше не придется мыть полы и таскать тяжелые ведра с водой. То есть, в общем, все складывается для меня хорошо. Только мне отчего-то очень грустно…

В середине дня появилась Анаремия и сразу собрала нас на кухне.

– Танре, закажи обед, пожалуйста. Каттер, будь добра, дай мне бумаги по договору о кредите. Лузза, мне нужны все чеки и квитанции за последние три месяца, принеси, если не сложно. Ксюар, напиши, пожалуйста, контакты старшей и наставницы, с которыми вы общались.

Анаремия настоящая старшая, не то, что я. Твердо, корректно и по делу раздала указания. Я поднялась со стула и сразу притормозила, поняв, что остальные не двинулись с мест, вопросительно уставившись на меня. Неожиданно во мне проснулось легкое злорадство, хотя сразу же и улеглось. Девочки просто привыкли ждать решений от меня, им нужно время, что бы перестроится.

– Так что, мы идем? – спросила я.

Они встрепенулись и бросились выполнять распоряжения Анаре, задумчиво наблюдавшей за нами. Пока мы обедали и потом отдыхали, она разбиралась с бумагами, встречалась с Элире, перемещалась к наставнице…. И так весь остаток дня, в то время как я непривычно осталась без дел и забот.

– Сядь и поешь, наконец! – проворчала Лузза, когда Анаре в очередной раз появилась на кухне.

Та опрометчиво возразила, после чего добрый десяток минут выслушивала лекцию о необходимости сбалансированного питания и своевременного отдыха, пока со вздохом не сдалась. С недавних пор это стало любимым коньком Луз и, будучи мягкой и неконфликтной во многих других вопросах, тут она была неожиданно непреклонна. Видимо и наставнице после выхода из больницы предстояло перевоспитание по части здорового образа жизни.

Каттер и Танре наблюдали за этой сценой с каким-то вредным огоньком в глазах. Я не могла понять, почему, ведь Анаремию всегда любили и уважали. Но сейчас в отношении нее появилось некоторое раздражение и упрямство. А на что способны заупрямившиеся соученицы, мне было известно не понаслышке.

– Отставить диверсии! – шикнула я на них, когда она ненадолго вышла.

– Ксю, ты о чем?

– Сами знаете. Она наша старшая и мы должны выполнять ее распоряжения. У вас пунктик что ли, всех старших до ручки доводить?

– Ксюар, но она не в курсе того, что здесь было эти два месяца. Не владеет ситуацией!

– Так просветите! – отрезала я, прекращая разговор при виде вернувшейся Анаре.

– Ксюар, – обратилась ко мне она, – наставница просила навестить ее, к тебе есть вопросы. Отправляйся в больницу.

Я переместилась, дошла до палаты и с тяжелым чувством открыла дверь.

– Садись, нужно поговорить, – велела наставница. – Для начала я хочу знать, как прошли дежурства.

– Нормально.

– Больше подробностей, пожалуйста.

– В первый раз дежурили вчетвером. Во второй раз с нами были наставница и старшая.

– Как распределили дни в первый раз?

– Я была в каждой паре, дежурила три дня.

– То есть были основные дежурные каждый день, а ты обеспечивала им отдых?

– Вроде того, – согласилась я, хотя она поняла не вполне верно, ведь я же не просто три дня подряд изредка подменяла дежурных!

– Что с обучением Каттер?

– Кредит на оплату первого семестра, со второго ее перевели на бюджетное отделение.

– Это я знаю, я хочу понять, каким образом она этого добилась.

– Пересдала экзамен на высший балл.

И она молодец, только это моя заслуга тоже!

– Хорошо. Насколько понимаю, ты устроилась на работу?

– Да, комендантом и уборщицей в университет.

– Ясно. Рада слышать, что ты помогала группе.

Всего лишь помогала?!!!

– Теперь расскажи мне, что было… Ксюаремия?.. Что происходит?

– Ничего! – я до боли прикусила губу, собираясь взять себя в руки, но сразу же не выдержала и вскочила со стула.

– Всю информацию вы можете успешно получить у Луззы, Оксаремии или Элиремии, я вам для этого необязательна, – срывающимся голосом сказала я. – Я иду домой!

– Опять за свое? – холодно поинтересовалась наставница.

– Нет! Я буду работать, выполнять свой долг и все ваши распоряжения! Но сейчас я требую оставить меня хоть на сутки в покое, без упреков и нотаций, я это заслужила!!!

Я выскочила из палаты, стукнув дверью о косяк, пробежала по коридору, мимо удивленной Тамары Викторовны, спустилась по лестнице, чуть не пересчитав ступеньки головой, выбежала на улицу. Пока шла к дому, немного остыла, хотя сил и настроения говорить с кем-либо не было.

– Что с тобой? – спросила Анаремия.

– Ничего. Кто-нибудь убрался в комнате наставницы?

– Пока нет.

– Я могу, ты не против? – отрывисто спросила я.

– Нет, – спокойно сказала Анаре, внимательно смотря на меня. – Помочь?

Я отрицательно покачала головой и пошла наверх. Несколько дней я не заходила сюда, почти неотлучно находясь подле наставницы, это сказалось на поддерживаемом мною порядке. Я открыла окно, пропылесосила, протерла полы. Потом проверила счета, хотя теперь в этом не было нужды, аккуратно сложила в стол. Принялась вытирать пыль со стекол книжных шкафов, с тумбочки… Ставшие привычными за это время действия помогали успокоиться, придти в себя. Я до бесконечности полировала зеркало и расправляла занавески на окне. Было уже за полночь, когда я почувствовала перемещение и резко повернулась. У стены стояла бледная наставница, одетая в легкое домашнее платье.

– Ксюаремия, помоги мне дойти до кровати, пожалуйста, – очень спокойно попросила она.

Я отмерла, подошла к ней, осторожно подставила руку. Ее было тяжело, но она несгибаемо делала шаг за шагом, пока не села, прислонившись спиной к пододвинутой мной подушке.

– Зачем? – тихо спросила я. – Вам нужно быть в больнице. Я ничего не натворю, обещаю. Простите за истерику, я просто… действительно устала.

– Я знаю, Ксюар. После того, как ты выбежала из палаты, ко мне пришла медсестра Тамара…

– Викторовна, – подсказала я.

– Да. Она очень волновалась о тебе, рассказывала, как замечательно ты нас выхаживала, как мне с тобой повезло.

– Она мало меня знает, – вздохнула я.

– Затем меня навестила Анаремия, озабоченная причинами твоего «взъерошенного» по ее словам вида. По моей просьбе она отправилась к Элире, та уведомила Оксар и они уже втроем оказались у меня. Оксар и Элире очень высокого мнения о тебе, как о старшей.

– Они просто не знают всей картины…

– У меня сложилось впечатление, что это я ее не знаю, – возразила наставница. – Ты очень многое сделала и замечательно справилась с проблемами. Прости, что не сразу разобралась и оценила это. Но думаю, сейчас нам даже важнее поговорить о другом. Ксюаремия, как ты думаешь, кто ты для меня?

– Ученица, – тоскливо сказала я, – Неудачная, но выбора у вас не было…

Она задумчиво посмотрела на меня, вздохнула, потом негромко заговорила:

– Ксюар, по документам я ваша приемная мать, но наставница не может быть матерью своим подопечным, моя задача в другом. И ты понимаешь, что мы не вправе позволить себе не ставить долг выше наших личных потребностей. Но это не означает, что мне не дорога каждая из вас. Знаешь… – помедлив, будто сомневаясь, что это стоит говорить, добавила она, – один раз, я не сдержалась и заплакала при Анаремии. Как думаешь, когда это было?

Я удивленно пожала плечами, не представляя, что могло довести наставницу до слез, да еще при подопечной.

– Это было, когда ты бросилась под поезд.

– Но… вы же знали, что я не могу умереть… – растерянно сказала я. – И это была не первая моя попытка самоубийства…

– Первую я по ошибке не приняла всерьез. Только после второй осознала, что ты вовсе не устроила спектакль, а просто не смогла рассчитать дозу яда.

– Но разве я не…

– Нет, в первый раз твоей жизни и даже здоровью ничто всерьез не угрожало.

– И вы на самом деле плакали из-за меня?!..

– Это самый страшный день моей жизни, – просто сказала она.

Я села рядом с ней, чувствуя, как перехватывает горло и обжигает глаза. Наставница молчала, внимательно глядя на меня.

– Я вас очень люблю… – наконец произнесла я, отпуская эмоции и позволяя слезам ручьями потечь по лицу.

Она притянула меня к себе и обняла, мягко проводя рукой по моим волосам.

– Я тебя тоже люблю, Ксюаремия.

– Но я нашла и потратила вашу заначку, – всхлипывая, сообщила я.

– Правильно сделала, вам нужны были деньги.

– И сожгла все ваши свечи…

– Ничего, в следующий раз куплю на двоих.

– И я очень хочу платье…

– Что?..

– Я хочу платье, – сквозь слезы повторила я.

Наставница тихо рассмеялась, крепче прижимая мою голову к себе.

– Ксю, какой же ты еще ребенок! Ну не плачь, милая. Купим тебе самое красивое платье!

* * *

  Мы. Потому что мы – можем.

  И потому, что цену – знаем.

  А значит, нам отступать негоже,

  Даже когда решимость тает.

  В путях судьбы кто разберется?

  Может не кара вовсе – награда.

  Мы. Потому что мы беремся,

  Даже когда претит, но надо.

  Все на свои места встанет,

  Может лишь не сейчас, позже.

  Если мы верим, у нас – надежда.

  Если мы понимаем, мы – можем.