Текст книги "В поисках цели (СИ)"

Автор книги: Мир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Глава 24 – Школьница

На физ-ру я естественно не пошел – утек домой! В три, вместе с мамкой, пожаловал на гимнастику… откуда меня выгнали, сказав, что раз я от физ-ры освобожден, то какая может быть гимнастика?! Отправили, опять таки, домой, сказав, что и на посмотреть приходить сугубо как совсем поправлюсь. И я, разочарованный немного, вернулся на съёмную квартиру.

Узнал, что мы оказывается вновь переезжаем! Батьке дали новую нору нежданом. И тоже служебную, но чуть ближе к школе и папиной работе. Пусть и дальше от метро, в совсем каких-то лютых дебрях необъятной столицы.

– С которой мы опять съедим через две недели? – не смог сдержать я себя от тонкого намека.

– Нет доча, не съедим. – приобнял меня папа, а я порадовался, что уже успел снять это долбаное дорогое платье, над которым весь день протрясся как лист – Туда мы переедим уже надолго, если не навсегда. По крайней мере, пока я буду работать, та квартира точно будет наша.

– Это хорошо. – улыбнулся я подобному.

Но разочаровался, что придется вновь поковать вещи, и разведывать подходящие для тренировок турники в округе. По всем соседским дворам, и даже подворотням, ибо не во дворе нашего текущего дома, не в том, в котором расположилась хрущевка тетушки, я так и не увидел ничего путного за исключением покорёженного железа. Даже у самого простого турникета была выломана перекладина! Не говоря о том, что брусья обратились в брус – куда делся второй, исторически не ясно.

Следующий школьный день прошел для меня без каких-либо сюрпризов, неожиданностей или эксцессов. Если не считать невыполнимой миссии «получи все нужные книги по всем предметам в библиотеке у сварливой старой ведьмы в коже человека», или того, что я все же поймал платьем жвачку из-под парты. Или эта конкретная прилепилась из-под лавки?

Неважно! В отсутствии желания носить в школу дорогие вещи я уверился на сто! Спустил всю имеющеюся наличность на какой-то ширпотреб с блошиного рынка не далеко от школы… потратил три часа своей жизни на стирку до прихода родителей, и еще столько же на повторную стирку после их явления. Потратил еще неопределенное количество часов на объяснения от куда у меня эти вещи, и откуда у меня деньги на них. Получил по затылку.

Но все же в школу на третий день пошел в относительно приличном и относительно чистом. Курточка, юбочка, блузочка, гольфы до жопы… Чую уже завтра мама прикупит мне колготки с начёсом – без них она и жизнь мою не смыслит! На ноги я правда одел всё же излишни дорогие туфли, кое как переборов в себе желание натянуть батены резиновые сапоги.

Площадка пред школьным гардеробом больно маленькая! И вечно заполнена народом, что толкается, шпыняется, кричит, визжит, а я себя еле сдерживаю, чтобы кому-нибудь не заехать, даже просто мимо проходя. Рефлексы, однако! Порой работают даже в ином теле и переодеваться, а тем более – переобуваться, там точно не в кайф. А куртку… её можно и на заднею парту бросить! Так все дети класса делают.

Но день однако преподнес сюрприз – урок труда! На котором никто явно и близко не собирался трудиться. По крайней мере, в женской его половине. Даже учительница! Она раздала девчонкам модные журнальчики, что тут же разбились по группкам, растаскивая журналы по кучкам, и благополучно свалила в неизвестном направлении.

– Это что, новая мода такая? – отвлек меня голо от дум тяжелых.

Чем занять себя на весь урок? Отжиманием? Или приседанием.

– М? – не понял я вопроса одной подошедшей девчонки.

Что подошедшей не как плебей, в одну персону – с эскортом! Практически со всеми ученицами класса в кильватере! За исключением пары страшил, спрятавших свои невзрачные лица за яркие обложки модных журналов от греха подальше. И сейчас все дружно, вставши полукольцом вокруг сидящего на одиноком стульчике и чутьли не посреди кабинета – посреди, но у стенки! Мной, нависли как взрослые над нашкодившим ребенком.

– Вы посмотрите – оттянула она мою футболок пальчиками – блузка с надписью «лохушка»! Наверняка последний писк сезона!

– Хи-хи-хи – обозначили прочие девахи свою позицию и дружеская улыбка с моих уст тут же исчезла.

Что-то мне подсказывает, что меня пришли раскулачивать..

– А юбка, клетчатая, махровая – наверняка шедевр Гуччи! Восемьдесят, нет семьдесят! Второго года. – поддержала подругу еще одна краля, подойдя с боку, задирая мне подол, ехидно улыбаясь.

И новый взрыв гомерического хохота, а моя улыбка обратилась в своё перевернутое отражение. Точно раскулачивают.

– Ну и конечно… – заводила класса потянула руку к моим волосам.

Захват за запястье, рывок руки вверх, привставая с насиженного места, и подножка итак начавшей терять равновесие девчонке. Оказавшееся мгновенно в воздухе тело, аккуратно ложу на бетонный пол придерживая за руку рукой и за ноги ногой.

Немая пауза.

– А ведь говорила, что люблю драться? – выдал я, ставя ногу на шею поверженной противнице, пресекая попытку в стать и всё же отпуская её руку.

Блин! Ну и синячище же у неё уже тут будет! Уже вон красное, как… а ведь я… нет, хруста н ебыло – ничего не сломал.

– Говорила. – обвел я кабинет притихших модам – Так что не обижайтесь – в следующий раз всех дружно рядом положу, надену каблуки по тоньше, и сверху потопчусь. Вставай давай, болезная! – едва сдержал рефлекс, чтобы не пнуть поверженную заводилу, как любого нормального поверженного противника.

Подхватив свой стул, передвинул его в сторонку на пару метров, сквозь расступающеюся толпу напуганных детей. И вновь уселся, с полуулыбкой наблюдая, как побитая красавица отдирает лицо поплывшей косметики от пола. Массирует запястье, что уже реально посинело, сидя на коленках, и бросает в моём направлении волчьи взгляды.

– Урою, жизни…

– Что-что? Я не расслышала? Можешь повторить? – поднялся я со своего табурета, вновь нависая над вражиной, что хотела уже нормально встать, но чьи ноги подкосились, даже не смотря на расстояние меж нами и все еще не рассосавшийся эскорт.

Краем глаза замечаю движение справа – едва сдерживаю себя, чтобы не дать удар с ноги в том направлении! В грудь, да, да со всего маха… Да я бы убил эту хрупкую куклу! Она бы улетела метров на пять, не смотря на ногу правую. Не здесь, так в больнице! Дура недобитая. Что решила заехать мне по спине двумя руками.

Принимаю удар почти что в лоб – на плечо. Сильно, для девчонки, слабо, для любого из парней, комарик, для меня.

Приподнимаю бровь, блистая скепсисом, смотря опешившей пациентке.

– Ааа…

– Вии! – кажется до некоторые кое что сейчас дошло и они взяли, завизжали.

Другие, напротив, забыли, что слабый пол. Кинулись с кулаками! Ой, только бы мне никого не убить!

Удары сзади, удары с боку, уход в сторону, пропускаю, пропускаю, получаю… эй! Я ведь только исцелил свою руку! А кусаться вообще бесчестно!

– Это что вообще за бульдог? – посмотрел я в глаза однокласснице, отгибая её голову за волосы.

Вернее – кожу на башке оттягиваю! Глаза пучить заставляя. При мертвой хватки черепе за челюсти. На моей руке! Вцепилась хищником! Зверем голодным, в нежную плоть!

Мычит, рычит, и плачет, заливая все потекшей тушью, а меня в это время бьют. Впрочем, эти удары… собаки! Они что, совсем одурели?! Поняв, что бить мою тушку своими маленькими кулачками бесполезно, решили последовать по примеру самой отважной?! Пойти в бой с зубами! Нет чтобы стульчиком воспользоваться. Или вообще – тупо меня поднять и переставить…

– Ай! – пискнул я, когда мне прокусили кожу на бедре.

Чувствую себя мамонтом, что окружили волки!

– Девочки, вы совсем офигели? – сказал я, и учительница, что миг назад бесшумно появилась в кабинете, призраком самой себя, под общий гвалт и визг.

– Помогите! Насилуют! – взревела белугой девица, сидящая на попе ровно, на полу, вообще в двух метрах от меня.

Включая заодно, режим «я плачу!!!».

– Ыыыыыы!

Самую первую, и с моей руки, снимать пришлось с врачом.

Её челюсть затекла, и разжиматься самостоятельно отказалась. Её ставили укольчик чего-то там, болеутоляющего – зачем?! И расслабляющего – а то думали понадобиться домкрат!

Ну а остальные – отделались потекшей тушью и набором мелких синяков. Так что, экстренно ретировались по домам, положив фантомный бол на последний урок – физику. Испугались мальчиков! Вернее – других девочек, что могли бы их увидеть на перемене с текущей раскраской.

Я в прочем, тоже ретировался. Но меня отпустили! Мазать зеленкой укусы, и ставить прививки от бешенства. Так и сказали! А то мало ли!

– …это ж виданное ли дело!?.. – донеслись до меня обрывок разговора учитель-врач, когда я уже, почуяв ветер свободы, полетел по лестнице к выходу.

Почуяв ветер, и возможно продолжение этой невероятной странной драки где-нибудь подле школы! Специально вокруг два круга нарезал, но даже куряк-нариков не обнаружил. Видать, время действия оказалось неверным – средь урока! Меж звонков. Надо или ждать, или…

– Эх.

Реально идти домой, зализывать раны – а-то мало ли! И правда какая зараз прилетит от этих конченных! Да и дома работы полно – переезд! И этим все сказано.

Впрочем, голому собраться… Хотя и новая квартирка отличается от старой только этажом – четвертый за место третьего, да отсутствием пулевого в стене. Та же планировка, те же стены, мебель… а! Ну да! Тут есть диван! И ковер! От которых в той квартире остались только отпечатки невыцветшего пола.

А так… даже вид из окна фактически одинаков! И неважно, что от этого дома до того – полкилометра. Даже кровати во второй комнате тут уже сдвинуты вместе для образования траходрома! Там мы их так сдвигали сами…

А! Ну да! Тут еще за места пороха и крови, нестерпимо пахнет женщиной. Даже так, что это чуют и родители, бросившиеся открывать окна для проветривания. У прошлых хозяев были явно тяжелые деньки.

– Кто тут раньше жил? – как бы невзначай поинтересовалась мать.

– Прошлый кинолог – недовольно обронил батя – я с ней не встречался лично.

Мать не стала расспрашивать далее. Я – тем более. Углядев во дворе целый турникет, решил воспользоваться затишьем пред вновь намечающимся дождем. Или возможно даже снегом – что-то стемнело больно рано.

Не воспользовался. Турникет оказался сломанным, как и все виденные мной до него, хоть внешне и выглядел иным. Я его доломал! За что чуть не получил по хребту клюкой от какой-то сварливой бабуси.

– Шалопай! Только и ломать горазды! Ух я вам! Эхех – простонала она, поднимая обломанную трубу, что я выронил спасаясь бегством и вставая в стойку уже в прыжке-полете – Домой заберу… что стоишь, смотри! Рот раззявил! А ну марш домой! Батьку звать! Пусть чинит! – продолжила она свою тираду, взглянув на меня, и вновь переключилась на железку – Хороший пруток. Пойдет на новую клюку. Ну! – вновь заметила меня – Чего стоишь! А ну брысь отсюда!

– Вы это… пруток то отдайте, чтоб я мог починить.

– Да счаз! А ну пошел! – подняла она на меня свою дерявеху.

– Бабуся, верните железку, чтобы я мог починить турникет.

– Да я тебе сейчас ирод! – разошлась она не на шутку, и я понял – бить пожилую женщину ради куска трубы я точно не стану.

Не в этом мире, не ради банального турникета. Ушел домой несоло нахлебавшись.

– Это что там за крики были во дворе? – поинтересовалась у меня мамка с порога.

– А-ха – отмахнулся я – чокнутая бабка турникет сломала, а меня виноватым сделала. Переживу.

Мать с отцом приглянулись, но продолжать разговор дальше не стали, позволив мне спокойно развалится на диване, выполняя тестовый прогон функций тела. Итог – не сказать, чтобы я полностью восстановился, но давать нагрузку пора определенно! Так что – с дивана долой, и отжиматься!

– Дочь! – возмутилась мать, глядя на такое – Тебе рано еще! Ты еще не восстановилась – и подошла ко мне, желая поднять с пола – Отец, ну хоть ты скажи! – обратилась к бате в коридор.

В проходе нарисовалось лицо Николая, жующего сосиску.

– Мрм-муха… кзхм – проглотил – пусть делает что хочет! Ей виднее.

Мать покачала головой, повздыхав, поворчала себе под нос неразборчивые порицания, но спорить не стала. Ушла, оставив меня дальше заниматься.

– Сорок восемь, сорок девять, пятьдесят. Хух – плюхнулся я на ковер без сил, упрев как конь на скачках – ослабел… – принюхался – пора в ванную – всякая дрянь опять из пор полезла.

Обычно я стараюсь загнать подобное в мочу, но иногда… кожа тоже делает поучаствовать. Эх! Мне бы в баньку! Но… это сложно. Тем более посреди мегаполиса.

– Александра, привет! – подсел ко мне за парту Роман, пред началом последнего урока.

Девки о вчерашней драке дружно умолчали, пацанам ничего не рассказав. Учительница тоже, о срыве урока и дружном утеке класса домой после… во время труда, передавать по инстанциям не стала, прикрыв своих подопечных. Как-то там. по своим каналам «вась-вась», «учитель-учитель», договорившись об отмене физики вообще, на радость пацанам.

Так что для мальчишек, со вчерашнего расставания до сегодняшней встречи где-то средь дня – первым уроком была география, вообще ничего не изменилось. Ну а для меня… тоже. Девчонки и раньше выглядели как-то странно, словно уже расчленяя в своих фантазиях. Явно разрабатывают планы велико-ужасной мсти! Но подходить – боятся.

– Саш, ты меня вообще слышишь? – помахал рукой пред моими глазами Ромка, заглядывая в лицо.

– Слышу, не мешай. Я задание решаю.

– Так ты же уже вроде… ты что!? Решаешь все четыре варианта?! Ну ка дай списать! – практически вырвал он тетрадь прямо из-под руки и ручки, в миг переложив её на свою парту разворачиваясь, и уже начав переписывать ответы.

Через секунду обернулся вновь, добавив мнение:

– А вообще, решать надо только один вариант – и тут же вернулся обратно к списыванию.

Да знаю я. – положил я голову на руку, глядя вдаль за окно – Скучно просто.

Отвечать на те каверзные вопросы, что были интересными два года назад. Что выглядели необычно, забавно… а сейчас… просто бумагомарательство! И уровень детского сада какой-то.

Впрочем, повторение иногда полезно, не спорю. Даже я вон, не жалующийся на память человек и приличный ученик, уже забыл, что мы это проходили, пока не начал вновь выстраивать генетические древа видов. Ну а обычный парень… например такой как Ромка!.. Эх, он, как наверное и все мальчишки этой школы, на учебу что-то кладет кучку! И ходит сроду не на все предметы. Ему моих проблем, точно не понять.

Физика, языки, биология, география, это все те предметы, на которые они всё вообще плевать хотели! На математику ходить только от того, что учительница – классная руководительница. Так что к ней естественно ходит исключительно наш класс параллели.

На историю потому, что там тупо крутят фильмы по ящику. Редко исторические, зачастую какие попадут-добудятся. Можно, как мне уже шепнули, и свои припереть, если есть кассеты. Еще бы знать, как они выглядят! Что под этим словом подразумевается. А то уж больно как-то расплывчато для меня звучит – в рентген аппарате тоже есть кассеты! И в военном деле термин применяется.

Ну а физкультуру бегут – ведь там спортзал почти на весь урок в распоряжении! Футбол, волейбол, вышибалы. Да и вообще, можно побеситься вволю.

Обособлено от всего стоит химия. Химик, может и выдрать, и причем прилюдно. И хер что ему за это будет! И учителя, и завуч, и даже сам пресвятой директор! Его за сие только похвалят. Так что… если урок последний, и не в списке избранных, в классе будет три калеки – девочки тоже, не прочь по слинять временами.

Но сегодняшний день явно какое-то исключение – биология! Седьмой при полном личном составе!

Подозрительно! – почти воскликнул я, что как видно как-то отразилось на моем лице, заставив слегка опешить вновь обернувшегося ко мне Ромку, возвращающего тетрадь обратно, слегка опешить.

– Ты после уроков чем занята? – наконец родил он свою мыслю, за которой как видно и оборачивался изначально.

– Домой пойду – буркнул я недовольно, вновь возвращая голову на руки, а руки на парту, подложив под них тетрадь, и уже собираясь вновь начать пялиться в окошко, как в пустоту.

– А не хочешь с нами? – кивнул он на Сашу и еще одного паренька.

Пришлось поднимать голову, смотреть на них, думать – нет. О чем опять таки и без слов, сообщило моё лицо.

– И девочки с нами буду – кивнул он вдруг в сторону среднего ряда, где мне помахала рачками пара каких-то девиц, сидящих вместе с парнями.

Еще пару мгновений назад бывшие хмурнее тучи, пусть и без синяков – эти меня вчера вроде не кусали. Эти – убежали!

Я вновь подумал, привел аргументы: налаживание связей в коллективе, знакомство с местностью, флорой, фауной, общественностью… и понял, что все равно нет. Как-нибудь сам разберусь.

– Точно не хочешь? – переспросил Санька, видя мою гримасу – Будет весело!

– Не ребят, я пас. Домой надо. Там такой бардак – мы же только переехали. Не. – помотал я головой, и увидел довольно странную реакцию от парней, в виде толчка локтём от Сани Роману и какого-то бессвязного перемигивания.

Ладно, связанного! Значащего типо «я же говорил!» но что эта сама фраза значит – фиг его знает.

А уже в понедельник, этот же самый Ромка, самый общительный и жизнерадостный парень после Саши, что собственно на пару и ввели меня во весь круг школьной жизни всего за неделю! Позволил себе непристойные вольности в виде щупанья меня за жопу.

Что я бы в принципе простил – ну хочется ему? Пусть щупает! Не жалко! Но он, стоя рядом подле дверей класса в ожидании учителя, и видя, что я не сопротивляюсь, решил пойти дальше, и можно даже сказать – глубже, так что я оказался просто вынужден осадить подобные желания в самом зародыше.

Простой милицейский захват его руки и вот я уже за спиной у парня.

– Ай, ай, яй, ай! – застонал он, оказавшись согнутым в половину, и с вывернутой конечностью, под вздох неожиданности класса.

Хотел я его уронить, как и ту девицу – Олю, и сверху даже встать – но зачем? Пол – грязный! Пыльный и вообще – коридор, не кабинет! Так что просто захват и пару минут отдыха. После которых я отпустил руку, и парень, с рудом распрямился, массируя помятую часть тела.

И обернулся ко мне, сверкая злобным взглядом.

– Ром, ты конечно парень интересный, но… – вздохнул я глядя на эту рожу и видя что пуза затягивается, а мне враги даже в пределах школы ни к чему.

– Но что? – прижал он меня к стенке, нависая как скала – Не в твоём вкусе? Или ты из тех, что обязательно нужно брать силой? Ну тогда это не ко мне, я не любитель подобного – улыбнулся он, и бросил секундный взгляд куда-то в толпу зевак-одноклассников.

Там, я тут же поймал ответный взгляд, и немного… весьма похабную улыбку нашего наркомана, единственного из тройки, что все же ходит в школу регулярно, а не появляется «хоть когда-нибудь» как высказалась наша классная.

Улыбка как говорится, красноречивая. И пусть, меня она не напугала – озадачила! Внимание определенно привлекла, что не могло остаться незамеченным для Скворцова.

– Так что давай на чистоту, Александра – продолжил он говорить, опаляя горячим дыханием лицо – ты мне нравишься. Красивая, умна, живая. Не пластиковая кукла как некоторые – вновь взгляд в сторону, но на этот раз неопределённый.

Что в прочем не помешало девчонкам понять адресата, надуться, озлобится, пожелать кое кому смерти, но быть остановленными подругами и друг другом.

– Умеющая постоять за себя – его рука легла мне на грудь в попытках нащупать сиси.

Вот только там их нет! Есть только поролон! Хотя до Ромки походу это еще не дошло.

– Ты хорошая девушка, и я бы хо…

– Ром. – перехватил я его руку, минующею мне грудь – Ты хороший парень, красивый, умный сообразительны – выдал на одном дыхании, пока тот не успел опомниться – И ты мне тоже нравишься, но как друг. – и с силой сбросил руку в сторону, заодно выскакивая из «захвата», отходя в сторону от стеночки и парня.

– Как друг говоришь? – злобно сверкнул он в мою сторону, смотря на свою руку, что только что мяла «как бы сиськи» – Что-ж – вздох тяжелый, замерев на месте – Тогда я умываю руки – и обратив внимание, что кабинет-то как бы уже открыт, и учитель давно пришел, скрылся внутри, сунув руки в карманы,

Остальной класс так же потянулся туда. Сторонясь меня как чумную, хотя кто-то все же умудрился дернуть за волосы.

Глава 25 – Экстрим

Блин! Жвачка! Это зло! – вынес я вердикт, сидя в ванной, пытаясь отодрать данную мерзкую липучку от своих волос – мало того, что она испортила мне целое и прекрасное платье! И вообще! Частенько оказывается на одежде, как результат неосторожности или невнимательности.

То в результате неудачного присеста, как отпечаток – привет, новая школа! То как хрень на косточке, в результате локтевого задевания стены в подъезде в злачном углу – был у нас такой! Туда чуть ли не с самого явления жевательной резинки свету, их кляксы стали стаскивать со всей округи. По приколу, ага, на угол стены, возле самой лестнице, что надо огибать.

Так теперь еще в волосы забралась! Ч то в принципе не удивительно, для столичной школе, где жуются все, и этим делом, измазаны не только парты с нижней стороны. А углом прикола можно считать каждый угол, на который только можно налететь сослепу.

– ыхыГы!

– Саш! Все в порядке? – постучалась в дверь ванной мать.

– Да, все в порядке! – проговорил я, силясь отмочит приставучею вещь в кипятке.

– Саш! – зашла-таки она ко мне в ванную и я, вздохнув, был вынужден показать свою проблему – Ууу… ну это только выстригать – оценила мать её как наивысшей степени гадость – Где ж ты умудрилась так вляпаться?

– Да фиг его знает! В школе! Где-то. Прижалась где-то неудачно. К стене. – вздохнул я, припоминая одного кренделя, из-за которого я к стене и прижался, избегая подобного прежде.

– Побудь тут, я сейчас за ножницами схожу.

Сходила, принесла, выстригла, поцокала, повздыхала. Я заглянул в зеркало – ужаснулся. Походу обзавелся лысиной в столь раннем возрасте.

– Придется прическу сменить. Сейчас тебя расчешем, и не будет видно – утешила мама, берясь за расчистку.

Я только и смог, что тоже вздохнуть. Тяжело и печально. Не выйдет! Не удастся сменить прическу. Если даже опустить тот факт, что мои волосы, это моя сенсорная система! Мой датчик движения и глаза на затылке! И форма прически – имеет значенье. Волосы просто не лягут иначе.

Сколько их не чеши или укладывай, даже с феном, гелем, они всё равно вернутся на свои места, стоит мне разок тряхнуть гривой.

– Вот, отлично! – закончила мать свою работу, улыбаясь в зеркало, и показывая, какое у меня там красивое лицо – Не переживай! Никто не уведет и все будет хорошо! – поцеловала в щечку и довольная упорхнула.

– Эх, мама, мама… – вновь вздохнул я, тоже глядя в отражение, встряхнул головой, наблюдая, как волосы вернулись в своё привычное состояние, и еще раз тяжело вздохнул – Разве ты не обратила внимание, что это как бы странно, что твоя дочка за всю жизнь ни разу не стриглась? А её волосы не растут больше определенной длины, возрастающей с годами?

К тридцати будут до жопы! И будь я даже парнем, я бы их не стриг, пусть и укладывал в мужскую косу. Только вот и приучал бы к этой причёске себя, своё тело, лет с восьми! А то и раньше. А вместо этого забил, подобрав нечто прямолинейное, простое, но не попадающее под категорию «я из леса дурочка».

В принципе, и сейчас не поздно что-то изменить в этом плане. Никогда не поздно! Я вообще усилием воли могу себе косы заплетать! – перекинул я прядь с правого бока на левый – А ощущать движение другими способами – не столь уж мне важны волосики! – вторая прядь поменяла склон.

Да и вообще убить меня тут особо не пытаются! А от выскочившей из-за угла машины, или пули, данные «глаза» ни разу не спасут. Я ими «вижу» только движение, и в очень малом радиусе. Ну и магию, в большом, что здесь не водится совсем – еще одна прядь сменила сторону.

Но это трудно, контролировать собственные волосы двадцать четыре на семь, чтобы они привыкли и не пытались вернуть себе запомненную форму – перекочевали все пряди в раз и дружным строем на свои места – Чтобы мозг привык, чтобы тело привыкло. А я и так контролирую в нем уже слишком много!

Гормоны, ткани, рост, пропорции, баланс ферментов, обмен веществ, лишние органы, и Сила уже визжит от этого всего. Ей, черной противнице любых мутации, любых отклонений от какой-то неведомой мне Великой Нормы, идеала человека, надо уничтожить все лишнее, вернуть утраченное, поправить искаженное, доведя до идеала остальное.

И ей плевать на генный код! И что на роду написано быть жирным или горбатым! Исцелит, исправит, вылечит! Незнамо как изогнется – и я реально не знаю как! Но сделает бессмертного, вне зависимости от наследства предков, и каши в генах из-за кровнородственных смешений – привет пятая жизнь! Где был я дитем у восьми летних близнецов! Идеальным человеком.

И единственное, что может такого как я обратить в урода, так это сама же Сила. Она как всякое лекарство смертельна в больших дозах. Но даже без неё, всё мое тело, стало уже подобием какой-то марионетки! Где я кукловод, а кукла в руках иного. Да и сама волю имеет, и желания являет. И веревочки уже в струну натянулись, того гляди возьмут и лопнут.

А может забить на это все?

– Эх. – в который раз вздохнул, умылся, и пошел спать – утро вечера мудренее.

– Гыы! Смотрите! Старуха пришла! У неё лысина на затылке! Гы!

Ну, блин. Началось. Глупо было ожидать, что такую плешь не заметят. Как еще плешивой не назвали?

– Да она плешивая!

О! Назвали! Ну теперь можно считать день прожит не зря. Ан, нет – кто пролил масло посреди кабинета? И они на полном серьёзе ждут, что я на этом поскользнусь? Не, это глупость. Эта ловушка явно не для меня.

– «Га-га-га!»

Вон, на того беднягу-пацана! Эх, жалко бедолагу. Мало того, что спиной об парту, больно и со смаком, так еще оборжали всём классом дружно!

– А ну заткнулись!

– А ты кто такая, что бы нами тут командовать, плешивая?

– Сча в рыло дам!

– А ну попробуй!

– Так, дети тихо! Садитесь по своим местам.

– Я тебя запомнил, плешивая!

– А я тебя нет! Но жду за школой!

– Дети!

Но за школу я так и не попал. Этот день мне запомнился иным! Тем, что клей, что просила учитель труда принести для урока, пролился у меня в сумке, запачкав собой и учебники, за что влетело мне, и словами и затрещиной по лысине. После чего я долго и упорно, и безуспешно, пытался оправдаться пред классной, хоть и понимал – сам виноват! Действительно надо было положить пузырек в отдельный пакет.

И маме, к счастью только по телефону. Но зато помимо классной и завуча, еще и от библиотекаря. И тетради, тоже дружно пришли в негодность, за что и к счастью, ни от кого и никому не влетело, но переписывать уже бывшие там работы пришлось до полночи и по памяти – народ к моменту конца разборок с завучем уже благополучно свалил – урок труда был последним.

Ну, хоть клей на занятиях не потребовался! Он оказался нужен исключительно для подклейки страниц в порванных журналах.

– Да я походу проклята! – выдал, когда кран в туалете, куда я зашел отмыть руки от мела, изрыгнул на меня, на юбку и блузку! Какую-то вонючею жидкость… походу это бензин.

Нет, не бензин – жирная! Но воняяяет…

– Фле! – сморщился я, высунув язык.

И ведь течет то из крана вполне нормальная вода! Да, вонючая донельзя! Даже из холодной. Вернее, из холодного белая и с хлоркой, а из горячего – коричневая и с ржавчиной. Первая пахнет соответственно – хлоркой! Нестерпимо и резко. А вторая – тухлятиной и болотом, видать в трубах кто-то сдох.

В общем… хотя… если подумать, то такая вода мне даже на руку! И порошка стирального не надо! Само то чтоб отстирать одежду от жирных пятен! Ну, белую блузку, а то подумают еще, что обоссался. Опять ведь ржачь на всю школу будет.

А вод клетчатую юбку так точно не постираешь – белые пятна точно останутся! Как от известки. С другой стороны – на ней и желтые кляксы не так уж и видны!

– Ой, что я делаю! – смекнул я вдруг, понимая, что замочил блузу в раковине как в тазу, а сушить её тут негде.

Вернее есть батарея, но она обосрана. Буквально! Так что… в класс вернусь весь мокрым. Опять будет ржачь сто пудово. Даже уже представляю себе, что они там напоют! Эх. А еще этот бюстгальтер бесит, что навязала мне мамань!

Он под платье был необходим – а то оно банально слетало. А без него… но сейчас даже в плюс, ведь мокрая блузка не будет просвечивать. Пусть бы всё видели, но… опять ржачь? А мне стало важно их мнение? Их смех?

С другой стороны – если повод будет серьёзным, могут ведь и родителям настучать! А мне не плевать на их нервы. И ведь из-за этого даже банально всех избить нельзя! Да и совесть ведь может проснуться – за мордобой невиновных!

А может побить не всех, а одного, чтоб был пугалом для прочих? – вздохнул, выжимая одежку, старясь не порвать при скрутке – Только вот кого сделать козлом? Кого не жалко, или кто самый бесящий? А кто? Если они все бесят одинаково – никак.

– Хаха-ха! Смотрите! Смотрите!

– Фигасе.

– Нда… интересный номер.

– Хи-хи-хи-хи.

Но раздражают равнозначно.

– Александра! Ты чего это вся мокрая? Жарко что ли стало?

– Ага.

– Или её там кто-то уже поимел – указал один парень на мою юбку и я, пусть и не сразу, но заметил, белый подтек на клетчатой ткани, оставленный водой с пропитанной хлоркой блузки.

– То-то она так долго в туалете проторчала! – подхватила сей выкрик какая-то девчонка.

И до меня дошло, что этот развод на линии меж ног означает. Сел, на место и припух.

– Шлюшка! Малолетняя шлюшка! – загалдели девчонки, а парни стали показывать неприличные жесты.

– А ну тихо! – рявкнул учитель, отвлекшись от писанины мелом на доске и выдал коронную фразу – А не то к доске пойдете!

Класс притих, а я вдруг смекнул – а ведь это он меня послал в туалет руки умыть! Но… кран то тут причем? Да и вообще…

– Отпасёшь за сто рублей? – поинтересовался сосед по ряду, за что был вынужден тоже бежать в сортир, смывать кровь из носу.

– Чтоб тебя тоже там вонючкой обрызгало – буркнул я себе под нос.

– Архваа! – донеслось из коридора, что учитывая наличие туалета через стенку – из туалета – Что это за подстава!? – а учитывая голос, еще и от того самого паренька.

– Га-ха-га-ха! – класс сие одобрил дружным хохотом, что даже я оказался не в силах сдержать улыбку.

Но лишь на миг, после которого тут же погрустнел, глядя на белый развод на юбке. Навезёт так по-чёрному! Ведь еще и кожа от хлорки покраснеет.

Хотя есть и плюсы в новой школе! Я ни сколько не отстал от учебной программы! Напротив! Как оказалось, спустя две недели, когда до меня, наконец, дошло, что данный материал не повторение а и есть программа, я вообще ушел вперед на целый год! А то и на два. И то, что мы проходили в пятом классе, тут проходят в седьмом!