Текст книги "В поисках цели (СИ)"

Автор книги: Мир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

– Эх, мама, мама. Что мне вот теперь тут одному делать?

Я же волнуюсь за тебя, пусть и не столь сильно! Не настолько, как волновался бы любой нормальный ребенок.

Ладно! Надо использовать время, чтобы восстановить тело! Нужен… пляж, каменистый, а не песчаный. Чтоб вода была почище, и чтобы народу поменьше. Возможно солнце, возможно луна… и я знаю, где все это достать! Надеюсь, отцепление вокруг точке высадки магмойдов уже сняли, а ночью сегодня пусть не полнолуние, но луна по-прежнему при силе.

Только надо еще найти магазинчик и закупится едой. Большим-большим количеством еды. На… ничтожно маленькие деньги. Тем более по курортным ценам. Что-то я поторопился тратить карманные на вокзальные ягоды.

Глава 12 – Трусы

– Вчера ночью было зафиксировано землетрясение магнитудой два с половиной бала. Эпицентр предположительно располагался на дне черного моря, в ста двадцати километров к югу. Его сила составляла примерно три, три и восемь бала – вещала диктор с телевизора, в одном из уличных кафе, мимо которого я «плавно проплывал».

Вчера? Это не…

– А теперь к другим новостям – увидел я всю туже дикторшу на экране, вернувшись на пару шагов назад – Сегодня президент…

А, не, это политика, мне – не интересно – и потопал дальше, свой дорогой.

Но все же, землетрясение, вчера….

– Девочка, ты потерялась?

– Эта девочка, еще вчера разбирала автомат за восемь секунд. – ответил я не задумываясь, фразой из какого-то слышимого в пол уха фильма, прибывая в глубине собственных дум – Отвали папаша.

Я не помню вчера никакого землетрясения!

– Эй, ты че такая дерзкая?

– Еще одно слово, и я сломаю тебе палец, а ментам скажу, что так и было. – ответил я всё в той же манере, фразой из «где-то как-то слышано», и наконец вышел из задумчивости.

Остановился, повернул голову к приставучему, оглядел с ног до головы – ничего интересного! Типичный гражданин кавказкой наружности! Разве что татуировка какая-то странная. На пол плеча, дракон на храме? Или это кремль? Что это за мазня вообще?! Сливающаяся с загаром и бликами от фонарей.

Второй, стоящий сзади, имеет черную футболку – приговор на солнце! Нос с горбинкой, и кастет в кармане легких шорт. А еще рядом есть тот самый товарищ милиционер!

– Правда, уважаемый? – обратился я к представителю милиции, хлопая глазками.

– А может тебя спровадить в детскую комнату? – проговорил он в ответ, подходя, и как бы вытисняя представителей гоп-стопа – Что в такой час на темной улице может делать ребенок без родителей? Небось по карманам шаришься, воровка! – схватил он меня за руку.

Хм. Тоже татуха. Только другая. Во тьме и в тени от одежды – не разглядеть толком. Моё зрение пусть и идеальное, но… татуировки не мой профиль.

– Нет! Я не одна! У меня мама здесь! – пропищал я сразу на два тембра тоньше чем обычно и дергаясь для праформы, «в попытке высвободится».

Милиционер почему-то тут же отпустил мою руку.

– Да? – проговорил он как-то растерянно, а «гоп-стоп» отступил еще на шаг – Ну, пойдем, покажешь – вернул себе прежнею уверенность и нахальство товарищ, и вновь решил схватить меня з руку.

Фиг! Я еще, немного подергавшись от рук представителя власти, уклоняясь от захвата, отступив заодно от него на два шага назад, насупился, будто он меня уже чем-то и сильно обидел, вновь почему-то немного шокируя гражданина. Вздёрнул носик, и пошел гордой походкой в сторону того самого кафе с телевизором, мимо которого только что прошел.

Подошел к решетчатой оградки, ограничивающей территорию со столиками и танцполом, указал подошедшему милиционеру на полупьяную тетю в самой гуще тусовки, показал ему же язык, и скользнул внутрь заведение.

Слился с толпой, вернее – под толпой! Учитывая мой рост. И не много с редкими и полусонными детьми, тут присутствующими. Мелькнул для всё еще наблюдающего за мной милиционера возле самой тетки, увидел, как его тень за оградой пропала, и выскользнул из заведения через черный выход.

Огляделся – никого. Тихо, спокойно, и только звезды на небе. Луна… лениво всходящая где-то на востоке, и трели южных жучков в траве. А, ну еще есть блюющий мужик в кустах, милующаяся парочка в соседних – пока весьма цивильно! Только поцелуйчики! Только… ну да, поцелуйчики. И… с утра надо будет проведать маму.

Покидаю задний двор, и вновь начинаю движение в сторону каменистого берега. На этот раз, уже смотря по сторонам, а не считая ворон на небе. Надо было все же идти туда, где били магмойдов! А не переться на набережную, поглазеть на ночную жизнь. Какого фига я вообще решил сюда податься? Ностальгия что ль кольнула? Или сравнить решил, как тут живут, и как жили люди на краю пустыни?

Чушь! Сравнения некорректны. Разный уровень цивилизации, науки, культуры… тля, опять увлекся! Тут мне не родимый город, где я знаю каждую улочку как свои двадцать пальцев! И вот где я теперь?

А, ну да, там море пляшется. И там… и там. Похоже, я забрел на мыс. Но если учитывать, что справа пляж песчаный… мне куда-то прямо и можно немного левее. Главное не начать идти вдоль береговой линии! Обходя постройки-пристройки. И не ходить на кладбище лунной ночью! Кто вообще строит кладбище на самом берегу моря?!

А, пофиг! Спускаюсь.

– Эх. – уселся я у кромки вод, и достал пакетик рожек.

Обычных, сухих, что как бы надо варить. Но моих двух копеек при здешних ценах и на хлеб то не хватает! А ведь еще неизвестно, сколько мне на, кхм, этом пакете с, рожками, жить. В одиночку, пока не выпишут мать. Да и не факт, что её там, в больнице, не ограбят. Надо будет завтра же с самого утра навестить! А пока – затянуть поясок!

А может не в те магазины заходил? Надо будет погулять по окраинам на досуге.

Не важно! Хрущу рожками, загораю нагишом на лунном свете, на половину погрузившись в воду. Наслаждаясь прибоем и приливом – скоро начну плавать. Главное чтоб в море не унесло! И концентрацию на регенерации никто не сбил – меня и так потом будет пол тела мозг иметь за столь спорое, пусть и, по сути, только видимое, без внутреннего сращивания плоти, исцеление.

Мать! Где ты спрятала заначку?! Сухие рожки грызть… я уже отвык от такого!

Утро я узнал радостную новость – её выпишут уже сегодня. Правда, оставят под наблюдением – придется ходить каждый день отмечаться. Ну и – диета наше все! Только кашки и никаких фруктов. И тем более – никакой еды с ларьков и уличных торговцев! А то даме с Урала, видите ли, захотелось отведать кавказкой шаурмы.

– Сомневаюсь, что она была именно кавказская – выдал я своё на последние слова врача – Скорее двортерьер.

Врач, пожал плечами. Изучил меня пристальным взглядом выцветших глаз из-под приспущенных очков, и вновь обратился к матери:

– Берегите себя. И постарайтесь хотя бы во время отдыха к врачам не попадать. Я понимаю, что попробовать хочется всё и враз, но… промывание желудка думаю, вам и на родине могут осуществить.

Я – улыбнулся, мать – скисла, врач – вздохнул, я – достал честно сворованный в больничном саду и еще зеленый персик… тут же и прилюдно его сгрыз. В том числе и орешек, расколов его захватам обеих рук, на глазах у заворожённой публики. Врач – вновь вздохнул, мать – его поддержала. Вот только первый, сделал это из-за ожидания свежей работенке в виде корчащейся в приступе желудка моей тушки, а мать… от моего некорректного поведения.

– Хочу есть! – выдал я в лицо родительнице и, взяв её на буксир, пошел искать больничную столовку – А то денег у меня нет, а жрать то хочется.

Мама, на ходу поблагодарив врача, выдала:

– Так и у меня нет.

– А где они тогда? – офигел я, замирая на месте в «море волнуется раз».

– Они дома, спрятаны.

– А… – открыл я рот и округлил глаза.

– Пойдем. А то ведь я тоже есть хочу!

Вечером мать вновь увезли на скорой. На этот раз виновником стал плов. Кавказский, разумеется.

– Не, мать, так не пойдет! – навис я над ней вновь, когда её вновь, и наконец, выписали из больницы.

И когда она вновь решила загорать в платье! Хотя я сам, по-прежнему в трусах и футболке – а куда я вообще дел свой верх от купальника? Не уж-то склероз пробивается?! Не о том думаю!

– Так не пойдет! Мы сюда приехали загорать… – теперь уже мать спародировал мой жест и приподняла бровь – И купаться! А ну пошли!

– Что? Нет! Я не пойду! Саш! Куда ты меня тащишь!

– К морю!

– Нет!

– Пошли!

– Нет! – вырвала она свою руку из моего захвата и принялась тереть запястье.

– На руках унесу! На весь пляж орать будешь! – набычился я.

Мама набычилась в ответ. Стоим, друг на друга смотрим. Прям картина Репина «утром рано, два барана».

Мать сдалась первой. Вернее – выполнила стратегическое отступление! До лежака!

– Тфу! – сплюнул я на песок, и плюхнулся рядом в песок.

Опять раны открылись!

А вечером мать вновь увезла скорая. И на этот раз, врачи решили не отпускать непутевую женщину на вольные хлеба под честное слово.

– Да как ты можешь! – прошипела-прорычала она, глядя на меня.

– Что? – похлопал я глазами, и отправил себе в рот сразу целую горсть каких-то местных ягод.

Мать сунула пятерню к моему стакану – получила по руке резкий шлепок. Ну, относительно резкий, но отпечаток пальцев на неё остался вполне различимый!

– Предательница! Злая жаба! И в кого ты такая?! – прошипела она уже вполне реально глядя на меня, и мой стакан ягод, прижимая как видно сильно зудящею кисть к животу.

– Прости, я… – высыпал я все оставшиеся ягоды в рот и проглотил в момент, отбрасывая в сторонку стакан – сильно болит? – потянулся к руке.

– Уйди! Жрешь тут при мне ягоды, а мне теперь даже кашку не разрешают! Один бульон.

Я потупил глазки в ответ, а мать решила продолжить изливать душу:

– И в кого ты вообще такая? Мать на больничной койке, а она… ягодки родной матери не дала даже! И… и…

– И желает матери здоровья! – поднял я свои глаза, она – уставилась в ответ, и наступил минута тишины.

Пришла медсестра, притащила капельницу. Молча, поставила её матери, молча ушла.

– И ничего тебя не буреет.

– Ага. – кивнул я. – Поправляйся! – улыбнулся, и ускакал.

На этот раз у меня есть деньги на хлеб! Живем!

Но не долго. Каким образом моя мамань опять сумела уломать врачей на досрочную выписку? Вот уж точно мастер слова! Или тут замешано что иное? Магия? Хм, надо попытать на досуге, вдруг и правда что интересное узнаю об этом мире, и силе убеждения. Ну а пока – вновь пляж с песочком! И наконец-то я могу снять футболку! И получить от маман жесткий выговор и в авральном режиме отыскать бюстгальтер от купальника.

Он под кроватью был! Под кроватью! Где ж еще-то быть всему ненужному? Эх, наверное теперь туда стоит положить и моё желание поесть мяска и фруктов.

– Нет уж! Я не хочу, что бы и тебя на скорой увезли! Мы и так столько времени отпуска потеряли на больничные! – выдала вердикт маман, и не важно, что за «неделю больничных» я в больнице бывал только как гость.

– Так, мам… – вновь навис я над «тетенькой в платьице белом» – пошли купаться!

Мама посмотрела на меня как на дурака. Вернее – как на полную дуру!

– Куда!? День в самом разгаре! Не, я тут полежу!

– Пошли! – вновь этот взгляд – Или я буду загорать нагишом! – а теперь тот же взгляд, что был однажды и у нашего школьного физрука.

Я потянулся к трусам.

– Ладно, пошли! – коротко бросила мать в ответ и мигом скинув платье, устремилась к воде, уже меня таща за руку следом, как на буксире.

– Другой разговор! А то не пойду, не пойду!

И плавать не умею, и вообще – мне и тут хорошо. Только вот я все равно загорать нагишом буду – меня следы от купальника уже, бесят! Чувствую себя… зеброй.

– Вперед-перед! Давай, давай! Плыви-плыви! – покрикиваю я, плавая вокруг матери кругами – На глубину! Целлюлит растрясай! – ох, зря я это вспомнил!

Но уже поздно. До берега – не близко. Так что – а вдруг и правда растрясёт? Или потонет. Да не! Вода морская!

– Эхе, кехе…

Но наглотается – факт. На море – легкое волнение.

Ну, зато будет что вспомнить! Например – как в море мимо проплывают нетонущие какашки! – проводил я взглядом одну такую – откуда они здесь, а?! Ну нафиг эту глубину! Тут только «де» и водится. – и припустил к берегу быстрее маман.

Вернулся, пристал с советами, понял, что это глупо, поплыл просто рядом. Молча, рядом, и следя, чтобы мама просто плыла, а не шла ко дну. Это маловероятно, но нервы – штука тонкая. А я опять умудрился их задеть одним лишь словом.

Впрочем, пусть маман, вернувшись на сушу, и не прекратила зажиматься, себя стесняясь, и не перестала кидать злобные взгляды на всех окружающих осуждая и ненавидя, загорать в платье все же прекратила. Увидела на бедрах отпечаток подола! Когда целлюлит искала.

– Ну вот! А говорила, плавать не умею. – усмехнулся я, глядя на её обиженную персону.

– Александра, ты невыносима – пробормотала в ответ на это мать, устраиваясь на жёстком лежаке поудобнее.

Что, вообще-то, эти «спальные места под зонтиком», тоже стоят денег – пятьдесят рублей час! Или двести за день, что мать и плотит, арендуя сразу два.

– Ничего! В следующий раз подольше тебя по морю погоняю! – растянул я рот в белозубой улыбке, и плюхнулся в песок, рядом с лежаком.

Опять раны открылись – прошипел внутри себя, глядя на маленькую алую каплю проступившею на предпоследнем ребре. Там уже почти ничего не осталось – всё зажило! Но мои движения – слишком резкие! И то, что еще не дор конца срослось… надо завязывать прыгать в песок с разбега!

Как и изображать из себя полосатую зебру – подумал я вдобавок, но решил сегодня больше не мотать родительнице нервы своими выходками. У неё и так, не отпуск, а больница.

– Говорят, на днях опять землетрясение было – проговорил один мужичек другому, зачем-то взглянув в мою сторону, чем и привлёк к своей персоне моё внимание – Ты что-нибудь почувствовал?

– Я? Нет! А ты? – ответил ему второй, присасываюсь к минералке как к святому источнику.

Сидя с «напарником» за соседним столиком от нас с мамой, в одном из летних магазинчиков-кафе, куда мы прибыли прожечь дыру в бюджете. Следить за диетой! Проесть деньги полноценного званного обеда, заморив червячка до обеда скромным салатиком. Очень скромным. В три листочка.

– Эх…

– Не а! Два бала! Или три… Такое разве вообще ощутишь!

– Ага. А когда это было? – вновь присосался собеседник к бутылке, а я вновь вздохнул, глядя на аккуратно уложенный в самый центр тарелки «овощное рагу» по имени «убейся, или помри голодным», то есть – два листочка и укроп.

– Да пес его знает! – ответил интересующийся, и уже второй раз метнул свой взор в сторону нашего столика – Мы тогда, кажись, водку с мартинием пили!

– Ааа…

– Ага!

– Не! Ну я бы запомнил!

– Да у тебя тогда и так руки тряслись! А такую магне… маке… ма…

– Магнедуду!

– Точно! Разве что и по стакану определить можно.

– Ну или по звуку, бьющейся посуды.

– Гы-гы-гы-гы – выдали оба какой-то странный сдавленный смех, словно что-то вспоминая, и уже на пару и почти синхронно прильнули к бутылкам «Ессентуки» за номером каким-то.

Так же дружно взглянув в нашу сторону. А я так и не понял, когда листы салата исчезли из моей тарелки. Неужто они их глазами съели?!

– Плевать! Мы в отпуске!

– Точно! Смотри вон сколько симпатичных цепочек тут ходил! – подмигнул мужичек моей мамке, выпрямляя спину и выпячивая грудь, что в ответ ему принялась отчаянно хлопать ресничками и вся прям расцвела.

Правда тут же погрустнела и отвернулась, уставившись в свою тарелку с так и не тронутым салатом. Я напрягся. А затем расслабился.

– Слышала? Тебя назвали симпатичной. – указал я маме взглядом на столик с любителями водки и мартиния.

Мама вновь метнула к ним свой взор – мужичек отсалютовал бокалом – резко развернулась.

– Он женатый. – выдала, вздохнув и сморщив лицо.

– Вот блин! – вырвалось у меня, когда я заметил кольцо.

Мужик тоже его заметил, и по-быстрому попытался снять – не получилось. Оно… ну в общем, уже не снимаемое так просто. Его друг – расхохотался, глядя на ужимки приятеля с «обручем пальца», и порекомендовал использовать мыло. А я… простонал с досады – поиски тут хахаля для мамы вдруг резко усложнились.

А ведь где она потом вообще найдет себе мужика?! Еще год, два… и её такую умную уже точно никто не возьмёт. Да и сейчас то… я бы не взял. Но сейчас она еще персик, да и я еще ребенок – выгляжу так, уж точно. А потом буду подростком, а она… ну в принципе, как свалю учится куда-нибудь… или когда на пенсию выйдет..

А вообще! Какого фига я об этом парюсь? Ну не нравится – не надо. Ну не хочет, не… Ага, «по бабам бегает». Она, может быть думает я глуп и наивен, не знаю и не понимаю, но точно так же как от мужиков после любовницы воняет женскими духами, от неё частенько прет мужиками.

И я прекрасно знаю обо всех её похождениях! Не сильно частых – большую часть времени кушает работа. Но все же… какие никакие, а романы мамочка крутила. Как понимаю, в том числе с женатыми. И даже ради этих «шур» разок-другой брала отгул. Мне, не нравятся подобные оркестры. Хочется немного постоянности, но в прочем – её право.

– Ладно, мам, я поела, пойду на улице погуляю – сказал я, и вытерев губы салфеточкой, свалил из-за стола под аккомпанемент «далеко не уходи».

На что ответил «хорошо, мам!» и уже с улицы, теряясь в искусственной зелени лиан вокруг кафе, наблюдал, как к мамке подсели те двое, и она принялась с ними весело щебетать.

Арх – женщины! – выдал я беззвучно, и полез на близлежащие чахлое деревце.

Но никуда далее халявного бокала-другого сия история не вылилась. Поболтали – разошлись. Мы вернулись на пляж, мужики… кажется, пошли добирать-набирать и перебирать. Я уговорил мать не брать вновь шезлонг, ведь наша аренда как раз кончилась, а повалятся на песке, и… наш отпуск продолжился.

– Саш! – кажется, даже подскочила мать, меня будя.

А я ведь только успокоился и заснул! Эх…

– Ццц! – протянул я, прижимая палец к губам и намекая на «не пали кантору!».

Я хочу ровный загар! Максимально ровный! На всем теле!

– Мам! Ну ёлки палки! Мне десять! Я еще ребенок! Я, можно сказать еще вон как та мелочь, что на береговой линии лепит замки без трусов! – выдал тираду, на полотенце на своей талии. – Я хочу ровный загар, в конце концов! – убрал я это полотенца, а у мамы слов явно не нашлось – она вообще потеряла дар речи от моей бесстыдности – Или ты хочешь, что бы я свалила куда подальше и там в одиночестве загорала?

Дар речи все так же не обнаружен, и видя её степень офигивания, и в принципе понимая чувства, я слегка присыпал песочком свою промежность.

– Вот! Ведёшь! Ничего не видно! Кукла Барби! Дай поспать.

Нда. Я ведь теперь понимаю, зачем опытные в южном отдыхе бабы носят стренги «две резинки». За неделю отдыха я уже заимел след от собственных трусов на талии! Четкий такой, противный… Не хочу. Хм… а песок – это тема! Реально ведь не видно что… скотчем что ль заклеить? Не! Скотч прозрачный! Изолентой! Широкой. Только вот где такую изоленту взять? Чтобы не отклеивалась?

– Ну мам! – взбрыкнул я, ощутив вновь полотенчико, и даже вскочил на ноги.

Упс.

Присел подхватив трусы, быстро натянул, и встал с обиженным видом рядом с матерью.

– Ну и уходи. – пробормотала она обиженно, обозначая свою позицию и показывая что дар речи к ней наконец вернулся.

Ну и куда я пойду? – подумал я мгновенно, оглядев заполненный народом пляж – одинокая голая девочка… не, это даже звучит беспутно! Другое дело рядом с мамкой….

Лег обратно рядом. Забрав у мамы полотенце. Подстелив его под попу. И дождавшись, когда родительница успокоится – перестанет проверять меня каждый пол минуты! Вновь стянул с себя трусы.

Глава 13 – Сувениро

Действительно, всё уже убрали. Даже вон, кратер засыпали! Вот след от работы грейдера, а далее все сделало море. И… со следами присутствия что-то сделали. А, понятно, какая-то химия. Хлорка, и фиг знает что.

А не навредит ли это морю? Вряд ли. Остаточное излучение вторженцев нагадило бы больше. Но всё же, почему это все так тщательно скрывают? Зачем столько мороки и трудов? Технику… где брали? Как доставляли? Тут берег-то как бы высокий! И спусков нет пригодных. А в объезд – это не один десяток километров по побережью! Столько вопросов! А отпуск уже кончился. Я себя заставил сюда прийти только перед самым отбытием, когда до отправления поезда осталось всего-то пара часов.

Наверное, это психологическое. Я… не хочу возвращаться. Вновь окунаться в мир войны. Вернее, я боюсь, что погрузившись туда, уже точно не смогу вернутся назад, к мирной жизни. И для меня останется только один путь – путь война, путь смерти.

Отпуск кончился, как будь то мы сюда и не приезжали. Исчез, и растворился, как следи прибытия вторженцев. Хотя для мамы его собственно и не было толком – она отдыхала от силы последние три дня! Смерившись и расслабившись. Остальное время, что не была в больнице, была раздраконенным львом, что рычит и огрызается буквально на ВСЁ!

Солнце, песок, море, тина, медузы, соседи домика, жители еще одной гостевой избушки на одной территории – семя из пяти человек! Муж, жена и трое ребятишек, что заехали туда через неделю после нас. Хозяева поместья, что… просто «что».

Ну и конечно, исконное: я – изгибисционистка! Она – страшненькая! Как она считает. И нет чтобы заняться собой! А то просто "«я уродина!» – так можно и реально ею стать! Ну и «соседи по пляжу» естественно тоже. То жирные, то потные, то в масле, то загорелые, то белые…. в общем, дурдом без выселок. И только понимание, что отпуск вот-вот закончится, а она так нифига и не отдохнула, заставило её мальца расслабить булки, успокоить траханье, и просто получать удовольствие от солнечных деньков – нам реально повезло с погодой! И теплого южного моря.

А что эти дни дали мне? Мили…

– Что уж, и в туалет отойти нельзя? – сморщил я нос, глядя на суровое лицо матери, что встретила меня с порога гневным взглядом.

– В пять утра на целый час? При ПУСТОМ туалете?

– У соседей туалет с мягкой седушкой – отмахнулся я и примерился к весу чемодана.

Кирпичи и то легче!

И вот мы уже на вокзале, грузимся в состав, под аккомпанемент моросящего дождя. Пусть природа отдохнет – весь наш отпуск о капле с неба она могла только мечтать! Стояла лютая и беспросветная жара! И хотя в глубине континента было невыносимо душно, у моря – просто шикарно!

Первым в вагон летит чемодан. Вторым – чумодан номер два! Сувеныро! Кажется, там что-то брякнуло. И хрустнуло. И вообще звенят – потряс я этот ранец – точно что-то разбилось! Ну, не мои проблему! Я грузчик, а не доставщик! В вагон! И всё на третью полку нашего купе.

Как хорошо, что мы билеты купили заранее! И как плохо, что у меня опять нижняя полка. Печально-радостная мама, входит в вагон.

Печальная от того, что уезжаем. Что отпуск кончился. Что в понедельник – опять на работу! Но всё же, загар, и не так уж плохо приведённые дни, не могут не оставить свой след радости в её жизни. Уж этот отпуск она точно запомнит на долго! В том числе, и благодаря мне. А уж с какими эмоциями будет его вспоминать… время рассудит. А пока – третья полка!

– Саша!

– Чегр? – свесился я оттуда.

Мама указала головой на пожилую семейную пару. С чемоданами! А, ну да, от сюда все едут с сувенирами, и мне места на верху точно не останется. Зато можно махнутся полочками! Лица преклонного возраста точно не будут против одной полки внизу! А мама… ма уже на все согласна, её сейчас уже ничем не пронять.

– Огурцы! Пахвала! Помидоры!

– Кто продает огурцы с помидорами вместе с пахвалой? – изумился я, услышав данный выкрик.

А, ну да, торговцы на станции.

– Тот, у кого есть огурцы, пахвала, и помидоры! – просветила меня тетенька, лежащая на верхней полке рядом.

Полненькая, но ухоженькая. Я – пожал плечами.

– Или тот, кто перепутал речь.

Поезд тронулся, и станция с огурцами стала медленно смещаться в право. Еще один город пройден! И скоро мы будем дома. У многих в вагоне настроение… полу похоронное. Рработа! Работа ждет! Неунывающими являются только дети – им вообще до лампочки на всё на свети. И вагон, как небольшой парк развлечений.

Кстати! Я ведь тоже дети! Надо пользоваться! А то когда еще такой шанс представится. Для начала – шпагат! Давно мечтал… ну, три недели! С момента как покинули поезд. Не до того всё как-то было. Растянутся от полки до полки в проходе вновь, свесив жопу пониже.

– Ооо

Да, хорошая растяжка! А учитывая, что я почти не трогал железо, но очень, очень, очень, очень! Много плавал… А вообще уже бы пора мне подумать, чем я буду заниматься после школы. Встреча с магмойдами показала, что я лишний этому миру и на начало войны и военные действия могу точно не рассчитывать. А влезать в «мирские разборки»… не, не тянет! Вот вообще!

Местная, земная, битва между людьми, уже давненько не имеет ко мне никакого отношение. Отвоевал я своё в этом плане, и пусть, кхек, смертные, сами делят меж собою своё. Это не мои проблемы, не мои заботы, пусть как-нибудь сами разбираются без помощи вечного. Максимум, предельный максимум, что я буду делать в этом ключе, это защищать свой дом и свою мать. Остальное… разве что от нефиг делать.

Нет! Не хочу.

– Все же зря ты не пошла в гимнастки – сказала мать, глядя как я легко вернулся из обратного шпагата в обычный, и спокойно слез с полки, уступая проход меланхоличному парню, бредущему в туалет.

– Будь-то сейчас уже поздно – усмехнулся я, усаживаясь на полку рядом с матерью.

И почесывая затылок большим пальцем правой ноги.

– По… – мать задумалась.

Взяла мою ручку в свои руки, что-то там ощупала-осмотрела, обратилась к паре сидящей напротив и кушающей бутерброды с сыром:

– Как думаете?..

Вот будто они что-то могут знать! – возмутился я в душе.

– С такой растяжкой никогда не поздно. – выдала на это женщина.

А я задумался. Спорт? Бокс? НЕЕ! Мне нельзя! Для меня любая секция боевых искусств табу и под запретом! Она сделает только хуже. Я обучен убивать! И пусть в уличных драках без правил могу себя контролировать сдерживаться, в драках на ринге… я либо похерю боевые навыки, что мне по жизни нужнее любого спорта, либо… буду убивать.

Я не смогу одновременно думать как не навредить, и выбирать только удары нужной школы, боевой школы, для соблюдения правел ринга. Но! Если так подумать, те же гимнастки, в шестнадцать лет могут уже и на олимпиаду податься. А там и деньги и слава и почечую…

– А может все же в балет?

Волосы на моей голове привстали со своих мест несмотря на свою нехилую длину. Маман, ты меня так когда-нибудь зарежешь так и без ножа. Я, в балет. В принципе, латексные костюмчики есть и в гимнастике – дурацкое наследие третьего мира! Что вызывает приступы паники от одной только фантазии на тему меня в сим костюме.

Там тоже, были подобные вещи – костюмы невидимки. Вернее, визуально то это простой камуфляж, или даже правильнее сказать – просто черная одежда. Делать узорные пятна там или ленились или не умели. Зато этот костюм скрывал владельца и от магии, и от разномастных ищеек. Только вот… после пары часов пребывание в данной одежонки, человека оттуда можно было выжимать. Буквально.

Бедняга худел килограмм на пять! Начинал вонять как уже труп, нередко терял способность к самостоятельному передвижению, а из костюмчика пред сушкой выливали пару литров мутной вонючей жижи. И я, носил сею одежонку на регулярной основе. Живучий был, излишне.

Так что мои ассоциации с латексом… на грани отвращения. Я даже на областные соревнования по плаванью не пошел от того, что там надо было плавать в форменных купальниках, закрытого типа. Так, первое место городских и все. Если я залезу в гимнастику – волосы вновь начали шевелиться на моей макушке.

Не! Не надо! Ну нафиг!

– Иии раз! – выкинул я один чемодан из вагона – Ии д…

– Саша!

– Ой – ойкнул, и аккуратно вынес на руках «сумочку» с сувенирами проглотив всё свои мнения насчет «да она же больше меня вешает!» и «это эксплуатация детского труда!».

Подобрал большой чемодан, и взвалив его себе на спину… распластался по земле им пришибленный через пару метров бега – сия задача оказалась через-чур. Выполз из под «тела» – мамка попыталась его поднять и сильно озадачилась. И, вновь взвалив эту херь себе на горбину, не спеша поперся дозируя Силу и усилия, чтобы мышцы, спина, колени, бедра, не сильно ныли за подобное издевательство.

Интересно, сколько суммарных меня в этих чемоданах? И насколько странным выглядит подобный ездовой гномик в глазах общественности.

– Давай помогу. – как бы опомнилась мамка, тоже видимо об этом подумав.

– Угу, попробуй – передал я ей клетчатый баул с сувенирами.

Вернее, она типо его ручки в ручки взяла, удовлетворилась, и я тогда я их отпустил – сумка мгновенно коснулась асфальта.

– К. к, ка… – потеряла она дар речи вновь, силясь оторвать ношу от пола – Какая она тяжелая! – выдавила на выдохе, все же приподняв немного.

– Вот-вот. – пробурчал я не дольно, забирая сумку обратно – Говорила, не бери столько много сувениров!

Подумал и понял – я так себя угроблю! Придется так же как и при погрузке – таскать в две ходки. Иначе… и Сила не спасет. Точнее спасет, сначала сама и покалечив, но я через это проходить не желаю.

Так пусть и дольше, но зато надежней. Да и кому нужны эти сувениры? Например – стражам правопорядка, что уже хотели составлять протокол. Но увидев наши рожи, быстро ретировались – с туристов после отдыха даже загар не возьмёшь – стойкий! Как пустые кошельки.

А дома нас ждал сюрприз – хатку затопило. И, из-за соседей снизу, прибежавших стоило нам только явиться-обрисоваться в подъезде – как будто только и ждали! Готовились, и знали. Мы чуть не влезли крупные долги! Решив, что сами виноваты, и это у нас… а оказалось нас. Затопили те, что сверху! В общем, отдых кончился там же, где кончилась вокзальная платформа. Начались трудовые будни.

Для начала – тряпочкой! Собрать всю воду в тазик и в унитаз. Потом этой ж тряпочкой помыть пол. Потом совочком и веником, обмести отвалившеюся штукатурку… вновь вымыть пол. Повздыхать и начать отколупывать отваливающеюся плитку – все равно ведь упадет! Как и развалится промокшая насквозь мебель из прессованных опилок. И отвалятся обои со стен коридора.

– Эх… – вздохнул я вновь, ведь это мне еще везет – мамка сейчас как раз скандалит с соседями.

Чтобы одни, не катили бочку на нас – с чего они вообще решили, что это вообще мы?! А другие – взяли ответственность. И ладно у нас в фотоаппарате еще оставалось пара кадров – сняли на всякий все подтеки с потолка «в первозданном» виде. А то они уже, следы, отваливаются, вместе с штукатуркой, образуя неказистые, и ничего незначащие, пятна голого бетона и кирпича по углам.

Ужас. Прощай юг, привет урал, и будни трудовые. Рабского, детского, труда.