Текст книги "Кукловод (СИ)"

Автор книги: Mia_Levis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

***

Медленно иду по узким дорожкам, смотря под ноги. На кладбище удушающе-сладко пахнет цветами, они лежат на плоских гранитных плитах, словно напоминание о том, что живые еще помнят о мертвых, любят и скорбят. Возле могилы матери я становлюсь на колени, молчу несколько долгих минут, просто вновь и вновь перечитываю имя и годы жизни. Я часто думала, что если бы не уехала тогда с тобой, то моя мама была бы жива, я бы смогла уберечь ее, я бы рано или поздно обязательно стала бы хорошей дочерью. Возможно, даже доказала бы, что я не монстр, что могу быть прежней. Но жалеть об этом нет смысла, это, наверное, просто судьба наказывает меня за все грехи и ошибки. Это мой крест, и мне стоит нести его достойно.

– Здравствуй, мама, – тихо произношу, кладя принесенные с собой розы на черный мрамор. – Я снова здесь. Ненадолго правда. Скоро мы снова уезжаем и, честно говоря, мне кажется, что я долго не смогу приходить сюда. Но ты ведь всегда рядом, где бы я ни была, правда? Я знаю, что так и есть. Знаешь, я счастлива, – порывы ветра путают волосы, но я лишь нетерпеливо откидываю их назад. Мне важно выговориться, я верю, что мама слышит и разделит со мной все мои чувства. – Я люблю его, мама. Сложно мне с ним, иногда я проклинаю тот день, когда пришла к нему. Я боролась за любовь тогда, а получилось, что настоящая любовь у меня впереди. И она оказалась такой разной. То жгучая ненависть, то разрывающая на части нежность. Так правильно, так должно быть? Я не знаю, мама. Просто не могу его потерять, как бы тяжело с ним ни было. Ты прости меня за такой выбор, возможно, ты бы не поняла этого сразу. Только со временем, когда бы узнала его ближе.

Я долго еще рассказываю о своих мечтах и страхах, обхватив себя руками за плечи. Становится легче, как будто часть своего груза я оставляю здесь, хороню его навеки. Понимаю, что пора идти, потому что, зная тебя, не удивлюсь, если ты объявишься здесь, посчитав, что я слишком задерживаюсь. Последний раз провожу кончиками пальцев по витиеватым буквам маминого имени, пытаясь запомнить, выжечь в памяти так, чтобы и через столетия не забыть. А потом тихо шепчу “я люблю тебя” и быстро поднимаюсь на ноги. Осознаю, что нет смысла задерживаться здесь, ведь символизм кладбища – всего лишь человеческая прихоть. Любовь в сердце, там всегда будет жить моя мама. Столько, сколько продлится моя вечность.

Чем ближе к кованым воротам, тем сильнее я ускоряю шаг. Мне хочется домой, поцеловать тебя, провести вечер с нашей семьей. Если бы кто-то сказал мне еще несколько лет назад, что такие простые человеческие действия будут составлять основу моего счастья, я бы не поверила. Как же порой быстро меняются ценности.

Впрочем, возле входа на кладбище меня ждет неприятный сюрприз. Невдалеке стоит машина, и я, еще даже не видя пассажиров, почему-то интуитивно догадываюсь, кто сейчас выйдет оттуда. Мои предположения оказываются верны: сначала из автомобиля выходит Деймон, а потом и Елена с букетом красных роз. Ничего удивительно в этом визите нет, ведь, в конце концов, у нее здесь похоронены и родители, и Джон, и Дженна, но от этого мне не легче. Мне не хочется видеть их, даже после того, как я узнала, что они, кажется, помогли вызволить меня из плена Эрика. Наверное, самое неприятное чувство – это когда испытываешь равнодушный холод к людям, которых когда-то любил. Но деваться некуда, поэтому я изображаю удивленно-вежливое выражение лица, растягиваю губы в легкой улыбке и подхожу ближе.

– Кэролайн, – первым меня замечает Деймон. На одну секунду он, кажется, даже теряется, но быстро берет себя в руки и, усмехнувшись, добавляет: – Хорошее место для встречи. Давно вернулись?

– Вчера утром. Привет, Елена, – перевожу взгляд на подругу. Или уже не подругу? Дружба ведь тоже требует подпитки, общих интересов и стремлений, а у нас этого так давно нет.

– Привет, Кэр. Очень рада видеть тебя! – ну, да, конечно же “рада”. Это проявляется во всем: и в неестественной улыбке, и в нервно дрожащих губах, и в напряженной позе. Как-то даже грустно, как будто она и правда считает, что я могу захотеть причинить ей вред.

– Взаимно, – зачем-то произношу я, а потом поправляю волосы, лишь бы только чем-то занять руки, и уже более спокойно договариваю: – Ладно, мне пора идти. Увидимся. Пока.

– Да, до встречи, – Елена не в силах сдержать облегченный выдох и, удобнее перехватив букет, направляется к воротам. Деймон же молчит и почему-то медлит, я уже успеваю сделать несколько шагов, когда он обхватывает меня за локоть. Первое желание – вырваться. Не потому что страшно или противно, а просто как-то неправильно это прикосновение. Но потом я беру себя в руки, встречаюсь с Деймоном взглядом и вопросительно приподнимаю бровь, ожидая, что он скажет.

– В девять часов выберись в Мистик-Грилль. Нужно поговорить. Это касается тебя и твоих… друзей, – Деймон демонстративно выделяет последнее слово, а потом отпускает мою руку и быстрым шагом догоняет Елену. Мне же остается только недоуменно смотреть вслед и гадать, что же такого снова произошло.

***

Вечером у меня буквально все валится с рук. Я только и успеваю, что извиняться и смущенно улыбаться, делая вид, что все нормально. Ты сидишь в кресле возле камина, я же упорно притворяюсь, что поглощена чтением, хотя на деле не прочитала и строчки. Мне бы хотелось рассказать тебе правду, но я не могу. Лучше буду молчать и просто не пойду на эту чертову встречу. Неужели опыт меня ничему не учит? Ведь такая ситуация уже была, и закончилась она крайне плачевно. Правда и различия есть: в этот раз Деймон зовет меня не в сад, а в общественное место, мы не будем наедине. Вдруг он и правда сообщит что-то важное? А если нашей семье до сих пор что-то угрожает? Противоречия разрывают меня на части, а решение все никак не приходит.

Часы показывают уже без пятнадцати девять, и я едва не кусаю ногти от отчаянья. Что же мне делать? Как ни странно, мне помогает Ребекка. Она входит в библиотеку, подходит к тебе, целует в щеку и произносит:

– Я ушла. Смотрите только, не укатите завтра, не дождавшись меня!

– Если ты, конечно, вернешься не в полдень, – ты приподнимаешь бровь и шутливо грозишь сестре пальцем, а потом, не сдержавшись, тепло улыбаешься. На вас приятно смотреть, вы любите друг друга не смотря ни на что.

– Постараюсь. Все, я ушла. Кэролайн, спокойной ночи.

– Подожди! – я прыгаю в омут с головой, не давая себе времени одуматься. Откладываю книгу, встаю с дивана и, пытаясь, чтобы голос звучал как можно более равнодушно, произношу: – Можно я с тобой ненадолго?

– Эммм… – впервые вижу, чтобы Ребекка теряла дар речи. Она переводит недоуменный взгляд на тебя, пожимает плечом и неразборчиво бормочет: – Идем, если хочешь.

– Да, хочу. Идем. Клаус, я не долго. Ты же не против? Нет? Вот и замечательно! – осознаю, что веду себя не просто странно, а неадекватно, и ты обязательно накинешься на меня с расспросами и упреками, когда я вернусь. Но сейчас это неважно: главное успеть уйти подальше, прежде чем твое изумление из-за моего странного порыва не прошло, и ты не бросился меня сопровождать. Я делаю это ради семьи, Клаус. Отныне и навсегда только ради нашей семьи.

– Что происходит, Форбс? – требовательно интересуется Ребекка, когда мы отъезжаем от дома. На дорогу она почти не смотрит, зато меня успевает прожигать недоуменным взглядом. Да-а-а, что сказать твоей сестре я не подумала.

– Ничего, – тихо ворчу под нос. Ей-богу, мне не тринадцать лет, я что не имею право вечером уйти из дома?

– Ничего? Ладно. А куда хотя бы везти тебя? Или будем кататься по городу? У меня, знаешь ли, были планы.

– В Мистик-Грилль отвези меня. Назад я доберусь сама.

– Ммм… Ясно. Ты что, свидание там назначила? – Ребекка хмыкает и добавляет: – Он хоть хорошенький?

– Очень смешно! – я огрызаюсь, нервно сжимая руки в кулаки. Не дай Бог ты расценишь это также, если узнаешь. Это ведь неправда, так давно Деймон для меня лишь одно из воспоминаний о прежней жизни, когда и я сама была совершенно другой.

– Ладно, я же шучу. Мы, между прочим, уже приехали, – Ребекка кивком головы указывает на здание бара. Я тяжело сглатываю образовавшийся в горле ком, киваю и быстро открываю дверцу, чтобы не передумать: – Эй, может все-таки подождать тебя? А то вляпаешься в какие-то неприятности, а Ник мне потом голову оторвет.

– Нет, не нужно. Я недолго. Честно. Спасибо тебе.

***

– У тебя пять минут, Деймон. Что ты хотел? – почему-то я становлюсь абсолютно спокойной, когда вижу Сальваторе возле барной стойки. В этот момент я держу твой образ перед глазами, знаю, что защищая близких ты пошел бы на что угодно и никогда бы не поддался панике, осознавая, что это не приведет ни к чему хорошему. Сейчас я поступаю также. Если Деймон соврал и пригласил меня просто так, смеха ради, то я уйду в ту же минуту.

– Ты изменилась, Кэролайн. Виски будешь?

– Да, двойной, – жду, пока официант поставит передо мной стакан, делаю большой глоток, медленно облизываю губы. Деймон почему-то ждет моего ответа, поэтому поворачиваюсь всем телом к нему и произношу: – Ты, кажется, уже говорил мне это. Мы все меняемся. Я тоже. Ты ради этого меня позвал?

– Нет. Я ждал, когда ты вернешься. Хочу кое-что отдать тебе, – с этими словами он достает из кармана кожаной куртки флакон и кладет его передо мной. Ничего примечательного – обычная прозрачная жидкость.

– Что это? – недоуменно приподнимаю бровь, пытаясь понять, где же здесь подвох. Деймон склоняется совсем близко, почти касаясь моих губ своими. Наверное, пытается смутить меня так или напугать – не знаю. Господи, я же столько лет живу с тобой! Подобные фокусы совершенно не трогают уже. Несколько секунд так и сидим: не шевелясь, почти не дыша и упрямо смотря друг другу в глаза, как будто определяя степень силы. На стороне Деймона возраст, на моей – лучший, из всех возможных, учитель.

– Действительно изменилось, – как-то даже восхищенно выдыхает Сальваторе и наконец-то отстраняется. Кивает на флакон и поясняет: – Это акт доброй воли. Знаешь, как на войне: проигравшая сторона выбрасывала белый флаг. Вот это милое варево Эстер, которое она приготовила специально для своих любимых деток и благоразумно оставила Бонни, и есть наш белый флаг.

Я подозрительно кошусь на Деймона, перевожу взгляд на плотно закупоренный флакон. Блефует что ли? Господи, наверное, вскоре я возненавижу Мистик Фолс, ведь в нем постоянно происходит что-то отвратительное. Неужели снова?

– Ладно, предположим, что это не обычная вода из-под крана, а и правда что-то… опасное? – стараюсь добавить в голос как можно больше сарказма. Ты бы сделал так. Никакого страха, не позволять никому видеть, что я чувствую на самом деле. – И что ты хочешь за это?

========== Глава 50.2. Сделка ==========

Деймон молчит несколько мучительно долгих минут. Он рассеянно вертит в пальцах стакан и рассматривает янтарную жидкость, переливающуюся на свету. Я не тороплю его, не хочу, чтобы он смог догадаться, какая буря сейчас разразилась у меня внутри. В этот момент впервые думаю, что, наверное, и Деймон немного изменился. Он кажется уставшим и, вроде бы, чуточку взволнованным. Не так, как прежде, когда цинизм и безразличие были его основными качествами, которые он с гордостью демонстрировал окружающим. Интересно, это влияние Елены? Может ли быть, что они и правда любят друг друга? Ведь это Деймон, который ни разу так и не ответил на мои чувства, хотя и видел, насколько я страдаю. Неужто он вообще способен любить и бороться за счастье и благополучие близких ему людей? Я бросаю мимолетный взгляд на профиль Деймона и чувствую, как неприятно жалит меня отвращение к самой себе. Я ведь люблю тебя, и ты, наверное, тоже немного любишь меня как-то по-своему, несмотря на свой характер, на века, которые ты провел преисполненный жестокости и агрессии. Так разве Деймон не может измениться? Наверное, может. Мне даже хочется, чтобы я не ошиблась, ведь никто не виноват, что судьба раскинула нас по разные стороны баррикад.

– Знаешь, – Деймон начинает говорить, и я отрываюсь от раздумий, возвращаюсь к шумной и накуренной атмосфере Мистик-Гриль, – когда я понял, с кем и почему ты уехала, то подумал, что ты просто маленькая влюбленая дурочка и решил, что стоит как-нибудь выпить в твою память, – Деймон хмыкает и салютует мне стаканом. Я и сама не в силах сдержать усмешку, ведь, по сути, он прав. Я и правда тогда была так безрассудно наивна.

– Ты думал, Клаус меня убьет? – уточняю я, знаком прося официанта повторить. Пять минут давно прошли, но я осознаю, что сегодня мне нужно выслушать все, чтобы над головой больше не довлели воспоминания о прошлом. Сегодня я хочу начать новую жизнь.

– Думал? Да ты что? – Деймон искренне удивлен, он склоняется ближе и заговорщическим шепотом произносит: – Я был в этом уверен. Но потом вы приехали, и я начал сомневаться. Я все не мог понять, зачем вы в городе. Тогда мне казалось, что это связано с Еленой, ведь весь тот ритуал был зачем-то нужен Клаусу, а значит, вполне возможно, он снова придумал что-то.

– А ты не думал, что мы в городе из-за того, что я потеряла мать? – я приподнимаю бровь, потому что и правда недоумеваю. Как можно было считать, что в тот момент я думала о чем-то ином, кроме своей утраты? Да и ты, я знаю, в тот момент не строил коварных планов. Не после Шотландии, не после тех месяцев счастья, которые мы там провели. В любой другой момент возможно, но не тогда.

– Ты, может быть, и правда приехала из-за смерти Лиз. А Клаус?

– Клаус приехал со мной. Как ты видишь, он не причинил тогда вреда Елене. Скажи в ту ночь приема, когда ты пригласил меня в сад, чего ты добивался? – мне и правда интересно, и я поворачиваюсь к Деймону всем корпусом. Он повторяет мое движение, теперь мы сидим лицом к лицу, и он смотрит с интересом. Это даже чуточку льстит, ведь прежде я вызывала у Деймона лишь снисходительность, казалась ему полнейшей дурочкой.

– Может, я просто хотел увидеть тебя? Почему бы и нет? – Деймон снова наклоняется, обжигает губы теплым дыханием и гладит кончиками пальцев по щеке. – Может, я хотел поцеловать тебя? – Еще ближе, почти касаясь губ. А я не отстраняюсь, подсознательно знаю, что он сдастся первый.

– Или, может, хотел разведать обстановку? – шепотом интересуюсь я. Наверное, со стороны мы выглядим как парочка, но мне плевать, потому что здесь нет знакомых, некому осудить меня. Да и не за что. Я всегда была и остаюсь верна тебе.

– Господи, Форбс, какая же ты недоверчивая! – Деймон улыбается, но все же чуточку отстраняется и уже серьезно говорит: – Да, я позвал тебя в надежде, что ты расскажешь что-нибудь интересное. Я надеялся, что твои чувства ко мне все еще сильны. Единственное, что я не учел, это то, что ты что-то значишь для Клауса. Честно говоря, я думал, что ему плевать, что ты игрушка, всего лишь пустышка или же, наоборот, объект, с помощью которого он планировал влиять на нас. Я не мог предположить, что он будет ревновать.

– Ясно. В общем, я что-то подобное и предполагала. То есть, ты отдаешь мне этот флакон, потому что веришь, что Клаус больше не планирует причинить вреда Елене? – я снова перевожу взгляд на пузырек – он так и лежит на барной стойке.

– Нет. Я никогда не буду верить ему. Уж извини, Кэролайн. Именно поэтому я отдаю его тебе. Не ему. Не членам его семьи. Тебе! – Деймон выделяет последнее слово, и понимание затапливает меня холодной волной. Хочется обхватить себя руками за плечи и растереть озябшую кожу, но я сдерживаюсь. Вновь сажусь прямо, беру флакон и задумчиво рассматриваю на свету.

– Они умрут из-за этого? Не слишком ли просто?

– Умрут. Поверь, у Эстер было достаточно времени, чтобы придумать этот план.

– План, который провалился, – напоминаю я. – Скажи, Деймон, ты думаешь, что я убью их? Именно поэтому вы с Еленой сделали вид, что вы на нашей стороне, отказались от участия в плане Эстер? Вы просто боитесь, что что-то сорвется и поэтому хотите, чтобы грязную работу сделала я? Или что? – чувствую, как во мне закипает ярость, стискиваю зубы, потому что хочется заорать, чтобы Деймон наконец-то понял, что я люблю тебя.

– Нет. Ты, увы, на это не согласишься. Я даю это тебе на всякий случай. Мало ли, никогда не знаешь, что ожидать от этой семейки, – Деймон хмыкает и продолжает, – может, ты когда-то и сама захочешь избавиться от них. Но это твое дело. Сейчас же, пока ты хочешь сохранить им жизнь, относись к этому так, как я сказал сначала. Это акт доброй воли. Я хочу, чтобы ты, хотя бы в память о прошлой дружбе с Еленой, пыталась уберечь ее, столько, сколько будешь с Клаусом. Как ни странно, ты имеешь на него влияние. Это все, что мне нужно. Я взамен ничего не буду предпринимать против него и его семьи, – Деймон затихает, пьет виски мелкими глотками и кажется абсолютно спокойным. Но сейчас я значительно наблюдательнее: замечаю и то, как он до белизны сжал пальцы на стакане и как поджал губы.

– Ты любишь ее, – я не спрашиваю. Утверждаю.

– Да, – Деймон кивает, переводит на меня взгляд, и мы несколько минут смотрим друг на друга, не отрываясь. А потом я быстро прячу флакон в задний карман джинс и произношу:

– Будьте счастливы. И еще… Спасибо. Если вам будет нужна помощь, обращайтесь. Я сделаю все возможное. В память о былом… – наверное, в тот момент я говорю это больше из вежливости. На самом деле мне хочется перевернуть страницы нашей жизни, оставить позади городок Мистик Фолс, разорвать все связи. Даже анализировать сегодняшний разговор с Деймоном нет никакого желания. Я почему-то просто верю, что и они устали от нелепой вражды. Надеюсь, что в этот раз все получится и каждый наконец-то обретет свой кусочек настоящего счастья. – Прощай, Деймон.

– До свидания, Кэролайн, – не знаю, с умыслом ли Деймон сказал именно так или это просто было предчувствие. Впрочем, тогда я не обратила на это внимания. В тот момент я просто последний раз киваю ему и, не оглядываясь, ухожу.

Луну сегодня не видно сквозь плотное покрывало сизых облаков, поэтому ночь кажется совсем темной. Я несколько минут задумчиво смотрю в небо, а потом достаю флакон, перекатываю на ладони. Стекло такое холодное, оно неприятно жалит кожу, и я сжимаю руку в кулак, морщусь, когда острые грани пробки впиваются в кожу. Сейчас я держу в своих руках твою жизнь. Когда-то я молила Бога, чтобы иметь такую власть, я упивалась фантазиями о том, как найду способ уничтожить тебя. Всякий раз, когда мне под внушением приходилось забирать человеческие жизни, целовать ледяные, онемевшие губы и слизывать пряную, уже остывшую кровь я мечтала, что отомщу за каждую сломанную судьбу, за собственные разрушенные надежды. Сколько раз я проклинала тебя, желала смерти и шептала, словно заведеная, “я тебя ненавижу”? Наверное, я не смогу посчитать. Но сейчас все иначе, ведь теперь я знаю тебя настоящего, видела твою боль и могу понять мотивы твоих поступков. И хотя мне никогда не смириться с твоим отношениям к людям, к легкости, с которой ты забираешь чужие жизни, я больше не стремлюсь изменить тебя. Любые отношения требуют компромиссов. Просто в нашем случае уступки кажутся огромными, а я же произвожу впечатление безвольной куклы, лишенной свободы и чувства собственного достоинства. И, возможно, многие осудят меня, не поймут, как можно прощать и любить кого-либо, подобного тебе, но я и не хочу быть понятой. Я сделала свой выбор и готова нести за него ответственность. Я выбрала тебя.

Сейчас, мысленно расставив все по местам, я больше не сомневаюсь. Бросаю флакон под ноги, он бьется об асфальт с глухим стуком, но все же не разбивается. Приходится наступить на него ногой, тишину ночи нарушает хруст стекла, и я удовлетворенно улыбаюсь. Я все сделала правильно.

***

В доме тихо и темно. С удивлением понимаю, что уже почти полночь, и сожалею, что решила пройтись и подышать воздухом. Тогда хотелось привести в порядок переплетенные в клубок мысли, но сейчас осознаю, что явно найду тебя не в слишком доброжелательном расположении духа. Перед дверью в нашу комнату тяжело вздыхаю и аккуратно опускаю дверную ручку, хотя и понимаю, что это совершенно бессмысленно. Как бы я не подкрадывалась, ты все равно услышишь мое приближение. Вряд ли я когда-либо смогу застать тебя врасплох.

Первый беглый взгляд ничего не дает, создается ощущение, что спальня пуста, но потом я замечаю, что двери, ведущие на балкон, широко распахнуты. В комнате стоит приторный запах цветов и надвигающейся грозы, и я невольно вздрагиваю на сквозняке. Обхватываю себя руками за плечи и медленно иду на балкон, где замечаю твой силуэт. В руках у тебя бутылка, и изредка ты прикладываешься к ней, видимо, не планируя оборачиваться ко мне. Впрочем, этого стоило ожидать.

– Я вернулась, – тихо произношу, замирая за твоей спиной. На горизонте вспыхивают синие молнии, разрывают в цветастые клочья небесную твердь. С минуты на минуту начнется ливень. Такое чувство, что даже стихии подчиняются твоей воле, тонко улавливают перемены настроения.

– Поздравляю, – ты хмыкаешь, салютуешь бутылкой и делаешь большой глоток.

– Послуш… – мой голос тонет в яростных раскатах грома. Кажется, что даже земля под ногами дрожит, и я отчаянно стискиваю зубы. – Послушай, я просто хотела прогуляться… – договариваю, когда наконец-то восстанавливается тишина. На щеку падает первая капля – ледяная, она прочерчивает дорожку до подбородка, и больно жжется.

– Это ты меня послушай! – ты не повышаешь голос, но спокойствие всегда пугает меня сильнее. – Ты чудесно знаешь, что в Мистик Фолс тебе до сих пор многое угрожает, но все равно отправляешься сначала на кладбище одна, а потом убегаешь, сделав вид, что жаждешь провести время с Ребеккой. Ты, черт тебя возьми, меня за идиота держишь? – вот теперь ты повышаешь голос, и так стискиваешь пальцы на бутылке, что она трескается, взрывается сотнями осколков, и янтарная жидкость стекает по твоим окровавленным пальцам.

– Клаус…

– Не перебивай меня! – ты выпускаешь россыпь стекла, которую зажал в ладони, и той же перепачканной кровью рукой резко обхватываешь меня за волосы, дергаешь на себя, вынуждая упасть тебе в объятия. – Или ты считаешь, что я теперь вечно буду твоей нянькой? Ты снова вляпаешься в неприятности, а мне снова тебя спасать? Сколько можно, Кэролайн? – ты выпутываешь пальцы из моих волос, но с разрушительной силой сжимаешь на плечах. Кажется, я могу представить, как расцветают алые и бурые кровоподтеки на коже, как испещряются трещинками кости. Твое лицо искажено яростью, его теперь освещают часто вспыхивающие молнии, и капли холодного дождя все чаще капают на нас. Но за этой агрессией я вижу и что-то иное, то, что годами училась определять. Это забота. Вот такая – своеобразная, яростная и часто даже жестокая, но все же забота.

Боль в плечах жуткая, но мои губы все равно невольно растягиваются в улыбке. Ветер толкает меня в спину, в твои объятия, все ближе и ближе, как будто уговаривает, убеждает, что пора произнести самые важные слова. И я поступаю так, как велит сердце: становлюсь на носочки, касаюсь твоих сжатых губ своими, смотрю, как медленно рождается недоуменное удивление в глубинах твоих глаз и шепотом произношу:

– Прости. Я не хотела, чтобы ты волновался. Я люблю тебя, Клаус.

========== Глава 51. Enjoy the Silence ==========

Этой главы вообще не должно было быть. Я надеюсь, что мой маленький эксперимент не огорчит вас. Написано под потрясающую песню “Enjoy the Silence” группы Depeche Mode. Песню слушать и не обязательно, но вот почитать перевод было бы неплохо. Вся суть главы очень хорошо отображается ею.

Он промолчал. Не сказал ни единого слова. Просто промолчал…

Эта горькая мысль острыми осколками ранит меня снова и снова. В эту ночь я прокручиваю сцену на балконе сотни раз. Вспоминаю выражение твоих глаз, ярко-синие сполохи молнии и жалящие капли дождя на коже. В тот момент я ведь ждала хоть какой-то реакции, и каждая секунда длилась так долго, словно целая жизнь. Что я хотела услышать? Конечно, в самых смелых фантазиях я хотела бы ответного признания, но не особо рассчитывала на это. Понимала, что произносить такие слова для тебя непривычно и не смела настаивать. Но ведь ты мог поцеловать меня? Обнять? Улыбнуться? Или просто-напросто сказать банальное “спасибо”? Ничего! Тишина в ответ! Лишь легкое удивление на короткое мгновение отразилось в твоих глазах, а потом ты поджимаешь губы и медленно остраняешься. Небо вновь и вновь рассекают молнии, но я уже не обращаю на них внимания. Ничего не вижу, потому что мне больно, и перед глазами совсем темно, как будто я ослепла, осталась совершенно одинока в мире без мечты и надежды. Неужели я ошиблась? Верила в сказку, которой и в помине нет? Как же я могла так обмануться?

Утро проходит словно в тумане. Я старательно улыбаюсь семье, собираю вещи и разговариваю с тобой, стараясь ни словом, ни жестом не дать понять, каковы мои настоящие эмоции. Ты тоже демонстративно не припоминаешь вчерашних событий, держишься преувеличенно вежливо и до тошноты спокойно. Когда сил выносить эту фальшь больше не остается, я, воспользовавшись всеобщей суетой, проскальзываю в кабинет. Не могу сейчас видеть тебя, иначе не сдержусь и просто разрыдаюсь. Окончательно опозорюсь, дам тебе понять, какую жгучую боль ты причинил мне своим молчанием… Так и сижу в кресле, опустив голову на колени и слушаю мерный стук часов. Каждая секунда приближает наше расставание. Теперь я уже не верю, что нам суждено остаться вместе. Ты, кажется, этого не хочешь.

– Вот ты где, – едва сдерживаю испуганный вскрик, когда просто над ухом раздается голос Ребекки. Способность бесшумно подкрадываться, видимо, у вас семейное. Я недовольно поджимаю губы и откидываю волосы за спину, пытаясь собраться с мыслями. Господи, я уже и забыла, что уединиться в этом доме просто невозможно!

– Да, сейчас иду. Устала просто немного, – поясняю я, вымученно улыбаясь. Поднимаюсь на ноги, старательно смахиваю несуществующие пылинки с джинсов, только чтобы не встречаться взглядом с твоей сестрой. Она почему-то продолжает прожигать во мне дыры, будто пытается что-то прочитать на моем лице. Мне становится неловко, поэтому я, кашлянув, обхожу Ребекку, направляясь к двери.

– Тебе самой не противно? – вопрос нагоняет меня уже на пороге, и я резко застываю. Медленно оборачиваюсь, недоуменно приподнимаю бровь. И правда не понимаю, что имеет в виду Ребекка, но очень надеюсь, что наши вполне миролюбивые отношения не испортятся так неожиданно, из-за какого-то нелепого недоразумения. Я бы не хотела уезжать с еще большим грузом на сердце, чем он есть сейчас.

– О чем ты?

– О ваших отношениях с Ником. Я на вас смотрю и просто поражаюсь, – поясняет Ребекка, садясь в кресло и закидывая ногу на ногу. Такое чувство, что мы вернулись на несколько лет назад, в те времена, когда твоя сестра использовала любую возможность задеть меня.

– Я не понимаю тебя, Ребекка.

– Что же тут непонятного? После случая с Эриком вы стали напоминать семейную пару, женатую уже полвека. Он защищает тебя от всех подряд, носится, словно с хрустальной вазой. Ты же, вместо того, чтобы возмутиться, просто наслаждаешься таким порядком вещей, – Ребекка встает так резко, что я невольно дергаюсь назад. Но она больно обхватывает меня за запястья, царапая длинными ногтями кожу, пристально смотрит в глаза и отчетливо произносит: – Ты позволяешь себя жалеть. Бедная, несчастная девочка, которой сделали больно! Давайте погладим ее по голове и будем охранять от всего мира! – В голосе Ребекки слышится такая издевка и сарказм, что у меня даже ноги подкашиваются. Я пытаюсь вырвать руки из стальной хватки, но все мои потуги чересчур вялые. Кажется, Ребекка даже не замечает их.

– Я никогда не просила никого защищать меня!

– Я знаю. Но ты не дала понять Нику, что прежняя Кэролайн вернулась. Ты превратилась в покорную и спокойную зануду. Да, черт возьми, я не удивлюсь, если ты грезишь о домике с зеленым газоном и белым заборчиком! Ты не понимаешь разве, что Ник восторгался не такой девушкой? Искал не такую? У вас не может быть таких отношений! Вы не люди, Кэролайн, понимаешь?! – Ребекка уже кричит и так трясет меня, что я ощущаю себя тряпичной куклой. А потом, в одну секунду, она успокаивается, разжимает пальцы и снова плюхается в кресло. – Впрочем, это ваше дело.

– Я надоела ему? – произношу на выдохе. Господи, как же меняются порой мечты… Когда-то я желала превратиться в ненужную куклу, хотела, чтобы ты вышвырнул меня. Сейчас же я боюсь, что это произойдет. Как я буду жить? Несколько секунд по вискам больно бьет мысль, что, возможно, это именно ты попросил поговорить сестру об этом, чтобы я наконец-то поняла, что моя привязанность к тебе просто жалкая и нелепая. Но я быстро гоню от себя эту мысль. Не думаю, что ты используешь в общении со мной посредников.

– Нет. Но это пока. Кэролайн, вечность – это очень много. Нельзя быть милой домохозяйкой тысячи лет. Он ведь дает тебе такую невероятную свободу! Черт возьми, да я бы постоянно вила бы из него веревки, если бы не боялась, что он вновь вставит мне кинжал в сердце! А ты, имея такую привилегию, зная, что он никогда не позволит чему-либо угрожать твоей жизни, все равно продолжаешь играться в послушную, всепоминающую праведницу! Я думаю, что Ник уверен, что ты никуда не денешься. Вскоре ты станешь для него данностью! Ты этого добиваешься? – глаза Ребекки полыхают яростью, но сейчас я понимаю, что так она прячет свою заботу о нас. Твоя сестра понимает больше, чем мы с тобой. Несколько мгновений я просто обдумываю слова Ребекки, а потом, прикусив губу, присаживаюсь на подлокотник кресла. Откровенничать тяжело, но я все же произношу то, что чувствую:

– Я хочу быть с Клаусом. Я, кажется, не помню, как это, когда его нет в моей жизни. Что мне сделать?

– Провоцируй! Интригуй! Заставляй ревновать и злиться до безумия! Ты же можешь позволить себе все! Вам нужны эмоции, потому что впереди века! Когда-нибудь вы, может быть, и будете сидеть молча возле камина и читать классиков. Но не сейчас! – в этот момент я улыбаюсь. Мне хочется заключить Ребекку в объятия и сказать ей, что я люблю ее, потому что встряска, которую она мне устроила, оказалась необходимее, чем сотни утешительных слов. Но я сдерживаю порыв. Пора учиться слышать тишину и видеть сердцем. Слова – самое бессмысленное в чувствах. – Ты поняла? Я хочу, чтобы ты, дорогуша, устроила моему братцу веселую жизнь. Сможешь?

– Я постараюсь, – я киваю и искренне улыбаюсь. Создается ощущение, что даже холод, поселившийся в груди, отступил, сменился спокойствием и уверенностью. Если ты не можешь отвечать на признания словами, я добьюсь, чтобы ты демонстрировал свои истинные чувства поступками.