Текст книги "Тайна Волшебницы Света (СИ)"

Автор книги: Malenn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

Гэндальф поблагодарил Галадриэль и Келеборна за тёплый прием, попав под могущество Владычицы, он довольно быстро пришёл в себя, но задерживаться в Лориэне дольше необходимого он не собирался. Его очень беспокоила судьба Братства, в особенности Фродо, и он спешил к ним на помощь.

Когда двери в тронный зал отворились, Аэлин бросилась навстречу Митрандиру с горячей просьбой немедленно поговорить с нею.

– Я и сам не покинул бы Карас Галадон, не побеседовав с тобою, дитя! – улыбнулся ей Гэндальф.

Волшебник уже узнал о предстоящем ей походе и сам желал разговора с девушкой. Итак, они спустились в сад для того, чтобы спокойно поговорить, ибо на рассвете маг собирался покинуть пределы Лориэна с помощью верного Гвайхира.

Аэлин сбивчиво поведала магу обо всех своих снах, в которых общалась с Врагом и спросила совета о том, как ей освободиться от его темного воздействия. Слова словно застревали у неё в горле, а мысли опережали речи, выдавая тревогу и страх.

Волшебник размышлял некоторое время, а затем сказал:

 – Мысли Саурона сейчас лишь о Кольце, и это нам на руку, дитя. Ему важнее найти кольцо, нежели завладеть тобой и Ангуирэлом. Но это не значит, что он откажется от этой мысли, коли уж он так озаботился ею, что отправил шпионов даже в Ривенделл. Я уверен, что магия Саурона заставила эту несчастную девушку в Раздоле напасть на тебя. С помощью твоей крови было сотворено сильное заклятие, которое и позволяет Саурону вмешиваться в твои сны, и снято оно будет лишь тогда, когда он будет уничтожен.

– Значит, и моя судьба в руках Фродо? – печально осведомилась Аэлин.

– Сейчас судьба всего Средиземья в его руках! – улыбнулся маг. – Но надежда на благополучный исход всё ещё остаётся.

– Гэндальф… – замялась Аэлин. – Я хотела спросить тебя…

– Спрашивай, дитя моё! – ласково потрепал её за подбородок волшебник. – Что ещё тревожит тебя? Поединок?

– Битва тоже тревожит, конечно… но я хотела спросить, могла ли моя мать действительно полюбить Аннатара? Или он лишь пытается обмануть меня и посеять сомнения в моей душе? Неужели он создал Кольцо, чтобы отомстить ей и леди Галадриэль?

– Майрон не всегда был злым, Аэлин… – задумчиво ответил Гэндальф. – Он был учеником самого Аулэ, причем, очень способным, знания его были глубоки и обширны, а замыслы далеки от тех, что пытался внушить ему Мелькор. Последний жаждал лишь власти и разрушения всего, что создал Эру, дабы изменить всё по собственному усмотрению. Майрон тоже хотел власти, но желал управлять народами справедливо и мудро. Он мечтал избавиться от власти Валар и владеть землями Средиземья, подчиняясь лишь Мелькору. И лишь потом, когда его Владыка был повержен, им тоже овладела неистребимая жажда власти и крови, именно тогда он создал Кольцо и стал тем, кем он является сейчас – Сауроном. Но… такому чувству, как любовь подвержены все живые существа в Арде. Кроме, разве что, самого Мелькора. Да и он вначале мира желал себе в жёны Варду, как тебе известно.

– Значит, этот сон был лишь наваждением? – с надеждой спросила она.

– Ответ на этот вопрос может знать лишь твоя мать, дитя, и леди Галадриэль, – ответил маг. – Почему ты не открылась ей в своих сомнениях?

– Я не посмела… – тихо отвечала принцесса, смущенно опуская глаза. – В конце концов, прошло столько лет, сейчас это уже не важно. Я все равно пойду в Кирит Унгол… и постараюсь сразить Шелоб с помощью магии Ангуирэла.

– Ты должна быть особо осторожна в её логове, дитя. Паучиха очень сильна не только как монстр, она обладает могущественной тёмной магией. Глорфиндел не сможет помочь тебе в битве, Аэлин, ему доступно лишь сопровождать тебя и хранить в пути. Поединок – твоё бремя и только твоё! Огромный лабиринт, в котором она обитает, полон тайных пещер и подземелий, в которые не дано проникнуть никому без воли на то их хозяйки. Она будет пытаться запутать тебя, а потому не забывай не только об оружии, но и о талисмане, что висит у тебя на шее, ибо он сможет помочь тебе во мраке. И запомни, дитя: никогда не забывай слушать своё сердце, не поддавайся на уловки тьмы, ибо ты отличаешься от Саурона и его слуг тем, что в твоей душе есть то, что недоступно им. Любовь – самое страшное оружие в борьбе со злом. Во имя любви можно преодолеть любые беды и страхи, можно даже умереть во имя любви. Помни об этом, Аэлин!

Девушка слабо улыбнулась волшебнику и спросила:

 – Мы ещё встретимся, Гэндальф?

– Я не сомневаюсь в этом ни мгновения! – ответил он, поднимаясь на ноги. – А сейчас мне пора, дитя. Я нужен в Рохане, ибо там творятся темные дела, и мне необходимо вмешаться, пока Саруман окончательно не погубил рохиррим.

– А Братство? Я думала, ты спешишь вернуться к ним? – обеспокоенно спросила Аэлин.

Гэндальф улыбнулся ей и успокаивающе положил руку девушке на плечо.

– Я найду их непременно, не волнуйся, моя девочка! Моя миссия ещё далеко не окончена, ибо я тоже член Братства.

– Передай им мои пожелания удачи и пусть они все вернутся обратно невредимыми! И обними от меня Арагорна, я скучаю по нему, он ведь как брат мне… – смущенно попросила принцесса, опуская глаза.

– Непременно передам, Аэлин. Всем вместе и каждому в отдельности! – хитро улыбнулся чародей, легко читая причины её смущения. – Не переживай, дитя моё, я сделаю все, что в моих силах, чтобы сохранить Арагорна… и всех остальных в целости и сохранности!

Услыхав в голосе мага некий прозрачный намек и заметив лукавый блеск в его серых глазах, Аэлин решила, что способность Гэндальфа видеть насквозь всех, с кем он общается, увы, лишь усилилась с его воскрешением! Видимо, её страх за жизнь Леголаса, который она так отчаянно пыталась скрыть, написан на её лице.

– Я призвал Серогрива, чтобы он помог тебе добраться до перевала. В скалах, увы, он тебе не помощник, Аэлин. Не переживай, он легко вынесет вас обоих, тебе известно, что кони-меарас быстры и выносливы, а Серогрив – вожак меарас и мой верный друг. Он поможет тебе, по крайней мере на пути в логово монстра. Обратно вам придётся добираться самим, девочка!

– Hannon le, Митрандир! – поблагодарила она волшебника, склонив голову.

Тем временем, они приблизились ко дворцу, где их ожидали Владыки и Глорфиндел с Халдиром. Уже светало, и магу пора было отбывать в земли коневодов.

– Мне всё ещё не верится, что я вижу тебя, Гэндальф. Хвала Илуватару за то, что он вернул тебя нам! Прощай! – и слезы блеснули в глазах разволновавшейся принцессы.

– Не “прощай”, дитя, а “до свидания”, – поправил её маг и поцеловал в лоб. – Ибо мы обязательно скоро встретимся, слово волшебника!

Аэлин рассмеялась в ответ: именно так говорил ей Гэндальф в детстве, когда обещал что-нибудь, и она всегда верила его словам. Значит, нужно довериться ему и сейчас. Особенно, сейчас!

Рядом с Владыками стоял огромный белоснежный жеребец, потрясающе красивый, самый красивый, какого доводилось видеть Аэлин прежде. Глорфиндел и Халдир восхищенно разглядывали его, прежде им не доводилось видеть знаменитого вожака меарас.

Гэндальф подошёл к Глорфинделу и по-дружески сжал ему руки. С лордом Дома Золотого цветка маг был знаком ещё со времен его пребывания в Валиноре и ценил его, как отважного воина и преданного друга.

– Береги её, Глорфиндел. Она совсем дитя, несмотря на пробуждающуюся в ней силу, ты будешь нужен ей. Удачи тебе, мой друг! Удачи вам обоим!

Лорд Глорфиндел склонил голову в знак благодарности и твердо ответил волшебнику:

– Я обещаю хранить её, Митрандир! Я обязательно верну её обратно домой.

Попрощавшись с радушными хозяевами, Гэндальф взобрался на спину могучего Гвайхира и взмыл под облака, оставляя далеко внизу Золотой лес и устремляясь навстречу восходящему мартовскому солнцу. Аэлин печально проводила его взглядом и следила за ним, пока орел не превратился в маленькую точку на утреннем небосклоне, а затем и вовсе исчез.

Что ж, пора и ей собираться в дорогу. Настало время.

Направившись к себе в сопровождении Халдира, она всё обдумывала слова чародея и советы, данные им. Дойдя до дверей, Аэлин остановилась и обернулась к жениху. Халдир был бледен и взволнован, его лицо больше напоминало маску страдания, хоть он и пытался это мужественно скрыть.

Чтобы не прощаться с ним в коридоре, Аэлин открыла дверь и пригласила Халдира войти. Он много лет не переступал порог её комнаты, по крайней мере с тех пор, как принцессе исполнилось шестнадцать, ибо это было не совсем прилично, но сегодня они оба даже не подумали о дворцовых правилах. Сегодня они прощались.

Верная Нисса уже собрала её дорожную сумку, хоть Аэлин и не понадобится много вещей в дорогу. Она надеялась, что этот поход не продлится долго. Ей осталось лишь облачиться в мужское платье, пристегнуть к поясу оружие, и она будет готова отправиться в путь.

Лорд Глорфиндел уже наверняка ожидает её. Аэлин оставалось лишь попрощаться с женихом и получить последнее напутствие от Владык.

 Давай простимся здесь,  тихо проговорила она, оборачиваясь к жениху. – Мне ещё нужно зайти к Владычице…

Халдир вдруг резко шагнул к ней и отчаянно сжал невесту в своих объятиях. Аэлин слышала, как часто бьется его сердце, как он пытается справиться со сбившимся дыханием.

Покрывая быстрыми поцелуями её лицо и волосы, Халдир прошептал срывающимся голосом:

– О, любовь моя... ты не представляешь, как мне тяжело расставаться с тобою! Как подумаю, что предстоит тебе… я так хотел бы взять твоё бремя на себя... защитить тебя!

– Это невозможно, Халдир,  горестно шепнула она, пряча лицо на груди жениха.  Ты же знаешь это… Гэндальф сказал, что мы увидимся ещё, а это значит, что я вернусь к тебе… И тогда мы соединимся… навсегда.

– О, как я мечтаю об этом дне! – выдохнул Халдир, припадая к её губам.

Аэлин с готовностью ответила на поцелуй, обвивая его шею руками. Они долго целовались и никак не могли оторваться друг от друга, шепча слова прощания и любви. Аэлин изо всех сил старалась верить в то, что говорила.

Вскоре, Халдиру неизбежно пришлось покинуть комнату невесты. Никогда прежде она не видала его таким подавленным.

Аэлин осталась одна. С помощью Ниссы она сменила платье на серый бархатный камзол, узкие штаны, заправленные в высокие сапоги, и накинула дорожный плащ (такой же, как те, что Владычица подарила всем хранителям Братства).Затем принцесса собрала волосы в тугой пучок, закрепив его на затылке, и вытащила из тайника свой меч, пристегнув его к широкому кожаному поясу.

Надев капюшон на голову, Аэлин взглянула на себя в зеркало: в таком виде она напоминала хорошенького юного лучника из отряда стражей, если бы не сверкающий талисман-адамант у неё на шее. Итак, она была готова.

Спускаясь вниз, к ожидавшим её Владыкам, принцесса всё ещё до конца не верила в то, что всё это в реальности происходит с нею. Она словно только что превратилась из ребенка во взрослую девушку, будто с прошлой ночи минула не одна сотня лет, и Аэлин стала мудрее и старше.

– Namarie, моя девочка! – сказала Владычица, целуя её в лоб. – Да прибудет с тобою твоя сила и наша любовь! Положись на своё сердце.

– Береги себя, дитя моё! – добавил Келеборн, крепко обнимая внучку. – Наши мысли с тобою. Храни тебя Валар!

Попрощавшись с Владыками, Аэлин повернулась к Глорфинделу, стоявшему рядом с Серогривом, ожидая её. Чуть поодаль одиноко стоял Халдир, не сводя с неё глаз, он так и не смог уйти, намереваясь следить за отъездом, пока фигура возлюбленной не скроется за воротами крепости.

Глорфиндел легко вскочил в седло и протянул руку Аэлин, помогая ей устроиться впереди него. Серогрив явно даже не почувствовал веса двоих всадников, и лишь нетерпеливо бил копытом, стремясь поскорее пуститься в галоп.

Усевшись в седло, принцесса растерянно огляделась по сторонам, стараясь лучше запомнить дворец, сад, любящие лица Владык, потемневшие от тревоги глаза Халдира… Она будет думать о них в дороге, будет вспоминать и черпать в этих воспоминаниях силу…

Аэлин очень хотелось верить словам Гэндальфа о том, что они ещё увидятся, но страх уже начал закрадываться в её сердце, пытаясь лишить её воли к победе. Сейчас лишь твердая рука Глорфиндела, поддерживающая её за талию, придавала ей уверенности. Она не одна, хвала Валар!

Обернувшись в последний раз на Халдира, она неуклюже попыталась улыбнуться ему сквозь упрямо набегавшие слезы. При взгляде на жениха, сердце Аэлин вдруг пронзил какой-то неведомый ужас, словно тягостное предчувствие чего-то дурного… опасности…

Неужели маг ошибся, и она может и не вернуться из этого похода? Отчего её вдруг охватило страшное предчувствие беды? Предчувствие, что она видит Халдира в последний раз…

Комментарий к Namarie, любимый Лориэн! осанвэ – способ общения силой мысли

namarie – прощай

====== И смерть, и слёзы, и любовь... ======

На следующий день после отъезда Аэлин и Глорфиндела, Владыка Элронд привёл армию Ривенделла в Лориэн, дабы отправить помощь людям из Рохана, о чем его попросил Митрандир.

Узнав о том, что его дочь покинула Лориэн для того, чтобы направиться в Кирит Унгол для схватки с гигантской паучихой, Элронд пришёл в неописуемую ярость, ибо до сей поры находился в полном неведении относительно этого. Владыкам Лориэна пришлось выдержать его яростный натиск.

– Вы хотите сказать, что моя дочь направилась прямиком в логово монстра? А почему мне об этом ничего не известно??? – глаза Элронда метали молнии, а губы сжались в тонкую линию от гнева.

Келеборн подошёл к зятю и положил руку ему на плечо. Глубоко вздохнув, он ответил:

– На самом деле, это ещё не всё.

– Вот как? – гневно вопросил Элронд. – Какова её вторая задача? Вызвать в одиночку на бой самого Саурона?

 – Во-первых, Аэлин не одна, мы отправили с нею Глорфиндела. А во-вторых… она отправилась на эту битву с мощным оружием в руках.

– Но почему она? Других добровольцев не нашлось? Когда вы вызвали Глорфиндела в Лориэн, я решил, что ему будет поручено какое-то важное задание в связи с гибелью Митрандира. Но волшебник жив, и я даже и представить себе не мог, что вы отправите мою дочь в компании Глорфиндела прямо в руки врага! Для чего это было нужно?

На сей раз ответила леди Галадриэль. Разгневанный отец имел право на объяснения, она и так слишком долго скрывала от него тайну, связанную с рождением его младшей дочери.

– В руках твоей дочери Ангуирэл, – тихо сказала Владычица и пристально посмотрела в глаза Элронда, ожидая его реакции.

Владыка Ривенделла буквально оторопел от услышанного. Он растерянно переводил взгляд с лица Галадриэль на лицо Келеборна и обратно.

– Ангуирэл… черный меч… значит… наследник Аннатара – моя дочь??? Так вот почему вы с рождения не позволяли мне забрать её в Ривенделл!

– Мы хотели, чтобы Враг считал Аэлин погибшей при рождении. Темные чары отразились не только на Келебриан, но и на её ребенке. Саурон хотел зачать наследника от моей дочери, но она уже носила Аэлин. И тогда он решил погубить ваше дитя. Существовала опасность, что она родит монстра, обладающего страшной силой. Я опасалась этого, и потому оставила Аэлин в Лориэне, а Келебриан отослала в Валинор, пока она не лишилась рассудка от пережитого. Тьма могла проснуться в ребенке в любой момент, Элронд… Хвала Эру, что этого не произошло!

– И что же теперь вы мне предлагаете? Просто сидеть здесь и ждать? Ждать известий о её гибели? – Элронд в гневе сжал кулаки и нахмурился ещё сильнее.

– Нам нелегко было решиться на это, Элронд! – вставил своё слово Келеборн. – Но пророчество мы отменить не в силах. Лишь она сама сможет снять с себя чары Саурона, только так она освободится.

– Вы и вправду думаете, что она сможет уничтожить порождение Унголиант? Аэлин всего лишь дитя! Вы отправили её на верную гибель!

– Ты недооцениваешь её силу, Элронд! – возразила Галадриэль. – Саурон передал ей мощь майар, он и сам не догадывается, что вырыл себе яму. Если она смогла совладать с Ангуирэлом, и у неё достанет сил расправиться с Шелоб, значит, она сможет противостоять и Саурону!

– Почему вы не отправили с нею Халдира? – спросил Владыка Ривенделла. – Жених имеет на это право!

– У Халдира другая миссия. Ему предстоит вести наши армии на битву в Хельмову падь. Рохан нужно отстоять, мы не можем оставить их в беде.

– Именно для этого я и привёл сюда войска! – проворчал Элронд. – Правда, я думал поручить командование Глорфинделу.

– Халдир справится не хуже, не волнуйся, – заметил Келеборн. – Завтра на рассвете армии должны выступить из Лориэна, чтобы успеть на помощь вовремя.

Элронд устало кивнул в знак согласия. Все его мысли сейчас были сосредоточены на судьбе младшей дочери, и он молил Илуватара, чтобы он позволил несчастному отцу вновь увидеть своё дитя.

А белоснежный Серогрив тем временем мчался, словно ветер, неся на себе двоих всадников. Аэлин и не предполагала, что существуют такие быстрые и выносливые лошади!

За пределами лесов Лориэна стояла ранняя весна, и солнце светило ещё по-зимнему, землю покрывала пожухлая прошлогодняя трава, а деревья ещё не пробудились от зимнего сна. Пейзаж кругом был мрачен и уныл, тяжелые свинцовые тучи заволокли серые небеса, обещая скорый дождь, а леденящий ветер пробирал буквально до костей.

Плащ не особо спасал от холода и Аэлин дрожала, словно осиновый лист. Заметив это, Глорфиндел обернул принцессу своим длинным изумрудным плащом и крепче прижал к себе, пытаясь согреть своим теплом.

Ему, казалось, были нипочем ветра и дожди, словно тело его было не из плоти, а из стали. Девушка с благодарностью прислонилась спиной к его груди, чувствуя, как понемногу начинает согреваться. Хвала Валар, с нею рядом верный друг и помощник! Даже и представить невозможно, как бы она сейчас обходилась без него!

Чувствуя, как принцесса, согреваясь, засыпает у него на груди, Глорфиндел вновь сокрушенно вздохнул, в очередной раз засомневавшись в том, что их поход окажется удачным.

Это юное создание, едва вышедшее из пеленок, ну абсолютно не представлялось Глорфинделу похожим на наследника Аннатара! У него на плече лежала юная эллет, пусть и королевской крови, но ей бы ещё в куклы играть, а не с монстрами сражаться.

Он, конечно, научил её обращаться с оружием, но ведь этого мало! Достанет ли у неё сил побороть свой ужас при виде огромного жуткого монстра?

Это наивное дитя ведь, похоже, даже Саурона не боится, поскольку тот не причинил ей вреда в её снах! До сих пор Аэлин не сталкивалась со злом, за исключением своего непреднамеренного путешествия в Дол Гулдур, и её неопытность в бою может стоить ей жизни. А он ничем не сможет ей помочь! Эта мысль не давала покоя доблестному воину.

Если дочь его Владыки погибнет, а Глорфиндел не сможет этого предотвратить, то лучше ему самому сгинуть в этих проклятых горах, чем жить, казня себя вечно. Да и леди Арвен он никогда не сможет посмотреть в глаза, если не сумеет спасти её сестру.

Они остановились на привал спустя два дня, коню нужно было дать небольшой отдых, да и самим всадникам не помешало бы размять затекшие конечности.

– Мы заночуем здесь, принцесса, – сказал Глорфиндел. – А на рассвете отправимся дальше. Сейчас поставим шатёр и разведем огонь.

Аэлин, хлопая сонными ресницами, осмотрелась по сторонам. Они находились на каком-то предгорье, это уже явно была не равнина: холмы, поросшие густым колючим кустарником, сменяли глубокие овраги. Глорфиндел нашёл один из таких оврагов для того, чтобы переночевать здесь, ветер не так сильно продувал это место, как на открытом пространстве.

Пока воин возводил шатёр, Аэлин подошла к их поклаже и извлекла из неё сумку с овсом для Серогрива. Подойдя к коню, она протянула ему на ладони угощение, а другой рукой ласково потрепала за гриву. Прислонившись к шее Серогрива, девушка задумалась.

Она всё ближе к перевалу, а значит, всё ближе к смерти… Страх сковывал её мышцы и волю, мешая спокойно дышать и мыслить. Может быть, всё это бесполезно? Или это просто ошибка? Ну, какой из неё герой, в конце концов?

– Принцесса! – окликнул её Глорфиндел. – Идите сюда, всё готово.

Аэлин подошла к разведенному костру и с наслаждением протянула заиндевевшие руки к огню, поскольку к ночи ветер и холод лишь усилились.

Глорфиндел протянул ей лембас и флягу с вином. Но девушка от сильной усталости даже не чувствовала голода и отрицательно покачала головой.

– Даже не думайте! – строго возразил Глорфиндел. – Вы должны сохранить силы для битвы, а потому мне придётся кормить Вас силой, если Вы откажетесь. И смею Вас заверить, это очень неприятно!

– Как Вы строги, милорд, – виновато пробормотала Аэлин, получив первую нахлобучку от своего грозного телохранителя. – Я повинуюсь!

И, в знак послушания, она отломила кусочек лембаса и отправила его в рот. Выражение лица Глорфиндела чуть смягчилось, глядя на это. Он согрел вино над костром и протянул кубок Аэлин.

Ей на ум сразу пришёл их переход через Карадрас, она вспомнила, как нечаянно разгадала сердечную тайну военачальника Ривенделла. Слабая улыбка тронула её губы.

Однако, пора было ложиться спать, ведь завтра им предстоял дальнейший путь, необходимо было набраться сил.

– Идите спать, aranel, – велел ей Глорфиндел. – Я буду здесь, у костра.

– Но Вам тоже необходимо отдохнуть, милорд! – запротестовала Аэлин.

– Не беспокойтесь обо мне. Я вполне могу подремать и сидя у костра. Даже если я усну, то успею мгновенно проснуться в случае опасности.

– Я посижу немного у огня, никак не могу согреться, – сказала Аэлин, кутаясь в плащ.

Глорфиндел подошёл к ней и молча укутал в плед, извлеченный им из поклажи, а затем снова занял своё место у костра, медленно потягивая горячее вино из кубка.

– Милорд... – тихо окликнула его Аэлин.

– Что Вам угодно, aranel? – отозвался он, поднимая глаза на девушку.

– Расскажите мне о Валиноре… о Чертогах. Скажите, это страшно – умирать?

– К чему эти мысли, принцесса? – удивился Глорфиндел. – В Чертоги Вам ещё рановато, не нужно об этом думать.

– Я не могу не думать о смерти, милорд… – прошептала Аэлин, глядя на пламя костра. – Я ведь не знаю, буду ли жива завтра.

– Будете! – отрезал Глорфиндел.

Взглянув на её осунувшееся личико, суровый воин смягчился, ибо принцесса выглядела испуганным взъерошенным птенцом, выпавшим из родительского гнезда. Глорфиндел поднялся на ноги и, обойдя костер, присел рядом с девушкой.

Аэлин подняла на него усталые печальные глаза, и сердце воина не выдержало. Он молча обнял её за плечи, и принцесса доверчиво склонила голову ему на плечо.

– Не думайте о плохом, моя госпожа, – тихо сказал он. – Лучше вспомните о тех, кто ждёт Вас в Лориэне и Ривенделле, у Вас столько любящих родных и друзей! Вас ждёт любимый! Им всем сейчас намного хуже, чем Вам, ибо они страшатся за Вашу жизнь и ничем не могут помочь. А нет ничего хуже ощущения собственного бессилия.

Услышав слова о том, что её ждёт любимый, Аэлин вдруг не выдержала и разрыдалась. У неё перед глазами возникло сразу два лица – Халдира и Леголаса. Они оба смотрели на неё с одинаковым выражением, когда она видела каждого из них в последний раз.

Глорфиндел прав: Халдир действительно ждёт её возвращения, а вот Леголас… Он даже не знает, что она отправилась в Кирит Унгол. А если бы и знал, что это изменило бы? Что бы он почувствовал, если бы узнал?

Глорфиндел был даже рад, что напряжение Аэлин наконец-то прорвалось наружу и будет смыто слезами. Он тихонько покачивал её, терпеливо давая девушке выплакаться.

О, эти женщины! Вечно они рыдают по любому поводу и без! Хотя, следует признать, что Аэлин предстоит вовсе не женское дело, так что повод для слёз у неё точно есть, и весомый. Правда, доблестный воин как-то не привык ощущать себя в роли няньки!

Через несколько минут всхлипывания стали затихать, и Аэлин тихонько уснула на плече своего телохранителя. Осторожно, стараясь не разбудить, Глорфиндел поднял её на руки и отнес в шатер. Глядя на её заплаканное личико и мокрые ресницы, воин подумал, что больше всего он сейчас не завидует Халдиру.

Одна лишь мысль о том, чтобы проводить свою любимую на смертельную схватку с чудовищем, была способна свести его с ума. Если бы на месте Аэлин сейчас была её сестра, Глорфиндел даже и представить себе не мог, что творилось бы в его душе.

Уже много-много лет воин мужественно хранил свою любовь от той, кто вызвал это чувство в его сердце. Хранил и молчал, ибо знал, что Арвен любит Арагорна. Он знал, что рано или поздно ему придётся наблюдать, как она выйдет замуж за своего героя. Ему придётся смириться с этим.

Он лучше всех понимал Халдира, оказавшегося в точно такой же ситуации, как и он сам. Глорфиндел, в силу многих тысяч прожитых им лет, без малейшего труда прочёл любовь, написанную на лицах Аэлин и Леголаса, и больше всех в этом странном любовном треугольнике он сочувствовал именно Халдиру.

Его товарищ по несчастью оказался третьим лишним, невольно встав между влюбленными. Нет худшей участи для того, кто сам страдает от неразделенной любви. А эта глупенькая девочка умудрилась всё запутать ещё сильнее, посчитав чувство долга превыше любви и сделав, тем самым, несчастными всех троих!

Вот не зря он всю жизнь сторонится женщин! Лучше жить простой холостяцкой жизнью, не впуская их в свое сердце. А стоит поддаться их власти, как потом возникают вот такие безвыходные ситуации.

А всё женская глупость!

***

А в это самое время в Медусельде…

Камин жарко пылал в огромной зале и Арагорн, не отрываясь, глядел на пламя, сидя у длинной скамьи, на которой безмятежно спала юная светловолосая девушка. Сон никак не шёл к нему, несмотря на все потрясения последних дней и смертельную усталость от многодневной погони за отрядом урук-хай.

Внезапное появление живого Гэндальфа, да ещё и возрожденного в гораздо большем могуществе, не могло не внушать радости, как и весть о том, что Мэрри и Пиппин живы и здоровы, находясь под присмотром энтов.

Узнав всё это, Арагорн почувствовал огромное облегчение. Лишь гибель Боромира не давала ему покоя, ибо он винил себя в том, что не успел вовремя, чтобы спасти его. Гэндальф также очень опечалился вестью о смерти сына наместника Гондора, а весть о том, что Фродо и Сэм направились в Мордор, напротив, его обрадовала. Словно он знал что-то, недоступное Арагорну и всем остальным членам Братства. Привычка мага не всегда объяснять свои поступки давно перестала удивлять Арагорна.

Хвала небесам, Гэндальфу удалось справиться с чарами Сарумана, и снять наваждение с конунга Теодена. Значит, у королевства Рохан появился шанс сбросить иго Сарумана и восстановить свои границы. Жаль только, что конунг похоронил сегодня единственного сына и наследника…

Похороны принца тяжело дались Эовин, племяннице Теодена. Бедняжка, она так отважно пыталась не разрыдаться на глазах у всех! И лишь после похорон, спрятавшись у себя в опочивальне, девушка рыдала до самого вечера. Не в силах оставаться в четырех стенах, Эовин бродила по дворцу, пока не набрела на бодрствующего Арагорна.

Остро чувствуя чужую боль, наследник Исильдура постарался, как смог, внушить ей, что на смерти принца жизнь не заканчивается, и ей, молодой и красивой девушке, ещё есть, о чем мечтать и к чему стремиться. После беседы с ним, Эовин удалось немного успокоиться и уснуть, наконец.

Вот он и сидел теперь у камина, охраняя её сон и погрузившись в мысли о собственном будущем.

Мысли его устремились далеко, под своды обители Владыки Элронда, к его единственной, к Арвен…

О чем она сейчас думает? Арагорн был уверен, что в этот миг Арвен также думает о нём, как и он – о ней. Их всегда связывала некая магическая нить, позволяя без слов читать мысли друг друга, чувствуя боль и радость.

О, как бы он хотел сейчас оказаться хоть на миг рядом с Арвен и сжать её в своих объятиях! На один только миг! И тогда ему было бы нипочем сразить хоть всех орков Мордора в одиночку!

Услышав осторожные шаги позади себя, Арагорн обернулся. Кажется, не только он не смог уснуть сегодня ночью?

Обернувшись, он увидел идущего к нему Леголаса. Друг выглядел не лучше самого Арагорна, его покрасневшие глаза выдавали бессонницу. Подойдя, принц присел рядом с ним. Арагорн жестом попросил его говорить тише, указав на спящую Эовин.

– Не спится? – негромко спросил он принца.

– Увы… – пожал плечами Леголас и вздохнул. – Тут ещё Гимли храпит, словно дракон в своем логове! Да и как уснуть после такого мероприятия? Не переношу похороны…

– Как и все, – согласился Арагорн. – Мне едва удалось успокоить несчастную принцессу. – кивнул он в сторону Эовин.

Леголас улыбнулся, глядя на друга.

– А ты остаешься верен себе, Эстель? Где бы не пролегал твой путь, позади остаются покоренные девичьи сердца!

– С чего ты взял? – удивился Арагорн.

– Я прекрасно видел, как принцесса смотрела на тебя сегодня утром, когда мы явились сюда в компании Гэндальфа! По-моему, это была любовь с первого взгляда. – лукаво прищурил глаза принц.

 Мне кажется, что твой эльфийский взор слегка тебя обманывает, мой друг! – отшутился Арагорн.  К тому же, ты явно приписал мне свои лавры покорителя девичьих сердец. Это за тобою тянется шлейф одержанных побед, насколько мне известно. Особенно в людских селениях! Какая девушка сможет устоять перед твоей эльфийской красотой?

 – Ты только моему королю об этом не проговорись! – усмехнулся Леголас. – А не то я в миг окажусь обрученным с какой-нибудь пустоголовой эллет из числа лихолесских красавиц.

– А ты, кажется, против? – тихо засмеялся Арагорн. – Разве продолжение рода – не долг сына короля?

– Разумеется, причём, первейший, – устало вздохнул принц. – Но связывать себя без любви я не собираюсь. Это глупо.

– Значит, будешь ждать любовь? – осторожно спросил наследник Исильдура, заглядывая в глаза друга.

Леголас промолчал и лишь слегка пожал плечами вместо ответа. Голубые глаза эльфа потемнели, а Арагорн уже знал, что подобное происходило с его другом в моменты сильного волнения, печали или гнева. Что же за чувство преследует его сейчас?

– Леголас, – тихо позвал он. – Тебе не кажется, что друзья не должны иметь секретов друг от друга?

Принц вскинул глаза на него и помрачнел ещё сильнее: он прекрасно понял, к чему ведет друг, но поддерживать тему ему явно не хотелось.

– У меня нет тайн от тебя, Арагорн… – тихо ответил он, отводя глаза.

– А я думаю, что есть, – возразил тот. – И тайну эту ты оставил под сенью лориэнских таланов.

– Арагорн! – Леголас положил руку на запястье друга. – Я не хочу об этом говорить.

– Почему? – спросил наследник Исильдура. – Иногда лучше выговориться, становится легче.

– Легче? – горько усмехнулся принц. – Не в моём случае!

 Скажи мне, друг мой, – попросил Арагорн,  ты действительно влюблён? Или это для тебя лишь очередная игра?