Текст книги "И феникс Ордена (СИ)"

Автор книги: MaggyLu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

– Мистер Каллаган, – обернулся министр к Старейшине.

– Не слышу, – прошелестел череп. – Но не важно… Эти премьеры меняются так часто, что память не в силах удержать даже лиц. К чему имена?

Сухопарая рука выпросталась из мантии и подманила к себе жениха, с легкой усмешкой наблюдавшего за диалогом.

– Люциус, мальчик мой, – зашуршал голос, – мы все скорбим по безвременно ушедшему Абраксасу. Он был добрым другом и толковым советчиком. Я тешу себя надеждой, что ты, сколь юн бы ни был, впитал в себя всю мудрость и разум своих предков. Ты займешь место главы Совета по праву наследования. И будь столь добр, оповести маггла о наших дальнейших планах.

Лицо счастливого жениха залил румянец, куда более яркий, чем в тот момент, когда он целовал супругу у алтаря. Расправив плечи и проведя рукой по безупречно-гладкой прическе, молодой глава Совета взглянул в глаза премьер-министра.

– Видите ли, мистер Каллаган, – уверенно начал Малфой, словно не раз репетировал речь, – не каждый из ваших предшественников может гордиться тем, что имел честь присутствовать на заседании Совета чистокровных семейств. Строго говоря, вы – первый и единственный. Мы предприняли сей шаг только ради того, чтобы в магглах не зародилось и капли сомнения. Вас почтили вниманием главы двадцати трех из двадцати восьми чистокровных семей Британии. И все, как один, неколебимы в своем решении. Многолетняя вялотекущая война ослабила мощь страны. Мы теряем и лучших из наших соотечественников, и самых юных, только закончивших обучение волшебников. Магическая кровь вырождается. Браки между аристократическими семействами заключаются по третьему-четвертому кругу, и все больше чистокровных предпочитают плодить полукровок, не имея возможности найти себе пару на острове. Изоляция высасывает из нас ресурсы. Не только магические, но и, – Люциус ухмыльнулся и развёл руками, – как это ни прозаично, финансовые. Снабжение границ, поддержание боевого духа… Драконы, наконец… Мерлин, мы только что усмирили очередной бунт гоблинов, не желающих отдавать прирученных драконов на нужды защитников.

Премьер слегка нагнулся, прислушиваясь, и поправил очки в узкой оправе.

– Одним словом, господин премьер-министр, мы планируем предпринять кардинальные меры. И приглашение продиктовано лишь необходимостью довести до вашего сведения, что это единогласное решение большинства уважаемых магическим обществом людей. Любой из исходов конфликта будет равно благоприятен для нас. Некоторые его элементы могут повлечь за собой неизбежное нарушение Статута Секретности, о чём мы заранее уведомляем маггловское правительство.

– Что-то вроде чудовища в Ист-Энде? – ледяным голосом поинтересовался премьер.

– О, бедное животное ни в чём не виновато, – беспечно бросил Малфой. – Но вам придётся подготовить множество официальных версий. Со своей стороны мы, конечно, сделаем всё возможное. И вам придется взять на себя почетную миссию оповестить нашего оппонента или его доверенных лиц. Сами мы, как вы понимаете, здесь бессильны. Не смею вас больше задерживать. Наслаждайтесь праздничным вечером среди гостей.

Малфой лучезарно улыбнулся, кивком головы указав премьеру на дверь. Тот поправил очки, кивнул и размеренным шагом покинул комнату.

– За ним бы присматривать, Гарольд, – донесся голос из-под меховой мантии. – Этот не так прост, как его предшественник.

Министр магии послушно моргнул и выскользнул из комнаты. Помещение мигом преобразилось, превратившись из курительной в подобие делового кабинета. В центре вырос овальный стол, присутствующие уселись на положенные им места.

– Поздравим же мистера Малфоя с успешным дебютом, – проговорил Берк, подъезжая поближе к столу. – Незабвенный Абраксас накануне своей кончины снискал моё одобрение, поделившись крайне занимательным планом. Огласи же его.

Люциус откашлялся и начал следующую речь.

*

– По правде говоря, мистер Минчум, я не напуган настолько, насколько юный хозяин пытался меня испугать. Не стоит разочаровывать молодого человека, – поспешно добавил премьер, наблюдая за тем, как пары кружатся в танце. – Человеческому обществу не так уж важно стоит ли во главе страны маг, аристократ крови, глава таинственного ордена или просто узурпатор. По сути, положение Европы ничуть не отличается от нашего. За тем исключением, что британцы чтут свою королеву и она даёт себе труд поздравлять их на Рождество и Пасху. В остальном… власть в мире людей принадлежит людям, и им всё равно, какой породы паук сидит в центре чужой паутины, а уж тем более – насколько чиста магическая кровь. Налоги, профсоюзы, свободные выборы, равные гендерные возможности, обеспеченное будущее – вот что волнует людей в первую очередь. Им вовсе нет дела до вырождения кучки аристократов. Возможно, кое-кто будет этому даже рад. Но магическое взаимодействие стран может открыть перед Британией невероятные перспективы, которых мы были лишены со времен Черчилля.

– Я правильно понимаю, – сглотнул комок в горле министр Минчум, – что вы не против не только конфликта, но и объединения с континентом на определенных условиях?

– Разве я это сказал? – удивился премьер. – Ах, до чего же увлекательное зрелище…

И маггловский министр целиком погрузился в созерцание завораживающего танца цветов в исполнении подруг невесты.

В бывшей курительной все сосредоточенно слушали Маркаса Макмиллана – обрюзгшего краснолицего волшебника, чьи глаза воинственно сверкали, то ли от вдохновенной речи, то ли от излишка выпитого.

– …. здесь не осталось и половины уважаемых людей, наблюдавших попытку Того-О-Ком-Все-Предпочли-Забыть противостоять Европейскому Пауку, – лицо старого мага озарилось светом, и он словно внезапно помолодел на полвека. – Он был величайшим из живущих волшебников со времен Мерлина и Салазара. И если бы не трагическая случайность во время поединка… Несчастный юноша, чья смерть стала причиной позорной слабости Альбуса… Нам никогда бы не пришлось возводить Купол ради защиты от временно отступившего Гриндевальда. Хех, – крякнул он, запустив пальцы в седую гриву, – поработали мы тогда на славу. До сих пор ни одна капля магической крови не может проникнуть сквозь барьер. При должной защите от атак на него, разумеется. За ним родились наши внуки, и внуки наших внуков будут окружены таким же миром и покоем.

С противоположной стороны стола донеслось неодобрительное цоканье языком и вздох.

– У тебя есть возражения, Гораций? – ядовито поинтересовалась Вальбурга.

– Что ты, дорогая. Я всего лишь подумал о том, что Старый Паук сосредоточил в своих мохнатых лапах чудовищную власть и силу, не подпуская к себе мало-мальски талантливых магов. Видела бы ты их учебные планы. Мне однажды довелось… Даже в Хогвартсе дела обстоят намного лучше. По крайней мере, мы не губим юные дарования и готовы принимать полукровок и магглорожденных без ограничений. Возможно, когда-нибудь появится маг, способный противостоять Геллерту, столь же сильный и амбициозный, каким был он во времена своей юности.

Слагхорн, словно ужасно утомившись, вынул из кармана шёлковый платок и отёр воображаемый пот с лица.

– Вы не видите среди своих бывших и настоящих учеников такого самородка, профессор? – слегка уязвлено поинтересовался Малфой.

– Я планомерно работаю над этим долгие годы, – и профессор неприлично быстро осушил стоящий перед ним бокал.

– Что ж, – подала голос высокая белокурая ведьма с решительным лицом. Две толстых косы, оплетённых кожаными шнурами, придавали ей вид грозной скандинавской воительницы. – Нет ничего проще, чем выявить достойнейшего в честном поединке.

– Нам не нужен достойнейший, – возразил плотный молодой мужчина в расшитой золотом мантии. – Нам нужен сильнейший.

– Мудрое замечание, Рудольфус, – Вальбурга выпустила в воздух несколько колечек розоватого дыма, – тебе ли не знать, что это не одно и то же.

– После смерти Геллерта нам достанет сил, чтобы, объединившись, поставить на место всех недоучившихся магов Европы, – вполголоса заметил Малфой.

– А мне казалось, – тихо возразил голос с дальнего края стола, и все воззрились на неприметного Барти Крауча. Того явно взволновало повышенное внимание, но он, слегка заикаясь, продолжил. – Мне казалось, что речь в первую очередь идет о наших потомках. О самом существовании магической Британии, если вам угодно. Близкородственные браки, ограниченность нашего круга влияют на магические способности будущих поколений. Тебе, конечно, можно строить планы, любезнейший Люциус. Пусть Нарцисса подарит тебе десяток наследников.

Барти поднял бокал, поздравляя жениха:

– Но давайте взглянем правде в глаза. Мы все связаны родственными узами. И ты будешь благодарен судьбе, Малфой, если хотя бы половина твоих детей не окажется сквибами.

– Должность клерка в Бюро учета рождаемости даёт неоспоримую информированность, – хмыкнул сосед Вальбурги.

– Представьте себе, уважаемый Эйвери – горячо возразил Крауч. – Полукровки нынче с рождения сильнее, чем чахлые наследники священных семейств. И среди магглорожденных порой… Я не хотел бы, чтобы моя кровь выродилась из-за брака сына с очередной внучкой моего дяди.

Побледневший Малфой с трудом скрывал гнев, яростно вцепившись пальцами в край стола.

– Так что, турнир?! – неожиданно звонко взвизгнула белобрысая Роули, встряхнув косами.

Повисло долгое молчание. Взгляды присутствующих изучали бесстрастное лицо Старейшины.

– Турнир… – прошелестел он. – И пусть победит не достойнейший, но сильнейший. На его долю выпадут великие свершения во имя избавления Британии от забвения.

– Разумеется, участвовать будут только претенденты из Списка чистокровных, – процедил Малфой.

– Как ты мог подумать иное, мальчик мой, – скрипнул череп и исчез в меховом капюшоне мантии.

– Требуется единогласное решение, – сказал Люциус, извлекая из воздуха уже готовый документ.

Все по очереди коснулись пергамента палочками, подтверждая согласие.

– Каждая семья получит право представить своих участников, если таковые изъявят желание. А сейчас позвольте предложить вам вернуться к празднованию. У меня и самого несколько другие планы на сегодняшний вечер, – Люциус натянуто улыбнулся и покинул комнату.

Гости группами последовали за ним, и только из-под мехового капюшона донеслось старческое похрапывание.

====== Глава 7. Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост ======

– Чем больше ты говоришь, тем меньше у меня желания связываться с тобой, Дамблдором и тем более дементорами, – заключил Снейп.

Гарри не удержал язык за зубами:

– Оптимизм никогда не был твоей отличительной чертой.

– Хвала Мерлину, я не гриффиндорец. И пока ещё не твой профессор. Видимо, к счастью. Качество головной боли, которую ты можешь доставить своими идеями – непревзойденно.

– Отлично. Оставайся здесь, зарывайся носом в книги, вари перечное для больничного крыла и делай вид, что круче всех. А мне, знаешь ли, некогда. Я вернуться должен. Волдеморт сам по себе не развоплотится второй раз. Иногда лучше без помощников, чем с таким занудой, как ты.

– Обратись к Мародёрам, – зло сказал Снейп, усаживаясь на кровать. – Их идиотское умение соваться во все дыры без разбора как раз в твоем духе. Видимо, из дурной крови Поттеров это не вытравить ни временем, ни магией.

– Сколько можно повторять тебе, что я не мой отец! – крикнул Гарри, забыв, что этот Снейп точно не помнит своих слов.

– Ну повтори ещё раз, мне некуда торопиться.

– Конечно, ты всё успеешь. Даже поцеловать воняющую гнилью руку Волдеморта. Гарантирую массу удовольствия. Ты будешь проделывать это неоднократно. Еще и на коленях к нему подползать, преданно глядя в глаза: «Мой господин, мой лорд, что прикажете?»

Северус, недолго раздумывая, привстал и врезал костлявым кулаком прямо ему в челюсть. Гарри взвыл, подпрыгнул и кинулся на обидчика. Сцепившись, они катались по полу, позабыв про палочки. Гарри норовил угодить в нахально торчащий нос. Северус уворачивался, тянулся к горлу Гарри, стараясь сомкнуть на нем пальцы, и пару раз довольно болезненно заехал ему локтем под дых. В какой-то момент Гарри оказался верхом на Северусе, и, сжав до хруста коленями ребра, заставил противника на секунду замереть. Тот воспользовался передышкой, молниеносно приподнялся, дернул Гарри на себя и укусил за плечо прямо сквозь пижамную куртку. По коже заструилась липкая жидкость, быстро пропитывая тонкую ткань.

– Может быть, ты и лучший ловец, – проговорил, сплевывая, Снейп, – но в уличной драке ни на что не годишься. Совсем не умеешь двигаться.

– Кому, как не тебе, знать особенности движения мужских тел, – забормотал Гарри, сползая с Северуса. Он не чувствовал боли, только смущение и неловкость. Поза показалась слишком двусмысленной.

– Не знаю, о чём ты подумал, – быстро ответил Северус, поднимаясь. – Давай залечу рану.

– Сам справлюсь.

Гарри отыскал палочку и остановил кровь.

Они молча стояли в разных углах комнаты – всклокоченные, раскрасневшиеся, исподтишка наблюдающие друг за другом.

– Я всего лишь хотел сказать, что глупо ввязываться в опасное дело, не продумав своих действий и их последствий, – наконец сказал Северус.

– Мой опыт подсказывает, что никогда ничего не идет по плану. Когда я слышу про план, мне хочется бежать как можно дальше.

– Не преувеличивай. Давай подумаем вместе.

Это можно было принять за извинение, если бы Гарри, конечно, его ждал.

Случайный наблюдатель наверняка сказал бы, что привидения Визжащей Хижины в тот вечер устроили семейную вечеринку с буйным выяснением отношений. Когда Северус и Гарри наконец-то пожали руки после долгого спора, в комнате не осталось ни одной целой чашки. Даже бутылка с остатками виски треснула, не выдержав напряжения. Из саквояжа доносился подозрительный звон и стук. Гарри растерянно огляделся и кинулся собирать черепки.

– Оставь, – оборвал Снейп, испепеляя весь мусор подряд. – Я новое с кухни принесу. Да и книги нужно вернуть в библиотеку. Никто не знает, чем всё закончится.

Когда Северус ушел, Гарри всё ещё не понимал, как им удалось уговорить друг друга. Одного – на то, чтобы всё же связаться с компанией Мародёров, а другого – держать язык за зубами. Северус настаивал, чтобы Гарри продолжали считать инкубом и даже обещал «немало весёлых моментов» в связи с этим. Правда, то, что он мог посчитать весельем, вовсе не казалось Гарри такой уж забавной перспективой. Так или иначе, подобие плана было готово, и чем скорее он будет воплощён в жизнь, тем больше шансов, что в будущем всё стало не слишком плохо.

Снейп вернулся со слегка удивленным Люпином, который, как и привык Гарри, больше молчал и слушал, чем возражал.

– Гарри, – представил его Северус.

– Я инкуб, – выдавил из себя Гарри.

– Я понял,– Люпин приподнял уголок рта в улыбке. – Ты предлагаешь рискованное развлечение, Снейп, но история хромает на все четыре лапы. Какой-то дальний родственник, которого непременно нужно разыскать в Азкабане… Вряд ли тебе поверят.

– Поттеру будет достаточно, – отрезал он, и Ремус только пожал плечами.

Через полчаса в хижине собрались вшестером. Люпин быстро привел Эванса, тот кинулся за Блэком, и уже все вместе выдернули Поттера из какого-то бара, где он обтирал стойку вместе с маггловской девицей.

– С какой стати ты полез к нам? – Джеймс был явно недоволен сорвавшимся свиданием.

– Не полез, а предлагаю хоть раз употребить ваши умения на пользу дела. Знаешь других анимагов? Так дай адресочек, я и без вас справлюсь.

Джеймс растерянно поправил очки, но рвущийся наружу вопрос так и не задал.

– Тоже мне секрет, – скривившись, бросил Северус. – Я с четвёртого курса знаю.

– Ничего себе… – присвистнул Сириус.

– Не все имеют привычку кричать об увиденном на каждом углу. Не то чтобы я доверял тебе, – нахально прищурился Северус. – Ровно наоборот. Такая бестолочь может превратить даже колодезную воду в скипидар. Но теперь, – он бесцеремонно сгрёб Гарри за талию, притягивая поближе, – надеюсь, ты поймешь, что человеческие сущности мне малоинтересны.

Гарри понятия не имел, как ведут себя в таком случае инкубы, но на всякий случай склонил голову на плечо Северуса.

– Если бы он еще так подозрительно не смахивал на Поттера, – не преминул заметить Сириус.

– Первый опыт, – развел руками Снейп. – Досадная погрешность в ритуале, учту в будущем. Я хотел, чтобы он был похож на Джеймса. Вот только на Джеймса Дина.

Все заржали так, словно только и делали, что по вечерам мотались в маггловское кино, а затем погрузились в обсуждение визита в Азкабан.

*

Аппарировали в узкую, похожую на каменный коридор, бухту парами. Гарри изо всех сил вцепился в ладонь Северуса, опасаясь расщепления. Вслед за ними на скользких камнях появились Сириус и Эшли. И когда уже все извелись от нетерпения – Джеймс и Ремус.

– Шоколад прихватили, – оправдываясь, сказал Люпин. – Мало ли…

На другом берегу замёрзшего пролива уходила ввысь треугольная махина Азкабана. Гарри с опаской тронул ногой тонкий лед.

– Откуда ты узнал, что вокруг тюрьмы нет защитной магии? – обернулся Эшли к Северусу.

– Кое-чего не пишут в официальных учебниках.

– Да кто ж по доброй воле сунется туда, откуда, возможно, нет выхода, – встрял Гарри.

– Мы, например, – хохотнул Сириус. – Неплохие выходят последние каникулы. Выше ожидаемого.

Снейп ещё раз обвел недоверчивым взглядом Мародёров.

– Итак, мы ищем человека по фамилии Дамблдор. Он может отличаться от портрета, который вы видели. Если вообще ещё жив.

Гарри закусил губу, сдерживая вздох. До этой минуты ему не приходило в голову, что тридцать лет в компании дементоров может не вынести даже самый сильный и благородный из волшебников. Если так, то все старания напрасны. И что же делать? Что делать, если он никогда не сможет вернуться? До чего ж неправильно выходит: сам он тут, в спокойном и почти безопасном прошлом, а там бросил не только друзей, но и всех, кто возлагал на него такие надежды. Не исполнил Пророчество. А значит, Волдеморт будет спокойно жить и действовать в мире, где Гарри больше не существует. Он со стоном опустился на холодные камни и накрыл голову руками.

– Оставил бы ты его здесь, Снейп, – заметил Эшли. – Вряд ли в Азкабане ему найдется применение. Если, конечно, у тебя нет особых фантазий на сей счёт.

Сириус закашлялся.

– Правда, – поддержал Джеймс. – Мы ещё не видели и тени дементора, а твоя игрушка уже утирает слёзы. Вот уж не знал, что темномагические твари настолько чувствительны.

– Верно призванный инкуб ничем не отличается от нормального человека. По эмоциональным реакциям, естественно. Но его основное умение не идёт ни в какое сравнение с человеческим, и оно слишком ценно, чтобы бросить инкуба без присмотра.

– Дашь попробовать? – почти взмолился Сириус. – Ну хоть разочек. Интересно же….

– Своего призови, – резко ответил Северус, накрывая голову Гарри ладонью. – Мы идём или будем предаваться сексуальным мечтаниям до весны?

– Да Мерлина ради, – фыркнул Джеймс, – кому они интересны?

Он прикрыл глаза, слегка потоптался на месте, и крупный олень забил копытом, подгоняя друзей следовать его примеру. Сириус тут же превратился в Бродягу, с места Эшли послышался недовольный клёкот, и небольшая серая птица с тремя длинными перьями в хвосте уселась на загривок псу, перебирая клювом шерсть.

«Хорошо, что не крыса, – мелькнуло в голове у Гарри. – Птицам я доверяю намного больше».

Олень осторожно ступил на замёрзшую гладь пролива и понёсся к противоположному берегу. Бродяга, залившись радостным лаем, кинулся за ним, а птица взмыла вверх, пропав из виду. Оставшиеся пристально следили за их передвижением.

– Дементоры что-то учуяли, – понял Гарри, когда густой туман у подножья башни шевельнулся. Точка, в которую превратился Сохатый, растворилась в темном облаке.

– Значит, и нам пора, – зябко поежился от ледяного ветра Ремус.

Северус порылся в кармане пальто и достал три маленьких флакона.

– Я не мог точно рассчитать дозировку для каждого из вас, – предупредил он. – Если действие начнет ослабевать, отпивайте следующий глоток.

Ремус подозрительно обнюхал откупоренный пузырёк.

– Зелье подавления эмоций, – ответил Северус на невысказанный вопрос. На секунду замер, задумавшись, и быстро продолжил, – возможно, тебе стоит принимать его вместе с ликантропным. Напомни потом, обсудим.

От первого глотка слегка щипало губы, и кружилась голова, но Гарри смело ступил вслед за Северусом на скользкую поверхность. Все трое шли молча и осторожно, сосредоточенно переставляя ноги, пока не достигли заиндевевшей кромки берега. Туман у основания башни шевельнулся и пополз к ним.

– Дементоры, – неожиданно спокойно сказал Гарри.

– Вовсе незачем их беспокоить. Постарайся не вынимать палочку без особой необходимости, – посоветовал Северус, но свою выставил вперед и сжал покрепче.

– У твоего инкуба есть палочка? – донёсся сзади удивленный голос Люпина. – Странное существо. Самое странное из всех, кого я когда-либо встречал.

– Весьма неожиданно звучит из уст оборотня, не находишь?

– Даже если и так, – равнодушно отозвался Ремус. – Во всём этом есть что-то неправильное, что заставляет меня сомневаться и не доверять тебе.

– Я и не просил мне доверять! – рявкнул Северус, и Гарри почувствовал, как холодная липкая мгла становится гуще и вползает в мозг помимо его воли.

– Северус, успокойся, прошу. Ты заставляешь их насторожиться.

– Я совершенно спокоен, – буркнул Северус, и тут же каждый услышал в голове низкий протяжный вой. Вслед за терзающими душу звуками в мозг проник ледяной голос:

– Что вы ищете, три человеческих существа, в нашем доме?

Северус застыл, выпустив из рук палочку. Лицо, обычно спокойное или надменное, исказила гримаса отчаянья. Он плавно оседал на промёрзшую землю, неловко прикрывая голову локтями.

– Нет, Северус, нет! – заорал ему прямо в ухо Гарри. – Я знаю, что ты чувствуешь! Сопротивляйся изо всех сил! Мы даже не пересекли порог. Где это чёртово зелье?!

Рука Северуса бессильно скользнула по карману.

– Ремус, помогай!

Люпин держал обмякшее тело, пока Гарри пытался влить зелье сквозь стиснутые зубы.

– Не угадал с дозировкой для собственной порции, – прошептал Северус, приходя в себя.

– Никогда не знаешь, сколько именно дряни у тебя в голове, – кивнул Люпин. – Я только что видел Фенрира Сивого. Кажется, он сбежал за угол.

Гарри ободряюще сжал его дрожащую ладонь и понял, что для них троих это путешествие будет не таким лёгким, как они беспечно предполагали вначале.

Едва троица достигла тёмного проёма в стене, навстречу вылетела птица, призывно покружила перед их носами и устремилась вперёд.

– Эванс, наверное, нашёл его, – Снейп не выпускал из рук флакон с зельем.

Внутри не было такого густого тумана, зато царила почти непроглядная тьма. Эванс мягко касался крылом лица Люпина и уносился вперед, указывая дорогу.

– С детства мечтал здесь побывать – пробурчал Гарри.

На бесконечной лестнице дементоров не было. Птица метнулась в тёмный коридор, где из каждого угла доносились вопли, стоны отчаяния и животные завывания. Северус зажал нос. Пахло привычно, словно в его родном доме в последние годы – болезнью и безысходностью. Все трое держались за руки, стараясь не потерять друг друга.

Ладонь Ремуса была жаркой и влажной, а пальцы Северуса, то и дело прикладывающегося к бутылочке с зельем, – словно кусочки льда. Птица зависла перед одной из решёток, и Северус, поколебавшись, вынул из кармана простую маггловскую зажигалку, осветив пространство неярким мерцающим огоньком.

– Факел нужно было подготовить, – заметил Ремус.

– Кто ж знал,– отозвался Гарри, разглядывая узника, обернувшегося на звук.

Да, он был почти таким же, каким Гарри знал его. Покрытые грязью и паутиной длинные волосы, сплетённые в две косы, и седая борода, клочками свисавшая до колен. Дамблдор устремил на них невидящие глаза и довольно внятно прошамкал беззубым ртом:

– Долго же вы заставили себя ждать.

Северус покосился на Ремуса и птицу, всё ещё снующую вдоль ржавой решётки. Люпин демонстративно перевернул свой пустой флакон.

– Это личное. Погуляй тут, – прошептал Снейп, вкладывая в его ладонь новую порцию зелья. Ремус пожал плечами и пошёл в сторону лестницы.

– Нам нужна ваша помощь, профессор, – прошептал Гарри через решётку.

– Я ошибся, – послышалось в ответ, и узник, неожиданно сгорбившийся, словно приложенный ватноножным заклинанием, отошел от решётки и свернулся клубком на драном тюфяке.

Северус громко выругался, когда зажигалка с шипением погасла. Из коридора потянуло могильной сыростью.

– Контролируй эмоции, – шепнул Гарри, достал палочку и с неимоверным усилием зажёг едва заметный огонек Люмоса.

– Я думал, семья вспомнила обо мне спустя столько лет. Хотелось повидаться хотя бы перед смертью, – донеслось с тюфяка. – Ради этой встречи я держался все годы.

– Я думаю, вы ни в чём не виноваты, профессор.

– Я невиновен. Нет ничего справедливей возмездия. Именно это чувство всё ещё позволяет мне не потерять рассудок. Ты кто?

– Гарри.

– Внук или правнук? – заключенный повернул лицо к свету, словно мог его видеть.

– Я ваш ученик.

– И чему ты научился у меня?

Северус, внимательно вглядывающийся в сморщенное бледное лицо, нетвёрдым голосом спросил:

– Как ваше имя?

– Персиваль Дамблдор. Остатки разума подсказывают, что вы искали не меня.

Оторопевший Гарри долго не мог подобрать слов.

– Вас помнят и любят там, за пределами тюрьмы. У вашей семьи всё хорошо, – он отхлебнул из флакона внушительный глоток и метнулся по коридору вслед за Северусом.

– Не тот Дамблдор, – прошипел Северус сквозь зубы Люпину и птице, – ищем дальше.

Ремус не терял зря времени. Пока шёл недолгий разговор, он успел соорудить факел из шарфа, пучка влажной соломы и подобранной доски. Огонёк издыхающей зажигалки лизнул нитки, и конструкция удушливо зачадила, озаряя путь. Эванс рванул в темноту и вскоре вернулся в сопровождении Сириуса. Пёс покружил вокруг Люпина и уселся мохнатым задом на носок его ботинка.

– Ты нашёл? – спросил Люпин, почесывая пса за ухом. Бродяга тявкнул утвердительно.

Камера Дамблдора находилась гораздо выше. Трое перепрыгивали через ступеньки, стараясь не отставать от пса.

– Меня ноги не несут, – устало пожаловался Ремус, когда Бродяга исчез в темноте очередного коридора.

Гарри с трудом преодолел последнюю сотню шагов, ориентируясь на приглушенный лай. Вскоре подоспел Северус с факелом. Приоткрытая трухлявая дверь явно свидетельствовала, что узник не стремился оставить место своего заточения.

Гарри с опаской протиснулся в щель и услышал, как Северус со стуком захлопнул дверь изнутри, прямо перед носом обиженно взвизгнувшего Бродяги. В камере воняло, как в склепе: плесенью, гниющей плотью и едкой щелочью. Чад факела добавлял в смрадный коктейль клубы горького дыма. Гарри зажал нос и, приподняв очки, утёр слезящиеся глаза. Северус ткнул факелом в направлении звука, и оба, сдерживая рвотные позывы, уставились на кучу человеческой плоти, укутанную в изодранную ткань. Куча, шевельнувшись, приподняла верхушку, опутанную комом грязной пакли. Между склизких прядей мелькнули сомкнутые опухшие веки и ввалившийся рот.

– Профессор Альбус Дамблдор? – твёрдо спросил Северус.

–Тру-ля-люшки, тру-ля-ля

Муха вышла за шмеля.

Дили-дон! Дили-дон!

В церкви слышен шум и звон*, – проквакала куча.

– Это он... – Гарри едва не завыл от отчаяния. Надтреснутый сипящий голос напоминал воронье карканье, но сомнений не оставлял.

– Я – король. Вот мой дворец.

А ты – бездельник и наглец, – ответил узник.

– Попробую с ним поговорить, – решился Гарри, шагнул вперед и вцепился в гниющую, изъеденную язвами руку. – Профессор, меня зовут Гарри. Гарри Поттер. Я ваш ученик, и мне очень нужна помощь.

– Доктор Фауст, добрый малый,

Учит деток чем попало —

Розгой, плеткой, ремешком,

Палкой, скалкой, кулаком,– завопил ввалившийся рот, широко разевая челюсти.

– Ты же видишь, он безумен, – проговорил Северус.

– Но я же не могу оставить его просто так, даже не попытавшись! – Гарри затормошил изможденное тело, словно тряпичную куклу. – Профессор, директор Дамблдор! Очнитесь, пожалуйста! Прошу вас, помогите мне!

– Ты его задушишь, – равнодушно заметил Северус.

В подтверждение его слов тело обмякло и прекратило подавать признаки жизни.

– И что теперь? – растерянно прошептал Гари, отступая на шаг.

Северус склонился над кучей плоти и тряпья.

– Дышит, кажется, – неуверенно проговорил он.

– До срока в строгости ребят

Держать необходимо,

Пусть по домам они сидят

И будут невредимы, – донеслось откуда-то из-под свалявшихся лохм.

– А если попробовать легилименцию? – На секунду Гарри показалось, что решение идеально.

– Да я ж убью его на фиг! Не такой уж я опытный легилимент.

– Коль ночью поживей идти

И не считать ворон,

Куда угодно попадешь,

Не то что в Вавилон, – заметил безумный узник.

– Это мой единственный шанс, – взмолился Гарри. – Если ты сможешь достучаться до его сознания, он непременно мне поможет. Это очень важно. Северус, пожалуйста!

– Хотел бы я иметь хоть сотую долю твоей уверенности, – вздохнул Снейп. Затем, словно решившись на отчаянный шаг с обрыва, сгрёб Гарри в охапку и вышвырнул за дверь.

– Сиди и жди там! – проорал он, для верности блокируя ручку рукояткой факела.

Гарри дернул несколько раз, убедившись, что дверь надежно заперта. Из пустого коридора потянуло знакомым: ледяным и липким. Одним глотком прикончив остатки зелья, он принялся ждать.

В темноте и холоде секунды казались часами, а минуты – вечностью. Гарри трясло от озноба, стоило лишь вспомнить бесформенную зловонную массу, бывшую когда-то Дамблдором. Он решил, что предпочитает думать о директоре, как о добром и мудром старике с лукавым прищуром голубых глаз. И если всё сложится хоть чуточку удачно, он навсегда забудет этот мир и всё, что есть в нём неправильного и невозможного. Представься ему такой случай, он с радостью сейчас шагнул бы навстречу Волдеморту, только ради того, чтобы снова выпить чаю с лимонными дольками.

Дверь противно заскрипела, и Северус, сжимая в дрожащей руке факел, быстро переступил порог.

– Ну? – бросился к нему Гарри.

Северус молчал, а в его глазах плясали безумные искры.

– Ну? – ещё раз нетерпеливо переспросил Гарри. – Получилось?

– Получилось… Идём отсюда. Я держусь из последних сил.

– Я попрощаться, – схватился Гарри за ручку двери, но Северус неожиданно сильно привалился к ней спиной.

– Не стоит. Вряд ли он сейчас оценит вежливость.

И сполз на грязный пол тюремного коридора. Факел, угодив в зловонную лужу, зашипел и погас.

– Ремус! – завопил Гарри, не задумываясь, что сейчас сюда могут слететься все охранники Азкабана.

Должно быть, Люпин ориентировался в темноте намного лучше, чем обычные люди. Не пытаясь поджечь потухший факел, он подхватил Снейпа, закинул его руку себе на плечо и с неожиданной скоростью поволок вперед и вниз по крутой лестнице. Гарри оставалось только бежать следом, стараясь не заблудиться в кромешной тьме.