Текст книги "И феникс Ордена (СИ)"

Автор книги: MaggyLu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Гарри молча кивнул. В непонятной ситуации слушай больше, чем говори: он отлично усвоил этот урок.

– Вы наверняка знаете, мистер Поттер, как глубоко признателен педсостав Хогвартса попечительскому совету. Уважаемый мистер Малфой прекрасно осведомлен, что мы делаем всё возможное, чтобы его сын…

– О, безусловно… – холодно заметил Гарри, расправляя дрожащими пальцами смятый документ. Он перегнул пергамент пополам. Потом по диагонали. Ещё раз. И ещё, с трудом удерживаясь от того, чтобы сложить прыгающую лягушку и отправить ее прямиком в высокую прическу директора. МакГонагалл нависала над столом, он глядел снизу вверх на бывшего декана и профессора трансфигурации.

– По крайней мере, мистер Малфой может быть совершенно спокоен. С тех пор как в прошлом году близнецы Уизли облагодетельствовали меня этим… – Минерва вскинула трость, целясь прямо Гарри в лоб, – в школе не происходило ничего, способного заинтересовать министерство.

– Но сейчас особый случай? – вкрадчиво спросил Гарри, выползая из удобного кресла. – Присядьте-ка, уважаемая Минерва, и введите меня в курс дела.

«Мерлин, как же жмут ботинки!» Ноги сдавило, как тисками. Он попытался незаметно размять пальцы, а директор, очевидно, приняла его тихое шипение за проявление крайней степени нетерпения. Она тяжело опустилась в кресло, призвала две чашки свежезаваренного чая и пустилась в объяснения. Драгоценному и единственному наследнику рода Малфоев ничего не угрожало – все печальные события произошли с младшекурсниками. Трое детей сейчас находились в специальном помещении под надзором профессоров, а директор ожидала министерского позволения перевести несчастных в Мунго, где их жизнь могли бы поддерживать профессиональные колдомедики.

– Конечно, у мадам Помфри высокий доступ к использованию медицинских чар, но увы… – вздохнула она.

– Почему же вы столько тянули?! Это ведь небезопасно для их жизни.

– Вовсе нет, – уверила его директор. – Просто крайне низкий уровень магии, если верить Поппи. Ученики вне опасности, но переводить их без решения попечительского совета и министерства – против правил.

– Против правил… – выдавил Гарри и потер свербевшую скулу. Пальцы коснулись жесткой щетины, и он подскочил бы от радости, если бы не пристальный взгляд напротив. Рон и Дин Томас освоили чары бритья еще в прошлом семестре. И он всегда с завистью смотрел на мягкий пушок над губой Сириуса и легкую синеву на щеках Джеймса. А вот у Северуса… Стоп! Нужно думать о другом!

– Но что же произошло с несчастными детьми?

Минерва пожала плечами в ответ:

– Переутомление, возможно. Чрезмерные нагрузки…

– При таком-то учебном графике? – фыркнул Гарри. – Когда я учился, у нас не оставалось времени даже на сон.

– Хогвартс несколько отличается от европейских школ, мистер Поттер, – устало сказала Минерва. – Вам ли этого не знать?

– Мне нужна вся информация. Любая. Учебные планы, личные дела учеников, подшивки газет со времени поступления этих детей, даже их пригласительные письма.

Почему бы не воспользоваться случаем на полную катушку? Кажется, у него хорошо выходило подражать надменным интонациям старшего Малфоя, но лицо директора оставалось спокойным и равнодушным.

– Вы понимаете, что от результатов моего расследования зависит не только их жизнь, но и судьба всей школы? И ваша личная в том числе?

– Хотела бы я знать, где попечители раздобудут другого идиота на должность директора, – тихо вздохнула она, но тут же громко добавила: – Конечно, мистер Поттер.

Встала, опираясь на палку, и, неловко склонившись, сунула голову в камин.

– Мистер Малфой-младший поможет вам сориентироваться в школе, – она с трудом распрямила спину.– А теперь прошу меня извинить. Руны у старших курсов. Кто-то же должен затыкать прорехи в штатном расписании…

На угол стола слетелась кипа документов из разных ящиков. Гарри сгреб пергаменты и последовал за директором к выходу. Портрет Диппета саркастично хмыкнул им вслед.

«Местная драгоценность», тощим задом подпирающая постамент горгульи, ни капли не изменилась.

– Ух ты! – сказал он, оглядев Гарри с ног до головы. – Стажёр? Конечно… станут серьезные люди соваться в наше болото…

– Мистер Малфой, – прошипела директор.

Драко церемонно поклонился и взял прижимающего к груди бумаги Гарри за локоть.

*

Люциус Малфой пил. Методично, не чувствуя вкуса, набирался выдержанным коньяком. Впервые в жизни он упустил что-то серьезное. А ведь как хорошо начинался день! Младший Эйвери наконец-то занял так давно желаемый пост, за что остался перед Люциусом в вечном неоплатном долгу. Любой из министров преданно заглядывал бы в глаза главе Управления Согласования, но этот, в отличие от несговорчивого предшественника Крауча, был готов на всё без сомнений и возражений. В размеренной и спокойной жизни давно не происходило ничего, кроме рутинных дел, и, надо сказать, это его полностью устраивало.

Управление Согласования. Он сам придумал себе должность много лет назад, почти искренне уверяя прессу, что негоже при его происхождении и воспитании паразитировать на былых заслугах. И он, как самый смиренный гражданин, готов начать министерскую карьеру с нуля. Но с тех пор ни одно решение не покидало стен министерства без личной визы единственного сотрудника нового отдела.

Министерская махина редко давала сбои. Даже Аврорат под руководством недальновидного, но очень активного Поттера четко оказывался в нужном месте в нужное время, контролируя любое нарушение.

Люциус фыркнул в бокал, и тонкий хрусталь отозвался высоким звоном: дел у аврора Поттера было немного. С тех пор как этот растрепанный щенок ввалился в мэнор, заявляя, что близко знаком с его спятившей свояченицей и хочет получить место стажёра, прошло ни много ни мало восемнадцать лет. Тогда авроры гибли один за другим, усмиряя распоясавшихся после снятия Купола волшебников. И Малфою, в сущности, не было дела до судьбы еще одного из них. Два года они подавляли бунты в Лютном и сдерживали наплыв темной магии с континента – обнаружилось неожиданно много желающих подзаработать оказанием услуг в таких областях, о которых глава Совета чистокровных только читал в запретных книгах. Казалось, что вместе с Куполом испарился Статут о Секретности. И хотя толстый свиток пергамента по-прежнему находился на почетном месте в центре Зала Приемов, ежедневные нарушения каждого из его пунктов ужасали даже закаленных членов Визенгамота. Мерлин с теми, кто просто завел себе пятинога-переростка. Но сколько сил и нервов было истрачено на переговоры с маггловскими министрами! Какие только комбинации ни проворачивались, чтобы убедить их закрыть глаза на причиняемый ущерб. А денег… Одна реставрация Тауэрского моста, облюбованного для массовой дуэли компанией французов и местных волшебников, стоила министерству приличного состояния. А компенсации жителям ушедшего под воду острова? Девятнадцать лет прошло, а еще платить и платить…

Всё изменилось, когда к нему явился Северус Снейп. Два года сопляк скрывался после турнира, упрямо отвергая все попытки связаться с ним, заманчивые предложения сотрудничества, чеки на астрономические суммы и приглашения на министерские балы. А после перехватил его у кабинета Минчума и, потрясая нечесаной гривой, сунул под нос пачку исписанных пергаментов. Студент-недоучка, нагрянувший в школу в последний день Т.Р.И.Т.О.Н., чтобы отправить Грюма в Мунго с практического экзамена по ЗоТИ и почти довести до инфаркта Слагхорна, заявляя, что растолченный клык норвежского горбатого гораздо эффективнее клыка гебридского черного дракона в Зелье Реальных Снов. По остальным предметам он не получил троллей разве что из жалости. От Снейпа смердело тухлой улиточной слизью и нестиранной одеждой, но он упрямо наступал на Малфоя и, не стесняясь в выражениях, заявлял, что есть способ остановить хаос, с которым не в силах справиться тупоголовый аврорат и придурок министр. Так и сказал «тупоголовый» и «придурок». Люциус никогда не был ни тем, ни другим, да и потерей памяти не страдал, иначе не зазывал бы так настойчиво патлатого нахала на работу в министерство. Поэтому, спрятав нос в кружевной платок, морщился, но слушал настырного юношу, утащившего его ради разговора на берег озера.

Безумный план сработал и оказался не только эффективным, но и прибыльным: маленькие порции магии, заключенные в небольшие перламутровые шарики, успешно продавались на черном рынке Европы; Аврорат исправно расставлял метки новорожденным волшебникам, избавляя их от стихийных выбросов, и тщательно отлавливал взрослых, не прошедших процедуру ограничения. Слухи ползли, но, видят Мерлин и Салазар, не Малфой проговорился о том, чье изобретение они воплотили в жизнь. А если и он, то уж точно не специально.

И вот сегодня Северус Снейп вновь заявился без приглашения. Раздвинув плечом кривящуюся ему в лицо толпу и на удивление безропотно снеся полетевшее в спину: «Ублюдок!». После стольких лет, как будто не было между ними ни разговоров, ни встреч, ни общих тайн. Как будто он забыл дикие глаза и обморок Нарциссы, заставшей их, бурно обсуждающих в постели строительство Колодца. И ни размолвок, ни долгих лет столкновений в коридорах министерства с обязательным вздергиванием подбородка и демонстративным взглядом в сторону. Как будто Малфой в чем-то виноват, а не он сам. И не было последней капли, когда Снейп, плюясь ядом и не выбирая выражений, требовал допустить к работе в хранилище магии его молодого и явно сумасшедшего любовника. Впрочем, – Люциус подлил коньяку – до того дня глава УпС мог только догадываться, что этих двоих связывает нечто большее, чем совместная работа.

Два часа назад Северус Снейп механическим от сдерживаемой злости голосом заявил, что Люциусу следовало бы лучше контролировать происходящее в подвале министерства. Колодец, где, словно в сейфе, годами копилась неиспользованная магия – тайное оружие, способное при едином всплеске стереть с лица земли не только остров, но и две трети континента, был пуст. И более того… Северус утверждал, что тот, кто обчистил Колодец, сейчас точно сильнее, чем любой из известных ему магов. «Сильнее, чем ты можешь себе представить», – сказал он и даже не выругался. Малфой поверил безоговорочно. Уж слишком неестественно разговорчивым и нервным был старый знакомый, бывший любовник и чёртов гений.

Думать не хотелось. Необходимо всеми силами избежать огласки и найти подлеца, пока дело не приняло наихудший оборот. Пара аврорских отрядов может неплохо размять кости при аресте, но Снейп утверждал, что понятия не имеет, кто и каким образом проник в хранилище. Вот тут, пожалуй, он не стал бы ему верить.

Думать не хотелось. Хотелось просто напиться. Получалось плохо.

====== Глава 24. Полночная дуэль ======

У Малфоя были длинные ресницы. Даже длинней, чем у Северуса. Но такого блеклого светло-мышиного оттенка, что заметить их можно было только, когда он выгибал шею, заискивающе поглядывая снизу вверх. И вообще младший Малфой вел себя неожиданно дружелюбно, от чего становилось немного не по себе.

Они сидели в библиотеке – пыльной, безлюдной, освещенной одним чадящим факелом. Мадам Пинс, как следовало из документов, тоже не значилась среди сотрудников школы. Гарри отчаянно не хватало какой-то мелочи, чтобы унять мелкую дрожь в пальцах. Монетка, перо или хотя бы давно ненужная волшебная палочка были бы как нельзя кстати. Он доломал расщепленный край стола и трансфигурировал кусок дерева в карандаш.

– Так это правда? – задохнувшись от странного восторга, выдавил Малфой.

Гарри продолжал делать вид, что сосредоточенно вчитывается в личное дело Элинор Макрэйни (второй курс, Гриффиндор, магглорожденная), пока Драко не заерзал по скамье.

– Что же так удивило вас, мистер Малфой? – ледяным голосом спросил он.

Северусу понравилось бы. Точно понравилось. Может быть, он бы даже улыбнулся.

– Я, знаете ли, только недавно прибыл из… – Мерлин, как сложно врать, не зная деталей, – … из Дурмстранга, как вы верно догадались.

Скривившийся Драко стал до омерзения похож на своего отца.

– Ты можешь рассказывать Мегере любые сказки, – наконец зашипел он. – Но если ты пересек границу и не получил ограничительный артефакт, значит, дело не только в том, что несколько малолеток из школы потеряли магическую силу. Всё гораздо серьезней. Я прав?

Гарри ни черта не понял, но нужно было лишь выждать. Это же Драко, Драко Малфой, а ему не требуется много времени, чтобы развязать свой липкий хвастливый язык. Всего-то и нужно слегка подтолкнуть.

– Потрудитесь соблюдать субординацию, молодой человек, – рявкнул он, но тут же, как и следовало, смягчил тон. – Я искренне ценю помощь Малфоя-младшего, но удивляюсь, что столь блестящий ученик делает в таком неподходящем для него месте. В Дурмстранге вам были бы рады.

От такой лжи во рту стало противно, словно под языком развалился леденец с гноем. Щеки Драко расцвели пунцовыми звездами.

– Благородная семья обязана поддерживать престиж отечественной школы, оставив в ней единственного наследника, – заученно пробубнил он. В голосе мелькнули знакомые интонации Люциуса. – Я счастлив собственным примером доказывать непревзойденный уровень древнейшей магической школы…

Гарри не выдержал и прыснул: слова звучали так, словно Малфой находился под угрозой непростительного.

– Своё-то мнение у тебя есть? Или ты привык повторять за папашей?

Драко взвился со скамьи, единым махом оказавшись коленями на столе.

– Я могу одним словом пустить твою карьеру под откос, – зашипел он, вцепившись в свитер Гарри. – Не собираюсь с тобой драться, но выслушивать оскорбления в адрес семьи я не стану. Ты знаешь свою силу и, очевидно, имеешь серьезные связи в министерстве. Но в этой стране мой отец решает всё. Даже сколько книззлов может завести рядовой маг. И будь у тебя хоть высочайший доступ, я не позволю безнаказанно унижать меня.

– Блядь! – Гарри вытянул руки, отстраняя нахала, лезущего ему в лицо. – Доступ, доступ. Какая в… – он едва сдерживался, чтобы не прижать гаденыша к столешнице и не выпытать всё непонятное силой. – Какая на... какая разница?!

Малфой замер, удивленно хлопая мышиными ресницами, потом осторожно сполз на скамью и заговорил неожиданно спокойно, привычно растягивая слова.

– Кто? Ты? Такой?

– Всего лишь стажёр в министерстве.

Улыбке Гарри было самое место в каталоге «Всевозможных вредилок»: «доброжелательно, но фальшиво. Годится для разговоров с врагами и противными родственниками. Кнат за дюжину». Если, конечно, у братьев Уизли был свой магазин.

– Всего лишь стажёры, – пальцы Драко взметнулись, рисуя ехидные кавычки, – уж поверь, я знаю, имеют уровень не намного выше моего.

Он рванул по шву рукав мантии, закатал манжету тончайшего зеленого пуловера:

– Скажешь, у тебя не выше?

Под носом у Гарри оказалось цыплячье предплечье, на сероватой коже красовались три жирных мерцающих точки, соединенные в островерхий треугольник.

От неожиданности он зевнул и почесал подбородок. Интересно, в этой гребаной школе осталось хоть одно зеркало?

– Миджен сказала Лавгуд, дурочка Лавгуд сказала мне. Она всем всё говорит, – добавил Драко. – Полшколы видело твою руку и упражнения в беспалочковой. Такой доступ есть только у отца и еще нескольких человек. Это даже выше, чем у министра. Спрашиваю в последний раз: кто ты?

И Гарри, конечно, ответил бы на порядком поднадоевший вопрос. Если бы знал, что отвечать. Новая реальность до сих пор не складывалась в его голове в цельную картину. Одно он понимал совершенно точно: здесь никто слыхом не слыхивал о Волдеморте, если, конечно, не он лично оставил метку на руке Драко. Но почему-то Гарри казалось, что Темный Лорд был бы более изобретателен в художествах.

– Разве директор не велела тебе во всем способствовать моему расследованию? – елейным голосом спросил он, превращая случайно подвернувшегося паука в красивую, ярко горящую свечу. В очередной раз демонстрация беспалочковой магии надолго приковала взгляд Драко к его пальцам.

– Да плевал я…

– Драко, ты хороший парень и нравишься мне,– осторожно начал Гарри, чувствуя во рту привкус протухшей тыквы. – Ты же понимаешь, что я не смог бы попасть в Хогвартс без согласия попечительского совета. Прими решение: ты доверяешь тем, кто послал меня с расследованием или готов до крови драться с незнакомцем, как это сделали гриффиндорцы? Даю тебе минуту.

Перед носом Малфоя завис маленький циферблат. Стрелка хитро подмигнула и начала бег по кругу.

– Клянусь раздвоенным языком Салазара, конечно, я на стороне министерства, – быстро выдохнул Драко.

– Тогда расскажи мне все с самого начала. Так, будто я свалился в Хогвартс с Луны.

– Ты скажешь отцу, что я помог? – обернуть дело в свою пользу Малфой умел всегда.

– Посмотрим…

Лучше бы Гарри его не слушал.

*

Стрелки часов зевали, распахивая безгубые рты.

– Достаточно, мистер Малфой. Вы убедили меня, что циркуляры министерства знаете наизусть. Я наведаюсь к несчастным пострадавшим, а теперь, прошу вас, передайте директору, что я хочу присутствовать на ужине в Большом зале.

Драко кивнул и выскользнул прочь, неслышно прикрыв за собой тяжелую створку двери библиотеки. Гарри не хотелось верить в то, что он рассказал, но Хорек был убедителен, как никогда. Какой идиот добровольно согласится на ограничение магии до «уровня необходимых потребностей»? Как можно ежегодно подвергать школьников ритуалу, не позволяющему использовать больше магии, чем положено по учебной программе? Пальцы скребли столешницу, оставляя на ней длинные полосы. Он разодрал ногти в кровь, пытаясь сообразить, какой «уровень доступа» может быть у Молли Уизли, не занимающейся ничем, кроме домашних хлопот. Вымыть посуду и нарезать овощи для рагу – с таким справится даже первокурсник. А гоблины из Гринготтса? Им выдают особое разрешение? А зельевары? Неужели их возможности ограничены только тем, насколько хорошо они сдали Т.Р.И.Т.О.Н.? И чем, черт возьми, отличается тогда Аврорат от простой маггловской полиции? Неудивительно, что в Хогвартсе, согласно спискам, оставалось всего тридцать шесть учеников. Только магглорожденные и те, чьи родители не хотели или не могли отправить детей на обучение в другие школы. В личном деле Элоизы Миджен значилось: «Переведена на седьмой курс из Шармбатона. Причина: психологическая несовместимость с другими ученицами». Чистокровных было немного: Джинни и Рон; Невилл, чьи родители были живы и, по всей видимости, здоровы; Драко и Луна Лавгуд.

«Нелегко приходится хорьку», – злорадно подумал Гарри.

Чаще других в документах значилась фамилия Блэк: на каждом факультете присутствовал хоть один представитель этого семейства. И все, как один, именовались то Регулусами, то Регинами.

– Регулярные Блэки, – скривившись, сказал Драко, – мои кузены и кузины. Одним больше, одним меньше – сумасшедшая Белла даже не заметит.

Малышка хаффлпаффка, пострадавшая сегодня, как раз была Региной Блэк. Матерью всех, от первого до седьмого курса, значилась Беллатрикс Лестрейндж-Блэк.

Теперь он понимал, что от известного ему мира не осталось ничего. Но то, что есть сейчас – логичное продолжение мира, который он покинул. А раз так, то никакого Волдеморта и даже Дамблдора. За несколько последних месяцев он привык не обращаться мыслями к директору. Но Северус, Северус непременно должен быть здесь! Пусть он будет женат на противной ведьме, кривящей губы, как Нарцисса Малфой, или живет отшельником в старом доме, похожем на Выручай-комнату. Пусть уехал из Англии, не желая ограничивать магию, или имеет ее не больше, чем требуется для варки Перечного зелья. Пусть так! Но он непременно… непременно…

Ногти все глубже врезались в мягкое дерево, виски разрывало пульсирующей болью. До Гарри постепенно доходило: раз так, то ничего удивительного в том, что ни одна живая душа его не узнаёт. Лили Эванс, – мама, мама! – никогда не рождалась. А значит, и он. Никогда. Даже если разворошить все маггловские архивы: Гарри Поттер, сын Лили и Джеймса Поттеров не был рожден, не жил в Годриковой Впадине, не был принят в Хогвартс, никогда не получал наследства в Гринготтсе и дома на площади Гриммо. Не стал причиной исчезновения Волдеморта, потому что и никакой Волдеморт не дожил до его рождения. Злые жгучие слезы катились из-под очков, оставляя на губах соленый след. Единственное, что следовало сделать сейчас – разыскать проклятого Фламеля, вынуть его из-под земли, из любой норы в любой стране этого ненормального мира, заполучить шкатулку с резной крышкой и вернуться, как можно скорее вернуться во вчерашний вечер! А тут хоть трава не расти!

За дверью послышался тихий звон колокольчика, и знакомый скрипучий голос школьного завхоза (он же управляющий кухонными эльфами, он же хранитель ключей, согласно штатному расписанию) Аргуса Филча возвестил, что директор МакГонагалл приглашает высокого гостя на ужин. Гарри размазал слезы по щекам, высморкался в изнанку свитера, пробежался дрожащими пальцами по обрезу учебника и направился вслед за Филчем по темному коридору. Зачем? Он сам не мог понять. Желудок сжало спазмом: последний раз он ел… девятнадцать лет назад… Запихал в рот ложку жаркого прежде, чем позвать Северуса к столу. «Ну ладно, – решил он. – Ни денег, ни жилья, ни метлы, чтобы свалить отсюда. Хоть перекушу».

Как замечательно чувствовать себя «нашим другом из министерства»! Директор представила его именно так. Когда еще выдастся случай посидеть за преподавательским столом. Кажется, Снейп всегда сидел вот здесь, на втором стуле слева. Только стульев тогда было существенно больше.

Трое несчастных детей: Элинор Макрэйни, Регина Блэк и Питер Тамминс (Рейвенкло, первый курс) – ждали перевода в Мунго где-то в стенах одного из кабинетов. Остальные тридцать три ученика ковырялись в тарелках, шумели и болтали, словно не произошло ничего необычного. Только Гермиона странно покосилась в его сторону и, дернув Рона за рукав, что-то зашептала тому на ухо.

За каждым столом он заметил учеников, чьи лица походили друг на друга: упрямо очерченные подбородки, блестящие блэковские глаза и слишком пухлые губы, явно доставшиеся детям от матери. Двое совершенно одинаковых маленьких Блэков сосредоточенно запихивали в рот картофельные чипсы под тяжелым взглядом третьего, сидевшего рядом с Драко. Волосы старшего пылали всеми оттенками красного. Драко откровенно скучал в компании Милисенты Булстроуд. Похоже, Гарри сегодня успел познакомиться со всеми старшекурсниками Гриффиндора. К его странной радости, это был самый многолюдный факультет. Он насчитал четырнадцать склоненных над тарелками голов, включая безупречную каштановую прическу какой-то четверокурсницы. Очевидно, ее звали Регина. Больше всех «повезло» Рейвенкло. За длинным столом вольготно разместились четверо. Старшекурсницу Мариэтту Эджком он хорошо помнил. Магглорожденная красавица, непонятно каким образом попавшая на этот факультет: училась она неважно. Луна Лавгуд рассеянно листала журнал, и двое, без сомнения, Блэков о чем-то перешептывались над тарелкой. Именно в личных делах студентов Рейвенкло чаще всего мелькала надпись: стипендия Шармбатона, личное приглашение Дурмстранга, перевод в Африку, Австралию и даже Японию. Рейвенкловцы учились лучше всех и стремились отправиться в другую школу при первой же возможности.

Старшие из Блэков, как две капли воды похожие на мать брат и сестра, восседали за столом Хаффлпаффа, о чем-то беседуя с Джастином Финч-Флетчли. Ханна Эббот смотрела на того глазами, полными обожания.

Большой зал был действительно большим. Огромным для горстки собравшихся в нем людей, мрачным и гулким. Любой шепот отскакивал от стен, многократно повторяясь в пустоте. Флаги факультетов угрожающе развевались, и даже заколдованный потолок – чистое, без единого облачка, с бесконечной россыпью звезд и почти полным кругом луны небо – давил прямо на макушку. А вот еда по-прежнему была великолепна! Хоть что-то не изменилось. Трое преподавателей и директор исподтишка наблюдали за тем, как он терзает ножом кусок мяса, поливает его соусом и с наслаждением пережевывает. Флитвик, изрядно обрюзгший, напоминал прямоугольник, уложенный длинной стороной на стул. Он преподавал Трансфигурацию и Чары. Шамкающий рядом Слагхорн, косивший рыбьими глазами из-под опухших век – Зельеварение и Гербологию у младших курсов. Мадам Помфри – штатный медик и Гербология у старших. За столом не наблюдалось Грюма: ЗоТИ была факультативным предметом – раз в неделю для всех курсов сразу; и, конечно, Бинса (история магии и полеты).

Гарри очень жалел, что не удосужился в прошлом выбраться к Хагриду. Предмета «Уход за магическими существами» в программе не значилось. «Неужели с него так и не сняли обвинения в открытии Тайной Комнаты?» – ужаснулся Гарри.

Судя по всему, в квиддич здесь не играли. Гарри быстренько прикинул: если исключить первокурсников, двадцать пять оставшихся на четыре команды не хватит. Но хотя бы на две! Скажем, Хаффлпафф мог объединиться со Слизерином, и тогда Рейвенкло, как самый малочисленный факультет, с Гриффиндором. Или лучше наоборот. Вряд ли Луна и красотка Эджком хорошо держатся на метлах. Или…

– Налюбовались, мистер Поттер? – голос Минервы шипел, но любезная улыбка держалась, как приклеенная, пока она подливала ему в стакан апельсиновый сок.

– Да…

– Теперь мне будет позволено перевести пострадавших в Мунго?

– Я должен доложить… э-э-э… начальству…– по мнению Гарри, именно так и должен был ответить стажёр.

– Ну естественно… – саркастично хмыкнула Минерва, а Флитвик смерил его презрительным взглядом.

– Я должна предоставить вам комнату для подготовки отчета и ночлега? В Хогвартсе всегда рады гостям.

Она сказала это так, что у Гарри по спине прополз крайне неприятный холодок.

– Я заказал номер в «Трёх мётлах», – он надеялся, что заведение мадам Розмерты в состоянии пережить не только пару войн, но и настоящий конец света.

– О… – разочарованно выдохнула директор.

В карманах Гарри не завалялось ни покореженного кната, ни даже клочка кожи василиска или капельки слюны вымершего тилацина. Тяжелые ботинки нещадно жали, он только и мечтал о том, как бы сбросить их. Где провести эту ночь, прежде чем свалить отсюда ко всем чертям, он точно знал.

Ужин закончился в такой же гнетущей атмосфере, как и начинался.

– Я вернусь в библиотеку за бумагами, а после отправлюсь в Хогсмид, – сказал Гарри, поднимаясь.

– Мистер Филч вас проводит, – кивнула Минерва. – Чужаку немудрено заблудится и пропасть в школьных коридорах.

Драко прыснул и громко расхохотался. Должно быть, старший Блэк рассказал ему анекдот. Гермиона неодобрительно глянула на слизеринский стол. Всё было очень плохо.

Филч следовал за ним по пятам до самых ворот. Пронизывающий ветерок находил каждый оголенный кусочек кожи, под ногами хлюпала весенняя грязь, а хищный взгляд завхоза подогревал желание убраться отсюда поскорее, пока тот не закрыл его в какой-нибудь похожей на гроб кладовой.

– Я сумею найти дорогу в Хогсмид без посторонней помощи.

Филч обнажил кривой клык в провале рта и отпер замок.

*

Хвала всем Основателям разом, хоть что-то не обмануло его надежд! Визжащая хижина выглядела так, словно к ней никто не приближался с тех пор, как Гарри и Северус аппарировали с ее порога. Даже угол пледа, покрытого толстым слоем пыли, был завернут так же небрежно. Тем утром Гарри не успел его расправить, заслужив неодобрительный взгляд Северуса. Он осторожно повел ладонью, вдохнул заплясавшие пылинки и едва сдержал всхлип. Грязный клетчатый кусок ткани показался ему самым родным, самым знакомым из всего, что он сегодня увидел. Паутина свисала с потолка серебристой бахромой, сквозь щели в бревнах проступала бурая склизкая плесень. Нещадно засвербело в носу. Даже измазанный по уши, через раз глотая затхлый воздух, он впервые за весь долгий день чувствовал себя в безопасности.

Гарри быстро разгреб мохнатые клочья на матрасе и уселся, с наслаждением скинув ботинки. Учебник сам выпал к ногам. Обложка была теплой, чуть шершавой на ощупь и пахла неповторимой смесью лаванды, смородинового чая и его собственного пота. Так пахли подушки в их доме. Так пахли покой, уют и долгие зимние вечера. Сейчас так пахла тоска. Она выкручивала жилы, выворачивала наизнанку внутренности, отвратительным комом забивала горло и влагой собиралась уголках глаз. Зачем, зачем, зачем? Зачем он вернулся сюда, где не осталось ни одной родной души? Где все – словно картонные персонажи уличного театра теней – бледные силуэты, неживое отражение его воспоминаний. Конечно, они не виноваты в том, что их жизнь продолжает течь своим чередом. Разве он сам не так же настороженно отнесся бы к чужаку, нахально лезущему в его дела? И если Северус где-то здесь, посмеет ли Гарри осудить его за то, что все эти годы он жил, как и каждый из этих знакомых незнакомцев – не помня, не зная, не думая о нем? А он, дурак, стремился туда, где в нем не было нужды, лишь затем, чтобы именно в этот миг остро и точно понять, где был безоговорочно счастлив!

Визжащую хижину, должно быть, уже давно называли молчащей. Единственный оборотень много лет не переступал ее порога, но полосы от его когтей все так же украшали стены. В шрамах древесины успели завестись жучки с розоватыми панцирями. Ну что ж, они не будут возражать… Гарри завыл – люто, надсадно, словно настоящий волк – глядя на сплетение балок потолка вместо луны. Центральная была расколота поперек. Точно: туда попало одно из заклинаний Сириуса. Девятнадцать лет… И можно злиться только на себя. Хоть до крови искусать губы и расплющить костяшки пальцев о деревянную жесткую спинку кровати. Не замечать, как пляшут вокруг стены, сползает потолок и трещат доски заколоченных окон. Он думал, что сделал все правильно. Знал, что иначе поступить не должен. Тогда почему вокруг лишь черная пропасть отчаяния и мерзкое чувство, будто влез грязными ботинками в чужой дом, наследил на ковре, и незнакомые хозяева смотрят с осуждением и прикидывают, не достать ли ружье.

Стена хижины раскололась на части и осела кучкой трухи, по глазам ударил слепящий луч. Гарри успел вскинуть руки, окружая себя щитом. Он чувствовал, как вибрирует вокруг чужая магия: разная, словно сотканная из сил нескольких волшебников. Давление на щит росло со всех сторон, еще чуть-чуть – и он рухнет под неожиданно мощным напором. Сквозь пелену слез и вспышки он почти не видел нападавших, их силуэты сливались в одну сплошную темную массу. Драться с толпой не все равно что один на один. Гарри понял, что стоит ему лишь опустить руку, чтобы протереть очки, и град из простых, но сильных заклинаний непременно сломает щит. Его заливали связками чар, словно пожар всей пожарной командой – уверенно, целенаправленно и метко. Кто бы ни были противники, научились они этому явно не на факультативе ЗоТИ.