Текст книги "И феникс Ордена (СИ)"

Автор книги: MaggyLu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Последние обломки крыши съехали вниз по щиту, и, конечно, другого выхода не было. Гарри мысленно сосчитал до трех, опустил руки и нырнул за ближайшее бревно. Когда залпы брандспойтной атаки на секунду прекратились, он вскочил и изо всех сил рванул в сторону Запретного леса, натыкаясь на ветки и камни босыми ногами. Должно быть, он хорошо уклонялся, не забывая выписывать зигзаги и припадать к земле: ни один из ударов не достиг цели. Но только мётлы летают быстрее. Сверху спикировал небольшой отряд, и пространство вокруг стало сгущаться, образуя плотный кокон. Нападавшие не спешили приземляться, выжидая. Гарри с трудом дышал в тесной ловушке.

– Не рванет? – спросил кто-то, осторожно пиная оболочку.

– Не должен. Но держитесь наготове.

– Транспортируем в министерство.

– Отойдите, мистер Малфой, не дай Мерлин, он решит нападать.

– Отец направил вас сюда по моему сигналу. Этот тип сразу показался мне подозрительным, и я имею право видеть, как вы его задержите.

– Да-да, мистер Малфой, Аврорат благодарен вам за информацию.

– Чихал я на Аврорат, – взвизгнул Драко, а Гарри почувствовал, как его медленно отрывают от земли и, подергивая, словно воздушный шар на веревочке, втягивают в аппарацию.

*

Методы своей работы Аврорат почерпнул не иначе как из полицейских сериалов. Гарри казалось, что он, как в детстве, подглядывает в узкую щель двери, а на экране актеры разыгрывают банальную сценку с двумя полисменами и маньяком-убийцей. Только на сей раз в роли скрученного подозреваемого был он сам. Комната, в которую его притащили, была до жути знакомой: обшитые мягким стены, слой заглушающих и запирающих поверх них, бьющий в глаза свет. Узкий железный стол, за которым менялись лица. Одно из расплывающихся пятен даже предложило ему закурить. Гарри хотел рассмеяться в ответ, но плечи выворачивала такая боль, что вместо смеха из горла вырвался глухой стон. Освобождали его от изолирующего кокона целым боевым отрядом. Едва он успел поднести ладонь ко рту, чтобы заглушить рвотный позыв, как оказался связан по рукам и ногам. Со злорадным облегчением он оставил школьный ужин на чьих-то начищенных до блеска сапогах. В луже оранжевой блевотины покачивался непереваренный кусок стейка.

– Хорошо хоть трусы оставили, – выплюнул он в лицо появившемуся магу в застегнутой наглухо куртке. Тот пожевал пухлыми губами и ткнул палочкой под дых. Ледяной штопор впился во внутренности, накручивая на себя каждый нерв от корней волос до ногтей на больших пальцах ног. Обморок уложил его на холодное железо пола. Когда Гарри пришел в себя, то сразу понял, что колени и ладони свободны, и только потом ощутил выдирающую суставы боль. Судя по странному жжению, на кисти скованных рук были надеты мощные артефакты. В ярком свете лампы, без очков, он мог только слышать постоянно меняющиеся голоса. Они звучали то громче, то тише, пока не слились в единый гул, а Гарри и все еще не мог понять, чего хотят эти люди.

Кто он? Гарри Поттер. Как попал в Британию? Да всегда здесь жил! Почему не прошел предписанную министерством процедуру ограничения магии? Идите на хуй! Я в первый раз о ней слышу. Хочет ли пить? Сливочного пива, пожалуй. По подбородку потекла струйка воды, он не удержался и облизал разбитые пересохшие губы. Красное пятно напротив сменилось коричневым.

Как его имя? Гарри, Гарри Поттер, сын Джеймса Поттера и Лили Эванс, 31 июля 1981 года, Годрикова Впадина, Девон, Англия. Нет, Джеймс Поттер, глава Аврората, не его отец. Школа – Хогвартс. Да, ему наплевать, что там о нем не слышали. Нет, никогда не покидал территорию страны. Нет, понятия не имеет об ограничении магии. Нет, метка на руке не какой-то особый допуск. Нет, нет, нет, нет. Да. Хотел бы видеть Северуса Снейпа. Зачем? Просто поговорить. Развяжите, а? Нет, даже не догадывается, почему его задержали. Серьезно, вы не знаете, кто я? Я и сам не знаю. Ха-ха.

Действие Веритасерума закончилось. Казалось, что голову запаковали в мешок с ватой, но даже сквозь неё он услышал... Северус! Нет, профессор Снейп. Голос его Северуса еще не приобрел таких ядовитых бесстрастных ноток. Гарри напрягся всем телом, до черноты в глазах распрямляя плечи. Как же он не хотел, чтобы Северус впервые увидел его таким: неловко скрючившимся на шаткой табуретке, дрожащим от постоянной боли и холода, перепачканным грязью и собственной рвотой, слепо повернувшим лицо с мокрыми ресницами на знакомый голос. Сейчас он объявил бы себя новым Волдемортом только лишь за то, чтобы ему вернули очки.

– Все вон!

Озябшим пальцам стало неожиданно тепло. Резкий окрик прозвучал, как музыка. «Я хотел тебя искать, но ты сам нашел меня, Северус! Это темное пятно, закрывающее яркий, бьющий в глаза свет – ты?»

Что-то цепкое и холодное впилось в его подбородок, с усилием приподнимая голову. Это точно был он: едкий запах лаборатории, черные волосы обрамляют узкое пятно лица, исключительно длинная тень вдоль спинки носа. Выжигающий роговицу луч стал мягким, как отблески каминного огня, и переместился ниже.

– Наконец-то! – выдохнул Гарри, почувствовав, как оправа привычно надавливает на переносицу и те же холодные, жесткие пальцы заправляют дужки очков за уши.

– Мистер, как вы изволили именоваться, Поттер…

– Гарри.

На лице Северуса не дрогнул ни единый мускул.

– Мистер Гарри Поттер… В любом случае нам пришлось бы встретиться. В распоряжении министерства нет более сильного легилимента, чем я. Знаете, что такое ментальная магия?

– Конечно!

Мерлин, и вправду прошло много лет! Очень много. Вечность. Гарри мигом забыл боль и холод, боясь моргнуть и отвести взгляд. Запавшие черные глаза с покрасневшими веками, острые стрелочки морщин в уголках поджатых губ, привычно сдвинутые к переносице брови и маска равнодушия на желтушном лице. Профессор Снейп – отражение его Северуса в помутневшем старом зеркале – тяжело дыша, нависал над ним. Крылья носа в тонких капиллярах сосудов трепетали так знакомо, что сжималось сердце. На правой щеке красовалось небольшое бурое пятно, шею пересекал грубый, едва заживший шрам, уходящий под воротник. Но кадык ходил все так же знакомо – резко, нервно, и теплая синяя жилка билась так же отчетливо.

– Откуда? – прошептал Гарри, скосив глаза на шрам.

Северус отпрянул и спешно приподнял ворот мантии.

– Результат неудачного эксперимента, – буркнул он и тут же накинулся на Гарри вновь: – Что вы себе позволяете, мистер… Я не буду звать вас этой придуманной фамилией. Если хотите, могу обойтись простым «Гарри».

Он не возражал. Северус медленно прошелся вдоль стены и уселся напротив, сцепив пальцы в замок.

– Итак, мистер… Гарри… Не понимаю, в какой связи вы просили встречи. Немногие жаждали бы увидеться со мной. Разве чтобы убить или плюнуть в лицо.

– Я никогда… Ты… Вы… Я хотел увидеть… Ты единственный человек, которого я по-настоящему рад видеть здесь! Убить! Как ты мог такое подумать?!

– Признаюсь, вы поставили меня в тупик. Я вызван сюда для идентификации личности путем легилименции. И, поверьте, мистер Гарри, я был крайне занят последние сорок восемь часов. Давайте поскорей разделаемся с этой неприятной процедурой, и я отправлюсь по своим делам. Уверен, что впервые в жизни вас вижу. И не представляю, как и откуда вы можете знать меня. Поэтому приступим.

Сжав зубы, Гарри кивнул и напрягся. Вторжение в разум в исполнении Северуса Снейпа помнилось болезненным и непредсказуемым. Снейп направил на него палочку и неожиданно, одним резким заклинанием, снял стреноживающие путы.

– Спасибо, – выдавил Гарри, разминая ноющие руки.

– Ничего экстраординарного. На вас по-прежнему артефакты, полностью сдерживающие магию. Но физические неудобства станут помехой во вверенном мне деле. Просто расслабьтесь, положите руки на стол и смотрите мне в глаза.

Гарри и не думал сопротивляться. Наоборот. Прежде, чем утонуть в гипнотизирующем омуте бесконечной черноты, он вытолкнул на поверхность самые теплые, самые подробные воспоминания о последних месяцах своей жизни. Он честно старался не упустить ни единой мелочи от своего появления в хижине до прощального поцелуя. Его колотило от напряжения и бросало из кипятка в ледяную прорубь; мысли перекрывали друг друга, как слои цветной краски, каждое следующее было ярче, отчетливей, насыщенней. Затем фон начал тускнеть, съедая все цвета, и последним, уже в полной темноте, он отчетливо почувствовал запах реверсивного порошка и прикосновение собственных пальцев к лицу. Снейп покинул его разум так резко, что Гарри не сумел удержаться прямо и мог с размаху ткнуться в стол, если бы не подставленная вовремя ладонь. Кожа Северуса была горячей, липкой от пота, пальцы ощутимо подрагивали.

– У вас небанальное воображение, – спокойно прозвучало над ухом. В голосе не чувствовалось ни злобы, ни угрозы, лишь легкая насмешка, словно Северус увидел в его голове черт знает что забавное.

Гарри шевельнул губами, ладонь исчезла от его лица, оставив под щекой холодный металл.

– Ты правда совсем-совсем ничего обо мне не помнишь? – отчаянно прошептал он, и Северус разразился в ответ холодным трескучим смехом.

– Вам бы книги писать, мистер Гарри. Любовные романы. Такой фантазии позавидует даже блистательный Локхарт.

Дверь натужно скрипнула, в комнате возник невысокий аврор в форменной мантии. Его лицо кривилось так, словно он изо всех сил удерживался, чтобы не плюнуть Северусу в волосы.

– Этот молодой человек очевидно безумен. Сложно сказать, насколько запущена его душевная болезнь, – монотонно начал Северус. – Я представлю отчет лично мистеру Малфою, а сотрудникам Аврората рекомендую допросить колдомедиков Мунго на предмет побега безнадежно больного пациента из отделения. Несчастный юноша так долго находился в состоянии комы, что окончательно повредился мозгом. Кстати, поинтересуетесь у них, где он раздобыл раскаленный предмет, чтобы нанести себе ожог, имитирующий… – Северус перелистал бумаги на столе, выбрал нужную, поднес к глазам и процитировал, – «знак не санкционированной министерством формы». Боль, которую он при этом испытал, привела к неконтролируемому выбросу магии, чему многие стали свидетелями. В целях общей безопасности рекомендую перевести его в отдельную камеру и оберегать от всяческих контактов. Экземпляр достоин тщательного изучения.

Замолкнув, Северус развернулся и, не удостоив Гарри даже взглядом, вышел из комнаты.

– Урод! – прошипел вслед аврор, вновь скрутил Гарри руки за спиной и наверняка поспешил с докладом к начальству.

====== Глава 25. Из огня да в полымя ======

– Хотелось бы знать…

Тишина, железным обручем сжимавшая виски, распалась на части. Гарри не понимал, сколько времени прошло с тех пор, как его, для верности приложив Ступефаем, притащили в комнатушку с жесткой лежанкой и вонючим ведром в углу. Судя по грозящему лопнуть мочевому пузырю – не меньше суток.

– Хотелось бы знать, как у вас оказалось вот это.

Спасительный, возвращающий в реальность, голос заставил разомкнуть тяжелые веки, перед глазами мелькнула обложка знакомого учебника

– Прости… Я взял на память о тебе…

– Мистер Гарри, ваша ложь поражает даже меня. Вы нашли учебник в хижине, куда забрели, исследуя окрестности.

Это был не вопрос. Гарри стянул на пол затекшие ноги, нашарил очки и простонал:

– Сделай милость, отвернись, мне нужно… – и кинулся к железному ведру.

– В вашем воображении вы менее стеснительны, – прилетел в спину язвительный смешок.

– Я показал тебе правду, – Гарри едва не застонал от облегчения, когда желтая струя выбила дробь по жестяной стенке ведра.

– Как жаль… Мне правда жаль, мистер Гарри. В своих фантазиях вы выглядите моложе и несомненно привлекательней. Да и мне вы польстили. Не помню, чтобы в юные годы я отличался столь изысканной внешностью. Но надо отдать вам должное: печальную историю турнира на острове Уайт вы изучили досконально. Кто-нибудь приносил вам в Мунго книги?

Сейчас глаза Снейпа уже должны были оставить ожог на его голой спине. Но, обернувшись, Гарри наткнулся на застывший равнодушный взгляд. Флоббер-червь под разделочным ножом вызывал у Снейпа куда больше эмоций.

– Я готов, – прошептал Гарри, – раз за разом показывать тебе свои воспоминания. До тех пор, пока ты действительно не вспомнишь. Или не решишь, что вспомнил.

– Похвальная настойчивость. Будь я на двадцать лет моложе, вы могли бы заинтересовать меня.

– Северус! У тебя на руке должен быть точно такой узор, – Гарри вскинул руку с широким браслетом. – Неужели ты ни разу не задавался вопросом, откуда он у тебя?

– Увы… – его лицо действительно изобразило крайнюю степень разочарования. – Ничего подобного у меня нет.

– Ты лжешь!

Гарри очень нужно было видеть его глаза. Близко, настолько близко, чтобы различить в них малейший отблеск эмоций. Чтобы уловить хоть каплю интереса. Если не к себе, хотя бы к своим словам. Снейп порывисто отступил на шаг. Ещё на шаг и ещё, пока не уперся спиной в каменную кладку. Он размеренно дышал и был сосредоточен, словно перед атакой. Гарри застыл, не в силах поверить: неделю назад ему нужно было привстать на цыпочки, чтобы дотянуться до губ Северуса. Сейчас стоило лишь приподнять голову и…

– Я что… вырос? Постарел?

– Повзрослели, мистер Гарри. Должно быть, сказывается долгое пребывание в Мунго. В ваших видениях у вас…

Северус неловко дернул рукой, словно удерживаясь от жеста, затем достал из рукава знакомую палочку – черную, с резной ручкой и смещенным центром тяжести – и осторожно коснулся его щеки. Вдоль позвоночника Гарри проползла липкая змейка пота, и он едва удержался, чтобы не отстраниться.

– … у вас нежная кожа, подернутая легчайшим пушком, – палочка поползла вниз. – Светло-розовые соски… Да не дергайтесь так, я не причиню вам вреда! Ни единого волоса вот здесь… – палочка прочертила зигзаг на груди. – И здесь…

– Я сейчас с ума сойду, – прошептал Гарри онемевшими губами.

Снейп только фыркнул и опустил палочку ниже, указывая на дорожку волос от пупка под резинку трусов:

– Их было совсем мало. Думаю, по вашим внутренним ощущениям, вам всё ещё шестнадцать. Очевидно, и… – кончик палочки погладил член под тканью и, стремительно взлетев, уперся ему в лоб, – и здесь вы ощущаете себя на тот же возраст. Печально наблюдать… А в тех бурных подростковых фантазиях вы вот такого роста.

Палочка разрезала воздух где-то на уровне губ Гарри.

– Как жаль… вы были по-своему очаровательны в отрочестве.

– А ты почти не изменился, – выдавил Гарри, когда опасный предмет вернулся в рукав.

– Лесть – не лучший способ заслужить доверие, мистер Гарри. Если вы хотите передать что-нибудь своим друзьям и близким, я окажу вам эту услугу. Но это всё, на что вы можете рассчитывать.

– Ты, ты сейчас самый близкий мне человек! Ты… был… был тогда… и сейчас…

Гарри почувствовал странное жжение под ограничивающим артефактом, словно наружу рвались не слова, а магия:

– У меня никого нет. Ни дома, ни друзей, ни семьи. Я никому здесь не нужен и никто не заинтересуется моей судьбой.

– Что ж, это прекрасно! – Северус скользнул вдоль стены и в два шага оказался у двери. – В сложившейся ситуации подвал Аврората – самое безопасное для вас место. Постарайтесь не покидать его как можно дольше. Даже если стены министерства внезапно обрушатся, вы останетесь живы под завалами. Последуйте моему совету.

Дверь с грохотом захлопнулась.

– Черта с два, Северус! – проорал вслед Гарри. – Я выберусь отсюда и тогда…

Что тогда, он еще не решил.

Воздух в камере был тошнотворным и липким, как расплавленные карамельные тянучки. Хотелось есть, а больше всего пить, смочить потрескавшиеся губы хоть каплей влаги. Поначалу он до изнеможения колотил в глухую дверь руками и пятками, но, похоже, узника охраняли глухие. Либо не охранял никто. Ситуация – хуже некуда. Рассчитывать на побег не приходилось: браслеты надежно сковывали магию, сотня попыток зажечь Люмос и наколдовать воду обернулась ничем. Будь у него, скажем, ложка, он кинулся бы скрести землю вокруг одного из выступающих камней. Или заточил ее, чтобы атаковать первого вошедшего. Но время шло, силы и мысли иссякали, и теперь он только пялился в пространство, слегка раскачиваясь на лежанке. И громко, вслух, не боясь быть услышанным, костерил себя последними словами. Нужно было быть полным идиотом, чтобы не догадаться сразу: он изменил ход событий, только лишь оказавшись в прошлом. Но он – болван, пустоголовый кретин, недоделанный герой, тупая бестолочь с мозгами личинки! – был уверен, – осёл, мудак, самоуверенный дебил! – что ему необходимо вернуться. Дверь распахнулась как раз в тот момент, когда он прикидывал, о какой из камней лучше побиться головой.

Едва вспыхнувший огонек надежды моментально угас: на пороге в сопровождении грузного мрачного аврора стоял вовсе не Северус. Зато в руках у Люциуса Малфоя посверкивал холодными гранями стакан с водой.

– Сожалею, что о вас забыли, – вкрадчиво сказал Малфой. – Не держите обиды на авроров за сей досадный промах. У них сейчас слишком много забот.

Охранник за его спиной съежился и отступил на шаг.

– Что, всем составом ловят еще одного ненормального? – Гарри старался не смотреть на стакан, маячивший перед его носом.

– Что-то в этом роде, – Люциус натянуто улыбнулся. – Но мы же простим их, не так ли, мистер Поттер?

Он сделал едва заметный знак рукой, и охранник с неожиданной для его комплекции скоростью вылетел наружу.

– Вот так, мистер Поттер, теперь мы сможем поговорить спокойно.

Спокойный разговор с Малфоем не входил в планы Гарри ни в каком времени.

– Ну же, не бойтесь, пейте.

Стакан ткнулся холодным краем в губы.

– Опять Веритасерум?

– Как вы могли подумать такую чушь! Хотите, сам отопью? Вы знаете, кто я?

Гарри кивнул, мысленно плюнул и схватился за стакан. Да пусть он будет хоть полон Веритасерума, ничего нового этот гад не узнает. Не отравит же он его, в самом деле, собственноручно. Грязную работу Малфой предпочел бы спихнуть на других.

– Вот и прекрасно, только пейте не торопясь, а то икота нападет.

– Чего вам нужно? – не слишком вежливо, но стоило ли церемониться с Малфоем?

Тот откликнулся так небрежно, словно на досуге зашел в зоопарк покормить диковинную зверушку:

– О, ничего особенного. Обычно я не слежу за делами Аврората. Но в истории с вашим задержанием замешан мой сын, и кое-что из отчетов авроров показалось мне небезынтересным.

– Лучше б вы Хогвартсом с таким рвением занимались!

Люциус смолчал, потянулся за пустым стаканом и неожиданно крепко ухватил Гарри за левую руку.

– Вам не о чем беспокоиться, и я рассчитываю на ваше благоразумие, – быстро предупредил он, опускаясь рядом. – Вы же не хотите вернуться в Мунго? И, поверьте, я обездвижу вас раньше, чем вы успеете пошевелить пальцем.

Он прошептал слова заклинания и расстегнул широкий браслет, целиком скрывающий предплечье Гарри. Под низким потолком завис круглый шарик света. Луч падал ровно на метку.

Люциус Малфой долго изучал узор. Низко склонялся, осторожно проводил пальцами, задерживаясь в определенных точках. Гарри кривился. Округлые края полированных ногтей слегка царапали кожу, и это было так же противно, как засунуть руку в банку со слизнями.

– Глава Аврората поклялся, что в его семье нет никого по имени Гарри.

– У меня не редкая фамилия.

– Я сам знаком с тремя Эрскин-Беррингтонами и, представьте, они даже не родственники. Что уж говорить о Поттерах, – поддержал Малфой. – Северус Снейп объявил вас сумасшедшим. Вы доверяете мистеру Снейпу?

Гарри пожал плечами.

– Правильно. Доверять ему – все равно что доверять болотному фонарнику. Знаете, чем они опасны?

Если Малфой считал, что Гарри понятия не имеет о призраках, заводящих в трясину, то он ошибался. Но вряд ли он появился здесь ради лекции о темных существах.

– Поэтому я перевезу вас в спокойное место, где никто не забудет о ваших потребностях.

– А если я откажусь?

– Мистер Поттер, ваше мнение интересует меня в последнюю очередь, – вкрадчиво сказал Люциус, вновь застегивая на нем артефакт.

Появившиеся авроры привычно завернули его руки за спину, обернули в непрозрачный кокон и куда-то потащили.

*

В поместье Малфоев он пробыл вряд ли дольше, чем в камере. Услужливый Добби, привычно глазастый и суетливый, не впадал в священный трепет при его виде, и это, надо сказать, было не так уж плохо. Конечно, хотелось, чтобы он ответил хоть на один вопрос. Но эльф молчал и совсем по-малфоевски кривил губы в ответ на попытки заговорить. Сводчатый подвал напоминал комнату хорошей гостиницы. В дальнем углу даже имелась бочка, которую Добби наполнил горячей водой. Вкусная еда, сладковатый запах цветочного мыла, неожиданный комфорт, с которым его разместили у Малфоев, настораживали.

Он решительно не мог понять, как следует поступить дальше. Похожий на муторный сон мир со знакомыми-незнакомыми лицами и странными правилами пугал его больше, чем любая реальная опасность. Может быть, Северус прав, и он сейчас в отделении для умалишенных? Или это наваждение, посланное Волдемортом, как-то сумевшим проникнуть глубоко в его разум? И на самом деле Гарри Поттер мирно сопит в подушку на последнем этаже «Норы», едва вздрагивая от того, что ему снится, как Северус Снейп проводит палочкой вдоль его живота.

Было время, когда он в самых смелых, несбыточных мечтах видел, как все оставили его в покое. И готов был многое отдать, чтобы так и было на самом деле. Но вот теперь… Что ему остается? Ждать, пока Северус еще раз снизойдет до встречи с ним? Выбраться из малфоевского подвала и… Вплавь через канал? Пешком в Париж? До ярко-синей с бронзовой ручкой двери Фламеля? Послушать очередную лекцию о том, как небезопасно играть со временем? Вернуться назад и вновь обнаружить, что всё изменилось?

Гарри зло пнул деревянную бадью. Он едва не рехнулся от отчаяния, вообразив, что в этом мире нет Северуса. Еще раз так рисковать он не будет. Теперь, когда никому до него нет дела, он совершенно свободен. Пусть Северус его и не помнит, и пусть пока сам Гарри не уверен в том, что нынешний Северус – чудо как хорош, но он единственный… единственный, кого… который… Нужно просто поговорить.

Перед ним возник Добби, бесцеремонно отобрал влажное полотенце и сунул в руки тонкую зеленую мантию. Сверху скрипнула дверь. Добби шикнул, закатил круглые глаза, дернул кончиком уха, и мантия сама напялилась на сопротивляющегося Гарри. Сверху, осторожно ставя ноги на узкие ступеньки, спускалась хозяйка дома. Она уселась в кресло и буравила гостя взглядом до тех пор, пока он не задергался, переступая голыми пятками, и не рявкнул:

– Чего пялитесь?

Нарцисса не проронила ни слова, лишь едва сморщила острый нос, словно у Гарри воняло изо рта. Она молчала – он молчал, зрачки голубых глаз сжались – зеленые смотрели в них пристальней. Ресницы Нарциссы казались бархатными, фарфоровое лицо оставалось неживым и безмятежным.

«Сама виновата», – решил Гарри, не отводя взгляда, и, не церемонясь, вломился в её сознание. Красивое лицо исказила судорога, он наткнулся на прочный хрустальный щит, но успел ощутить тревогу, сомнение и любопытство прежде, чем по его телу пробежал разряд и Нарцисса выбросила нахала из своей головы.

– Не рекомендую вам вновь использовать легилименцию, юноша, – холодно сказала она. – Люди моего положения умеют тщательно скрывать мысли, не прибегая к магическим ухищрениям. Мне велено не причинять вам вреда, но я могу приказать эльфу. Естественно, потом он будет наказан.

– Какого же черта вы приперлись сюда? – прошипел Гарри.

Нарцисса вскинула тонкие брови.

– До сего дня мой супруг не позволял себе приводить любовников в дом и не заставлял меня их обслуживать и стеречь.

Гарри расхохотался. Сама мысль, что неживой и бесстрастный, словно покрытая глазурью и лаком деревянная кукла, Люциус может хотеть чего-то подобного, развеселила его от души.

– Я сказала нечто забавное, юноша?

Гарри хорошо помнил обеих Нарцисс: тонкое, почти девичье лицо юной жены на турнире и надменное, злое – леди Малфой, пережившей одну войну и вступившей во вторую. Мирная жизнь явно шла ей на пользу. Возможно, локоны были уложены тщательней и стали немного темнее, и тонкие изломанные губы на бледном лице выделялись чуть ярче, но мать Драко почти не изменилась за эти годы.

– Неужели вы думаете, что я и ваш муж… Что я на такое соглашусь? У меня, между прочим, кое-кто есть.

– О, ваше согласие ему и не потребуется. Есть, знаете ли, немало заклинаний и зелий…

Гарри закашлялся, вспомнив, с каким удовольствием он недавно выпил целый графин лимонада. Добби появился у ног хозяйки с оглушающим хлопком. Нарцисса даже не вздрогнула.

– Пожар! Пожар, госпожа! Горит, всё горит! – непочтительно завопил эльф.

Нарцисса чуть быстрее, чем требовали приличия, поднялась и застучала каблуками по каменной лестнице, с непростительным легкомыслием оставив дверь распахнутой. Гарри немедленно рванул вверх, вылетел в зал и застыл – босой, в мантии на голое тело – рядом с остолбеневшей у окна хозяйкой поместья.

Горело небо.

*

Оно полыхало не привычными бурыми пятнами весеннего заката, а языками алого пламени, словно где-то за линией горизонта разожгли ритуальный костер. Огонь – чистейший, кроваво-золотой – отвоевывал у неба клочок за клочком. Он не дымил, не чадил, а размеренно пожирал предзакатную синеву. Невозможно было даже подумать о том, чтобы отвести взгляд от ярких всполохов. Нарцисса не повернула головы в сторону своего пленника. Пляшущие языки далекого костра сложились в круг, и на потемневшем бархате неба, как на моментальной фотографии, проступил четкий абрис.

Видение становилось все отчетливей, открывая глазам фигуру мага. Искры путались в растрепанных волосах, потоками лавы стекая вниз, обрисовывали силуэт горящим контуром. Нарцисса ахнула и прижала ладонь ко рту. Вслед за ней закусил губу Гарри. Оба узнали искаженное безумной гримасой лицо, круглый подбородок, острый длинный язык, нервно оглаживающий уголки растянутого в зловещей улыбке рта. Его глаза пылали таким же яростным алым светом, как небо вокруг. Фигура раскинула руки, и полы мантии взвились за плечами, затрепетали, как крылья сказочной огненной птицы. Рассмеявшись, кошмар заговорил мягко и вкрадчиво; завораживающий голос обволакивал изнутри, проникал под кожу и в разум каждым звуком. Гарри даже не был уверен, что слышит эту речь ушами. Он скосил глаза на Нарциссу и догадался, что та чувствует нечто похожее.

– Волшебники и ведьмы, от севера до юга и с запада на восток, – вещал голос, – узрите истинную силу! Смотрите на меня! Созовите всех: детей и стариков, слабых женщин и отважных мужчин, чиновников, торговцев и поварих. Сегодня я дам этому миру шанс, которого у него не будет никогда.

Маг вытянул руку вперед и поманил зрителей к себе. На его запястье сиял, переливаясь голубоватым светом, многоугольник с яркими точками. Нарцисса вцепилась в мраморный подоконник.

– Сила… – гипнотизирующий шепот заставлял раскачиваться в такт словам. – Что есть сила без права распоряжаться ею? Плевал я на ваши ограничения!

В правой руке мага сверкнул длинный меч. Рассекая потемневшее небо, клинок опустился на другую руку, но вместо крови из обрубка предплечья полыхнуло белое сияние. Гарри задохнулся от волны невероятных ощущений: восторг и упоение силой переполняли огненного мага, и он щедро делился со всеми своим ликованием. Оружие исчезло, безумец вскинул обезображенную руку вверх. Луна, ненужным пятном висевшая над головой, озарила края раны, и они шевельнулись, зажили своей жизнью – удлиняясь, покрывая растущие кости новой плотью, восстанавливаясь в мгновенье ока. Он сжал светящиеся пальцы в кулак и громогласно завопил, закинув голову, мантия билась за его плечами, подобно плащу на ветру или ангельским крыльям. Он был безумен и красив, этот огненный ангел, а голос его становился все настойчивей и громче:

– Вы видели, что я могу вам предложить. Жизнь, полную магии, волшебство без границ, как встарь. Все мы: чистокровные и магглорожденные давно заклеймены, мы стали рабами министерских циркуляров. Я требую свободы для магии и каждого мага этой страны! За последние дни вы должны были понять, что вас ждёт. Но я милосерден, и мне претит отнимать магическую силу у волшебников. Поэтому, – его голова склонилась низко, словно он пытался заглянуть в каждое окно, – я дам тебе немного времени. Ты, Люциус Малфой, надменный засранец, пошевелись и сделай всё, чтобы снять эти рабские метки! Иначе я проверю, как долго сможет сопротивляться моей силе твой собственный сын. Поторопись! Я выйду отсюда только с приказом министерства!

Голос замолк, и в пылающем небе появились знакомые очертания островерхих башен и длинных галерей. Хогвартс изнутри был освещен таким же алым заревом, рвавшимся наружу из стрельчатых окон. Контуры замка задрожали, исказились, и мираж рассеялся, открывая чистое ночное небо. Слева висело созвездие Льва: три ярких и шесть едва заметных глазу точек.

Настойчивый голос безумного Барти Крауча-младшего напоследок коснулся сознания каждого жителя магической Британии.

– Можете не доверять мне. Вы видели мою силу. И я не отступлю.

*

– Я обманула вас, юноша, – глядя в потемневшее небо, спокойно сказала Нарцисса.

Гарри, зачарованный видением, все еще не мог повернуть головы. Он много раз был свидетелем пугающих и странных ритуалов, но ни разу не сталкивался с подобным. Даже Темная метка в небе не могла сравниться с этим представлением. Очевидно, Крауч младший был готов на чудовищные поступки в любой реальности. Только вот здесь он не нашел достойного Лорда. Или?..

– Мой муж давно не интересуется ничем и никем, кроме внутренней и внешней политики. Вам нечего было бояться.

У нее странно повлажнели уголки глаз.

– Но все же зачем-то он приволок меня сюда.

– Вы же видели этого Крауча. За несколько дней почти в каждой семье хоть один волшебник да оказался на больничной койке. Его магия требует постоянной подпитки. Муж сказал министру: вы – наш козырь в рукаве и единственная надежда отстирать эту грязь дома. Так и не дождавшись ответа Гарри, она пояснила:

– Оставить всё в тайне и обойтись без международного скандала.

– Меня арестовывали всем Авроратом, какие уж тайны.

– У Люциуса может быть еще много наследников. Он может принять в род любого бастарда, как это делает моя сумасшедшая сестра. Но Драко… мой первый и единственный ребенок.

Самообладание оставило Нарциссу, она медленно скользнула на мозаичный пол, и ее лицо сравнялось цветом с безупречно кружевом нижней юбки. Края мантии зеленой лужицей растеклись у ног Гарри. Она кинулась вперед, как кобра, но вместо того, чтобы ужалить, со странной неженской силой вцепилась в его руку.