Текст книги "... не войной...(СИ)"
Автор книги: MaggyLu
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 31 страниц)
– Я не успел, – прошептал Гарри. – На какую-то секунду замешкался, и все. Теперь он… Дементор выпил его душу, а тело пока живое.
– Что-то вроде комы, – понимающе кивнула Джин. – Ну-ка, позволь мне.
Она бесцеремонно вытащила всхлипывающего Гарри с сиденья, нагнулась над Снейпом, ощупывая, прислушиваясь, приоткрывая сжатые веки, тыча пилочкой для ногтей то в шею, то в бедро, приподнимая и отпуская его руку, от чего та била его по лицу и беспомощно падала на резиновый коврик. Потом Джин оставила его, тяжело привалилась к боку машины и привлекла Гарри к себе, гладя по волосам и вытирая ладонью грязные потеки на лице.
– Поехали в больницу, – шептала она. – Это сложно, очень сложно, мальчик. Мне так жаль. Я очень виновата, что не последовала его указаниям, нужно было подождать еще два дня. Прости меня, Гарри. Прости, прости… Есть специальное отделение, там окажут… Нужен уход, внимание до самого конца. Кто знает, как долго это все происходит у волшебников. О боже, прости меня, ты не должен был, он не хотел этого для тебя.
– Я хотел, – Гарри все еще дрожал, – и я один во всем виноват. Одно гребаное мгновение стоило ему жизни. Думаете, теперь я брошу его, как ненужный мусор на обочине?
Джин тяжело вздохнула и села за руль.
– У вас жестокий мир, – сказала она много миль спустя, когда молчание стало совсем невыносимым. – Не понимаю, почему моя дочь находит его привлекательным. Он словно какая-то страшная сказка без доброго конца. Какие-то средневековые порядки, никаких понятий о безопасности, прогрессе или равенстве.
– Гермиона говорит так же, – с трудом ответил Гарри.
– Ведь многие проблемы, – продолжала рассуждать Джин, – легко решить, объединись маги с нами. Даже минимальное взаимодействие в некоторых отраслях принесло бы много пользы. Взять хотя бы эту несчастную девушку, Тонкс. Фред мне рассказал, хоть я толком и не поняла, каким образом она пострадала. Что может предложить ей ваша хирургия – деревянные протезы вместо груди? Какие-нибудь чары, обман чужого зрения? А ведь наши врачи могли бы ей помочь. Пластическая хирургия, стоматология, проблемы с сердцем или зрением, да много еще чего, если как следует подумать. Связь, телевидение, электричество, в конце концов – кто вообще живет без него в конце двадцатого века? Вы лечите простуду не таблеткой, а снадобьем, от которого валит дым из ушей, и целый этаж огромной больницы у вас забит пациентами, нуждающимися в помощи психиатров или нейрохирургов. Но при этом вы такие же люди – руки, ноги, голова, сердце и легкие – только с невероятными талантами. Умеете выращивать кости и быстро заживлять глубокие раны и делаете еще кучу потрясающих вещей. Зачем это скрывать, когда можно объединить наши достижения? Гермиона никогда подробно не расписывала ваш быт, но Фред рассказал мне так много странного.
Под ее монолог измотанный Гарри прикрыл глаза и уткнулся лбом в лоб Снейпа.
*
Он всем сердцем желал увидеть живого Снейпа. Но не такого, каким он явился ему во сне. Печальный, молчаливый, с потухшими, словно прогоревшие дыры, глазами и опущенными уголками губ, тот проводил рукой по пуговицам наглухо застегнутой мантии и медленно уходил по выжженной дочерна земле далеко за горизонт, в плотное зеленое марево. И сколько Гарри ни рвался бежать за ним, сколько ни пытался окликнуть, упросить не оставлять его среди бесконечной безжизненной пустоши – ноги не слушались и с пересохших губ не слетало ни звука.
Джин растолкала его у самого крыльца.
– Если ты так решил, – грустно вздохнула она, – пришлю тебе литературу. И деньги… Денег нужно будет много. Но, прошу тебя, если ты вдруг поймешь, что не можешь… не сможешь больше справляться, не думай – тебя никто не осудит.
– Не надо денег, – сказал Гарри. – Теперь я могу снять в банке, и… Джин, умоляю вас, никому не говорите, где мы. Даже Гермионе. Достаточно того, что это знает Дамблдор. Я… Мы с Северусом не хотим никого видеть. Если бы я… Ну, как-то пометил того дементора, то, может быть, смог бы отобрать у него душу Северуса назад.
Джин положила ему руку на плечо:
– Он был умным и смелым человеком и очень любил тебя, Гарри, очень. Потому что вряд ли на такое можно отважиться, не любя. Если бы у него, как у тебя, был единственный шанс, я думаю, он тоже постарался бы не отдать тебя дементорам, защитить или спрятать, как скрыл тебя в Коукворте. Конечно, я никому не скажу, клянусь.
Гарри будто ударила серебряная молния. Слетела с потолка и пробила от макушки до самых пяток. Он удивленно вскрикнул и неожиданно для себя с чувством чмокнул Джин в щеку. Та непонимающе захлопала глазами.
– Он не отдал бы меня дементорам, – воскликнул Гарри. – Защитил бы, спрятал, закрыл в доме, запер в сейфе, не отдал бы меня никому. Спасибо, спасибо, Джин! До свидания, привет Гермионе!
Он быстро проводил недоумевающую Джин до порога, опустился у дивана, на котором лежал Снейп, взял в ладони холодные пальцы и зашептал:
– Если ты меня действительно любишь… Я верю, верю, верю, что так, иначе все напрасно. Ты бы никогда не отдал воспоминания обо мне дементорам, как я защищал мысли о тебе от Дамблдора. Ты бы спрятал их, как прятал от меня то, что я не должен был знать. Тогда они все еще где-то внутри твоей головы. Они с тобой. И пусть это не вся твоя душа, но, значит, еще не все потеряно, Северус.
========== 48. «Кажется, я выиграл» ==========
Отчаянная решимость переполняла его: звенела в ушах тонкой струной, пульсировала жгучим комком в горле и дрожью – на кончиках пальцев, но Гарри медлил. Тщательно наложил десяток очищающих на тело и одежду Снейпа. Зачем-то передвинул стол вплотную к стене – то ли для того, чтобы увериться, что палочка Дамблдора с легкостью подчиняется ему, то ли чтобы освободить место вокруг кровати. Бездумно перебирал книги и тетради, выравнивая то по размеру, то по цвету обложек. С трудом оттащил упирающегося всеми лапами Берни от Снейпа, скомандовал «Гулять!» и вытолкал пса за дверь.
– Я потом объясню, – пообещал он. – Если получится.
И после долго сидел на кухне с остывшей чашкой крепчайшего кофе и пытался очистить разум. Отстраниться, похоронить все сомнения, опасения и надежды. Удавалось чертовски плохо. Страх приковывал его к табуретке при единственной мысли – он ошибся, придумал историю, чтобы не чувствовать себя таким виноватым, и почему-то решил, что все обойдется. Руки дрожали, маслянистая поверхность напитка шла легкой рябью, из крана в железную мойку гулко капала вода, а из комнаты не доносилось ни звука.
Все сложилось бы иначе, не будь в его жизни секунды глупого промедления, стоившей Снейпу души. Палочка жгла ладонь, но Гарри все еще колебался. Он помнил, как Снейп когда-то касался палочкой его лба, пристально смотрел в глаза и произносил «Легилименс». Тогда щиты Гарри гнулись и ломались под силой его магии. Но в тот единственный раз, когда он сам смог преодолеть защиту Снейпа, он был зол и не слишком-то боялся последствий. Сейчас следовало быть аккуратным и очень осторожным, а к тому же действовать без зрительного контакта.
– Так, – сказал Гарри, потому что был уверен, что Снейп его слышит. Ну, если подумать, то не очень уверен, но это было необходимо ему как воздух.
– Северус, я люблю тебя. И знаю, что ты меня тоже, поэтому… Просто верь мне, ладно? Давай, Северус, позволь мне. Мы сделаем это вместе.
Он шептал прямо в сомкнутые губы Снейпа, бережно поглаживая пальцами щеку. Потом поцеловал – нежно, успокаивающе прижался к самому уголку рта, замер и уперся кончиком палочки в лоб. Выдохнул едва слышно, согревая кожу дыханием:
– Легилименс!
Два горячих потока рванули друг другу навстречу, сплетаясь в единый узел, как огненные змеи в танце.
Он стоял посреди бескрайней выжженной пустыни, которая явилась ему во сне. Неба не было – только сухая земля под ногами и серая бездна вокруг. В прошлый раз он видел Снейпа, а сейчас Гарри казалось, что он здесь совсем один.
«Должно быть, так и выглядит жизнь без души», – подумалось ему.
Ничего. Ни движения воздуха, ни шороха, ни намека на то, что где-то теплится хоть искра сознания.
Гарри двинулся вперед наугад – не все ли равно, куда идти, если не знаешь, что искать?
– Ну же, Северус, – упрямо шептал он, окунаясь в туманное беззвучное ничто. А, может, он и вовсе никуда не шел, а топтался на одном месте, и ему только чудилось, что он преодолел уже сотни миль, в клочья сбил голые ноги и обжег лицо.
– Где же ты? Дай мне хоть одну подсказку. Да, вот такой я дурак. Глупый мальчишка, который верит, что в книге должен быть хороший конец. Но ведь я не совершил ничего такого, не заслужил своего счастья. Ты был прав – я ни на что не гожусь. Сам говорил Дамблдору, что любить одного не просто, и сам же сделал для одного намного меньше, чем для всех остальных. Мы могли бы быть счастливы, Северус. В этом жутком Коукворте, где вечные тучи и мрачные жители, а труба дымит так, что кажется, будто по пятницам там сжигают всех выстроившихся в очередь за зарплатой. Мы были бы вместе. Потому что, знаешь, я ведь посадил эти крокусы. А ты бы мог выбрать спальню на втором этаже, а другую комнату превратить в лабораторию. И я бы… С магией все проще, но я все равно ходил бы в лавку за чернилами и шоколадом для тебя. А еще ты писал, что скоро зацветут вишни и сирень вдоль реки. И у меня до сих пор пригорает овсянка на этой плите, а лампа воняет керосином, но это был бы самый лучший дом в мире, потому что мы были бы вместе. Это не про секс, Северус. Вот, я тебе соврал, не верь мне. Про секс тоже. Наверное, если никогда и не думал ни о ком другом – это что-то да значит. Если бы ты был не против, мы бы купили большую кровать или притащили с Гриммо ту, со сломанным изголовьем. Не слушай меня, пожалуйста. Нет, слушай! Скажи, что я несу чушь. Скажи, что я невероятный тупица. Скажи, что от меня одни проблемы, и назови безумцем. Но только скажи… Прошу… Я сдохну без тебя.
Гарри бессильно опустился на землю – пот заливал глаза. Или это были злые жгучие слезы. Одежда превратилась в лохмотья, ноги кровоточили, а тело отказывалось повиноваться. Он лег затылком в кучу серой пыли и блаженно улыбнулся. Всё.
Но прежде, чем устало сомкнуть веки, успел увидеть маленькую зеленую искру где-то бесконечно далеко, словно на другом краю Вселенной.
Это могло быть предсмертной галлюцинацией. Несомненно. Просто соринкой, влетевшей в глаз и блеснувшей в капле слезы, как в линзе. Последним прости от того, кто когда-то был Снейпом.
И кто-то непременно явится в Коукворт, найдет Берни, охраняющего крыльцо, и два мертвых тела на кровати. И щека Гарри все еще будет прижиматься к бескровным губам Снейпа. Так все и будет. Но это могло быть последним проблеском надежды, жалкими остатками когда-то полыхавшего костра. Единственным, за что можно было зацепиться в бесконечности, где нет ни земли, ни неба.
Гарри встал. Оперся кулаками о жесткий грунт, подтянул колени, выдохнул сквозь сжатые зубы, силясь вытолкнуть из груди колкое ледяное отчаяние. Задышал на четыре счета – Се-ве-рус Снейп – и ринулся туда, где заметил одинокую вспышку зеленого огонька.
Стена оказалась в десяти шагах. Нестерпимо-яркая, зеленая, сплошная, как зеркало без рамы, и твердая, словно гранитная скала. И бесконечная, каким должно быть небо в ясный летний день.
Стена была. А способов справиться с ней голыми руками – нет. Он ни секунды не сомневался, что нашел щит, за которым еще осталось что-то от Снейпа, но раз за разом бился об безукоризненно ровную, неподдающуюся гладь. Всем телом. Руками и ногами. Ругался, звал, нашептывал самые смелые и самые страшные слова, гладил и целовал, уговаривал упрямую преграду поддаться, пока бессильно не сполз на колени, упершись лбом в равнодушную поверхность.
Он и не думал сдаваться – просто немного передохнуть. Собраться с силами и разрушить, разметать в клочья или хотя бы заметить малейшую трещину в этом идеальном барьере.
На один миг ему показалось, что Снейп не желает его впускать. Ведь если хочешь, чтобы к тебе никто не вошел, ты просто запираешь дверь. Обвешиваешь вход защитными заклинаниями, и дорога заказана любому. Но если ждешь кого-то особенного… Только одного, кому можешь доверить свои секреты, то оставляешь ключ. Где-нибудь под цветочным горшком или третьим камнем справа от крыльца. Или пароль. Что-то простое, что не забудешь, и важное только для двоих. Что-то, о чем пришедший должен помнить.
– Монте-Кристо, господи! Монте-Кристо!
– Долго же до тебя доходило, Гарри.
Снейп стоял перед ним, окруженный гаснущим зеленым сиянием, и выглядел точно так, будто поднялся с кровати ранним утром – сонный, расслабленный, почему-то в полосатой пижаме, со спутанными волосами и босой.
Сил Гарри еще хватило на то, чтобы подползти к нему и обнять колени – горячее живое тело сквозь тонкую ткань.
Северус запустил руку в его волосы, привычно погладил затылок, склонился и выдохнул в самые губы:
– Пойдем отсюда.
*
– Он не вынесет дверь?
– Может, – уверенно ответил Гарри, но продолжал обнимать, все еще не веря, что это не сон. Влипать, впечатываться телом в тело, грудью в грудь, считать выдохи и собирать с губ легкие поцелуи. – Берни и не такое может. Однажды он чуть… Я потом тебе расскажу. Пожалуйста, давай еще немного полежим так.
– Хочешь разом получить не только мою душу, но и тело? – улыбнулся Снейп, касаясь его щеки. – Пес поднял такой гвалт, что сейчас сюда сбежится половина города. А вторая сначала кинется за оружием, а потом все равно явится. Впусти его, я не пропаду.
Гарри нехотя оторвался от него, пройдясь губами вдоль шеи и плеча, завернулся в плед и распахнул дверь.
Пегий вихрь едва не сбил его с ног и с радостным лаем влетел на кровать.
– Ничем не отличается от тебя, – фыркнул Снейп, уворачиваясь от мокрого шершавого языка, но сомкнул руки вокруг собачей шеи и прижался щекой к морде.
Гарри повернул ключ в замке, для верности накинул цепочку, сполз по стенке и едва не расплакался от облегчения.
– Добро пожаловать домой, Северус. Мы ждали тебя. Ох, как мы тебя ждали. Всю жизнь.
– Не будем вдаваться в подсчеты. Моя «вся жизнь» намного дольше твоей, а уж тем более этого монстра. Если хочешь знать – моя вся жизнь против твоей. Кажется, я выиграл.
Он был серьезен, но в глазах светились крохотные лукавые серебряные искры.
– Только не нужно математики, – простонал Гарри. – У меня экзамен через три месяца.
И вот тут Северус Снейп усмехнулся так привычно и знакомо, что мир тут же встал на свое место. Пес, звонко тявкнув, улегся головой ему на бедро, а Гарри нестерпимо захотелось увидеть, как поднимается в кофейнике пена, и стекает на огонь, пока он сам прижимается губами к спине меж двух острых лопаток.
– Мы будем счастливы, Северус, – прошептал он тихо. – Очень счастливы здесь.
– И взял бы с тебя Обет, но почему-то боюсь испугать, – рассмеялся Снейп, легко столкнул Берни с кровати и направился на кухню.
– Кофе или чай? – прокричал он оттуда. – Еще раз оставишь на столе грязную чашку – неделю моешь посуду.
Яркий солнечный луч пролез в щель меж заколоченных досок и пополз от подоконника к дивану.
========== Эпилог ==========
– И все же я уверен, что это худшее, что могло произойти с нашим миром, – недовольно сказал Снейп, отодвигая чашку. – Хаос в министерстве – естественное состояние последние восемь лет. Едва проходят одни выборы, и тут же начинается следующая кампания. Те, кто у власти, объявляются недоумками и искателями дешевой популярности, а их оппоненты – спасителями общества, и процесс повторяется по кругу. Нет, все же есть вещи, которые не идут на благо такому закрытому обществу, как наше.
– И это говорит тот, кто первым подкинул мне идею, а теперь неизменно разоряет меня на каждом патенте на новое зелье или крем.
– Но говорит это той, чья клиника выходит одной дверью в Лондон, а другой – в Косой переулок. Не то чтобы это не приносило мне дохода…
Джин Грейнджер улыбнулась и добавила в кофе сливок. Это был давний спор, и она никогда не выходила из него победителем:
– Некоторые болезни вы лечите лучше, чем мы, другие – наоборот, а с кое-какими мы не можем справиться и сообща. Если можно помочь, то какая разница – диплом Кембриджа или Хогвартса у приглашенного врача? А с Министерством магии иногда договориться проще, чем с Министерством здравоохранения.
– Что ж, по крайней мере понятно, почему ты так рьяно поддерживаешь дочь в стремлении стать новым министром.
– Гермиона должна попытаться, у нее есть все шансы обставить Малфоя-младшего на предстоящих выборах. Да и бесплатная реклама клиники. Ты, кажется, был не против.
– Без четверти шесть, Северус. Я скоро должен бежать, – Гарри ворвался в дверь, сопровождаемый клубком визжащей пегой шерсти. – Ты все еще отказываешься идти со мной на премьеру?
– Хочешь сегодня видеть меня блондинкой с огромным бюстом или атлетом с безразмерными бицепсами? Или придумал что-нибудь поинтересней, чтобы газеты в очередной раз разразились статьями о твоих любовных похождениях? Берни, отстань!
– Предпочитаю тощего занудного бывшего профессора с переломанным носом и намечающейся язвой. Только на него у меня стоит так, что в глазах темно.
– Между прочим, у нас гости.
– Ой, миссис Грейнджер, я не… Простите…
– Я надеялась, что ты захватишь меня на первый сеанс. «Пророк» обещает аншлаг.
– Мы с Колином Криви три месяца убили на то, чтобы приспособить новые фильмы под старый киноаппарат. А после все будут ждать вас с мужем в «Пляшущем Гиппогрифе». Конечно, я помогу вам быстрее добраться, только переоденусь, – Гарри кинулся вверх по лестнице.
– Идеи Гарри всегда поражали меня своим размахом, – улыбнулась Джин. – Мне до сих пор неудобно за то, как меня принимают в «Гиппогрифе», словно спасительницу человечества какую-то. А всех-то заслуг, что Гарри привел ко мне несчастную Нимфадору.
– Радуйся, что Люпин так робеет. Он бы вылизывал тебе пятки за то, что ваши хирурги вернули ей грудь. По крайней мере, он точно пытался проделать это с Гарри, когда стал хозяином отстроенного пошлейшего кабака.
Джин картинно прикрыла глаза рукой.
– И все же это пустяки по сравнению с тем, когда Гарри решил выкупить местную фабрику. Теперь у нас там модернизация, техника безопасности и профсоюз, и будь я проклят, если лично не отвожу глаза иммиграционной службе дважды в год, – Снейп скривился так, словно нащупал языком дырку в зубе.
– Городу это пошло на пользу.
– Жрет чертову прорву денег и окупится лет через триста. Мне жаль это признавать, но Гарри напрочь лишен коммерческой хватки, в отличие от твоего зятя.
– Если бы я обращала внимание на то, что ты говоришь, а не на то, как ты поступаешь, то решила бы, что ты с трудом терпишь своего Гарри.
– Мерлин, неужели я настолько предсказуем, – ухмыльнулся Снейп, и Джин только многозначительно подняла бровь в ответ.
– Не сказал бы, что вы могли предвидеть поведение Северуса на крестинах внучки, – крикнул Гарри со ступенек, и Джин спрятала лицо в ладони, захлебываясь смехом:
– Моя малышка Роза растет в невидимом особняке в центре Лондона, ценой с Букингемский дворец, вместо кошки тискает миниатюрного живого дракона из питомника своего отца, а поет ей колыбельные и готовит еду странное ворчливое существо, по недоразумению называемое эльфом. И все равно вся семья была шокирована, когда будущий крестный рассек ей руку, чтобы размазать кровь по полу в гостиной.
– Кажется, твой муж и рыжий зять хотели меня убить.
– Ты мог бы предупредить их, что не просто пускаешь пожить на Гриммо, а собираешься подарить дом Блэков крестнице, – рассмеялся Гарри. – Но вышло эффектно, не спорю.
Джин внимательно оглядела Гарри и вскочила:
– Пожалуй, мальчики, я поеду в Лондон сама. До сих пор предпочитаю четыре колеса, а глупую комедию, где клерк случайно находит маску древнего бога, я уже видела.
– Мне показалось, что начинать с Хичкока или «Титаника» как-то сложновато. Но фильм смешной, и там собака…
– Ручаюсь, половина зала утонет в слезах, – фыркнул Снейп.
Едва за Джин захлопнулась дверь, как Северус с недовольным лицом повернулся к Гарри:
– Ты собираешься в таком виде выходить из дома? Позволь заметить, что ты больше раздет, чем одет.
– И что же тебе не нравится, Северус?
– Твоя рубашка. Она на два размера меньше, чем нужно, и расстегнута на четыре пуговицы ниже, чем позволяют приличия, – он дернул Гарри на себя, хватая за распахнутый ворот.
– Еще?
– А джинсы на три размера больше, чем положено, и сползают при каждом шаге. Клянусь, если у тебя под ними нет белья…
– Хочешь проверить?
Северус глухо зарычал и впечатал Гарри в стенку у камина. Ткань рубашки натужно всхлипнула и расползлась под его пальцами.
– Ты… Ты чертов провокатор, Гарри, – шептал Снейп, выцеловывая дорожку от ключицы до самого пояса джинсов. – Хотел, чтобы я до твоего возвращения представлял, как стягиваю с тебя эти тряпки?
– Да, да! – Гарри захлебывался стонами, пока горячий язык скользил вдоль живота и пальцы нежно поглаживали поясницу.
– Не выйдет! – выдохнул Снейп и сдернул его джинсы до самого пола. – Я не настолько терпелив.
Уверенная рука развернула его лицом к стене, но Гарри и не думал сопротивляться – покорно уперся ладонями и прогнулся, открываясь настойчивым ласкам.
– Ты хотел лишить меня этого на целых пять часов, – с наигранным упреком сказал Северус.
– Только на четыре, – простонал Гарри.
– Я должен был бы оставить все как есть, – пальцы скользили по возбужденному члену, сжимали мошонку, раздвигали ягодицы и проникали внутрь. – Ты опаздываешь, не так ли?
– Боже, нет, Северус, пожалуйста…
Он мог, и Гарри знал это. За восемь лет Снейп проделывал подобное неоднократно: дразнил, распалял, заставлял умолять или почти покорно сдавался, чтобы в последний миг сдвинуть колени, отстраниться и отправиться в лабораторию, невинно улыбаясь и обещая:
– Вот когда ты вернешься…
Впрочем, ни разу не случалось, чтобы он не сдержал слово.
– Сейчас, прошу, Северус! Если ты не трахнешь меня немедленно – клянусь, я сам…
Два длинных пальца достали до простаты, и угроза Гарри утонула в глубоком сладком стоне.
Северус находил в этой игре не меньшее удовольствие, и это было ясно, как дважды два. Бывали дни, ночи и утра, и вечера, когда они тянулись друг к другу по едва высказанному желанию, по одному движению глаз и губ. Не сговариваясь, по наитию, словно их сознания сливались в единое целое, как и тела.
Но случалось – и не редко – что каждый заявлял права на другого. И тогда Северус отправлялся к своим котлам и зельям с зацелованными до трещин губами и пятнами на шее, которые упорно не желал сводить, или Гарри боялся лишний раз присесть на жесткий стул, чтобы ненароком не скривиться от сладкой ноющей боли.
Они принадлежали друг другу – без клятв, без сомнений и без многословных обещаний.
Гарри с гортанным вскриком соскользнул с дразнящих пальцев и молниеносным движением уложил Северуса на лопатки прямо на ковер перед камином. Навалился сверху, сдавливая предплечья, приник к губам и зашептал:
– Не думай, что я оставлю тебя просто так.
Он выпрямился и одним долгим плавным движением опустился на член Северуса, а руки привычно легли ему на талию, удерживая, задавая ритм – именно тот, что наполнял Гарри медом от самых пальцев до макушки и заставлял растворяться, забываться в размеренных толчках, позволяя лишь едва шевелиться и глубже прогибаться в пояснице.
– Четыре часа, – повторил Северус, вбиваясь в его тело медленно и тягуче. – Ты хотел меня заставить ждать четыре часа!
Гарри точно знал, что ответить. Налег всем весом, согнулся, скользнул телом по телу и завел руку назад, лаская пальцами его яйца, забираясь все дальше, поглаживая пальцами промежность. И наконец, вывернув запястье, нырнул кончиком пальца вглубь.
– Пять, наверное, – прошептал он, словно извиняясь. – Раньше не вырвусь. Дамблдор и Гриндевальд должны прийти. Придется выпить с ними позже, они же никуда не выходят с тех пор, как директор оставил свой пост.
– И ты думаешь, что я способен кончить, услышав их имена? – выдохнул Северус.
– Нет, – хитро улыбнулся Гарри и крепко сжал напряженный член внутри себя.
Он едва двигался сверху, то сжимая, то расслабляя мышцы, пока Северус не издал глубокий низкий стон и не сдался на милость победителя.
– Давай же, помоги мне, – попросил Гарри и сам опустил его пальцы на свой член.
И, право слово, Северус Снейп никогда не был так счастлив, как в тот момент, когда Гарри задрожал и его губы шевельнулись в беззвучном «люблю».
– Мне пора, – сказал Гарри пятью минутами позже. – Но, поверь, когда я вернусь… Хочу увидеть, как ты ждал меня.
– Я выпустил из бутылки сексуально озабоченного джинна, – простонал Северус, притягивая его для последнего поцелуя.
– Сам виноват, – ухмыльнулся тот, устремляясь в душ.
*
– Как думаешь, Берни, сколько выпускных сертификатов наш Гарри еще повесит на стенку? Четыре за восемь лет – не многовато ли? Согласись, если я чему-то его и научил, то это учиться.
Пес утвердительно тявкнул.
– Пошли-ка, малыш, время принимать лекарство. Обещаю, я постараюсь, чтобы следующая порция была со вкусом курицы. Ты же не хочешь расстраивать своего хозяина, а большие собаки вроде тебя не живут долго. Прости, зелье отвратительно на вкус, но каждая доза регенерирует твой организм, и ты точно протянешь еще лет пятьдесят. Как считаешь, стоит пустить в производство, или останешься единственной собакой, чья жизнь будет равна человеческой? В конце концов, какая польза от магии, если не использовать ее для того, чтобы спасти тех, кого мы любим?
Берни согласно вздохнул и поцокал когтями по деревянной лестнице вслед за Снейпом.
