Текст книги "... не войной...(СИ)"
Автор книги: MaggyLu
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)
========== 23. «Чем же я, по-вашему, тут занимаюсь?» ==========
17 марта
Ответ от Чарли пришел в середине марта.
Ровно через два дня после нападения дементоров на Косой переулок.
Холодная тьма тогда разом накрыла сердце магического мира, заставляя прохожих окаменеть и вскинуть головы к небу. До сих пор обитатели и посетители обоих переулков не ощущали войны. Она была где-то на газетных листках, в воззваниях, сплетнях и пересудах, траурных ленточках на рукавах или чудом раздобытом на ужин дешевом мясе, но не в воздухе над головой. Кому какое дело до бунтов кельпи в Северном море? И, конечно, жаль захваченную инфери деревеньку в Корнуолле, – пяти семьям волшебников пришлось присягнуть Темному Лорду, но, по крайней мере, они остались живы. Страшнее всего было то, что в лесах вновь появились стаи оборотней. Ходили слухи, что подругу Фенрира Сивого видели неподалеку от Хогсмида. Большая волчица с белым пятном на лбу выла на луну, и Люпин был уверен, что это клятва отомстить за растерзанного на клочки Фенрира. Как удалось Волдеморту собрать отряд боггартов, не представлял никто. А то, что не хватало денег… Так в каждой семье было немало вещиц, которые в Лютном или маггловских антикварных магазинах с радостью меняли на продукты и фунты стерлингов. Из-за кованой решетки на двери Гринготтса по-прежнему доносилось утробное рычание и вырывались дымные клубы драконьего дыхания.
– Даже при худшем раскладе, – говорил Снейп, – мы сможем продержаться несколько десятков лет на «сокровищах» дома Блэков.
– Тогда я первым делом отнесу магглам портрет Вальбурги, – обещал Гарри.
– Что, мешает по ночам предаваться сладостным мечтаниям? – язвил Снейп. – Боюсь, тогда мы останемся без визитов домового эльфа. Готовы ежедневно варить котел еды для вашего монстра? Или, может быть, стирать мою мантию?
Гарри заливался краской и бубнил что-то вроде «у Дурслей я всегда занимался домашним хозяйством», но Снейп только криво усмехался в ответ, давая понять, насколько низкого он мнения о бытовых навыках Гарри.
Ежедневные листки, к концу зимы сменившие черно-белые заголовки на яркие цветные, отвели левую колонку под рекламу нового чистящего средства, эля и защитных амулетов и начали бросать осторожные фразы о том, что, возможно, противостоять Темному Лорду будет не так легко, как казалось осенью, а от волшебников понадобится несколько больше, чем помогать деньгами и разделять скорбь о погибших.
– Скоро они начнут набирать авроров из первокрусников, – зло выплюнул Снейп, запуская скомканный «Листок» в холодный камин. За зиму там накопилась целая гора мятой и рваной бумаги, но никто не решался поднести к ней огонь. – Где эта пресловутая защита нечистокровных, на которую ухлопывается столько денег? Именно они гибнут первыми.
– Сириус говорит, что от первых отрядов защитников остались только Тонкс, Кингсли и Грюм, – вздохнул Гарри.
Он часто переносился мыслями в Хогвартс, представляя, как друзья живут без него и как пыжится и задирает нос Драко Малфой. Его отец за несколько месяцев стал одним из самых уважаемых и популярных людей в стране. Не проходило недели, чтобы Люциус не появлялся в выпуске «Листка» – один или под руку с тщательно причесанной Нарциссой в простом темно-зеленом платье без единого украшения.
Но Хогвартс, казалось, исчез с лица земли, и если бы не ежедневные занятия со Снейпом, Гарри считал бы, что школа, все ученики и профессора привиделись ему в странном предутреннем сне.
– Сосредоточьтесь, Поттер, – шипел Снейп. – Замедляющее зелье требует всего четверть унции толченых усов нунду. Нас не финансирует министерство, я не могу позволить вам разбазаривать ингредиенты.
– Я убил вас трижды, – веселился он, пока Гарри кашлял и пытался вдохнуть на уроке того, что можно было принять за ЗоТИ.
– Это нечестно, профессор Снейп. Я не мог предположить, что вы трансфигурируете ковер в гигантскую анаконду.
– С вами никто и никогда не будет вести честной игры, – кривился тот, и свечи люстры превращались в агрессивных стервятников, норовящих выколоть Гарри глаза.
Но был и другой Снейп. Тот, что не носил звание «профессор» и недоуменно разводил руками каждый раз, когда Гарри выныривал из транса, пожимая плечами. Волдеморт упорно не желал демонстрировать ему своих чувств, а Снейп утверждал, что тот не держит ментальную защиту, иначе бы даже Гарри заметил. Зато он научился опускать каменный, сложенный из ярких синих кирпичей занавес перед входом в комнату со свечой.
– Вообразите себе свой самый большой секрет, – говорил Снейп, его профиль становился четче, словно лучи заходящего солнца раз за разом отсекали лишние, ненужные детали. – То, в чем вы не признались бы мне даже под пытками. И защищайте изо всех сил. Изолируйте, заприте в клетку, отгородитесь барьером. Если тайна будет недостаточно ценна – вы не сумеете.
Гарри представил, как прошлым утром запер Берни в ванной, чтобы тот не увидел, как он сует член в специально подготовленную щель в матрасе. Узкая длинная дыра изнутри была проложена ребристой, словно подошва спортивной обуви, резиной, и Гарри беззастенчиво стонал, окружив себя заглушающими чарами, вколачивался бедрами в жесткий матрас, пока стенки отверстия сжимались и пульсировали. Отличная идея – комбинация простейших чар, наложенных на трансфигурированный носовой платок. Он стыдился этого больше, чем чего бы то ни было. После похода в «Гиппогриф» желание разрядки одолевало его постоянно, и Гарри считал счастьем, если член не вставал во время занятий или за ужином. Неправильно испытывать такие чувства, когда каждый день приносит новые смерти, а Волдеморт не думает останавливаться или сдаваться. Ни душ, ни медитации не помогали. Достаточно было вспомнить Рождество.
Поэтому он словно увидел себя со стороны – голого, безумно вращающего бедрами, с острыми позвонками вдоль худой спины, рукой на левом соске и зажатой в зубах подушкой, потного, нелепо выгибающегося от оргазма. Ужасно, в самом деле ужасно. Стена задрожала, и один ярко-синий кирпич исчез.
– Держите защиту, – прозвучал в голове знакомый голос, стена рухнула и, как густое желе, расплылась вокруг кровати Гарри.
– Я не дам вам прервать воспоминание, а вы старайтесь выбросить меня из головы, ну же… Ваш способ самоудовлетворения… хмм… нетривиален. У вас богатая фантазия, красивая крепкая задница, и стонете вы весьма чувственно. Это непристойно, Поттер. Вульгарно. Пошло. Все еще хотите, чтобы я это видел?
Гарри нашел единственный выход – он просто выключил свое сознание, будто выдернул вилку телевизора из розетки.
*
Изможденный зяблик постучал в окно дождливым весенним утром.
Берни оскалился, и его глаза под кустистыми бровями задорно сверкнули.
– Не еда! – вскрикнул Гарри, мигом сбросив остатки сна, а щенок с сожалением вздохнул в ответ.
Он ворвался в комнату Снейпа как был – босым, в мятой пижаме, игнорируя привычное утреннее неудобство в штанах.
– Волдеморт взял приступом министерство? – послышался недовольный голос из-под одеяла.
– Похоже, это письмо от Чарли. О… вы…
Снейп слетел с кровати, не обращая внимания на свою наготу, и требовательно протянул руку оторопевшему Гарри. Да еще и нетерпеливо пристукнул пяткой.
– Что вы пялитесь, Поттер? Давайте сюда! Будто в жизни не видели голого человека. К вашему сведению: на следующий праздник можете подарить мне пижаму. Мой гардероб сгорел в устроенном вами полгода назад пожаре. Осталось лишь то, в чем вы любезно притащили меня сюда, а оно, знаете ли, не вечно и нуждается в стирке.
– Только не говорите, что вы не в состоянии трансфигурировать себе ночную рубашку, – промямлил Гарри, скользя взглядом по худому телу.
Оно было острым – колени, локти, выпирающие ключицы и нижние ребра. И черным – легкая поросль на груди, голенях и густые короткие волоски в паху. И длинным – руки, пальцы ног, шея и… слегка налившийся кровью член.
– А вы не говорите, что ни разу в жизни не были в общей душевой, – фыркнул Снейп. – Но раз вас это настолько смущает…
И бледным – полосы шрамов на спине, плоские ягодицы и впадины под коленями.
Снейп стянул с кровати простыню и замотался в нее на манер тоги. Ему не хватало только венка, чтобы стать похожим на какого-то древнего императора. Свиток пергамента в руке добавлял сходства.
«Милый Гарри», – писал Чарли.
– Вот как, и давно вы милый? – хохотнул Снейп.
Гарри смутился еще сильней.
Он точно не милый. Сумасшедший, съехавший с катушек, одержимый, добровольно заточивший себя в особняке Блэков. Нерадивый ученик, плохой хозяин для Берни, тупица, на чью помощь не хочет полагаться даже Сириус. Извращенец, не способный отвести взгляда от голого плеча Снейпа.
«Милый Гарри, прости, что я так долго не отвечал. У наших питомцев – хвостороги и огненного китайского – появилось потомство, и эти детишки задают жару всем работникам заповедника. Причем в прямом смысле – уже сожгли два дома и несколько акров леса. Мне так жаль, что я не могу увидеть семью и тебя, но за малышами нужен глаз да глаз, они пока доверчивы и охотно идут в руки к чужакам».
– Удивительное благоразумие для Уизли, – выдохнул Снейп. – Прекрасно, что он понимает – при определенных обстоятельствах Волдеморт сможет без труда подчинить драконов, раз уж это удалось с кельпи.
«Что касается твоей просьбы, то я три дня назад вернулся от друга твоего душеприказчика. (Мне правда жаль. Если сможешь, принеси на его могилу цветы от меня). Он принял меня с большой неохотой, но был благодарен за зелье и уверил, что давняя травма не беспокоит его ни в малейшей степени. Даже позволил мне убедиться, что не врет. Мы провели вместе несколько незабываемых дней и, ручаюсь – этот человек находится в прекрасной физической форме. Так что тебе не о чем волноваться.
До нас доходят жуткие слухи о событиях в Британии, но получить разрешение на портключ невозможно, а каминная сеть обрывается в Кале. Беспокоюсь о маме и Джинни и уверен, что братья и отец не дадут их в обиду. Слишком сложно найти птицу, которая согласилась бы перенести письмо, так что, умоляю, передай семье, что я не оставляю стараний увидеться с ними. А пока – люблю вас всех и очень беспокоюсь».
– Выпить не хотите? – голос Снейпа звучал так, словно в горле у него застрял огрызок яблока.
– Я вообще ничего не понимаю, – честно признался Гарри.
Снейп скрутил жесткую пробку и приложился к горлышку бутылки с бренди, сделав внушительный глоток.
– Доброе утро, Поттер, – сказал он чуть погодя. – Простите, если несколько шокировал вас.
Простыня, связанная узлом на одном плече, пошла волной.
– Ерунда, – заверил Гарри. – И все же было бы намного лучше, если бы вы объяснили.
Снейп сделал еще один большой глоток. Это что же, в Хогвартсе в старые времена учили пить всякую дрянь прямо из бутылки? Сириус с такой же легкостью глотал ром, не утруждаясь налить напиток в стакан.
– Что именно вас интересует? Мой внешний вид? Кажется, я уже дал пояснения. Потрясающая физическая форма Игоря Каркарова или то, что вы с моей подачи примерили роль сводни и помогли моему любовнику сойтись с Уизли? Впрочем, я предполагал, что это может случиться.
– Что-о-о?!
Рядом был стул – отлично! Иначе бы Гарри точно ударился копчиком о наборный паркет.
Снейп отхлебнул еще раз, стремительно кинулся вперед и сунул в лицо левое предплечье. В нос ударил запах влажной кожи и бренди.
Гарри отпрянул, словно змея на метке пыталась его ужалить.
Закутанный в тонкую простыню, под которой – он точно видел – еще несколько минут назад угадывалась эрекция, Снейп стоял перед ним, сверлил взглядом, не опускал руки и только что сказал слово «любовник». Не «любовь», нет. Это хоть как-то бы укладывалось в голове.
– В прошлый раз, во время Турнира, – тихо сказал Снейп,– мы с Игорем испытывали схожие ощущения. Вы должны помнить, как выглядела метка, когда Волдеморт насильно призывал меня. Сейчас ничего подобного, как я и подозревал. Игорь только подтвердил мои догадки.
– Игорь? Он был дорог вам? Как вы можете так спокойно говорить мне, что они переспали друг с другом?!
– Это все, что вы поняли, Поттер? Чарли Уизли всегда был брутально сексуален, а Игорь удачно воспользовался моментом. Кто может его в этом упрекнуть? К счастью, у нас не было обязательств друг перед другом. Но мне всегда казалось, что ваш вектор интереса направлен в другую сторону, так что вы вряд ли поймете.
– Я… я… – Гарри захлебнулся словами.
Кажется, в письме содержалось что-то важное, но сейчас он мог думать только о том, что неприятный, насквозь лицемерный Каркаров мог иметь что-то общее… прямо в Хогвартсе… Зачем выбирать выражения – Снейп же прямо сказал «моему любовнику».
Снейп милосердно убрал руку от его лица, вернулся к кровати и без всякого стеснения скинул простыню, натянул брюки, и тон его вновь стал спокойным и ровным.
– Придите в себя, Поттер, иначе я буду вынужден окатить вас водой. Понимаю, что открытие вас шокирует – скорее всего, Волдеморт не прошел через известный нам ритуал воскрешения. Иначе каждый из оставшихся носителей метки это почувствовал бы.
– С кем же мы тогда воюем?
– Если верить газетам и фотографиям – с ним же. Но это хороший вопрос, Поттер. Так ли отличается новое воплощение Волдеморта от того, которое знали вы, как знакомое вам от того, что знал и за которым следовал я? Пусть это, а не мое минутное замешательство занимает все ваши мысли. К вашему сведению, я не знаю ответа. Занятия на сегодня отменяются. Приходите в беседку. Если хотите – захватите кофе.
*
Берни то и дело останавливался, изгибал шею немыслимой дугой и смотрел на Гарри с выражением «ну что же ты не торопишься, хозяин, нас же ждут».
– Попробовал бы тащить две горячих чашки, а потом возмущался, – буркнул Гарри.
Снейп сидел, вытянувшись в струнку и сжимая в руках знакомый блокнот.
– Если бы я, – заговорил он, едва пригубив кофе, – решил поместить часть своей души в предмет, то выбрал бы нечто невзрачное, но очень хорошо охраняемое. Скажем, обломок античной вазы в Британском музее. Но Волдеморт не доверил бы свою душу куску глины и миру магглов. Нет. Недостойно его великолепия.
– Да уж… – взлохматил волосы Гарри. – И Дамблдор считает, что я и Сириус должны были об этом догадаться только по той книге, которую он прислал мне в подарок?
Снейп пожал плечами, наблюдая, как сосредоточенно Берни обгладывает свежую дубовую ветку.
– Возможно, Дамблдор сам теряется в версиях. Или вновь решил, что у нас в запасе есть пара десятков лет. Раньше Блэк не заметит, что вы до сих пор путаете Редукто и Редуцио, а самое пристальное внимание уделяете сексуальным фантазиям. Не дергайтесь, Поттер, в последнем нет ничего ненормального.
– Угу, – мрачно сказал Гарри, – конечно. Нормально, когда Волдеморт заставляет тебя кончать одной силой мысли, а потом ты не можешь избавиться от этих ощущений. Чего уж там, с каждым бывает.
– Вы предоставлены сами себе, Поттер, и ваши проблемы всего лишь результат изоляции от мира. Будь вы в школе, давно нашли бы подружку и забыли, что первый чувственный опыт подарил вам именно он.
– Вы же видели очередь желающих со мной встречаться, – фыркнул Гарри. – Особенно этой осенью.
– Мисс Грейнджер и мисс Чжоу, кажется, не возражали. Другое дело, что у них не хватило бы смелости и навыков. А вот некая дама в минувшее Рождество…
– О чем мы вообще говорим? – вскричал Гарри. – Вы сами не понимаете, воскрес он или нет, а рассказываете о какой-то ерунде. Секс – это не то, что должно меня волновать! Я должен убить Волдеморта, а вы не только отвлекаете меня, но и не хотите помогать.
И тут левая бровь Снейпа взлетела так высоко, как никогда раньше, а точеные крылья носа затрепетали от резкого вдоха:
– Чем же я, по-вашему, тут занимаюсь? Зачем трачу время на неразумного мальчишку, когда полгода мог бы наслаждаться забвением и покоем где-нибудь у теплого моря?
– Так у вас другого выхода нет, – огрызнулся Гарри. – Ни дома, ни денег. Даже лишних трусов.
– Рад, что вы запомнили, – ровно сказал Снейп, быстро повернулся к нему, ухватил за ворот свитера и приблизил лицо к лицу. Серебряные молнии на миг затмили черную радужку глаз. Вспыхнули так горячо и яростно, что сердце Гарри ухнуло в самые пятки, а в животе завозился, просыпаясь, жадный василиск. Расправлял кольца, медленно перекатывался, заполнял все нутро, вползая в легкие, в горло, разливая яд по венам.
– Я хотел бы, – сказал Снейп медленно и очень четко, а его дыхание обожгло щеку Гарри, – хотел бы, Поттер, напоить вас Веритасерумом, но не обычным, а отменного, высочайшего качества… Чтобы раз и навсегда убедиться, что судьба мира – плевать мне не на нее, кстати, – моя собственная судьба зависит от подростка, неспособного размышлять и делать выводы. Нуждающегося только в том, что кто-то возьмет его за руку, проведет по всем лабиринтам и выдаст рецепты и зелья на каждый новый поворот.
– Неправда, сэр, – прошептал Гарри сквозь липкий комок в горле.
Василиск продолжал свою завораживающую пляску и теперь бил шипастым хвостом куда-то прямо в промежность – горячо и больно.
– Неправда. Меня никогда не водили за руку, даже в детстве. Всем было наплевать, что я потеряюсь. Только однажды Хагрид, когда мы впервые вошли в Косой переулок… Вы не знаете, как сложно этому сопротивляться, – хвост василиска завинтился штопором и вонзился прямо в солнечное сплетение, а Снейп все еще не отпускал свитер, вынуждая вздергивать подбородок и смотреть прямо в глаза. – Так трудно не поддаться этой грязи… той мерзости, что открыл для меня Волдеморт. Лучше бы он убил меня, правда. Я проклинаю себя каждый день за то, что не могу устоять. Но, сэр… я хотя бы стараюсь не прикасаться к другим, чтобы не испачкать их своим проклятием.
Молнии сверкнули опасным любопытством и рассыпались искрами.
Снейп разжал пальцы, но тут же захватил в плен его подбородок, не давая опустить голову. Он жег, сверлил, прошивал насквозь, и Гарри понадобилось усилие, чтобы прикрыть глаза.
– Ко мне вы прикасались, Поттер. И, казалось, не испытывали глубоких переживаний по отношению к моей персоне.
– Вы были в беде, – прошептал он, – при смерти. Все равно что протянуть руку утопающему. Конечно, я должен был… Это как Костерост или самая вонючая порция зелья – противно, но необходимо. И та женщина в Рождество… Я терпеть ее не могу, ни капли не уважаю. И все равно мне было жаль ее. Это неправильно. Я постараюсь… Я не буду больше…
Вдруг Гарри действительно стало казаться, что его опоили зельем. В голове стало пусто, и даже уютная комната со свечой куда-то исчезла. Но язык помимо воли продолжал выталкивать наружу слова:
– Вы видели, когда учили меня закрывать мысли. Это ужасно и стыдно так, что я готов отрезать себе… это отрезать, чтобы больше никогда… чтобы не отвлекало…
– Поттер, что вы несете?! – голос Снейпа обрушился на него ледяным душем.
Гарри вздрогнул и мигом пришел в себя, словно выдернутый уверенной рукой из ночного кошмара. Он сразу же почувствовал, как жаркий румянец заливает щеки и расползается по шее и ушам. Снейп отпустил его лицо и теперь смотрел с удивлением и легкой насмешкой. Конечно! Чего еще можно было ожидать? Разве что отвращения, как во взглядах друзей и Дамблдора в ту памятную ночь. Желудок скрутило спазмом, и если бы Гарри успел позавтракать, то мантия Снейпа точно украсилась бы остатками жидкой овсянки.
– Почему вы молчали, Поттер? – быстро спросил он. – Мне казалось, мы все обсудили в рождественский вечер. Почему не сказали, что вас все еще терзают подобные мысли? Вы понимаете, что это может служить препятствием для ваших контактов с Волдемортом? Что вы неосознанно их избегаете, и потому мы до сих пор терпим поражение за поражением? Волдеморт не защищается, не создает ложных иллюзий, значит, вы сами этого не хотите.
– Н-нет… Мне и в голову…
– В пустую, озабоченную лишь одним вопросом, глупую голову, – жестко сказал Снейп. – Поставь вы меня в известность раньше, я постарался бы снять этот ментальный блок.
– И мне станет легче?
Снейп фыркнул так, что на стеклах очков Гарри осели капельки слюны:
– Мне тоже было столько лет, сколько и вам. Не надейтесь, что кого-либо миновала сия чаша. Правда, я почти сразу придумал забавное заклинание…
– Все говорят одно и то же – Рон, Сириус, вы. Надоело слушать!
– Но вам придется. Более того, – крепкие пальцы вцепились в плечи и сильно встряхнули, пытаясь вернуть в реальность. – Поттер, вы слышите меня, Поттер?
Мир вокруг Гарри обрел четкие контуры.
– От занятий сегодня мы уже воздержались. Рекомендую небезопасный полет в мантии под весенним дождем. Мне необходимо получить книгу из Паучьего тупика. По странной случайности я забыл ее захватить. «Пять дюжин рецептов целительных настоев». Вы принесете мне?
Гарри кивнул и встал. Щенок, уже достававший головой почти до пояса, немедленно прижался к его коленям.
– Я пойду?
– Ступайте. Вот еще что… это поможет вам… Сегодня я проведу ночь в вашей комнате. Мерлин, да не шарахайтесь вы так,– Снейп криво усмехнулся, – я всего лишь хочу разобраться в этом ментальном блоке. Проще было бы тайком напоить вас релаксантом со снотворным, но я предпочту, чтобы вы приняли зелье Осознанных сновидений сами. Я устроюсь на полу у вашей кровати и мысленно – только мысленно, Поттер, как в прошлый раз – помогу направить сон в нужное русло. Не правда ли, вы проделывали с моим почти бездыханным телом гораздо более интимные вещи?
Гарри понял, что сейчас его виски разорвутся от стремительно хлынувшей в них крови. Но если Снейп прав, и какой-то там блок не дает ему связаться с Волдемортом – в таком случае, из-за его капризов они потеряли слишком много времени. Осталось только собрать все самообладание, чтобы ответить достойно.
– Я не жду от вас поблажек, сэр, – сквозь зубы сказал он. – И если считаете, что это необходимо, препятствовать не стану. Мне нужно сварить зелье?
– Отправляйтесь в Паучий тупик. О зелье позабочусь я, а вы заприте своего пса, чтобы он не растерзал меня, когда я приду к вам в комнату. Обет, что я и пальцем вас не коснусь?
Гарри только пожал плечами и поторопился за мантией. Снейп, Волдеморт, Рита Скитер – да хоть Люциус Малфой и сотня гномов – привыкать что ли, что кто-то лезет к тебе без всякого сожаления?
Книга нашлась быстро. Стояла на полупустой полке среди таких же оставленных в спешке переплетов. До вечера еще оставалась куча времени, и Гарри покружил над Коуквортом. В центральной части дома были покрыты цветными крышами – синими и красными, и желтыми. Ближе к реке дымила высокая труба, и здания выглядели бедными и заброшенными, а на газонах вместо тюльпанов и крокусов проглядывали первые ростки какой-то ботвы. Дом Снейпа – все равно Гарри никогда не привыкнет, что он теперь принадлежит ему – замыкал узкий переулок, словно кирпич поперек каминной трубы. А мама, должно быть, жила в одном из тех с цветными крышами. Почему-то хотелось думать, что под желтой.
Он продрог на весеннем ветру, долго стоял под хлещущими теплыми струями душа, тщательно расправил простыню на кровати и уложил на пол сложенное одеяло и подушку. Если Снейп вознамерился провести ночь на полу, пусть ему будет хотя бы удобно.
========== 24. «Что ж с вами все так сложно, Поттер?» ==========
18 марта
– Пожалуйста, не злись, – шепнул Гарри на ухо щенку, – только на одну ночь, это очень важно, понимаешь?
Карие глаза блеснули, и Берни кивнул головой, точно отвечал. Будто действительно понял, о чем его просил хозяин. А, может, и вправду понял – покорно устроился на свернутом пледе в ванной, покосился на миски с едой и водой, вздохнул и уложил морду на лапы.
– Хороший пес, – Гарри с чувством поцеловал холодный мокрый нос.
Зелье, само появившееся у кровати, пахло фиалками и на вкус напоминало ванильное мороженое. Даже жаль, что его было всего два глотка. Гарри проверил, застегнута ли пижама, и подоткнул со всех сторон одеяло.
«Да ради бога, пусть хоть поселится в моих снах, – бормотал он. – Снейп не хуже Волдеморта, Амбридж и…» Додумать он не успел – вся усталость долгого дня разом обрушилась и придавила голову к подушке.
*
Гарри казалось, что обнаженное тело распинают, разрывают в клочья – Волдеморт крепко держал, вцепившись в руку и щиколотку, и тянул на себя; Дамблдор с противоположной стороны не желал сдаваться. Сейчас напряженная кожа треснет, позвоночник прорежется сквозь плоть, и черепная коробка расколется ровно пополам, как созревший грецкий орех под щипцами.
– Потерпи, Гарри, – уверял хор голосов откуда-то сверху, – потерпи, все будет хорошо.
Свет почти померк, с губ рвался беззвучный вопль, и тело расползалось на части под натиском.
– Не сметь! – вдруг услышал он громкий окрик.
Снейп в застегнутой на все пуговицы мантии и с волосами, забранными в такой же, как у Сириуса, хвост, возвышался над его распластанными останками.
– Не сметь! – еще раз повторил он.
Лицо Снейпа без обычной черной завесы казалось помолодевшим и решительным.
Гарри почувствовал, как железные тиски отпускают, а кожа стягивается, горит под пылающим взглядом.
– Оденьтесь, Поттер, – приказал Снейп, бросив ему школьную мантию.
Гарри не стыдился своей наготы, не стремился прикрыть пах, лишь сел и вызывающе глянул на него:
– А если я не хочу?
– Ну и ладно, – легкомысленно сказал тот, – я не испытываю шока от созерцания обнаженного тела.
Пространство вокруг завибрировало, покрылось плотной дымкой, и Гарри увидел себя, вытянувшимся на постели в их, одной на двоих, комнате в Хогвартсе. С потолка лился неяркий свет, и тело в нем казалось укутанным легким золотым свечением.
– Смотри, – сказал невидимый Снейп – тот знакомый голос, без опасных серебряных искр, крыльев черных волос и упрямой горбинки носа. Незримый собеседник словно подтолкнул Гарри ближе и усадил на пол.
– Смотри! Не смей закрывать глаза.
Их было двое, как Гарри и думал. Один – голос за его спиной, другой – тот самый, что отвоевал его у Дамблдора и Волдеморта – присел на край кровати.
Пальцы того Снейпа коснулись щеки Гарри. Осторожно, нежно погладили и спустились к подбородку и дальше вдоль шеи до самой ямочки меж ключиц. Ниже начиналась запретная зона: все, что обычно скрывалось под одеждой – даже плечи, на которые Снейп положил обе ладони. Призрачный светящийся Гарри всхлипнул, когда тот повел руки до самых локтей – легко, словно наигрывал незнакомый мотив, вдоль сплетения вен к запястью, вычерчивая невидимый узор
Комната вдруг наполнилась солнцем – теплым, летним, ласкающим, и запахом цветущей липы – таким густым, осязаемым, что в него можно было окунуться с головой.
Ладонь пробежалась по бедру, быстро спустилась ниже, и Гарри оторопел: его золотистый двойник тихо застонал и слегка согнул колени от этих прикосновений. Он отвел глаза – член его копии шевельнулся и начал наливаться кровью.
Теплая волна липового меда заиграла на губах, запах щекотал ноздри, и хотелось сглотнуть, чтобы пропустить эту сладкую тягучую струю в горло.
– Поттер, то, что вы видите, выглядит грязно? – прозвучало откуда-то сзади, словно он привычно сидел спиной к Снейпу.
– Нет, совсем нет.
– А непристойно?
– Самую малость. Он… Я… Не должен так вздыхать и раздвигать ноги.
– Кажется, что я испытываю отвращение? Страдания?
– Нет. Но я знаю, что вы умеете притворяться.
– Мерлин, что ж с вами все так сложно, Поттер? – вздохнул голос, и фигура Снейпа нагнулась и коснулась губами стопы.
Точно! Здесь останется ожог! Выжженная дыра, словно на скатерть бросили горящую спичку. Снейп с неожиданной нежностью касался губами и языком щиколотки, обводил пальцами круглую косточку, а жар поднимался к лодыжкам, перетекал под колени и двигался вверх по бедрам. Гарри на постели тихо застонал и потянулся рукой к паху.
– Все еще непристойно, Поттер?
– Ужасно.
– Терпите, дальше будет хуже, – мягко проговорили за спиной.
Снейп выпрямился над лежащим двойником, сглотнул так, что было видно судорожное движение кадыка, лизнул свои пальцы и опустил их на сосок Гарри.
«Неужели я умею издавать такие звуки?» – промелькнула мысль.
Низкий гортанный стон вовсе не походил на обычный голос Гарри. Снейп продолжал поглаживать сосок, а рука Гарри в такт сжималась на простыне. Да, он точно знал, что каждое утро делал то же самое: сжимал и гладил соски, а потом пытался потереть член обо что-нибудь мягкое и плотное, но ни разу не испытывал такого наслаждение от простых прикосновений.
Может быть, дело в том, что его касается рука Снейпа?
– Спокойно Поттер, не поддавайтесь панике, – прозвучал голос. – Иначе вы прервете наш ментальный контакт. Позвольте мне вести. Отдайтесь своим чувствам так, как открывались мыслям Волдеморта.
Липовый мед обволакивал со всех сторон – золотые тягучие капли перекатывались во рту, растекались по венам, смешивались с кровью и вбирали в себя всю грязь, растворенную в ней.
– Все правильно, – прошептал голос, – вы чувствуете, как ему хорошо? Так ведь хорошо?
– Да-а… – едва смог сказать Гарри, с трудом сдерживаясь, чтобы тоже не застонать.
– И будет еще лучше.
Рука Снейпа – узкая, бледная – скользнула по груди лежащего Гарри, остановилась на животе чуть ниже пупка. Она лежала неподвижно, согревая и обжигая, и только кончики пальцев осторожно поглаживали кожу. А под ней растекалась и пульсировала целая лужа золотого меда, просачивалась сквозь поры и кипящим озером собиралась внутри.
– Вот так… не сопротивляйтесь, я чувствую вас, – пальцы Снейпа сместились чуть ниже, проводя по кромке черного треугольника волос. Член двойника стоял колом, и тот поводил бедрами, желая потереться о ласкающую руку. Видеть со стороны собственный орган – гладкий, подрагивающий от напряжения, с бьющейся голубой веной – было странно. Он казался огромным на фоне узких бедер с выпирающими костями и впалого живота – темно-розовый, как цветок или обожженная плоть.
– Я все еще испытываю отвращение, как думаете? – голос за спиной стал глуховатым, низким, почти незнакомым, и в нем появились те же медовые нотки, что разливались внутри Гарри.
– Не знаю…
– Да что ж такое… – недовольно проворчал голос, – а так?
Двойник Гарри не успел двинуться, когда Снейп вдруг резко нагнулся и обхватил губами алеющую головку.
Липовый мед ударил фонтаном снизу и лавиной – с потолка. Теперь Гарри казалось, что он попал в сладкий и жаркий водопад, бесконечный золотой поток, в котором он несся куда-то в бездонную пропасть. Снейп на кровати сдвинулся, и стало видно, как он высунул язык и быстро и резко касался головки в разных местах, а затем целовал и вбирал ее глубоко в рот одним движением.
В медовом потоке заискрились серебряные молнии. Снейп слегка повернулся и теперь смотрел на настоящего Гарри, не останавливаясь, не отрывая губ.
