Текст книги "... не войной...(СИ)"
Автор книги: MaggyLu
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)
– Я не держу тебя в заточении. Ты волен делать все, что заблагорассудится, встречаться с кем угодно, бродить, где вздумается. Но изволь каждый вечер докладывать, что жив. Волдеморт наверняка давно имеет глаза и уши не только в министерстве. Не исключено, что кто-то из завсегдатаев или персонала «Гиппогрифа» поставлял ему сведения. Оборотень, например. Иначе как бы Волдеморт узнал, что Блэк и Слагхорн договорились встретиться именно в этот день? Я думаю, что Гораций действительно обладал какой-то важной информацией и Волдеморт посчитал нужным уничтожить его и Блэка, которому тот мог успеть все рассказать.
– Вы много знаете о своих студентах?
Снейп взглянул на него непонимающе.
– Гермиона уверена, что деканы никогда не знают, что на самом деле происходит с их учениками.
– Гораций Слагхорн был лучшим специалистом в области Темных Искусств в стенах школы. Поверь, Гарри, если бы мне нужна была консультация, я бы тоже пошел к нему. Его смерть – лишнее тому подтверждение. Дамблдор думает, что он мог быть в курсе количества крестражей, созданных Волдемортом, но теперь…
– Об этом знает только один… не совсем человек. Он сам. Мне следовало с порога сказать вам, что я помню, как вы говорили о радикальном способе проникнуть в его сознание, и, кажется, дольше тянуть не стоит. А вместо этого я, как дурак..
– Как нормальный человек, Гарри. Людям твоего возраста положено ходить на свидания, целоваться с предметом своих грез где-нибудь в нише у статуи Косого Стрелка и познавать радости плотских утех. Вместо милой ровесницы ты выбрал меня, но это исключительно от нежелания посмотреть вокруг. Я подумаю над твоим предложением, и если не увижу других способов, то мы прибегнем к этому крайнему средству. На сегодня все, мне требуется немного времени, чтобы закончить кое-какие исследования.
– Интересно, когда вы лгали: сейчас или там, в гостиной? – сквозь зубы процедил Гарри. – И для чего заставили меня поверить, что в мире есть хоть один живой – вы слышите, живой! – человек, который принимает меня таким, как есть. Мне было хорошо с вами, вот. Утром в кабинете, а в гостиной еще лучше, но я знаю, что даже Волдеморт долго верил вам.
– Я не собираюсь ни отчитываться, ни исповедоваться.
– Тогда молчи, просто молчи, ладно? Потому что мне очень нужно, понимаешь, нужно кому-то верить. Иначе все это не имеет смысла, иначе мне жить незачем.
Гарри в два прыжка преодолел разделявшее их расстояние, чуть не оттоптал хвост вскочившему псу и поцеловал крепко сжатые губы.
– Вы один… такой же ненормальный, как и я. Вас не пугает грязь внутри меня, а я, – шептал он, не в силах остановиться, – я до сих пор не могу прикоснуться ни к кому, кроме вас.
– Очевидно, потому, что меня уже ничем не испачкать, – ухмыльнулся Снейп, но прижал Гарри к себе так, что тот услышал заполошный стук сердца под мантией.
Гарри не хотел возражать. Возбуждение – тягучее, липово-медовое, какое он испытывал только в присутствии Снейпа – разлилось по его венам. Был бы он тем храбрецом, о котором тот шептал ему на ухо – давно бы разорвал его мантию, чтобы добраться до тела, до поросшего редкими завитками паха и длинного розоватого члена, который запомнил до мельчайшей венки раз и навсегда. Но Снейп перехватил его руку, сам дернул вверх футболку с дурацкой надписью, усадил на колени лицом к себе и принялся дюйм за дюймом выцеловывать кожу на груди меж двух съежившихся сосков. Этого было до обидного мало. Совершенно недостаточно, даже когда руки скользнули по голой спине до самых бедер, а язык нарисовал спираль вокруг соска и принялся дразнить его верхушку.
– Больше, пожалуйста, еще, – умолял Гарри. – Мне нужно…
– Я видел, что тебе нужно. Терпение, всему свое время …
Чуть дрожащие пальцы проворно расстегнули джинсы, выпустив наружу возбужденный член, нежно погладили по всей длине и коснулись головки.
Гарри показалось, что стон удовольствия сейчас разорвет горло в клочья, но руки вновь вцепились в бедра, притянули так близко, что не вздохнуть. Жаркие губы нашли мочку уха и шепнули:
– Двигайся.
Член скользнул по ткани мантии, Гарри приподнялся, стараясь продлить движение, и опустился бедрами… О, да! Через несколько слоев ткани отчетливо проступал другой член – твердый, упирающийся в самый плотный шов джинсов. Гарри завертел бедрами, удерживаемый крепкими руками, захлебнулся собственным выдохом, беспорядочно целуя лицо Снейпа, и, когда палец погладил выступающую косточку копчика – в самом верху скрытой джинсами ложбинки – кончил, вдавливаясь, ввинчиваясь в живот Снейпа.
– Ты выглядишь невероятно, когда кончаешь, Гарри, – зашептал ему тот на ухо. – Еще немного… Я сам…
Снейп слегка приподнял его бедра, ослабил захват, и двинулся под ним, точно проезжаясь длинным рельефным выступом по плотному шву – раз, другой, третий, затем жестко, до боли, прижал Гарри к себе, шепнул:
– Вот так! – и замер, закусив нижнюю губу.
По его виску катилась капля пота, и Гарри не удержался – кончиком языка снял ее с бледной кожи.
– Мы как… как школьники… – рассмеялся он на ухо Снейпу. – Словно боимся чего-то. Что в класс войдут или декан застукает в темном углу.
– Так и есть, мы боимся, – выдохнул Снейп. – Я – того, что твой пес наблюдает за нами, а ты?
– Того, что не успею многого узнать и сделать. И тебя… немного. Потому что не понимаю.
– Тут ничего понимать, Гарри. Ты сам сказал, что у нас никого нет, кроме друг друга.
Мантия Снейпа промокла в двух местах – на животе и в паху, от растекшихся лужиц спермы.
– Почему ты не… ну, только меня раздеваешь? Я же видел тебя голым, ничего необычного, как у всех – ноги, грудь, задница. И член красивый. Мне понравился, там, на пергаменте. Ты не доверяешь мне, да?
– Cебе не доверяю, Гарри, ты кого угодно до безумия доведешь. И надо же было, чтобы ты выбрал именно меня для воплощения своих фантазий.
– Я не выбирал, оно само так…
Снейп тяжело вздохнул и, зарывшись губами в волосы на его макушке, едва слышно прошептал:
– Я тоже…
3 августа
Где искать Люпина, Гарри не мог себе представить и сейчас отчаянно колотил в дверь дома Тонкс. Если бы он не вспомнил, что отец Нимфадоры был магглорожденным, а телефонный справочник не подсказал бы номер некоего Гастингса Тонкс, назвавшего адрес сына, а там дама, смутно похожая на Нарциссу Малфой, не узнала его и не дала бы координаты небольшого домика в предместье Лондона, то затея не увенчалась бы успехом.
В доме послышался в грохот, словно с лестницы свалилась каменная статуя, а за ним знакомый голос:
– Я больна! Пошлите Амбридж и Фаджа к черту, мне требуется отдых!
– Тонкс, Тонкс, это Гарри, Гарри Поттер, открой!
Дверь распахнулась, и натянуто улыбающаяся Тонкс с волосами совершенно нормального каштанового цвета впустила его в небольшой холл.
– Рада видеть, что ты жив, – невесело сказала она.
Тонкс куталась в плотный плед, хотя в доме царила такая жара, что футболка Гарри немедленно прилипла к спине. Должно быть, она и вправду едва встала с кровати, потому что сейчас меньше всего походила на воинственную валькирию в мантии из драконьей кожи и, как уверял «Листок», без пяти минут главу Аврората; но смотрела на Гарри так, словно прямо сейчас готова была раскроить ему живот, выпотрошить и поставить его чучело в своей гостиной.
– Извини, что помешал, я хотел… Хотел узнать про Сириуса, – наконец выдавил Гарри. – Как он погиб?
– Глупо, но предсказуемо, – резко ответила Тонкс, – от Адского огня нет защиты, и ему не следовало нападать на этих тварей. Если бы не мой врожденный дар… Я обернулась чем-то похожим на саламандру, но все равно не избежала серьезных ранений.
– Хорошо, что они незаметны, – сказал Гарри. – Я бы решил, что у тебя лихорадка или жуткая простуда. Может, тебе нужно какое-нибудь особое зелье? Я могу достать…
– Нет, – отрезала Тонкс. – Но в порядке я буду не скоро, понадобится еще некоторое время. Хочешь чаю?
У камина послышался шорох, с мягкой лежанки вроде той, что была у миссис Фигг для самых любимых котов, метнулась плоская зеленоватая голова.
– Зачем ты взяла себе Нагини? Волдеморт не простит тебе, что ты их разлучила.
– О, мне кажется, бедная змейка была очень несчастна в неуютном доме Кэрроу, – беспечно ответила Тонкс. – Посмотри на нее. С тех пор она набрала по меньшей мере три фунта веса и скоро начнет линять. Она милая и очень любит садовых гномов, а я всегда мечтала от них избавиться.
Немигающие глаза змеи уставились прямо на Гарри, и тот сжался в комок, стараясь совладать с рвущейся наружу анимагической формой. Кажется, его ногти и зубы уже удлинились, а на руках начала пробиваться мягкая шерсть. Он прикрыл глаза и задышал, как учил Снейп, выравнивая пульс, успокаиваясь. Но Тонкс заметила.
– Мне кажется, с тобой что-то не так, – участливо сказала она.
– Это с тобой, – Гарри почувствовал, как его накрывает знакомое неконтролируемое раздражение. Сомнений не оставалось – змея была крестражем, и Тонкс, конечно же , не виновата в том, что пожалела рептилию и дала ей приют.
– С тех пор как Волдеморт тебя… с тобой проделывал разное… Я знаю, он показал мне в тот день, когда мы спасли тебя… Ты нравилась ему, кажется.
– Ну тогда ты не мог не оценить, как это приятно, – рассмеялась Тонкс.
– Это чудовищно, – прошептал Гарри, – я едва не сошел с ума, глядя, как он издевается над тобой.
– Ты просто слишком юн, Гарри, чтобы оценить изысканность подобных ощущений. Чужая боль или смерть приносит…
Гарри заткнул уши. Тонкс еще что-то говорила, голова змеи покачивалась, освещенная пламенем камина, а он отступал шаг за шагом к порогу, пока не открыл спиной дверь и не вывалился в августовский вечер, оказавшийся неожиданно свежим по сравнению с натопленным домом.
– Она сошла с ума от пыток Волдеморта, – сказал он позже Снейпу, – другого объяснения у меня нет.
– Война кого угодно сделает безумным. Радуйся, что все твои школьные друзья к ней непричастны.
– Бедняга Люпин. Понятно, почему у них с Тонкс не заладилось. И теперь я уверен, что змея – крестраж. В ее присутствии… вы же знаете, как это чувствуется.
– Отлично, Гарри, хотя бы ради этого стоило наведаться к твоей подружке.
– Гермиона думает, что еще один важный артефакт – диадема Ровены Рейвенкло. Но вряд ли Волдеморт смог отыскать то, что не нашли десятки поколений рейвенкловцев.
– Диадема считается утраченной, – кивнул Снейп. – Но я ведь тоже числюсь мертвым, не так ли?
– А я – психом, – улыбнулся Гарри. – По-вашему, я такой?
– Ты, Гарри, очевидно, не сталкивался с настоящими безумцами, раз так считаешь. Хотя позволь… один из них даже безнаказанно гулял в твоем разуме.
– Вы, что ли? – совсем невежливо хрюкнул Гарри, но Снейп не возмутился и даже изобразил подобие улыбки, но тут же перевел разговор на другую тему.
– Надеюсь, – сказал он, – что твой друг Уизли кинется добывать клыки василиска в первый же школьный вечер. Следовательно, у нас есть около трех недель, чтобы найти и исследовать максимальное количество крестражей. Все, что в нашем распоряжении, обладают интересными свойствами. Или ты думаешь, что я, подобно тебе, весь июль предавался праздности и сексуальным фантазиям?
Гарри с грохотом швырнул вилку на тарелку.
– Как минимум часть июля, – процедил он. – И не думаю, что вы испытывали отвращение. Фантазии у нас выходят получше, чем реальные действия.
– Будешь принимать душ – внимательно осмотри себя, – посоветовал Снейп. – Похоже, к тебе прилипла чешуйка змеиной кожи. Не могу же я допустить, что ты не контролируешь свои эмоции без воздействия крестража.
Он встал, легким жестом отправил посуду в мойку и молча вышел из кухни.
Гарри и сам не понимал, с чего так разозлился. «В одном человеке просто не может умещаться столько», – уверял себя он, точно зная, что его бы разорвало, будь он вынужден всю жизнь носить сотню масок разом. Да еще и возиться с таким типом, как сам Гарри, успокаивая истерики и позволяя кончать на своих коленях, но никак не желая объясниться.
Берни, не делавший различий между очередной медведкой и извивающимся корнем дерева, был с ним согласен.
За безуспешной попыткой подсчитать, с каким количеством Снейпов он знаком и какие чувства связывают его с каждым из них, прошел вечер и часть ночи. Гарри как сомнамбула бродил по притихшему дому, пока не обнаружил себя стоящим за порогом комнаты Снейпа. Это было совершенно невозможно – обойти защитные чары на его двери. Конечно, если тот их накладывал. Ни один из известных ему Снейпов ни за что бы не улегся в постель, не окружив себя десятком заклинаний. Следовательно, или Гарри их с легкостью преодолел, или перед ним, плотно сжав губы и веки, спал какой-то новый Снейп. Тот, который не возражал против того, что руки Гарри откинут тонкую простыню, обнаружат под ней обнаженное тело и отправятся в долгий и сладкий путь исследований, не встречая сопротивления.
И уж точно не имел ничего против член – именно такой, каким Гарри помнил его: розоватый, длинный, моментально набухший от одного лишь осторожного прикосновения. Снейпу, должно быть, снился какой-то приятный сон. Он прерывисто вздыхал, сгибал и разводил колени, пока Гарри исследовал пальцами, губами и языком все места, до которых мог и хотел дотянуться. Но не открывал глаз и не делал лишних движений – лишь крупно вздрогнул бедрами, когда Гарри прильнул губами к открывшейся головке. Снейп оказался прав: никакого унижения от того, что пришлось согнуться и припасть на колени, чтобы взять в рот, Гарри не испытывал. Напротив – с неожиданным удовольствием он следил за каждым глубоким вдохом, судорожным подергиванием мышц, прикушенной губой и пальцами, сжимающими простыню. В этом не было ничего грязного – лишь желание слиться в единое целое, узнать на вкус, почувствовать ответную дрожь, ощутить, как поднимаются в мошонке тугие яйца, прежде чем сперма брызнет наружу… Точно так же, как у него самого.
– Гарри… Зачем? – не размыкая век прошептал Снейп, и Гарри не нашелся, что ответить, а потом ему стало и вовсе не до этого – узкие ладони стянули с него одежду, заиграли с его членом и яйцами, заскользили в промежности, губы завладели соском, а после обнаженное тело выгнулось, скользнуло и навалилось сверху, заставив развести бедра как можно шире, дать доступ к самым скрытым местам.
– Я, наверное, хочу, чтобы как на картинке… – прошептал Гарри. – Помнишь?
И он сам попытался перевернуться, чтобы принять невероятно возбуждающую, призывную позу с отставленным задом и лбом, упершимся в сплетенные ладони.
– С этого надо было начинать, – обдал его горячим дыханием Снейп. – Ты же догадываешься, что мои шестнадцать давно уже в прошлом?
Снейп сам завладел его ладонью, поиграл с ней языком и направил влажные пальцы к своему паху.
– Немного выдержки, Гарри – захлебнувшись стоном, попросил он и подтолкнул его ладонь ниже. Влажный палец ткнулся в сжатый анус, проскользнул внутрь, и зубы Снейпа впились в плечо Гарри.
– Уверен, ты знаешь, как справиться, – прошептал он прямо в набрякший укус. – Как себе, ну же…
Гарри до сих пор не мог быть уверен, что все происходящее – не плод его ночных видений, но до боли вывернул руку, стараясь нащупать нужную точку. Очевидно, что анатомия у человеческих существ была одинакова: Снейп точно так же протяжно выдохнул, едва Гарри погладил пальцем округлую выпуклость изнутри. Его член дернулся и с силой уперся в живот Гарри. Но затем Снейп сделал нечто, чего он не мог вообразить никогда: передвинулся так, чтобы рука Гарри оказалась под ним, а член – позади, сжал коленями бока и выпрямился, насаживаясь на его палец до самого основания. Затем повел бедрами, отыскивая нужный угол, и зашелся в гортанном вскрике.
Член Гарри скользил по ложбинке между ягодиц Снейпа, и это было… совершенно наоборот. Вообще не то, что Гарри воображал или видел на пергаменте, но было невероятно, по-новому приятно ощущать прикосновения к влажной коже и наблюдать за лицом Снейпа. Он ритмично двигал рукой и бедрами, чувствуя, как тот заводит свою руку за спину, направляет его член, сильно сдавливая, и продолжает насаживаться на палец так глубоко, как Гарри когда-то на зачарованный карандаш.
– Выходит, я не такой уж ненормальный, раз и ты считаешь, что это приятно. Или мы ненормальные оба.
*
Он не успел договорить – Снейп остановился, отбросил его руку, навис над ним и ладонью сжал оба их члена, двигаясь быстро и рвано. Два стона слились в один, оба вздрогнули, капли почти прозрачной жидкости упали на живот Гарри, смешиваясь друг с другом, и Снейп рухнул на него сверху, влажными губами сцеловывая дорожки пота с его лба.
– Это было… невероятно, – ошеломленный Гарри, чье сердце грозило проломить грудную клетку и вырваться наружу, едва мог шевельнуться.
– Всего лишь точное попадание в ритм, Гарри.
Ко лбу Снейпа прилипла влажная прядь, и он, конечно, мог ее убрать, завести за ухо, но не стал.
– Я тоже так хочу! Мне нравится, когда… Ну, внутри.
– Не прямо сейчас, Гарри, дай мне прийти в себя. У меня в лаборатории зелье для твоего контакта с Волдемортом, пора его перемешать. В отличие от тебя, оно требует куда как более сосредоточенных действий.
– Вы каждый раз будете притворяться, что между нами ничего особенного, а я чувствовать себя так, будто навязываюсь против воли? Хоть одно нежное слово, прошу! Я буду думать, что не безразличен вам. Даже солгите, я поверю, Снейп! – это кричали не губы, а удивительная звенящая пустота в его голове.
– Ладно, Гарри, – шепнул тот прямо в ухо. – Ты не безразличен мне. Многих ли ты знаешь, кому я позволил бы засунуть пальцы себе в задницу?
– Вы же сами говорили, что у нас ограниченный круг… – пробормотал Гарри и тут же задохнулся под напором требовательных губ, заглушивших последние слова.
– Если хочешь, тоже можешь называть меня по имени, – прозвучало позже.
Гарри отдался убаюкивающий волне слабости, но прежде чем уснуть, подумал, что невероятно сложно будет воспользоваться этим разрешением. Утром он обнаружил себя лежащим в постели Снейпа, укрытым тонкой простыней Снейпа, на подушке Снейпа, с очередной болезненной эрекцией и в полном одиночестве.
5 августа
– Сибилла Трелони живет в Гринхилле.
– Что? Доброе утро!
– Гринхилл. Жуткий маленький городок в Дартмуре. Если мы, то есть ты, Гарри, собираешься выяснить судьбу диадемы, то тебе понадобится помощь медиума. В способностях Сибиллы я был уверен примерно с четвертого курса. Профессор Флитвик немало повозился с одним из ее опытов. Это забавная история, как раз для завтрака. Видишь ли, студенты Рейвенкло более всех других склонны к общению с духами. Сибилла желала, чтобы к ней явился Мерлин, а Флитвику пришлось усмирять дух истеричной грудастой блондинки в развевающемся платье, утверждавшей, что она кинозвезда. Впрочем, так оно и было на самом деле. Три недели, можешь себе представить, весь Хогвартс, в особенности мужская часть, пребывал в крайнем возбуждении. Женская же была несколько обескуражена.
Снейп улыбнулся так, словно пробовал на вкус невероятный деликатес, а Гарри вдруг сообразил… Это было открытием, не потому, что Снейп выдал ему какую-то тайну, просто раньше он об этом не задумывался.
– Вы все хорошо знаете друг друга, да? Сириус, Ремус, Малфой, многие родители моих однокурсников – все, кто мог учиться вместе. Ровесники… Вы помните о друг друге такое… всякие мелочи. Кто что ел за обедом, кто свалился с метлы и получил «тролль», кто с кем встречался или дрался. И целовался тоже.
– Ты тоже не забудешь спустя двадцать лет, что Маркус Флинт был капитаном слизеринской команды, даже если не сможешь вспомнить его лица. Вот поэтому я никогда не сомневался в даре Сибиллы, только лишь в ее способности развить его и найти достойное применение. Настаиваю на ее кандидатуре. Мисс Лавгуд все еще не осознала своих возможностей, но она более проницательна, и с ней тебе пришлось бы общаться без меня.
– Луна?
– Ты удивлен? Предпочел бы, как ее… мисс Чанг? Увы, кроме успехов в квиддиче и у противоположного пола ей нечем похвастать.
Гарри, конечно, не забыл Чжоу: брюнетка с бледной кожей и раскосыми черными глазами, покрасневшая до кончиков ушей тогда в столовой, когда его исключали. Девушка Седрика Диггори, которая нравилась и ему. Он не вспоминал о ней давным-давно и был удивлен, что Снейп сейчас упомянул это имя.
Он всей кожей чувствовал пристальный взгляд Снейпа, но не понимал, какой реакции тот от него ждет. Должно быть, согласия на кандидатуру Трелони.
– Ладно, – сказал Гарри. – Сибилла так Сибилла. Предпочитаю не думать, что каждый рейвенкловец хоть раз в жизни пытался вызвать дух Ровены и заполучить артефакт для мудрецов. Гермиона убила бы за такой не задумываясь.
– Не сомневаюсь, что в твоих руках подобная вещь будет в полной безопасности, – хохотнул Снейп. – Предлагаю наведаться к Сибилле сегодня после заката. Не забудь покормить Берни, иначе он опять сгрызет какой-нибудь древний гобелен.
*
Часы Гарри показывали только девять вечера, а он уже устал удивляться. Дом профессора Трелони должен был напоминать цыганскую кибитку, затянутую пестрыми платками с амулетами у входов и костром в центре. Но в небольшом поселении, где дул пронизывающий, вовсе не летний, ветер, он увидел внушительный каменный дом с вазами у ворот, подобием герба над дверью и коричневой черепичной крышей.
– Мы точно не ошиблись? – с сомнением протянул он.
Снейп отер пот со лба, и это тоже было достойно удивления. Не столько состояние Снейпа, сколько способ, которым они добрались до Гринхилла, затерянного среди болот. Гарри мог это сравнить разве что с длительным и не очень приятным полетом на метле. Снейп вышел с ним из дома, потоптался посреди площади Гриммо, без предупреждения ухватил поперек груди, прижимая, словно для прыжка в водопад, и рванул вверх к темнеющему вечернему небу.
– Что это вообще было? Как будто мы летели без ничего, сами по себе. Но крыльев у тебя я не заметил.
– Не бери в голову, Гарри, всего лишь долгие тренировки. Когда-нибудь…
Дверь дома распахнулась, Сибилла Трелони, закутанная в пеструю шаль, показалась на крыльце и, глядя подслеповатыми глазами в темноту, позвала:
– Гарри, Гарри Поттер, я знаю, что ты здесь. Сегодня я разбила чашку, и чаинки на полу возвестили о твоем приходе. Гарри, ну где же ты?
– Я здесь, профессор Трелони, – отозвался он после легкого тычка Снейпа.
Та кивнула, повернулась и удалилась в дом, словно коронованная особа, поправляя на плечах шаль. В небольшой гостиной пахло, как в пустой дубовой бочке из-под виски.
– Вижу, – пробормотала Сибилла, – ты явился не один. Здравствуй, Северус. Рада видеть, что ты и после смерти не оставляешь нашего мальчика. Не встречал ли ты там случайно бабулю?
– Увы, нет, Сибилла, – вздохнул Снейп. – Я привел сюда Поттера в надежде, что ты поможешь кое-что узнать.
– Смерть тебе к лицу, – кокетливо улыбнулась она. – Ты стал мягче, спокойней, не то что раньше.
– Сибилла!
Она вздрогнула, плотно запахнула шаль с разноцветными помпонами по краям и подняла на Гарри помутневшие глаза, а тот вдруг подумал, что такая накидка прекрасно подошла бы Луне. Вот если бы вместо помпонов, скажем, колокольчики.
– У меня все готово, – внезапно севшим голосом произнесла Трелони. – Я знала, что ты найдешь меня сегодня. Ах, все эти события так выматывают, но это даже хорошо. Я на грани, а значит, все получится быстрее.
Она распахнула дверь, и в соседней комнате Гарри увидел небольшой круглый столик, испещренный странными узорами, с большой синей свечой в центре.
– Северус, от тебя толку мало, – вздохнула она. – Надеюсь, ты не спугнешь нашу гостью. Протяни мне руки, Гарри, и сосредоточься на том, кого хочешь вызвать. Леди Ровена обычно является на третий призыв.
– Она не скажет нам ничего нового, – Снейп придвинул стул и без приглашения уселся, уложив локти на стол. – Он должен поговорить с ее дочерью, Еленой.
Трелони фыркнула так, что круглые тяжелые очки подпрыгнули на носу:
– Серая Дама. Я всегда удивлялась, почему именно она стала привидением Рейвенкло. Говорят, она была одной из первых учениц Хаффлпаффа.
– Я настаиваю, Сибилла, нам нужна именно она.
– Так легко управлять несчастной женщиной, у которой и радости всего – остаться наедине с собой. Но ты, Северус, всегда умел видеть то, чего не замечают другие. Когда на шестом…
– Сибилла! Давай вернемся к делу!
Та засуетилась, крепко вцепилась в руки Гарри и затянула монотонный мотив, раскачиваясь из стороны в сторону. Гарри уже подумал было зевнуть от скуки, когда глаза Сибиллы Трелони, распахнувшись, уставились на пламя свечи, губы дрогнули и из горла полилась мягкая мелодичная речь.
– Зачем тревожите мою душу? Неужели она недостаточно страдает, покинутая всеми между землей и небом? Кто вы?
Снейп под столом пнул Гарри по лодыжке и тем самым вывел из полусна.
– Добрый вечер, леди, – начал тот. – Мое имя Гарри Поттер. Вы, наверное, слышали, Гриффиндор.
– О… Такой… несчастный мальчик… Сэр Николас рассказывал о тебе. Тяжелая судьба, не такая грустная, как моя, но все же. Тебе скучно? Не с кем поговорить? Иначе зачем тебе дух школьного привидения?
– Я надеялся, что вы поведаете мне свою печальную историю, особенно ту часть, где про смерть.
Сибилла Трелони зашлась в глубоком всхлипе, долго молчала, а затем все тем же голосом проговорила:
– И ты не спросишь меня про диадему? Все спрашивают.
– А я не все, – буркнул Гарри, но тут же вспомнил, что следует держаться почтительно, когда говоришь со средневековой дамой. – Я, леди, думаю, что если бы вы захотели, то любому рассказали бы о диадеме матери. Просто вы, наверное, понятия не имеете о ее судьбе. Но мне не интересно, честное слово. Я хотел послушать о вас, а не о какой-то драгоценной безделушке.
– Как так? – возмутился голос. – Диадема Ровены Рейвенкло – удивительный предмет, открывающий ум знаниям и мудрости. Многие пытались очаровать меня ради того, чтобы заполучить ее. Неужели совсем не интересно?
– Не-а, – улыбнулся Гарри и поймал в полумраке одобрительный серебряный отблеск в глазах Снейпа. – Зачем она мне сдалась? Меня из Хогвартса исключили. Никогда не понимал, что остальные находят в учебе, я просто люблю разные истории, – почти не соврал он, но под ложечкой неприятно засосало от вынужденной лжи.
– Конечно, – кивнула Сибилла-Елена. – Поэтому я их тебе и не рассказываю. Я все же благовоспитанная дама, а не какая-то сплетница. Я так и сказала тому юноше, который тоже интересовался моей судьбой. Про диадему – пожалуйста, а о личном недопустимо говорить с незнакомцами. Он понял и был любезным и таким милым, что если бы я не была влюблена… О, этого тебе знать не следует. Я спрятала диадему моей матери. Далеко отсюда, так далеко, что даже тот юноша не смог бы отыскать, и если ты спрашиваешь, значит, так и есть.
– Я не спрашиваю, – быстро ответил Гарри. – Я хочу узнать, в кого вы были влюблены и почему так несчастны.
– Диадема в дупле дерева в густом лесу на побережье Диррахия. Но прошло столько лет…
Сердце Гарри сделало кульбит, и если бы он мог, то подпрыгнул бы от радости – и потому что уловка сработала, и из-за ладони Снейпа, крепко сжавшей его бедро в знак одобрения.
– Ой, – вдруг сказала Елена. – Кажется, я чувствую присутствие другого духа. Не живого, но и не мертвого. Прощай, юноша, я всегда останусь для тебя тайной за семью печатями.
Сибилла Трелони захрипела, закатывая глаза, и повалилась головой на стол. Гарри призвал стакан воды и немедленно вылил его прямо на ее растрепанную голову. В комнате посветлело, по углам сами собой зажглись свечи, и Сибилла сказала своим обычным, но очень слабым голосом:
– Ты узнал, что хотел, Гарри?
– Да, спасибо.
– Мне было видение…
Снейп скорчил такую мину, которая явно свидетельствовала, что озарения Трелони он ставит гораздо ниже ее способностей медиума.
– Куда бы ты ни свернул со своего пути, – продолжила Сибилла, – любовь всегда рядом с тобой.
– Да-да, конечно, – кивнул Гарри, пятясь к порогу. – Мама спасла меня, дала защиту, я знаю…
– Другая любовь, – мягко сказала она. – Совсем не материнская, и она спасет тебя от самой жуткой участи, которая может достаться чистому душой человеку. Я видела серебро и агаты, что сыпались тебе под ноги с неба…
– Сибилла, нам, пожалуй, пора.
– Не останешься, Северус? На рюмочку хереса. Ты же знаешь, сколько отнимают спиритические сеансы и как быстрее всего восстановить энергию. После защиты Хогвартса у меня и так не много сил, и я ничего не имею против привидений. Мы могли бы что-нибудь придумать…
– Спасибо за приглашение, но я… – Снейп, кажется, смутило столь откровенное предложение.
– Ах да, да. И ты, и я в лучшие годы предпочитали…
– Мальчику не стоит этого знать, – мягко сказал Снейп.
– Ты прав, – профессор Трелони зарделась совсем как младшекурсница. – Прощай, Гарри Поттер. Чувствую, мы больше никогда не увидимся.
Дверь ее дома захлопнулась, и Гарри услышал, как ключ трижды повернулся в замке.
– Хм… – только и смог сказать он.
Снейп и вовсе промолчал, снова обнял его со спины, ткнулся подбородком в макушку, и они взмыли вверх, без метлы и крыльев, просто так, как облака, плывущие по небу вслед за ветром.
========== 37. «Не лучшая новость» ==========
– Диррахий? Это в Греции, что ли?
Снейп отвлекся от карты размером в половину стола, которую пристально изучал:
– Греция, Албания, частично и другие страны.
– Точно! Недаром Волдеморт так любит Албанию, он был в ней дважды – знаю. Привез оттуда свою змею.
– Я бы и сам не отказался от поездки, тамошние колдуны славятся знаниями в области Темной Магии, но вряд ли мы сумеем раздобыть трансконтинентальный портключ. Не сомневаюсь, что если Волдеморт искал диадему, то нашел ее. Если, конечно, лес все еще остался лесом. За прошедшую тысячу лет тот край не провел и два мирных десятилетия подряд.
Казалось, Снейп был чем-то рассержен, так жестоко выплевывал он слова.
– Ну и прекрасно, давно пора спросить лично у Волдеморта, – улыбнулся Гарри и потянулся к вазочке с печеньем на краю стола, но Снейп вдруг вскинул руку и испепелил несчастную, ни в чем не повинную посуду вместе с содержимым.
– Не понимаю, почему ты злишься. Сам, что ли, не хочешь знать? Ведь в любом случае после смерти Слагхорна у нас нет выхода.
– Увы, Поттер, нет. Если, конечно, ты не готов оставить все как есть. А ты ведь не готов.
– Не могу понять, как в тебе помещается вот это вот все: и «ты», и «вы», и Поттер, и Гарри, лед в твоих глазах и мед в голосе. Как тебя не разрывает на части, когда одной рукой ты ласкаешь меня, а другой строишь между нами каменную стену? Как ты живешь так?
– Как и ты, Гарри. Не каждый может похвалиться, что столь тесно связан с сознанием одного из величайших магов современности.
