Текст книги "Клан Учиха. Возрождение легенды (СИ)"

Автор книги: Lutea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

– Не знаю, – ответил Изуна и добавил, сопровождая пристальным взглядом: – Ты мне скажи.

Мать слегка дёрнула бровью – не понять, что имеет в виду он утренний разговор, она не могла.

– Всему своё время, Изуна, – ответила она. – А сейчас тебе пора в класс. Бери Саюри с Боруто и идите – нехорошо опаздывать в первый же день.

– Конечно, – согласился, мальчик, не сводя с матери взгляда – надеялся, что она не устоит и сдастся. Однако мать не поддалась и даже подтолкнула его в направлении друзей, а сама повернулась к Хинате-сан, как раз предложившей Гермионе-сан:

– Не хотите зайти к нам на чай?

– С удовольствием, Хината. Только, быть может, вечером? Рей уложить бы поспать днём, да и Тоби, я думаю, тоже, а потом мы могли бы встретиться – дети поиграли бы все вместе…

– Идём, – Изуна похлопал по плечу Боруто, стоявшего подле матери с самым кислым видом. – Учёба зовёт.

– Тоже мне важность, даттебаса, – пробубнил Боруто, позволяя, впрочем, другу увести себя. – Я слышал от Кибы-сана, отец был худшим студентом выпуска – и нечего, героем стал…

Изуна промолчал, сочувственно улыбаясь – не хотел спорить с другом, нуждавшимся в моральной поддержке. На деле же его собственные данные расходились с таковым Боруто: отец, дядя Итачи, Какаши-сан, Четвёртый Хокаге – все они были лучшими выпускниками Академии, прежде чем стать героями. Так что статистика говорит в пользу того, что хорошо учиться на пути к достижению высот всё же стоит.

Как Изуна успел заметить, Саюри уже ушла внутрь здания в сопровождении Дары и Хаши – как подруга могла долго выносить этих двоих, оставалось для Изуна загадкой. «Из-за того, что их отцы – напарники, скорее всего, – предполагал он. – Дядя говорил, в Акацуки очень прочная связь между напарниками», – и тут же размечтался: лет десять спустя, получив свои собственные плащи с красными облаками, они с Боруто и Саюри обойдут весь свет, выполняя опаснейшие миссии, с которыми будут справляться так же легко и изящно, как дядя Итачи и Кисаме-сан, как Дейдара-сан и Сасори-сан. Их имена будут знать во всех странах Альянса и за его пределами, и враги будут дрожать при одном их упоминании!..

– Боруто! – возле кабинета, отведённого их классу, к ребятам подошёл незнакомый Изуне Акимичи. – Ха, мы в одном классе, только подумать! Здорово, да?

– Ага, – кивнул Боруто, искренне постаравшись отбросить обиду на мать и вежливо улыбаться. Изуна выразительно кашлянул, и друг спохватился. – Ой, вы же, кажется, не знакомы? В общем, Изу, это Акимичи Сота, мы с ним в Ичираку время от времени вместе обедаем. Сота, это Учиха Изуна, мой лучший друг, а вон там, – он указал дальше по коридору, где Саюри смеялась с близнецами перед дверью, видимо, в их класс, – Хьюга Саюри, наша подруга. Он тоже в нашем классе.

– Очень приятно, – отозвался Акимичи Сота; не верить ему не было причин. – Пошли, что ли, в класс? По идее, скоро должен прийти учитель.

– Вы идите, я пойду дёрну нашу болтушку, – отозвался Изуна и, не дожидаясь комментариев, пружинисто зашагал по коридору к небольшой компании. – Хьюга-сан, – нацепив на себя серьёзный вид, проговорил он, – вас хотят видеть в кабинете. Пройдёмте со мной, пожалуйста.

Саюри обернулась и, тут же отзеркалив его выражение лица, важно склонила голову.

– Полагаюсь на вас, Учиха-сан, – произнесла она. Изуна взял её под руку, как делают взрослые, и чинно провёл к классу, игнорируя хихиканье и обмен мнениями за спиной, которое устроили Митараши. Точно так же не обратил он внимания на интерес, который они с Саюри приковали к себе, переступив порог кабинета. Группа девчонок, сбившаяся около первой парты, буквально впилась в друзей взглядами. Боруто, уже повеселевший и болтавший с Сотой и ещё парой ребят, вскинул брови, стараясь подавить смешок.

Всё так же чинно, гордо вскинув голову, Изуна подвёл подругу к понравившейся парте в середине ряда у окна.

– Прошу вас, Хьюга-сан.

– Благодарю, Учиха-сан, – ответила Саюри и аккуратно села по центру скамьи, рассчитанной на троих. Мимолётно улыбнувшись, но поспешив натянуть обратно серьёзную мину, Изуна поднялся на ряд выше, дошёл по нему до конца и оттуда спрыгнул на место между подругой и окном, к которому тут же и отвернулся. Голоса в комнате, ненадолго стихнувшие было при их появлении, зазвучали опять, при этом в общей тональности чувствовалось любопытство.

Буквально пару минут спустя пришёл учитель – молодой Сарутоби, с которым после церемонии разговаривали отец и Наруто-сан. «Теперь понятно, почему, – хмыкнул про себя Изуна. – Так, кажется, нужно быть повнимательней с сенсеем, раз он может доложить отцу…»

– Позёры вы, даттебаса, – прошептал Боруто, плюхнувшись на последнее свободное место за партой и придвинувшись к друзьям.

– Позёр тут – Изуна, – отрезала Саюри, подмигивая. – Я только подыгрываю.

Изуна открыл было одновременно с Боруто рот, но тут сенсей заговорил:

– Здравствуйте, ребята, – начал Сарутоби, остановившись за кафедрой и оглядывая рассевшихся детей. – С этого дня я ваш учитель, Сарутоби Конохамару. Аудитория, где мы сейчас находимся, закреплена за нашим классом на этот год, так что обустраивайтесь тут… и при этом не забывайте, нужно аккуратно обращаться с мебелью и прочими принадлежностями…

– Я даже знаю, откуда ноги растут у этого замечания, – поделилась Саюри, наклонившись к уху Изуны. – Митараши в прошлом году вылили какую-то жидкость, которую стащили у отца, на парту – та красиво оплавилась, Дара говорил, похоже было на кита…

Изуна только дёрнул плечом, слушая учителя – Сарада говорила, что по первой речи преподавателя можно многое понять о нём. Пока стало ясно только, что Конохамару-сенсей, скорее всего, ещё не очень опытный: ему что-то около двадцати, и он волнуется, временами сбивается, перескакивает с одного на другое. Да и в целом он выглядит довольно мягким человеком; если нащупать границы, за которыми он звереет, можно крутить им, как вздумается. А вот в этом Изуна, как и в изображении из себя святой невинности, хорош.

Не встретив со стороны сосредоточенного Изуны реакции, Саюри недовольно фыркнула и отодвинулась к Боруто, и они тут же принялись шушукаться. Сенсей это быстро заметил и, прервав вступительное слово, сделал замечание:

– Боруто-кун, Саюри-чан, сейчас не время для обсуждений. Дослушайте, что я хочу сказать, а после сможете задать вопросы.

«Значит, он уже в курсе, кто мы трое, – заключил Изуна, – сомнительно, чтобы он в первый же день знал всех учеников в лицо. Следовательно, скорее всего, сенсей знает о нас нечто помимо внешности… Ну, если его просвещал отец, без просьбы повнимательней присмотреть за нами наверняка не обошлось».

– Извините, Конохамару-сенсей, это было срочно, – заявила Саюри. – В классе через один может в ближайшее время произойти взрыв, и мы с Боруто пытались решить, как лучше прятаться, когда рванёт.

– Что?! – всполошился учитель, но тут же понизил голос. – Саюри-чан, о каком взрыве ты говоришь?

– Ну, понимаете… – протянула Хьюга словно в смущении, – в том классе близнецы Митараши, и они принесли с собой какие-то склянки в школу – я слышала звон из сумки Хаширамы…

– Сидите тихо и соблюдайте спокойствие! – строго потребовал Конохамару-сенсей и буквально выскочил из класса. В гробовой тишине было слышно, как он быстро прошёл по коридору, резко открыл одну из дверей, а затем обратился к кому-то, по всей видимости, другому учителю – разборчиво Изуна услышал только «Митараши» и «опять что-то принесли».

Саюри, до того сидевшая с неестественно прямой спиной и крепко стиснутыми челюстями, едва не сорвалась, но вовремя проглотила смех. Заметивший это Боруто, не удержавшись, захохотал, и Саюри мгновение спустя присоединилась к нему, а вслед – и многие одноклассники, до которых стало доходить, что это – разводка. Изуна был одним из единиц, кто удержался от смеха, даже неодобрительно покачал головой – конечно же, в тот момент, когда Конохамару-сенсей, раскрасневшийся и недовольный, вернулся в аудиторию. Видимо, сумки близнецов всё же проверили, и ничего в них не оказалось. Хохот в классе тут же стих.

– С вопросами безопасности не шутят, Саюри-чан, – проговорил сенсей.

– Ой, простите, я не знала, – сокрушённо вздохнула она. – Вы забыли это упомянуть.

Чтобы сдержаться, Конохамару-сенсей на миг поджал губы.

– Теперь упоминаю, – сказал он уже вполне ровно и повторил: – Никаких шуток на темы, связанные с безопасностью, здоровьем и трагедиями в деревне или за её пределами. Всем ясно?

– Да, – ответил Изуна хором с остальным классом, вполне удовлетворённый. Саюри своей выходкой дала ему пищу для наблюдений.

– Тогда на сегодня всё, – объявил сенсей. – Завтра мы начинаем в восемь утра с теоретических занятий, а после обеда будет первая тренировка – я хочу посмотреть на ваш общий уровень физической подготовки. Так что будьте готовы показать себя.

– Хорошо, – отозвалась пара человек, и все начали расходиться.

Изуна без спешки поднялся, нарочно медля, чтобы не попасть в толпу у двери класса. Он обернулся к друзьям, однако обнаружил только Боруто, задумчиво трущего подбородок.

– А Саюри?..

– Ты тоже не заметил, как она смоталась? – синющие глаза друга горели восхищением. – Во даёт, даттебаса.

– И не говори, – протянул в ответ Изуна, невольно поморщившись. Стыдно было признавать, но пока Саюри на голову превосходила что его самого, что Боруто по части проворности. – Чем займёмся?

– Я пойду домой, – только поднявшееся было настроение Боруто стремительно ухудшалось. – Я наказан, забыл?

– Увы, такова судьба тех, кто не умеет держать язык за зубами, – печально возвестил Изуна и похлопал друга по плечу. – Ничего, мы с Саюри хорошо проведём время. А потом непременно расскажем, как замечательно повеселились без тебя!

За это он едва не получил в живот, но успел (отчасти потому что ожидал подобного) отшатнуться от Боруто и победно засмеялся. Когда же ворчащий друг ушёл, Изуна побежал искать Саюри. Ему хотелось поделиться с ней подробностями вчерашней тренировки с отцом – всё же не каждый день скупой на похвалу Учиха Саске расщедривался на замечание, что у его сына есть потенциал стать неплохим мечником, если не бросит упражняться! «Не брошу! – пообещал себе Изуна, обегая здание Академии и направляясь в парк – Саюри обычно можно было найти в подобных местах. – Всем докажу, что я достоин имени Учиха!»

Голоса впереди заставили его затормозить, а после и вовсе со всей возможной осторожностью и прытью забраться на очень удобное для лазанья даже без использования чакры дерево. Кажется, назревало что-то весёлое.

Саюри стояла на парковой дорожке, а перед ней возвышались трое ребят постарше.

– Вы видели её глаза?! – воскликнул мальчишка с гербом клана Сарутоби на майке и ткнул в Саюри пальцем.

– Фу, белые! – скривилась девчонка, пришедшая с ними. Никаких отметок на одежде, чрезмерное нахальство – нетрудно отличить хорохорящуюся бесклановую.

– Вы, Хьюги, вообще люди? – хмыкнул другой мальчик. – У нормальных людей не бывает таких глаз!

Саюри потупилась и убрала за ухо выбившуюся из хвоста прядку.

– Не люди, – прошептала она.

– А? – Сарутоби шагнул к ней, угрожающе навис. – Не слышу тебя, белоглазка!

– Мы не люди… – проговорила девочка и резко вскинула голову. – Мы демоны!

Несколько быстрых движений – и задиры лежат на земле, испуганно пуча глаза. На пару секунд замерев в традиционной стойке клана, Саюри расслабилась и шагнула к обидчикам.

– Этому меня научила мама-демон, – проговорила она, глядя на них сверху вниз с недобрым прищуром. – А если не уберётесь сейчас же, покажу, какие уроки мне преподал папа-нукенин.

Затаившийся на ветке Изуна довольно усмехнулся. Он уважал тихую и добрую Хинату-сан, но был искренне рад, что Саюри пошла характером в отца.

Впрочем, когда задиры убрались восвояси, поджав хвосты, он не стал догонять подругу – возле неё возникли близнецы Митараши, а контактировать с ними Изуне совсем не хотелось: Саюри-то за шутку они ничего не сделают, а вот на нём отыграться могут, если неудачно подвернётся. Поэтому Изуна, выждав какое-то время, спустился с дерева и ушёл на клановый полигон, рассчитывая потренироваться в метании сюрикенов, чтобы завтра в Академии иметь, чем покозырять.

***

Первый месяц занятий прошёл незаметно. Изуне было интересно учиться, несмотря на то, что давалось мало нового материала для него, с ранних лет обожавшего читать и донимавшего вопросами мать и временами – дядю Итачи. Пока что детям преподавались основы. Конохамару-сенсей говорил об устройстве мира, о системе шиноби, о базовых принципах направлений искусства ниндзя. На тренировках тоже пока не происходило ничего особенного: первоклашкам, почти половина из которых была из семей гражданских, подтягивали физическую форму, к метанию железа не подпускали. Более того, на вопрос Изуны об этом сенсей сказал, что занятия с сюрикенами начнутся в лучшем случае через пару месяцев, да и то с тренировочных моделек из фанеры, не настоящих боевых орудий.

Изуну и его друзей подобный расклад не устраивал. Впрочем, с подачи Учихи троица старалась действовать хитро: никогда чрезмерно не доводила Конохамару-сенсея, а он, добрый, не сообщал о мелких выходках родителям. По вечерам же, приходя к кому-нибудь из троих, чаще к Саюри, домой, ребята делали невинные глаза и рассказывали, как просты те упражнения, что им дают, и как не хватает им сложных тренировок. Дейдара-сан обычно с удовольствием на это вёлся (делал вид – по глазам Изуна видел, как отца Саюри их ухищрения забавляют) и, если не был занят, лично отводил детей на полигон и давал в руки затупленные, но совершенно настоящие, прежде бывавшие в боях сюрикены и кунаи. Иногда, особенно если тренировки проходили на полигоне клана Учиха, к действу присоединялись тётя Хана и Шисуи, а как-то раз Изуне и друзьям довелось пересечься во время занятия с близнецами Митараши и их отцом. До того не разговаривавший с Сасори-саном, даже видевший его не так уж часто, Изуна искренне заинтересовался этим строгим почти до жестокости шиноби, умеющим донести свою мысль так, что ты её точно не забудешь. Сам Изуна после той тренировки накрепко выучил, что при атаке кукловода даже царапина – фатальна.

Мать долго ворчала, когда обрабатывала мазью его ранки – противоядие, разумеется, Сасори-сан дал ребятам сам, хотя и обстоятельно проехался при этом по их неповоротливости. Как Изуна понял, мать не была в восторге от того, что с детьми занимаются Акацуки, в особенности – кукловод. Однако ничего менять она явно не собиралась: взрослые тоже считали, что ребятам нужны тренировки более серьёзные, чем даёт Академия на первых годах. Но на данный момент помочь с ними помимо тёти Ханы и Дейдары-сана, у которого временно не было заданий, никто не мог – отец и Наруто-сан вечно пропадали на миссиях, как и дядя Итачи с Мадарой-саном, мать целыми днями сидела в госпитале, Хинату-сан вовлекли в клановые дела, а Гермиона-сан моталась между деревнями Альянса, давая какие-то консультации, – Боруто не знал, чем занимается мать, а на предложение Изуны порыться в её свитках и выяснить выпучил глаза и активно замотал головой. Всё-таки мать он боится, как огня.

Однако Изуна не унывал и не поддавался скуке: если интересное не идёт к тебе, сам приди к нему! Поэтому свободное от занятий и тренировок время мальчик проводил в библиотеке Конохи или небольшом хранилище клана, изучая всё, до чего мог дотянуться, и в первую очередь – историю. Заложенная отцом мысль, что в клане что-то скрывают от детей, не давала Изуне покоя, заставляла, плевав на усталость, каждый вечер садиться за чтение.

– Посадишь глаза, – как-то раз заметил Тоби. Отото пришёл поиграть, но, увидев, что старший брат занят, просто сел рядом с ним и сам заглянул в свиток. – Мало света.

– Шаринган подкорректирует, – отмахнулся Изуна, слишком увлечённый описанием гендзюцу для внушения жертве определённой мысли, на отсылку к которому наткнулся в трактате о действиях Второго Хокаге в преддверии Первой мировой. – Когда пробужу его, смогу видеть лучше, чем когда-либо.

– Если пробудишь, – вставил Тоби, для трёхлетки слишком вдумчиво разглядывая схему воздействия на чакропотоки в мозгу. Может, конечно, просто делал вид, будто понимает, что это… но Изуна не верил.

– Почему считаешь, что не смогу? – повернувшись к брату, Изуна состроил оскорблённую гордость.

– Для этого надо что-то потерять, – ответил Тобирама, и Изуна невольно вздрогнул – откуда отото знает?.. – Но нии-сан очень аккуратный и никогда ничего не теряет.

От волшебного чувства облегчения Изуна засмеялся. Отбросив свиток, он прижал недоумевающего братишку к себе и откинулся назад, заваливаясь вместе с ним на татами. Ему самому отец не так давно рассказал, что Шаринган пробуждается от боли, душевных страданий – и Изуна не хотел, чтобы Тоби узнал об этом так рано. Не хотел портить брату детство осознанием того, что ради обретения великой способности клана Учиха им всем: и Тоби, и Сараде, и Шисуи, и самому Изуне придётся мучиться. «Почему Хьюгам так просто? – подумал Изуна, гладя притихшего брата по голове. – Им нужно просто тренироваться, чтобы пробудить Бьякуган. А мы… почему мы должны ради Шарингана страдать? Несправедливо!»

– Нии-сан? – негромко позвал Тоби, уткнувшийся носом ему в ключицу.

– Мм? – откликнулся Изуна, вороша тёмные прядки на затылке отото.

– Почему у нас в семье все что-то недоговаривают друг другу? – спросил Тобирама серьёзно. – Мне мало что говорят, но это нормально – я же младший. Но ты и нэ-сан тоже не знаете всего. А у папы есть секреты от мамы – что-то он обсуждает только с дядей и Мадарой-саном, – он остановился, чтобы отдышаться, но вскоре продолжил высказывать то, что накопилось: – Родители Саюри-чан всё делают вместе. Наруто-сан и Гермиона-сан разговаривают обо всём – мне Рей говорила. Родители Шикадая, Шикамару-сан и Темари-сан по вечерам долго сидят вместе над свитками и обсуждают дела. Почему наши мама и папа разговаривают так мало?

Он замолчал и поднял голову, уставился на Изуну. Тот постарался не выдать своего удивления с примесью страха – братишка слишком наблюдателен.

– Ну, отец часто на миссиях, – стал медленно отвечать Изуна, ухватившись за самый простой вопрос. – Да и вообще, он не особо разговорчивый – когда я тренировался с ним на прошлых выходных, он за три часа сказал хорошо если слов двадцать, представляешь! Так что не переживай, отото, всё у наших родителей хорошо – просто они… не такие, как другие родители. Но это же не отменяет того, что они замечательные, так?

– Так, – чуть подумав, согласился Тоби и вновь спросил: – Но почему у нас в клане все недоговаривают, нии-сан? Разве это нормально?

– Понимаешь… – Изуна прикусил изнутри щёку, стараясь быстро найти подходящий ответ. Как назло, ничего путного в голову не шло. – Мы с тобой и нэ-сан ещё маленькие, чтобы знать какие-то вещи, я думаю. Это как, ну… как то, что нам на тренировках в Академии не дают сюрикены – мы можем о них порезаться.

– Значит, о то, что взрослые скрывают, мы можем порезаться? – переспросил Тоби.

– Думаю, да, – кивнул Изуна, крепче прижимая брата к себе. – Так что хорошо, что скрывают. Я не хочу, чтобы ты порезался, отото.

***

– Если бы человечеству осталось жить последний день, с кем бы вы его провели? Подумайте как следует и напишите на листочке.

Удивлённо перешёптываясь, одноклассники всё же зашевелились, взялись за карандаши и задумались. Быстро переглянувшись с Боруто, Изуна ухмыльнулся и поднял руку.

– Постойте, сенсей, – произнёс он самым серьёзным тоном. – Мне кажется, стоит сделать некоторые уточнения.

Класс притих, уставился на него.

– Уточнения? – вскинул брови Конохамару-сенсей.

– Недостаток информации может привести к неверному ответу на поставленный вопрос, – ответил Изуна всё тем же собранным тоном. – Ложные выводы во время миссии могут быть для шиноби фатальны.

– Ты прав, конечно… – сенсей замялся. – Хорошо, какие конкретно уточнения тебе требуются?

– Для начала, по какой именно причине человечество погибает?

– Какая разница? – нахмурился Конохамару-сенсей, но Изуна продолжал смотреть настойчиво, как и все остальные дети, и он ответил: – Даже не знаю… Допустим, на нас падает Луна.

– Отлично! – кивнул Изуна. – Тогда мой ответ: отец или Мадара-сан, в зависимости от того, кто в этот момент будет в деревне. Для них защититься от падающей Луны – плёвое дело.

В классе засмеялись, Саюри и Боруто изобразили, что аплодируют ему, однако Изуна продолжал удерживать спокойное выражение на лице.

– Задание заключается не в этом! – повысил голос Конохамару-сенсей, и класс замолчал. – Вы должны решить, кто… – он оборвал себя прежде, чем выдав суть задания, до которой ученики должны были додуматься самостоятельно. – Так, другой пример! Враги отравили все наши колодцы неизвестным ядом, от которого нет лекарства.

– Тогда мама, – сказал Изуна. – Она – лучший ирьёнин деревни и обязательно что-то придумает.

– А я не согласна, Изуна, – прежде чем учитель, у которого уже начала дёргаться бровь, ответил, подала голос Саюри. – Сасори-сан разбирается в ядах куда лучше твоей мамы, так что целесообразнее было бы обратиться к нему.

Изуна сделал вид, что задумался.

– Хм, пожалуй, ты права…

Тут Конохамару-сенсей не выдержал.

– Учиха Изуна, прекрати этот цирк!

– Разве цирк, сенсей? – невинно захлопал глазами Изуна. – Я всего лишь стараюсь детально анализировать ситуацию…

– Довольно, Изуна-кун! Я хочу поговорить с твоими родителями.

– Ох, сенсей, это вряд ли получится – отец на миссии, а мама в последние дни как-то не в духе, так что я бы не советовал вам с ней связываться…

Класс покатился от хохота. Учитель заскрежетал зубами, а Изуна, довольный собой, отвернулся к окну.

***

– Это было круто, даттебаса! – заявил Боруто. Уроки кончились, и они вышли во двор; одноклассники почти все уже разошлись по домам, но троица задержалась, чтобы поболтать.

– Да, весело вышло, – протянул Изуна, стоявший в тени дерева, прислонившись к нему спиной и сложив на груди руки.

– Не боишься последствий? – подзуживая его, хихикнула Саюри; она каталась на приделанных к ветке качелях, каждый раз взмывая всё выше. – Сенсей ведь и правда может твоих родителей вызвать – вот позору-то будет!

Изуна пренебрежительно хмыкнул.

– Он не станет. Пожалеет и не захочет портить мне личное дело. Эти Сарутоби – рохли, что поделаешь? – он стрельнул глазами в сторону подруги. – Из тогдашних твоих противников один ведь был из их клана, кажется.

– Противников? – Саюри перестала размахивать ногами, позволила качелям плавно замедляться. – Ты о тех, кто попытался на меня наехать в первый день?

– Чего? – удивился Боруто и тут же встал в воинственную позу. – Кто-то пытался обидеть тебя, Саюри?!

– Ничего особенного, – откликнулась она. – Я преподала им урок – больше не сунутся. Да и Изуна тогда мне очень помог, – подруга покосилась на него, – морально, пока в засаде на ветке сидел.

– Заметила, значит? – протянул он.

– Твоё раздутое эго сквозь листья просвечивало.

Боруто залился смехом, и даже Изуна не сдержал улыбку, глядя на гордо вздёрнувшую носик Саюри, опять использующую колкие фразы отца. Приятное чувство теплилось в сердце, и Изуна, не удержавшись, сказал:

– Я очень надеюсь, что мы с вами, когда станем генинами, попадём в одну команду.

– Хей, дружище, мы же ещё только в Академию пошли! – воскликнул Боруто, но тут же подскочил к нему и, одной рукой обхватив за плечи, поднял на уровень груди сжатый кулак. – Но ничего, мы ещё докажем всем, что не хуже родителей, даттебаса!

– Я, вообще-то, говорил не об этом, тугодум, – фыркнул Изуна, отпихивая его. – Хотя в целом согласен. Превзойти родителей было бы круто.

– Ну, вам-то вряд ли что светит, – язвительно прокомментировала Саюри, соскакивая с качелей. – Ваши отцы – легенды мира шиноби.

– Ой, как будто тебе, мамкина химе, что-то светит! – обиделся Изуна. – Кеккей Генкай отца у тебя до сих пор не пробудился, а у Хинаты-сан самый сильный Бьякуган в клане…

– Превзойду! – запальчиво крикнула Саюри. – Вот увидите!

Изуна хотел было ответить, но за его спиной соткалась тень. Мальчик резко обернулся, запрокинув голову.

– Мм… здравствуйте, дядя Итачи.

– Здравствуй, Изуна-кун, – приветствовал его Итачи и кивнул в ответ на вежливые приветствия Боруто и Саюри.

Изуна прикусил изнутри щёку. Как и всегда, по лицу понять, о чём думает дядя, не представлялось возможным – эта его черта раздражала мальчика, прозорливого для своих лет и умеющего читать даже эмоции на каменном лице отца, и при этом заставляла в какой-то мере опасаться дядю. «Боятся обычно того, чего не понимают, – говорила мама. – Но стоит разобраться в причине – и страх отступает». И Изуна старался, честно, – вот только всё равно не понимал.

– Вы пришли встретить Шисуи? – полюбопытствовал он с самым невинным видом.

– Не совсем, – флегматично откликнулся дядя. – Так получилось, что мы разговорились с Конохамару-сенсеем…

– О-о, я вспомнил, мне пора бежать! – спохватился Боруто и настойчиво вцепился в рукав подруги. – И Саюри тоже. Пока!

– До завтра! – с ехидной улыбочкой помахала на прощанье Хьюга, утягиваемая Узумаки прочь.

– Ага, – блекло отозвался Изуна, провожая друзей взглядом. После, набрав в грудь воздуха, повернулся к дяде, готовясь встретить удар лицом, как и подобает шиноби, пусть пока только и будущему. – Что ж, я слушаю.

Дядя остался идеально невозмутим – вот какого мастерства Изуна так мечтал добиться в будущем!

– Что именно ты хочешь услышать?

– Я-то, может, и не хочу, но всё равно услышу, – пожал плечами Изуна. – Конохамару-сенсей рассказал вам, что было на уроке, и сейчас вы намерены прочесть мне лекцию на тему поведения и уважения к старшим – я прав?

Однако дядя Итачи вовсе не спешил начинать отчитывать его.

– Ты ведь понял, в чём заключался смысл задания.

– Что?.. Да, конечно, – Изуна удивился такому повороту разговора. – То есть, это же очевидно: представляя, что вскоре можем всё потерять, мы должны были выделить самого дорогого для себя человека, то есть понять, на чью защиту бросимся в случае опасности в первую очередь, – он прямо взглянул в глаза дяде и продолжил: – Но ведь это неправильно! Когда рушится мир, нужно не бежать спасать семью и близких, а сражаться изо всех сил, чтобы предотвратить катастрофу! Ведь если каждый шиноби перед лицом опасности кинется обниматься с любимым, мир точно погибнет!

Дядя смотрел на него, не мигая. У Изуны уже кончалась выдержка, помогавшая удерживать независимый вид.

– Скажите ещё, что я не прав, – буркнул он.

– Как шиноби ты рассуждаешь верно, – ответил дядя Итачи. – Но однажды ты поймёшь, насколько тяжело придерживаться такой установки по жизни. Я надеюсь на это.

И он ушёл, оставив Изуну наедине с мыслями.

***

– Смотрите, смотрите!

Шисуи отвлёкся от метания кунаев, чтобы взглянуть, чьё появление одноклассники сопровождают таким восторженно-испуганным шумом, – и губы невольно растянулись в улыбке.

Его отец стоял на краю площадки, о чём-то тихо переговариваясь с Шино-сенсеем. Как всегда собранный, казалось, готовый ко всему, он был воплощением спокойствия.

– Зачем Итачи-сан здесь? – негромко спросил, подойдя от соседней мишени, Хьюга Кайто.

– Мама обмолвилась как-то, что Ирука-сенсей просил его показать, что можно сделать при помощи сюрикендзюцу, – так же вполголоса ответил Шисуи. – Наш класс ведь на всю Академию славится проблемами в этих техниках.

– Стыдно, наверное, Ши-чан? – хмыкнули за его спиной. – Нелегко быть посредственностью, когда твой отец – гений.

– Айна, отцепись от него, – попросил Кайто, предупреждающе глядя на Учиху.

– Иначе что? – откинув за спину косу, насмешливо поинтересовалась она, подражая интонациям отца. – Ши-чан ведь мне не ответит, духу не хватит. А тебя, защитник убогих, я быстро уложу – помнишь наш последний спарринг?

– Всё в порядке, Кайто, – остановил Шисуи хотевшего было ответить друга и повернулся к отцу, уже приблизившемуся к тренирующимся детям вместе с Шино-сенсеем.

– Ребята, подойдите все сюда! – нарочито бодро крикнул учитель. – Сегодня Итачи-сан поможет вам с тренировкой сюрикендзюцу.

– Для начала вам стоит уяснить несколько основных правил, – заговорил отец размеренно и спокойно – объяснения у него всегда выходили чудесные. – Полагаю, Шино-сенсей уже говорил вам о них, однако я повторю. Во-первых, строит всегда помнить о положении рук…

Слушая его вполуха, больше наблюдая за тем, как отец легко, отточено крутит в руках сюрикены, как одноклассники с восторгом следят за его ловкими движениями, Шисуи едва сдерживал счастливую улыбку. От мамы и тёти Сакуры он слышал о том, что у его отца были когда-то проблемы с деревней (пока что дядя Саске и запретил рассказывать об этом детям подробно), и Шисуи был искренне рад тому, что сейчас его папе в Конохе доверяют настолько, что даже пригласили потренировать подрастающее поколение шиноби.

Когда отец неуловимым движением достал полдюжины кунаев и метнул их, а затем ещё несколько, изменив направления полёта так, чтобы поразить стоявшие вокруг мишени, ученики загалдели восторженно, и Шино-сенсей попросил повторить демонстрацию – чтобы лучше запомнилось. Наблюдая за этим с улыбкой, Шисуи попробовал поймать взгляд отца, но тот будто бы нарочно не смотрел в сторону.

Зато после занятия, где Шисуи выложился на полную, отец сам подошёл к нему и даже коротко похвалил за высокий процент попадания в центр мишени – Шисуи просиял и едва удержался от того, чтобы запрыгать на месте от радости. Даже пренебрежительное хмыканье за спиной не смогло его тронуть. Зато отец перевёл взгляд на Айну – та мгновенно встала в воинственную позу, посмотрела с вызовом. Отец, впрочем, не спешил делать ей замечание за поведение. Помолчав несколько секунд, он негромко сказал:

– Мадара-сан вернулся в Коноху.

Айна вздрогнула, и её руки, прежде упёртые в бока, опустились; в тёмных глазах засветилась радость, робкая надежда. «Надеюсь, Кайто это видит, – Шисуи покосился на друга, стоявшего поодаль, но внимательно наблюдавшего за Учихами. – Айна не всегда злая».

Кивнув почти даже вежливо, девочка унеслась в сторону учебного корпуса, чтобы забрать сумку и поспешить домой. Мадара-сан бывал в Конохе редко, намного реже, чем отец и дядя Саске, поэтому в каждый его визит Айна старалась ухватить как можно больше от общения с отцом. Шисуи знал, что завтра Айна придёт на занятия усталая, вся в синяках и ссадинах после тренировки, но зато умиротворённая, со счастливой улыбкой на губах.

– Хочешь поесть данго?

– Конечно! – обрадовался Шисуи и тут же неловко потупился, понизил голос. – Конечно, пап.