Текст книги "Клан Учиха. Возрождение легенды (СИ)"

Автор книги: Lutea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

У Ханы перехватило дыхание. Она попятилась от окна, отошла вглубь комнаты и крепко зажмурилась. Глубоко вздохнула несколько раз, взяла себя в руки…

Нет, не взяла – быстро оделась и спустилась по лестнице вниз, вышла через переднюю дверь и, покинув территорию Учих, побежала домой, в поместье родного клана. Остановилась она лишь в роще за домом, без сил упала на листву и, перевернувшись на спину, закрыла лицо руками. Она не плакала, хотя, наверное, и хотела бы. Просто лежала с пустотой в голове и душе.

Вскоре прибежали Хаймару и принялись тыкать её мокрыми носами, поскуливая с жалостью – верные псы чувствовали настроение хозяйки, – а после легли вокруг, положив тяжёлые морды ей на грудь, ноги, живот. Но и тогда Хана не отняла рук от лица, не сделала попытки взять засасывающую пустоту внутри под контроль.

Она не знала, сколько пролежала так, между холодом земли и горячими телами Хаймару – быть может, не встала бы и до вечера. Отрезвил её лишь приблизившийся запах матери.

– Ты была у него этой ночью?

– Да, – ответила Хана, опустив руки на головы Хаймару, принявшись неспешно перебирать их шерсть, уставившись в небо.

– Что он сделал? – Цуме подошла ещё ближе и остановилась над дочерью, сложив руки на груди. Куромару замер возле неё, чинный, спокойный. От матери пахло потом и полигоном – наверняка учуяла её, когда шла с тренировки.

– Ничего.

– Не лги мне.

– Я и не лгу, – Хана перевела взгляд на мать. – Итачи ничего не сделал со мной.

– Тогда что случилось? – в голосе матери была лишь строгость – она не умела иначе проявлять заботу, не считала это нужным.

– Это моё личное дело. Я справлюсь.

Цуме тихо зарычала, и Куромару вторил.

– Послушай-ка, дочка, – проговорила она, приподнимая верхнюю губу, как пёс обнажая клыки, – нет у тебя такого «личного» дела, которое бы не касалось меня.

– Как видишь, появилось, – тихо ответила Хана и села – Хаймару тут же подскочили, закрутились. – Прости, мама, но на этот раз я действительно оставлю всё при себе, – добавила она увереннее и провела рукой по волосам, убирая с них приставшие листочки.

Взгляд Цуме не потеплел, наоборот, сделался жёстче.

– Что ж, ладно, – процедила она, – сама виновата – спуталась с Учихой. Если так хочешь, страдай в одиночестве, – и она развернулась и, больше не взглянув на дочь, ушла.

Хаймару ей вслед ощерились, едва слышно зарычали.

– Успокойтесь, – устало попросила Хана своих нинкен. – Она так за меня волнуется.

Это была чистая правда, но легче на душе не становилось. Мать права в том, что выбор Хана сделала сама – и всё, что он влечёт за собой, также принадлежит ей.

– Эй, Хана! – в рощу влетел Киба верхом на Акамару – в приподнятом настроении и как всегда громкий. – Пришло сообщение, тебя вызывают к Хока… – он прервал себя и вскинул брови, с непониманием глядя на сестру. – Чё с тобой?

– Всё нормально, – ответила Хана, поднимаясь и отряхивая бриджи. – Для меня есть миссия?

– Похоже на то, – Киба почесал Акамару за ухом, недоуменно косясь на неё. – Пишут, что В-ранг, но запрос из столицы, да и собирают команду из трёх чунинов и джонина, поэтому сомневаюсь, что это что-то стоящее…

– Киба, – Хана шумно выдохнула. – Сколько раз тебе говорить: не суй нос в свитки с моими заданиями.

– Но мне же интересно! – возмутился брат; он правда не понимал, чем она недовольна. – Кстати, нэ-сан, мне дают задания серьёзнее, чем тебе – зацени уровень!

– Дурак, – беззлобно хмыкнула Хана и прошла мимо него, жестом потребовав свиток с описанием миссии – Киба перекинул его ей, и Хана зашагала по тропинке к дому, попутно изучая задание.

***

– Ваша цель – найти пропавшую статуэтку советника нашего лорда-феодала, – Хокаге говорил серьёзно, но в не скрытом банданой глазу застыла мысль: «Ками-сама, и на что мы тратим время, ещё и называя это серьёзной миссией?..» – Ранг В присвоен заданию за срочность и из-за положения заказчика. Шинтаро-саме очень дорога эта статуэтка, потому он обратился к нам за помощью, запросив в обязательном порядке по шиноби из кланов Инузука, – он посмотрел на Хану, – и Хьюга.

– У клиента были какие-то дополнительные пожелания? – уточнил Токума, единственный джонин, а потому капитан команды.

– Официальных – нет, – ответил Хокаге. – Быть может, он выскажет что-то лично, когда вы прибудете в столицу. Исполните всё неукоснительно; Шинтаро-сама – правая рука дайме, Конохе нужно иметь с ним хорошие отношения.

– Есть.

***

– Что ж, – Токума осмотрел свой отряд, проверяя готовность, и скомандовал: – Отправляемся.

Хана шагнула за пределы деревни вслед за капитаном и напарниками на эту миссию, Котецу и Изумо. Она улавливала запах Итачи, чувствовала спиной его взгляд, но вида не подала.

***

Переход до столицы занимал всего-то полдня, но шиноби спешили, поэтому прибыли на место к тому времени, когда солнце едва-едва перевалило зенит. Хана не была здесь уже несколько лет, потому кутерьма ароматов огромного города гражданских поначалу сбила её. Здесь невыносимо смешались запахи пыли и еды, дорогого парфюма, рыбы с большущего рынка, пота рабочих, таскавших какие-то тюки и коробки, лошадей и пряных трав, которые продавались в изобилии на улице, по которой шиноби шли к резиденции советника дайме, и многие, многие другие запахи. Хана мотнула головой, ненадолго прикрыла глаза, приноравливаясь к ощущениям, а потому едва не пропустила вопрос Изумо:

– …как считаешь?

– Мм? – Хана повернулась к нему. Изумо нарочно отстал от неизменного напарника-друга и пошёл рядом с ней – не самое обычное явление, разве что он что-то хочет.

– Говорю, странно это – рангом В теперь называют поиск какой-то ерунды для советника дайме, – повторил Изумо, сопровождая это закатыванием глаз, относившемся явно ко всему заданию в целом.

– По-моему, так было и раньше, – ответила Хана вежливо, хотя и чуточку резко – не горела желанием сейчас разговаривать. – Мы вынуждены, особенно в мирное время, умасливать дайме и тех, кто нашёптывает ему на ухо…

– …иначе денег из казны нам не видать, – покивал Изумо и развёл руками. – Но всё равно, как-то неправильно это. Вот Шикамару недавно выполнял ранг А – отлов дезертиров, а это следующая ступень после нашей сегодняшней миссии. Но разве можно сказать, что эти миссии различаются всего на один ранг?

– Зато за ранг В советник заплатит больше, чем выложил бы, запроси он ранг С, – Котецу присоединился к ним и широко улыбнулся. – И вообще, смысл нам задумываться об этих вещах? Хочет советник выложить за миссию больше денег, чем она реально стоит – пускай, значит, может себе позволить. И нам процент какой-никакой да капнет к зарплате… что можно, нет, нужно будет отметить, – он щёлкнул пальцами и повернулся к Хане. – Слушай, с тех пор, как Анко, э-э… дезертировала в замужнюю жизнь, в нашей компании образовалась вакансия для куноичи, которая разбавит нашу сугубо мужскую тусовку.

– Спасибо за предложение, но я вряд ли вам подойду, – ответила Хана.

– Ну, не отказывайся, пока не попробуешь! – воскликнул Котецу и поспешил нацепить серьёзное выражение на лицо, чтобы проходившие мимо гражданские не получили культурный шок от жизнерадостного, а не угрюмо-сосредоточенного шиноби. – С Анко в лучшие годы, конечно, никто не сравнится, но я уверен, и ты можешь зажечь… Искру в мужском сердце уж точно умеешь, – он со значением стрельнул глазами в сторону друга, однако Хана предпочла этого не заметить.

В особняке советника дайме их уже ждали. Шинтаро-сама принял шиноби в странной, на взгляд Ханы, комнате, вроде бы по назначению являвшейся кабинетом, однако обиловавшей коврами, мягкими подушками, лежанками и пуфами, которые бросались в глаза куда больше, чем редкие стопки бумаг и вычурный, больше красивый, чем функциональный, письменный стол. После того, как шиноби представились, советник, вытерев шёлковым платком губы и отставив от себя тарелку с финиками, эмоционально взмахнул руками и зачастил:

– Как хорошо, что вы прибыли так скоро! Всегда говорил лорду-феодалу, в нашей Конохе высококлассные шиноби!.. И я надеюсь, вы докажете свой уровень, когда отыщете пропажу, – он буквально впился взглядом в лицо Токумы, остававшегося по-хьюговски невозмутимым. – Эти глаза… говорят, они в состоянии углядеть что угодно, даже стёртые капли крови на ковре, даже истаявший след убийцы.

– С вашего позволения, Шинтаро-сама, в нашей команде следами занимается Инузука Хана, – ответил Токума, игнорируя явную заинтересованность, которую клиент проявлял к его Бьякугану.

– Да-да, Инузука, я знаю, – советник повернулся к Хане и погладил бородку. – Я слышал, у вас особенная методика дрессуры собак, лучшая во всех окрестных странах.

– Они не обычные собаки, а нинкен, – заметила Хана, и Хаймару, сидевшие в ряд справа от неё, синхронно наклонили головы, чтобы стало ясно: они всё поняли.

– Великолепно! – восхитился советник, в глазах которого блестело какое-то странное пламя, некая мысль, которую Хана не могла уловить. Тут он словно спохватился. – Но оставим разговоры на другой раз, сейчас вам необходимо найти пропажу. Эта статуэтка очень важна для меня: она символизирует бога-покровителя моего родного селения, вещица из чистейшего золота с вкраплением изумрудов – не могу себе представить, чтобы она не стояла на почётном месте в моём доме… Мои слуги покажут, где она находилась прежде. Пусть ваши ищейки обыщут каждый сантиметр этого города, но отыщут пропажу!

– Мы приложим все усилия, Шинтаро-сама, – Токума поклонился, и остальная команда последовала его примеру.

После они встретились со слугами, и те, очень стараясь не вздыхать слишком измученно при рассказе, сообщили, что из них никто хозяйскую статуэтку не трогал, из штата никто в последнее время не уходил и не приходили новые люди, что ни у кого из работников дома нет проблем с деньгами (таких, чтобы рисковать местом и идти на кражу у приближённого дайме, уж точно). И нет, не было никаких признаков кражи: все замки на дверях и окнах целы, никаких сигналов, что кто-то посторонний входил в комнату, да и больше ничего, помимо статуэтки, не пропало, хотя прямо рядом с ней – Хана видела своими глазами – стояла шкатулка, сама по себе невероятной ценности вещь из слоновой кости с инкрустированными жемчужинами размером едва не с фасоль.

– Мой Бьякуган здесь вряд ли чем-то поможет, – негромко заметил Токума, когда Изумо и Котецу ушли разговаривать со стражниками и поварами, а слуги оставили шиноби одних.

Хана кивнула и подозвала Хаймару, до того тихо сидевших в сторонке, слегка подёргивая ушами. Псы подошли, и она указала на отпечаток на шёлковой подложке, где прежде располагалась статуэтка, принюхалась сама, смежив веки. Ничего особенного: немного запылившаяся ткань (и это хорошо – значит, она сохранила запахи-воспоминания последних дней), деревянная подставка под ней, средство, которым недавно начищали шкатулку по-соседству, чтобы она блестела ярче, смотрелась дороже…

Не отвлекаться на мелочи, сосредоточиться на главном. Хаймару, шумно дышавшие возле неё, начали понемногу пятиться – они проверяли запахи людей и намеревались теперь тщательно обнюхать вещи тех, чей аромат остался на шёлке. В это же время Хана делала акцент на другом: постепенно подавая в нос чакру, она плавно усиливала собственное обоняние, ища запах золота. Такой засечь непросто, даже Инузуке сложно его выцепить из какофонии других, куда более отчётливых, а при усиленном настолько, как у неё сейчас, обонянии – отчётливых оглушающе. Если в таком состоянии потерять концентрацию, усиленные в сотни раз ароматы ударят, собьют с ног и заставят биться в агонии мозг, не способный обработать столь мощный сигнал. Поэтому Хана оставалась предельно сосредоточена, вынюхивая лишь то, что ей было нужно, – и вскоре нашла, различила среди калейдоскопа других слабый запах золота.

Хана сделала глубокий вдох, два, три. Накрепко вцепилась памятью в искомый аромат. Отвела ногу назад, сделала шаг, ещё один, и ещё, а после развернулась и, не открывая глаз, двинулась по дому, ведомая тонкой нитью, тянувшейся куда-то. Куда – вот это хороший вопрос, но явно недалеко…

– Отойдите, – краем сознания уловила она властный голос Токумы. Кажется, в коридоре столпились слуги.

– Что она?..

– Не мешайте.

Слева от неё встал старший из Хаймару, справа средний, младший шёл позади – их носы вели туда же, куда и хозяйку. Хана чувствовала, что они на верном пути, а потому продолжала шагать по тропе, которую выстлал для неё аромат; если же она вдруг оступалась, за миг потеряв след, Хаймару наводили её на верный путь: один усиленный чакрой нос хорошо, но четыре – намного лучше.

Лёгкий ветер взъерошил шерсть, волосы – они вышли на энгаву, и след сделался совсем слабым, ветер разнёс то немногое, что прежде витало в воздухе. Хана испугалась было, что им не найти пропажу, как вдруг Хаймару остановились, причём не так, как если бы потеряли след, а очень уверенно, целенаправленно. Нахмурившись на миг, Хана поняла.

– Токума, – открыв глаза – солнце ударило по ним, и она быстро заморгала, – позвала Хана. – Можешь проверить здесь всё Бьякуганом?

– Хаймару потеряли след? – уточнил Хьюга, не замечавший разницы.

– Он оборвался, – поправила Хана и отошла к стене, словно давая капитану место для действий.

Токума активировал додзюцу и принялся внимательно осматриваться вокруг – его Бьякуган скользил по предметам, видя намного больше, чем то, что доступно обычному глазу. Из сада, из-за углов дома, из окон на шиноби смотрели любопытные – не каждый день гражданским доводится видеть шиноби за работой. Впрочем, работа (тут Хана согласна с Котецу и Изумо) была откровенно так себе, не выдерживала никакой конкуренции с тем, что приходилось делать на миссиях раньше. Нет, конечно, многое зависело также от ранга миссии, твоего собственного… и всё же времена изменились.

Хана не испытала ни малейшего удивления, когда спустя минуту Токума извлёк из жёлоба в стропилах крыши золотую статуэтку маленького лысого божка.

***

– Великолепно! – шумно восхитился Шинтаро-сама, когда шиноби передали пропажу ему. – Вот что значит работа профессионалов! Выше всяких похвал!..

Они четверо стояли с серьёзными лицами, выслушивая хвалебный оды заказчика, уже потянувшегося к кошельку с деньгами, а в головах их был общий вопрос: «Какого чёрта?».

***

– Тебе эта миссия не показалась странной? – спросил Изумо вполголоса, когда столица осталась далеко позади; закатное солнце освещало лес, по которому бежали шиноби, торопясь вернуться в родную деревню.

– Миссия есть миссия, – ответила Хана, вспомнив слова Итачи. На ум мгновенно пришёл он сам, его запах, голос, лицо – и тёплый бок, к которому так замечательно прижиматься. Вспомнилась и пустая постель, и улыбка, предназначенная не ей.

Изумо посмотрел на неё грустно, почти с болью, но отстал.

Лишь в Конохе, когда ворота остались позади, и Токума, простившись со всеми, отправился докладывать Хокаге, Изумо махнул Котецу рукой, чтобы тот шёл без него, и осторожно предложил прогуляться.

– Изумо, не надо, – покачала головой Хана уверенно. – То, что было между нами – в прошлом.

– Значит, для тебя это так?.. – он горько усмехнулся, понурив голову, однако уже через секунду вновь поднял её. – Или это из-за него? Учихи Итачи? – в его охрипшем от волнения голосе имя прозвучало карканьем ворона.

От этих слов помрачнев, Хана сложила руки на груди.

– Мы с тобой встречались и разошлись задолго до того, как Итачи появился в моей жизни, – проговорила она, стараясь сохранить спокойствие, хотя бы видимость его. – Он не имеет никакого отношения к тому, что я чувствую.

– Или тебе так кажется, – Изумо цеплялся за последнюю соломинку. – Подумай сама, Хана! Он – мастер гендзюцу, которому не стоит труда внушить…

Он вздрогнул и прикоснулся пальцами к горящей щеке. Хана опустила руку, глядя на него с разочарованием.

– Я была о тебе лучшего мнения, Изумо, – сказала она и ушла. Хаймару за её спиной рыкнули прежде, чем последовать за хозяйкой.

Она брела через Коноху без цели, без смысла, разве что таковым можно считать желание оказаться как можно дальше от Изумо. Когда-то (сейчас кажется, в прошлой жизни) она искренне любила его: доброго, весёлого, обаятельного – но это было давно, чувства подростка остыли, сменившись пониманием, что они друг другу – не пара. Однако лишь Хана это поняла в полной мере; пробовала объяснить ему, но наткнулась на стену неприятия, болезненного нежелания принять и уверений, что всё у них будет хорошо… Но Хана-то знала, что не будет. Знала, что хочет чего-то другого.

И вот тогда появился он, Итачи – вернулся в её жизнь, из которой пропал много лет назад. Больше не враг деревни – союзник, друг героев войны, один из умнейших людей Альянса. Знакомый когда-то замкнутый мальчишка, повзрослевший за годы, ставший задумчивее и мудрее, глубже… и всё так же, как тогда, в детстве, любящий данго и взваливать на себя всю ношу. Идеальный шиноби; человек с израненной душой. И раны эти требуют лекарств, а это – забота ирьёнина, её.

«Я ведь искренне, всем сердцем хочу помочь, – думала Хана, ступая по аллеям центрального парка. – Но ведь хотеть какой-то отдачи – тоже нормально, так?..»

Нет, не сказать, чтобы Итачи принимал её заботу как должное и ничем не отплачивал – скорее уж наоборот. Он словно считал, что не заслужил подобного к себе отношения, а потому в его ответных действиях зачастую скользила скованность, почти извинение – и неуверенность, непонимание, почему она вообще тратит время на него. Сомнение, что всё это не иллюзия.

«А ведь я в них не сильна. Мог бы понять, что с моей стороны их можно не бояться…»

– Ю-ху! – громкий крик заставил Хану вздрогнуть, резко обернуться. – Кто у нас тут маленький покоритель воздуха?!..

– Дейдара, опусти его! – взмолилась Хината, прижав руки к груди, вцепившись пальцами в майку и почти с ужасом наблюдая за тем, как её муж крутит сына на высоко поднятых руках. Впрочем, волнуется она, кажется, напрасно: Дейдара держит крепко, а Хиро заливается восторженным визгом, не проявляя ни малейшего признака страха.

– Ты смотри, в каком человек восторге – не лишай его радости, мм! – возразил Дейдара, но, увидев испуганный взгляд жены, состроил рожицу и всё-таки опустил сына, устроил его у себя на руках. Хиро тут же свёл бровки и затряс кулачками. – Эй, ну ладно тебе, мм. Вот когда мама пойдёт домой готовить ужин…

– Сегодня твоя очередь, – на удивление настойчиво отрезала Хината и забрала Хиро у него. – Привет, Хана.

– Привет, – Хана подошла ближе; было бы глупо рассчитывать, что Хьюга её не заметит. – Гуляете?

– Покоряли нижние слои атмосферы, пока строгая мамочка нам не запретила, – хмыкнул Дейдара, но совершенно по-доброму, и притянул поближе коляску. – А ты чего? Я думал, раз Итачи в Конохе, ты будешь с ним.

– У меня была миссия сегодня, – ответила Хана, надеясь, что голос и лицо не выдали душевного смятения.

– Захотела бы – послала Джуби под хвост Шестого вместе с его миссией, мм, – пожал плечами Дейдара; в его вселенной это и в самом деле, кажется, было реально и просто.

– Коноха работает не так, как Акацуки, – напомнила Хана и, не удержавшись, улыбнулась, когда Хиро выглянул из коляски, куда Хината его усадила, и потянул ручонки к Хаймару. Привычные к детям (чего стоил хотя бы Киба, когда был мелким), нинкен подошли ближе, и младший, самый ласковый из троицы, ткнулся холодным мокрым носом в маленькую ладошку, на что Хиро отреагировал радостным смехом и зарылся неловкими пальцами в мягкую шерсть на подставленном загривке.

– Вот не поверите – всегда в детстве хотел собаку, – Дейдара присел на корточки и вытянул руку, но к нему нинкен отнеслись настороженно – чувствовали сильную чакру и запахи опасности и крови. Правда, эти два с тех пор, как родился Хиро, стали слабее, сменившись ароматом ребёнка, готовки и стирального порошка. В отличие от Итачи или даже напарника, Дейдара удивительно легко и надолго вливался в повседневную жизнь, умел видеть счастье в буднях. – Хана, скажи мне честно: эти меховые чудовища меня покусают, если коснусь, мм?

– Если я попрошу этого не делать – нет, – сказала она и, потрепав старшего из Хаймару по холке, сказала псам: – Дейдара – мой друг. Дайте ему воплотить детскую мечту.

– Вот спасибо, – саркастично протянул Дейдара, но всё равно улыбнулся, когда двое нинкен (младший всё ещё развлекал абсолютно счастливого Хиро под присмотром Хинаты) подошли ближе и позволили прикоснуться к себе. – Нет, серьёзно, собака – это просто счастье какое-то. А как с ними, наверное, на миссии хорошо, мм.

– Тут не поспоришь, – отозвалась Хана, не став вдаваться в подробности, сколько раз нинкен согревали её во время зимних походов, да и просто в холодные дни и ночи.

Мимолётно посмотрев, чем занята Хината, Дейдара поднял на Инузуку взгляд, в котором прежней лёгкости и веселья осталось мало. Несколько секунд он молчал, а затем произнёс негромко, так, чтобы услышала только она:

– Что бы ни произошло, не принимай на свой счёт, мм. Итачи гений, но в отношениях с близкими людьми – полный дурак.

Хана не стала ничего говорить, да подрывник и не требовал – он разогнулся и, в последний раз почесав Хаймару за ушами, предложил:

– Хината, может, домой пойдём, мм? Вроде уже нагулялись, нам всем пора ужинать.

– И точно, – Хината спохватилась и засобиралась. Закинув в сумку, висевшую на коляске, какие-то игрушки, она извлекла влажные салфетки и протёрла руки сына, которыми тот трогал собак. – Хана, ты так давно не заходила – сможешь выкроить время на этой неделе? И раз Итачи-сан в Конохе, будем очень рады видеть вас обоих.

– Спасибо, Хината, – ровно поблагодарила Хана. – Посмотрим.

– Итачи говорит, что не хочет нас напрягать, но в целом не возражает, мм, – сообщил Дейдара, уже успевший мысленно связаться с другом. – Так что ждём вас на обед завтра, а если не придёте… – он изобразил холодный, опасный прищур нукенина. – Что ж, я знаю, где вы свили гнёздышко, мм. Взлетит на воздух оно, уверяю, очень красиво.

– Идеальная мотивация, – усмехнулась Хана и, простившись с ними, пошла своей дорогой. Хаймару неспешно трусили рядом, размахивая хвостами, время от времени отбегая, чтобы извалять друг друга в куче собранной листвы; кажется, они в этот вечер разбурили их все в парке.

Дойдя до выхода на оживлённые, полнившиеся вечерней суетой улицы, Хана присела на лавку, сложив на коленях руки, вдохнула аромат. Где-то неподалёку готовили якинику, и во рту мгновенно собралась слюна – в последний раз Хана ела несколько часов назад, когда их команда зашла в небольшое кафе перед выходом из столицы. Хотелось мяса, но и просто посидеть в тишине. В ресторанчике это не получится – Хана улавливала запахи Шикамару, Чоджи и Ино, наслаждавшихся вечером в любимом заведении; если она зайдёт, ребята наверняка захотят перекинуться парой слов, особенно Ино, сделавшаяся из-за собственного счастья очень говорливой и стремящейся привнести счастье в жизни других. А Хане сейчас больше подошла бы даже компания Анко и её пресловутого метода избавления от проблем при помощи алкоголя…

– Не помешаю?

Удивительно – сумел до последних секунд скрывать свой аромат. Неужели какие-то чары?

– Нет. Присаживайся.

Итачи опустился рядом с ней на скамейку, обвёл взглядом разлёгшихся вокруг Хаймару. По тому, как ведут себя псы, он уже научился понимать, как чувствует себя она сама.

– Сегодня утром…

– Меня срочно вызвали на миссию, – Хана хорошо контролировала лицо и эмоции, но всё равно взглядом с ним не хотела встречаться. – Прости, что не сказала.

– Всё в порядке, – прозвучало не то как утверждение, не то как вопрос. Хана предпочла увидеть утверждение.

Пару минут они молчали, а после Итачи тихо произнёс:

– Хочу, чтобы ты знала, Хана: для меня не существует других женщин кроме тебя. Я благодарен тебе за всё, что ты делаешь, но не знаю, как выразить это так, чтобы не показалось фальшиво. Ты достойна лучшего, чем фальшь.

Вот оно – наконец-то сказал. Хана вздохнула. Она давно знала, теперь окончательно утвердилась в собственном выводе: рядом с ней Итачи держит вовсе не любовь. Он, живущий только ради других, подсознательно тянется к той единственной, кто готов заботиться о нём даже в ущерб себе. Всё ещё не верит, что заслуживает этого, но по крайней мере принимает, искренне благодарит – уже хорошо. Когда он, как сейчас, сидит рядом, Хане кажется, что ей и этого хватит.

– Я знаю, Итачи, – сказала она, заглянув ему в глаза. На миг захотелось даже, чтобы он активировал Шаринган, заглянул в её душу, чтобы увидел её собственные чувства – быть может, попробовал отыскать место для таких же в своей душе. – Знаю. И принимаю тебя таким, какой ты есть.

Со всеми тайнами и недомолвками. С вечной напряжённостью и неумением выразить чувства. С призраками за спиной и очень слабой надеждой на лучшую долю для себя самого.

По крайней мере, она теплится.

***

В конце концов, даже из маленького огонька можно раздуть пламя.

– Учиха Итачи, согласен ли ты взять в жёны Инузуку Хану?

Учихи присутствуют все: надменно-удовлетворённый Мадара, ради свадьбы потомка специально вернувшийся из своего долгого одинокого путешествия по отдалённым краям; пытающийся не показать радость Саске, принявший в подготовке всего и переговорах с семьёй Ханы самое живое участие; искренне улыбающаяся Сакура с Сарадой на руках, притихшей, с интересом следящей за церемонией широко распахнутыми чёрными глазёнками.

– Да, согласен.

Кисаме и Дейдара смотрят совершенно одинаковыми взглядами, будто бы говоря: «Если бы не согласился – был бы последним дураком». Хана пока ещё не очень хорошо знает их, напарника и лучшего друга Итачи, но поставила себе цель найти к обоим подход, тем более что контакт с Дейдарой благодаря Хинате уже установлен.

– Инузука Хана, согласна ли ты взять в мужья Учиху Итачи?

Инузук в зале заметно больше: собрался едва ли не весь клан, но сейчас Хана видит только осторожную, недоверчивую мать и бурный восторг младшего брата. Цуме до последнего момента сомневалась, даже пыталась отговорить Хану от свадьбы, но она настояла на своём; радует, что хотя бы Киба поддерживает.

– Да, согласна.

Хината широко улыбается, а рядом с ней Наруто легко, не привлекая внимания, приобнимает за талию Гермиону, и та украдкой прижимается к жениху.

– Объявляю вас мужем и женой.

На улице падает крупными хлопьями первый в этом году снег – чистый и белый, как пустой бумажный лист.

========== Глава 8. Семья. Часть 1 ==========

– Три недели!

– Хм? – Саске легко выгнул бровь, не отрываясь от кружки.

– Осталось всего три недели до свадьбы Наруто и Гермионы, – пояснила Сакура свою мысль, обеспокоенно хмурясь. Где-то в кустах, одевшихся первой весенней зеленью, словно бы в солидарность с ней тревожно каркнула ворона – впрочем, оказалось, это один из Хаймару играючи её спугнул.

– И в самом деле, – Итачи наклонил голову, внимательно наблюдая за Сарадой, ёрзавшей у него на коленях. – Вы уже думали над подарком?

– В том-то и дело, что нет. А часы-то тикают, – Сакура вздохнула и с надеждой (при этом на самом деле ни на что не надеясь) взглянула на мужа. Саске полностью оправдал её ожидания, безразлично дёрнув плечом.

– Ты права, пора бы заняться, – согласилась Хана.

Все четверо вновь погрузились в молчание. На энгаве главной усадьбы поместья Учих было хорошо: вполне просторно для чаепития небольшой компании с видом на сад, заметно похорошевший стараниями Сакуры и подруг, и небольшой пруд, возле которого дремали двое Хаймару. Дальше, в глубине территории, где начиналась роща, стоял дом Мадары, сейчас, как и большую часть времени, пустующий: предок опять куда-то смотался. Лично Сакуру это даже радовало, а вот Саске и Итачи – как будто беспокоило.

– Удобно, – протянул Саске, – что пара может сделать общий подарок.

Чуя подтекст, Сакура прищурилась.

– Не надейся, что я всё сделаю одна, Саске. Наруто – и твой друг тоже.

– Хм, – гордо прокомментировал он.

– Я не очень хорошо знаю их обоих, – произнесла Хана, глядя на Итачи в поисках поддержки, – но, кажется, Наруто и Гермиона – любители нестандартных вещей.

– Гермиона с определённым трудом принимает новое, – негромко возразил Итачи, – если только не видит в нём большой практический смысл.

– Что-то необычное и при этом полезное, да?.. – протянула Сакура, потерев подбородок. Наигравшись с дядиным длинным хвостом, Сарада надула губки и покрутила головой, ища новое занятие. Взяв лежавшую рядом игрушку, плюшевого кота со смешной мордой, Сакура с улыбкой показала его дочке, и та, довольно пискнув, плюхнулась на доски и поползла к матери.

– Можем подарить электрическую плитку, – сказал Саске, следя взглядом за дочерью, с удовольствием обнявшей кота, подарок Наруто. – Кто знает, когда пригодится запасная.

Сакура вспыхнула.

– Ты долго будешь мне это припоминать?!

– Как минимум до тех пор, пока не научишься нормально готовить и не уничтожать при этом кухонные приборы и утварь, – отрезал Саске.

Насупившись, Сакура отвернулась от него, занимая Сараду игрой. Хана тактично перевела взгляд на своих нинкен, а вот Итачи посмотрел на брата и его супругу едва ли не пристально – ну конечно, он-то был на миссии и не застал ту жуткую ситуацию на грани пожара, когда во время приготовления Сакурой ужина плитка заискрила и подожгла пару полотенец и стол. И сколько Сакура ни доказывала, что оно само, Саске не верил, списывая происшествие на общую склонность жены к косякам в домашних делах.

– Что Наруто-кун и Гермиона решили насчёт её родителей? – спросил Итачи у Саске, переводя тему.

– Понятия не имею, – отчеканил Саске; судя по тону, настроение у него всё-таки испортилось. «Ками-сама…» – Сакура едва удержалась от того, чтобы закатить глаза. У неё были все причины подозревать, что после ухода Итачи и Ханы милейший супруг мимикрирует под глыбу льда и не оттает до тех пор, пока Сакура сама не придёт извиняться за то, что подняла на него при посторонних голос. И пусть ни Сакура, ни сам Саске посторонними Итачи и Хану не считают – всё равно.

– Мне кажется, если кто-то и будет принимать решения по этому поводу, так это Гермиона, – сказала Сакура, демонстративно не обращая внимания на мужа. Его привычка находить выбоины на ровном месте порядком надоела за полтора года брака. – А Наруто после с удовольствием покивает и сделает, как она скажет. Он прислушивается к ней.

– В любом случае, сюда привести родителей Гермионы они не могут, – заметила Хана, задумчиво перебирая складки широкой рубашки; её округлившийся живот был очень заметен для куноичи, всегда державшей тело в идеальной форме. То, что за прошедшее со свадьбы время он не мог вырасти настолько, было у Сакуры и Ино предметом незлобивых шуток.