Текст книги "Клан Учиха. Возрождение легенды (СИ)"

Автор книги: Lutea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

«Хм…» – Яхико нахмурился. Он рационально не доверял Орочимару на сто процентов, слишком уж часто Змей всех предавал. Что касается Тонери, тот не давал причин усомниться в своей верности, после инцидента в Конохе не делал ничего подозрительного. И всё же… сердце Яхико было неспокойно. Дуэт пришельца с Луны и учёного, ставящего превыше всего собственные интересы, не вызывал доверия. Яхико не стал бы рисковать посылать их одних на разведку далёкого континента, практически другого мира – кто знает, что они там найдут, и не решит ли Орочимару, что находку лучше оставить себе, не передавать Акацуки? Где гарантия, что в такой ситуации Тонери соблюдёт интересы организации? Правильно, нигде. Следовательно, если и посылать этих двоих, то под тщательным контролем. «Вот только контролем кого?..»

Идеальна была бы реформация Сасори-Орочимару и Дейдара-Тонери. Вот только поубиваются же…

АНБУ других стран, находящиеся теперь под его началом, само собой, вполне подойдут для разведки. Две команды профи – неплохо. Делить их на пары Яхико не хотел – им непривычна такая формация, времени на тренировки и привыкание нет, а посылать неустойчивые соединения – верх глупости. Прочих подчинённых, тех, что не так давно носили перечёркнутые хитаи, Яхико не собирался отпускать от себя – их желание встать на путь истинный, конечно, похвально, однако полного доверия пока нет.

Вот и выходит, что в лучшем случае Акацуки может организовать для разведки три основные пары и ещё две команды по четыре человека. Не так уж много для исследования континента, но сильное ослабление для Акацуки.

Терраса уже была залита утренним светом, и теперь солнце медленно пробиралось в зал собраний. Заурчал живот, но Яхико проигнорировал, слишком погружённый в сложные мысли, чтобы обращать внимание на приземлённые нужды. Отвлечься его заставило лишь открытие двери.

– Вот ты где, – Конан вступила в комнату спокойная и собранная, идеально непробиваемая, как и всегда за исключением моментов, когда они оставались наедине. – Мизукаге прислала сообщение, а также Аластор Грюм выразил желание… – она остановилась в паре шагов, прищурилась. – Ты спал?

– Нет, – ответил Яхико и с силой провёл ладонями по лицу. – Чего хотят союзники?

– Я не вскрывала письмо Мизукаге, а сообщение от Аластора передал Итачи. Орден Феникса выказывает беспокойство некоторыми аспектами политики Министерства.

– В какой мере это моя забота? – проговорил Яхико. Его ум занимала разведка, и отвлекаться не хотелось.

– В такой, что Орден не намерен делать официальный запрос Альянсу, – Конан заговорила тише. – Они хотят заказать расследование именно Акацуки.

– Частная миссия? – Яхико насторожился. – Орден настолько не доверяет Министерству?

– Судя по всему, – кивнула Конан.

– В чём суть?

– Аластор не дал Итачи подробностей. Лишь выразил заинтересованность в наших услугах.

Нахмурившись, Яхико потёр лоб.

– Это нужно обдумать, – сказал он. – На всякий случай…

– Сасори не имеет миссий, – предугадала его вопрос Конан.

– Хорошо, – кукловод был и оставался лучшим шпионом Акацуки и прекрасно подходил для быстрого и конфиденциального выполнения подобного рода миссии. – Передай Итачи, чтобы намекнул Аластору: мы можем взяться за дело. Вопрос в цене.

– Я передам. Что насчёт письма Мизукаге?

– У тебя с собой?

– Разумеется.

Яхико криво улыбнулся и протянул руку. Конан вложила свиток в неё и села на стол рядом со своим мужчиной. Тот же, вскрыв чакровую печать, углубился в чтение.

– Что-то Мизукаге подобрела, – протянул он подозрительно в конце. – Она уболтала дайме Страны Воды предоставить вплоть до пяти, на наше усмотрение, кораблей для разведки. Пять кораблей, ты представляешь?

– Это… неожиданно, – проговорила Конан и, взглядом спросив позволения, сама прочитала письмо.

– Более чем, – хмыкнул Яхико и поднял глаза к потолку. – Мм, Конан, напомни мне… Пока Итачи в мире магов с Мадарой, Кисаме…

– Его нет в Аме, Яхико.

– Вот оно что…

Яхико уже давно подозревал Кисаме в интрижке с Пятой Мизукаге. Все эти их полуулыбки, случайные взгляды, исчезновения Кисаме со всех радаров на время перерыва в миссиях… Стоит признать, Мей – красивая женщина, и Кисаме можно считать везунчиком, если она его к себе подпустила. Вот только насколько серьёзен их роман, если под его (ли?) воздействием Мей способна менять решения, как Мизукаге? Когда разведка на восток обсуждалась Альянсом в первый раз, Мизукаге заявила, что Страна Воды готова предоставить свой флот в распоряжение шиноби за соответствующую плату. И вдруг – проявила инициативу, убедила дайме. В альтруизм Мей Яхико не верил, как не верил в зелёных лис, и подозревал в добрых побуждениях Кисаме. Вот он как раз предан Акацуки и Альянсу достаточно для подобных действий.

«Но если в руководстве Кири узнают, что Мизукаге подвержена влиянию извне…»

Это могло вылиться в серьёзные проблемы. Слишком долго предшественник Мей был чужой игрушкой – Кири вряд ли потерпит повторение истории. При худшем раскладе Пятую могут отстранить от поста, и тогда неизвестно, кто придёт ей на смену и будет ли эта самая смена расположена к Альянсу. Кири всегда оставалась величиной переменной, и дестабилизировать шаткое постоянство в её политике, воцарившееся при Мей, Яхико хотел в последнюю очередь.

«Кисаме», – мысленно потянулся к товарищу Лидер.

«Новая миссия?» – без приветствий осведомился мечник.

«Для начала, доброе утро, – хмыкнул Яхико. – Где тебя носит?»

Он почувствовал, как Кисаме напрягся.

«На отдыхе. Миссий нет, Итачи-сан умотал в мир магов, где мне делать нечего – чего в Аме твоей дождливой сидеть? Лучше уж переждать в месте с погодой получше».

«Что, родной туман милее сердцу?»

«Я не понимаю, о чём ты».

Яхико посерьёзнел.

«Возвращайся, Кисаме. Есть разговор».

«Есть, Лидер-сама», – буркнул мечник и разорвал связь.

Яхико глубоко вздохнул и открыл глаза. Видя, что он закончил, Конан накрыла его руку своей.

– Идём завтракать. Хотя бы есть ты ведь не собираешься перестать?

***

После еды пришлось срочно решать очередную неурядицу: Карин в который раз поцапалась с Реном.

– …А я говорю, что не совался бы ты, старый маразматик, в дела, о которых ничего не знаешь! – орала Карин на всю библиотеку, красная лицом не хуже волос. – Тебя здесь не было, когда мы сражались с Кагуей, так что не тебе судить!

– Рот закрой, истеричка! – рявкнул на неё Рен, сжимая единственный кулак. – Мозг включи, если есть хоть немного! Ты с какого хера взяла, что вы тогда со всем, связанным с Кагуей, разобрались? Видел я те документы – там полно белых пятен!

– Это потому что слепой ты на оба глаза! Мы полтора года пахали, чтобы переловить всех этих блядских Детей, а ты теперь!..

– Ты откуда знаешь, что вы всех их отловили, а, ясновидящая херова?! Почему даже мысль не можешь допустить о том, что…

– Что здесь происходит?! – громко осведомился Яхико. Оба Узумаки мигом повернулись к нему: взъерошенные, злые, с глазами, мечущими совершенно одинаковые молнии. Ну и семейка.

Карин поджала губы.

– Этот… коллега утверждает, что мы плохо сделали свою работу, Лидер-сама. Что отловили не всех прихвостней Зеро после войны.

– Почему, Рен? – повернулся Яхико к старому воину.

– По логике, – огрызнулся Узумаки, но под взглядом Лидера придержал норов и пояснил: – Вы не можете гарантировать, что отловили всех. У вас попросту не было следов, чтобы всех найти. Кто-то мог ускользнуть…

– Да, я не отрицаю, – ворчливо согласился Яхико. – Но почему вы вообще заговорили об этом?

– Из-за вестей с востока, – ответил Рен. – Странное там творится, Лидер. Я чувствую…

– Правильно, давай чувства приплетать к серьёзному разговору, – буркнула Карин.

– Тихо, – шикнул на неё Яхико. – Что за чувства, Рен?

Но Узумаки скосил глаза и мотнул головой.

– Спроси мальчишку. Он понимает, о чём я.

– В самом деле, – из-за стеллажа неслышно выступил Тонери – Яхико и не знал, что он здесь. – В прошлом месяце мы с Орочимару-саном были на островах, самой восточной окраине исследованного нами мира. С них я наблюдал за рассветом, но видел лишь тьму.

– Зашибись, теперь их двое ударенных, – прошипела девушка.

– Карин, следи за словами, – вновь осадил её Яхико. – А вы, Тонери, Рен, объясните по-человечески. Все эта муть про предчувствия и тьму – не дело.

Узумаки и Оцуцуки переглянулись. Заговорил Рен:

– У сенсорики есть разные уровни. Большинство из них покрывает ощущения чакры: кто-то из шиноби чувствует её лучше, кто-то хуже, разнится и расстояние действия ощущений. Но есть ещё и более глубинное восприятие. Если говорить по-простому, это сенсорика чувств и мыслей. Маги, – он кивнул на книжные полки, где стояли тома, принесённые шиноби из другого мира, – называют её легилименцией, хотя волшебники и не используют всю её глубину, судя по тому, что я читал. Но и среди шиноби мало кто обладает подобным талантом. В большинстве своём – Узумаки, хотя бывают исключения…

«Я вернулся, – прозвучал в голове Яхико голос Кисаме. – О чём ты так срочно хотел поговорить?»

– Ближе к делу, Рен, – попросил Яхико и мысленно ответил: «Дай мне десять минут».

– Ближе так ближе, – Рен почесал обрубок правой руки, взгляд подёрнулся дымкой тревоги. – С востока тянет болью и страданиями, Лидер. А ещё отчётливей – смертью.

– Мой Бьякуган видит тьму, – добавил Тонери. – Размытой дымкой на горизонте, но угадывается она безошибочно. Энергия, клубящаяся над той землёй, полна разрушительной мощи.

– Постойте, – проговорил Яхико, – вы утверждаете, что можете учуять подобное даже на таком расстоянии?

– Как я и сказал, у каждого своя глубина и широта восприятия, – передёрнул плечами Рен.

– Я полагаю, – произнёс Тонери, – глаза Кагуи могут увидеть больше.

– Глаза Кагуи?

– Я говорю о Хинате.

Яхико нахмурился.

– Тебе не следует так о ней…

– Когда Хината была под контролем Кагуи, та значительно укрепила её тело и глаза для собственных нужд, – перебил его Тонери. – Также сумела Хината сохранить и часть силы Прародительницы, когда та была побеждена. Я считаю, что лишь Хината может увидеть больше с безопасных берегов и сказать, насколько на востоке всё серьёзно…

– …чтобы не посылать разведку на верную смерть, – закончил за него Рен.

Яхико помассировал виски. В голове гудело, и съедало настойчивое желание отмахнуться от странных слов не самых надёжных людей в организации.

– Я подумаю об этом, – дипломатично выдал, наконец, Яхико и вышел. За ним в коридор выскользнула предельно довольная собой Карин.

***

Во время ожидания Кисаме с удобством устроился в уютной гостиной, где Акацуки развили традицию собираться в свободное время. Рассветное солнце давно скрылось за тучами, и в сырое утро камин был прекрасным лекарством от уныния.

– Кисаме, – кратко кивнул Яхико, войдя в гостиную.

– Лидер-сама, – протянул Кисаме из кресла, где развалился, вытянув вперёд длинные ноги. – Ну, так что за срочность? Появилась миссия для меня?

– Не совсем, – Яхико опустился в кресло напротив, пристально посмотрел на товарища. – Скажи мне, Кисаме, где ты был всё это время? В Кири?

– Если даже и да? – вскинул бровь мечник. Он выглядел расслабленным, но Яхико не верил. – Кири – член Альянса. Если я правильно помню наш устав, Акацуки могут слоняться по союзным деревням хоть до посинения.

– Кхм! – не удержался Яхико, скользнув взглядом по голубовато-серой коже товарища. Тот оскалился.

– Так в чём проблема, Яхико?

– Ты спишь с Мизукаге? – вопросом на вопрос ответил Лидер.

На лице Кисаме не дрогнул и мускул.

– Тебе какое дело?

– Я обеспокоен будущим Альянса, не более того, – Яхико наклонился вперёд, заговорил тише: – Если кто-то узнает о вашей интрижке…

– Что тогда? – полюбопытствовал Кисаме. – Кто и что осмелится вякнуть мне или ей в лицо, а, Лидер-сама? Да только суицидник решится на такое!

– Это может стоить ей поста, Кисаме, – серьёзно сказал Яхико. – Если она и впрямь меняет решения под твоим влиянием…

Он осёкся – мечник расхохотался ему в лицо.

– Яхико, ты что, серьёзно? Мей – меняет решения из-за кого бы то ни было?! Да я лично видел, как её матери кунай к горлу приставили и потребовали сдаться в обмен на её жизнь – Мей отказалась. Эта женщина себе на уме, и никто повлиять на неё не способен. Ты спросил из-за решения с кораблями ведь, да? Мей решила, что будет неплохо слегка прижать бахвалящегося дайме и показать, кто в доме хозяин. Нежно так, как она умеет. Так что Альянсу ничто не грозит, не параной.

– Ками-сама, нам точно в организации нужен курс приличной речи, – проворчал Яхико. У него слегка отлегло от сердца.

– Вряд ли поможет, – отмахнулся Кисаме и спросил: – Так что там с миссиями, а? Раз уж зашёл, могу взяться за какую.

– Да вроде бы у нас не… – Яхико замолчал, потёр зудящие глаза. – Давай смотаемся на источники.

– Чего? – Кисаме от удивления выпрямился в кресле.

– На источники. На день, – повторил Яхико с улыбкой. – Тёплая вода, массаж…

– …саке, бабёнки… – заухмылялся Кисаме и поднялся. – Умеете вы вдохновлять подчинённых, Лидер-сама.

– Ты там не сильно вдохновляйся, я тебя прикрывать перед Мизукаге не буду, – предупредил Яхико и поманил мечника в свой кабинет, где в сейфе хранились созданные Итачи порталы, активирующиеся чакрой.

========== Глава 7. Иное ==========

– Ты уверена?

Хана одарила Сакуру прохладным взглядом – ей не понравились удивление и покровительственное сомнение в тоне девушки.

– Да, я уверена, что справлюсь сама, – ответила она чётко и, шагнув на кухню дома Итачи, не оборачиваясь добавила: – Можешь идти домой, Сакура. У тебя маленький ребёнок и дел наверняка невпроворот.

– Ну, с этим не поспоришь, – согласилась Сакура и, наконец, оставила Хану одну.

Хана вздохнула с облегчением, но получилось, кажется, чуточку зло. По её мнению, Сакура слишком буквально воспринимала свой статус хозяйки поместья Учиха. Стоило только постороннему появиться на огороженной территории с бело-красными веерами на воротах, в большинстве случаев Сакура незамедлительно давала о себе знать: высовывалась из окна и приветствовала гостя, или, если им оказался кто-то из знающих о магии, посылала вместо себя Патронуса, или даже подходила лично, чтобы деликатно осведомиться о цели визита. Причём если приходила Хана, Сакура прибегала всегда – не слишком правдоподобно отыгрывала любезность, улыбаясь словно с принуждением, и расспрашивала, что привело в поместье гостью. Вроде будто бы правда хотела помочь, но в её тоне, в её взглядах, позе, да даже в запахе чувствовалось напряжение при каждом разговоре. Поэтому Хана старалась общаться с Сакурой как можно меньше. И уж точно не озабочивать её, молодую мать, своими делами.

Этим вечером Итачи возвращался в Коноху после долгой миссии от Альянса, и Хане очень хотелось сделать для него что-нибудь приятное – каждый шиноби, часто бывающий на затяжных миссиях, знает, как важно, вернувшись, найти дома заботу и уют. Сама Хана имела об этом представление с детства – её мать, Инузука Цуме, хотя и глава клана, никогда не могла усидеть на месте, а потому, едва Хана вошла в тот возраст, когда могла сама позаботиться о себе, а позже и брате, мать часто отсутствовала дома, выполняя задания для деревни; и, когда возвращалась, не было ни разу, чтобы она нашла домашнее хозяйство в состоянии худшем, чем оставила. «Но это мать, с ней легко – сама она не слишком хозяйственная куноичи, – думала Хана, неспешно обходя кругом небольшую кухню, проводя рукой по поверхностям – отчасти чтобы оценить, сколько на них пыли, отчасти из простого желания. – А вот Итачи – такой аккуратист…»

Она улыбнулась собственным мыслям и, засучив рукава, принялась за работу.

Первым делом – всё вымыть и почистить. Надо отдать Сакуре должное: в отсутствие Итачи она содержала и его дом в образцовом порядке (однако Хана подозревала, что не обходилась она без использования магии), так что на этом фронте работ было немного.

После – расставить по комнатам вазы с собранными по пути сюда в парке цветными осенними листьями, чтобы немного сгладить общую безликость («Стерильность», – подумалось ей) жилища.

Затем – хороший ужин. Никакого мяса, только рыба, а ещё много овощей, которыми особенно радовали в этом году фермеры, и рис, и, конечно же, данго на десерт (Хана специально научилась у Хинаты – по итогу у Дейдары, как всегда беззастенчиво влезшего в процесс, – готовить его).

И, наконец, – застелить постель, завесить шторы на приоткрытом окне в спальне, чтобы этой ночью хорошо спалось.

Закончив с этим, Хана вернулась на кухню, пропитавшуюся ароматами приправ, и выглянула в окно, что выходило во двор, постепенно обретавший шарм традиционного сада, за которым высилась главная усадьба поместья. Тройняшки Хаймару – страшные в бою, но всё ещё по-щенячьи несерьёзные в остальное время нинкен Ханы – затеяли возню. Хана невольно улыбнулась: если её нинкен позволяют себе здесь дурачиться, значит, им нравится это место, они чувствуют себя комфортно. Хане и самой нравилось. В только строящемся квартале был какой-то особенный шарм. На каждом шагу буквально всё, начиная с молодых деревьев, которые высадили в этом году, и заканчивая остовом выраставшего ещё дальше, почти у самой рощи, нового дома, который будет принадлежать Мадаре, говорило: клан Учиха возрождается из пепла. «Как феникс», – подумала Хана, вспомнив рассказ Итачи о сказочных птицах, которые, как оказалось, в самом деле существуют и обитают в мире магов. Одна из таких даже привязалась к Итачи, позволяла гладить себя и прилетала по зову.

Эти мысли разливали в груди Ханы мягкое тепло. За время, прошедшее после Четвёртой мировой войны, время, проведённое с Итачи, она искренне прониклась к его клану, быть может имеющему тёмное и неоднозначное прошлое, но яркому, сильному, стойкому. То, с каким упорством Учихи воскрешали в людских глазах себя как великий клан, основавший вместе с Сенджу Коноху, вселяло уважение к ним троим, но больше всех – к Итачи, делавшему больше прочих. К тому же, остальным проще: Саске – глава клана и герой войны, нукенинство которого было сравнительно недолгим и не причинило особого вреда деревне, близкий друг всеми любимого Наруто и ученик Шестого, а Мадара на войне работал в связке с самим Первым Хокаге – это возвышало его в глазах масс, не знавших, что этот Учиха на самом деле является основателем Конохи. Для Итачи же жители деревни скидок не делали – слишком свежи были в памяти многих действия Акацуки и резня в старом квартале Учих. И пусть Обито перед смертью взял вину на себя, пусть за Итачи вступились многие шиноби, с чьими словами считались, пусть он каждым своим действием доказывал преданность делу Альянса – люди порой остаются до жути предвзяты. Хана понимала некоторых из них – тех, кто по вине Акацуки потерял дорогих, как Юхи Куренай, прекратившая любое общение с лучшей подругой и сквозь зубы здоровающаяся с бывшей ученицей из-за того, что Анко и Хината вышли замуж за членов Акацуки. Но ведь другие никак не были связаны с теми событиями, однако всё равно шарахались от Итачи, как от прокажённого. И самое странное, что его самого это, казалось, ничуть не волновало – ещё один повод восхищаться тем, как Итачи продолжает работать на благо мира вопреки недоверию. Невероятный – особенно для клана Учиха – альтруизм. «Деревня может… нет, должна гордиться им», – подумала Хана с уверенностью.

В саду раздался тихий хлопок – Хаймару вскинулись, и хозяйка вместе с ними, учуяв запах, который ждала. Хана вновь посмотрела в окно с приятным нетерпением.

Итачи стоял посреди двора словно бы в нерешительности. Окинув взглядом Хаймару, чьё присутствие явно указывало на то, что его ждут, он оглянулся на дом брата и замер на миг, а затем достал волшебную палочку откуда-то из складок плаща и наколдовал Патронус – прекрасную серебристую птицу, мягко скользнувшую в сторону главной усадьбы, после чего направился к собственному дому. У Ханы отлегло от сердца; улыбаясь, она вышла в коридор и, открыв заднюю дверь, остановилась на пороге.

– С возвращением, Итачи.

Он взглянул на неё и едва приметно, скованно улыбнулся.

– Я дома.

Они вошли внутрь, захлопнули дверь, и только тогда Хана позволила себе коснуться его губ поцелуем – им обоим комфортнее без прилюдных проявлений нежности. На долгий миг Итачи прижал её к себе, а после отпустил и принялся расстёгивать плащ.

– Можешь принять пока душ, я закончу с ужином, – заговорила Хана по-деловому. – Потом приходи на кухню.

– Спасибо, Хана. Возможно, к нам присоединится Саске.

– Хорошо.

Он оказался прав: буквально через пять минут после того, как Итачи отправился в душ, в заднюю дверь постучали. Открыв, Хана жестом пригасила Саске проходить.

– Идём на кухню, Итачи скоро спустится. Хочешь чего-нибудь, Саске?

– Чай, пожалуйста, – ответил он, устроившись за кухонным столом в выжидательной позе. Хана поймала себя на мысли, что относиться к нему как к главе клана, в который в скором времени, скорее всего, вступит, ей нелегко – Саске ровесник Кибы, а Хана слишком привыкла с самого детства к тому, что младших нужно всеми силами оберегать. И всё же необходимо привыкнуть.

Вскоре вернулся Итачи, уже в чистой одежде, на ходу откидывая за спину ещё влажные волосы. Он кивнул брату, и тот, отставив чашку с почти нетронутым чаем, мгновенно спросил:

– Как прошло?

– Непросто, – медленно ответил Итачи, перехватывая волосы резинкой и опускаясь на стул напротив брата. – Яхико-сама намерен как можно скорее собрать совет Альянса.

Если так, то тема, которую Учихи собираются обсуждать, под грифом «Секретно». Ей, чунину, доступ к такой информации закрыт однозначно, поэтому Хана, поставив на стол еду, покинула комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Немного поколебавшись, она вышла на улицу, где устроилась на скамейке возле небольшого пруда. Хаймару, бросив возню и прибежав к ней, улеглись вокруг хозяйки, подставляя головы для ласки.

Вечер был чудесный: тёплый, свежий, сладко пахнущий последним дыханием бабьего лета. В поместье клана Учиха было тихо, умиротворённо – в последнее время Хана часто спасалась здесь от шума и оживления, которые всегда устраивал её собственный клан. Хана любила семью (как в узком, так и в широком понимании), с большим удовольствием занималась нинкен и лечила их, однако порой хотелось и банальной тишины, уединения, чего почти невозможно было добиться дома. «Здесь в самом деле хорошо, – Хана обвела взглядом сад, пока ещё довольно голый, но которым Сакура при помощи Ино и Гермионы упорно занималась, посмотрела на оба особняка и остов третьего. – И, хвала Ками, нет пропитавшей землю крови, повисшей в воздухе атмосферы трагедии».

Некоторое время спустя задняя дверь дома Итачи вновь открылась, и Саске вышел на улицу. Найдя взглядом Хану, он кивнул ей, давая понять, что на сегодня с обсуждениями покончено, и она может вернуться.

– Больше не шумите, – поднявшись со скамьи, сказала Хана своим нинкен. – В большом доме ребёнок, не хотелось бы её разбудить.

Хаймару приглушённо гавкнули, подтверждая, что поняли просьбу, и, дойдя вслед за Ханой до дома, как примерные псы свернулись клубками возле дверей, спрятав носы под пушистыми хвостами.

Итачи всё так же сидел на кухне, задумчиво глядя поверх стола куда-то в пространство. Впрочем, когда Хана вошла и взяла со стола пустые тарелки, он вынырнул из раздумья.

– Благодарю за ужин.

– Всегда пожалуйста, – отозвалась Хана, составляя тарелки в мойку и включая воду. Она скорее почувствовала, чем услышала за шумом воды, как Итачи достал волшебную палочку и открыл рот, чтобы предложить помощь, и обернулась, покачав головой. – Не нужно, я сама.

– Как угодно, – пожав плечами, он положил магическое оружие на стол и вновь задумался.

Пока Хана мыла посуду, царила тишина – она любила работать в молчании, а ему явно было, о чём поразмышлять. Когда же она закончила и, заварив чай, села напротив, Итачи вежливо спросил:

– Как твои дела?

– Всё как обычно. Много работы в клане, несколько мелких миссий – ничего примечательного.

– Часто бывала здесь? – спросил Итачи с подтекстом; что ж, кажется, обсудить что-то помимо дел братья не успели – или не стали.

– Заходила порой, – ответила Хана. – Сарада подросла за эти месяцы.

Вновь на губах Итачи заиграла тень улыбки, на сей раз более искренней, заставившая улыбнуться и Хану. В своей племяннице Итачи души не чаял, хотя и, как обычно, старался это не показать никому, кроме близких людей.

– Уже вовсю ворочается, точно юла, и принимается гукать, когда кто-то заходит в детскую, – продолжила Хана, видя, с каким интересом, отражённым лишь в глазах, Итачи ловит подробности. – По сравнению с ней Хиро просто невероятно тих.

– Но он ведь и старше на пару месяцев, – заметил Итачи. – Дейдара, я полагаю, всё ещё в Конохе?

– Да. Заявил, что нечестно будет скидывать все заботы о сыне на одну только Хинату, – Хана не стала добавлять, что, как ей сказала Хината, из-за этого у Дейдары был едва ли не бой с напарником, пенявшим на наплевательское отношение подрывника к работе – тот не брался за миссии уже с полгода. Впрочем, Дейдару, с немного пугающим азартом включившегося в роль заботливого папы, даже умеющий задеть любого Сасори не пронял.

– Его можно понять, – заметил Итачи, явно имея в виду сразу многое.

Хана не стала уточнять и наполнила чаем две чашки, стоявшие на столе возле тарелки с данго. Итачи наблюдал за её движениями с некоторой отстранённостью – даже общаясь с ней, он ни на миг не переставал искать ответы на вопросы мирового значения. Это одновременно восхитительно и немного грустно.

– Что ещё происходило в деревне?

– В прошлом месяце здесь была делегация из Кири во главе с самой Мизукаге, – Итачи слегка наклонил голову, давая понять, что в курсе этих событий. Неудивительно – Яхико-сама не мог оставить без свежей информации о происходящем внутри и за пределами Альянса главного стратега Акацуки. – Шикамару отличился на последней совместной миссии с Таки – их целью был захват группы дезертиров, скрывшихся во время войны. Шибуки-сама остался им очень доволен, – это сообщение Итачи выслушал с интересом – он следил за успехами молодого Нары. Хана подозревала, Итачи имеет намерение хотя бы на время пригласить Шикамару в расширенный состав Акацуки. – Что ещё?.. – сплетни и мелкие, незначительные события рассказывать не хотелось, поэтому Хана добавила только: – Ах да, Наруто сделал предложение Гермионе.

– Хорошая новость, – произнёс Итачи тем же тоном, каким мог сказать: «За окном солнце»; впрочем, его взгляд потеплел.

Допивали чай они во вновь повисшем молчании – можно было бы и поговорить, но ни одному не хотелось: Итачи устал после длительной и напряжённой миссии, это чувствовалось, и Хана не желала заставлять его утруждаться сейчас, как только он попал домой – знала прекрасно, что завтра он сам с готовностью окунётся в новое море дел, требующих решений и обсуждений. Пусть хотя бы сегодня отдохнёт.

Она поднялась и протянула ему руку.

– Пойдём со мной.

Итачи посмотрел на неё с тенью вопроса, но молча встал, взял её за руку, и Хана без слов повела его наверх, в спальню. Едва за ними закрылась дверь, Итачи стал без уточнений снимать домашнюю одежду, аккуратно складывая её на стул, – Хана позволила себе полюбоваться им, его крепким телом с приятным рельефом мускулов под светлой кожей, однако когда Итачи сделал шаг к ней, покачала головой.

– Ложись. На живот.

Механическая готовность делать, что полагается, сменилась в его глазах любопытством, и он подчинился. Хана тем временем пустила чакру в руки, согревая их, и присела рядом на кровать.

– Расслабься.

Секундное обдумывание – повиновение. То, что он следует её просьбам-командам, доверяет настолько, чтобы подчиниться, греет душу, и Хане хочется поделиться этим теплом с Итачи. А потому она касается его плеч, сначала легко поглаживая, постепенно прибавляя силу, начиная прорабатывать мышцы, действуя умело, ловко. Спина, шея, плечи, руки, ягодицы, бёдра, голени, стопы. Добавить каплю лечебной чакры, чтобы помочь мышцам расслабиться совсем.

Она – ирьёнин, он – её работа. Лучшая, что есть в её жизни.

Итачи уже давно прикрыл глаза, полностью отдал своё тело в её руки. Что касается разума… Хана искренне надеялась, что он позволил себе соскользнуть в полудрёму, может быть, в подобие медитативного транса – не думал сейчас ни о чём. Шанс на это, конечно, отчаянно мал, но надеяться можно.

Проведя ладонями по его спине, раскрасневшейся, горячей, в последний раз, Хана отняла руки, а после наклонилась, легко коснулась губами кожи между лопаток. Мышцы тут же пришли в движение, затвердели. Итачи приподнял голову, обернулся – и вновь в его взгляде, стерев сонную расслабленность, возникла готовность делать, что нужно.

– А теперь отдыхай, – Хана улыбнулась ему, более не прикасаясь, хотя и тянуло убрать с его лица угольные пряди. Однако она подавила порыв, памятуя о его нелюбви к лишним прикосновениям, и поднялась с кровати. – Завтра, если будет время, можем пообедать вместе.

– Останься, – тихая просьба Итачи застала Хану врасплох.

– После уборки и готовки я не принимала душ, – заметила она.

– Меня это не беспокоит, – просто ответил Итачи и, откинув одеяло, забрался под него, специально лёг так, чтобы бросалось в глаза свободное место, требовавшее быть занятым.

Хану это не беспокоило тем более. Она разделась, сложив вещи рядом с его, распустила волосы и с удовольствием юркнула под одеяло, где было умиротворяюще тепло. Не удержавшись, прижалась к Итачи боком и улыбнулась, когда он не только не отодвинулся, но и приобнял её одной рукой.

– Спокойной ночи, Хана.

– Спокойной ночи, Итачи.

Хана закрыла глаза и с улыбкой на губах прислушивалась к мерному дыханию рядом с собой, пока усталость не погрузила в сон и её.

***

Когда она проснулась, в постели было холодно.

Хана тут же открыла глаза, села, нахмурилась – Итачи уже не было в комнате, как и его вещей. В доме Хана тоже не чувствовала его запаха, а потому, закутавшись в одеяло и не давая тому волочиться по полу, подошла к окну и отдёрнула занавеску. Утро лишь занималось, но осенние листья в саду Учих уже сверкали золотом. На лиственном ковре под клёном лежали, приткнувшись друг к другу, Хаймару, время от времени поднимая головы и нюхая воздух, шевеля ушами, с интересом поглядывая на тех, кто сидел на скамейке неподалёку.

Итачи и Сакура.

Сакура выглядела уставшей, но довольной; она неспешно потягивалась сидя, разминала плечи и что-то весело говорила Итачи, державшему на руках Сараду. Он легко покачивал племянницу, отвечая её матери, а ещё… Ками-сама, как тепло, искренне, безгранично нежно он улыбался!