сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 67 страниц)
– С девственным рыцарем всё понятно, но зачем «герой» понадобился тебе? – когда всё сокрытое стало явным, а девы пережили осознание тщетности своего бытия, обратилась к розовой зверюшке полукровка.
– А зачем ещё нужны геро-тяф? – ответила вопросом на вопрос волшебная лисица. – Только они достаточно тяф-фыр, чтобы сотворить нечто тяф-диозное! Главное их в нужную сторону ваф-ваф-фыр!
– Да она его… ИК… жахнуть хочет! – оторвав голову от письменного стола, который заливала своей пьяной слюной, воскликнула эльфийка. – Героев все… ИК… хотят…
– ТЯФ!!!
– То, что большинство твоих мыслей посвящено сексу, не значит, что все такие, – тяжело вздохнула Лютик, у которой уже голова начинала болеть от происходящего вокруг бедлама. – Уверена, это миленькое волшебное создание с мягкой шёрсткой не настолько похотливо, чтобы желать спариваться с…
– ВАФ-ВАФ-ВАФ!!! – бард не успела закончить свою полную здравого смысла мысль, как зверюшка, негромко заурчав, начала пристраиваться к её лежащей на кровати руке. Пристраиваться, делая характерные движения тазом своего небольшого тельца. – Фыр-фыр-фыр…
– Зов природы! – многозначительно подметила друид, с огромным интересом наблюдая за лисичкой. – Поскольку это самочка, она не просто хочет спариться с твоей рукой, но тем самым пытается показать своё главенство.
– Ха, забавный шарфик! – сбив зверюшку несильным толчком в бок, рассмеялась Вара. Ещё смешнее ей стало, когда разозлившаяся лисичка начала грызть её пальцы, издавая при этом похожее на скрип не смазанных дверных петель поскуливание. – Давайте её оставим!
– Похотливый дикий зверь! – сведя ноги вместе, начала елозить Вирджиния, отведя взгляд в сторону. – Стоило лишь заговорить о герое, как у неё началась течка. Какое бесстыдство!
– Это тебе должно быть стыдно, раз считаешь маленький розовенький комочек шерсти своей соперницей, – словесно уколола рыцаря друид. – Впрочем, воистину, ваша битва за мужской *** должна быть легендарной. Противники одного уровня, всё же, а-ха-ха!!!
– Не говори так, – нахмурилась Мираэль. – Богиня благоволит всем. Даже у Вирджинии есть шансы… наверное.
– У-у-у, вы все злюки! – прослезилась девушка-рыцарь. – Как перестали быть девственницами, так сразу ваши сердца очерствели! Но… но ничего, как только найду мальчика, первым же делом стану женщиной! И вы больше не сможете надо мной смеяться! Это я буду смеяться! Ха… ха-ха… хнык…
– Девочки, хватит дразнить девственного рыцаря, – с упрёком вздохнула Лютик. – Если хотите показать своё превосходство, то у вас под рукой есть всё ещё девственная пьяная эльфийка. Доставайте её. А ещё лучше думайте, как нам найти пропавшего героя.
– Фыр… то есть тьфу! – перестав грызть пальцы варварши, отпрыгнула вбок лисичка. – Мерзость, тяф-фыр, куда ты пихала свои ваф-фыр?! Родители, разве, не учили мыть тяф-тяф, и не ковыряться пальцам в своей ваф-ваф-фыр?!
– Ох, не пристраивающейся к чужой руке зверюшке говорить о чистоплотности, – скривилась Лютик. – Эй, комок меха, тебя по голове часто не били, случайно?
– Били… – грустно вздохнула лисичка, чуть ли не прослезилась при этом. – И именно поэтому я должна тяф-фыр героя, пока это тело совсем не ваф-ваф-фыр… времени всё тяф.
– Ох, мне её так жаль, – выдавила из себя одинокую слезинку паладин. – Мало того, что уродилась бесполезным комком шерсти, так ещё и вместо нормальной речи скоро одно фырканье и останется. Эй, несчастное создание, разве ты не можешь с помощью странной магии превратиться в человека? Ну, или, хотя-бы, в гоблина?
– Думаешь, если бы фыр-тяф, то оставалась бы этим комком тяф-ваф?! – зло зыркнула на Мираэль зверюшка. – Не недооценивайте мою никчёмность!
Последнее одна произнесла с гордостью, важно задрав свою мордочку. Пусть команда дев привыкла иметь дело со странными разумными, да и сами по себе, кладя руку на сердце, обычными не были, но подобная самоуничижительная гордыня впечатлила даже их.
– Дорогуши, всё это совсем неважно, – наконец, решила вернуть разговор в конструктивное русло полуэльфийка. – Лучше нам поскорее решить, как и где искать пропавшего… героя. Ваши предложения?
– Назначим награду за его голову! – предложила друид. – Кхм, в смысле, за информацию о нём. Авантюристы поисками пропавших людей тоже занимаются, пусть и не очень успешно. Можно и в теневые гильдии обратиться, пусть немного не их профиль, но за дополнительную плату возьмутся.
– Богиня не ниспослала нам столько денег, – покачала головой паладин. – А если и ниспослала, то нам тоже надо на что-то жить.
– Деньги не проблема, пока с вами я, баронесса Кислесс! – несильно себя стукнула кулаком в грудь девственный рыцарь. – Пусть мой род и немного беден… но у меня достаточно своих сбережений на крупную трату. Одну…
– А не проще ли обратиться к магам? – подумав немного, предложила бард. – Да, берут они много, зато точно сможем узнать местоположение нашей потеряшки. Тем более, его личные вещи всё ещё с нами, если такое понадобятся для волшебства.
– Ня-ха-ха-тяф-тяф-тяф… – попыталась многозначительно рассмеяться лисичка, но всё снова свелось к странным, похожим на скрип дверей звукам. – Деньги не нужны! Как по вашему, кто стоит перед тяф-ваф?!
– Шапка?
– Комок шерсти?
– Шаурма?!
– Нет, нет и тяф, несносные вы фыр-фыр!!! – клацнула зубами зверюшка. – О сущности и природе призыва я тяф-фыр чем фыр-тяф-ваф!
– Чего? – задала мучающий всех вопрос варварша после непродолжительного молчания.
– Аргх, что за сломанное, никчёмное фыр… – начала бить себя по морде лапками лисичками. И чем дольше это делала, тем больше злилась, пока, наконец, не успокоилась, тяжело вздохнув. – Это будет призыв. Силой своих фыр-тяф я его зассумоню!
***
– Не подскажете, почему мы на это согласились? – смотря на очищенный от травы небольшой холмик, располагающийся вблизи города, поинтересовалась Лютик. – Я бы поняла, будь она внушающей трепет волшебницей, но…
– Просто нам жалко своих денег, подруга, – тяжело вздохнула стоящая рядом с ней Вирджиния, у которой, наконец, вдали от представителей мужского пола случился приступ здравомыслия. – Да и не много мы потеряем, если попытаемся довериться этой странной магической зверюшек. У меня когда-то была ручная фея, она была раздражающей и надоедливой, потому я продала её гоблинам как онахол, но временами она была довольно полезной.
– Это ты к тому, дорогуша, что лисичка может быть полезной? – всё ещё была настроена скептически полукровка.
– Нет, просто если не справится, мы её тоже продадим! – улыбнулась рыцарь, вот только её улыбка была далека от доброй или, хотя бы, адекватной. Скорее оскал человека, чьи нервы и душевное равновесие давно ушли за дверь покурить, но так и не вернулись. – У меня есть парочка знакомых ценителей маленьких зверушек, так что хоть заработаем себе на кружечку пыва!
– Даже не знаю, что меня сейчас больше пугает… – вздохнула бард, из под полуприкрытых век взглянув на заходящее за горизонт солнце. –…твоя безжалостность, или же твои странные знакомства. Ты точно обычный рыцарь, а не… скажем, рыцарь смерти?
– А-ха-ха! – полной грудью рассмеялась баронесса, уперев руки в свои стальные одоспешанные бока. – С теми ребятами шанс лишиться девственности был ещё меньше, поэтому я быстро от них ушла.
– В твоём стиле, – хмыкнула Лютик, в глубине души искренне посочувствовав своей несчастной подруге, которая до сих пор верила в любовь, и что хоть кто-то добровольно захочет заняться с ней сексом.
Пока же девушки общались, холм, силами одной бойкой лисички, потихоньку преображался. На очищенной от травы земле вырисовывались кривые линии, странные, похожие на детскую мешанину знаки, нелепые, вызывающие лишь приступ необоснованного стыда за чужие поступки символы.
Работа мистического зверя была трудна. Не раз и не два она начинала с громким визгом гоняться за собственным хвостом, стаптывая уже нарисованное, множество частей приходилось перечерчивать, от чего изображённая мешанина с каждым мгновением становилась всё более громоздкой, нелепой. Наблюдающие со стороны девы и присоединившаяся к ним девственный рыцарь уже не рассчитывали на удачный исход. Идея довериться лисице с каждым мгновением теряла свою привлекательность, но просто уйти они не могли. Наблюдая за магическим созданием, чей разум с каждой прожитой минутой всё глубже и глубже погружался в фыркающее, повизгивающее безумие, девушки не могли её просто так бросить. Не смотря на жизненные пути, наполненные несправедливостью, чужими и собственными страданиями, собравшимся на холме девушкам не были чужды сострадание и жалость. И потому они молча для себя решили, что останутся до самого конца этой неосуществимой попытки «призыва». Несчастную жертву больного разума они могли поддержать только так.
– Готово, тяф-ваф, готово! – прочертив потемневшей от грязи и пыли лапкой очередную незаконченную линию, разразилась довольными воплями на всю округу лисичка. – Кладите вещи! Ваф-фыр кладите по тяф-ваф-фыр и воу-уу-у!
– А-а-а, даже нализавшиеся настойками из гроксового дерьма шаманы вели себя нормальнее… – почесала свои сколоченные волосы варварша, но послушно положила около «магической» фигуры… дырявый носок.
– Мне её настолько жаль, что даже извращенцам продать рука не поднимается, – вздохнула бард, со своей стороны кладя исписанную незнакомым ей языком тетрадку, полную кривых зарисовок самых разных растений. – Но, разве, не лучше использовать кровь? Волосы или ногти, на крайний случай. Зачем тебе эти шмотки?
– Глупая! Глупая-глупая остро-ваф-фыр… – схватив зубами носок, потащила его в самый центр лисица. – Зачем тянуться к своим ногтям, волосам?! Когда они ваф-тяф, от них избавляются. Их срезают. Вещи ближе. Они нужны, к ним тяф, к ним фыр, их ваф-тяф и фыр-ваф!
– Ох, дайте этой несчастной сделать то, что она хочет, – тяжело вздохнула друид, опуская на землю очередную, принадлежащую её пропавшему спутнику и невольному любовнику мелочевку, выглядящую словно тёмный прямоугольник из неизвестного, но гладкого материала. – Тем более волосы, и прочие интересные штуки я уже собрала!
Все молча согласились с лесной волшебницей. Пусть выглядело безнадёжно, но несчастная лисичка имела право окончить свой сомнительный труд. И она его закончила. Начавшиеся с чужой жадности, переросшие в жалость чувства стали отличным подспорьем. Слыша в голосах едва сдерживаемое негодование, перемешанное с раздражением сочувствие, она мысленно потирала своими грязными и липкими от подлых помыслов лапками. Пусть жалеют, пусть терпят «убогую» остатками давно проданной или пропитой совестью, большего и не нужно. Прислушавшись к несчастному созданию, авантюристки невольно стали марионетками. Фигурами в древней как мир игре, где ни одной пешке не будет пощады, ибо король уже давно пал. Вот только после шаха и мата её партия не заканчивается…
– Эхе-хе, пора покончить с этим глупым представлением, зрителей у меня уже почти не осталось! – поддавшись порыву, полным внутренней силы голосом заговорила лисичка, как только принадлежавшие попаданцу вещи заняли ей одной ведомые места в мистической конструкции. – Да запечатлится моя воля в небесном огне и проведёт меня сквозь времена.
Отсутствие ставших уже привычными визгов удивило собравшихся чуть ли не сильнее, чем ударившая прямо с чистых вечерних небес фиолетовая молния, попавшая прямо в центр магической фигуры.
Словно постепенно наполняясь водой, магические линии озарили холм своим приглушённым сиянием, вот только источником было небесное пламя. Подхваченные порывом энергии, личные вещи попаданца медленно взлетели, а после закружились в стремительном вихре, создав посредине рисунка кривую, пульсирующую воронку.
– Именем своей мягкохвостости тяф-ваф-фыр… – торжественную речь несчастного создания была расколота очередными животными звуками. Фырча, скуля и повизгивая, лисичка ломанулась вперёд. Зайдя в пределы фигуры её тело тоже попало под воздействие неведомой силы. Испуганно повизгивающую зверюшку раскрутило, подняло в воздух, а затем резко отправило прямо в центр воронки.
Ошарашенные таким поворотом событий авантюристки не успели ничего предпринять, как в яркой вспышке воронка исчезла. Магия погасла. Посредине холма осталась лишь выжженная воронка, запах палёной шерсти, да разбросанные остатки обгорелых личных вещей несостоявшегося героя.
– Ох… чего так ярко то? – первой заговорила очнувшаяся после единоличного запоя эльфийка. Поднявшись с заботливо под неё подстеленных тюков, она, пошатываясь, огляделась. – Какого гоблина тут случилось?
– Либо подлое самоубийство… – ответила Лютик. –…либо болезненный обман. Дорогуши, планы немного меняются. Помимо нашего потерянного героя, ищем ещё и лживую зверюшку. Мне как раз сильно захотелось заиметь меховые стринги…
***
Чтобы там не происходило на поверхности, жизнь несостоявшегося героя в Подземье шла своим чередом. Он спал, он ел, он ходил в туалет, а в перерывах между этим страдал. Страдал в основном морально, но пару раз ему досталось и физически. То у раздраженной эльфийки рука невольно дрогнет сорок раз подряд, чтоб наверняка, то рабы поднимают бунд, который быстро и жестоко подавляется совместными усилиями наставниц и гигантских прирученных пауков. Во время одного такого «путча» Александру и прилетело… Сначала от рук измученных народных масс, заподозривших в герое пса режима, затем от жвал уже пустившихся во все тяжкие арахнидов. Гигантские членистоногие разумных, за исключением эльфиек, на своих и чужих не делили, потому достался всем сначала болезненный укус, а следом и крайне неприятное отравление, порождающее слабость в теле, паралич, понос, геморрой и временную пропажу эрекции. Последнее, пожалуй, напугало Александра больше всего.
Но были во всём этом и положительные моменты. Вот уже как второй день несостоявшийся надзиратель пребывал на своеобразном больничном. Непонятно, было ли это распоряжение хозяйки Храма послушания или, быть может, коллегиальное решение самих дроу, но его не трогали, давая восстановиться после произошедшего. Никаких переводов, никаких участий в воспитательных мероприятиях, один сплошной отдых в собственной каморке под аккомпанементы мужских криков. Изначально болезненных, но в последнее время отдающих нотками изощрённого удовольствия. Да, эльфийки за попытку бунта нещадно карали своих «воспитанников».
Зато кто про попаданца не забывал ни на день, так это Эрелуне. Отличающаяся особой жестокостью в лесбийских любовных игрищах, начиная с флирта и заканчивая постелью, дроу находила плачевное состояние несостоявшегося героя особенно привлекательным. Упиваясь не то изощрённой заботой, не то извращённой издёвкой, она заглядывала к Александру по три-четыре раза на дню с охапкой блюд собственного приготовления, после чего кормила несчастного чуть ли не с рук, не забывая оставлять крайне въедливые комментарии касательно его отсутствующей мужественности и беспомощного состояния.
Наблюдавший за ней всё это время попаданец даже решил, что эльфийка испытывает к нему большую симпатию, перерастающую в чисто же эльфийское желание переспать. Поддавшись наитию, а может паучьему яду, парень рискнул. Рискнул признаться в ответной симпатии, и что всегда считал эльфиек в общем и Эрелуне в частности довольно милыми и соблазнительными. Даже целую проникновенную, как ему казалось, речь заготовил, но так до конца и не смог её высказать. Полное отвращения вперемешку с презрением лицо дроу стало ему доходчивым ответом на «признание», а свалившийся сверху болезненный удар плетью лишь всё окончательно подтвердил. Робкие надежды обратились прахом под пронзительный стук захлопнувшейся двери.
И вот теперь Александр снова был один. Лежал на своей кровати, болезненно почесывая след от удара сбежавшей прочь дроу. Было неприятно. Физически больно, морально грустно. Попаданец был не самым смелым парнем, потому даже шаг «признания» стоил ему приличного количества решимости, но от того и «отказ», особенно такой, был воспринят им довольно болезненно. Болезненно настолько, что несостоявшийся герой не выходил из своей комнатушки до самого вечера, предпочтя даже пропустить приём пищи. Тем более ужин Эрелуне на сей раз ему не принесла. Сопоставив факты Александр с горечью осознал, что даже их странной, своеобразной, но недолгой дружбе настал конец.
