Текст книги "От альфы до омеги (СИ)"

Автор книги: Lorain

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Ирис наклонила голову вбок. Зрачки аномалии стали еще шире.

«У меня три земных заката. Потом я изменюсь».

Ирис молчала. Его «изменюсь» означало то ли «поменяю форму», то ли «исчезну», и понять определенно ей не удавалось.

Она не знала, как задать вопрос навстречу. Она раскрыла было рот, но подумала вдруг, что звук ее голоса может разорвать их связь.

– Зачем тебе хозяин? – все-таки прошептала она.

Дрожь побежала по пальцам аномалии. Ее любопытство усилилось, и Ирис поняла: аномалия вникает в ее слова, пытаясь разобрать в них смысл.

«В другом мире без хозяина нельзя», – все-таки ответила она после минутного молчания.

Так вот что аномалия ей показала – параллельный мир! Она не временной разлом, не трещина в пространстве, эта аномалия куда сложнее. Она открыла путь между вселенными, или, скорее всего, сама им и является. Иначе не звучали бы помехи так похоже, так знакомо: именно так и звучит портал, только портал куда более сильный, куда более глубокий. А Ликвидатор – он ведь говорил о разных мирах. Будто бы в шутку, мимоходом, но все-таки говорил. Как будто догадывался, что такая возможность есть.

– Зачем ты здесь? – спросила тихонько Ирис.

Она спиной чувствовала ужас Тита, но он пока не шевелился.

«Меня изгнали», – ответила аномалия.

– Что ты такое?

«Я – мааджит».

Глава 24. Ирис. Изгнанники, Башня связи и Тео

Ирис ощутила, как нагревается ее процессор, и часто задышала, чтобы хоть немного его охладить.

Опять это слово! Так все-таки есть они, эти мааджиты? Только не похожи они на простых путешественников во времени, да и боятся горожане именно людей. Но Лидия говорила еще и о каких-то тенях…

А это существо лишь напоминает человека. Возможно, оно когда-то им и было – как в тех образах из пустыни – но переход между мирами сделал его чем-то другим. Лишил определенной формы, цвета кожи, пола... Чем оно стало? И кого тогда видели горожане, если они все-таки слышали это название? И как они могли слышать?..

– Объясни, – попросила Ирис.

Существо заколебалось. Перед глазами Ирис снова побежали образы.

Зеркальную поверхность исказили трещины, и человеческое лицо в отражении перечеркнуло надвое.

Существо повторило свое название, только в этот раз его мысль звучала по-другому. Оно словно разрезало форму, открыв ее содержание, и повернуло его под другим углом. Ирис все равно услышала «мааджит», но смысл увидела уже знакомый. Это слово означало «изгнанник».

– Почему ты пришел сюда?

«Тела здесь такие же».

Тела людей, – поняла Ирис. Выходит, что существа, которых она увидела через мааджита, совсем не люди; они лишь на них похожи. Форма одна, а сущность разная. Язык и способ мышления мааджита разительно отличается от человеческого, и путешествие между мирами тут ни при чем. Оказавшись в чужой реальности его физическое тело изменилось, но вряд ли могло измениться содержание – его психика и само сознание.

– Ты можешь вернуться? – спросила она.

«Могу. Нельзя», – коротко отозвался мааджит.

– А человека в свой мир проводить можешь? – едва слышно произнесла Ирис.

Она не хотела, чтобы Тит слышал лишнего. От испуга он мог сделать что угодно.

«Могу. Не буду».

Значит, мысль о том, что мааджит – сам по себе портал или ключ к переходу, она подтвердила.

– Как это – быть... хозяином? – спросила она.

«Давать доступ к энергии этого мира», – неопределенно высказался мааджит, и Ирис нахмурилась.

О какой он энергии говорит? Его мысль просыпалась между пальцами, растекалась в неопределенное пятно. Ирис не понимала. Вдобавок шевельнулось подозрение: уж не паразиты ли эти мааджиты? Она не страшилась этого создания только потому, что оно не показывало открытой агрессии и вместо нее излучало любопытство. Но этого было мало.

– Зачем тебе эта энергия?

«Я уже сказал. Иначе я исчезну».

Это понятие ускользало от Ирис: то ли «погибнуть», то ли «изменить форму». Что на самом деле имел в виду мааджит?

«Без энергии нет жизни».

К любопытству примешалась толика неудовольствия, и Ирис насторожилась.

– И что случается с человеком, который становится таким... хозяином?

Зрачки мааджита сузились.

«Ничего».

Ну нет, такого не бывает. Ирис насторожилась, напрягла процессор до предела. Мааджит не пояснил свой короткий ответ, но вокруг него на долю мгновения как будто разверзлась пустота, блаженная, чистая тишина, без шумов и примесей, тревог и мыслей.

Ирис моргнула, силясь вернуть странную картинку. Он что-то ей показал, что-то очень красивое и одновременно страшное в своей нетронутой, неиспорченной, незамутненной чистоте, но что это было? Случайный образ, пауза в их странном «разговоре», иллюстрация к последнему ответу?

– Ты дашь что-нибудь взамен?

«Знания».

Мысли мааджита были короткие, и все нечеткие, обтекаемые. Понять его до конца Ирис никак не удавалось, а расспросить – и подавно.

– Что за знания?

«Опыт».

– То, как живет твой мир?

«Вероятно».

– И как ты это передашь?

«Через таких, как ты».

– Таких, как я, здесь больше нет.

«Тебя достаточно».

Ирис отступила. В ее системах поселилась затаенная тревога. Определенных сигналов пока еще не звучало, но Ирис уже знала: ничем хорошим этот странный контакт с существом из другого мира не кончится.

Ее кожа, которую создали в этой самой лаборатории, настолько плотна, что способна взаимодействовать с экзотической материей, но даже Ирис, со своей дополнительной способностью к эмпатии, не может понять это существо до конца. Его мысли слишком обрывочны, слишком коротки, чтобы раскрыть все оттенки смысла. Она не может быть настоящим «переводчиком». У нее не выйдет. Да и зачем? Пусть мааджит изменяется, или что он там имел в виду… Это его дело. Его изгнали и, наверное, не просто так. Он, вероятно, совершил проступок, а за него полагалось наказание. Так с чего бы ей давать ему новую жизнь, доступ к энергии «другого мира»? За что? За опыт? Но зачем он или людям Эмпориума эти непонятные «знания»? Насколько они ценны и ценны ли вообще? Ничего этого мааджит ей рассказать не пожелал. Защищать себя он, похоже, совершенно не умел, или, скорее всего, ему это было и не нужно. Может, он собирался взять себе «хозяина» силой, а все эти вялые попытки объясниться – мааджиту это было незачем. Отсюда и неопределенность, и недомолвки.

Ирис отступила, намереваясь разорвать связь. Сигналы тревоги усилились. Сейчас она была уверена в одном: аномалии и вправду надо уничтожать, все до единой. Это аномалии – энергия ненормальная, чуждая, противоестественная. Что бы они ни несли, им здесь не место. Особенно пришельцам из других миров. А чем такой контакт обернется в будущем, под руководством Сальватора?..

В эту секунду молчание разорвала электронная трель. Ирис резко обернулась. Тит потянулся за пазуху. Она глянула назад, но аномалии и след простыл.

Мааджит исчез, и вместе с ним и его едва уловимые помехи.

Без его мыслей в голове стало непривычно пусто, будто сознание мааджита было таким огромным, что едва помещалось в ее собственное и растягивало его стенки. Но сколько бы информации ни было, до конца Ирис его так и не поняла. Отличался не только язык, не способ передачи мыслей, отличался и способ их формирования. В этом мире мааджит был и вправду чужим. Что будет спустя эти три заката? И откуда он все-таки пришел? Откуда появится та аномалия, за которой будет так долго гоняться Ликвидатор? И если срок их жизни на земле всего три дня, то почему аномалия в четырнадцатом году проживет куда дольше?

Панелька в руках у Тита продолжала трещать, а он все глядел на то место, где стоял – или, вернее, парил в воздухе – мааджит.

– Что это? – выдавил он. – Что это было такое?

Прозрачная панелька заливалась своей трелью, но Тит на нее даже не смотрел. Ирис уже видела такие аппараты – кажется, приходившие в Центр люди называли их голографическими передатчиками. Как чип связи, установленный в системах омег, только внешний.

Не дождавшись ответа, панелька среагировала сама, и развернулась голограмма. Связь здесь, видно, была плохой, поэтому изображение то и дело мигало и вздрагивало, да и стоял говоривший к Ирис спиной, так что рассмотреть она его не могла.

– Какого черта, Тит? Где тебя носит? – спросила голограмма.

По затылку сказать было трудно, но, судя по голосу, этому мальчишке было столько же, сколько и Титу. Друг, – тут же вспомнила Ирис. – Которого не смогла прогнать Лидия.

– Твои предки на ушах стоят. Говорят, ты пропал. Посреди ночи звонят! Ты никак их в черный список отправил?

Сквозь волны еще не схлынувшего пока страха Ирис почувствовала усмешку. Тит фыркнул:

– Уже давно. Но они вызывают меня редко. Незачем. Узнали бы, что в черном списке...

Он все еще посматривал туда, где испарился мааджит.

– Ну и что у тебя там за полуночный побег? – Голос второго мальчишки смеялся. – Я им сначала не поверил. Хотя, зная твоих родителей... Шутки – это как-то не про них.

– Слушай, – Тит почесал ухо. – Тут у меня такое дело... Ты им ничего не говори, ладно?

– И не собирался. А что это у тебя за гулянка? Почему меня не пригласил?

Тит стушевался.

– У меня здесь... В общем...

Ирис поймала его взгляд и сощурилась.

– Давай завтра поговорим, ладно? – неуверенно протянул Тит, все еще глядя на Ирис.

– Да ты там не один! – догадался второй мальчишка. – Разверни-ка меня.

Но Тит голограмму не тронул.

– Завтра. Все завтра.

– Я тебя не узнаю. Секреты, у Тита? – хохотнула голограмма. – Ну же, поверни!

Но Тит так и стоял, замерев на фоне белой стены. Говорил ли он о лаборатории своему другу? Кажется, нет.

– Давай все-таки завтра поговорим. Я отключаю, – бормотнул Тит.

Второй мальчишка замахал было руками, но голограмма мигнула и растаяла. Тит молчал, упершись взглядом в пол.

– Они с меня кожу снимут, – прошептал он во внезапном приливе ужаса. – За то, что сбежал, за то, что всю ночь где-то прошлялся... А завтра мне снова в участок. К семи утра. Или это уже сегодня?.. Отец меня просто уничтожит.

Система имитации так и засыпала советами. По части сочувствия Ирис накопила немало образцов, но использовать их для Тита ее совершенно не тянуло.

– А ты не возвращайся, – сама не зная, почему, вдруг сказала она.

Сказала, и тут же захлопнула рот. Вот откуда в ее голове берутся подобные вещи? И кто ее тянет за язык таким делиться? Но сочувствовать Титу она не собиралась. Она ощущала его затаенную, хорошенько запрятанную злость, и та ее захлестывала с головой.

– Твой отец – тронутый, – зачем-то продолжала она. – Как часто он тебя бьет? Раз в месяц? Раз в неделю? Каждый день? Ты не пятилетний ребенок, и это не шлепок за капризы. А ты – ты просто терпишь. И злишься, втихую сбегаешь, держишь от них свои дела в тайне. Все про себя, все молчком. Ты и сам такой же ненормальный. Становишься таким. Из-за них. И я не знаю, зачем тебе все это говорю.

Ирис закрыла рот окончательно и сжала зубы. Это эмпатия ей управляла, заставляла говорить вещи, которые ей самой не принадлежали. Это были мысли Тита, а она, впитав в себя его злобу, их озвучила.

Но так нельзя. Это его мысли – и пока они внутри него самого, они просто варятся, капля за каплей его подтачивают. Произнесенные кем-то извне, эти мысли способны на куда большее.

– Ты и правда так думаешь? – пролепетал Тит.

Его руки опустились. Он уже и думать забыл про аномалию, и хорошо – объяснять ему нечего. Он и сам, очевидно, понял, что это аномалия: они в Эмпориуме девяносто четвертого не редкость. А вот какая – не его дело. Слово «мааджит» он не слышал. И это тоже лучше некуда. Теперь нужно наконец-то от него отделаться...

– Нет, – Ирис качнула головой. – Это ты так думаешь. А теперь – мне все-таки пора.

Она отвернулась, но Тит вдруг засуетился, зашумел и бросился ей вслед. Его недоумение, страх, смятение – все это отступило.

– Я обещал тебя отвести. Я отведу. Сейчас. Я запру за нами дверь. Сейчас.

Он бросился вперед нее, к электронной панели, прикрепленной в конце коридора, у самого входа.

– Нужно все закрыть, включить систему охраны... – бормотал он. – Профессор придет сюда утром. Он не заметит...

Башня вставала перед ними, надрезая нежное рассветное небо, и поблескивала огоньками. В центральной части города, засаженной высотками, Ирис еще никогда не бывала – только видела мимоходом, когда они ехали на обзорную экскурсию с Мариэллой. Проспекты здесь были узкие, многослойные, многоэтажные. Пешеходные дорожки тянулись навесными мостиками и петляли меж отростков вьющегося винограда, который зелено-красными водопадами спускался с опор. В ранний час дорожки пустовали, и они остановились посреди прохода у самых дверей в Башню связи, по сторонам которых виноград отвели и придержали, словно занавеси. Под их ногами, далеко внизу слоились ярусы шоссе.

Ирис уловила кое-какие сигналы с Башни, но к общей сети, которая существовала в четырнадцатом году, подключиться ей никак не удавалось. Все-таки придется забраться внутрь и искать в базах вручную, как это делают люди.

– Спасибо, что отвел, – сказала Ирис. – Я рада, что мы познакомились, – добавила она и подумала, что впервые в своей жизни врет. Странный Тит не внушал ни одной определенной мысли, с ним вообще все было каким-то странным и неясным. – Но теперь мы все-таки попрощаемся. Еще раз спасибо.

Она старалась прозвучать вежливо – наседала система имитации, – но Тит все же вздрогнул.

– Хочешь узнать, зачем я тебе помог? – вдруг спросил он.

Ну конечно. Он предложил об этом спросить, когда отведет ее к Башне. Ирис попыталась отмахнуться от его волнения, но не смогла. Да что же еще за тайну скрывает этот странный мальчишка? Избавится она от него или нет?..

Она пожала плечами и кивнула. В зарослях вьюнка защебетала птица. Где-то вдалеке зашелестел фонтан – наверное, сработали датчики. Было уже почти совсем светло, наступало утро.

Тит сглотнул, и Ирис обдало ужасом. Она не успела отшатнуться. Вместо этого Тит шагнул к ней и быстро – кажется, быстрее света – поцеловал ее в губы. Она даже не успела уловить прикосновение. Оно было таким легким и как будто бы случайным, что ее тактильный датчик даже не включился. Только система имитации услужливо подсунула подходящий отклик, и Ирис округлила глаза.

– Это ты зачем? – спросила она.

Тит уже заливался краской. Он отпрянул, прижал ко рту ладонь и смотрел себе прямо под ноги.

– Это ответ, – пробормотал он, не глядя на Ирис.

– Так ты влюбился? – спросила она.

Она снова поймала это странное чувство: смесь волнения, блаженства, страха и каких-то других, незнакомых ей ощущений, которых в Центре не изучали.

Тит вскинул глаза.

– Зачем ты спрашиваешь? – хрипло отозвался он. Его взгляд бегал, то стыдливо утыкаясь в доски навесной мостовой, то воровато скользя по ее лицу, то деланно-равнодушно отскакивая куда-то вверх, в светлеющее сиреневатое небо.

Процессор тут же предложил ей логичный ответ: она спрашивает для того, чтобы накапливать опыт. Чтобы научиться. Чтобы понять это новое ощущение. Она же просто омега. Такой безжалостный, прямолинейный вопрос человек задать не может, а по понятиям омеги никакой жестокости в нем нет.

Ирис молчала. Ощущения Тита сбились в спутанный, многоцветный клубок. Они так бились и скакали, что разобрать их на составные части ей больше не удавалось.

– Я просто ответил, – выдавил он, все так же смотря куда-то в сторону. – Я... Ты молчи. Это неважно. Это так, ерунда... Я просто так. Я просто ответил. Это ничего...

Он продолжал бормотать какие-то бессвязные глупости, а Ирис продолжала его рассматривать. Будь у нее какой-нибудь встроенный термометр эмоций, сейчас бы он непременно зашкалил. Перелился бы или, скорее, взорвался.

И тут позади них, на одном из причальных перронов, выходивших на платформы перед башнями, что-то зашуршало. Ирис подумала было, что это прибывают первые прохожие – вернее, конечно, не пешеходы, а водители и их пассажиры – ведь занималось утро, а рабочий день у многих начинался рано. Но это оказался не автомобиль. На гравий с проказливой ловкостью почти бесшумно садился летательный аппарат. И где-то эти серебристые панели, этот круглый купол кабины она уже видела...

Иола! Летательный аппарат Ликвидатора... Но откуда она здесь взялась?

Внутри зазвучали сигналы тревоги; в ее руки и ноги так и потекла энергия, готовя ее в любой момент активировать мышечное усиление. Но зачем ей бежать от Ликвидатора?

Тит тоже заметил аппарат и наконец-то замолчал. Краска еще не сбежала с его щек, но волнение улеглось, сменившись крайним изумлением.

– Ну ты и олух, – миролюбиво бросил пилот, лихо спрыгнув на гравий. – Принятый вызов – открытая геолокация. Уж от меня-то не спрячешься!

За ним на причальный перрон изящно соскользнула девушка в светлом платье. Она распространяла сладкий, призывный восторг, как будто полеты – или, скорее, пилот – ее очень волновали. Но внимание Ирис приковала совсем не она и даже не лицо пилота. Она неотрывно смотрела на бок Иолы. Сверкающий, чистый, нетронутый.

Ни одной звездочки.

Это не Ликвидатор.

Но ведь этот аппарат – Иола, и никакой ошибки здесь нет!

Она перевела взгляд на пилота. Широкими, самодовольными шагами он направлялся в сторону Тита. Он улыбался во весь рот.

Вздрогнуть по-настоящему, по-человечески, Ирис не могла, но она все-таки вздрогнула: подпиталась то ли удивлением Тита, то ли восторгом девушки в светлом платье. Все это было такое резкое, такое колючее, что изнутри ее так и захлестнуло.

Тео. Тит назвал своего друга Тео. А Тео – уменьшительное от Теодора. Ну а Теодор... Теодор Рикгард. Имя, которым она Ликвидатора не звала никогда.

Она узнала лицо не сразу. Лишенное бороды и морщин в уголках глаз, молодое, свежее, оно излучало силу, уверенность и беззаботную веселость. Но взгляд... взгляд у молодого Ликвидатора был все тот же: насмешливый, чуть ироничный и заносчивый. В сущности, она могла бы просто посмотреть ему в глаза, и тут же его узнать.

Тео Рикгард только полоснул по ней взглядом, пробежался без особого интереса от головы до пят.

– Так вот у тебя в чем дело, – он шлепнул друга по плечу. – Я так и думал, что тут замешана дама. Так чего ты молчал? Я как ангары открыли – сразу за тобой! Я тут же понял, что намечается большое восстание. Ведь так? Так ведь?

Он поддел друга, и Тит бросил затравленный взгляд в сторону Ирис.

– Ты видел Иолу? Конечно, нет! – Тео Рикгард схватил Тита за локоть и потащил к аппарату. – Мне ее вчера приписали! Представляешь?! Дали-таки свою лошадку! Я с десяток прошений подал! Отлетал на учебных первый уровень, квалификацию сдал... Ты понял, понял?.. – он нещадно тыкал друга в бок. – Понял, что это значит? Меня зачислили. На второй и третий уровень я буду сдавать при отделе Ликвидации! Ты представляешь?

– Ему все не терпелось показать мне свою Иону, – хихикнула девушка в белом платье, огибая носовую часть.

Системы тут же сообщили Ирис, что девушка красива. У нее были аккуратные, ровные черты лица, мягкие губы, маленький изящный носик. Длинные волосы спадали на плечи сверкающими волнами, а платье выгодное подчеркивало тонкую талию. Недаром Тео Рикгард то и дело на нее смотрел, да и Тит нет-нет, да поглядывал – но по-своему, исподлобья, очень робко.

– Не Иона, – фыркнул Тео. – Я назвал ее Иолой. Там «л», поняла?

Он потянулся пихнуть и девушку, но та ловко увернулась и звонко рассмеялась.

– Так все-таки восстание, а? – Тео Рикгард вернулся к молчащему Титу. – Ты все темнишь, темнишь... А тут леди. Кстати, познакомься, это Гайла, – он кивнул на девушку в белом.

Та снова захихикала в округлившиеся щечки:

– Не Гайла, а Гайя, – поправила она, хитро поведя плечом.

– Ну да, – хмыкнул Тео. – Мы с ней позавчера встретились.

– А кажется, что целую вечность назад, – Гайя с готовностью скользнула к Тео и приобняла его.

– А как зовут твою даму? – без особого интереса спросил Тео.

Он аккуратно расцепил пальцы своей подруги и принялся полировать полукрыло Иолы рукавом.

– Ее зовут... – начал Тит и густо покраснел. – Ирис.

– Изис, – неверно повторил Тео, словно пробуя имя на вкус. – Неплохо. А теперь – летим?

– К-куда летим? – заволновался Тит. – У меня же практика в участке...

– Какая практика, милый ты мой друг! – Тео обрушил на его спину ладонь. – Ты же сам сказал: в меню у нас сегодня революция. Чему быть, того не миновать! Тем более, завтра Иола уже не будет такой чистенькой, как сегодня! Ну же, ты чего?.. У меня теперь собственный аппарат!

– Отказаться не выйдет, – тут же вмешалась Гайя. – Я встала ни свет ни заря и не успела уложить волосы. Мы все тут чем-то жертвуем.

Тит посмотрел на Ирис. В его глазах плескался ужас. И тут – словно перещелкнуло – она почувствовала, как его настроение меняется. Он что-то вспомнил, и это что-то лишило его последних сомнений.

– Идем, – он взял ее за руку. – Ты с нами.

Ирис замотала было головой, а потом уставилась на Тео, и обмякла. Он смеялся над чем-то вместе со своей Гайей, к которой был совершенно равнодушен – Ирис это чувствовала, в нем не было того самого испуганно-восхищенного отклика – и, хотя этот совсем еще юный, статный, уверенный в своей неотразимости, беззаботный молодой человек так не походил на того, знакомого ей Ликвидатора, он все-таки был им. И ей больше не нужно было проникать в Башню связи, обыскивать сеть и искать знакомые имя и фамилию. Теодор Рикгард сам ее нашел.

Она должна рассказать ему о мааджите. О том, которого Ликвидатор будет искать двадцать лет спустя, и о том, которого она увидела этой ночью.

– Дама сопротивляется? Она нам нужна. Для ровного счета, – с хитрецой нахмурился Тео. – Ну-ка, взяли!

И он подхватил ее под локоть с одной стороны, а Тит, с мгновение поколебавшись, с другой. Гайя, подхватив веселье, закричала:

– Правильно, мне нужна подружка!