Текст книги "Жажда/water (СИ)"
Автор книги: kissherdraco
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 38 страниц)
– Мне только нужно знать: что ты имела в виду?
Гермиона покачала головой.
– Мы постоянно так делаем. Я постоянно говорю, что не хочу обсуждать это – и абсолютно не важно, насколько я уверена в этом – ты постоянно делаешь по-своему. И это именно так, не правда ли, Малфой? Ты постоянно, мать твою, делаешь по-своему.
– И о чем, на фиг, ты тут лечишь, Грейнджер? – она так часто отходила от сути разговора, что у него уже плавилось в мозгах. – Это ты о том, что я не пытаюсь свалить подальше от всего этого?
Она насмешливо фыркну – «ага, это как раз ты никогда и не пытаешься». И это разозлило его.
– Я не хочу говорить об этом сейчас, – сказала она твердым голосом. – Ты что, не видишь? Мерлин. Я все еще в окровавленном платье, Малфой. Я даже ничего не предприняла в этом отношении с тех самых пор, как вернулась прошлой ночью. Все прежнее. Мои волосы, лицо, эта комната, – она ткнула дрожащим пальцем в сторону ванной. – Да и ты тоже. Ты даже не смыл кровь с ладоней.
– А у тебя все еще кровь на подбородке, Грейнджер, и что с того? – сказав это, он тут же почувствовал себя отвратительно.
– Это совсем не то, что я имею в виду, – она нахмурилась. – Я просто пытаюсь показать тебе, что нам нужно разобраться с этим. Просто привести в порядок. Я просто хочу привести вещи в порядок.
– Зачем? – спросил Драко. – Потому что ты – до хера – мечтаешь забыть?
– И вовсе не по этому, – сказав это, она тут же опустила глаза, поэтому Драко был не уверен от того ли, что она сожалела об этом, толи от того, что чувствовала вину. Или еще от чего. Есть, по меньшей мере, еще сотня таких вариантов.
А еще он испытывал необходимость. Он ощущал безнадежность. Как те девчонки на одну ночь, которые заступали ему дорогу на утро после того, как он сваливал из их гребанных кроватей – как будто это не служило достаточным намеком – с дурацкими вопросами: – Что-то не так? И, разве это ничего не значило, Драко? Драко, детка? Ты что, сожалеешь? Мы снова встретимся? Я думала, это – любовь.
Нет.
За исключением потрясающего отличия – он не был одержим идеей отправиться на тот свет.
А он продолжал игнорировать причину случившегося. Продолжал игнорировать настолько очевидную причину, которая спасла его. Или, по сути, не игнорировал… просто предпочел забыть о том… хм, что эта именно она спасла его.
Или очередная фигня в том же духе.
Мог ли он сказать, что это конец? Очередная, полная лажа?
Драко не должен обманываться. Не был он спасен. Не был он спасен отчего-то там. И все, что случилось прошлой ночью, все еще ни куда не делось. И было бессмысленно отрицать, что последствия, мать их, порхали в недалеком будущем, готовые разрезая воздух вонзиться в его горло.
Как будто он заслужил это. За всё, что натворил.
Мерлин, нет! Не сейчас. И никогда. Я просто никогда не хочу думать об этом. Чёрт, мне только это и нужно. Если бы ты, хоть один чертов раз услышал меня, валяясь в своем божественном ложе.
– Ладно, – Драко скривился. Возможно даже, что нижняя губа выпячивалась немного больше, чем верхняя. Острый приступ боли раскрыл ему свои объятия, когда он поспешно расправлял сутулившиеся плечи и вскинул подбородок. Вау. Держу пари, гордость решила ко мне вернуться.
Да и хрен с этим. Снова.
– В каком смысле – ладно?
– А что ты думаешь, я скажу? Высшие силы против того, чтобы я поступил по-своему, Грейнджер.
– И чтобы это значило?
– Это значит, что ты несешь полную ахинею. И это не самый большой сюрприз, учитывая то, что жалкие попытки донести до твоего понимания каждое мое слово равносильны попытке запихнуть голову в лошадиную задницу.
Гермиона недовольно поморщила носик. Как будто она не сидела здесь в окровавленном, разорванном платье, вероятно, все еще в тех же влажных трусиках, которое он отпихнул в сторону прошлой ночью.
Драко облизал губы.
– Ты собираешься сходить за моей палочкой, Малфой? – почти осторожно спросила она.
И это рассердило его. Потому что оказалось, что они и в правду не собираются говорить об этом. По крайней мере, не сейчас. Но он найдет другое время.
Он и Грейнджер всегда находят другое время.
– А у меня есть выбор?
Она внимательно его разглядывала: – Ну, очевидный ответ – «да», – и, сделав паузу, добавила: – Но я была бы признательна.
Он закатил глаза: – А как же, Грейнджер, – он развернулся и направился к двери. – В конечном счете, нас все равно несет, черт знает куда, со скоростью 100 миль в час.
– Спасибо.
– На фига мне твои благодарности?!
– О, ну…
На этих словах Драко закрыл дверь. Не то, чтобы он не слышал – «ради Бога» – за стеной, просто ему хотелось, чтобы она думала иначе. Или не смог на это начихать. Или все вместе.
Мерлин. Он испытывал чувство к девчонке. Большое, херовое, жалкое чувство к тупой грязнокровке. И был так подчинен ему. Был так-разрывая-душу подчинен ему. И чем бы оно ни было, он это чувствовал, или чувствует, или будет чувствовать, Мерлин знает, еще как долго.
А вот у нее все было наоборот. Абсолютно подобранная и цельная, по сравнению с его гниющими кишками, валяющиеся на полу у её ног. И он ненавидел это. Он, бл*, ненавидел это так сильно.
Словно все сосредотачивалось на этом: на неравенстве, невысказанных словах, жалкой ненависти и похоти, и жестоком трахе, который перекрывал все остальное. Какая ирония. И мог ли он назвать это иронией? Именно то, что послужило причиной его срыва, и стало именно тем, что все и перекрыло. Обескураживая его.
А серьезно? Вся жизнь Драко была херово ироничной. Всего лишь жалкая ирония с кислым выражением лица, устроившаяся рядышком и смеющаяся ему в лицо. Ага, ироничная. Он только что нашел новое словечко для восхищения безнадежностью, жалостью и аморальностью. Не забыть бы, добавить его в свой список.
***
Едва ли кто-нибудь присутствовал на обеде. Едва ли кто-нибудь, вообще, проснулся, не смотря на то, что уже полдень. Рон страстно желал быть в числе тех счастливчиков: ещё бы – валяются себе в койке и досматривают сны всю вторую половину дня. По крайней мере, это бы гарантировало Рону еще несколько бесценных часов до неизбежного столкновения с суровой реальностью.
Они так и не сдвинулись с места. Лишь вышли за своими палочками, и почти сразу же вернулись в гостиную, к камину (предварительно согнав с насиженного места первокурсников). За всё время обменявшись не более пятью фразами.
Рон оглянулся на Гарри. Тот пережевывал кусочек шоколадки.
– Может сейчас?
– Нет.
Рон закатил глаза. По каким-то причинам, Гарри казалось, что сейчас не время идти к Гермионе. По крайней мере, сейчас.
– Почему нет?
– Я обдумываю, – Гарри пожал плечами.
– Но ты же не думаешь о…
– А ты нет?
Когда Гарри только высказал догадки о том, почему Гермиона чувствовала себя виноватой, оказалось, что он не только впервые поделился ими с Роном, но, в первую очередь, и сам поверил в них. Это как раз та самая причина, почему он погрузился в раздумья. Это как раз то, что он так тщательно обдумывал. Ведь именно это давалось ему лучше всего.
А вот размышления Рона приняли совсем другое направление. Он думал о том, что все домыслы Гарри абсолютно нелепы; и если он что и знал о Гермионе, то сама идея, что у нее что-то могло быть с этим ублюдком Малфоем, выглядела смехотворной. И каждый раз, поглядывая на друга, он мог видеть картинки, который тот себе мысленно рисовал. Он должен бы спросить: зачем, во имя Мерлина, Гарри так себя ведёт? Чистый идиотизм.
Рон знал, что Гарри был одержим Малфоем, но должна же быть где-то там очерченная граница. Явная граница.
– … граница, Гарри.
– Не понял?
– Граница. И все эти твои мысли уже за ее пределами.
– Да я же не утверждаю, что она, возможно, хотела сделать что-то подобное… Я о том, что если Малфой… ну, ты понял, о чем я… и она просто чувствует себя виноватой, что не сказала нам?
– Что за? – Рон категорично замотал головой. – Слушай, ты реально напрашиваешься на промывку мозгов. Ты до хера погряз в этом.
– А ты до хера тупишь, раз ничего не заметил.
– Что? – Рон нахмурился, поддаваясь немного назад. – Я здесь не единственный, кто выдвигал дикие обвинения, словно никогда прежде не встречал Гермиону в своей жизни.
И в этот момент дверь в общую гостиную открылась. Они автоматически повернули головы на звук.
– Джинни?
– Привет, – ее голос прозвучал как-то странно тихо.
– Когда ты… Ты была на обеде? – поинтересовался Рон.
Она кивнула.
– А я и не заметил, как ты вышла.
– Не страшно. Ты просто не обратил внимание.
Рон заметил, что Джинни смотрит на Гарри, в то время как тот снова уставился на огонь в камине.
– Эй, Гарри?
– Что? – резко спросил тот.
Рон нахмурился.
– О, да ничего, – огрызнулся он в ответ. – Просто здесь моя сестра, вот и все, – и окинул Гарри свирепым взглядом.
– Рон! – он услышал протестующий оклик Джинни и получил в придачу ее смущенный взгляд.
Нравилось Гарри или нет, но поход с Джинни на бал – это ответственность, выходящая за рамки одной ночи. Было так очевидно, что она влюблена в него. И если он нашёл время разбираться в нелепых домыслах о Гермионе и об одном ублюдке, то…
– Привет, Джинни.
Слабая улыбка коснулась ее губ. Нет, это была почти усмешка.
– Привет, – но было в этом что-то еще. Что-то почти странно-тревожное в том, как она подошла к ним. И что-то держала в руках. Он это заметил, как только она подошла и остановилась перед ними, внимательно поглядывая на обоих парней.
– Что ты… Господи, что это?! – спросил Рон.
Он заметил, как Гарри метнул взгляд на объект обсуждения.
А Джинни, похоже, просто лишилась дара речи. И это раздражало Рона. Потому что его тоже захлестнуло чувство тревоги. Потому что то, что Джинни держала в правой руке, выглядело тревожно-…
– Туфли Гермионы.
…знакомым.
– Что за…? – Рон выхватил их, прежде чем Джинни успела отвести руку.
Она, было, открыла рот, чтобы возмутиться.
– Мать твою, – перебил ее Рон. – Что с ними случилось?
Он повертел их в разные стороны. Один каблук был сломан, а потертости, грязь и мелкие царапины покрывали всю поверхность переливающейся материи. Словно их таскали лет десять. Каждый Божий день этого десятилетия.
Осознание нахлынуло на обоих парней, постепенно ускоряя ритм сердцебиения Рона.
Джинни выхватила их обратно.
– Только не надо, ладно? – пробормотала она. – Гермиона рассказала мне о неприятностях, которые вы оба ей доставляете, и, просто… не надо! Не надо делать поспешных выводов! Вероятно, она просто поскользнулась и упала, и…
– В канаву? – оборвал ее Гарри, соскочив с кресла и потянувшись к туфлям.
Джинни поспешно отвела руку в сторону и начала отступать назад, в то время как Рон тоже поднялся из кресла.
– Вы, двое! – прикрикнула она. – Это так естественно для вас: остро реагировать на все в течение трех секунд, не разобравшись в…
– О, только не делай вид, что это выглядит неоднозначно, – отрезал Рон, нахмурившись из-за разочарования, мелькнувшего на ее личике.
Потому что, мать твою, именно так это и выглядит. Если не хуже. И все эти ядовитые мысли, которые переполняли сознание Гарри, и странное поведение Гермионы – то, как она исчезла прошлой ночью, ни проронив и слова – все сходилось. Туфли. Ее отсутствие. Опасность, существование которой он упорно отрицал. Что-то случилось.
Рон почувствовал себя отвратительно.
– Где ты их нашла? – рявкнул Гарри. Несколько пятикурсников оглянулись на них.
– В туалете для девочек, – откликнулась она. – Конечно же, это не самое последнее место, где она могла бы их стащить с себя и забыть. Такие туфли запросто могут доконать, знаете ли.
А Рон не смог проигнорировать тот факт, что впервые за все время тон Джинни был совсем неубедителен. А ведь ей всегда хорошо удавалась невинная ложь. В любом случае, эта самая ложь – предназначенная для них или для самой Джинни – не могла все прояснить. Ясно, как Божий день, что она просто пыталась успокоить их.
– И она, по-твоему, ушла без них? – спросил Рон. – Сняла их и даже… даже не заметила, что босиком, так что ли? Не пори чушь, Джинни!
– О, ну ради всего святого, – отмахнулась она, возводя глаза к потолку. – Успокойтесь немного. Ну, хорошо. Хорошо, они выглядят жутко. Выглядят так, словно она упала или что…
– И пролетела, по меньшей мере, три лестничных пролета, – крайне обозленный Гарри очень тяжело дышал.
– Только не стоит бросаться к ней со своими бредовыми идеями, договорились? – попросила Джинни. – Я показала вам их только потому, что рассчитывала на трезвость ваших суждений. Похоже, я ошиблась…. Она ведь приболела, помните?
– И стоит только догадываться из-за чего, – ответил Гарри. – Дай их мне, Джинни.
– Нет.
– Отдай их мне!
– Нет!
Общая гостиная погрузилась в напряженную тишину.
Рон подошел к ней и попытался забрать туфли. Но Джинни крепко в них вцепилась.
– Рон, пожалуйста! – попросила она почти шепотом, осознавая, что сейчас все уставились на них. – Пожалуйста, не устраивай сцен. По крайней мере, не сейчас. Давай ты спросишь об этом тогда, когда ей станет лучше?
– Она может быть без сознания, Джинни, – Рон нахмурился. – А теперь, ради Мерлина, отдай мне эти гребаные туфли.
– Она бы непременно…
– Отпусти! – прорычал он.
Джинни взглянула на него. Долгий, тяжелый, раздраженный взгляд разочарования, усталости и безграничного беспокойства. Да. Она выглядела обеспокоенной. Обеспокоена, так же как и они. Но она пыталась защитить Гермиону. И это было очевидным.
Только Рону вдруг стало плевать. На все эти грёбаные «наилучшие варианты разрешения ситуации". Он почувствовал это. Все то, что чувствовал Гарри, только раз взглянув на эти туфли. Совершенно неспособный остановить поток мыслей, которые выплеснул на него Гарри из нахлынувшей на него реальности.
А что если он был прав? Что если они опоздали?
Он знал – что-то случилось. Но он не ожидал, не был готов к такому невероятно-очевидному доказательству, как это. Изуродованные туфли. Изуродованные туфли Гермионы. И кто знает, нет ли на её платье таких же следов.
Рон попытался сделать глубокий вдох. Попытался удержать в сознании ту маленькую толику своих сомнений. Ради всеобщего блага. Он не мог позволить, чтобы его захлестнули мнимые возможности, которыми Гарри терзал свое сознание. И естественно он думал, что все куда как плохо. Но должно же быть логическое объяснение всему этому.
Должно. Оно ему просто необходимо. Немедленно.
И только сейчас Рон заметил, что Гарри обошел их и быстро направился к двери.
– Гарри… – окликнула Джинни.
– Мы будем осмотрительны, – ответил Рон, сжимая ее пальцы. – Мы будем… спокойными или как там еще, хорошо? Просто дай нам увидеть ее.
– Тогда и я иду.
– Нет. Дай нам это сделать самим, Джинни.
– Но я тоже ее друг, идиот! – зло отреагировала она.
– Это только... только нас троих касается, понятно?
Джинни вырвала свою руку.
– Отлично! – пробормотала она. – В любом случае, Рон, это твои поминки. Не горю желанием устраивать допрос бедной девушке, не дав ей возможности прийти в себя! Я не настолько слабоумная.
Рон коротко кивнул и пошел прочь.
– Рон, я серьезно!
Серьезно? Все это было серьезно. И что самое, мать его, отвратительное – это внезапность случившегося.
Рон ускорил свой шаг, чтобы догнать Гарри.
Если быть предельно честным, то теоретически (выложив свои основные принципы – какими-они-должны-быть) Драко не о чем было беспокоиться. Просто ей придётся засунуть свои принципы куда поглубже, потому что – да. Только так. Не получится по-моему, то и по-твоему, Грейнждер, не будет.
И до чего он докатился? Спускается вниз по ступенькам из ее дурацкой спальни, готовый выполнить ее дурацкую просьбу: вернуть ей грёбанную палочку и дать ей возможность «привести все в порядок». Что было дурацкой идеей, поспешно добавил он.
А почему, собственно говоря, это было таким уж дурацким? Да потому что ни хрена не сработает. Неужели она не понимает? Никуда ничего не денется, даже если по-быстрому сменить одежду и восстановить заклинанием зеркало. Все это лишь снова воскресит образы.
Нет, честно. Впервые в жизни, Драко был рад, что не увидит своего отражения, проходя через ванную. И да, правда: он никогда не думал, что его посетят такие мысли. Тогда зачем, к чертовой матери, ему хотеть восстанавливать проклятое зеркало? В конце концов, он избавился от причины. Ну ладно, причина была как раз таки другой и совсем не имела отношение к его поступку. Хотя там почти все имело к этому отношение. Но ведь что сделано, то сделано, так? Нет, не хотел он восстанавливать его. И это как раз и объясняло, почему он не сделал этого до сих пор. Драко не видел в этом никакого смысла. И вряд ли он когда-нибудь появится. Было ли это странно?
Драко похлопал по внутреннему карману мантии, где припрятал палочку. Инстинктивно. Что было естественным жестом для всех студентов, проучившихся здесь более трех лет. И если Драко когда-либо и чувствовал тайную угрозу, то это было именно тот случай. Не то, чтобы он чего-то там ждал. Просто… просто так надо. И он просто чувствовал это…
И почему бы снова не озадачить себя вопросом: на кой он собирается притащить грязнокровке ее дерьмовую палочку? Все ее действия этим утром, довели его до состояния беспредельного замешательства вкупе с яростью. Она что, забыла все, чему стала свидетелем? Ему не понравилось, что она проигнорировала это. Казалось, что она делала всё это из жалости.
Не то, чтобы он уж совсем съехал с катушек. По крайней мере, пока что… Но он знал, что она все видела. Все те слезы. Драко вздрогнул, почувствовав как сжалось сердце. Она не упомянула об этом лишь потому, что не знала как. И, наверное, никогда не узнает. И это ему не понравилось. Хотелось бы и самому знать почему.
В конце концов, не так уж далеко он зашел. Все еще. Ведь да, он – все еще тот же испорченный, пропащий, эмоционально нестабильный дебил, который мысленно общается с умершим отцом. И большую часть времени, что я бодрствую, мое сознание пытается побороть его внушения. Просто признай это, Грейнджер. Потому что я знаю, ты все время обдумываешь это своим мега-мозгом.
Драко вышел из проема за портретом в коридор. Повернул налево и направился прямо к лестничному пролету. Чем быстрее он покончит с этим, тем быстрее сможет выкинуть из головы то, что он в принципе выполняет её просьбы.
Внезапно кто-то появился на верхней ступеньке, перегородив дорогу. И, как обычно это бывало при их встречах: они окинули его уничтожающими взглядами, а он одарил их презрительной ухмылкой. Исключительная неприязнь. Хотя, чего, на хер, он ожидал?
Как будто Драко не знал этого наперед.
– Что теперь, Поттер?
И очень быстро – почти мгновенно, едва осознав, что почти весь воздух вышел из легких – Драко почувствовал, как его отбросило к стене. А Поттер, схватив за ворот мантии, вдавливает его со всей силы в холодный камень стены.
– Какого черта, Поттер? – выкрикнул Драко, восстанавливая дыхание и прилагая все силы, чтобы оттолкнуть того на фиг от себя. Что он и сделал: Гарри отшвырнуло, сильно… но его успел поймать подоспевший – о, это, вообще, на грани фантастики – Уизли.
– Да что вы, мать вашу, хотите? – Малфой окинул их яростным взглядом, выхватывая палочку из одежды и оборонительно сжимая. Те двое тоже не пришли с пустыми руками.
Драко внутренне усмехнулся словам Грейнджер: – «Просто держись от них подальше и тебе не придется беспокоиться об этом».
О, да! В высшей степени забавно, если не учитывать тот факт, что он не испытывал никакой радости от того, что был прижат к стене.
– Мы хотим увидеть Гермиону, – прорычал Рон. Гарри, выровняв равновесие, встал рядом с ним.
– Или мы можем просто спросить у тебя, – выплюнул Гарри. – Я больше, чем уверен, что ты, мать твою, в курсе, не так ли, Малфой? – добавил он, снова толкая его к стене. Жестко.
Драко снова отбросило к стене, как только руки Гарри уперлись в его грудь.
– Не смей, бл*, прикасаться ко мне, Поттер! – прорычал он, мгновенно выпрямившись и сделав несколько шагов вперед.
– Гарри, прежде поговорим с Гермионой, – предупредил Рон, оттаскивая его назад и одаривая Драко злым взглядом.
– Заткнись, Рон! – воскликнул Гарри. – Какого черта ты меня удерживаешь?
– Разберемся с ним позднее, приятель, – объяснил тот в ответ. – Но сначала поговорим с ней…
– О, ну, мать вашу, – Драко вклинился в их диалог, закатывая глаза, – прямо долбанные Мистер и Миссис Спешим-На-Помощь. А вот скажи мне, Уизли, он все еще старается сохранить в тайне вашу связь?
– Заткнись на хер, Малфой, – Рон начал закипать. – Я больше, чем уверен, что ты имеешь к этому отношение. Поэтому будь уверен, я буду первый в очереди, чтобы выбить твою гребаную…
– Потрясающе, – кивнул Драко, искривляя верхнюю губу. – Тогда подскажи мне, чего это ты так разволновался?
М-да, это был довольно бессмысленный вопрос. Зачем выводить его из себя, нарываясь на обвинения? С каждым разом они становились все более меткими. С каждым разом его все больше тянуло только ответить им – Да! Да! Это все гребанная правда: и что, мать вашу, вы собираетесь предпринять?
Но, помимо всего прочего, довести Поттера – значит получить малую, но всё же долю своего наказания.
Рон выставил пару туфелек перед собой.
Очередной подарок от услужливой памяти. Ее туфли. Закинутые в угол девчачьего туалета. Грязные, убитые на нет – как напоминание, что ее пнула по ребрам та самая сучка, которую он не принял в расчет.
Он стиснул зубы.
Просто необходимо выдать комментарий. Едкий, насмешливый комментарий. Только бы сохранить хладнокровие.
– О, Уизли, ты снова воспользовался дамской комнатой?
И что, на хер, это было такое? Что, бл*, это было? Получить самый ощутимый за все время пинок от своей собственной глупости и с ужасом осознать, что он только что…
– Как, черт возьми, ты узнал, что их нашли в девчачьем туалете? – переспросил Гарри, действительно опешив. И таким вопросительно-шокированным тоном.
Молчание. Чёрт. Какое, на фиг, молчание? Слова. Он не мог ничего ответить.
Драко открыл, было, рот.
– Какого хера ты с ней сделал? – Рон грозно сдвинул брови; тон голоса стал низким, с более угрожающим оттенком, чем ему приходилось слышать когда-либо прежде.
Драко выпрямился.
– Да ни хера я не сделал! Она просто упомянула, что оставила их там. – Да. Так уже лучше. Это возвращает его в игру.
– Ты лжешь, Малфой! – выкрикнул Гарри.
Или, вероятно, нет. Но это его и не удивило.
– Ты так считаешь? – откликнулся Драко. – А ты не думаешь, что просто злишься из-за того, что она не сказала тебе о своем плохом самочувствии прошлой ночью?
– Кажется, ты просто упустил важную деталь, – прорычал Гарри. – Хотя это и не удивительно. Для такого убогого недоноска, как ты.
– Да неужели?
– Взгляни на них, Малфой, – Гарри звучно выдохнул, забирая туфли из рук Рона и выставляя их перед собой. А затем бросил их на пол. – А теперь еще раз: что, мать твою, ты сделал с ней?
– Ничего.
– Не лги нам! Не смей, бл*, лгать о…
– А что я должен сказать? – лицо Драко перекосило от переполнявших его чувств злости, безнадежности, глупости; от неожиданности подобной встречи лишь заступив за проклятый проход за портретом. Он крепче перехватил свою палочку. – Хватит втягивать меня во все грёбанные проблемы, возникающие у вас с Грейнджер. И хватит искать виновных. Если у тебя есть доказательства, Поттер, дерзай! А так – освободите меня от необходимости копаться в грязном белье вашего трио. Не мое это призвание – возиться в дерьме, ясно?
Драко всегда был хорош в искусстве лжи. Если правда не придавит его своим грузом.
– Я тебе говорил, помнишь? – резко возразил он, – Я говорил, что мы, в конце концов, докопаемся до сути. И вот оно доказательство, Малфой! Такое же, до хера, твердое, как чертов гранит, ты идиот. Теперь ты не можешь отрицать. Ты не можешь, мать твою, и дальше притворяться и надеяться, что мы не заметим! Гермиона – наша лучшая подруга. И ты думал, что мы не выясним?
– О, и что же вы выяснили? – Драко не мог не заметить, что был почти на грани. Почти – потому что в голове в данный момент крутилось слишком много всего для того, чтобы сорваться. А вот удерживать язык за зубами становилось все труднее.
Рон подхватил речь Гарри.
– Я тебя предупреждал. Предупреждал, что если ты, хоть как-нибудь испортишь ей вечер, ты заплатишь. И, похоже, именно это ты и сделал…
– О, захлопни свою грязную пасть, Уизли, – насмешливо прервал Драко. – Ты порешь всякую хрень и знаешь это. Как будто я мог бы причинить вред этой суке. По крайней мере, физически. У меня свои принципы.
– Что-то я в этом очень сомневаюсь.
– Я НЕ.. – Драко сглотнул, – ...БЬЮ девчонок, ты придурок.
– О, да неужели? – прошипел Рон.
Нет.
Нет, мать вашу. Ведь именно сейчас это было последней вещью, о которой ему нужно помнить. Хотя, возможно, было уже слишком поздно.
– Как видишь, Малфой, одни только факты выкладываю перед тобой, – прорычал Гарри, злобно выплевывая слова сквозь зубы. – От нее прежней ничего не осталось, с тех самых пор, как она живет на расстоянии 10 метров от тебя. Фактически, это почти убивает ее. Свои таланты, Малфой, ты применяешь лишь на малое количество народу. Перетрахать им мозги. Поиграть, как с вещами. Но рано или поздно ты доиграешься! – и здесь он начал повышать голос. – Ну, теперь-то ты из кожи вон лезешь, правда? Потому что Гермиона упорно сопротивляется. И мы оба это знаем. Может она просто все время отвечала – нет! Не так ли? Может, она просто все время отвечала – нет! на все твои бесчисленные приставания, и тогда ты…
– Заткнись! – воскликнул Драко, ощущая как ладони становятся влажными, и он удобнее перехватил свою палочку. – Ты не имеешь ни единой гребаной мысли о…
– А у Паркинсон похоже сформировалась очень интересная мысль, – огрызнулся Гарри. – И ты думал, что я просто проигнорирую тот факт, что ты даже не пытаешься отрицать все, Малфой? О, мать твою, так лохонуться. Может, это из-за шока, что я докопался до истины? Ведь мы просто сложили дважды два, а потом вот это… – Гарри пнул туфли в его сторону. – Ты болен, Малфой! Ты охерел…
– И что же ты меня еще не прикончил, Поттер? – твердым голосом спросил Драко. – Потому что мы оба знаем, что ты бы уже сделал это. Или ты, или Уизли. Если бы реально поверил в это. Что, конечно же, не так. Тогда пораскинь своими гребаными мозгами, прежде чем кидать такие обвинения мне в лицо!
– Если ты ничего не сделал, – прорычал Рон. – Тогда что, на хер, случилось, Малфой?
– Ты, кажется, собирался спросить у Грейнджер, не так ли? Потому что я не хрена не знаю о том, что…
Гарри выбросил кулак ему прямо в челюсть, оборвав на полуслове. Голова Драко метнулась вправо, а рука – ко рту; острая, резкая, пульсирующая боль волной прокатилась по костям. Драко постарался выпрямиться как можно быстрее, но снова встретил еще один внушительный удар Поттера, который опрокинул его на пол.
На чертов пол.
– Достаточно лжи, – он услышал голос взбешенного Поттера где-то над собой. – Хватит, мать твою, делать вид, что ты лучше, чем на самом деле.
Мы все знаем, что у тебя есть все, чтобы…
Но Драко вскочил на ноги до того, как Гарри успел закончить. И на это раз он был в ярости. На этот раз он, твою мать, почувствовал себя прежним. Несгибаемым. Потому что никто не отправляет в нокдаун Драко Малфоя. Какая ни была бы причина. Даже из-за правды. И то, как его кулак почти изящно опустился ровно по центру лица Гарри, было единственной осознанной вещью. Его не заботило, что Поттер собирался избить его; заботило только то, что он даст сдачи.
Мгновенно подмечая, что Гарри свалился на Рона, который тут же помог ему вернуться в вертикальное положение, но все же не достаточно быстро, чтобы отреагировать – не успел схватить того за свитер, чтобы притянуть на себя. С громким рычанием, Гарри снова бросился вперед, наотмашь ударяя кулаком в левую скулу Драко.
Уизли кричал. Бесполезное занятие. Возможно, пытался остановить все это. Возможно, наоборот, подстрекал. Кто, бл*, разберется. Кровь яростно ударила в виски, в то время как Драко со всей силы врезал локтем в ребра.
– Ты хочешь знать в чем, мать ее, вся проблема? – выкрикивал он, снова и снова впечатывая кулак в лицо Поттера, не давая возможности ответить. Гари был вынужден выставить руки перед собой, чтобы удержаться от падения. – Это именно ты ее оттолкнул. Может у нее были тяжелые времена, Поттер! И что мне, на хер, с того? Не уж то ты ждал, что я облегчу ей это бремя? И где же ты был, чтобы выслушать, чтобы… – очередной удар пришелся по его лицу, но теперь почти в переносицу. Ах, да – еще был Уизли, который реально пытался встать между ними. Драко достаточно сильно оттолкнул его, чтобы пустить в ход второй локоть – дотянуться до шеи Поттера и долбануть со всей силы чуть ниже подбородка.
Гарри немного отпрянул назад, отплевываясь и откашливаясь.
– Нет, Малфой, проблема не в этом! – прорычал он в ответ, брызжа в ярости слюной. – Все дело в тебе! Ты ее никогда не получишь! И ты думал, что применяя силу, сможешь облегчить задачу? Думал, что силой заставишь полюбить себя, Малфой? Тебе пора уже смириться с этим, на хер! Тебе пора…, – Драко схватил его за плечи и, подтащив к себе, пнул полусогнутым коленом в живот, заставляя того эффектно завалиться на пол. А затем он почувствовал, что уже сам летит туда же: Уизли схватил его за ноги, и, потеряв равновесие, Драко встретился подбородком с каменным полом. И сразу же ощутил вкус крови во рту. Он со всей силы пнул ногой; в ответ услышал скрежет зубов и приглушенный вскрик Рона где-то позади себя. Драко попытался подняться, но Гарри, который к тому времени был уже на ногах, сильно пихнул его ногой в живот, заставляя согнуться пополам, сильно откашливая на пол. – Ты всегда был больным! – Гарри сорвался на крик. – И ты всегда, мать твою, хотел ее, Малфой! Но можешь не мечтать! Ты никогда, бл*, не получишь ее! – Он схватил и дернул Поттера, приложив максимум усилия, чтобы увидеть как тот, потеряв равновесие, свалится с глухим звуком на пол. Драко подполз к нему – зубы стиснуты, в глазах полыхает злость – так много злости – потому что если бы ты только знал правду – всю гребаную правду… он встал на колени, опираясь на руки, а затем стал наносить удар за ударом по его лицу… один за другим тяжелые удары и крики «твою мать!», «ублюдок!», «иди на…» снова и снова пока не почувствовал как его оттаскивают чьи-то руки, швыряя на пол, и снова пиная со всей силы в живот… и снова кашель, бессвязное бормотание, удушье… краем глаза заметить, как с трудом поднимается Поттер… и снова чудовищный удар прямо по лицу Драко, от которого снова летишь на каменный пол… и теперь уже отхаркивая кровь… отхаркивая внутренности, обжигая рот, пытаясь приподняться и ударить куда-нибудь… куда угодно… но снова удар в лицо от кого-то, кто был сверху сейчас… и глаза закрылись от боли, закрылись и он знает, что не сможет открыть их снова, в то время, как его настигает очередной удар ногой в живот и снова…
