Текст книги "Double spirit. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: kasablanka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

– И я буду кофе.

Ашхен только головой покачала в ответ на такую наглость. Однако поставила на стол вторую чашку и турку. Кир без комплексов налил себе жгучего напитка и размешал сахар серебряной ложкой. В полном молчании они выпили по чашке, причем Кирилл как ни в чем не бывало хрустел печеньем из вазочки, а женщина только отпивала крохотные глоточки, поочередно сканируя взглядом то Лео, то его рыжеволосого друга. Наконец Кирилл поднялся.

– Спасибо за кофе.

– Погоди, ты же не можешь просто так… – взмолился Лео, он не мог поверить, что рыжий так сразу, в один миг исчезнет из его жизни.

– Я свой телефон тебе забил, да и твой запомнил. Так лучше будет, поверь! Созвонимся, Ленни… Вот черт! Иди сюда!

Ашхен мрачно наблюдала, как парни стояли минуту, обнявшись и замерев. Потом Кир легонько чмокнул Лео в губы и отстранился.

– Осуждаете?

Женщина подняла брови, чуть усмехнулась.

– Да мне посрать. Я в своей жизни и не такое видала. Давай, не поминай лихом.

– Приятно было познакомиться, – вежливо шаркнул ногой Кир. – Надеюсь, мы еще увидимся.

– Даже боюсь загадывать.

Когда дверь за рыжим закрылась, Лео потерянно опустил руки и вернулся в теперь уже, как видно, свою комнату. Ему предстояло прибраться, собрать изгвазданную постель и решить, что делать дальше.

Ашхен появилась у него через полчаса, успев уже переодеться в домашнее.

Непринужденно села в кресло и огляделась вокруг. Оценив порядок, утвердительно кивнула головой.

– Ну, что ж, дорогой внук, давай знакомиться.

====== Глава 17. Похожая на эпилог. Часть 1 ======

Несмотря на мрачные ожидания, жизнь в одной квартире с бабушкой оказалась не так уж и плоха. Казарма? Да, казарма. Но если в комнате был порядок и проблем в школе нет, то к тебе особенно и не прикапывались.

Лео никак не мог себя заставить называть бабушку бабушкой. Да и не тянула Ашхен на это уютное, теплое и домашнее слово. Вернее, наоборот, это слово до нее не дотягивало. А еще вернее – это были понятия из разных миров и с разных планет. Так что, вдоволь насладившись мычанием внука в попытке выговорить это, такое не подходящее к ситуации слово, «бабуля» милостиво разрешила называть себя по имени.

Если бы Ашхен была мужчиной, то ей бы больше всего подошел ярлык «айрон мэн». Однако она была женщиной в самом потрясающем смысле этого слова, поэтому ни в каких ярлыках и дополнительных эпитетах не нуждалась. Как Лео и показалось в первый день их знакомства, она действительно была балериной в прошлом, а сейчас преподавала, и поэтому почти весь день до вечера квартира была в его распоряжении. После того кухонного уголка, в котором ему приходилось ютиться дома, это великолепие было сравнимо с царскими палатами.

Общались они довольно мало и в основном по делу. Его родственница была из тех редких людей, которые, состарившись, не лезут в чужие жизни с болезненным любопытством по причине отсутствия своей. Своей собственной жизни ей хватало с избытком, даже, как показалось Лео, было в ней место и для мужчин. Вернее, для одного немолодого мужчины, которого он как-то видел мельком за рулем дорогой машины, из которой царственно выплыла его Ашхен поздним вечером.

С Женьком Лео встречался редко, тот был замотан до предела, потому что их с Веткой дочь родилась раньше срока, помогать приехала мать Веты, и в комнате общаги было не до гостей. Хотя Женек и не терял присущего ему равновесия и хорошего настроения, всё же полноценного общения не получалось, да это и понятно. К тому же Лео был абсолютно равнодушен к маленьким детям и искренне не разделял восторга, с которым Женек с Ветой увивались вокруг маленького сморщенного комочка. Наверное, когда он сам станет отцом, он обязательно окунется в эти эмоции и прочувствует этот восторг, но пока что ни одна струна в душе у него не резонировала.

Кирилл сдержал обещание и не исчез. Он позвонил сразу же, через день, и отчитался. Ему удалось временно устроиться на постой у дальних родственников, а затем, через пару недель и снять комнату. Работа для него нашлась быстро, и Кир был от нее в восторге. Он просто фонтанировал эмоциями и позитивом, рассказывая о своих делах, когда они сидели в небольшом кафе в конце февраля и наворачивали рисовую лапшу с овощами.

Вообще Лео к этому времени открыл для себя в Питере азиатскую кухню и мгновенно на нее подсел. Он быстро прикинул в уме впечатляющую разницу в цене, если делать все самому, и уже через пару недель накупил в супермаркете кучу всякой японско-китайской фигни и с божьей помощью, а еще вернее, с помощью Гугла, принялся экспериментировать. Ашхен даже не нашла что сказать, когда обнаружила разруху и чад на обычно стерильной и смахивающей на морг кухне. Однако препятствовать внуку в его изысканиях на ниве кулинарии не стала, и благодаря этому тот уже спустя короткое время намастрячился довольно-таки сносно стряпать милые и вполне съедобные вещи. Это было очень кстати, потому что, как Лео понял через пару дней своего пребывания в славном городе на Неве, кормить его никто не собирался.

Холодильник был как правило пуст, картошки, которую по словам Ашхен даже и принести-то ей, несчастной, некому, тут как видно и вовсе отродясь не бывало. Единственное, что не переводилось на кухне – так это запасы дорогого кофе в зернах и цейлонский чай высшего качества. Ну и коньяк, разумеется, кто же пьет кофе без коньяка? Вопросы же питания единственного внука не заботили бабушку от слова совсем. Ее участие в этой сфере исчерпывалось коротким: «Ты ел?» И независимо от ответа она тут же теряла к этой теме интерес, очевидно считая, что ее долг как бабушки на этом заканчивается.

Лео как-то раз поэкспериментировал: попробовал несколько дней подряд ответить на этот сакраментальный вопрос отрицательно, однако же ответом ему был неизменный кивок и с рассеянным видом брошенная фраза: «Ну и хорошо». После чего прима удалялась к себе. Сама же Ашхен, казалось, не ела вовсе. Во всяком случае, замечена не была. Только чай, кофе и неизменная сигарета.

Словом, в представлении Лео это была идеальная бабушка и прекрасный партнер для проживания. Так что, если вначале у него и были порывы всё же найти жилье, по прошествии пары недель он забил на эту неудачную идею и принялся обживаться и устраиваться надолго и всерьез. Словом, жизнь-то налаживалась.

Только одно не давало ему чувствовать себя полностью комфортно и спокойно. Неизменная пустота. Та самая пустота, которая возникла у него в душе пару месяцев назад, и которая сперва была не очень ощутима. Однако при появлении в его жизни Кира и после стремительного его ухода, видно, по контрасту, вакуум стал заметен, принялся потихоньку разрастаться и забирать в себя все больше пространства внутри, там, под ложечкой. Рыжий факел на короткое время осветил темноту и словно показал, как оно вообще бывает, как оно должно быть…

Лео не сказать чтобы тосковал. Всё же он не настолько успел привязаться к парню, чтобы в полной мере почувствовать тоску, когда его лишился. И да, разумеется, он не был влюблен. Однако пустота была. И не торопилась никуда исчезать. Он старался ее заполнить делами, учебой, спортом и с переменным успехом ему это удавалось.

Ковалев сдержал слово и позвонил своему знакомому. Это оказался один из проректоров университета, и все вопросы решились словно по мановению волшебной палочки. Лео разрешили тренироваться на базе учебного учреждения, правда, до поступления в универ он пока не был зачислен в команду. Однако и поступление было уже у него, можно сказать что в кармане.

– Ты только ЕГЭ этот свой гребанный сдай. А там уж…

Лео пообещал. Сдаст. Учеба всегда давалась ему легко.

Итак, спрессованное занятиями, тренировками и незнакомым прекрасным городом время не давало ему чувствовать эту тоску ежеминутно, однако по ночам она наваливалась со всей дури и порой не давала уснуть.

– Ты чего бледный такой, Ленни? Я тебя твоей ведьме передавал из рук в руки веселым затраханным пацаном, что она с тобой сделала? – подтрунивал над ним Кир. Он уже прикончил свою порцию и, улыбаясь, наблюдал за приятелем, периодически переводя взгляд в сторону огромного панорамного окна, выходящего на Невский.

– Соскучился, – намеренно провокационно выдохнул Лео, поиграв бровями, чтобы подразнить друга. Да и не соврал почти, секса у него не было ровно неделю, аккурат с прошлого раза, когда они виделись.

Рыжий повелся мгновенно, теплые светло-карие глаза сделались почти черными, а скулы, и без того розовые от прохладного февральского воздуха, загорелись огнем.

– Так давай доедай скорее, у меня чудовищный недотрах! – почти завыл Кир. – Девушка! Дайте нам счет!

– Я блин, уже три дня на голодном пайке! – продолжал он бормотать уже вполголоса, роясь в кошельке, и тут же заткнулся, поняв, что спалился на раз и растерянно стрельнул глазами в сторону Лео.

Тот сделал вид, что не заметил оговорки. Он не ревновал, потому что еще раньше догадывался, что в большом городе рыжий предсказуемо пошел вразнос. Зная темперамент и аппетиты Кира, это было вовсе не удивительно, да и глупо было требовать от того какой-то верности. Кто они друг другу? Случайные приятели, попутчики, выручившие друг друга. И конечно, он был бесконечно благодарен парню за те ночные рыдания, вымывшие наконец этот ржавый налет, которым, как ему казалось, последние полгода было покрыто сердце.

И Кирилл его не бросил, он честно держал слово выучить Лео как следует управлять автомобилем, «чтобы душа была спокойна». Они встречались раз в неделю, иногда чаще, когда у обоих было свободное время. И Лео делал уже значительные успехи. Конечно, они были бы вообще грандиозными, если бы все отпущенное время, до последней минуты, отводилось занятиям. Но есть же на свете и более приятные вещи, верно? И ими вполне можно заниматься где-нибудь на окраине города, в зимних сумерках, особенно если окна машины немного запотели изнутри.

Так что пока их обоих такой расклад устраивал. Однако Лео всё же эта сегодняшняя оговорка чуть кольнула. Неприятно было осознавать, что Кир еще кому-то шепчет на ухо, сбиваясь на тихие стоны, те же слова, что и Лину. Он конечно не ребенок, и догадывался, но одно дело предполагать, а другое – услышать это, пусть и нечаянно вырвавшееся признание, почти открытым текстом.

И всё же ревностью это чувство назвать было нельзя. Ревность идет рука об руку с любовью, а здесь…

«Ты просто собственник», – констатировал ВГ.

А Лео и не возражал. Да, собственник. И ничего с этим не поделаешь. И поэтому сейчас, как он ни пытался удержать хорошее настроение, оно стремительно улетучивалось. Однако же Кир оставался верен себе и довольно быстро справился с неловкостью. «Какой такой павлин-мавлин?»

Этот вечер закончился так же, как и десятки других, на него очень похожих. Припаркованной машиной в дальнем переулке на окраине, запотевшими стеклами, рваными движениями, горячей кожей, стоном в губы, судорожными спазмами наслаждения и сорванным дыханием, до хрипа.

– Ччерт, – выдох в висок, – ты охуенный, Ленни, я тебе уже говорил?

– Нет, – из вредности помотал головой Лео.

Он все еще был немного зол на Кирилла, несмотря на сладкие послеоргазменные волны. Кир легко засмеялся и покрутил головой.

– Ах ты… Кусачий зверек.

Было непонятно, относится это к свежему легкому укусу, который он рассматривал в этот момент на предплечье, или же к настроению Лина.

– Кир, – не успокаивался Лео.

– М? – рыжий уже приводил себя в порядок. – Черт, время, у меня занятия назначены на девять. Давай собираться.

– Кир, – нет, ну кто его за язык-то тянет? – У тебя кто-то есть еще?

Идиот.

– Да что с тобой сегодня? – Кир уставился на него своими спокойными глазами, как обычно, уходя в сторону от прямого ответа.

– Ничего.

В тот день они больше не перемолвились ни единым словом, Лео в полном молчании добросил парня до места и больше они к этой теме не возвращались. Осадок после этого случая у Лео в душе, конечно же, остался, и наложился на чувство глухой тоски, которая все чаще ворчала и поднимала голову.

Однако разорвать эту связь ему не приходило в голову, вернее, приходило, но причин для этого он пока не видел. Так что неделя шла за неделей, зима закончилась, день прибавлялся, а в его жизни все оставалось по-прежнему. И Лео был несказанно поражен, когда Кирилл внезапно заговорил об этом первым.

В тот день они как обычно встретились в знакомом кафе, и он сразу понял, что что-то не так. Кир был против обыкновения бледен, несмотря на теплый майский день, веснушки ярче обычного сияли на алебастровой коже, но больше всего Лео насторожило то, что парень не улыбнулся при встрече и не полез целоваться, как он обычно делал всегда, нисколько не обращая внимания на реакцию окружающих.

====== Глава 18. Похожая на эпилог. Часть 2. Или о здоровых и больных и о дураках и умных ======

Лео заказал себе, как обычно, какую-то японамаму и стал наворачивать самурайский обед так, что за ушами трещало. Пока что он решил не заморачиваться и не терзать мозг догадками. Захочет Кир, который сидит напротив с пустой тарелкой, – сам расскажет. Однако через пару минут аппетит пропал и у него. Кир заказал себе воду и потягивал ее из высокого стакана, молча наблюдая за приятелем. Наконец Лео не выдержал.

– Кирюха, – почти жалобно проговорил он, – ну хорош нервы-то мотать! Давай, выкладывай, что случилось?

И тут же был поражен реакцией. Кир после этой фразы растерялся, словно его застали врасплох. Да лаадно! Это он-то? Который любую Тину Канделаки заткнет за пояс и даже не заметит!

– Нууу… – заблеял рыжий, окончательно вгоняя Лео в панику. Да что случилось-то? Деньги? Что-нибудь ужасное, вроде болезни? Проблемы с ментами? Что?

– Ты, Кирюх, меня не пугай, – стараясь держаться уверенно, хотя внутри и похолодел от жуткого предчувствия, прервал его роды Лео. – Говори прямо. Я тебе всегда помогу, ты же знаешь.

– В общем… я не смогу с тобой больше заниматься, – немного помедлив, наконец выдавил из себя Кирилл.

– Только и всего? – засмеялся Лин с облегчением. – Да и не надо, я уже лучше тебя вожу, – самонадеянно добавил он. У него сразу отлегло от сердца.

– Ты не понял, – замотал рыжими, уже отросшими с зимы, волосами Кир. – Я совсем с тобой видеться не смогу.

– Почему? – Лео снова напрягся. Что за нах?

– Ннуу… ты же помнишь, как мы с тобой познакомились?

Он помнил.

– Ты же помнишь, ну, что я там чуть не подрался, в этой забегаловке?

Допустим. Лео кивнул, пока не понимая, при чём здесь это.

– Ну… В общем… – Кирилл тягостно вздохнул, – я думал тогда, что все. А на самом деле…

– Не все. – уже начал просекать ситуацию Лео.

– Ну. – похоронным голосом завершил Кир. И внезапно улыбнулся такой счастливой улыбкой, что все варианты разом отпали. Кроме одного.

– Саша? Или как там его? – Лео снова ощутил знакомую глухую тоску, пока что слабый укол.

– Ну. – словарный запас рыжего продолжал радовать своим богатством красок.

– И из-за него ты не хочешь больше встречаться со мной? – не поверил Лео.

Да епт! Это же Кир! Для него же понятие «верность» – это что-то вроде суслика! Все знают, что этот зверь есть, но никто его не видел! У Лео вдруг стало горько во рту. Он тут же решил проверить бредовую идею, которая у него возникла.

– И что, даже не попрощаемся? – вот словно черт сидит у него внутри и дергает за ниточки! Он же не хочет этого говорить, не хочет, однако говорит. Потому что это не он. Это его обида. Это тягучая тоска, выматывающая душу, говорит за него. Это одиночество, которое раньше он так любил… – Тут, между прочим, туалет есть.

Он чуть прищурился, глядя прямо в глаза своему, теперь уже, как видно, бывшему, парню. Провокационно улыбнулся и тут же стал самому себе омерзителен. Кирилл коротко облизал губы, видимо вспомнил, что они недавно в этом самом туалете вытворяли. И тут же легко рассмеялся.

– Не обижайся, Ленни. Я тебя очень люблю, правда. Но это совсем другое. Понимаешь, я только сейчас понял, что эти четыре месяца не жил.

– Ммм, – теперь настал черед Лео потерянно мычать. – А как же…

– Вот так, – мгновенно понял Кир, что он хотел сказать. – Он меня нашел.

Оба с полминуты молчали. Потом рыжий продолжил.

– Ты знаешь, сколько в Питере автошкол?

Лео покачал головой.

– И я не знал. Несколько сотен. И он их все обошел. Это если учесть, что половина инструкторов нештатных, прикинь. И он даже не знал наверняка, что я именно инструктором…

– Любишь? – Лео не про себя спросил. Про Сашу. И Кир его понял. А может быть, для него вообще только один вариант и был.

– Люблю, – сказал он мягко, но так, будто поставил точку. – Не обижайся, Ленни.

– Я и не… – Лео сглотнул горечь и попытался улыбнуться. Потом перевел взгляд туда, куда то и дело стрелял глазами Кир.

За окном кафе, немного поодаль, на парковке, стояла машина с заведенным двигателем. На пассажирском сиденье угадывался силуэт парня в куртке и черной вязаной шапке. Кир оставил мотор работать, чтобы Саша не мерз.

– Давай, до свиданья, – всё же улыбнуться получилось.

– Пока. – Кир долго гладит на прощание его кисть большим пальцем, совсем так же, как гладил его живот тогда, в их первую ночевку в придорожном отеле на зимней трассе. Но уходить не торопится.

– И знаешь, Ленни, ты мне должен пообещать одну вещь.

– Какую?

– Тебе нужно найти парня, в которого ты влюблен.

– Да где ж его найдешь-то? Парня? С табличкой мне ходить? Ищу парня? – с раздражением написал в воздухе воображаемый транспарант Лео.

– Леень! – протянул Кир, глядя ему в глаза пронзительным светло-медовым взглядом. Даже глаза у него рыжие, бывает же так! – Не придуривайся! Кого ты обмануть хочешь, идиотина?

– В смысле? – Лео уставился на него, словно баран.

– Я говорю о том парне, в которого ты втюрился. Это же один из тех двоих, так? Извини, но когда ты рассказывал мне все, что с тобой произошло, ну…

– Я понял, – резко вскинулся Лео. Но Кир даже внимания на его тон не обратил, и продолжал, как ни в чем не бывало.

– Вот, короче, это было очень заметно. Только дурак бы не понял. Ну, а я-то не дурак.

Снова повисло молчание. Лео ковырял вилкой давно остывшую лапшу с креветками. Это же ведь дурного себя он мог обманывать сколь угодно долго, а умного, как черт и наблюдательного, словно Шерлок Холмс, Кирилла не проведешь…

– И… что ты на это скажешь? – все же нарушил он паузу хрипловато прозвучавшим голосом и сглотнул снова. Да что ж такое! Ком в горле, один за другим!

Кир пожал плечами.

– Ты больной, – коротко вынес он вердикт, не переставая гладить кисть парня.

«Это точно» – это поддакнул ему ВГ. Сговорились они, что ли? Лео опустил голову. Вот он и услышал независимое мнение, и оно совпало с его собственным.

– Но знаешь, Ленни, – продолжил тем временем рыжий.

– Что, – подавленно отозвался Лин.

– Если ты когда-нибудь встретишь в нашем мире здорового, ну так, случайно. Ты меня позови, я прибегу посмотреть. Давно мечтал.

– Хорошо. – заторможенно отозвался Лео.

– И парня найди, слышишь?

– Да где я его… он в Америку уехал… – безнадежно добавил он упавшим голосом. И когда он это произнес вслух, кольнуло внутри, словно оборвалась тонкая нитка. Не надо было говорить. Это, оказывается, больно.

Лео так и не смог избавиться от дурной привычки забивать в поисковик знакомые слова. И желтые страницы интернета с методичностью маньяка постоянно радовали его новостями. В середине апреля, когда на Неве уже растаял лед, все статьи гламурных дешевок запестрели этой информацией. Странно, что невеста, как стало известно, осталась на родине, это было непонятно, потому что, по версии сайтов, возвращаться Свиридов в ближайшее время не планировал…

…Кир на прощание не стал ни обнимать Лео, ни целоваться. Возможно, из-за того, что опасался, что Саша смотрит из окна тачки. Но, вероятнее всего, по какой-то другой причине. Лео остался в одиночестве за столиком, он продолжал ковыряться в никому уже не нужной остывшей противной еде и вздрогнул от неожиданности, когда после звуков легких стремительных шагов за спиной почувствовал, что его обняли за плечи и шею сзади и прижались щекой к темечку. Короткая теплая волна. Взъерошенная чужой рукой челка. И все. Опять легкие шаги, удаляются. На этот раз Кир ушел насовсем.

А вот дома его ждал скандал. Нет, вначале все было как обычно. Он пришел раньше Ашхен, тут же рухнул, как был, в одежде, на свой диван, которому столько пришлось перенести тогда, в январе, и который все еще, как казалось Лео, хранил все эти запахи и стоны.

Женщина пришла через пару часов, в течение которых он с тупым отчаянием чувствовал, как внутри разрастается знакомая пустота. Словно куклу выпотрошили, и теперь опилки и поролон валяются отдельно, а пустая оболочка, которая дышит и продолжает моргать – отдельно. И ей не больно, нет. Но как-то… непривычно. И неправильно. На самом деле, пусто было уже давно, однако одно дело, когда эту темень освещают короткие всполохи огненного факела, маленькие такие, рыжие фейерверки, а совсем другое – когда глухая темнота, хоть открывай глаза, хоть закрывай.

Он так и лежал, экспериментируя и лупая веками от нечего делать, пока не наткнулся на изумленный взгляд Ашхен. Он даже и не слышал, как она открывала дверь.

– Оппа! – отреагировала вполне в своем духе женщина, легко присев на корточки рядом с диваном и принюхиваясь к Лео.

Он что-то недовольно пробормотал. Ну что за цирк-то? Однако послушно позволил ей заглянуть в зрачки и даже стянул свой малиновый джемпер, чтобы предварить всякие дурные версии. Под свитером была майка, руки его были чисты, словно у ангела, так что хозяйка мгновенно успокоилась. Правда, никуда не ушла, хотя Лео на это втайне рассчитывал, когда сдирал с себя верхнюю одежду.

– Ну что с тобой? – вздохнула Ашхен. Это участие с ее стороны было таким непривычным, что Лео даже не нашелся соврать.

– Плохо. – в конце концов честно признался он, после того, как из него несколько раз подряд выдавилось что-то вроде «Му».

– Постой, постой, ты же не хочешь сказать, что тебя этот мальчик бросил? Рыженький? Как его там? Кирилл, что ли? – Ашхен приподняла идеально скорректированные брови.

Лео поперхнулся и изумленно уставился на бабку. Как? Хотя… глупость. И спалились они в первый же день тогда, да и потом… Засосы и все такое. Есть вещи, которые от умного человека не утаишь, да он даже и не старался особо. Смысл унижать себя и другого попытками скрыть то, о чем оба прекрасно знают?

Поэтому он просто кивнул головой, не вдаваясь в подробности. И был ошарашен реакцией.

Бабка раздраженно поднялась с корточек одним слитным движением и, отойдя от дивана, села в кресло, приняв заученно изящную позу – руки на подлокотники, шея-лебедушка, тонкие лодыжки перекрещены.

– Тряпка.

– Ччто? – не веря своим ушам, пролепетал он.

– Что слышал. Тюфяк ты, Лень. Впрочем, о чем это я. Есть ведь в кого. Вылитый папаша.

Женщина сидела спокойно, только слегка барабанила пальцами по подлокотнику кресла. Лео подавленно молчал.

– Солнце мое, ну неужели ты не понимаешь, что так нельзя? Плывешь, как рыба по течению, люди появляются в твоей жизни, исчезают, а ты словно спишь! Пойми, если не научишься сам жить, то за тебя твою жизнь сделают другие, так, как им удобно! Это твоя жизнь, тут хватай того, кто тебе нужен, и зубами его, зубами! За холку! И не давай никому отнять! Иначе оглянешься – а жизнь прошла, а ты тряпкой так и валяешься, только об тебя еще и ноги вытерли все, кому не лень. Ты понял меня?

Лео, не переставая изумляться неожиданной перемене обычно пофигистичной и равнодушной Ашхен, молча кивнул.

Женщина вздохнула, покачала головой, поднялась и легким призраком скользнула на кухню. Он же остался валяться, пытаясь переварить впечатления последних минут. Впрочем, долго зависать ему не дали. Вскоре звон посуды, запах горелого и сдержанный интеллигентный мат сквозь зубы заставили его подорваться и вихрем нестись на кухню.

Где его взору предстала душераздирающая картина – бабушка пыталась приготовить еду.

Еда была категорически с этими планами не согласна, и пока вела с разгромным счетом. Причем с разгромным – в самом прямом смысле этого слова. Лео, хрупая тапками по стеклу, слава богу, сообразил не босым примчаться, подошел к Ашхен, в растерянности замершей перед плитой, и приобнял ее со спины. Осторожно убрал сковороду, уже обугливающуюся по краям, с горелки и выключил газ, другой рукой продолжая обнимать хрупкую женщину. На своих тонких шпильках, которые она, тоже, к счастью, придя с улицы, пока не сняла, она едва доставала ему до подбородка.

– Ты чего это? С дуба рухнула? – поневоле улыбаясь и пряча эту улыбку, спросил Лео.

– Да черт! – выстонала жертва готовки, постепенно приходя в себя. – Ты меня напугал просто до усрачки! Я знаешь, сколько лет в этой каше варюсь? Балетные мальчики они, знаешь, такие… балетные. За эти годы чего только не насмотрелась! Гормоны-то мужские, а души тонкие-звонкие. Охохо… и вены резали, и травились, и ширялись. И уходили-убегали, и «прощай навсегда», и короче, цирк на конной тяге. Шекспир со своими страстями отдыхает. Ты кстати, знаешь, что половина его сонетов парню посвящена? *

Лео пораженно замотал головой. Он не знал.

– Ну, конечно и счастливые пары тоже бывают. Я просто… Лень. Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Черт! Банальнее этого я еще ничего в жизни не произносила. Старею, что ли? Но тем не менее это так. Вот такое у меня скромное желание. Уважь старуху.

Лео засмеялся и разжал руки. Надо было бежать за веником и совком, и вообще ликвидировать разрушения.

Потом, когда он сметал останки погибшего японского фарфорового чайника, а Ашхен пыталась отдраить сковороду, предусмотрительно прикрывшись фартуком до пола в стиле Джейми Оливера, женщина, стоя спиной к нему и тихо поругавшись на железку, подвела итог:

– А Кирюху своего ты все-таки верни. Негоже отдавать без боя то, что твое. Мужик ты или где?

На кухне повисла тишина. Она закрутила кран и повернулась лицом к внуку, выжидательно глядя на него. Лео бросил совок и сел. Спрятал глаза.

– Баушк, – наконец выдавил он из себя, и поразился тому, как это легко, само собой, у него вышло. Не Ашхен. А «бабушка». Такое неподходящее ей слово. Женщина даже замерла от неожиданности. И всё же.

– Баушк. Знаешь, все не так просто. Я… мне кажется… Словом, я люблю другого человека. И он, этот человек, уже не вернется.

Все. Он сказал это вслух. И тут же выдохнул, словно гору с плеч скинул. Лучше признать ужасный конец, чем медленно сходить с ума.

– Это женщина? – с плохо скрываемой надеждой в голосе отмерла Ашхен.

– М-м. Даже не надейся. Твой внук гомик. – ну, а что, пора уже и самому себе в этом признаться, да и бабка пусть за него порадуется. Пиздец так пиздец, зачем нам полумеры.

Она присела рядом с ним на кухонный диванчик и приобняла.

– Знаешь, Лень, в нашей жизни непоправимо только одно. Смерть. Все остальное можно вернуть и исправить. И пусть получается фигня, всё равно, исправлять можно и нужно.

Потом она погрузилась на пару минут в свои мысли, а Лео все это время сидел рядом, опасаясь спугнуть то наметившееся откровение, хрупкий хрустальный мостик, перекинутый между ними. Наконец Ашхен вздохнула и встала с дивана.

– Знаешь, так жрать охота. Давай картошечки жареной забабахаем. А? Умеешь?

– Умею. Только… – он растерянно развел руками, – картошки-то ведь нет.

– Ты что же, за полгода так и не купил? – картинно изумилась женщина, – я ж тебе еще когда сказала!

И весело прыснула, вдоволь насладившись виноватым видом парня. Вот… Черт! Подловила. Он и повелся, наивный.

Лео тоже невольно засмеялся, несмотря на то, что кошки со своими коготками внутри него никуда не делись.

– Давай, сбегай. Поджарим на ужин. А я пока переоденусь.

С этими словами бабушка выпорхнула из кухни, оставив внука в легком недоумении и с чувством, что он всё же не до конца оценил это приобретение в своей жизни.

*Это так. Сто двадцать шесть сонетов Шекспира из ста пятидесяти четырех посвящены юному красавчику.

====== Глава 19. ======

В баре освещение, разумеется, было дерьмовым. Да и где вы найдете такой бар, чтобы яркий свет бил в глаза? Яркий свет – он жестокий, как в операционной, как в морге. Он сразу превратит двадцатилетнюю красотку со свежими бровями вразлет и пухлыми губами в тридцатипятилетнюю разведёнку с морщинками, тщательно заасфальтированными дорогой тоналкой и с дочкой-подростком, подкинутой на вечерок к вечно недовольной бабке. Он сразу превратит Chopard на запястье крутого мачо-мэна в хорошую копию, а самого мачо-мэна из подтянутого в тренажерке успешного бизнесмена – в стареющего ловеласа.

Айфон последней модели у него в руках, разумеется, не превратится в тыкву на ярком свету, но безжалостно сдаст своего хозяина еле заметной застарелой трещиной через все поле экрана. Да и сам-то айфон, вероятнее всего, куплен в кредит, судя по контрастирующему с ним вполне бюджетному ремню, чуть выглядывающему из-под джемпера, когда мачо-мэн наклоняется к бровастой красотке, чтобы что-то ей промурлыкать на ухо, стараясь перемурлыкать громкий клубняк.

В общем, дерьмовый свет – прекрасный способ сделать жизнь лучше и украсить унылый ноябрьский вечер. А что может быть хуже ноября? Только конец ноября. Особенно если снег еще не выпал, и склизкая грязь хлюпает под ногами, да пронизывающий ветер забирается под куртку и умудряется даже залезть в низко надвинутый капюшон. И настроение у Лео было соответствующе дерьмовым, когда он перешагнул порог этого дорогого клубешника. Раз в месяц он вполне мог себе его позволить, да он чаще-то и не ходил по таким заведениям.

Во-первых, всё же спортивный режим не позволял ему напиваться чаще. Если бы он занимался лошадиным спортом, бегом там, или допустим, лыжами, то пожалуй можно было бы и каждую пятницу отрываться. Но тут… хорош арбалетчик с дрожащими руками и мутным глазом… А во-вторых, по деньгам. Он по-прежнему считал, что лучше два раза в неделю готовить стейки из рыночного мяса, чем каждый день жрать дешевую вареную колбасу. Деньги те же, а качество жизни несоизмеримо ниже. Так и здесь. Лучше раз в месяц посидеть в дорогом баре, чем каждую пятницу или субботу в пристанище для малолетних сосок и дрыщавых старшеклассников. И натыканных между ними подозрительных субъектов неопределенного возраста и пола.

Да и вероятность найти подходящую компанию в дорогом баре больше. Перепих на одну ночь его по-прежнему совершенно не привлекал, хотелось хотя бы видимости отношений. А вот с этим был пока полный затык. Не сказать, чтобы он очень тосковал по Кириллу, однако это всё же были какие-никакие, да отношения. Лео был, несмотря на разрыв, благодарен рыжему за то, что тому в итоге почти удалось избавить его от чувства сосущей пустоты внутри, пустоты, которая забирала энергию и силу, да и саму душу незаметно высасывала, словно коктейль через трубочку.