Текст книги "Double spirit. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: kasablanka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

– Он еще заразный, – ляпнул Алан, неприязненно косясь на незнакомца. Видимо ему вопросы личного пространства тоже были не безразличны.

– Я чего сказать-то хотел? – также покосившись на парня в черном, и уже менее уверенным тоном, проговорил Витька. – Ты же вроде комнату искал?

– Ну. – бросил Лео, не понимая пока, куда парень клонит.

Было такое дело, да. Когда он только обустраивался на новом месте и начал ходить в выпускной класс, эта идея какое-то время занимала его мысли. Особенно в тот период, пока они с Ашхен присматривались и притирались друг к другу. Тогда затея так своего воплощения и не нашла, к счастью, захирела на корню сама собой. Но Витёк, как видно, помнил.

– Кароч, у меня один чувак сдает. Пять косарей всего. Берешь? Он сам в одной комнате будет жить, а другую сдает. Я вот про тебя вспомнил сразу.

– Спасибо, – автоматически откликнулся Лео, думая совершенно о другом. Какая еще комната? Да и пять штук для него много, он же и работать еще не устроился. Мама пока присылала ему десятку в месяц, которую он почти всю тратил на продукты (не мог же он позволить Ашхен самой полностью кормить такого лося), на телефон да на бензин.

– Так че. Я ему звоню? – быстрый Витёк потянулся за телефоном, по-своему истолковав это «спасибо».

– Погоди, – Алан его остановил жестом, – пять штук – это дорого. Я вот знаю, например, чувака, – он намеренно выделил интонацией это словцо, – который намного дешевле за комнату хочет.

– И сколько? – ревниво прищурился Витёк. Видимо, ему страсть как хотелось помочь неведомому «знакомому чуваку». – Чего-то мне не верится. В Питере дешевле не найдешь.

– Ннуу, – Алан задумался, подняв глаза вверх. Потом перевел их на Лео, который уже с интересом прислушивался к дискуссии. – Скажем, за тысячу рублей можно договориться.

– Да ты гонишь, чувак! – присвистнул Витёк. – Лин, он гонит. Не бывает таких цен! Это развод! Соглашайся на мое, верно тебе говорю!

– Ну как? – не обращая внимания на оппонента, протянул Свиридов, глядя на Лео своими прозрачными глазами, на дне которых плясали едва заметные маленькие чертики.

– Не пойдет. Слишком дешево. – Лео, еле сдерживаясь, чтобы не улыбнуться, тоже смотрел, не отрываясь, на Алана. Он уже начал зябнуть, несмотря на то, что натянул на голову шапку, выбираясь из машины. И выглядел в этой шапочке и с красным уже носом наверное совершенно по-дурацки. Однако разговор его забавлял, вдобавок ко всему непонятно отчего внутри, в груди, стало теплеть. – А торг?

– Можно и поторговаться, – с притворным вздохом протянул Свиридов, – скажем, тысячу двести? Дороже никак.

– Что так? – поднял брови Лео.

– Так без мебели комната-то. Больше у хозяина совести не хватит за нее требовать.

– Вот! Я же говорил! – презрительно фыркнул задетый в лучших чувствах Витька. – Я сразу понял, что это дерьмо на палочке! Да еще и дом наверное, старый!

– Ну, не очень новый, конечно – покладисто согласился с парнем Алан, глядя, впрочем всё так же на Лео. – двухэтажный такой, можно сказать, барак.

– Не, ну ты вообще… – задохнулся от возмущения шустрый.

– Чувак? – невинно поинтересовался Альберт, подсказывал забытое слово.

– Чудак! – рявкнул на него Витёк. – и я вообще не с тобой разговариваю!

– Ок, – мирно поднял ладони Ал, – ок, я молчу.

– Я пожалуй на его вариант соглашусь, – протянул Лео. Ему доставлял удовольствие этот невинный троллинг. – Всю жизнь мечтал пожить в бараке. Как такой случай упустить?

– Отлично, – просиял Ал и тут же протянул ему визитку, – тогда вот, тут все координаты этого хм… чувака.

Лео запихнул карточку в карман, не переставая уже улыбаться во весь рот.

– Погоди, – все не успокаивался неугомонный Витёк, уже обращаясь к Алану – а чего это он так дешево-то сдает? Подозрительно.

– Да хрен его знает? – небрежно пожал тот плечами, – деньги, наверное, нужны.

Лео с трудом сдержался, чтобы не заржать. Всё же Витька они разыграли классно, хотя тот и заподозрил под конец неладное. Но настроение вполне объяснимо улучшилось, а когда он, всё же кивнув напоследок, направился к корпусу, Ал его окликнул снова.

– Номер набери. – он уже садился в джип, придерживая дверь рукой, и отряхивал ботинки от снега, постукивая нога об ногу.

Лео набрал. Услышал, как в чужом кармане зажужжал знакомый зуммер.

Альберт издалека кивнул головой.

– А то я тебя знаю, посеешь еще, как права, – донеслось с его стороны. Затем он махнул рукой, и машина, коротко фыркнув, загребла шинами грязный снег и быстро скрылась из виду.

Позже, когда Лео уже сидел на второй паре, его телефон коротко тренькнул.

Выждав, когда лектор отвернется к доске, он выудил аппарат из кармана и открыл сообщения. Смс пришла с незнакомого номера.

«Кстати, я не шутил».

Он прикусил губу и неожиданно почувствовал себя пацаном, как в детстве, когда забивались на «слабо».

Однако сейчас нужно было ответить, детство уже давно закончилось, и никто не подначивает тебя прыгать с гаража на гараж или же прогулять урок.

И Лео с восхитительным чувством, что он сейчас совершает самую гигантскую и самую дурацкую ошибку в своей жизни, немного подрагивающими пальцами быстро, чтобы не передумать, накарябал ответ:

«Дак и я тоже. У меня вообще с чувством юмора плохо.»

И отправил.

====== Глава 43. ======

– Хорошо подумал? – Ашхен наблюдала за тем, как её внук в состоянии, близком к истерике, мечется по комнате, собирая в кучу немудреный скарб, учебники, ноут, зарядники и прочие зубные щетки.

– Нет, – выдохнул в ответ застывший с кучей одежды в руках Лео.

Он был застигнут врасплох этой фразой, единственной, которую изрекла бабушка с того момента, как он ворвался в дом и с порога огорошил её новостью.

– Ну, слава тебе, Господи. Наконец-то все нормально.

Женщина встала с кресла, которое она избрала наблюдательным пунктом, и скрылась в стороне кухни.

– А? – только и успел проблеять ей вслед Лео. – Что ты имеешь в виду?

Последние слова он сказал громко, чтобы она услышала.

– Ты слишком много думаешь, Лень. Это вредно для мозгов. Да и для личной жизни тоже, – донеслось оттуда. – Кофе будешь?

– Нет, сама пей свою отраву, – буркнул внук. Его и так трясет, куда ему еще кофе? Особенно такой, как варит Ашхен, когда от одного глотка из крошечной чашечки, собственно и рассчитанной-то на один глоток, сердце выскочит из груди?

– Ты особенно-то не разбегайся, – продолжала мотать нервы профессионалка этого дела, – часть вещей оставь. Чует мое сердце, явишься еще обратно сопли мазать с двумя крошками в подоле.

– Ба!!!

Он кинул шмотьё в разинутую пасть спортивной сумки и сам рухнул в кресло. Закрыл глаза. Блин, вот просто поддых, в точку! Не считая, конечно, крошек в подоле.

– Да шучу я! Не обращай внимания на старую дуру!

Ашхен возникла в дверях, словно воплощение красавицы-ведьмы без возраста, с чашкой дымящегося зелья в руке. Простояла с полминуты, наблюдая за внуком, который забрался с ногами в кресло и обхватил коленки руками.

Потом, вздохнув, подошла к нему вплотную, положила ладонь на затылок, погладила блондинистую макушку.

– Ну чего ты, чего?

Лео вдруг почувствовал себя маленьким мальчиком. И он совсем этого ощущения не стыдился. Хорошо, когда есть человек, к которому можно просто прижаться, головой к животу, и ничего не говорить.

– Страшно?

И когда просто кивнешь головой, этот человек присядет рядом с креслом на корточки и поцелует тебя в лоб. И скажет единственно правильные слова:

– Если страшно, значит все правильно. Жить вообще страшно. И вредно. И больно. Но так увлекательно!

Он открыл глаза и взглянул в такие же светлые, как и у него самого.

– А как же ты одна? – вдруг спохватился он. Хорош же гусь! Рефлексирует тут как деревенская дурочка на выданье, а Ашхен же вообще остается в одиночестве!

– Ооо, дорогой, – она легко встала, – за меня не волнуйся. Я привыкла. К тому же, чувствую я, что это только первая серия бразильского сериала, так что уж мне-то развлечение обеспечено.

– Вот ты!

– Ладно-ладно, иди давай. И не оборачивайся…

…когда он добрался до дома Свиридова, уже стемнело совершенно.

Его трясло словно в лихорадке. Обычно спокойный и хладнокровный, он чувствовал себя совершенно деморализованным.

В родном городе, когда ему исполнилось двенадцать лет, мама записала его в бассейн. Здание было старое, советских времен, с огромной пятидесятиметровой ванной, с гигантским сооружением, похожим на фантастического монстра из фильма «Люди в черном», в одном из концов бассейна. Вышка притягивала и манила, однако тренер не разрешал забираться по ступенькам, и тем более прыгать, пока не решил, что плавучесть воспитанников находится на достойном уровне. В тот день он дал отмашку и небольшая группа пацанов разных возрастов с криками «ура» рванула вверх по лестнице.

Глупый Лео в числе счастливчиков тоже радовался, пока не забрался на второй уровень в пять метров и не посмотрел вниз. Сердце ухнуло в пятки и забилось там как сумасшедшее. Внизу, далеко внизу плескался голубой уровень. Казалось, что до него не пять, а все пятьдесят пять метров. Парни, многие из которых прыгали уже не в первый раз, с восторженным визгом, по очереди сигали в воду, пройдя по узкому языку до края. Большинство, конечно солдатиком, хотя пара умельцев умудрилась и повыпендриваться, прыгнув вниз головой. Дошла очередь и до Лео. «Дурак, дурак, иди назад!» – паниковал ВГ, тогда еще такой же маленький как и хозяин, но уже с явно прорезающимся дурным характером.

– Давай, Лень, не задерживай, – подначивали пацаны сзади, – боишься, что ль?

Он молчал, застыв на краешке едва заметно покачивающегося вверх-вниз гибкого трамплина. Вернуться назад? Невозможно, глупо и малодушно. К тому же вполне можно позорно звездануться, потеряв равновесие на языке. Прыгнуть? Бляяя!!!

ВГ закрыл глаза.

Лео шагнул вперед, уже чувствуя, что от него и его страха ничего не зависит. В последний момент, когда уже летел вниз, ошеломительное чувство, что трусливый спасительный вариант мигом словно отрезан ножницами, охватило его, но лишь на долю секунды. В следующее мгновение он уже рухнул в воду и тут же вынырнул, счастливый как никогда в жизни.

Перед воротами дома он почувствовал себя тем же отчаянно трусящим мальчиком, когда с первого раза не смог попасть в кнопки, чтобы позвонить по номеру, который он уже занес в контакты, назвав его А.С.

– Открывай.

Ворота распахнулись, и он заехал на территорию коттеджа на своей скромной Ладе, разметав пушистый снег, который падал почти незаметно весь день и вечер и успел-таки соткать невесомое пуховое одеяло на мерзлой почве и асфальте. Автомат сработал на закрывание ворот, и чувство, что гигантские невидимые ножницы отсекают большой хвост прожитых дней жизни, усилилось в сотни раз.

Дверь была не заперта, а хозяин особняка стоял за ней, в паре метров от проема, привалившись к стене, скрестив руки на груди и гипнотизируя вход.

– Привет, – стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно небрежнее, бросил Лео и мгновенно расслабился.

Потому что судя по позе, по настороженному взгляду и неуверенной улыбке, Алан тоже нервничал, и этот факт его странным образом успокоил.

– Показывай свою развалюху.

Ал хмыкнул и пошел вперед. Развалюха оказалось точно такой же комнатой, как и у Алана, с той только разницей, что санузел тут состоял из душевой кабины и унитаза, и был совсем крохотным. В отличие от огромного помещения с джакузи, стиральной машиной и прочими прелестями, примыкающими к комнате Свиридова.

Лео не стал уточнять, чья эта бывшая комната, потому что любой ответ ему был бы неприятен. Так что он просто решил, что ему плевать. Теперь тут будет жить он, а остальное все ерунда.

Да, еще была одна любопытная деталь. Помимо двери, ведущей в общий коридор, в его комнате была еще одна, по всей вероятности, сделанная много позже основной планировки. Она-то как раз и открывалась в огромный мажорный санузел, в котором они отогревались вместе после купания, и в котором Лео имел неосторожность заснуть после полстакана коньяка.

Таким образом, если бы Лео захотел, он бы легко прошел через этот санузел и оказался бы в комнате Алана, даже не выходя в общий коридор. Интересно, кому в голову пришла такая фантазия? Однако он не мог не признать, что в итоге это было удобно. И стиральная машинка, и ванная – все это было прекрасно и очень кстати.

– Располагайся.

У Лео от неожиданности перехватило дыхание, стоило ему немного осмотреться.

– Ты меня обманул! – эту фразу он еле-еле смог выговорить.

Комната выглядела вполне себе жилой. Присутствовал небольшой письменный стол, пара кресел и раскладной диван, даже плотная штора на окне была подобрана в тон, и при желании можно было её задёрнуть и отгородиться от сада, занавесившись непроницаемой для света портьерой.

– Ну, не могу же я завалить свой скромный бизнес, даже его не начав. На полу спать и работать неудобно, поэтому пришлось, так и быть, достать эту рухлядь из сырого подвала. Не обессудь, что было, то и притащил.

Врун Свиридов. Врет и не краснеет. Запах свежего столярного клея явно говорил о том, что мебель привезли и собрали сегодня же, буквально пару часов назад. Лео бросил сумку на пол и прошел по комнате. Заглянул во встроенную гардеробную с пустыми плечиками, засунул нос в душевую.

– Сойдет.

– Ключи от ворот. Ключи от дома. Ключ от комнаты находится в замке. Но вообще замок почти никогда не закрывали. Может и заржавел.

Связку ключей хозяин не положил на стол, а протянул, из рук в руки. Лео подошел. Пальцы у Альберта были ледяные и едва заметно вздрагивали. Лео пришлось зажать их вместе с ключами в кулак и легонько потянуть на себя, совершенно не встречая сопротивления. Уткнуться лбом в лоб.

– Привет.

– С приездом.

Ал разжал пальцы, и ключи оказались у нового хозяина в руке. Потом отстранился, отошел к окну и принялся всматриваться в темноту. Лео тем временем распаковывал вещи и раскладывал их по местам. Ноут, учебники. Одежду в шкаф. Потом развесит по плечикам. Через пару минут, обеспокоенный молчанием, он тихонько позвал Свиридова по имени. Тот мгновенно повернулся, его лицо ничего не выражало. Или он так быстро надел обычную для себя маску?

– Что, Лень?

– Деньги на столе, – объяснил ему Лео.

– Какие? Ааа… – запоздало догадался горе-бизнесмен.

– За месяц вперед, – счел нужным уточнить Лин.

Он смотрел на Ала в упор и едва заметно улыбался. Только попробуй откажись. Свиридов взял несколько купюр, пересчитал их и запихнул в карман. Немного помолчал.

– Пиццу закажем?

Лео прыснул.

– Ну давай.

====== Глава 44. ======

Штернберг появился в четверг.

В районе двенадцати часов дня. И да, у него был ключ. Потому что открывать ворота не понадобилось. Да и входную дверь он тоже открыл своим.

Лео это понял уже позже, потому что в первый момент, в момент встречи, он был настолько удивлен, что мысли о том, как рыжий, наполовину седой, а на вторую половину лысый человечек проник в дом, у него даже не возникло. Единственная мысль, которая тогда промелькнула у него в голове, была неприличной. И содержание ее вкратце было таким: хорошо, что незнакомый толстячок не пришел на полчаса раньше, иначе бы вышел конфуз.

Они проснулись в половине одиннадцатого, проспав все на свете, и визит постороннего, пусть даже и хорошо знакомого Алану человека, мог очень даже шокировать последнего.

В тот день в универ Лео не пошел. Потому что… ну просто не пошел – и все. Безобразие, конечно, но ему отчего-то было совершенно похрен. Как только он проснулся и как только почувствовал рядом с собой ровное тепло, ритмичное дыхание, озвученное таким знакомым, еле слышным мурлыканьем, у него снова сорвало все тормоза, а он уже и не сопротивлялся. Бесполезно сопротивляться, когда тебя захлестывает горячая волна возбуждения, с головы до пяток, особенно задерживаясь на уровне паха.

Разумеется, благие порывы спать в своей комнате, подергавшись немного в агонии, сошли на нет, и разумеется, они спали в одной постели. Ну, вернее сказать, когда уже совсем сил не оставалось, тогда и спали. А вот как раз этим утром сил у обоих было довольно много. Так что душеприказчик, как его по-старомодному называл Алан, был бы стопроцентно шокирован, если бы пришел пораньше. Даже если бы он в комнату Алана и не зашел, звуки и стоны, которые явно были слышны по всему дому, без сомнения, не оставили бы ему ни одного варианта. Кроме правильного.

К счастью, в то время как он переступил порог, парни уже завтракали на кухне, и поэтому знакомство обошлось без сердечных приступов и гипертонических кризов.

– Доброе утро, герр Штернберг, – поднял брови Алан, казалось, нимало не шокированный внезапным вторжением. В отличие от Лео, который немедленно подавился от неожиданности и мучительно закашлялся.

– Здравствуй, мальчик мой, – кивнул рыжеватый нотариус, с ленивым и, как показалось Лео, неприязненным любопытством оглядывая и изучая незнакомца.

– А Вы, молодой человек? Познакомишь нас, Альберт?

– Да, конечно, – немного смешался Алан. – Это мой друг и партнер, то есть, он снимает у меня комнату и живет здесь.

Получилось коряво и непонятно. И как-то смазано. А Лео вдруг хотелось расставить все точки над «и».

Если рассуждать с позиций зоопсихологии, а кто такой есть человек, как не зверь со всеми его инстинктами и скрытыми мотивами поведения? Зверь и есть, только в красивой нарядной приличной шкурке, конечно же. Так вот, если рассуждать с позиций этой самой науки, то Лео до боли в стиснутых зубах необходимо было обозначить свой статус. Пометить, так сказать территорию. Что он и сделал, не задумываясь.

– Я его бойфренд, – ляпнул он, глядя в невыразительные глаза пришедшего гостя. Сам от себя не ожидая такой прыти, что впрочем не помешало ему в полной мере насладиться охуевшим видом этого самого душеприказчика.

– Вот как? – обретя дар речи, пробормотал Штернберг и растерянно уставился на Алана, словно ожидая от того опровержения. Но Свиридов молчал, только руки развел в сторону. Так и есть, мол.

– Ну, ладно, – довольно быстро взял себя в руки стряпчий. – Я, собственно, на пару минут, за подписью. Поднимемся наверх, в кабинет, или здесь подпишем, Альберт Вальтерович?

Он, видимо, намеренно взял официальный тон, чтобы дать Лео понять, что он тут лишний.

– Давайте в моей комнате, герр Штернберг, – не моргнув глазом, предложил Алан. – К чему нам наверх?

Лео закусил губу. Комната, где они полчаса назад еле-еле выбрались из кровати, могла бы стать яркой иллюстрацией к любому порнороману. Расхристанная постель, раскиданные презики, хорошо еще, если под кроватью, а то… бля…

– Давайте прямо тут! – он подорвался, быстро сгребая гору посуды и обрушивая ее в раковину. – Я мигом тут все уберу, можно поработать тут прямо на столе.

– Ну, я такой сноровкой, как Вы, молодой человек, похвастаться не могу, – протянул Штернберг, – на кухонном столе работать не приучен.

Лео застыл от неожиданности с тряпкой в руках. Сказанная фраза была настолько оскорбительна, насколько и невинна. Все зависело от того, какой смысл ей придать. Он кинул взгляд на гостя, однако вид у того был настолько привычно непроницаемый, что он тут же стушевался и растерялся. Жабьи мутные глаза скользнули тем временем по потерявшему дар речи парню и сразу потеряли к нему интерес.

– Так что давай-ка лучше к тебе в комнату, Альберт, – завершил нотариус тираду. – Там и света поболее.

Рыжеватый, а вернее сказать, пегий мужчина прошел вперед, ориентируясь как у себя дома. За ним направился Алан, в домашних шортах, свободной майке и босой. В дверях он обернулся и с полуулыбкой моргнул обеими глазами Лео, словно ощутил его смятение и хотел подбодрить.

Лео, чувствуя себя не в своей тарелке, автоматически вымыл посуду. Протер стол привычным движением и тоже поплелся к себе. Искушение подслушать тихонько, о чем говорят Алан с нотариусом, было довольно сильным, однако чувство собственного достоинства не позволяло ему пробраться в общую ванную, откуда без сомнения был бы прекрасно слышен весь диалог.

Он рухнул на диван и попытался сосредоточиться на своих делах, однако ничего не выходило. Мысли то и дело возвращались к неприятному визитеру. Он то вскакивал и подходил к окну, такому же огромному, как в комнате Свиридова, то вновь всей массой обрушивался на диван и пытался отвлечься.

Однако ощущение опасности его не покидало. Бывает такое животное чувство, которое от тебя совершенно не зависит, оно живет отдельно и не поддается разуму. Так вот, когда Лео мыслями возвращался к тому, что сейчас происходит за дверями комнаты, уже их общей комнаты, чёрт возьми, как бы они оба ни пытались соблюсти хотя бы видимость раздельного существования, это было так! Короче, при мысли о беседе у него между лопатками становилось зябко. И ничего поделать он с этим не мог…

–… вот тут еще и вот здесь. Ага. Теперь все в порядке. – пегий собрал бумаги в стопку и, аккуратно запаковав их в прозрачную папку на кнопке, спрятал в кейс. – Мальчик мой, не устану тебе повторять, что намного проще было бы один раз оформить доверенность и не суетиться каждый раз с этими формальностями. Когда уже ты повзрослеешь и научишься доверять друзьям?

– Наверное, я еще маленький, – пожал плечами Альберт.

Ему всегда была неприятна эта тема, однако он всеми силами раз за разом старался свести все в шутку. Фамильная расчетливость и осторожность хотя и была у него в зачаточном состоянии, все же именно в этом вопросе поднимала голову и не давала пойти по легкому пути. Нет уж. Пусть хотя бы в общих чертах он остается в курсе всех событий компании, раз уж заниматься всей этой хренотенью в полной мере у него ни сил, ни желания не было.

– Ну, в остальном-то, как я погляжу, ты вполне уже себе взрослый.

Штернберг, приподняв рыжевато-седые брови, кивнул на разоренную кровать, которая буквально вопила о том, что с ней сделали сегодня ночью. Да и утром добавили по самое мама не горюй. Презики, правда, Алан попытался неловко запихнуть с глаз долой, но незаметно это сделать, разумеется, не удалось.

После этой фразы про взрослость он внезапно залился краской, словно мальчишка, и разозлился и на гостя и на себя самого. Однако комментировать не стал, а лишь чуть прикусил губу и немного исподлобья взглянул на душеприказчика, который на правах приятеля отца, и человека, который знал его с самого рождения как облупленного, мог позволить себе намного больше, чем просто помощник, секретарь и нотариус. А он и позволил.

– Я, конечно, в курсе того, что младшее поколение вашей фамилии весьма толерантно относится к вопросам самоопределения и ориентации… – Штернберг намеренно взял паузу, чтобы смысл сказанного в полной мере был усвоен его собеседником.

Алан закусил губу еще сильнее, до белизны.

– Однако я полагал, что это касается только Генри и Роберта. Ты, дорогой, сегодня меня удивил. Думаю, что Вальтер бы был в очень большом затруднении, если бы узнал сей факт. Впрочем, что это я? Это вовсе и не мое дело. К тому же волю свою он на момент составления завещания выразил довольно ясно… Ладно, не будем о грустном. Ты уже взрослый мальчик и имеешь право жить так, как считаешь нужным. А я всего-навсего стареющий нотариус. Какое я право имею судить новое поколение? Может быть, через сто лет гетеросексуальные связи будут исключением из правил, кто знает?

Алан молчал. Он не мог понять, к чему клонит визитер. А то, что он затеял этот разговор с какой-то целью, было бесспорно. Человек, который никогда и ничего не делает и не говорит просто так. Человек, который ни одного слова не проронил случайно, под влиянием настроения или мимолетной мысли. И который хранит информацию так же надежно, как в банковской ячейке.

Альберт не сомневался в том, что отец посвятил своего поверенного в детали скандала, который разразился тогда в этом доме два года назад. Когда Роберт, который спал как всегда, крепко обняв его и прижав к себе, на рассвете дернулся от еле слышного сигнала телефона. Смс. Алан знал, от кого это сообщение. Пять дней. Пять гребанных дней под сводами «свит хома». Их надо было просто выдержать – и все. Потом назад, в их с Роби уютный мир. Кто бы мог назвать уютным миром крохотную комнатку в стареньком здании интерната? Они могли…

Ал изо всех сил делал вид, что он не проснулся. Как обычно. Кого он хотел обмануть? Он делал вид, что спит, Роб делал вид, что верит. Осторожно, чтобы не будить, сполз со своего края и неслышно пошел к двери в ванную. Как обычно, вернется через час, заберется под одеяло со своей стороны и свернется там клубочком. Тогда можно будет, словно бы во сне, подползти к нему и обнять…

В то роковое утро все пошло не так. Роб не вернулся. Вернее, вернулся, но намного позже. Он был бледен и колотило его, словно в лихорадке. Ал даже не смог притвориться, вскочил на ноги, подхватил брата.

– Что! Что? Он… Что он сделал? Черт, я его… – он рванулся, хотя обещал никак не встревать, однако Роберт остановил его, вытолкнув одно единственное слово: «Отец…»

Альберт сделал усилие над собой, чтобы вернуться из того кошмарного дня, который перевернул их жизнь еще раз. Очередной раз. Штернберг между тем продолжал развивать свою мысль.

– Но я удивлен, пожалуй, даже не этим. Вернее, не столько этим. А вот этот мальчик… Одно дело встречаться там, решать свои физиологические потребности, а совсем другое – то, что я вижу сейчас, что увидел сегодня. Скажи, мальчик мой, ты уверен, что это хорошая идея – пускать его в свою жизнь? Я был убежден, что ты так близок к брату, что никто не сможет занять его место у тебя в душе. Не совершаешь ли ты ошибку, дорогой? Не предаешь ли сам себя, а заодно и своего брата, который не заслужил того, чтобы с его памятью обращались столь фривольно? Подумай об этом.

Алан помолчал с полминуты. Когда он заговорил, его голос был хрипловатым, но звучал довольно уверенно.

– Спасибо за то, что взяли на себя труд приехать, герр Штернберг.

– Не за что, господин Свиридов. Всего доброго.

– И Вам.

Альберт прислушался к шагам, которые постепенно затихли и сменились еле заметным щелчком закрывающейся входной двери.

Потом лег на кровать ничком и накрыл голову подушкой.

====== Глава 45. Шопен. Соната номер два. Часть третья ======

В такой позе его и нашел Лео, когда, едва заслышав хлопок двери и шум двигателя отъезжающего автомобиля, подорвался и залетел в их комнату.

Вид неподвижной фигуры, застывшей на кровати, заставил его сердце заколотиться громче, однако он старался пока не поддаваться дурному предчувствию. Не придушил же Альберта подушкой этот самый уродский пегий гоблин?

Ну, сказал какую-нибудь гадость по поводу постели, так Ал же и специально не скрывал от пришельца их отношения? Даже намеренно ему их открыл?

Ну, может быть, какие неприятности в бизнесе, дак это и вообще обычное дело? Тем более в их родной стране, где давно уже слово «бизнес» и слово «неприятности» являются синонимами.

Он осторожно опустился рядом на колени и тихонько погладил каменное плечо, обтянутое майкой.

– Эй, ты чего?

Он отчего-то почувствовал, что вот тут и нужно остановиться. Не обнимать, не устраиваться рядышком. Будто барьер какой сейчас стоит между ним и Свиридовым. В этот момент он в первый раз за все время пожалел, что принял решение о переезде. «Зря. А я предупреждал» – задушенно вякнул ВГ. Лео помотал головой. Не зря.

– Случилось что? – барьер хотелось если не разрушить, то хотя бы немного его расшатать.

Полминуты молчания.

– Нормально все. – сиплым голосом, приглушённо.

А вот это уже намного хуже. И даже более того – это полный пиздец. Потому что «нормально все» – это значит: «мне так хреново, что даже сказать нечего». «Нормально все» – это значит: «отъебись, Лео, я не хочу никого сейчас ни видеть ни слышать, даже тебя». А возможно и «особенно тебя».

Бля, вот и приплыли. Лео встал с колен и отправился к себе. Домой съездить, что ли? Да с хера ли? Его дом теперь здесь, и он даже и слышать ничего не станет. И клал он на всех этих Штангенциркулей с прибором! Да и на заскоки Алана тоже плевать.

Видимо, у того в запасе этих заскоков еще вагон и тележка, так что теперь, убиться что ли?

Да и вообще, у него своих дел, что ли, нету? Полно у него своих дел! Вот, например, надо привести в порядок свою планету, пусть и временную. Посуду он перемыл, хотя и не его очередь, между прочим. А теперь у него есть дело поинтереснее.

Он оделся и вышел во двор, впервые за сегодняшний день. Улица встретила его легким морозом и пушистым ковром свежевыпавшего снега. Следы от машины нотариуса были пока еще четко видны, а вот все пространство от дома до забора, дорожка, часть парковки, не занятая машинами – все это было покрыто толстым пуховым белоснежным одеялом. Он сбегал за лопатой и широким скрепером для снега, в подсобку, и принялся за дело.

Снег убирать он всегда любил, особенно вот такой, не слежавшийся, а легкий, свежий, только-только с неба упавший. Когда толкаешь перед собой этот скрепер, и даже почти усилий никаких не надо, снежный пух сам тебе поддается.

Спустя минуту к нему присоединился, в бешеном восторге от неожиданной игры, Морис.

Пес визжал от счастья, прыгал вокруг и тявкал, словно он не солидный разумный охранник, а молочный щенок. И изо всех сил пытался помочь, превратив тем самым уборку снега в цирк с конями. Вернее, с собаками. Лео хохотал, отпихивал увесистую мохнатую тушу с дороги, обнимал пса за шею и пытался даже его отругать, но Морис прекрасно чувствовал, что это не всерьез, а понарошку, делал вид, что поверил, но через полминуты снова срывался.

Когда снега осталось меньше половины, помощников у него прибавилось. Видимо, Свиридов, привлеченный шумом возни, лаем, повизгиванием и взрывами смеха, наблюдал за ними из окна, потом всё же не утерпел, и теперь, прихватив второй точно такой же скребок, приступил к расчистке своего края площадки. Собака очумела от двойной дозы радости и теперь носилась между ними обоими, вздымая фонтаны белого пуха, и сама превратившись в огромного снеговика, даже морда у нее была в снежинках, от которых Морс, как его окликал в шутку Лео, смешно отплевывался, пытаясь куснуть их зубами.

Довольно быстро оба добровольных дворника встретились со своими лопатами на середине, у последней оставшейся полосы снега. Алан раскраснелся от мороза, от работы и от смеха, который из него невольно вырывался при взгляде на кульбиты пса.

А у Лео же буквально отлегло от сердца. Может быть, и в самом деле, ничего страшного? Бывает же, что накатывает на тебя, да и тем более, Ал – вовсе не образец эмоциональной и психической устойчивости? Он и раньше-то, в спокойной жизни не мог особенно ею похвастаться, чего уж теперь от этого раздолбая ждать?