Текст книги "Double spirit. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: kasablanka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Лео слегка передёрнуло от мыслей на тему суицида. Он старательно гнал их от себя, да и каким психом ни казался бы его парень, всё же здоровое начало в нём перевешивало, и никоим образом не верилось, что он способен на такое. Однако… та стремительность, с которой появилась Заславская в их доме… да и её слова по телефону: «закрой второй этаж». И к тому же, если вспомнить… да, если вспомнить те некоторые моменты… как Алан говорил после того, как они чуть не погибли вдвоём на острове? Когда уже ночевали в интернате, обожжённые и простуженные? Когда рассказывал ему весь этот бред об обереге, о своей грёбанной золотой скорлупе?

«Это закон сохранения энергии. Если человек чересчур, слишком удачлив, то эту удачу он должен где-то брать. И тогда он её отбирает у окружающих, чаще у близких.

Когда я это понял, мне очень захотелось повеситься.

Ну, из чувства противоречия. Жутко, когда понимаешь, что не ты хозяин своей судьбы, а кто-то другой дергает за ниточки.

И хочется хотя бы за самую главную ниточку дернуть самостоятельно. Чтоб почувствовать, что ты жив».

Вот бля! Было же это, было! Он, Лео, тогда ответил что-то в том роде, что более дебильной мысли в своей жизни не слышал – «умереть, чтобы почувствовать, что жив». Однако сейчас он эти слова Алана вспомнил, как и вспомнил тот самый тихий неуверенный голос, когда Ал бормотал, не так давно, после их совместного купания в проруби:

«Помнишь, ты спросил про то, хотел ли я шагнуть в воду? А я ответил, что нет?»

«Помню».

«Я соврал, Лёнь. Правильного ответа я не знаю».

Да ёпт! Всё же тогда совсем в другом свете предстаёт! А что, если Свиридов и вправду допускает такие мысли?

Он осторожно, стараясь поменьше шуршать одеждой, кинул её на пол рядом с кроватью и забрался под одеяло со своей стороны. Покосился на неподвижную фигуру. С того времени, как он заходил в прошлый раз, прошло около получаса, и теперь Ал перевернулся во сне на живот и обнял руками подушку.

Он скинул с себя одеяло и лежал ничем не прикрытый. Лео с трудом подавил желание дотронуться до смугловатой кожи.

Придвинулся поближе, так, что одеяло собралось складками, образовав подобие сугроба между ним и Свиридовым, который никак не отреагировал на это движение. Потом подумал немного и расправил сугроб, прикрыв парня его половиной одеяла. Замёрзнет же ночью, ну! Благой порыв привел к тому, что между их телами под одеялом не осталось совершенно никакого барьера, и если Альберту было на это совершенно фиолетово, то Лео, у которого сна теперь не было ни в одном глазу, буквально взвыл про себя с досады.

Теперь их тепло смешивалось между собой, и запах, мать его, запах! Окаянный запах топлёного молока, который сводил с ума и проникал в каждую клеточку головного мозга! Это было невыносимо. Лео попробовал повернуться спиной, однако это не спасало. Лопатки по-прежнему чувствовали тепло, а ноздри по-прежнему щекотал чувственный, знакомый до дрожи в коленках запах. Да что же это такое? На кухне ему, что ли, спать, сидя, как пару часов назад? Ведь эдак никакие нервы не выдержат!

Чувствуя себя последним извращенцем, он прикоснулся к себе и подавил стон. Вот так стало намного лучше. Немного погладить, потрогать пальцем набухшую головку и… даа… вот так, хорошо. Спустя каких-то пару минут он судорожно выдохнул, изо всех сил стараясь не выстонать знакомое имя. Пара салфеток, чудом в последний момент выдернутые из коробки, изгвазданы в белёсом киселе и брошены на пол. Мдаа. Молочная река, блин, кисельные берега… Чёрт знает что, это ж надо дойти до такой жизни, дрочить на запах! Спасибо тебе, конечно, верная рука, друг индейца. Давненько мы с тобой не виделись.

Лео фыркнул почти неслышно и осторожно повернулся лицом к Алану. Тот по-прежнему безмятежно спал, даже не подозревая о том, что стал объектом астрального, блин, нападения! Лео беззвучно заржал, представив себе со стороны эту печальную картину. Псих и извращенец в одной постели. Ну и ладно, зато сейчас на душе, да и немного пониже неё, ощутимо полегчало. Теперь и обняться можно, без опасений. А если постараться, то можно успеть заснуть до того, как коварный запах и ощущение гладкой кожи под ладонью снова станут издеваться и намекать на продолжение.

Да, он не выдержал и обнял-таки худое, хрупкое, почти мальчишеское долговязое тело, прижавшись к нему под одеялом. Изо всех сил надеясь, что его хозяин не проснётся. Чуть коснуться кончиком носа смуглого плеча…

Если бы он только мог тогда предполагать, что эта ночь – последняя, которую они проводят вместе, то…

Да и что бы он тогда сделал? Ничего. Так же прижался бы, так же изо всех сил втягивал бы в себя этот аромат, стараясь надышаться вперёд, неизвестно на сколько времени вперёд. Только не заснул бы, пожалуй, всю ночь, как бы ни хотелось спать. А так, поскольку он обо всём этом даже и не догадывался, то довольно быстро провалился в сладкую темноту, сжимая в кольце рук мерно дышащее тело…

…и открыл глаза, кажется, через секунду. Вокруг ничего не изменилось. Только часы показывали семь утра, а не час ночи, как секунду назад.

Ал по-прежнему посапывал, лёжа в той же позе, Лео по-прежнему сжимал его в объятиях. Осторожно отстранившись и поправив одеяло, он сполз и, подхватив одежду, направился в душ. Будить Алана ему и в голову не пришло. Пусть спит сколько получится, не каждый раз выпадает такая удача. Ведь едва ли снотворное можно принимать каждую ночь, да и сам Ал не захочет снова привыкать к препаратам, верно?

Когда он вышел из душа, с кухни уже едва слышно доносились голоса. Ах да, Фирюза. Он вышел на кухню и поздоровался. Обе женщины, которые перед этим журчали, оживлённо что-то обсуждая, разом замолкли. Лео мгновенно пожалел о том, что не догадался подслушать. Хотя… ладно, кого он обманывает? Всё равно не стал бы, даже если б и догадался…

– Доброе утро, Лёнечка, – обрадованно закивала Фирюза.

Анджела глотнула из чашки и лишь помахала рукой в ответ на приветствие.

– Как Альберт? – только и спросила она через пару секунд.

– Дрыхнет как сурок, – пожав плечами, отчитался Лео, разумеется, умолчав о ночном преступлении.

– Не просыпался?

– Не-а.

– Ну и славно. Давай, позавтракай и продолжим, – она встала и направилась к себе, вернее, к Лео, в комнату, – спасибо за завтрак, Фирюза. Приятно было познакомиться.

Лео, быстро управившись с едой, поспешил на расправу. С внезапно промелькнувшей у него мыслью, что в этой поспешности есть что-то сродни мазохизму.

Сегодня он уже не испытывал той неловкости и отторжения, как накануне. Мало того, ему почти не терпелось продолжить допрос, от которого, вообще-то, по большому счёту, глупо было ожидать чего-либо хорошего. Будучи парнем наблюдательным и неглупым, он не мог не заметить, что вчерашние вопросы шли по нарастающей, и это было выстроено довольно мастерски. Так что нетрудно было догадаться, что сегодня будет хуже, чем вчера.

«Мм. А завтра хуже чем сегодня», – промычал за упокой ВГ.

Тем не менее, он рвался в бой. Именно из-за того, что ему не давали покоя вчерашние воспоминания, которые хлынули словно вода из прорвавшей плотины.

«И хочется хотя бы за самую главную ниточку дернуть самостоятельно. Чтоб почувствовать, что ты жив».

«Когда я это понял, мне очень захотелось повеситься».

«Я соврал, Лёнь. Правильного ответа я не знаю».

Эти слова каруселью крутились в голове и заглушали все остальные слова и мысли. Впервые он подумал о том, что вдруг это всё вообще верхушка айсберга? Вдруг на самом деле Алан постоянно об этом думает, а те крохи, которые порой прорываются словами наружу – всё это из-за того, что он на секунду теряет над собой контроль и непроизвольно выдаёт себя?

От этой мысли мороз искрами пробегал по коже и заставлял его передёргиваться. Так что, когда он расположился, как и вчера, на диване напротив Анджелы, всё так же уютно спрятав ноги под плед, он был готов отвечать на любые вопросы, если это сможет хоть как-то помочь Алану и отвести от него эту чёртову депрессию.

Готов отвечать на любые. Да. Однако вся его прыть и почти нездоровый азарт в один миг рухнули, словно конь, споткнувшийся на полном скаку. Как только прозвучал первый вопрос.

– Начинаем? – легкая улыбка слетела с губ и лицо женщины стало в один миг серьёзным.

– Да.

– Скажи мне, Лёнь, кто был твоим первым? Я имею в виду парня.

====== Глава 65. ======

Дверь в комнату была приоткрыта, и в наступившей тишине было слышно, как шумит вода на кухне, и даже то, как почти бесшумно передвигается по ней Фира, убирая со стола и мурлыча себе под нос незатейливую мелодию.

Лео уставился на крупную клетку, рисунок пледа, и пару секунд переваривал вопрос. Слова Анджелы звучали в голове эхом, будто там было пусто, и только словно молоточки стучали в висок – «кто-был-кто-был» «твоим-первым-твоим-первым». Он потряс головой, чтобы избавиться от этого стука.

– Я не могу ответить.

– Не помнишь? Не смотри так, Лёнь, довольно частая ситуация, в этом ничего такого…

– Я не так выразился. Могу, но не стану отвечать.

– Хм. Ну, что ж, тоже пойму. Оставим тогда эту тему, хорошо?

– Ладно. Давайте на другие темы…

Однако шорох со стороны внутренней двери заставил его прерваться. На пороге появился заспанный парень в мятой футболке и домашних шортах.

– Доброе утро, – хрипло пробормотал Алан и прошлёпав босыми ногами к дивану, буркнул: – Двигайся.

Бесцеремонно забрался под плед рядом с Лео и, устроив голову на его плече, снова прикрыл глаза.

Лео подумал секунду и приобнял его, прижав к себе. Вообще-то он не очень любил нежничать при посторонних, однако сейчас не стал противиться тёплой волне.

– Ушёл, – с укором шепнул ему на ухо Алан, не открывая глаз. Лео в ответ прижал его к себе покрепче.

Анджела, ни слова не говоря, наблюдала за ними, и только когда поняла, что Свиридов готов снова задремать, нарушила молчание.

– Как спалось, Альберт?

– М? Хорошо, спасибо. А вам?

– Тоже неплохо. Ал, я должна тебе кое в чём признаться. – осторожно, после небольшой паузы продолжила она.

– Что Вы – не Лёнькина бабушка?

– Ну…

– Я уже и сам догадался, – он вздохнул и приоткрыл глаза. – правда, не вчера, а сегодня утром, как проснулся. Вспомнил, что и зовут её не так, и вообще.

– Прости, так вышло, что…

– Не надо, в итоге я благодарен за то, что вы помогли мне выспаться. Мне реально лучше, – в этом месте Анджела с сомнением покачала головой. – Потом, я так полагаю, что это как раз вы тот врач, который сказал Лёньке о таблетках?

– Да, мой мальчик, это я. Единственно только скажу, что с твоей стороны было очень неосмотрительно прерывать приём так резко. Сейчас, конечно, уже поздно об этом… Да ну ладно. Скажи мне, ты не против продолжить общение? Возможно, у меня получится тебе помочь.

Повисла еще одна пауза, на этот раз более длительная, в течение которой Лео буквально затаил дыхание. Он уже заметил огромную разницу между вчерашним и сегодняшним Свиридовым. Ночной сон словно подменил парня – почти исчезли чёрные круги, разгладилась морщина на лбу, да и весь облик стал более привычным. Правда, до обычного Алана ему всё же было ещё как до луны, но всё же прогресс, хоть и небольшой, был налицо.

– Пожалуй, я не против, – наконец выговорил Алан, – и потом, я же в любой момент могу отказаться?

– Разумеется да, – с видимым облегчением, которое она и не пыталась скрыть, проговорила женщина. – Давай, завтракай и приступим.

– Я не… – начал было Свиридов, однако почувствовав толчок локтем в бок, смирился. – Ладно, чай выпью.

– И омлет.

– Хорошо.

– И… – обнаглел Лео.

– Эй!

– Ладно, топай уже. – Лео слегка подтолкнул Алана, и, дождавшись, пока зашумит душ за дверью, обернулся к Анджеле.

– Что-то подозрительно быстро он нас простил.

Женщина покачала головой и вздохнула.

– Видимо, Лёнь, ему настолько плохо, что выбора особого и нет. Ты когда-нибудь в ветлечебнице бывал? Там самые грозные бойцовые псы ведут себя словно месячные котята, так им плохо и страшно.

Он отрицательно дернул головой. В ветлечебнице ему бывать не доводилось.

– Ну, в любом случае миф про льва с занозой в лапе в школе проходил?

Этот миф Лео помнил, хотя и смутно. Но на всякий случай кивнул.

– Видишь ли, есть люди, по которым не скажешь, что творится у них внутри, и я думаю, Ал просто дошел до критического для себя уровня, а в этом случае даже сильный человек может сломаться внезапно, неожиданно для самого себя. Ну да ладно, лирику оставим на потом. – Заславская не отказала себе в удовольствии сладко потянуться, и тут же приняла прежнюю позу, натягивая длинные рукава самовязанного свитера на тонкие пальцы. – Давай-ка продолжим. У меня на сегодня, прежде чем я займусь нашим мальчиком, только два вопроса к тебе, Лёнь.

Лео напрягся и подобрался. Теперь от этих вопросов он уже ничего хорошего не ждал.

– Во-первых. Не против ли ты, если я буду работать с вами не по отдельности, а в паре? Вы довольно тесно связаны друг с другом, и теперешними отношениями, а еще больше, как мне кажется, прошлыми событиями. В таких случаях…

– Не против. Да мне кажется, что вы уже и так это начали делать?

– Ну, можно конечно и так сказать, но говоря образно, это ещё цветочки, Лёнь. Может понадобиться довольно приличный отрезок времени, да и сил уйдёт немало. Ты ведь тоже не кажешься мне эталоном нормы, уж извини.

– Да, я согласен. А какой второй вопрос? – Лео не терпелось рвануть на кухню и проследить, чтобы Алан не сачканул.

– А второй вопрос – вот он. Не будешь ли ты возражать, если я попрошу Альберта рассказать о вашем знакомстве, и вообще, о всей истории ваших отношений?

Лео молчал. Мысли о кухне тотчас отступили на второй план, и он мучительно соображал. Отступать было некуда, назвался – так полезай, так ведь? Да и в конце концов, кого тут лечат? Самое главное – это выдернуть Свиридова, главное, чтобы он согласился, верно? Он так и сказал.

– Лёнь, разрешение не только, вернее, не столько для меня, а главным образом для него. Он должен знать, что ты согласен. Иначе, боюсь, что ничего не выйдет.

– Я согласен, – ляпнул Лео и тут же прикусил язык.

Блин, ведь если вспоминать все моменты их дебильной истории отношений, если можно так назвать эту помесь театра абсурда, какого-нибудь ужастика типа «Пункта назначения» и «Бойцовского клуба», с небольшой инъекцией немецкого порно для полноты картины, то в этой самой истории просто нет места для здравого смысла! Хотя, конечно… Здоровье – это, пожалуй, не совсем подходящее к ситуации слово. Да вообще-то Бог с ним, пусть рассказывает, что считает нужным, это же его лечат, а не Лео. «Надеюсь, он не такой даун, чтобы рассказывать о Свирели», – мрачно буркнул Внутренний, и Лео был с ним абсолютно солидарен.

– То есть, ты даёшь ему карт-бланш. – утвердительно констатировала Анджела, чтобы поставить точку в этом вопросе.

– Ну да, не думаю, что наши версии сильно разнятся. Хотя…

– Вот именно. Хотя. Ну да ладно, разберемся.

– А теперь у меня к вам вопрос, Анджела Васильевна.

– Да? Любопытно. Ну что ж, это справедливо. Давай, спрашивай. – женщина заинтересованно на него взглянула. Она уже поднялась на ноги и собирала волосы в хвост, держа в зубах заколку, поэтому получилось слегка шепеляво.

– Вам лично зачем всё это надо? – он сделал широкий жест рукой, словно хотел забрать в эту орбиту и Свиридова, и себя, а заодно нечаянно получилось, что и весь особняк с его скелетами и потрохами. Однако женщина истолковала его вопрос верно.

– Очевидно, ответ – «я не могу по другому» – тебя не устроит, верно? – Лео пожал плечами. – Ох, поколение ноль-ноль… Ну, хорошо, попробую для тебя разложить на составляющие.

Она снова присела на краешек дивана, противоположный тому, где, скрестив ноги, устроился Лео.

– Во-первых, профессиональный интерес. Понимаешь, у профессионала азарт сродни азарту игрока. Кто победит. Во-вторых, Ашхен – моя ближайшая подруга, а ты её единственный родной человек на сегодняшний день, и если с тобой что-то произойдет, я себе этого не прощу. Ну, а в-третьих. Знаешь, осталось не так много врачей, для которых клятва – не пустые слова. И не сочти за пафос, но твоя покорная слуга – один из них.

Она немного помолчала и добавила:

– Удивлён?

– Ну…

– Ну, а раз «ну», то стало быть, продолжаем? – и с этими словами она скрылась за дверью.

Это «продолжаем» вылилось в то, что Лео болтался весь день, словно гуано в проруби, готовился к экзамену, который был назначен аж на десятое января, играл с заскучавшим Морисом, пытаясь сделать из него ездовую собаку, в смысле, соорудить упряжку для уборки снега по новейшим технологиям, которые родились у него в голове тут же, на свежем воздухе. Разумеется, из этого ничего не вышло, кроме того, что белый пух ещё больше разметался по двору, а они с псом стали похожи на снеговые фигуры деда мороза и его внучки, причём последняя носилась взад-вперёд по двору на четвереньках с высунутым языком.

Короче, день прошёл весьма плодотворно. Он даже поесть два раза успел, в одиночестве, а дверь в гостиную, которую заняли Анджела с её пациентом, всё не открывалась. Лео пару раз порывался подойти и хотя бы косвенно, по доносящимся оттуда звукам и словам догадаться, о чём приблизительно шла речь. Однако каждый раз останавливался. С его удачливостью вполне реально было получить дверью в лоб, и тогда пришлось бы гореть со стыда. Да и звукоизоляция тут просто загляденье, так что вряд ли бы этот фокус ему удался.

А когда Анджела всё же вышла из комнаты и, пошуршав на кухне, уже погружённой в легкий полумрак раннего питерского вечера, зашла в спальню Лео, он с облегчением поздравил себя с тем, что всё-таки сумел сдержаться.

Потому что выражение лица доктора не то чтобы его поразило, однако заставило напрячься и насторожиться. Скорее всего, подслушивать и впрямь было бы плохой идеей. На гостье не было лица. Или она смертельно устала, или же была шокирована, но старалась не показать этого, что, впрочем, только ухудшало результат. Ну, а скорее всего, присутствовали оба фактора. Во всяком случае, Лео показалось, что моложавая женщина мгновенно прибавила лет пять, если не больше. Отчётливо проступили морщины на лбу и вокруг рта, а под глазами легли густо-серого цвета тени.

– Послушай, Лёнь, – она заговорила первой, – я понимаю, почему ты не сказал мне о гм… скажем, о том, насколько Альберт был близок со своим братом.

– Вы не спрашивали, – универсальный ответ на многие вопросы, да…

– Но если бы спросила, всё равно не сказал бы?

– Нет.

– Альберт сказал.

– Я понял.

– Еще он согласился принимать антидепрессант, ну ты понимаешь, с постепенной отменой.

– Хорошо.

– Да. Хорошо.

И она замолчала, обдумывая что-то и разглядывая ухоженные руки с безупречным маникюром.

– Шокированы? – рискнул нарушить тягостное молчание Лео. Он соскучился по Алану и первым порывом было рвануть в гостиную, однако что-то его удерживало на месте.

– Видишь ли, психотерапевта с моим опытом и стажем трудно шокировать, – туманно начала Анджела, и Лео было слегка расслабился под звуки ровного голоса, но в следующий момент этот голос произнёс такое, что у него перехватило дыхание.

– Шоком я бы это конечно не назвала, но дело в том, что по мере того, как я вхожу в эту тему, мне всё больше не по себе. Понимаешь, это как клубок, в котором завязано множество разноцветных ниток, и очень важно понять, за какую нить нужно потянуть, чтобы не запутать его ещё больше. Возможно я не совсем понятно выражаюсь.

– Я понимаю, – ещё бы он не понимал!

– Но и оставить это так, как есть, нельзя, клубок необходимо распутать, иначе он задушит сам себя. Он же живой, этот окаянный клубок. И ему больно.

– Ясно.

– Поэтому я приняла решение, возможно тебя оно удивит, но...

– Какое?

– Помнишь, я сказала, что буду работать с вами как с парой?

– Помню.

– Сейчас всё поменялось. Мне нужен каждый из вас по отдельности. То есть в начале будут индивидуальные сеансы, а лишь потом, когда станет ясно, что вы оба готовы к этому – совместные.

– Понятно.

– И ещё. Я не хочу, чтобы вы контактировали между собой. Ни вербально, ни тактильно. Понимаешь, что это значит?

– Не разговаривать, не прикасаться, спать в разных комнатах, – упавшим голосом проронил Лео.

Она кивнула.

– Точно. Мне придётся какое-то время пожить тут. Не скажу, что я в восторге от такой перспективы, однако и бросить на полпути эту заваренную уже кашу невозможно. Да и контролировать вас обоих придётся, как говорится, доверяй, но дверь запирай. И этот контроль будет довольно строгим, при малейшем нарушении или попытке контакта я расценю это как нонкомплаенс* и прекращу работу.

Лео проглотил непонятное слово, которое его не на шутку напугало. «Бля», – сказал ВГ так же озабоченно и тревожно.

– Хорошо, я буду жить в гостиной, а вы тут, у меня. Надувной матрас имеется, так что без проблем.

– Отлично. Альберт сказал то же самое. И он тоже согласен. И ещё вот что.

– Что? – словно от укола подпрыгнул на месте Лин. Неужели череда неприятных сюрпризов на сегодня ещё не закончена? Оказалось – нет предела совершенству.

– Мы сейчас сделали короткую паузу, чтобы немного перевести дух.

– И? – подозрительно протянул он, сдерживая желание начать нервно стучать ногой о паркет. Ну чего тянуть кота за все прелести?

– И я должна тебе сказать, что Альберт идёт на контакт, и он достаточно откровенен, за исключением некоторых моментов, связанных с тобой.

«Каких моментов?» – хотелось спросить ему, но он промолчал. И идиот бы догадался.

– Первый раз? – развела руками женщина, – это очень важный момент, но он молчит как партизан. Ведь он же твой первый парень, я правильно догадываюсь?

– Допустим, – нейтрально проговорил Лео. Чего ему это стоило, сохранять такое же выражение лица!

– Это очень, очень важно, – продолжала втолковывать ему, словно надоедливая птица, Анджела. – Особенно если учесть его гм… запутанные отношения с братом.

– Мм, – неопределённо промычал он.

– В общем, он сказал, что тебе решать, расскажет он этот момент или же…

Лео молчал, отвернувшись к окну.

– Понимаешь, его клинит на этом моменте, – уже сбавив тон, намного тише произнесла женщина. – Я чувствую, что одна из важных ниточек берёт своё начало именно оттуда. Если это так травматично для тебя…

– Пусть рассказывает, – вырвалось у него резко и почти грубо.

– Спасибо.

Когда он обернулся, в комнате уже никого не было.

Он подошел к дивану и рухнул на него с размаху, под жалобный вой креплений.

Взял в руки учебник. И прочитал аж целых полтора абзаца, прежде чем размахнулся и швырнул его в закрытую дверь.

*Всего-навсего отсутствие взаимопонимания между доктором и пациентом.

====== Глава 66. ======

Комментарий к Глава 66. Эта глава состоит только из вопросов и ответов.

Прошу обратить внимание, что это не описание сеансов и их содержания. Сами сеансы – довольно тяжелая, объемная и скучная тема, и автор не задается целью детально описать здесь процесс психокоррекции и её приёмы. Желающие могут почитать специальную литературу. Хотя кого я обманываю. Настоящие профессионалы предпочитают лечить, а не учить. Поэтому такой литературы крайне мало.

Алан

– Скажи мне, Альберт, какая мысль у тебя была первой, когда всё закончилось? Я имею в виду тот случай в Свирели?

– Самая первая?

– Ну да.

– Хх. Нуу… Это была довольно нелепая мысль. Но она была о косяке.

– О косяке?

– Ну да. Что зря я накурился. Это было дебильной идеей.

– И?

– И всё. Дальше были другие мысли.

– Например?

 – Что Берт меня в этот раз переиграл.

– Объяснишь?

– Ну… так сложилось, что он всегда делал то, что я хочу. То есть он в самом деле хотел делать то, чего я хочу, может быть я непонятно…

– Нет, всё понятно. Он сознательно позволял собой манипулировать, не так ли?

– Да, это так. Я даже думал иногда, что он знает, чего я хочу, раньше, чем я сам это понимал.

– Не допускаешь мысли, что он незаметно подсказывал тебе, чего хотеть?

– Я об этом не думал.

– Скажи, твой брат, он боялся тебя потерять?

– Всегда. Как и я его. А когда мы ехали назад, в общем, после всего этого, что произошло…

– Ты имеешь в виду изнасилование?

Пауза.

– Да. В общем, тогда в машине мы поссорились. Я понял, что он все продумал заранее до мелочей, все это дерьмо он спланировал, и достаточно удачно. За исключением одного момента. Все пошло не по его, когда я отказался. Он разозлился тогда, я увидел.

– Ты уверен, что всё это было его заготовкой?

– Он этого потом и не отрицал.

– Допустим. Скажи мне в таком случае, зачем ты ему помог тогда? Ты же не хотел «так», по твоему собственному выражению?

– Хм. Если честно, то какая-то часть меня хотела даже «так». Неприятно сейчас это осознавать, но это правда. Ну, а почему помог? Это был, наверное, способ сказать ему, что я по-прежнему с ним. Я чувствовал, что он на грани, и я хотел… Потом я понял, что это было ошибкой. Я пытался доказать то, чего нет.

– То есть, ты был уже не с ним?

Молчание.

– Хорошо. О чем ты еще подумал тогда?

– Не подумал. Почувствовал.

–?

– Вы никогда не задумывались о том, что чувствуют самоубийцы, о чем они думают?

– Это моя профессия, конечно я задумывалась.

– Тогда поймёте. Ведь если человек делает шаг с крыши, он этого хочет?

– В моменте – да.

– А когда он его уже сделал? Когда он летит к земле? Те самые страшные три, четыре, пять секунд – о чем он думает? Когда уже ничего не поправить? Я думаю, что он готов всё отдать, чтобы вернуть тот момент, когда он ещё стоит на краю. И ветер треплет его волосы. Понимаете? Всё отдать. – молчание. – Но у него уже ничего нет. И больше никогда не будет.

– Ты это чувствовал после того, как всё закончилось?

– Почему чувствовал? – усмешка. – Я и сейчас это чувствую. Эти три секунды длятся до сих пор.

– Это очень тяжело, жить с таким грузом.

– Я привык. Я живу.

– Ты думаешь, он простил тебя?

– Такое ведь не прощают, верно?

– Верно. Тогда выражусь по другому: ты хочешь, чтобы он тебя простил?

– Я не знаю. Я читал Фрейда…

– Не самая лучшая идея.

– Да, я уж понял. Но вот одна его фраза «Если ты простил человеку всё, значит с ним покончено», – произвела на меня впечатление. Так что…

– Понятно. Ну, что ж, продолжим? Ты, кстати, не устал?

– Нет, с этим препаратом я чувствую себя нормально.

– Скажи мне вот что. Есть ли что-либо, что ты хотел бы изменить в своей жизни, в прошлом, ну если бы такой шанс вдруг появился?

– Конечно.

– Что именно?

– Я бы в тот день, самый первый, день знакомства, остался бы дома, ведь это была Берта идея, пойти поприкалываться в переход. Я сначала не хотел, потом он меня все же уговорил.

– Я хочу спросить тебя об Оксане. Какие чувства ты к ней испытывал?

– Странный вопрос. Никаких. Я просто хотел переспать с девушкой, мне это было интересно и забавно.

– К чему тогда эта сложная многоходовка? Думаю, много девушек согласились бы быть с тобой просто так, почему именно она?

– Хм, ну, вероятно имело значение то, что она была с Ленькой?

– То есть ты сам это осознаешь?

– Сейчас уже да. Тогда не задумывался. Но мне отчего-то была приятна мысль, что он это увидит. Потом, конечно, пожалел. Это было жестоко.

– Скажи, что ты испытываешь сейчас, когда думаешь о Роберте?

– Я всегда испытываю одно и то же чувство, когда о нем думаю.

– Какое?

– Любовь.

Пауза.

– Альберт, нельзя любить мертвого человека. – осторожно.

– А кто вам сказал, что он мертв?

–?

– Он жив, и я это совершенно точно знаю. Вернее, чувствую. Ну и знаю тоже. Это трудно объяснить.

– Допустим… хотя… ну ладно. Тогда как ты объяснишь то, что он не связывается с тобой? Ведь учитывая то, кем вы были друг для друга, это довольно удивительно, не находишь?

– Это очень просто. Он ушел из моей жизни по одной причине. Никогда не простит себе то, что он сделал.

– Именно?

– Он целился в меня. Я видел по его лицу, что это конец.

– Я помню этот момент, ты рассказывал. Как думаешь, если бы Лёня ему не помешал, он бы выстрелил?

Пауза.

– Не можешь ответить?

– Могу. Я думаю, что да. Шокированы?

– Да.

Пауза.

– Скажи мне, ты его не можешь простить за это?

– Почему? – удивлённо. – Я его давно простил…

– Когда ты в первый раз увидел его, там, в переходе, помнишь свою первую мысль?

– Конечно. Только это была не мысль.

–?

– Чувство. А еще вернее – желание. Нет. И чувство и желание.

– Поясни, пожалуйста.

– Чувство – скорее это был непонятный страх. Желание – скорее это было желание убить… шокированы?

Пауза.

– Нет.

Пауза.

– А я – да…

– Какой вопрос ты сам хотел бы ему задать?

– Я не буду отвечать.

– Не знаешь или не будешь?

– Знаю…

Лёнька

– Скажи, мой мальчик, после случая с Оксаной, почему ты на следующий день избил Алана? Ведь ты сам сказал, что уже догадался на тот момент, что вся эта ситуация была продумана и подготовлена его братом, и дергал за нитки как раз Роберт?

– Я не могу ответить.

– Не хочешь?

– Не могу. Я об этом не думал. Хотя да, пожалуй, это было нелогично.

– Скажи, Лёнь, первая твоя мысль после Свирели была об убийстве?

– Конечно. Наверное я не оригинален. Сто процентов думают так.

– Да, примерно пятьдесят процентов отвечают именно так.

– А остальные пятьдесят процентов?

–…

– Скажи, ты простил Роберта?

– Конечно. – удивленный взгляд. – Ведь он мертв. Нет смысла ненавидеть человека, который мертв. Ведь его уже нет.

– Скажи, ты простил Альберта?

– Я не могу ответить.

– Не знаешь или не хочешь?

– Не хочу.

– Скажи, ты простил себя?

– За что?

– Ты знаешь…

– Нет. Не простил.

– За что?

– За глупость?

– Нет, Лень, думай.

– За наивность?

– Нет.

– За то, что я с ним?

– Это называется…

– Стокгольмский синдром, я знаю.

– А ты знаешь, какие еще названия имеет это явление? Вернее, если быть точным то не явление, а защитная реакция психики?

– Нет.

– Синдром здравого смысла. Common Sence Syndrome. Или синдром выживания. Survive Syndrome. И, кстати, в классическом варианте – это не односторонне чувство, а двусторонняя связь. Подумай об этом.

– Хорошо.

– И вот еще знаешь, интересный факт. В недалёком прошлом, в местах заточения строго следили, чтобы заключенный и охранник не контактировали, а в идеале желательно чтобы даже разговаривали на разных языках. А у особо опасных заключенных надзирателей меняли чуть ли не каждый день. Но это так, отвлеклись. Давай к теме.

– Угу.

– Вернемся к Альберту. Когда ты первый раз увидел его там, в переходе, вспомни, пожалуйста, какая мысль первой пришла к тебе в голову.

– Первой. Да. Я подумал, что он красивый. Странная мысль для парня, да?

– Нет.

– Скажи, какой вопрос ты сам хотел бы ему задать?

– Этот вопрос я сам ему задам.

– Точно задашь?

– Не знаю…

====== Глава 67. ======

Сначала Лео решил, что Анджела перегнула палку. Ну технически невозможно же контролировать каждый шаг, так, чтобы исключить общение! Дом-то один! Однако через пару дней он убедился, что это вполне реально, если серьёзно задаться такой целью.