Текст книги "Девятый Вал: Эпизод 1 (СИ)"
Автор книги: Kami_Elle_The_Archian
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)
Шансов у него было тьма, и ты это знаешь. А кто и что он такое – мы не знаем. Выясни, будь добра.
Феня, не вредничай.
Аксонна.
Аксонна надула губы, руку убрала и, накинув капюшон, открыла дверь глайдера.
Двести с хуем лет уже Аксонна.
Она вышла и закрыла дверь с ненужным хлопком ею, после чего направилась к дому Арйана, ежась от холодных капель дождя, шлепавшихся ей на плечи. Ларгентум закатил глаза и повел рукой в воздухе, на расстоянии начерчивая над головой упрямой ученицы астральный щит. Та покосилась на появившийся над ней «колпак» и, обернувшись, показала Серафиму язык. Сталкер молча приложил руку к лицу, словно у него болела голова. Как она до сих пор не заболела взаправду, он еще удивлялся.
Аксонна зашла под карниз и развеяла астральный щит над головой – ни к чему народ разными странностями настораживать – затем позвонила в дверь. Открыли где-то полминуты спустя; это была сталкерша в темно-синем халате, украшенном зеленым узором. Она была ростом несколько повыше анфорки, имела большие черные, с поволокой глаза, и на груди ее лежали две толстые косы цвета воронова крыла. Увидев гостью, сталкерша удивленно вздернула брови.
Добрый вечер, – поздоровалась Аксонна. – Семья Рейвара Данесуиса здесь проживает, не так ли?
Да, это верный адрес… – Олуан, а это была она, оглянулась назад, словно ища какую-то поддержку. – Прошу прощения, а вы кто?
Меня зовут Аксоннеса Эннобили, и я пришла по просьбе посла Этерианской Дуалы в Сталкерской империи Ирайдвара, – улыбнулась анфорка, удивляя сама себя такой гладкой ложью. – Ваш супруг недавно подал заявку на работу в пространстве Дуалы, и посол прислал меня лично, чтобы задать анно Данесиусу несколько вопросов о работе, которую он хотел бы получить.
А-а, – заметно расслабилась Олуан, открывая дверь шире, и повела рукой. – Проходите, пожалуйста, раздевайтесь. Плащ сюда повесьте, пусть сушится. Я пока чаю поставлю. Рейвар, тут к тебе! – крикнула на родном языке сталкерша куда-то в дом, когда Аксонна уже зашла и стала снимать мокрый от дождя плащ (благо разговорный сталкерский она благодаря Ларгентуму и Аваку, иногда предпочитавшим говорить на родном сталкерите, немного понимала). – От этерианского посла!
Анфорка развязывала шнурки на своих сапогах, когда услышала отклик Арйана из гостиной, и невольно вздрогнула, подумав, что Ларгентум все же поступил по-своему и вломился откуда-то с черного входа. Даже голоса у этих двоих такие же. Жутко.
Поставив сапоги в уголок, чтобы не мешались, Аксонна закинула косу за спину, поправила любимый черно-белый кардиган, когда-то подаренный Ками, и прошла небольшую, но очень уютную гостиную, где разговаривали на родном языке два сталкера. Арйана анфорка узнала сразу – и по голосу, и по лицу, и был он гораздо старше второго сталкера – черноглазого, скуластого, в очках-голографах. И как-то они уже не были особо-то и похожи друг на друга. Увидев гостью, сталкеры обернулись к ней, и тот, который молодой, приветственно кивнув, ушел в другую комнату, а Арйан улыбнулся и сказал на общегалактическом, который был более рычащий, нежели у Олуан (или, подумала Аксонна, такое отличие из-за половых особенностей, а не из-за личных особенностей произношения?):
Добрый вечер! Как я понял, вы от анно Ирайдвара, аннотэ...?
Аксоннеса Эннобили, – представилась анфорка. – Прошу прощения, что так поздно. А вы, я так поняла, Рейвар Данесиус?
Да, это я. Ничего страшного, присаживайтесь, пожалуйста.
Олуан принесла чай, остро пахнущий чем-то экзотическим, но довольно приятным, и удалилась, и Аксонна с Арйаном начали неспешный разговор. Аксонна, как бы невзначай коснувшаяся запястья и спрятанного на нем переговорника, не спешила заводить тему нубохакерства и предательств, а просто расспрашивала сталкера о личных качествах, навыках, образовании, детстве и тому подобных вещах, потому что, как она сказала, для этериан любая мелочь важна. И ведь была права. Поэтому Арйан даже подозрениями не проникся. Ларгентума же, вынужденного слушать уйму посторонней информации, откровенно коробило: мало того что он как будто слышал себя самого, записанного на диктофоне, что в плане тембра голоса, что в манере речи, так еще и привычки, и черты характера их совершенно абсурдным образом совпадали.
У вас замечательная жена, Рейвар, – заметила Аксонна после около получаса «подкапывания». – А это... скажите, пожалуйста, это мое личное любопытство, это слухи или это правда, что сталкеры любят лишь единожды в жизни?
Да, это правда. Единожды любят, единожды заводят семью…
Анфорка дернула рукой, рванувшись ею к уху – Ларгентум так скрипнул зубами, что наушник, который она вставила на всякий случай, отозвался усиленной версией этого звука, неслабо ударив по барабанной перепонке. Арйан приподнял брови:
Что-то не так?
Нет, все... все в порядке, – попыталась улыбнуться Аксонна. – Что-то в ухе стреляет. Случается иногда.
Вы были у врача?
Собиралась на днях пойти. Ну да ладно. Говорите, сталкеры – однолюбы?
Да, да… и часто… – Арйан стиснул руки у колен, глядя куда-то под ноги. – Часто гибнут после того, как любимые погибают. Кто-то держится какое-то время, случается. Если дети есть или цель какая в жизни. Кто-то просто не верит. Но рано или поздно… все воссоединяются.
Аксонна оглянулась. Олуан была в спальне и слышать ничего не могла, как и второй сталкер, который, как поняла мимоходом из разговора, был сыном Арйана и Олуан, Нерайком, прилетевшим к родителям погостить. И все равно что-то не срасталось. И решила начать наступление.
А вы воссоединитесь? – тихо спросила она.
Если Олуан уйдет раньше меня? Конечно. Это неотвратимо.
Я говорю не об Олуан.
Арйан медленно поднял глаза. Аксонна чуть ли не почувствовала, как Ларгентум в глайдере стиснул свою винтовку.
Вы прекрасно знаете, о ком я, – сказала анфорка, еще понижая голос. – Хватит валять дурака, Арйан.
Услышав собственное имя, сталкер побелел, как мрамор. Он смотрел на собеседницу не с вежливым любопытством, как прежде, но со страхом, ледяными струйками прошедшимся по его жилам. Анфорка отвечала ему холодным презрением.
Откуда... вы знаете? – отрывисто сказал Арйан, смотря точно в ее глаза.
Оттуда.
Вы кто вообще?
Неважно. Скажите-ка мне лучше, Арйан, – протянула вновь настоящее имя сталкера Аксонна, с мрачным удовольствием отмечая, как его от этого продирает, – когда вы успели забыть Найю? И вашего с ней сына? Выходит, что вовсе сталкеры не однолюбы.
Я... я не обязан вам... вообще вам отвечать, – наконец сменил потрясение и страх на гнев Арйан, поднимаясь с кресла, в котором сидел. – Выйдите из моего дома и больше не появляйтесь здесь!
Анфорка продолжала презрительно улыбаться, но улыбка ее мгновенно пропала, когда она заметила на косичках Арйана красное пятнышко лазерного прицела.
Твою мать! – заорала она, толкая сталкера обратно в кресло, и яркая вспышка плазменного, боевого заряда чиркнула буквально перед носом падающего назад Арйана, ударяясь в цилиндрическую вазу с засохшими цветами на шкафу, и ваза с громким звоном раскололась на множество кусочков.
Олуан вскрикнула в спальне, они с Нерайком прибежали в гостиную напуганные и уставились на Арйана и Аксонну. Сталкер заорал, срываясь на фальцет и вскакивая вновь на ноги:
Уходи сейчас же из моего дома!
А ну не ори! – огрызнулась, тоже поднявшись, Аксонна. Обернувшись к Нерайку и Олуан, она подняла руку: – Уйдите в свои комнаты, это вас не касается!
Что происходит? – крикнула Олуан. – Рейвар, что тут…
Заткнись! – рыкнула анфорка, стуча по запястью. – Ларгентум! Ларгентум, я к тебе об... ЛЯ!..
Ларгентум, появившись словно из ниоткуда, стоял, прицелившись из своего "Кольта" в Арйана. Олуан и Нерайк, со страхом глядя на незнакомого им сталкера, почти синхронно подняли руки. Но Серафим не обратил на них внимания.
С такого расстояния я не промахнусь, – прошипел он, с ненавистью глядя в глаза также медленно поднявшего руки Арйана.
Так, – следом за всеми подняла руки и Аксонна, переводя взгляд с одного сталкера на другого, – давайте все... все-все-все вот прямо сейчас успокоимся и не совершим того, о чем будем сожалеть всю оставшуюся жизнь. Олуан, Нерайк, еще раз говорю вам: УЙДИТЕ.
Нерайк медленно кивнул и, осторожно взяв испуганно косящуюся на мужа и вторженца мать за плечи, увел ее в спальню, закрывая на всякий случай дверь.
Феня, опусти пистолет.
Обязательно, Сонья. Сразу после того, как раскидаю его мозги по стене.
Опусти, я сказала.
Сонья...
Что "Сонья"? – сощурилась Аксонна. – Что ты собираешься делать, если я тебе помешаю?
Сонья!
Анфорка сжала зубы и решительно встала между Арйаном и "Кольтом", с каким-то странным удовольствием наблюдая в глазах Ларгентума сразу и недоумение, и ярость, и разочарование, и страх, и что-то еще, чему не могла подобрать слово.
Сонья...
Здесь я, не кричи. И всегда буду здесь, чтобы ты не сделал того, что собираешься сделать. А если уж собрался... ну что ж, – обняла ладонями ствол "Кольта" и пальцы наставника на рукояти анфорка и чуть опустила, упирая дульный срез пистолета в собственный лоб. – Раз уж действительно хочешь устроить труп, то с тем, чтоб организовать и второй, проблем у тебя быть не должно.
Ларгентум был бледен, как полотно, и гнева в его взгляде больше не было, лишь какая-то странная обида, пульсирующая глухой, старой болью. "Кольт", дрожа, опустился перпендикулярно полу.
Что тут вообще происходит? – слабо произнес Арйан, столь же бледный. – Вы кто?
Тебе слова не давали, – прошипел Ларгентум, и Арйан вжал голову в плечи.
Арйан, – мягче обратилась к сталкеру Аксонна. – Конечно, это должно было произойти немного иначе, но раз так… – красноречиво покосилась она на наставника. – Что произошло в ту ночь, когда вы отреклись от старого имени? И почему?
Арйан вздохнул. Он не был больше испуган и выглядел скорее уставшим.
Это долгая история, – произнес он, грузно садясь, – поэтому вам лучше присесть.
Аксонна присела на подлокотник дивана и посмотрела на Ларгентума. Тот размышлял ровно секунду, но все же убрал пистолет в кобуру и сел на тот же диван, не спуская взгляда с уставившегося в свои колени Арйана.
В ту пору у меня не все ладилось с работой. Фирма полетела к айсахам, там и сям не брали, и я винил и себя, и мир... пока знакомый знакомых не предложил одну... не очень законную работенку. А потом другую. Третью. Легкие деньги, что я получал, оказались неплохим наркотиком, и вскоре я втянулся и работал на невидимого короля контрабанды, я и многие другие. Как оказалось долго позже, работали мы на Кассадиума Фелликса, – вздохнул сталкер. – Очень мало кто это знал, но Кассадиум... полукровка проклятый... садист, самый настоящий садист, он был весьма и весьма нечист на руку. Он именовался Князем Тьмы, как их называли тогда. Тысячи, десятки тысяч корсаров, таких, как я, работали на него, но открывал свое истинное лицо он очень немногим, если, разве что, делал личные заказы. Кассадиум был очень осторожен и щепетилен ко всему, что делал, поэтому даже патриархи не заподозрили его ни в чем на протяжении сотен лет. А тогда... тогда был как раз его личный заказ. Я должен был доставить огромный контрабандный груз серраита с Пикселии, но не сумел: меня накрыли маронские патрули. Я испугался. Очень, я был уверен, что меня сдали... и я был вынужден бросить корабль вместе с грузом, а сам удрал на шлюпке. Мне удалось уцелеть, но Кассадиум, конечно, про все узнал. Он был в невероятной ярости… и его наказание не заставило себя ждать. Этот ублюдок нанял Сапфировых Звезд и... мы с Найей спали, когда начался пожар, и она первым делом побежала за Рейланом. Обвалился второй этаж… а когда я очнулся, все было кончено. Я незаметно вылез из-под обломков и заковылял дворами прочь, – проговорил Арйан, закрыв лицо ладонями. – Я… я испугался. Дико. Я так и не понимал, что произошло. И только на следующий день я узнал, что Найя погибла, но Рейлан остался жив. Но и с Кассадиумом так ничего и не случилось, поэтому я просто сбежал. Я хотел сначала забрать Рейлана… но я понимал, что ему лучше будет в приюте. А потом и в другой семье, если повезет…
«Лучше»? – тихо, почти на инфразвуке переспросила Аксонна. – Лучше, чем с родным отцом?
Арйан невесело рассмеялся.
С тем, кто подписал смертный приговор не только себе-идиоту, но и своим ни в чем не повинным жене и годовалому сыну? Не думаю.
Но до Кассадиума все-таки добрались патриархи, – возразила анфорка. – Почему вы даже не попытались сообщить Рейлану, что вы, его отец, все же живы? Зачем скрываться, зачем псевдоним?
Я знал, что сын не захочет знать меня после того, что я сделал. И этерианин тот вполне справлялся. А псевдоним… я попросту захотел начать жизнь заново. Сделал новые документы через десятых планетян, познакомился с Олуан и Нерайком, тогда совсем грудничком… его отец умер после тяжелой болезни, и… я думал, я смогу искупить свою вину с их помощью.
Ларгентум больше не сверлил Арйана взглядом – он смотрел в пол.
Но даже если бы я не захотел тебя знать… я хотя бы знал бы, что у меня есть отец, – произнес он едва слышно. – Почему ты не дал ни единой вести о себе за все эти четыреста сорок лет? Неужели я больше для тебя ничего не значил?
Значил, Рейлан… – Арйан слабо улыбнулся ему. – Поэтому я и старался не беспокоить тебя своим существованием.
Вы все же догадались, – подняла брови Аксонна.
Конечно, он догадался, – фыркнул Ларгентум. – Мы похожи, как две капли воды.
Арйан поднял глаза на девушку.
Ты не могла бы нас оставить ненадолго? Пожалуйста.
Анфорка кивнула и, одевшись, ушла обратно в глайдер. Дождь уже закончился, и тучи понемногу растворялись, показывая звезды. Устроившись поудобней на заднем сидении, Аксонна решила потвлечь свои мысли. Уже совсем скоро ей нужно будет пройти важнейший тест ее жизни, тест, который покажет, каким Аватаром она является, и к нему нужно основательно подготовиться. Но некоторые сомнения все же оставались в ее душе. Что, если Древний не найдет в ней того основополагающего элемента? Элемента, который охарактеризует ее Аспект как ничто иное? Ларгентум рассказывал об этом "нюансе", который обломал его в первый раз, потому он и "читернул", как высказывался Дайвер. А как, кстати, читернул? Надо бы разузнать... надо бы. А то ж облажается.
А если подумать, как раз шансы облажаться у нее побольше, нежели у остальных. У нее даже крыльев нет. У Авака есть, у Элу есть, у Дайвера, причем все летают, как заправские пигалицы. Хотя, за исключением первого, он все-таки немножко болтается. Но ему и на земле неплохо. Десенакт, Фаролун и Ларгентум тоже летают; Аксонна с улыбкой вспомнила тот момент, когда увидела летящую после выписки на своих поистине огромных – и аж четырех! – крыльях Алаэнор. И ведь у всех крылья были неодинаковы. Дайверовы были узкие, как у стрижа, и даже в безветренную погоду перья слегка колыхались. Крылья Элу были орлиные, с рыжеватым маревом пламени, от касания к которым бумага загоралась. У Авака крылья были похожи на крылья аиста, всегда прираскрывавшиеся вблизи зелени. Крылья Десенакта были копией с крыльев журавля, и от них всегда веяло призрачным холодом...
Однажды и она полетит. Однажды.
========== Глава 25. Прыжок веры ==========
Открылась дверь со стороны водителя, слегка скрипнуло сидение, принимая вес пассажира, дверь закрылась. Тихое шуршание, любопытное «хм», и анфорка почувствовала, как ее укрывают вынутым прямо из воздуха пледом, теплым и пушистым, и не сдержала улыбки. Ларгентум повернулся обратно, включил фары и двигатель, отозвавшийся низким негромким гулом, и аэроглайдер слегка качнулся назад, знаменуя начало хода.
Убаюканная мерным гулом двигателя и покачиванием на поворотах, Аксонна быстро уснула. Через сон она ощутила, как ее, завернув в плед, подняли на руки и куда-то понесли, но следующее, что она осознала – то, что она лежит на диване, в «Призме», укрытая, но ей все равно холодно. Так и не починил Дайвер отопление. Надо будет ему голову за такое покусать. Зевнув, она подняла голову, потерла глаза, покосилась на светящийся в темноте циферблат часов на стене. Девять утра по Сурьессе. Неплохо. Но сколько же все-таки она проспала на самом деле?
Она поднялась и пошлепала, проигнорировав ботинки, по кораблю в поисках чего-нибудь теплого. Теплое нашлось – в зале. Теплый сидел на полу, скрестив ноги, и, поставив любимые свои благовония с сиренью, курившиеся тоненьким дымком, медитировал. По дороге к теплому на полу было расстелено что-то белое – не то какой-то нетающий снег, не то кусочки изрезанной бумаги.
Поразбросали тут, – зевая и ворча, пыталась Аксонна не наступить это самое белое нечто, расстилавшееся перед ней. Когда она почти подошла к дивану, белое нечто поползло куда-то к медитировавшему Ларгентуму. – Что за… куда? Стоять.
Отловив уползающее белое нечто, анфорка поднесла его к глазам, пытаясь рассмотреть расфокусированными со сна глазами поподробней.
Что? Перья?.. Откуда их тут столько, – бормотала она, прощупывая длинные маховые перья с ее предплечье длиной. – Вот это подушку ты распотрошил. Дайвер тебя убьет, ты знаешь это?
Знаю, и отдаю себя на его Справедливость.
Хрюкнув с шутки, Аксонна снова зевнула и села рядом, улыбаясь.
Да ладно, шучу я. Когда они появились? – бережно провела она пальцами по гладким, теплым перьям.
Уже здесь. Я сел медитировать, и... и вот они.
Анфорка подперла голову кулаком, наблюдая за длинным крылом, снова медленно раскрытым и положенным на пол. Как у полярной совы...
Мне кажется, фиолетовые тебе шли больше, – улыбнулась она. – Это твой цвет. Белый... ну нет, не совсем.
Я тоже так считаю. Привык я к тому, что они темные. И пух с одежды можно не счищать.
А, так это ты гардеробом подстроился?
А почему я, по-твоему, Аватар Мудрости?
Аксонна не сдержала смеха, закрыла лицо руками. После перенесенного напряжения только и оставалось, что смеяться – над чем угодно, лишь бы успокоить нервы, которые никогда не отличались крепостью, даже относительной. А вот коньяк Дайвера – отличался, да еще какой. И даже укреплял.
Кивнув себе, анфорка поднялась и потянулась немного.
Фень, я сейчас настойку одну принесу... лекарственную. Для нервов. Ты будешь ее со мной употреблять, или мне напиваться в одиночестве?
Эта настойка – не тот ли трофейный коньяк, который Дайвер бережет сам от себя, да так славно, что забыл, где он его бережет? – фыркнул Ларгентум.
Опять мысли читаешь, совух.
Виноват, не буду.
Ты не ответил.
Ох, – сложил колени вместе и поднялся сталкер. – Кем я буду, если привезу тебя вдрызг пьяной к Древнему?
Если ты собрался его мне бодяжить, то я тебя за такое стукну.
Бодя... что делать?
Бодяжить. Ну, разбавлять, смешивать там с водой, с чаем, с чем это делают.
Не буду, не волнуйся ты так, – кончиками пальцев загасил палочку благовоний Ларгентум и, сложив ее с подставочкой так, чтобы ничто ниоткуда не упало, выпрямился. – Мне даже интересно, как ты смогла отыскать то, что не смог найти сам Дайвер. И по сей день ищет.
Так, что я отыскала это самое то давным-давно и теперь успешно перепрятываю, – ухмыльнулась анфорка, отправляясь на кухню.
Обуйся, простудишься. И не значит ли это, что ты, по сути, украла у него коньяк? Сонья...
Расслабься, я ему еще лучше бутыль на Новый год купила, – проигнорировав заметку насчет обуви, полезла в шкафчик за бокалами Аксонна. – И да, ты так ни разу и не обмолвился насчет того, как поживают те кустики клубники, которые я тебе подарила тогда.
Ларгентум, севший за небольшой столик, не ответил, задумался, и анфорка, вынырнувшая из шкафа и с бокалами, и с бутылкой, напряженно замерла.
Так, только не говори мне сейчас, что ты забыл посмотреть, что в коробке, и все там засохло, и ты выкинул!
Что?.. – рассеянно посмотрел на ученицу сталкер. – Нет... нет, что ты. Твоя клубника у меня на подоконнике пока устроилась и прекрасно себя чувствует, цветет. Просто... я не припомню, чтобы говорил тебе про клубнику. Когда-либо. Кто тебе сказал, что она мне нравится?
Оставалось какое-то липкое ощущение недосказанности, но Аксонна все равно вынула из холодильника запасенные лимонные дольки в сахаре и села напротив наставника.
Дайвер однажды упомянул, – ответила она и, содрав упаковку с горлышка бутылки, зубами вытянула пробку. – Хах-фо в вавговове пвивфвофь.
Сонья, – неодобрительно взглянул на нее Ларгентум. – Штопор существует.
Лень искать, – отложила в сторону пробку Аксонна и с удовольствием потянула запах коньяка носом. – Ха! А Дайвер не соврал, и правда шоколадом пахнет.
Что-то такое и правда есть, – согласился сталкер. – И цвет тоже хороший. А зачем лимон?
Закусывать. Коньяк с лимоном, это же классика. Как виски с колой, как пиво с чипсами, как водка с селедкой... что ты так смотришь?
Думаю, что надо было как-то ограничивать твое общение с Дайвером.
А, так он ни при чем, – отставила бутылку, налив по три пальца коньяка в каждый из бокалов, Аксонна. – Я этим с шестнадцати лет балуюсь.
Хм.
Да, Фень, это только ты у нас милый и пушистый.
Да вот только накануне, кажется, не был.
Тогда предлагаю за то, чтобы больше не было такого, чтоб не был, выпить.
Изящная формулировка, – усмехнулся Ларгентум и, повторяя жест Аксонны, легонько звякнул краешком своего бокала об ее. – Это террианский обычай, да? А зачем это делается?
О, куча теорий, – аккуратно отпила коньяк анфорка и облизнулась довольно. – Основная – и моя любимая – гласит, что в Средневековье такой момент зародился. И это не аккуратненько так цокались, как мы с тобой, а кружками со всей силы друг об друга стукались, чтобы содержимое из одной кружки в другую перелилось.
Зачем?
Затем, что в те времена люди любили друг дружку травить. В напитки всякое подсыпали тоже частенько. И это был такой жест доверия, мол, я тебя ничем не отравил, и верю, что ты такое тоже не сделал, поэтому мы выпьем... усредненный напиток из твоей кружки и моей. Так что, если и траванулся кто, то и потенциального убийцу с собой забрал.
Как мрачно, – сдвинул брови сталкер.
Ты думаешь, я тебе тоже чего подсыпала?
Я не подумаю такое о тебе, не будь смешной. Если ты о том, что я не пью – так я просто мыслями в другом месте.
В каком же?
Везде сразу, – пожал плечами Ларгентум, катая коньяк в своем бокале, – и в то же время нигде. Остаточное от медитации, ты нисколько этому не вина.
Я мешаю тебе размышлять? – улыбнулась Аксонна.
Ты никогда не мешаешь мне размышлять. Напротив, мне... уютно рядом с тобой.
Даже когда я забалтываю тебя всякой ерундой?
Я бы не назвал это ерундой. Разговор – тоже способ познания, знаешь. Будь он о деле или же на свободную тему.
Например, о том, как в Средневековье Терры люди травили друг дружку! – развеселилась Аксонна.
Ларгентум отозвался тихим, низким смехом, все-таки решив отпить из бокала. Чуть поморщился, но улыбки с лица не прогнал.
Ты очаровательна.
Ну да, я же затем и в Азурексе, что в Академии чарам учиться...
Сталкер снова чуть улыбнулся, но отвел взгляд в сторону, потом вернул его в бокал, подумал и все же осушил его, хоть и сморщился на какое-то мгновение опять.
Это странно, знаешь, – сказал он, отставляя пустую емкость в сторону и сцепляя руки перед собой. – Будто бы есть мнимая мишень, в центр которой нужно попасть... но выстрелы приходятся все вокруг да около. И ты не в состоянии понять, ты не можешь или не хочешь наконец попасть?..
Аксонна положила голову на сложенные перед собой руки, смотря куда-то сквозь стол. Что-то подсказывало, что она скорее не хочет попадать в эту мишень, чем не может.
Есть такое выражение, – пробормотала она. – «Прятать слона в комнате».
Ну, вот мы его оба и пытаемся спрятать.
Анфорка зажмурилась, уткнулась лбом в ладони.
Мне показалось, все было достаточно... красноречиво. Поэтому я и... и не пыталась больше поднимать эту тему. Если ты об этом... если ты о том, тогдашнем вечере. Когда... когда тебе было плохо... а я пришла... наорала еще... и мы тогда...
Сонья.
Я не знаю, что было не так, понятно? Я не знаю. Сначала, казалось, все было в порядке... а потом... а потом ты резко отошел и... и я посчитала это как то, что ты передумал.
Сонья...
Я уже год Сонья.
Я ранил тебя этим?
Глаза обожгло, Аксонна старательно попыталась вжать их в глазницы. Ей решительно не хочется говорить об этом, но куда ей деваться? Под стол, что ли? Конечно, еще она может сказать об этом прямо. Но этот разговор все равно всплывет, рано или поздно. А проблемы, отложенные на завтра – все те же проблемы, еще и щедро сдобренные чувством вины за их нерешенность в прошлом. По сути – двойные проблемы.
Она удивилась, что глаза были сухие.
Да. Да, мне было больно.
Ларгентум усмехнулся невесело.
Если этот вопрос прозвучал глупо, то так оно и есть. Точнее, я понял это только сейчас, потому что и в самом деле не предполагал, что... что правда могу причинить тебе боль.
Не предполагал?
Нет. Вовсе. Ты все так же улыбалась, все так же была приветлива, не выказывала ни толики огорчения вчерашней ситуацией... и, признаться, я посчитал, что ты не восприняла произошедшее искренне.
Ч... что? – нахмурилась Аксонна.
Я подумал, что... то, что ты позволила мне... это было несерьезно. Флирт, как это называется?
Блять, Фенариус.
Да, об этом я тоже подумал. Точно так и подумал. Немного более раскрыто, конечно же, – сложил руки на груди, откинувшись назад, на спинку стула, сталкер. – Но нет, я не винил тебя ни в чем. Я винил себя. Винил, что не отличил желаемое от действительного. Как говорит Дайвер? На что настроился, от того и расстроился. И да, все пять стадий, как по книжке.
И торговаться пытался? – сощурилась Аксонна.
Больше, чем ты можешь себе представить. Ты сказала мне сама: идеала никому не достичь, мы все чувствуем по-разному, и это нормально – чувствовать себя хреново.
Ах, какие слова.
Я и многие другие знаю. В любом случае, у меня было время подумать, взвесить все "за", все "против" и определиться наконец с тем, что происходит в моей больной душе. Я... хех, я ведь и сказал тогда так, да? "Мне нужно подумать".
Еще ты извинился, – зажмурилась анфорка.
Еще я извинился. И прошу прощения еще раз, если все это неудобоваримо и сумбурно. Но это ровно так, как и есть, и разве... – глубоко вздохнул Ларгентум, запрокинув лицо в потолок. – Разве мы сами – не хаос воплощенный, который в главную очередь пытается разобраться сам с собой? Хех, вот те на. Пытаешься подбирать слова, пытаешься как-нибудь репетировать все это, а все как всегда.
Фень.
Я тебя слушаю.
А ведь мы все так же и не можем попасть в эту проклятую мишень.
И слон все еще уверен, что его никто не видит.
Чур я в этой многоуровневой метафоре не слон.
Сталкер снова рассмеялся – вымученно, но без горечи, искренне, прикрыв лицо рукой, и Аксонна тоже не сдержала смешка. Какой из нее ранжер, честное слово. В цирк надо было податься.
Скажи мне, Сонья, – наконец сказал Ларгентум, поднявшись со своего места, – скажи мне, если хочешь, в любой степени спутанно, но честно, как я был честен с тобой, одну вещь.
Я вся твоя, Фень, мне некуда бежать, – снова попыталась пошутить Аксонна.
Я определился с тем, чего хочу. Я знаю, чего я хочу. Сейчас в том числе. Чего хочешь ты?
Анфорка зафыркала. Виной ли этому алкоголь, общее расхлябанное и все еще нервное состояние, или же вот этот внезапный и почему-то стискивающий нутро в какой-то тесный узел разговор, но встать ей удалось плоховато. Да и ноги дрожали, кровь то бросалась в лицо, то схлынывала. "А если мне и правда сейчас опять сбежать", нервно захихикала она про себя, подойдя к Ларгентуму. Тот смотрел на нее мягко, но в то же время решительно, твердо желая услышать ответ на свой вопрос.
Знать хочешь, чего я хочу, а? – усмехнулась Аксонна. – Я хочу найти где-нибудь какую-нибудь стремянку, потому что мне очень надо сейчас как-то дотянуться до тебя, шпалы такой проклятой, и поцеловать, чтоб ты заткнулся, наконец.
Ларгентум расхохотался вместе с ней, обнимая ладонями ее лицо, и склонился к анфорке, прижимаясь лбом к ее лбу и зажмуриваясь. Аксонна зажмурилась тоже, наконец ощущая свое полное право вцепиться в эту сталкерскую гриву пальцами. Звезды, какой же он горячий. Нервничаем, вот как? Неожиданно, но не неприятно.
Стремянка нам не понадобится, – ответил все-таки Ларгентум и, легко подхватив Аксонну на руки, несдержанно и абсолютно открыто, жарко впился в ее рот своим.
Вот те на, и в самом деле, только и успела подумать анфорка, прижимая наставника к себе. Вот те на, какие они оба невыносимо тупые. Вот те на, как же сладко и жарко от этого коньяка на их губах...
Принимаю поступающее сообщение, – прозвучал приветливый голос ВИ «Призмы».
Эй, привет! Эл Джи, Аксюш! – тут же зазвенел за ним следом голос Дайвера. – У меня тут такие новости, вы просто закачаетесь! Я знаю, что вы тут, я заколебался на линии болтаться!
Все-таки пришлось оторваться. Насилу, почти болезненно, пылая уже теперь и праведным гневом.
Этот труп я тебе разрешаю, – все же выдохнула Аксонна.
