Текст книги "Девятый Вал: Эпизод 1 (СИ)"
Автор книги: Kami_Elle_The_Archian
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)
Атакор, приведший их сюда, улегся чуть поодаль, вытянув перед собой лапы. Алаэнор же, вынув из одного из многочисленных отделений скафандра сложенную в несколько раз замшу, бережно отерла от воды выемки на пьедестале и вытащила из других отделений несколько предметов.
Уберите Дираэля, – обернулся к ранжерам Фаролун.
«Уберите»?! – возмутился Тертаррил. – Я вам не ваза, чтоб меня убирать куда-то там на полку!
А куда тогда тебя девать? Или ты всерьез полагаешь, что мы тебе дадим все слушать?
Я надеюсь.
Нет, иди на хрен.
Я могу за ним последить, – сказала Аксонна. – Скажем, я, Эйрисс, и Дайвер… в общем, народ, который к Аватарам не относится. Отведем в лес и изобьем.
Уж кто кого, моя мила...
Звонкое «бам», и Дирька беззвучно грохнулся на траву. Элу, убирая дробовик за спину, буркнул: «И с этим я обнимался».
В любом случае, пасти его надо, – вздохнул Дайвер. – И троих как раз будет хвата…
Боюсь, не выйдет так, как вы хотите, – негромко перебила Алаэнор. – Не притворяйтесь дураками и судьбу свою примите.
Что? – нахмурилась Аксонна.
Этерианка вздохнула.
В Святилище нас пустят те ключи, – обвела она одной из рук пьедестал с выемками, – они Аспектами зовутся тоже. Им представители нужны, как ни кричи, и без них мы внутрь пройти не сможем.
А можно на общегалактическом?
Незанятым Аспектам нужны «прообразы», – изобразил пальцами кавычки Ларгентум, – потенциальные Аватары, которые смогут… сказать так, примерить на себя личины настоящих Аватаров. Это необходимо, чтобы попасть в Святилище.
А сколько незанятых?
Давайте-ка перекличку устроим, в самом деле, – крякнул, поднимаясь с травки, Десенакт и взял из рук Алаэнор случайный Аспект. – Так-с. Вера. Фарыч, держи. Дальше… Созидание. Аллочка, забирай. Свобода. Авак, это твое. Мудрость твоя, Эл Джи. Элу, забирай Отвагу. Надежда, это мое… Альтруизм… э-э-э, – вопросительно посмотрел он на Элексиса, не берущего серебристую пятиугольную призму. – Эл?
Пап? – спросила Аксонна.
Он меня не примет, – покачал головой ревенант. – Не после всего того, что я сделал.
Но вы когда-то были Аватаром Альтруизма, – сказал Ларгентум, все же вкладывая Аспект в руки Элексиса. – А это всегда оставляет в душе неизгладимую метку. Кем бы вы ни были после того, как вас подняли из могилы... м-м-м, некоторые личности, все же эта метка осталась. Значит, в вас априори все это время оставалась какая-то частица добра. И эта частица нам сейчас нужна.
Ревенант долго и вдумчиво смотрел в туманно-серебристую дымку Аспекта и, наконец, кивнул.
Будь по-вашему. Но после Парада пусть Аспект останется у вас в Азурексе. Я не хочу его лишний раз видеть.
Эм, ну ладно, – почесал над бровью Десенакт. – Короче, остаются два Аспекта. Справедливость, – показал он серебристо-голубую треугольную призму, – и наша Альфа и Омега, Любовь, – поднял он в другой руке восьмиугольную красную призму. Ну, думаю, возражений особо не будет, если я доверю Справедливость тебе, Дайвер, – вручил Буран марону выбранный Аспект. – Ты у нас вообще из расы, которая половину своей истории только и делала, что ковыряла законы, чтобы добиться их максимальной эффективности и… ну, справедливости.
А ишшо я по образованию юрист, – улыбнулся Дайвер, разглядывая данное ему сокровище.
А ишшо ты по образованию юрист, – подтвердил Десенакт. – Двух воробушков одной дробинкой. Только не вздумай в ломбард сдать, ты таки у нас еще и еврей. Человек и пароход, так сказать. А вот Любовь… – протянул полудемон задумчиво. – Ну, претендент на наш костяк, ядро всего и вся таки ты, Аксонна.
Я? – нахмурилась анфорка. – С каких это пор?
С таких, что больше у нас никого с «передозами»-то и нет. Ну, Дайвера не считая, но он свой Аспект уже получил, а два яблока сразу кушать морда треснет. Так что на-ка. А тебе, малыш, – повернулся Десенакт к затихшему Эйриссу, – будет поручено самое ответственное задание…
Аксонна взяла в руки Аспект, с любопытством и восхищением разглядывая его. Грани Аспекта Любви блистали всеми оттенками красного: от бордового до цвета артериальной крови, а ладони при прикосновении к Аспекту почувствовали тепло. Чем черт не шутит, подумала анфорка и тихонько подкралась к задумавшемуся о чем-то своем на травке Ларгентуму.
Феняй?
Сталкер аж вздрогнул.
Мать-Богиня, не делай так больше. Что ты хотела?
А что дальше?
А дальше ждем заката. Еще примерно полчаса до него.
А-а, – потерла за ухом Аксонна и, не придумав ничего лучше, села рядом. – Окей. Так что ж… выходит, с Дираэлем тут останется только Эйрисс?
Выходит, так. Больше некому.
А он справится?
Ты сама знаешь, что Эйрисс был одним из Сапфировых Звезд. А они хоть и больные на голову, но физически очень и очень развиты. Особенно мароны. Так что если Дираэль вздумает удрать, уверен, Эйрисс всыплет ему по первое число.
А откуда ты знаешь, что Эйрисс из Сапфировых Звезд?
Он сам рассказал, когда мы сюда шли. И извинился за… инцидент с моей семьей.
Но он же ни при чем! Вроде как...
Он и был ни при чем. А те, кто был, извиниться нужным не посчитали. Да если бы и посчитали, их пришлось бы поднимать их могил. Не то чтобы мне было дело до извинений каких бы то ни было… а, проехали.
Снова небольшая пауза.
Фень.
Я все еще тебя слушаю.
Знаешь, я тут подумала… – Аксонна закусила губу, потирая запястье, где заедало сочленение Дираэлевой перчатки. – В общем, я хочу извиниться.
Не понимаю, о чем ты.
По поводу моей вот этой отлучки… то, что я вот улетела с Дайвером, Крисом и Аваком черт знает куда, а тебя не предупредила. Тебе и так непросто со всем этим бардаком, ты черт знает куда на три месяца свалил, а тут еще и я глупая. Прости меня, пожалуйста.
Ларгентум покачал головой.
Ты действительно глупая. Ты думаешь, я до сих пор злюсь на тебя за это? И потом, я не должен был на тебя кричать. Так что… мы квиты.
Да уж, – потерла нос Аксонна.
Мне неловко разговор ваш прерывать, – произнесла Алаэнор, высматривавшая что-то в небе, – но пора Парад Серпа нам принимать.
В дневном небе ясно сверкала серпообразная цепь из звезд.
========== Глава 23. Парад Серпа ==========
Ровно в пятнадцать часов одну минуту начался Парад. Выемки пьедестала засветились, образуя фигуры нижних плоскостей Аспектов, и Аватары и кандидаты в них аккуратно вставили в выемки ограненные кристаллы. Едва последний Аспект – Альтруизма, так как Элексис старался слиться с местным пейзажем и надеялся, что про него забудут, – встал на свое место, пьедестал ушел под землю, как и площадка вокруг него, а вместо них появилась старая, местами обколотая, местами потрескавшаяся, местами в различного цвета пятнах крови каменная лестница, ведущая куда-то в темноту.
Послав вперед иллюминат, Алаэнор спокойно пошла вниз, за ней двинулись Авак, Фаролун, Десенакт и Элексис, рукой поманивший остальных.
Я буду здесь, – сказал Эйрисс, присевший на травку у оглушенного Дираэля. – Идите.
А зверюшка? – покосился на атакора, затеявшего умывание, Элу.
А о зверюшке не беспокойся, – ответил Десенакт. – Иди давай. И вы тоже, не задерживайтесь.
Эйрисс бодро помахал народу вслед, и Аксонна, стиснув губы, пошла за братом.
Свой иллюминат получился только с третьей попытки, но не маленький шарик света, равномерно освещающий окружение, но огромный, с баскетбольный мяч, больно резанувший по глазам. Нервно взрыкнув, Аксонна хлопком ладоней уничтожила его и только с шестой пробы создала приемлемый иллюминат. Вокруг было сыро, каменные стены поросли мшистой и ползучей флорой, где-то их пробили мощные корневые системы деревьев, что росли вокруг, и Авак, шедший за Алаэнор, аккуратно убирал их вдоль стен и потолка, чтобы никто на них не наступал и не натыкался.
Лестница вывела к огромному круглому залу, разделенному на девять неравных секторов, в центре зала стоял тот самый пьедестал с Аспектами. В каждом секторе у стены стояли неизвестно кем и когда высеченные – высеченные ли? – статуи. Где-то их было шесть, где-то семь, где-то пять, четыре. Меньше всего статуй было в секторе сразу напротив лестницы – всего три, больше всего – в секторе, где встал Фаролун – восемь. Аватары прошлых миров, поняла Аксонна, завороженно оглядывая статуи. Представители совершенно разных, кажущихся и уродливыми, и симпатичными рас, и похожих на людей, и нет – кто-то в броне, с оружием, кто-то без них, но все одинаково смотрящие вверх, в пустоту, все с детально вырезанными крыльями. В одном из секторов находилась смутно знакомая фигура аж с двумя парами крыльев – и кожистыми, перепончатыми, и с перьевыми. Где она ее уже...
Одна из статуй зацепила взгляд анфорки, и она пригляделась к ней. Очевидно, человек. С огромной алебардой в одной руке и дробовиком в другой, со взметнувшимся хвостом на затылке…
Элу, это же ты! – пораженно обернулась Аксонна к брату и заоглядывалась. – А там вон Авак! Даже со Златоцветом! А там – Фаролун! И Десенакт! И ты тоже есть, пап! И Алаэнор… – охала анфорка, разглядывая статую этерианки рядом с той четырехкрылой – в простом платье, но с ее фламбергом Альфаджири, который, по слухам, ей выковали Древние. – Даже ты, Фень! Только странный какой-то… – склонила Аксонна голову набок, оглядывая статую, в которой ясно угадывались черты Ларгентума, но все равно было что-то не так. То ли неожиданно грубый резчик попался, то ли свет иллюминатов не так лежал.
Ксюш, нам не на статуи любоваться стоит, – потянул ее за руку Дайвер.
А почему вон там лишь трое Аватаров?
Потом спросишь.
Алаэнор постучала по пьедесталу, и из земли выдвинулось широкое каменное кольцо, соединяясь с ложем Аспектов наподобие стола, а под ноги испуганно отпрыгнувшей Аксонны сунулось каменное же кресло – одно из девяти, придвинутых к «столу». Иллюминаты подросли, прибавили свету и откочевали немного повыше, чтобы освещать весь зал.
Ах, – выдохнула севшая на свое место этерианка неожиданно не привычным мужским басом, а вполне себе свойственным женщине контральто, и, зажав пазы шлема, сняла оный с головы. – Теперь можно и поговорить, – поставила она шлем на стол и обвела окружающих взглядом своих четырех пронзительно-голубых глаз. – На свои места, пожалуйста.
Элу и Авак недоуменно переглянулись, разглядев в Скульпторе женщину, обернулись на статую и вопросительно уставились на Ларгентума под хихиканье Дайвера. Севший в свое кресло сталкер молча развел руками. Все еще косясь на переставшую говорить стихами Алаэнор, ранжеры последними заняли свои места, обозначенные вырезанными знаками в виде соответствующих им Аспектов.
Итак, господа, второй в этом мире Парад Серпа я, как старший Аватар, объявляю открытым, – произнесла Алаэнор. – Думаю, перекличку устраивать бесполезно, ибо здесь и так все. Тогда обсудим вопросы, которые и следует обсуждать на подобных мероприятиях. Их немного, но они все важны. Первый вопрос: нахождение истинного Аватара Любви и Аватара Справедливости. Второй: планировка и согласование наших действий по отношению к Тертаррилам. И третий: установление четкой иерархии в нашем... союзе. С чего мы начнем?
Я думала, иерархии среди Аватаров нет, – пробормотала Аксонна. – Разве вы не равны приблизительно по силам друг другу?
Не все мы равны по силам, – покачал головой снявший «намордник» с лица и капюшон с головы Фаролун. – Потенциал магический так или иначе различается, как и… положение Аспектов.
Не понял? – нахмурился Элу.
Здесь играет роль духовное положение, – пояснил Десенакт, потянувшись, точно кот. – Тут даже на пьедестале это отражено. Вот, смотрите. В середине присутствуют Мудрость, Справедливость и Любовь. Это – основа, если угодно. Начальные Аспекты. К ним относятся Аспекты-спутники. У Любви это – Отвага и Альтруизм, у Мудрости – Созидание и Вера, у Справедливости – Свобода и Надежда.
Хе, а я столько слышал про троицу «Вера, Надежда и Любовь», – усмехнулся Дайвер. – Даже имел счастье быть знакомым с троицей террианских девчонок с такими именами…
Достаточно красноречивые взгляды остальных дали Торнадо понять, что его любовные похождения никому здесь не интересны.
Так вот, – продолжил Десенакт, – Аспекты-спутники не могут раскрыть свою силу в полной мере, если нет – не появился, погиб, в тяжелом состоянии, просто не рядом – их Аспекта начального. А если нет именно Любви, то и Мудрость со Справедливостью хиреть будут.
Это не совсем так, – покачал головой Элексис. – Не хиреть, а не иметь достаточно силы, чтобы спутники имели какую-нибудь самостоятельность, не говоря о самостоятельности самих Мудрости и Справедливости. Другими словами, Любовь, как Фундаментал, является катализатором для самого существования остальных Светлых Аспектов и Аватаров, следственно.
Это как? – полюбопытствовала Аксонна.
Без Любви эти Аспекты попросту не существовали бы, – пожал плечами Элексис. – И Светлые Аватары без Аватара Любви таковыми себя считать попросту не имеют права.
Почему? – удивился Элу.
Потому что Светлые Аспекты таковыми без самой Любви не будут. Скажем, Отвага будет Безрассудством, Свобода – Анархией, Вера – Фанатизмом. Даже Мудрость исказится и станет Надменностью, а Справедливость – Жестокостью. И так далее, и тому подобное. Так что сейчас мы и не Аватары вовсе, и не были ими никогда, так как в нашем мире Аватар Любви так и не появился. Мы – лишь жалкая пародия, тень тех великих воинов, сражавшихся в Первом мире, Втором и в Пятом, – кивком головы указал на три статуи позади Аксонны Элексис.
Первом, Втором и Пятом? Поче... стоп. Ты имеешь в виду, что… – прошептала анфорка.
Да! Третий, Четвертый и Шестой миры так и не сумели обрести своего Аватара Любви! И те Аватары просто погибли вместе со своими мирами, не сумев дать Тертаррилам тех времен достойного отпора!
Но разве не погибли со своими мирами и Аватары с Первого, Второго и Пятого миров? – возразил Авак.
Да, погибли. Да вот тогда, когда погиб их Аватар Любви. Бытует мнение, что, помимо функции своей Фундаментальной, Аспект Любви дает своему носителю и неоспоримое право стоять во главе Аватаров. Не претендую на истину, может быть, когда-то это было правильно, но ведь это зависит и от самого Аватара, не так ли? Если ему не доверяют, если он сам никогда не мог быть лидером, что выиграют Светлые и их мир от этого? Именно что ничего. И если обнаружится другой Аватар Любви – скажем, не Аксонна, (дорогая моя, ни в коем случае не обижаю, просто высказываю возможное развитие событий) и «передозы» ее являются лишь аномалией – неужели вы поставите его во главе безоговорочно?
Мне понятна твоя точка зрения, – приподняла одну из верхних рук Алаэнор, – и я совершенно с тобой согласна. Поэтому я и подняла эту тему. Слепая уверенность и в самом деле нередко приводит к плачевным результатам, поэтому нам нужно подойти к этому вопросу со всей серьезностью. Мнение каждого учитывается одинаково. И, если все же были сторонники, я скажу сразу: я на роль лидера не претендую.
Но почему? – поднял голову Фаролун. – Ты, в отличие от меня, от Десенакта, всегда находишься в Азурексе, ты обо всем всегда осведомлена.
Я не могу вас возглавлять, – снова покачала головой этерианка. – Я предвзята, и вы все это знаете.
Аксонна открыла было рот и тут же закрыла, поняв, о чем говорит Алаэнор.
Ну, как разумно подметил Фара, – крякнул, усаживаясь удобней, Десенакт, – и он, и я имеем свои обязанности вне нашей уютненькой команды и не находимся в курсе многих вещей, что критически необходимо. Так что я тоже претендовать не буду. Думаю, Фара тоже.
Эльдар кивнул, вздохнув.
Я с Эльдариатом-то едва управляюсь. Благо дети и Аллери помогают. Представляю, какую головомойку она мне устроит, когда я вернусь…
У нас на кону судьба целого мира, а ты боишься свою жену? – подняла бровь Аксонна.
Ты не знаешь Аллери, – усмехнулся эльдар. – Я умру, на куски меня разнесет – ее это не остановит. Разыщет, выкопает, соберет заново, воскресит и начнет орать, что я забыл про день рождения ее матери. Потом убьет, снова воскресит и снова убьет. Процесс может повторяться бесконечно.
Про меня даже думать не надо, – покосился куда-то в угол Элексис. – Я не могу, не хочу и вообще не достоин этого.
Итого: выходят Алаэнор, Фаролун, я, Элексис, – загнул пальцы Десенакт, не замечая тоскливого взгляда эльдарского правителя на руки полудемона, – Дайвера никто в трезвом уме над всеми нами не поставит…
Эй! – обиженно вскинулся со своего места Дайвер.
Нет, – покачал головой Элу. – Прости, Дайв. Просто «нет».
Марон, бурча, сполз куда-то под стол.
Аксонну можно тоже исключить, – загнул еще один палец фон Морт. – Еще раз извини, девочка. Мы ведь даже не знаем, Аватар ли ты.
Я понимаю, – улыбнулась анфорка. – Я даже не знаю, вылезу ли из этой шкуры…
Вылезешь. В общем, минус шесть пешеходов. Остаются Элу, Авак и Эл Джи.
А можно меня тоже исключить? – приподнял руку Авак.
Это почему?
Я ушел в ранжеры как раз для того, чтобы ничем не руководить. На Лами’иде, когда Дираэль осадил город, я вообще был, как накору седьмая лапа. Хреновый я, как говорит Владимир, руководитель.
Ладно, черт с тобой, не хочешь так не хочешь. Остаются Элу и Эл Джи. Да-да, не смотрите на меня так. Особенно ты, Фенариус. Что, голосуем?
У меня опыта командования нет, – пожал плечами Элу. – На что вы вообще...
Вы задрали! – возмутился Десенакт. – Первый не хочет, второй не будет, у третьего декретный отпуск! С меня хватит! Предлагаю голосование! Честное и недвусмысленное!
Да какое голосование, кого мы обманываем… Слушай, – глянул на трущего висок Ларгентума Элу, – ты у нас Мудрость, Эл Джи. Не я. Я могу хребет сломать, могу продырявить с «Мефистофеля» хоть черта лесного. А нам мозговая деятельность нужна. И ею у нас ты в полной мере владеешь. И накостылять тоже сможешь. Так что давай, бери командование, – подмигнул Армагеддон.
Ларгентум обвел хмурым взглядом остальных и вздохнул, утыкая лицо в ладони.
Я об этом пожалею. Ладно. Будь по-вашему.
Выше нос, Феняй! – улыбнулась Аксонна. – Все хорошо будет.
Твой оптимизм неубиваем.
Значит, решено, – качнула головой Алаэнор. – Переходим к следующему вопросу: что будем делать с Тертаррилами?
И народ снова дружно посмотрел на Ларгентума.
Ну разумеется, – вздохнул сталкер. – Ладно, раз уж так вышло… Десенакт, наш с тобой старый знакомый еще функционирует?
Фон Морт медленно поднял брови.
О. Люцифер. Мы говорим об одном и том же знакомом?
Ты понимаешь, о ком я.
Десенакт ощутимо занервничал.
Ты уверен? Неужели стоит обратиться к Рэйчелу? Вроде все не так уж и плачевно…
Нам нужно знать все о них, Десенакт. Чтобы таких вот ситуаций, как на Лами’иде, как на Онуа, как здесь, на Улагисе не возникло. А если возникло, то было своевременно… решено. Я помню ваше предложение, Элексис, – кивнул Ларгентум внимательно смотрящему на него ревенанту, – но, боюсь, что, если вы и вправду вернетесь, Дираэль вполне способен вернуть вас под свой контроль. Связь нежити и поднявшего ее некроманта, – повторил сталкер слова самого Элексиса. – А прервать эту связь... скажем так, все очень с этим сложно.
Северное Сияние помолчал.
Вы правы, Фенариус. И все же, в Азурексе я оставаться не могу. Не со всем, что я сделал ранжерам, хоть и не по своей воле, не в такой форме.
А если ты поселишься не в Азурексе, но где-то рядом? – предложила Аксонна. – Если нам понадобится твоя помощь или наоборот, мы будем рядом. И мы с Элу сможем тебя навещать! Правда, Элу?
Абсолютная.
Девочка дело говорит, – кивнул Фаролун. – В Эмеральдаре много укромных мест.
Ну… хорошо. Можно будет... у Лии, там... так когда-то мы с Ариссой выстроили небольшой дом. Дачу, если угодно. Не знаю, как он там сейчас – как-никак, столько лет прошло – но я возьмусь за его восстановление. Хотя, дом – лишь фикция. Я уже мертв, мне ничего такого не нужно. Но вашего удобства ради – почему бы и нет. Оружия натаскаю, раздобуду технику для связи… да, это можно устроить.
Вот и замечательно, – кивнул Ларгентум. – Поэтому, как бы неприятно ни было обращаться к Рэйчелу… альтернативы у нас нет.
Думаю, не я один такой тупой, но кто такой Рэйчел? – спросил Элу.
Рэйчел Нокс – марон, некогда бывший ранжер с позывным Вихрь, – ответил Ларгентум. – Был у нас в Братстве паладином... а потом как-то попался Дираэлю. И, не желая умирать, сдал сначала ваш отряд, Элексис, и вас, и мой отряд со мной. Когда все были убиты… и я, в том числе – по крайней мере, тогда на Лами’иде Дираэль действительно удивился, увидев меня живым – Дираэль убил и Рэйчела, но воплотил его желание... он наделил его бессмертием. Извращенным, но бессмертием. Он поднял его в одной из форм высшей нежити – в форме Жнеца.
Алаэнор и Фаролун скривились. Аксонна и Авак, не понявшие отвращения, вопросительно посмотрели на Ларгентума, ожидая объяснения.
Жнец, как я уже и сказал, является одной из форм высшей нежити, – пояснил сталкер. – Всего форм три – ревенант, как Элексис, Жнец, как Рэйчел, и единственный в своем роде Рыцарь Смерти, одна крайне неприятная личность, с которой также знаком Десенакт.
Иди-ка ты на хер, Эл Джи, еще и к Сиадевастарону я не пойду! – вспыхнул Десенакт. – Он меня просто сожрет, и ему глубоко всрать, Аватар я или кто! Он до сих пор думает, что это я уволок его алебарду!
К Сиадевастарону я тебя не шлю, успокойся. Так вот, возвращаясь к Рэйчелу… Жнец – это форма нежити, в которой, как и в любой высшей форме, главную роль занимает выдернутая с того света душа планетянина. Но если ревенанту нужен Фиал для его существования в нашем мире, а Рыцаря Смерти я вообще не знаю, как создать, но думаю, что там нужна какая-то личная вещь, то Жнец возвращается в свое собственное тело. Причем интересен тот факт, что Жнецы способны действительно жить дальше – у них осуществляется обмен веществ, есть циркуляция крови, биение сердца, они даже детей способны иметь. Воплощение в виде Жнеца, однако, нарушает целостность его души – отнимает осколок ее, оставляет в ней незаполняемую дыру. И жизненная сила Жнеца постоянно утекает через эту дыру, заставляя его испытывать вечную, невыносимую пустоту. Эта пустоту Жнец пытается заполнить душами тех, кого он убивает, пытается как-то залатать эту дыру в себе, но это помогает лишь на время. Причем, кроме близких родственников или супруга, никто не может прикоснуться к телу Жнеца – они мгновенно зарабатывают сильный ожог. Темный Лед, абсолютный холод смерти. Потому наш Рэйчел всегда плотно замотан в ткань – плащ, перчатки, широкими лентами закутывает головохвосты, на лице маска. Он очень боится смерти, поэтому вынужден убивать и поэтому официально находится в международном розыске. И на хорошем счету у Дираэля, потому что Рэйчел хоть убивает и нечасто, но по нескольку планетян, про запас. А Дирьку нашего массовая резня всегда умиляла.
А почему воплощение в Жнеца наносит такой урон душе?? – полюбопытствовал Авак.
Потому что Рэйчел – предатель. И Жнецы получаются только из предателей. Предательство, высший из грехов, непоправимо калечит душу само по себе, как будто бы оставляет ее надтреснутой, а уж воплощение... в итоге, Жнец либо предает саму жизнь и дальше, либо проходит через полное опустошение души. Таким образом... искупляет. Есть и другие способы, конечно.
И вы хотите предложить ему шпионить за Дираэлем как другой вариант искупления? – хмыкнула Аксонна. – А если не согласится?
А куда он, сучка, денется, – неприятно усмехнулся Десенакт. – Сиадевастарону сдам. На зубочистки.
Сиадевастарон-то этот кто еще? Язык в трех местах поломаешь, пока выговоришь.
Рыцарь Смерти, как уже говорили, – пожал плечами Ларгентум. – Единственный в своем роде. Некогда могущественный маг-воин, претендовавший на один из Темных Аспектов – Тирании. Работал в трио с Ладиалом, всем известным изоморфом-Тертаррилом, и Сониквантом. Сониквант тогда был только под подозрением в соучастии, но сейчас ясно, что хоть тогда он и не был Тертаррилом, он являлся их техническим экспертом. Как является и сейчас, будучи и Темным Аватаром. Не суть. Что-то между Ладиалом и Сиадевастароном произошло, и последний сдал назад. Не знаю, почему он опомнился, почему решился предать их с Ладиалом планы и идеи, никто не знает.
Он явился ко мне и Сэву заполночь, – произнесла Алаэнор, смотря сосредоточенно в сложенные перед собой руки. – Я помню это, как будто это случилось только что. Дождливая осенняя ночь... мы с Сэвом обсуждали приглашение в Коллегию Азенары, когда окно в кабинете Сэва разбилось, и чистый мрак вполз с улицы на ковер... поливая его собственной кровью и дождевой водой. Это был Сиадевастарон. Он был ранен, сильно ранен. Мы с Сэвом было вскочили, но он уже умирал и был для нас неопасен. Я подошла к нему и осмотрела раны, хотела позвать врача, но он замотал головой и сказал, что уже бесполезно. Сказал, что Ладиал готовится «продолжать свои маски-шоу», – пальцами изобразила кавычки этерианка, – и шлепнул мне в руку карту памяти. Как выяснилось позже, на карте были координаты первого Фандаккрила – их с Ладиалом оплота, их базы. Я представила эти данные на собрании Коллегии и… ох, какая же я была дура. Файксар тогда совсем молодым был, горячим на голову, к тому же, потерял по вине Ладиала своего брата, Лейннера, он взял эти координаты и с отрядом пошел добивать Ладиала. Вы это знаете. А когда у меня на руках лежал умирающий Сиадевастарон… в его нынешнем состоянии моя вина. Я подумала, что для него не могло все закончиться вот так. Я очень хорошо его знала еще до Лиги, до Братства, и не могла позволить ему погибнуть. Поэтому я совершила соответствующий ритуал и воскресила его. Он... он не был похож ни на что уже существующее. Когда Сиадевастарон пришел в себя и узнал, что я сделала… он разозлился, и я изгнала его в Преисподнюю... а этом и обрезала нашу связь. Может, это и к лучшему? – неуверенно посмотрела Алаэнор на Десенакта. – Он отлично гоняет ваших чертей.
И меня тоже гоняет!
В любом случае, Сиадевастарон… союзник крайне спорный. Он вряд ли благодарен мне за якобы спасение, но он достаточно силен, чтобы контролировать добрую половину Преисподней и неимоверно злить Люцифера. И если мы все же сумеем найти с ним общий язык…
Десенакт негромко завыл.
Впрочем, кого я обманываю, – вздохнула Алаэнор. – Он Лигу-то нынешнюю пинком вышвырнул, когда они пришли его спрашивать, какие шансы у нас? Ладно, забудем. Что же, с Рэйчелом-то мы сможем договориться?
Договоримся, – буркнул фон Морт. – Я знаю, где он прячется. И он платит мне за мое молчание, ходя в моем имении в костюме служанки.
Дайвер не сдержал смешка.
Я давно догадывался, что ты у нас по этому делу, – заулыбался он, под столом давая Элу «пять».
Ой, идите на хрен.
Я пойду подышу, – поднялась Алаэнор.
Что-то не так, мама? – насторожился Ларгентум. Народ вопросительно посмотрел на этерианку.
Мне просто немного душно, – попыталась улыбнуться Алаэнор, возвращая шлем на голову. – Я подышу и вернусь. Заодно проверю Эйрисса и Дираэля. Продолжайте, я ненадолго.
А каково вообще там – в Аду? – полюбопытствовала Аксонна, проводив взглядом этерианку.
Очень душевно, на самом деле, – почесал за рогом Десенакт. – Человечьи религии выдумали, будто у нас – жара под сто градусов, кипящие котлы, один мужик по фамилии Алигьери неплохо на эту тему народ Ренессанса подколол. На самом деле, Преисподняя – всего лишь одно из подизмерений этого мира. Исправительная колония, если угодно. Для кого-то условия полегче, для кого-то посложней. Есть народ, который попросту отрабатывает свой… хм, срок, просто бродя под дождем, а есть такие личности, которые вынуждены до реинкарнации либо в лаве рассекать брассом, либо снеговиков лепить в семидесятиградусный мороз. Мой отец одно время был одним из надзирателей за такими товарищами. Потом сменил квалификацию. Не суть. В общем, у нас вполне себе можно жить. Только не тем, кто живет тут. Впрочем, я – полукровка, а значит, у меня безвизовый режим между обоими мирами. С другой стороны, если я умру – по-настоящему, а не домой отправлюсь – в Элизиум меня не пустят. Я Габриэлю до сих пор три тысячи должен.
Поэтому не играй с архангелами на деньги, – фыркнул Фаролун, – если не умеешь играть.
Заткнись.
Да, я не забыл, что ты тоже мне пять тысяч торчишь. Игроман аймов. И не смей сейчас сказать, что "Эвери" – имба и не контрится!
Но «Рефракция»… и чистый урон по осаде… и вообще, это ты у меня карты нужные утянул!
Это ты балбес.
Как насчет реванша, ушастый? Выиграю я – век будешь носить розовые серьги!
Идет!
Я вас обоих на "Гигароне" раскатаю! – включился в спор Дайвер.
Не сейчас, – внятно рыкнул Ларгентум, и Десенакт с Фаролуном с долей удивления во взгляде покосились на сталкера, все еще воюющего с мигренью. – Как деды базарные, честное слово. У нас более насущные проблемы на носу, а вы карточные долги обсуждаете?
Как бабки базарные, – поправила Аксонна. – И не сам ли ты на "Вариале" при мне соло пятерым колоды разорвал, задрот?
Фаролун и Десенакт уставились на Ларгентума уже с ужасом.
«Вариала» неиграбельна уже десять лет, ты издеваешься?! – ахнул за них Дайвер.
Все играбельно с должной сборкой, и если ты не умеешь собирать карту, то это не ее вина, а твоя.
Через что ты ее собрал? – спросил Десенакт.
Через "Пожирание" и усиление чистого урона по области в процентах.
Но "Вариала" – хилер! Какой от нее урон, ты с ума съехал?
"Темное Отражение" же.
Откуда ты его достал?! "Отражение" стоит больше пяти Азурексов!
Аксонна, беззвучно хихикая, подняла руку.
Я подарила.
?!
Еще когда я при "Аспидах" была, мне когда-то "очень повезло" выиграть в беспроигрышную лотерею. Ну и выиграла эту карту. Колоды я, однако, не собираю, и просто хранила ее при себе, на удачу. Узнала случайно, что Фенька собирает, ну и подарила на день рождения.
Не подарила, а обменяла на выходной, – усмехнулся Ларгентум.
Да здравствует четырнадцатое декабря!
Дайвер, Фаролун и Десенакт продолжили возмущенно перешептываться. Элу и Элексис же молча смотрели на этот дурдом, Авак вообще достал откуда-то газету про дачное хозяйство и читал статью про инноваторский спрей против жуков, которые повадились грызть его любимые суккуленты. Вскоре Дайвер выбыл из разговора, и наступила тишина, нарушаемая лишь редким шелестом страниц «Дачи и Хозяйств» у Авака. Впрочем, Фаролун как бы невзначай таки бросил в сторону Десенакта:
Все равно ты балбес.
Наверху послышалась возня, крики, рык, и громкий, хоть и глухой выстрел. Стреляли наверху, у самого пьедестала Серпа. Там, где оставались атакор-проводник, Эйрисс и оглушенный Дираэль и куда вышла подышать Алаэнор.
Как самый шустрый, Дайвер выскочил наверх первый и взвизгнул от ужаса: на поляне лежали трупы маронских стражей, некогда посланных Нарессом на разведку, атакор был мертв, Дираэля нигде не было видно, Алаэнор лежала на траве ничком, а Эйрисс, привалившись спиной к одной из колонн, с шипением зажимал кровавую рану на боку. Выскочили и остальные. Ларгентум кинулся к матери, переворачивая ее на спину и отчаянно зовя ее: грудные пластины скафандра этерианки были пробиты, как пенопласт, и в траву капала синяя кровь; Дайвер и Фаролун сели рядом с Эйриссом, пытаясь оказать какую-то первую помощь. Элу осматривал стражей – у тех оказались перерезаны глотки, и от них здорово разило мертвечиной. Элексис, коротко матернувшись, после вывода Армагеддона, кинулся в джунгли.
