Текст книги "Девятый Вал: Эпизод 1 (СИ)"
Автор книги: Kami_Elle_The_Archian
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)
Не дожидаясь остальных, анфорка присела на краю провала и спрыгнула вниз. Выученным движением проведя ладонью по воздуху, она задрала голову к напоследок осматривающему окрестность Ларгентуму:
Фень, тут кто-то «вортекс» до нас поставил.
Алексис, снимешь?
Щас все будет, – потер руки соскочивший вниз с Элу Саундбайт и направился к ходу. Однако не успел он подойти к зачарованному участку, как террианец пулей отскочил назад. – Тут кто-то есть! – крикнул он.
Элу мгновенно объялся огненным плащом, Аксонна же выхватила из-за спины взятый из дому дробовик «Мефистофель». Ларгентум поспешно прыгнул к команде и метнул в проход один из своих иллюминатов. Однако тот рассеялся, даже не долетя до конца хода.
Это что за шуточки? – прошипела Аксонна, на всякий случай пятясь. Неожиданно она поняла, что рукоять и ствол ее дробовика уж слишком холодные, а у лиц ее и остальных клубится белый пар. С треском, как если бы отлепили наклейку, анфорка оторвала успевшую вспотеть и прилипнуть к металлу руку от дробовика и покосилась на инеистые разводы на стволе оружия. – Какого ху…
Она осеклась, не успев закончить, когда из хода послышался жуткий, леденящий кровь и душу рык. «Назад», ясно прозвучал в голове голос Ларгентума, и Радуга аккуратно, стараясь не делать резких движений, шагнула за спину указавшего ей рукой Алексиса. Великолепный прыжок, которому позавидовала бы любая кошка, и зверь, невзирая на «вортекс», грациозно приземлился перед четверкой ранжеров.
Окраска существа была преимущественно ультрамариново-синей, но грива его была белоснежной. Вдобавок ко всему, тварюга состояла из частей тела разных существ: голова принадлежала льву, гибкое, чешуйчатое тело с оперенными крыльями цвета индиго, а хвостом была шипящая очковая кобра. Зверюшка скалила клыки длиной примерно с кухонный нож, и веяло от ее пасти поистине могильным холодом.
Впрочем, изумлена была только Аксонна. Элу выглядел скорее недовольным, хотя «плащ» не погасил, отошедший в сторону Алексис ухмыляльнулся, глядя на «кису» и на Армагеддона, а Ларгентум, повысив голос, обратился к зверю:
Десенакт, хватит придуриваться. Ты никого этим уже не удивишь, не пытайся. И Богини ради, повысь температуру!
Да ладно тебе! – сказала зверюга внезапно вполне себе на общегалактическом, встряхиваясь, и ошеломленная Аксонна почувствовала, как оковы холода понемногу спадают. – Вот, на девочку подействовало.
Девочка не видела тебя никогда и не была в курсе про твое дурацкое чувство юмора.
Мне холодно, вот и все, – буркнула Аксонна и тут же стиснула зубы, когда Десенакт подошел к ней и сунулся широким треугольным носом куда-то ей в живот, шумно обнюхивая. – Эй, а ну уйди!
Тебе что, жалко?.. – Впрочем, получив от и без того нервной «девочки» по морде, зверь отошел и озадаченно уселся на зад. – Однако.
Заканчивай этот маскарад и скажи лучше, что ты выяснил, – произнес Ларгентум, за чью спину анфорка поспешно убралась.
Десенакт фыркнул и демонстративно зевнул, потянувшись и раскрывая крылья.
Десенакт, у нас нет времени на твои выкрутасы! – наконец потерял терпение сталкер. – От того, насколько мы быстры, зависит жизнь дочери этерианских послов!
И сколько ей? – скучающе протянул Десенакт.
Четыре года.
Выражение морды Десенакта тотчас же приобрело серьезное выражение, и химера, которая являлась его нынешней формой, тотчас же преобразилась в яркой вспышке в настоящее свое воплощение. Это был высокий и массивный, широкоплечий планетянин, более походивший на террианца, в пластинчатой броне со странным узором на грудных пластинах. За спиной его виднелась длинная рукоять устрашающей на вид косы, по лезвию которой шли выгравированные иероглифы. Но наиболее бросались в глаза рога на голове этого экземпляра – массивные, от висков, слегка изогнутые, с множеством колец, отмечающих, наверное, годы жизни. Меж этих рогов Десенакт носил на голове с непослушной черной шевелюрой всамделишную ковбойскую шляпу, сдвинутую вперед так, чтобы скрывать темно-карие глаза. А еще он был немного бородат.
Ты не говорил, что тут замешан ребенок, – обратилось вот это вот великолепие к явно раздраженному Ларгентуму.
Если ты не в состоянии запомнить несколько вещей сразу, то это не моя беда, а твоя.
Десенакт хмыкнул и поправил шляпу.
Однако. Впрочем, я действительно отвлекся. Этот ход ведет на основанную на древних маронских руинах базу Венария Эйджекта, анфора, который некогда был ведущим специалистом в разработке оружия в армии Альянса Анфорских Колоний. Был, да выгнали его потом. Ныне база заброшена, но это в принципе понятно, почему: там у самого входа огромную стальную дверь в клочья разорвало, словно там ураган прошелся. База – настоящий лабиринт, там сотни и тысячи ходов, каких-то помещений, я даже не рискнул вглубь соваться, пока вы не появились, поэтому запустил дронов.
Ты узнал, кто стоит за похищением?
Я видел двух. Первого я не узнал, может, и не Тертаррил вовсе это, но лязг крюков второго незабываем.
Ларгентум прикусил нижнюю губу.
Эндаймес Тертаррил.
Точно так.
И, говоришь, еще одного не узнал… плохо. Может, они все же нашли кого-то на место Ладиала.
Погоди-погоди! Как, ты сказал, его зовут? – словно проснувшись, обратилась к Десенакту Аксонна.
Кого? – поднял брови фон Морт.
Коня в пальто! Хозяина этой базы как зовут?
Венарий Эйджект, – растерянно повторил Десенакт.
У него никаких не было… ну, прозвищ, кличек?
Кажется, было… – Барон пощелкал пальцами, вспоминая. – Ве… Вена… Вера...
Вега? – подсказала Аксонна. Ларгентум и Элу быстро переглянулись и посмотрели на Десенакта.
Да, точно! Вега! А тебе зачем было?
Анфорка молча отошла назад, медленно закрывая лицо руками, и сползла по одной из стен на пол.
Я туда не пойду.
Это почему вдруг? – удивился Алексис.
Я поняла, почему я знаю это место... – Радуга взглянула в зияющий чернотой ход в щелочки между пальцами, и в глазах ее плескался страх.
Элу подошел к сестре и присел рядом, обнимая ее за плечи.
Все это в прошлом, Акси, – потерся он ласково щекой о ее волосы. – Вега больше тебя не тронет.
Призраки прошлого, бывает, ранят сильнее, чем реальность настоящего, – негромко произнес Ларгентум, смотря куда-то себе под ноги. Придя в себя, он также подошел к ученице и тоже присел рядом, положив руку на ее плечо. – Я не стану заставлять тебя идти туда. Я понимаю, что тебе пришлось здесь пережить, искренне сочувствую тебе и вовсе не хочу пытать тебя нахождением в этом ужасном месте… но ты ведь знаешь, что только тебе из нас известна эта база. Возможно не вся, но это тоже что-то. И это очень бы нам помогло. Возможно, мы даже не найдем Ларанай живой.
Аксонна не ответила, лишь судорожно сопела в сгиб локтя. Элу же крепче прижал к себе сестру, искренне желая забрать ее страхи и избавить ее от этого кошмара.
И опять же, это не приказ, – поднялся Ларгентум. – Ты можешь вернуться на «Призму» и подождать нас там. Решать тебе, Сонья. Элу, ты идешь?
Я-то иду… – Армагеддон посмотрел на анфорку в своих объятиях и напоследок чмокнул в макушку. – Все хорошо, Аксюш. Тебя никто ни в чем не винит. Я пошел.
Поднявшись, он направился следом за Десенактом, успевшим снять свой «вортекс», и Алексисом, все же сочувственно оглянувшись. Аксонна подняла виноватый взгляд на замыкавшего отряд Ларгентума, но тот лишь спокойно кивнул ей и отвернулся, чтобы пойти за остальными.
Эй... подожди. Постой! – крикнула анфорка. Сталкер вопросительно взглянул на нее, еще дрожащую, еще бледную, но все-таки идущую к нему. – Я передумала, я... я иду с вами!
Вот это сила духа! – подбодрил ее обернувшийся следом Десенакт. – Все хорошо будет, только сопли не развози.
Закрой рот и иди дальше, пока я не начал тебя пинать, – прошипел сзади Алексис, пока Элу на радостях снова обнял Аксонну. – Рано тискаться, наша работа еще не завершена.
Сонья, – позвал ученицу Ларгентум. – Веди нас.
Аксонна глубоко вздохнула и, все-таки кивнув, широким шагом направилась навстречу своему давнему кошмару. Пора было оставить его позади.
========== Глава 15. Друг моего врага ==========
Некоторое время, продвигаясь по тускло освещенным коридорам и камерам, вторженцы молчали. Аксонна шла впереди, вспоминая дорогу, Элу и Десенакт все же держались поодаль друг от друга, по бокам от Алексиса, сейчас выполнявшего роль изоленты, следуя за анфоркой, замыкал шествие Ларгентум, внимательно следящий за состоянием как ученицы, так и полярных по стихии ранжеров. Это же надо было, невесело фыркнул он про себя, свести этих двоих в одной миссии. Если они при первом же разговоре друг с другом не поцапаются, это будет чудом.
«Алекс, ты как?» – спросил сталкер по телепатическому каналу у слегка нервничавшего Саундбайта.
«Идиотское ощущение, – ответил террианец. – Одному моему плечу жарко, аж печет, а другое бьет нешуточный озноб. Как если бы летом наполовину укрылся одеялом и открыл окно. Помимо этого, мне крайне не по себе в этом склепе».
«Должен признаться, обстановка тут и в самом деле… гнетущая».
Впрочем, «гнетущая» являлось самым мягким эпитетом, который можно было употребить по отношению к наблюдаемым видам. На полу лежали чьи-то давно истлевшие останки в изорванной униформе, пятна кирпично-красной крови запечатлелись под скелетами, на одежде их владельцев, на стенах и даже на потолке, да запах стоял соответствующий. К тому же, некогда блистающе-белый металл покрывали длинные, рваные царапины, словно наружу пыталось вырваться чудовище вроде химеры или атакора – тоже весьма и весьма неприятной твари из маронской фауны. Аксонна шла, медленно переступая трупы и даже не морщась от жуткой вони давно разложившихся тел, словно демонстрируя места своей мрачной боевой славы, а вот остальным было явно не по себе. Наиболее чувствительный к запахам как сталкер, Ларгентум все же достал из рюкзака свою маску с респиратором и треугольным визором, но даже после того, как он вдохнул отфильтрованный респиратором воздух, вонь четко ощущалась. Хотя она не была больше такой пронзительной в силу своей насыщенности, как нашатырь, все равно создавалось ощущение, что где-то в холодильнике что-то испортилось и так и осталось лежать, никем не убранное. Троица впереди него, не имевшая респираторов, предпочла заткнуть носы рукавами.
Сонья, куда ты нас ведешь? – осторожно поинтересовался Ларгентум у Аксонны.
Та слегка вздрогнула – то ли искаженный модулятором речи голос наставника испугал ее, то ли вопрос был неожиданный – и остановилась у небольшого разветвления.
Я иду по пути, который помню, – тихо ответила анфорка и сложила ладони вместе, выпуская яркий, веселый шарик иллюмината, зависший у ее правого плеча: начавшийся участок коридора был вовсе не освещен, так как лампы были разбиты или перегорели. – По которому я убегала. Если я и бывала в других частях комплекса, то я этого не помню. Простите.
Тебе не за что извиняться, – мягко ответил ей Элу.
То есть, все, что ты знаешь – короткий отрезок коридоров? – переспросил Десенакт. – Мелкую легко могли спрятать на другом конце комплекса, а мы топчемся здесь, лишь потому что тебя ностальгия замучила?
Ларгентум открыл рот, чтобы объяснить ситуацию, но реакция Элу была быстрей. Пока не объятый пламенем, но оснащенный кастетом кулак вписался фон Морту в нос с неприятным хрустом. Десенакт взрыкнул, схватившись одной рукой за лицо, по которому ручьем полилась кровь, но успел рассечь воздух второй, вмораживая анфора в глыбу льда.
Хватит, ХВАТИТ! – закричал Ларгентум, пытаясь придумать, как разнять драчунов, пока Элу растапливал лед своей огненной аурой, а Десенакт, остановив кровь простым регенерационным заклинанием, уже размахивался, чтобы швырнуть горсть ледяных шипов, и сталкер совершил молниеносный выпад, поставив между Армагеддоном и Бураном астральный щит. Осколки льда разбились о щит, обдав своего же заклинателя мелким ледяным крошевом, и Серафим рявкнул: – А ну, прекратили! Дракой вы ничего не решите!
Это ты так думаешь, – фыркнул, выдернув себя изо льда, Элу.
Я сказал, хватит! – прорычал Ларгентум, на всякий случай усилив мощность щита. – Руки распускать будете вне задания!
Так о чем я и говорил, – криво усмехнулся Десенакт, выправляя нос. – Мы просто теряем время, шляясь неизвестно где, куда нас завела твоя, Фенариус, любезная ученица и твоя, Эннобили, любимая сестрица!
Ну, ты нарвался! – рыкнул Элу, с громким треском впечатывая окутанный огнем кулак в щит. По гладкой, слегка блестящей поверхности щита лишь прошла легкая волна, как круги по воде.
И угораздила меня Мать-Богиня… – вздохнул Серафим. – В общем, так. Десенакт, раз уж тебе так неймется… мы на распутье, – показал он на три прохода впереди, никак особо не выделявшихся. – Ты с Алексисом идешь по одному из них, я следую по пути, что выберет Аксонна, Элу пойдет в третий.
А почему это я отдельно от всех? – возмутился Элу.
Потому что ты начал руками махать. Подумаешь о своем поведении. Конечно, я не против, что ты защищаешь сестру, но можно было сделать это и иным способом.
Анфор открыл было рот, чтобы еще повыступать, но тут же закрыл его.
Ладно, – буркнул он и пламя потушил.
«Поднимай! Живее! Только попробуй отпустить!»
В голове царил туман – плотный, цвета гранита, да и на «ощупь» был такой же. Во всяком случае, сил и возможности развеять его не было абсолютно. Какая-то часть мозга повиновалась крику извне, сквозь боль и вероятность вывихнуть извилины захватывая нити, из которых было соткано мироздание вокруг, и поведя их согласно приказу. Огромная глыба, оторвавшись от платформы, на которой лежала, медленно взмыла в воздух и повисла напротив вытянувшего руку вперед телекинетика – хрупкой, бледной девчушки с блеклыми, словно выцветшими волосами, которым когда-то было природой наказано было быть русыми. Рядом стоял дежурный медик, перебиравший на лотке шприцы с необходимыми растворами для подопытной, ту же был и «тренер», пугающего вида анфор с резкими, рваными чертами лица, больше похожий на волка, особенно когда скалился в ярости от не удовлетворивших его результатов.
Девочка смотрела вперед, точно на глыбу – и сквозь нее. «Тренер» покосился на кусок скалы, взятый откуда-то группой обеспечения, и перевел взгляд на медика:
«Вы чем ее вообще качаете? Галлюцинации у девки, похоже».
«Очень может быть. Тут много разных смесей».
Девка не слушала, а может быть, просто не слышала их слов. Остекленевшие глаза взглянули вправо, влево, снова вернули анфорку к созерцанию каменной глыбы. Впрочем, длилось это недолго. Она вздохнула, свободной рукой провела по лицу, и «тренер» сделал условный знак, по которому совершалась очередная инъекция «сыворотки послушания», которая моментально отсекала попытки «пациента» сопротивляться. Медик взял один из шприцов с лотка и постукал по нему, слегка надавил на поршень, выдавливая пузырьки воздуха.
Однако сделать ничего он не успел. Явно осознавшая, что от укола, следы коих покрывали ее предплечья от сгиба локтей до запястий, и снизойдет этот вязкий туман безволия, анфорка резко рванулась в сторону вместе с глыбой. Потеряв и без того шаткое управление, огромный валун полетел в троицу не успевших повернуться на крик «тренера» санитаров, с жутким хрустом прибивая их к полу. Медику же девчонка заехала в нос острым локотком, вколотила несколько быстрых, словно жалящих ударов маленьким, но крепким кулачком в живот и довершила дело схваченными с лотка шприцами, которые пучком вонзила в спину согнувшегося от боли медика.
«Она взбесилась! – заорал «тренер», трясущимися руками пытаясь достать из кобуры на поясе лазерный пистолет. – Вегу сюда, она выр…»
Крик сорвался на истошный вопль – девка, скривив рот в яростной гримасе, воткнула несколько выдернутых из спины медика шприцов в глаза анфора, пронзая глазные яблоки, и стала забивать кулаком их вовнутрь. Лишь когда «тренер», чье лицо было залито кровью, свалился на пол навзничь, подопытная начала приходить в себя. Этот туман был новый: не мглисто-серый забвения, но ослепительно-белый гнева. И когда он сошел, девчонка сумела наконец разглядеть реальность.
Она торопливо кинулась к трупу «тренера», сдирая с него куртку, и порылась в ней на наличие ключ-карты от дверей. Какие-то проблески памяти вновь заявляли о себе, и анфорка точно знала, что карта нужна. Куртку тоже забрала – на ней был только очень тонкий и почти не держащий тепло серый скафандр. Ноги вообще были босые, но к этому она давно привыкла.
«Ты! Стоять! Ах ты ж черт…»
Прибежавшие с электрошокерами охранники с ужасом окинули взглядом тренировочный полигон с двумя раздавленными каменной глыбой санитарами, утыканного шприцами, точно дикобраз, слабо шевелящегося медика и лежащего в луже крови «тренера» и навели пистолеты на стоящую и смотрящую на них исподлобья, точно затравленный зверь, девчонку.
«Только попробуй дернуться – мозги по стенке раскидаю!» – завопил один из новеньких, кажется, его звали Джакс. Только неуверенно что-то, даже пистолет в руках дрожал. И девка оскалила зубы в широкой улыбке…
Снова туман. Сколько можно, с досадой подумала Аксонна, но вдруг почувствовала глухую боль в области груди, словно кто-то хорошенько так врезал ей с ноги. Послышались странные звуки, и лишь спустя несколько мгновений анфорка сообразила, что ее зовут. Но кто, куда и зачем?..
Ослепительная вспышка и острая боль где-то в затылке – и Радуга с шипением схватилась за голову, сворачиваясь на полу в комок.
Хвала Богине, – облегченно выдохнули рядом.
Ларгентум помог ученице подняться на ноги и прежде, чем она успела хоть слово сказать, внимательно посмотрел ей в глаза, взяв за подбородок.
Что ты видела? – без обиняков спросил он. Хоть маску снял.
Я?.. а… а откуда ты знаешь, что я что-то видела?..
Ты металась и стонала, пока была без сознания… – Сталкер отпустил Аксонну и качнул головой вперед, призывая ее продолжать путь, но продолжал смотреть на нее с подозрением. – Чуть в глаз кулаком не заехала, когда я попытался тебя разбудить. Так что ты видела?
Аксонна на ходу потерла лоб и, оглянувшись, заметила, что темный коридор с парой едва горящих энергосберегающих ламп освещает троица иллюминатов Ларгентума, а ее собственные, похоже, рассеялись, когда она вырубилась. С трудом, какой она прежде никогда не прилагала к этому заклинанию, она выпустила свой шарик света, зависший над ее головой, точно нимб, кушавший после шести вечера. Серафим чуть прищурился: синевато-белый свет иллюминатов, падавший на и без того бледное лицо анфорки, делал девушку похожей на утопленницу.
Кое-что из не так уж и далекого прошлого, – наконец, сказала Аксонна, протирая глаза. – Ладно, это неважно. Кто и чем меня так шарахнул, что я чуть коньки не отбросила?
Одно очень неприятное колдунство это было. Названия не помню, но заставляет минут на пять провалиться не в лучшие воспоминания, став полностью… инертным к реальности. Во всех планах.
На целых пять минут? – изумилась анфорка. За пять минут могло произойти все, что угодно!
Тебя вывело из строя где-то минут на десять, – поправился Ларгентум, поводя рукой над головой ученицы, и нахмурился: – Так. Где щиты? И почему ментальной защиты нет? Мы на нее месяц убили, а ты ее не носишь!
Извини, – вяло отозвалась Аксонна, даже не пытаясь смотреть на наставника.
«Извини»?! – скривился Серафим. И без того уродливые шрамы на его лице стали совсем уж безобразными. – Ты понимаешь, что тебе по голове могло прилететь что-то более серьезное, нежели… Богиня-Мать, ну не вспомню названия! «Пламя Преисподней», «Пасть Цербера», тебя убил бы насмерть простейший майндхак!
Масло масляное, Феня.
Не огрызайся мне тут! Еще не хватало! Как и твоего трупа с первого же задания!
Да кто ж меня убьет. Ты же еще не приставил мне ствол к виску, как Анаэль предсказала.
Мы сами – хозяева своей судьбы, – резонно ответил Ларгентум. – Даже если тебе нагадали долгую жизнь, не исключено, что, сунувшись по глупости в пекло, ты не... как это... не слепишь ласты.
"Не склеишь". Но разве не…
Уясни три простые вещи, Сонья. Первая, – демонстративно загнул большой палец на правой руке сталкер, – строго и определенно существуют лишь прошлое и настоящее. Будущего нет, есть только последствия наших поступков. И все эти предсказания – не более и не менее описание того, что может произойти. Вторая, – загнул указательный, – приди в себя и прекрати изображать ходячий труп. И, наконец, третья – активируй же ты проклятые щиты, чтобы я хоть немного был за тебя спокоен!
Щитовой экран СТД, выцыганенной у Кристофера, почему-то и вправду были отключен. Торопливо активировав его, анфорка собралась с мыслями и вернула на свой разум ментальный щит, словно прозрачным, непроницаемым извне куполом накрывший ее сознание.
Так какая же свинья…
…тебя шарахнула? – закончил Ларгентум, разглядывавший что-то в темноте. У Аксонны давно было подозрение, что у сталкеров не только нюх, как у собаки-ищейки, но и неплохое ночное зрение, а иллюминаты Фенариус колдует из вежливости к ученице – она-то ничего не видела в кромешной тьме. – Говоря честно, не знаю. Но почерк очень и очень знаком.
Дираэль? – вскинулась анфорка. Уж чего ей не хотелось, так встречи с этим психопатом, хоть и… посредственной.
Нет, не он, – покачал головой Серафим. – Будь это Дираэль, в тебя полетело бы не хоть и вредное, но не смертоносное заклинание, но как раз, допустим, «Лапа Цербера».
А что это за «Лапа Цербера»? Как действует?
О, очень душевно. Вспарывает тебя от паха до горла. Кровищи… – Ларгентум решил не развивать тему «Лапы Цербера» дальше и вернулся к исходному вопросу. – Нет, это не Дираэль. Скорее всего, Эндаймес. Он тебя не встречал, и я полагаю, что он… просто хочет поиграть. Не кишками твоими, как Дираэль, но тобой самой, телом и душой. Любопытный очень товарищ наш Эндаймес…
Час от часу не легче, – поежилась Аксонна. – А как он на таком расстоянии меня может унюхать и стукнуть заклятьем?
Смотря о каком расстоянии мы говорим. Он может стоять прямо перед нами, а мы его не увидим, потому как темень.
Минуту, так ты не видишь в темноте?
У меня ровно такой же обзор местности, как у тебя. «Кошачий глаз», конечно, наколдовать можно, но оно быстро ест энергию.
Анфорка выдохнула жалобное «Бля» и даже не отреагировала на укоризненный укол куда-то в мозг – воспитательная установка дорогого наставника все еще работала. Ну почему, почему она не осталась снаружи…
Не бойся, – угадав беспокойство ученицы, взглянул на нее краем глаза Ларгентум. – До той поры, пока ты держишь щиты и от меня не отходишь, тебе ничего не грозит.
Не знаю насчет щитов, – обняла себя за плечи Аксонна, смотря куда-то в пол. – Эта обстановка на меня очень давит. И на мою уверенность тоже. Я боюсь, я даже файербол сейчас не смогу выпустить.
Постарайся не думать о том, что с тобой происходило здесь. Знаю, это сложно, но все же попробуй, – в знак поддержки отправил за плечо ученицы особенно яркий и живой иллюминат сталкер. – Ты – не та, кем тебя пытались сделать эти твари, ты не то, что хотели вылепить из тебя «Аспиды».
А кто же я? – спросила Радуга и затаила дыхание, ожидая какого-то невероятно логичного и в то же время всеобъемлющего ответа.
Ларгентум уже не глядел на нее – он осматривался, прислушивался, навострил каждое свое чувство. Но все-таки ответил:
Ты – то, что ты формировала и формируешь из себя сама. Вот и все. Разве это не очевидно?
Как приятно видеть, что что-то в этом поганом мире неизменно.
Повсюду вспыхнул яркий свет, больно резанувший по привыкшим к темноте глазам, Аксонна даже зашипела, прижимая ладони к лицу; учуяв страх хозяев, рассеялись и иллюминаты. Это был большой зал, наверное, для собраний рабочего персонала, который анфорка не помнила, множество пыльных скамеек было отставлено к стенам. Большой экран напротив был разбит вдребезги, над ним был небольшой проход по верхнему ярусу для оборудования, отделенный от зала неким подобием низкой балюстрады. И на ней сейчас сидел планетянин, которого Ларгентум приветствовал кривой ухмылкой и единственным словом:
Эндаймес.
Из всех Тертаррилов Эндаймес был единственным, кто не носил доспехов. Обычный черный походный плащ. Впрочем, как поняла учуявшая мощнейшее энергополе марона Аксонна, ему никакая броня и не была нужна. Аватар Тирании всегда был атакующим, а не защищающимся. Хотя лицо его привычно для членов Лиги скрывала маска с двумя синими визорами. За спиной в ножнах покоится здоровый полуторный меч. А еще… головохвосты. Алексис не преувеличил фактов – они у Эндаймеса действительно были шикарны. Длинные, мощные, на манер любимых питомцев лежащие на коленях или обернутые вокруг шеи, украшенные родовым узором из точек и тонких полумесяцев, стянутые кожаными ремнями; на концах прикреплены тонкие серпы. Казалось, головохвосты вот-вот приподнимутся, точно змеи, и зашипят.
Давно не виделись, – протянул, распахивая руки в приветственном жесте, точно хозяин трактира, Тертаррил. Впрочем, он преувеличил: последняя его с Ларгентумом встреча была около пяти месяцев назад. – Смотрю, еще ученицу дали? – Аксонна поежилась, почувствовав на себе взгляд марона – цепкий, оценивающий, как историк осматривает древнюю вещицу и размышляет, насколько она полезна для его исследований. – Реплика. Как интересно.
Где девочка? – сразу и без обиняков спросил Ларгентум. Конечно, он не рассчитывал на то, что Эндаймес тут же ему все расскажет, но играть в любезности с одной из самых неприятных личностей Вселенной сталкер не собирался.
Знаешь, как говорят террианцы? – любовно тер один из серпов кусочком ткани марон. – «Лох – не мамонт, он не вымрет никогда». И ты вряд ли вымрешь. Хотя мне очень бы хотелось на это посмотреть и, скорее всего, я посмотрю. Хотя я все-таки очень благодарен, кому надо, за то, что здесь и ты, увы, изначальная моя цель – не ты.
А что тебе надо? – нахмурился Серафим.
Не что, а кто. Она, – указал Эндаймес подбородком на Аксонну.
Ларгентум машинально посмотрел на ученицу. Повисло молчание.
А с какой это радости? – все же осмелилась анфорка подать голос.
С такой, mon cher ami, что ты обо всем узнаешь сама. И твой братец тоже.
Я никуда с тобой не пойду! – напрягла спину Аксонна. – Если что ты и унесешь к своим псам, так только мой труп.
Сильные слова, – промурлыкал Тертаррил. – Что ж, тогда пойдем иным путем. Вы любите сделки? Я вот очень люблю. Предлагаю вам одну…
Эндаймес щелкнул пальцами, и на коленях его оказалась крошечная, чуть больше багета ростом девочка-этерианка в белом костюмчике. Маски на ее лице не было, и малышка с испугом смотрела вокруг большими ярко-синими глазенками. Тертаррил погладил ребенка по голове когтистой перчаткой и снова посмотрел на ошарашенных ранжеров.
Как вам такая сделка? Крошка Ларанай в обмен на Аксоннесу Эннобили.
Ты же говорил, что Элу тоже тебе нужен, – недоверчиво прищурился Ларгентум.
Конечно, – растянул губы шире в многозначительной ухмылке марон.
Аксонна беспокойно посмотрела на наставника. Серафим же крепко прикусил губу.
Ну так что? – нарушил воцарившуюся тишину Эндаймес. – Анфорка в обмен на этерианочку. Конечно, обмен несколько неравновесен… но, полагаю, мы сможем компенсировать это тем, что отпустим остальных бескровно.
Ларгентум фыркнул.
А что, если мы не согласимся?
О, тогда все – на чуточку! – легче. Мы попросту убиваем и вас, и малявку… – слегка сжал Эндаймес длинными, тонкими пальцами в блестящем черном металле перчаток одно из тоненьких запястий Ларанай. Малышка беспокойно захныкала – то ли от боли, то ли от усиления ощущения, что что-то не так. Аксонна тревожно дернулась. – …и, в конечном итоге, все равно остаемся в плюсе.
Катись в Преисподнюю, – процедил Ларгентум.
Ларанай растаяла в воздухе, и Тертаррил спрыгнул с балюстрады. Когда он приземлился и выпрямился, за спиной его уже были полураспростерты огромные аспидно-черные крылья, от которых воздух вокруг них словно подернулся черной рябью. Меч с крупными прорезями в лезвии лег в правую руку, левую же Эндаймес отвел в сторону и слегка поклонился, разводя головохвосты в стороны.
Тогда... я сам возьму то, зачем я здесь. Как всегда брал.
Ларгентум стиснул зубы и метнул быстрый взгляд на застывшую, но готовую к драке Аксонну.
"Беги".
"Что?"
"БЕГИ", – подтвердился тупой болью, как бы толкающей Аксонну назад, приказ.
Аксонна замотала головой, попятилась и испуганно посмотрела на Ларгентума, вновь надевшего маску и отбросившего свой рюкзак в сторону. Медленно шагающий навстречу Эндаймес издал низкое, полное предвкушения урчание, разведя руки в стороны, как если бы желал обнять и сталкера, и анфорку. Да только не сулили эти объятия ничего хорошего.
Но если… если ты… – забормотала Аксонна.
Найди Алексиса, Элу и Десенакта, ищите Ларанай, потом выбирайтесь обратно через центральный вход и дуйте оттуда, что есть мочи. Беги, БЕГИ, я сказал! – повысил голос Серафим.
Аксонна торопливо кивнула и, развернувшись, умчалась назад по коридору. Эндаймес рассмеялся, перекидывая меч из руки в руку.
Не волнуйся, это их не спасет. И ты меня если и задержишь… то очень ненадолго.
Очень жаль, что ты так думаешь, Висажж.
Так думаю не только я, Фенариус, – распутал кольца головохвостов Тертаррил, и в визорах его маски блеснула жестокая радость. – Но ведь и ты тоже.
Алексис искренне желал оглохнуть. Насовсем. Потому что, когда они с Десенактом воссоединились с Элу в одном из коридоров, Армагеддон и Буран снова начали ругаться. Причем по совершенно, казалось бы, безобидному поводу: фон Морт утверждал, что лучше и тверже стали, выкованной в горнах Преисподней, нет, не было и не будет, а Эннобили возражал, приводя в доказательство великолепный фламберг Альфаджири, выкованный в пламени одного из вулканов Сурьессы Древними и ими же подаренный Алаэнору. И парочка, чувствовавшая друг к другу слегка жгучую, как касание к обгорелой на солнце коже, неприязнь, старалась вдоволь наспориться, чтобы выпустить этот запал.
Поэтому Саундбайт поступил так, как поступил бы каждый на его месте – надел наушники и включил что-то из классики. Менуэт Луиджи Родольфо, казалось, превратил ситуацию в комическую с точки зрения Алекса: он, величественный лорд, наслаждается музыкой и тем, как чернь ругается… террианец даже хихикнул в рукав. Хотя странное чувство аккуратно потянуло его за руку, как престарелая леди – свою чересчур любопытную собачку за поводок, потянуло, заставляя снять наушники и прислушаться к царящему вокруг бедламу.
...Да говорю тебе стопицотый раз – заточка обоюдоострая, никакой односторонней! Это же не кухонный нож!
Это коса боевая, у нее стандарты такие.
Хоспаде, кто на эти стандарты внимание уже обращает…
