Текст книги "Девятый Вал: Эпизод 1 (СИ)"

Автор книги: Kami_Elle_The_Archian

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

Тебе, может, на стандарты и плевать, но никак нельзя назвать дураками тех, кто эти стандарты поставил! Как-никак, образец.

Для того и образец, чтобы делали лучше.

Эй, Том и Джерри, заканчивайте трепаться! – шикнул на «плебеев» Алексис, недоверчиво всматриваясь в темноту, где только что пропали секундой назад посланные туда иллюминаты. – Там какой-то барьер поставлен, что ли?

Сейчас поглядим, – ответил в глубине души довольный, что нашлась какая-то тема, которая не приведет к очередному спору с Элу Десенакт и, сняв в наручи управляемого дрона в виде плоского треугольника, послал машинку дальше в коридор. Однако дрон, не долетев и до поворота, взорвался, и фон Морт поджал губы. – Однако. Но барьера нет…

Послышался странный звук, словно сдувалась велосипедная шина. Ранжеры переглянулись и встали в боевую стойку.

Из темноты на Элу, стоявшего впереди, набросилась, раскрыв пасть с длинными, узкими клыками огромная, толщиной в ствол клена черная змея. Элу заорал благим матом, когда клыки впились ему в предплечье руки, которой он инстинктивно закрыл лицо, и под натиском отнюдь не легкой рептилии грохнулся на спину. Алексиса проворная тварь хлестнула хвостом, вминая в стену, Десенакта же тронуть не успела: Буран, обернувшийся химерой, впился пастью ей в голову сзади, заставив разжать клыки, и отшвырнул в сторону.

Эннобили, не время разлеживаться! – возопил он, оборачиваясь вновь и рывком поднимая ошеломленного внезапной атакой не менее внезапной твари Элу на ноги. – Алекс!

Змеюка, которая, как все давно догадались, была отнюдь не змеюкой, зашипела, целясь теперь разинутой пастью на Алексиса, но шустрый Саундбайт успел отскочить в сторону, дав гадине откушать обитой металлом стены и обломать один из клыков. Шипя и плюясь от боли, змея тряхнула треугольной головой, выплюнула сломанный клык, и наконец приняла свое истинное обличье.

Добрый вечер, – оскалился в безумной улыбке Дираэль, показав прореху в стане зубов на верхней челюсти, и, объявшись странной красноватой аурой, снова наскочил на Алексиса, замахиваясь когтями.

Настоящее тело с руками-ногами Тертаррилу было более удобно, и владел он им более умело, нежели телом рептилии, у которой только хвост и голова. Поэтому как ни старался Алекс уворачиваться или парировать быстрые атаки истерично смеющегося Инквизитора, тут и там на его лице, груди, руке расцветали ярко-алые, как маки, пятна от пропоротых когтями ран. На его беду, коридор был слишком узок, чтобы Десенакт или Элу могли ему помочь.

Удар в живот, так, что сперло дыхание, и в спину вонзился острый локоть никогда не носившего налокотников Дираэля. Алексис, хрипнув, свалился на пол ничком и крепко зажмурился, уже предчувствуя, как безжалостная сталь когтей Тертаррила пронзит его насквозь.

Не сегодня, сука! – прогремело сразу два голоса, и чуть повернувший голову Саундбайт успел увидеть, как взвизгнувшего Дираэля откидывают назад одновременно ударившие в него ледяная сфера и клуб пламени.

Вставай! – рявкнул Элу, хватая Алексиса за шиворот целой рукой. – Вставай, идиот!

Мотнув головой, Саундбайт торопливо поднялся на ноги. Элу тяжело дышал, прокушенная Дираэлем-змеей рука, которую он прижал к груди, здорово кровоточила.

Уходите! – заорал Десенакт, впечатывая в лицо Дираэля свой кулак. В порыве схватки с фон Морта даже шляпа слетела. – Ищите обходной путь, я эту тварь успокою! Ах ты ж курва! – взревел Буран, когда ржущий, точно его щекочут, Тертаррил полоснул когтями ему по щеке, и вонзил в его плечо ледяной кинжал.

Элу растерянно посмотрел на Алексиса. Тот кивнул, и ранжеры кинулись назад.

Ты совсем не изменился, Висажж. Ну ни на йоту.

Эндаймес пронаблюдал, как сгусток астрального пламени разбивается о его барьер, сделав его значительно тоньше, и взмахом руки залатал пробоину в своей защите.

Как давно ты знаешь?

Это не было так уж сложно, – прищурился за маской Ларгентум, решив пока понаблюдать за бывшим учеником. – Уж слишком много совпадений.

Да? И каких же?

Редкостное стремление к истинному познанию… любовь к сделкам и спорам… ты даже рисунок на головохвостах скрыть не попытался.

А зачем его скрывать? – развел руками марон. – Моя воля – мы бы даже масок не носили. К чему они нам, если нас каждая собака во Вселенной знает?

И неприкрытая жажда власти, – закончил Ларгентум, с неприязнью глядя на бывшего ученика. – Только вот взялась ли она еще при твоем ученичестве? Или ее привил тебе Дираэль?

Она всегда была внутри меня, – перетек из одной позы в другую Висажж. – Как и внутри каждого Тертаррила. Посему мы и сошлись в конечном итоге. Но… не внутри Алукарда. Он единственный не хочет владеть.

Потому что Дираэль его обманул, – фыркнул Серафим. – Этот палач поднял его как нежить и сказал, что мы убили двойняшек. Не так-то просто обратить ревенанта, а?

Пожалуй. Обычно вынимают душу из тела и меняют ее на кое-что иное, но в том-то и беда, что кроме души у Алукарда ничего не осталось.

Конечно, Дираэль всегда делал немного сверх того, что собирался. Он ведь хотел обратить Элексиса еще при жизни, так?

Ларгентум едва успел поставить щит от молниеносной, в буквальном смысле, атаки Эндаймеса, и толстый, с запястье самого Серафима, сгусток электричества с громким треском разбился о полупрозрачный экран.

Так чья же была идея запереть его душу в доспехе с Фиалом? – снова спросил Ларгентум, решив пока щит не опускать.

Какой любопытный, – покачал головой Висажж, прогуливаясь вокруг бывшего наставника. – Идея была Дираэля. Ну не хотелось ему терять своего ублюдского братца просто так. А всю операцию провел Сониквант. Он по этим делам большой специалист.

А близнецы вам зачем? Они же разрушат всю вашу брехню Элексису.

Узнаешь, Ларгентум. А может быть, и нет. Не рассказывать же тебе все и сразу?

Ты всего лишь подтвердил мои догадки, ничего нового я от тебя не узнал.

Значит, никто и не в обиде. Надеюсь, когда я тебя выпотрошу, ты также на меня не обидишься?

Может быть, лишь чуточку.

Эндаймес хмыкнул и пребразился. Ларгентум невольно сбился с дыхания. Конечно, то, что Висажж явно посильнее многих ранжеров на его памяти, он знал, но что аниформой его окажется атакор – огромная тварь с Пикселии о массивном чешуйчатом, с кожистыми, перепончатыми крыльями, теле о тупоносой, как у кошки, морде, о трех, как у маронов, головохвостах, преобразованных в железы, что выстреливают едкой кислотой, о трех хитиновых когтях на каждой лапе, о клыках, перекусывающих средней упитанности марона пополам, о мощном хвосте с ядовитыми шипами и о великолепном нюхе, по которому сия животина находит добычу за пару десятков километров от себя – это было сюрпризом. И очень-очень неприятным.

Серафим, не теряя времени даром, отскочил от выплюнутого комка кислоты и попятился. Силы очень быстро становились неравными.

«Почему ты сопротивляешься? – прошипел в голове Ларгентума голос Висажжа, наступающий на него колоссальной грудой мышц и чешуи, каждый дюйм которых был пропитан жаждой крови. – Ты можешь куда больше, чем вот это убожество, что показываешь. Я это знаю, Дираэль это знает. А ты все противишься. Может быть... тебе нужен стимул?..»

Сталкер зарычал, загнанный в угол, и атакор наконец бросился на него, растопырив когти. Пришлось рывком откатиться в сторону, броситься подальше от стены, пока Эндаймес, ревя, шипя от боли, оборачивался и встряхивал тупоносой мордой. Плюнул кислотой, снова бросился, снова мимо, но успел пропахать сильной, с крючьями когтей, лапищей по бедру бывшего наставника. Хоть Ларгентум и был достаточно верток, чтобы уворачиваться от струй кислоты, Висажж, сводимый с ума, как настоящий атакор, запахом пролитой крови, без проблем изворачивался, неустанно рвался навстречу жертве, жаждая убийства. Головохвосты безжалостной твари были растопырены, как скорпионьи хвосты, то и дело они тянулись вперед, стараясь ухватить чересчур прыткую добычу. Эндаймес отдался духу своей аниформы сполна и дрался, как истинный Тертаррил – стремясь лишь уничтожить.

Шкура атакора, которого столь близко воплотил Висажж, легко отражала то мелкое колдовство, которым Ларгентум пытался его замедлить или ошеломить, а сосредоточиться сквозь боль и периодические рывки Тертаррила и его горячее дыхание в самую спину не получилось. Наконец, удача изменила ему, и удар длинным хвостом по ногам швырнул Серафима на пол навзничь, на мгновение вышибая из сознания. Откатиться было некуда: тут же по обе стороны грохнули тяжелые лапы, и прямо перед лицом распахнулась клыкастая треугольная пасть. Зажмурясь, сталкер сконцентрировался из последних сил, выцепил из памяти совершенно случайное воспоминание и, расчертив рисунок щита, "выстрелил" сложенными вместе указательными и средними пальцами вперед.

Эндаймеса отшвырнуло, как тряпичную куклу, назад, ударило об стену, оставив вмятину, и с грохотом обрушило на пыльные скамьи. Внезапная боль выбила его из колеи, и из обломков Висажж, шатаясь, поднялся уже в своей форме. Но Серафим уже был на ногах. И, наконец раскрыв свои темные, практически черные фиолетовые крылья, начертил под вопль Тертаррила чары, которые надеялся никогда в своей жизни не использовать.

Аксонна, тяжело дыша, бежала по лабиринту коридоров, едва не крича ругательства в голос: она поняла, что окончательно заблудилась. Даже зная, что шанс того, что ее услышат, ничтожно мал, а того, что услышат друзья, и того меньше, она вопила их имена, зовя, до фальцета, до хрипа, пока не разрыдалась, сжавшись в комочек, в углу. Ей было страшно, безумно страшно, стены давили на нее, грозясь расплющить в кровавое пятно, воздуха катастрофически не хватало. Ужасная мысль схватила анфорку за горло: она осталась одна. Ларгентум убит Эндаймесом, остальных тоже прикончило неведомое нечто, крошку Ларанай больше никто не спасет, больше Ирайдвар и Рунаран не видят свою единственную, горячо любимую малышку. Так не должно быть… просто не должно.

Слезы полили из глаз с новой силой. Это все она виновата. Она завела их сюда. Она обрекла их на мучительную – а судя по краткому знакомству с Тертаррилами, иной от их рук быть не может – смерть, провалила первую миссию, провалила все, что только можно провалить. Даже сама забрела в неведомую даль. И она тоже тут умрет, умрет, как умерли все остальные.

«Помогите!..»

Аксонна, шмыгнув носом, подняла голову. Что это? Может быть, показалось? Но призыв о помощи повторился, отдавшись эхом в голове, поскольку был произнесен, как и в первый раз, мысленно.

Это телепат? И почему просит помощи? Тембр передачи совершенно не такой, как у Ларгентума или кого-либо на ее памяти, кто использовал телепатическую связь в общении с ней. Хотя… кроме Фенариуса с ней таким образом никто и не разговаривал.

В передаче послышался плач – не раздельные слова, но всхлипы и шмыгания. Кто-то все еще пленник этого места. И этому кому-то необходима ее помощь.

«Прошу тебя, успокойся, – послала как можно более мягкую волну Аксонна. – Я тебя выручу. Где ты находишься?»

«Я… я не знаю… пожалуйста, помогите! Я хочу домой…»

«Говори со мной и старайся не прерывать передачу, я попытаюсь тебя отследить, – попросила Аксонна, вытирая нос и поднимаясь на ноги. В конце концов, даже если она осталась одна, это не повод ныть. Кого-то Тертаррилы даже в клетку посадили, вот уж кому и следует плакать, так это… ему или ей? Прислушавшись к всхлипам «абонента», анфорка поняла, что это существо женского пола, и ласково спросила: – Как тебя зовут?»

«Ларанай. Но мама и папа называют меня Лара».

Сердце ушло куда-то в пятки.

«Ларанай… красивое имя. А меня зовут Аксонна. Но можно и Акси».

«Акси… тоже красиво!»

«Лара, скажи, пожалуйста, мне одну вещь. Тебя ведь не просто так сюда привезли? С тобой что-то делали? И кто?»

«Мне сказали, чтобы я молчала. Но мне было страшно. Я плакала и звала няню, звала маму и папу, но никто не пришел. Я пугалась и плакала. А потом я заснула и проснулась где-то еще. Там был кто-то... он тоже улыбался и говорил, что все прошло хорошо. У меня очень болела голова, и я опять плакала. А потом… услышала голоса. В моей голове. Я плакала и просила их уйти, но они не слушали…»

Следуя по коридорам за усиляющейся передачей, Аксонна чувствовала, как с каждым словом Ларанай грудь ее словно колет холодной и острой иглой. Она понимала, о чем говорит девочка. Она сама это пережила когда-то. Когда в ней проснулась сила, которую стремился заполучить «Вектор», анфорка чувствовала то же самое. Очень болела голова, до слез, а потом в ней поднялся гомон голосов, говоривших сразу, непонятно что и, казалось, нескончаемо. Потом все успокоилось, и очень скоро она поняла, что может заставлять других слышать то, что она думает. Если бы не стирающая память и подавляющая волю дрянь, которую ей кололи, она могла бы выворачивать чужой разум наизнанку, убивая всякого, кто причинял ей боль.

«…а потом я поняла, что рядом есть кто-то другой! То есть, ты! И позвала тебя», – закончила Ларанай мыслью, звенящей от радости от того, что скоро все закончится.

Аксонна подошла к двери, за которой шла передача, и ощупала кодовый замок. Кодов для ручного открытия она не знала, а кодовая карта была выброшена пару лет назад. Оставался один выход.

«Лара, если ты рядом с дверью, то лучше отойди».

«Я не рядом с дверью, я в уголке!»

Кивнув себе самой, Радуга навела руку на дверь и зажмурилась, сосредотачиваясь. Хоть Ларгентум и говорил, что деформацию силой разума ей делать пока не стоит, сейчас это умение очень требовалось. И Аксонна была уверена, что у нее получится. Убедившись, что дверь достаточно крепко захвачена ее разумом, анфорка закусила зубу и сжала пальцы. Металл с жутким визгом и лязгом сжался, словно бумага, и девушка отбросила искореженную дверь в сторону.

Лара, где ты? – позвала она уже голосом, и послала один из своих шариков-иллюминатов осветить маленькую комнатку, вытирая рукавом непрошеные кровавые капли под носом. – Это я, Акси!

Где-то что-то громыхнуло, да так сильно, что Аксонна свалилась с ног – настолько задрожал пол. В комнатке что-то с грохотом упало, и послышался детский плач.

Лара!

Радуга кинулась в комнатку, чтобы разгрести завал. Откинув очередную увесистую железяку, она разглядела четыре синих огонька – два побольше и два поменьше. Аксонна протянула руку Ларанай, стараясь улыбаться ей как можно ласковей.

Не бойся. Я отведу тебя к маме и папе.

Малышка осторожно протянула лапку с тоненькими пальчиками, аккуратно, но необычайно крепко сжимая палец анфорки.

А-си? – тихо спросила девочка. Совсем маленькая, говорила она еще очень плохо.

Да, Акси.

Ларанай хотела еще что-то сказать, но вдруг расширила глазенки и с писком кинулась опять в железяки.

Лара! Куда же ты… – пошевелила железки, чтобы вытащить малютку, Аксонна. – Здесь нет ничего страшного!

Если ты так думаешь, то ты аж вдвойне глупее, чем я думал, – произнесли позади.

Радуга обернулась, как ужаленная, но сильный удар в грудину швырнул ее назад. Впрочем, она успела увидеть в последнем свете своих же иллюминатов анфора, что это сделал. Холодные, как сталь, серые глаза, довольная ухмылка, отметина на щеке в виде латинской буквы «вэ» или римской цифры пять.

Вега.

========== Глава 16. Капкан ==========

Издевательское хихиканье Дираэля бесило ничуть не хуже его легких, дразнящих ударов. Увертливый и шустрый, Тертаррил специально давал прицелиться в уязвимое место на себе, но в последний момент либо уклонялся, словно позвоночник его был из резины, либо контратаковал и чаще всего ногами. Десенакт понимал эту старую, как мир, тактику выматывания противника, но не мог ничего с собой поделать. Раз или два ему все же удалось засадить один из ледяных шипов в податливую плоть Инквизитора и выслушать его болезненный крик, но мазохиста так просто не возьмешь.

Дираэль в очередной раз проскользнул точно под рукой фон Морта, хватая ее необычайно цепко, и резко вынырнул с ней позади, с неприятным хрустом выворачивая и руку зарычавшего полудемона из суставной сумки.

Отличная игра! – улыбнулся Владыка Интриг, перетекая на позицию несколько поодаль. – Мне нравится. А драка когда?

Если ты хочешь поистине адскую жизнь, то я тебе ее устрою, – прошипел Десенакт и взялся за повисшее плечо, пытаясь его вправить. Одно резкое движение, жгучая боль, в суставе что-то хлюпнуло. Рука по-прежнему болела, но хоть подвижность вернулась. Надо будет показаться Тэллони… если, конечно, он останется жив.

Еще кто кому, – довольно потянулся, точно проснулся минутой назад, Дираэль.

Где-то что-то весьма ощутимо грохнуло, да так здорово, что обоих дуэлянтов швырнуло на пол. Дираэлев шлем скосился набок, и, судя по выражению той немногой видной части лица Тертаррила, он здорово испугался. Десенакт в душе не менее Дираэля обложился кирпичами, но лицо его титаническим усилием изображало лишь легкое недоумение.

Это что такое было? – первым не выдержал Инквизитор.

Барон покосился на оппонента.

Ты не знаешь?

Не-а, – опасливо огляделся вокруг Дираэль, медленно вставая на ноги, чтобы, если еще раз тряхнет, падать было недалеко. – Знаешь, что, фон Морт? На данный момент я удовлетворюсь ничьей… хотя за Эннобили я еще вернусь.

А ну, стой, паразит! – грозно рявкнул Десенакт, совершая рывок и пытаясь отловить Тертаррила за пятку. Однако пятка проскользнула у него между пальцами, и пока Буран, матерясь, поднимался на ноги, Дираэль просто растворился в воздухе, как дымка. – Что... проекция? Какого хрена...

Послышался топот, и примчались запыханные Элу и Алексис. Первому черт пойми когда успели сделать на прокушенную руку повязку, которая все равно уже пропиталась кровью, второй же хоть и морщился от слегка жгучей от попадавших на толком не зажившие раны капель пота боли, но все же держался.

Это вы так что-то уронили? – спросил Десенакт, оглядываясь на товарищей.

Не, – помотал головой Элу, – мы думали, это ты или Дирька так чем-то друг дружку шарахнули.

Это не я и не Дираэль. Это вообще не Дираэль, это какая-то очень охреневшая его проекция. Но она тоже испугалась, так что вряд ли это было запланировано кем-то из Тертаррилов. Может, Ларгентум или сестра твоя так стукнули?

У сестры моей есть имя, – вяло огрызнулся Армагеддон, сжимая пальцы пробитой зубами аниформы проекции руки.

Да знаю, хватит ворчать. А прибежали зачем?

Обходного пути не нашли, – пожал плечами Алексис. – А потом решили тебя не бросать.

Тебя полечить?

Не, я в норме.

Тогда ты, Эннобили, показывай руку.

Сколько Элу ни упирался, в конечном итоге (благодаря крепкой хватке Алексиса и рыку Десенакта) он все же нехотя протянул здорово распухшую и кровоточащую руку, ожидая от фон Морта всего наихудшего. Однако барон обращался с поврежденной конечностью товарища необычайно бережно, и легкие прикосновения снявшего перчатки Бурана отзывались приятной прохладой, понемногу снимавшей боль.

Большое подозрение, что аниформой Дираэля является гадюка, хоть это и неточно, – покачал головой Десенакт, продолжая охлаждать место укуса, – но яд определенно гемовазотоксический. То есть, упор на отек и кровопотерю. Был бы нейротоксин – не стоял бы ты тут и не шипел на меня, Эннобили. Шикарная проекция, ни хрена же себе! Все подделано, все до последней детали! Кто ж умелец такой...

А что делает нейротоксин? – полюбопытствовал Алексис.

Парализует к хренам, – фыркнул Элу. – И приводит к очень неприятным итогам вроде удушья или остановки сердца.

Оу.

То-то и оно, – вздохнул Десенакт, помогая Элу вновь одеть руку в шину и подвесить за шею. – Что ж… антидота, понятное дело, у меня нет, а лечебную магию я знаю не лучше вас. Был бы кто с террамагов – это да, авось, помогли бы. Короче говоря, надо дожить до корабля, Эннобили. Может, противоаллергенное в аптечке найду, – вынес итог фон Морт, взяв располосованный рукав плаща тихо зашипевшего Армагеддона и крепко перевязав его над локтем анфора на манер жгута. – Вот. Времени прошло не слишком много, должно предотвратить если не дальнейшее заражение, то хоть бы кровопотерю. А то ты и так бледный, мне кажется.

Переживу уж, куда я денусь.

Вот именно, что никуда ты не денешься. Будет снова больно, скажи – я успокою, – напутствовал Буран, надевая перчатки.

Кстати, куда теперь ползем? – осведомился Алексис, тем временем «зализавший» слабой целительной аурой свои порезы. – Ищем мелкую?

Я бы не рисковал. Спасать девочку, конечно, дело благородное, только вот смысл будет в спасении, если сдохнем мы по пути к мелкой? Я вот как считаю, – сказал Десенакт, косясь подозрительно на Элу: как бы не грохнулся. – Нужно найти Фенариуса и сестреца твоего и ходить одной толпой. Три головы – хорошо, а пять – вообще прекрасно. Плюс, если вокруг шатается как минимум один Тертаррил, да еще и проекции их, желающие, кстати, тебя, Элу, на шампур насадить, впятером отбиться будет проще.

Кто там меня куда насадить хочет? – приподнял бровь анфор.

Это метафора, горячий ты наш. И смысл ее в том, что Дираэль – ну или хозяин его проекции – чего-то от тебя хочет.

А чего он от меня хочет?

Это ты сам у него выяснишь, когда эта дрянь клыкастая снова заявится, как и обещал. Ты и так полудохлый, поэтому еще более задачу облегчать этой сучке я не собираюсь. Так. Алекс, у тебя не будет коммуникатора? А то свой, похоже, я упокоил, – с сожалением посмотрел фон Морт на вынутый из кармана коммуникатор с раздавленным корпусом – свалился на бок с этим карманом в аккурат после того самого внезапного толчка.

Щас найду, погоди, – зашарился по своим карманам и подсумкам Саундбайт и все же вытащил из всякого барахла свой коммуникатор. – Ага, вот! С Эл Джи, что ли, связаться?

Конечно, с ним. Ну, что там?

Хм-м-м-м… звякнуть не получится, – протянул разочарованно Алексис, орудуя парой кнопочек под крошечным дисплеем. – Он тоже, кажись, свой комм разбил. Но я могу запеленговать сигнал! И попросить ДжиПиЭс проложить маршрут.

Насчет ДжиПиЭс, – подал голос Элу, – даже не пробуй. Я пытался своему маршрут задать, так он мне говорил, что я нахожусь где-то посреди Айанарской пустоши на Лар Адда. Помехи тут.

Плохо, – снова погрустнел Алекс, – но я все же попробую. Ага, сигнал есть. Идем, навигатор говорит, что через пять метров нужно повернуть направо. Так... там же стена...

Неисправимый человек, – покачал головой Элу, но все же пошел за террианцем, как и Десенакт.

Хоть в чем-то мы с тобой солидарны, – усмехнулся Буран.

Анфор подумал и кивнул.

Еще где-то на полпути к сигналу коммуникатора Ларгентума ранжеры почуяли что-то странное в воздухе. И чем дальше они продвигались, тем эта неизвестная субстанция, похожая на туман, казалось, становилась гуще, как крахмальный клей. Десенакт, которому надоело идти как в киселе, морща нос, наколдовал себе и спутникам по небольшому щиту. Он был готов поклясться, что в свете его иллюминатов он видел, как щит словно проторяет ему дорожку среди слабо поблескивающей дымки.

Эпицентром этого тумана оказался крупный зал с почерневшими, но все же украшенными запекшимися лужами бурой и баклажановой крови, стенами, полом и потолком, а также разметанным в щепки тем немногим оборудованием, что находилось здесь. Осыпалась балюстрада, восточная и западная стены были проломлены, и проходы в них были полузасыпаны обломками металла, кусками бетона и осыпавшейся земли, по полу же к проломам от крупного, в полметра глубиной «кратера» вели пропаханные чем-то или кем-то траншеи.

Это что же здесь… – расширил щит и послал вперед, чтобы развеять остаточную энергию, Десенакт. – Алекс, сигнал Эл Джи точно тут? Это не значит ли, что он…

Заткнись, – оборвал его Саундбайт, водя своим коммуникатором по сторонам в поисках точного местоположения друга. Наконец, он определился и уверенно пошел к восточному пролому. – Так, Элу, ты со своей лапой стой, где стоишь, а ты, Дес, помоги-ка.

Двое ранжеров стали левитацией и вручную оттаскивать покореженные листы металла, которым были обиты стены, и тяжеленные куски породы и бетона, из которых стены были сделаны, стараясь сделать все аккуратно и не раздавить, возможно, еще живого друга. Однако завал выбило изнутри, и Ларгентум, поначалу занеся руку, чтоб метнуть в потенциальных врагов пригоршню кинжалов, с хриплым вздохом опустил ее обратно на камни.

Нервы лечить пора.

Он лежал на спине, стараясь не шевелиться, изрезанный и избитый вообще так, как возможно изрезать и избить планетянина так, чтобы он еще жив оставался. Темно-лиловые пятна крови засохли прямо на плаще, обещая очень приятные ощущения при отдирании его с изувеченного тела. Правое крыло было сломано упавшим куском колонны.

Фенариус, ты…

Десенакт не закончил фразу.

Я знаю, я ужасно выгляжу. Во всяком случае, не лучше Эндаймеса.

Ты дрался с Эндаймесом? – с ужасом заозирался Элу, раскопавший тем временем рюкзак сталкера.

Ага, – таким тоном, будто драка с Аватаром Тирании была делом совершенно обыкновенным после дневного чаепития, ответил Ларгентум и махнул рукой в сторону провала в противоположной стене, который никто не разбирал, – вон там лежит. "Передоз" впервые в такое нужное время бабахнул… ох. Не знаю, оглушило его, помер он… я сам только пару мгновений назад в себя пришел. Великолепное ощущение, знаете? – обратил он взгляд в потолок. – Все твои заботы кажутся такими мелкими… и незначительными. И думается, словно это не тебя чем-то по башке стукнуло.

Все это, конечно, очень занимательно, – решил прервать друга Алекс, заходя по правую сторону от него и присаживаясь, – но тебя нужно бы на ноги поднять и оценить твое состояние. А то, не дай квазар, в такую нирвану ты снова грохнешься. Уж извиняй, если больно будет. Десенакт, давай-ка!

Кое-как, с шипением и тихими матами, Ларгентума все же подняли на ноги и прислонили к целой стене. Элу протянул Серафиму его рюкзак целой рукой и, когда сталкер, благодарно кивнув, стянул маску и неловко начал копаться в рюкзаке, поинтересовался:

А ты куда Ксюшку упрятал? Ее зашибить могло.

Ларгентум внимательно посмотрел на Элу.

Я полагал, это она вас позвала. И собирался спросить ровно о том же.

Мы думали, она с тобой, – пожал плечами Алекс.

Так, – плеснул, шикнув, на руки какой-то прозрачной, остро пахнущей жидкости Серафим, – началось на ферме утро ("В колхозе", поправил Алексис). Я сказал ей убегать, когда мы с Эндаймесом начали бой, и с тех пор не видел. И вы ее не видели, – продолжал разговаривать сам с собой сталкер, пока старался выпрямить выгнутое под неестественным углом крыло. – Так где же ее дьявол носит? Если попадется Эндаймесу или Веге, это же все, рисуй пропало…

"Пиши", – скучающе пнул осколок какой-то мраморной безделушки Алексис.

То есть? – покосился на проигнорировавшего поправку Ларгентума Десенакт.

Эндаймес упомянул, что девочка этерианская им вовсе не нужна, а нужны наши двойняшки, – пояснил сталкер, снова зарываясь в рюкзак. – Только вот для чего, сказать не захотел.

Стоп-стоп-стоп! – поднял руки Алексис. – А какова была вероятность того, что пошлют на этот контракт не абы кого, а двойняшек?

Я тоже об этом подумал мимоходом. Выходит, у Тертаррилов информатор есть в Азурексе. Рандом рандомом, а некоторые вещи они планируют заранее. Так, у меня тут хороший регенегель где-то есть, не дай Богиня, разбил… ага! И спирт на обеззараживание. Десенакт, Алексис, – кинул товарищам сталкер по склянке и того, и того, – занимайтесь. А с Элу что? Что у тебя с рукой? Давай сюда.

Какой шустрый, – усмехнулся Десенакт, смазывая свои раны регенегелем. – Почитай, минуту назад валялся полумертвый под завалом, а теперь вон как носится.

Потому что некогда тут валяться и страдать, – скривился Ларгентум, одним движением ладони словно стирая крупный черный синяк на запястье руки с Аспектом, и взялся за осмотр руки Элу, снявшего слепленную из подручных средств шину. Судя по выражению лица сталкера, увиденное ему очень не понравилось. – Кошмар как распухло. И крови прилично потеряно. Кто жгут наложил?

Десенакт, – буркнул анфор.

Зря ворчишь, правильно он все сделал. Хотя и поздно. Противоядие в должное время никто не дал, антигестаминное тоже… что ж, некроз уже пошел. И вряд ли его сейчас можно остановить. Так что, скорее всего, руку тебе, Элу, придется ампутировать. Ничего, протезы сейчас такие делают хорошие, что от родной конечности не отличить.

Ладно, что уж тут поделать, – вздохнул Элу, втайне давно смирившийся с тем, что с рукой придется попрощаться.

А кто куснул-то?

Проекция Дираэля в аниформе.

Я уже исчерпал свой лимит на ругательства, но мне очень хочется еще. Завернешь обратно в шину сам? Есть еще кое-что, что я должен сделать.

Ага…

Алекс, идем, – позвал Саундбайта Ларгентум. – Есть дело.

Алексис ничего не спросил, но молча пошел за сталкером в сторону завала у западной стены.

Эй, эй, эй, – запротестовал все еще возившийся со своими болячками Десенакт. – Ты Эндаймеса выкопать вздумал? Совсем сбрендил? Да если бы ты его передозом своим не шарахнул, он бы тебя грохнул и не почесался!

Есть один нюанс, – криво улыбнулся сталкер, откатывая в сторону крупный камень. – Помоги-ка лучше.

Буран заворчал – точь-в-точь Элу – но все же подошел к Ларгентуму с Алексисом, чтобы помочь выкопать Эндаймеса.

Тертаррил был недвижен, но слегка приподнимавшаяся и опускавшаяся его грудь говорила о том, что он всего лишь без сознания. Плащ его был изодран в клочья, шикарные черные крылья, так и источавшие мрачную дымчатую ауру, местами были пожжены или без перьев. Левый головохвост был оторван и сиротливо валялся в стороне, маска марона была разбита. Вытащив Эндаймеса за шиворот на пол, Ларгентум сел рядом на колени и, на всякий случай связав марона астральной цепью, снял с него маску.

Чтоб я сдох, – выдохнул Алексис. – Это же…

Ларгентум молча смотрел, с хрустом раздавливая маску в руке.

Конечно же, лицо Эндаймеса Тертаррила и в самом деле было лицом Висажжа вер Дайнайла. Те самые родовые метки, тот самый старый шрам на подбородке. Но лицо это больше не было лицом молодого марона, тянущегося к всепознанию. В морщинах, бледное, с заострившимися чертами, оно принадлежало ныне убийце и подонку.

Кальмарка, – тихо сказал Десенакт и еще раз взглянул в лицо словно спящего Висажжа. – И что ты с ним сделаешь? Убьешь? Он бы тебя убил.

Собственные амбиции сделали из него чудовище, – горько сказал Ларгентум, неотрывно глядя на лицо бывшего ученика. – Как и из Илунара, как и из Ариэна, как и из многих других. Он не виноват ни в чем… кроме того, что был достаточно глуп, чтобы пожелать знать все. И Элу с Аксонной… тоже своего рода идиоты, – усмехнулся он невесело, смотря теперь исподлобья на замершего Элу. – Это же надо… огненный эльменталь и репликант. Немудрено, что ваш сволочь-дядька захотела-таки после стольких лет вас увидеть у себя. Он, отец ваш неупокоенный, мать уже неживая – они знают, что мы вас выучим. Знают, что потом заберут к себе и запудрят вам мозги, как дурачку-Висажжу. И будут любоваться самой вкусной завязкой... эх, что ж, – все же поднялся сталкер на ноги, – пора и честь знать, и девчонок искать. А то из-за того, что прорывает меня на побухтеть, у нас мировая экспансия начнется.