Текст книги "Девятый Вал: Эпизод 1 (СИ)"
Автор книги: Kami_Elle_The_Archian
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)
И все же, что ты с ним сделаешь? – повторил свой вопрос Десенакт.
Ларгентум закинул свой рюкзак на плечо по другую сторону от сломанного крыла и оглянулся на Висажжа.
Пусть валяется. И так времени из-за него потратили уйму. Что ж, идем искать Сонью… надеюсь, она не успела никуда влипнуть.
С тех пор, как вернулась способность думать хоть о чем-то, первое, о чем подумала Аксонна – как же устала она выпадать из реальности. Особенно таким болезненным способом. Немного болела грудь, куда вписался неслабый удар Веги, но возможности проверить, не сломана ли грудина, не было, поскольку анфорка не чувствовала ни рук, ни ног. А ведь ногой она вполне могла бы дотянуться. В теории...
Под боком тихо хныкала крошка Ларанай, и это чуть придало ясности. Вега, проклятый, ненавистный Вега стоял прямо напротив, в нескольких метрах от нее и улыбался – ласково, как улыбаются или ребенку, или буйному психбольному. Аксонна не знала, что именно для нее было более оскорбительно, но и думать об этом было некогда. Стараясь не хныкать от боли, грызущей каждую клетку тела, она кое-как поднялась, снова вытерла кровь, стекающую по губам, и взмахнула руками, пытаясь материализовать себе астральные кинжалы. Но лишь высекла из воздуха жалкие белые искры.
Ну нет, не сейчас, – не то зашипела, не то всхлипнула она, и ощерила на перчатки когти.
Тебе помочь, дорогая? – участливо подошел к ней Вега.
Заткнись, скотина!
Что ж так грубо? Я надеялся, что ты скучала по мне, крошка Ксони.
Прозвище, данное ей когда-то этим мясником, больно царапнуло по ушам, анфорку аж передернуло.
Что ты… что ты, сука, задумал?! – крикнула анфорка, кидаясь на Вегу с занесенными когтями. Однако анфор на удивление ловко увернулся, хватая девушку за руку и заламывая ей за спиной. – А-ай! Отпусти меня!
Чш-ш-ш-ш… – словно прошуршала чешуйчатым брюхом по камню змея. В шею что-то больно кольнуло, и Аксонна зло рванулась, причиняя сама себе большую боль, так как Вега и не думал отпускать ее заломленную руку. – Все будет хорошо.
Что ты… урод!..
Туман. Белый туман.
Нет, нет, только не это снова, я не…
Анфорка отчаянно замотала головой, пытаясь пробудить засыпающее сознание. А Вега мурлыкал вкрадчиво:
Видишь ли, моя милая… во время последней тренировки произошло непредвиденное… происшествие. Медики переборщили с лекарствами, и ты провалилась в глубокую кому. Конечно, медиков я давно уволил… но ты вновь в сознании, вновь с нами. Вновь в своей камере. И мы продолжим то, что начали давным-давно.
Я не… – задыхаясь, дернула головой Аксонна. Тяга к сопротивлению ослабла, и слова Веги были бальзамом на душу. – То есть… то, что я… Азурекс… Элу… Феняй, это… это..?
Мне очень жаль, малышка, – с притворной жалостью протянул Вега, отпуская анфорку и проводя по ее плечу ладонью в перчатке. – Это все был только лишь сон.
Нет, нет, ты же все врешь. Это было слишком реально!
Это все было лишь твоей галлюцинацией, моя милая, – пропел Вега, явно наслаждаясь смущением и отчаянием жертвы. – Все, что ты видела, было порождено твоей, вне всякого сомнения, бурной фантазией. Кстати, кто такой Азурекс?..
Аксонна со стоном схватилась за голову, оседая на пол под ласковым взглядом своего мучителя. Ментальные тренировки… защита разума… они с Ларгентумом месяц это чуть ли не вдалбливали ей в голову, чтобы это все закончилось вот так?
Все. Лишь. Сон, – полушепотом повторял Вега, медленно обходя анфорку и не спуская с нее глаз. На подползшую к ней крошку Ларанай ему было абсолютно наплевать, будто не было ее.
Заткнись, всей душой желала прорычать этой твари Аксонна. Заткнись и сгинь навсегда из моей жизни.
Бред. Галлюцинация. Наваждение. Морок. Я могу подобрать множество синонимов, но, поверь, оно правдой от этого не станет.
Нет… отпусти меня…
Как же хотелось прогнуться, лечь на пол, забыться, умереть…
Вега продолжал улыбаться. Девочке никогда не требовались цепи. Она была заперта в собственном разуме. А это – лучшая тюрьма, которую когда-либо придумывал человек сам для себя.
Какая же ты жалкая, – прошептал анфор мрачно. – Наивная и глупая. Ты не в состоянии отличить сон от яви. И правду ото лжи.
В голове что-то щелкнуло. Ларанай тихо плакала, обняв девушку за руку.
«Ах ты, сука…»
Ложь, ложь, ложь, запульсировало это слово в голове, придавая, наконец, ясность всему. Несмотря на свое значение, оно дало Аксонне достаточно сил, чтобы перебороть туман и нащупать, прижать к себе дрожащую малышку.
И давно ли ты в щенках Дираэля?
Вега улыбнулся шире.
Не у Дираэля. Но направление правильное, молодец.
Очевидно, давно, – выдохнула Аксонна, смотря перед собой на пол. – Тертаррилы натравили тебя на меня. И весь этот проект… вы ничего не исследовали, да? Вы просто меня мучили! До той поры, пока я не понадоблюсь!
Вега ухмыльнулся. Нехорошо ухмыльнулся. И преобразился… будто перетек из одного состояния в другое.
На месте Веги стояло… стоял… анфорка так и не смогла подобрать к этому существу более или менее точное определение. Тварь была около двух метров ростом и больше смахивала на огромного, с крепкой кожей цвета кирпича крокодила. Крокодила, питавшегося стероидами. Крокодила с огромными черными крыльями за спиной, в сложенном-то виде заполнявшими собой почти весь объем куба-камеры.
Молодец, Ксони, – утробно произнесла адская тварь.
Все самообладание полетело к чертям. Охваченная невообразимым ужасом от увиденной метаморфозы Аксонна, прижав к себе завизжавшую Ларанай, дико закричала.
Не понимаю, почему ты просто не можешь ее учуять? Как мелкую с той пластиной?
Во-первых, я – сталкер, а не атакор. А во-вторых, это не запах был, а тепло владельца. В воздухе остается слабый след, по которому можно любого планетянина найти.
Так найди ее по теплу!
У меня должен быть постоянный образец при себе. А личной вещи Аксонны у меня при себе нет. Я даже по заколке ее бы смог след навести, но чего нет, того нет.
Десенакт закатил глаза. На его взгляд, Элу уж слишком волновался по поводу сестры. Девка хоть и слегка пришибленная, но вряд ли будет искать приключения себе на ягодицы. И ненужная, по мнению фон Морта, суета анфора казалась Бурану чем-то не то чтобы плебейским, но чем-то, на что он, замыкавший шествие ранжеров по коридору, мог с презрением морщить нос. Хотя, быть может, излишнее беспокойство Элу было вызвано действием гадючьего яда? От пиромага веяло жаром даже сильнее, чем обычно, потому Десенакт и вызвался прикрывать тылы. Находиться рядом ему, существу, взращенному в холоде Преисподней, и так было, по крайней мере, неприятно, а тут еще и… нет, мальчишке точно надо показаться врачу. Огонь, конечно, дело хорошее, в дозах-то определенных, но никак нельзя забывать, что дерзнувшие выпустить пламя из достаточно крепкой хватки рано или поздно в нем сгорают. О холоде, конечно, можно то же самое сказать, но в свою защиту Десенакт мог сказать, что ни разу не причинял силой льда ущерб хотя бы сам себе.
Алексис же всю дорогу молчал, тупо смотря вперед, будто спал с открытыми глазами. Фон Морт и этому был не рад: обычно разговорчивый и веселый Саундбайт переставал вклиниваться в окружающую обстановку только по очень важной причине. По причине… не предвещающей ничего хорошего как для него самого, так и для тех, кто в пресловутой обстановке есть. Раз или два Десенакт осторожно трогал почти вписавшегося лбом в спину впереди идущего Ларгентума террианца за плечо и спрашивал, все ли в порядке, Алекс же рассеянно улыбался, словно проснувшись, и говорил, что просто задумался. А вот о чем он задумался, Миэлли умалчивал, снова проваливаясь в свои мысли. Впрочем, Десенакт и не настаивал. Мало ли какие проблемы у человека. Они с Алексом не были столь близкими друзьями вообще, да и случая хорошо поговорить особо не было, даже тот короткий отрезок коридоров, где вся их команда была разделена, они с Алексом почему-то провели молча. Говорил… ну как, говорил, болтал фон Морт, как он сам с усмешкой отметил, в ближнее время только с Элу. И то о всякой чепухе, выводящей их разговор в спор.
Десенакт не знал, сколько они вообще шли. Поэтому, как и Алексис, все же наступивший на волочившееся по полу сломанное крыло внезапно вставшего столбом Ларгентума, выпал в реальность слегка агрессивно, так как сам наткнулся на беднягу Саундбайта сзади, заставляя Серафима шипеть от боли и выдергивать несчастное крыло на волю:
Фенариус, что за на хер?
Мы не одни.
Что?
Да вынь же ты бананы из ушей! – неожиданно окрысился сталкер, водивший ладонью перед собой. – Да ладно?! – не поверил Серафим сам себе, кое-как подтянул больное крыло, чтобы на них никто снова не наступил, и ринулся вперед со скоростью учуявшего добычу хищника.
Ранжеры без слов помчались следом, то и дело вписываясь на поворотах друг в друга и ругаясь на разные лады и языки. Впрочем, даже покалеченный Эндаймесом сталкер удрал довольно быстро, и Десенакт, Элу и Алексис потеряли его на очередном разветвлении. Элу хотел было выматериться в полный голос и даже уже начал:
Да твою же…
Цыц! – рявкнул из темноты одного из проходов голос Ларгентума. – Что это...
Ты с кем там разговариваешь? – нахмурился Десенакт, посылая в темноту выделенного коридора иллюминат.
Уж не с тобой. Не пугай ее, убери иллюминаты. Я сейчас выйду.
Совершенно сбитый с толку фон Морт развернул шарик света на полпути и вернул к себе на плечо. Алексис и Элу выглядели понимающими не более Бурана, подозрительно поглядывая в темноту. Наконец, Ларгентум вылез в свет, шурша волочащимся по полу крылом и держа на руках что-то белое, с матовым блеском.
Вот, все хорошо, – успокаивая, проурчал сталкер своему свертку, разглядев который, Алексис ахнул:
Мелкая!
Малышка-этерианка испуганно свернулась в комочек, словно броненосец, и Алексис виновато улыбнулся, поймав недовольный взгляд Ларгентума. Жестом показав, что больше не заорет, он с любопытством посмотрел на детеныша, понемногу вновь расслабившегося и крепко вцепившегося в плащ сталкера ручонками.
Ты как ее унюхал? – удивился Элу.
Да не унюхал ее я. И даже не по теплу почувствовал, – пресекая следующий вопрос, сказал Ларгентум, приподнимая целое крыло и срывая с него одно из длинных сиреневых перьев, и вручил перо восхищенно вздохнувшей крохе, чтобы отвлечь ее. – Вы разве не слышали?
А что мы должны были услышать? – спросил Алексис.
Телепатическую волну. Она просила о помощи по телепатии.
Может, частота была другая? – пожал плечами Десенакт. – У сталкеров диапазон восприятия каких-либо волн вообще пошире будет, нежели у других рас. Ну, или нежели у девок. Спроси, она еще с кем-то по телепатии общалась?
Аси, – пискнула этерианочка, продолжая играться с пером Ларгентума. Все мгновенно посмотрели на нее.
Аси? – поднял брови Элу. – Что за Аси?
Аси, – повторила малявка, поднимая мордашку, и улыбнулась анфору. – Как ты. Аси.
Акси, что ли?
Ларанай закивала.
И что Аси?
Аси тут. С дядей.
Элу вздохнул. Таки попалась сестрица дорогая. И не исключено, что в лапы Тертаррилам.
Вот как мы поступим, – рассудил Ларгентум, передавая малышку Десенакту. – Отнеси ее на наш корабль, он стоит у космопорта колонии. И сам с ней будь на случай, если кто-то из Тертаррилов решит ее вернуть.
Может, лучше Эннобили отправить? – осторожно поинтересовался фон Морт и чихнул: Ларанай решила поиграться с новым дядей и пощекотала кончиком пера ему нос. – Не делай так.
Я бы хотел, но он нужен будет, чтобы найти Аксонну. Иди.
А как я помогу-то? – повернулся к Серафиму Элу, проводив взглядом уходящего Десенакта, который, взяв один из иллюминатов себе в провожатые, продолжал фыркать и ворчать от щекотки пером. – Я не знаю, где она.
Зато твоя кровь знает, – вынул небольшой астральный кинжал прямо из воздуха Ларгентум и взял целую руку Элу, рассматривая линии на ней. – Вы же близнецы, ваша кровная связь гораздо сильнее, чем у обычных братьев и сестер. Мы знаем, что она здесь была, что ее оглушили – причем я видел в подсобке пятна крови. Поэтому ритуал Крови легко покажет нам маршрут, по которому ее утащили. Ага, есть!
Обнаружив по известной только ему логике нужное место на ладони Элу, сталкер резко, словно плеча ужалила, уколол в него. Дождавшись крупной капли крови, Серафим наклонил ладонь так, чтобы капля стекла на клинок, и метнул его вперед, растворяя в воздухе вместе с кровью.
Способ, конечно, ужасно неэтичный, – посетовал Ларгентум, вынимая из кармана в рюкзаке пачку пластырей и отдавая анфору, – но, боюсь, другого выхода нет. Что чувствуешь, Элу?
Да как бы и ничего… – сжал-разжал залепленную пластырем руку анфор, но поднял голову.
Еще крови надо! – крикнули из конца коридора – то стоял наблюдавший за ритуалом Десенакт с Ларанай на руках. – Нос ему разбейте!
Да иди уже! – крикнул Ларгентум. Буран заржал, но все-таки ушел. – Вроде уйму лет живет, а ведет себя порой просто как ребенок, честное слово.– Сейчас тоже ничего?
Элу стоял на месте еще где-то секунды две, рассеянно глядя в стену – или сквозь нее? – и вдруг с резвостью гепарда кинулся вперед. Алексис, матюкнувшись, кинулся вслед за ним, Ларгентум, кое-как подобрав сломанное и неистово болящее крыло, побежал следом.
По ушам долбанул крик – полный какого-то потустороннего, неестественного ужаса, и каким-то шестым или седьмым чувством ранжеры поняли, что исходит он именно от Аксонны. Или это была просто логика: крик был явно женский, а больше таковых тут нет и не предвидится. Элу пуще прежнего рванул вперед, отвечая не менее яростным воплем, и перед какой-то камерой просто нырнул вперед, прямо в стену, выбивая ее облитым пламенем кулаком.
Что за?..
Кел-Аньет обернулся на прозвучавший эхом завопившим Аксонне и Ларанай крик, и одна из стен камеры-куба с громким треском обрушилась на Тертаррила, вминая в пол. Аксонна, съежившаяся в углу, чтобы защитить затихшую малышку собой, осторожно приоткрыла один глаз. На выбитой стене, как верхний ломоть хлеба на этаком бутерброде, лежал совершенно ошеломленный, с очумелым взглядом, растрепанный и лохматый Элу. Одна рука его была на перевязи, на второй полусгорел и дымился рукав, волосы тоже почему-то дымились. Придя в себя, анфор нашел взглядом сестру и заорал радостно:
Плюшик!
Элу! Камикадзе хренов! Ты хоть понял, кого придавил?
Эм… – машинально глянул под плиту Элу. Разглядев горящие желтым огнем глазища, зыркнувшие оттуда на него, он заорал во все горло и кувыркнулся назад, хватаемый за шиворот ринувшейся вон из своей тюрьмы Аксонной.
Валим, валим! – закричала анфорка, кидаясь с прижатой к груди Ларанай и братом назад, и отчаянно замахала освободившейся от Элу рукой все еще догонявшим его Ларгентуму и Алексису: – НАЗАД!
Ларгентум открыл было рот, чтобы задать сразу кучу вопросов, но когда из-за поворота, откуда выбежали близнецы с Ларанай, вылетела, ревя и рыча, огромная тварь, больше похожая на какого-то зверя, нежели на планетянина, мгновенно его закрыл и поставил астральный щит в надежде хоть как-то задержать этот паровоз.
Ты что творишь, идиотина? – крикнула, затормозив, Аксонна.
Его нужно задержать!
Дебил! – рявкнула анфорка, кидаясь обратно. – Если мы помрем, я убью тебя!
Бросив запищавшую Ларанай Элу, она встала рядом с наставником и тоже вытянула руки, чтобы укрепить щит. Присоединился и Алексис, встав по правую руку Аксонны, Элу, прижав Ларанай к себе, стоял чуть позади.
Кел-Анйет выставил голову вперед, преображая ее в огромные рога, и ускорился. Грохнул удар; ранжеры выстояли, как и щит, но по нему, как по воде, от места удара пошли во все стороны волны энергии и с мерзким скрежетом разрезали обитые металлом стены, как нагретый нож – масло. Низкий гул повествовал о том, что длинный туннель из металла накренился под весом твари, в которую обратился Кел-Анйет, вниз, причем обе его стороны: астральный щит, укрепленный несколькими колдунами, тоже возымел массу, которая с мерзким скрежетом потянула ранжеров в черную бездну. Кел-Анйет решил проблему просто: он вернул себе облик Веги, впрочем, оставив себе когти, которыми быстро-быстро поцапал по металлу, убираясь на прямую поверхность.
Это тоже интересно, – мрачно усмехнулся он и, отряхнувшись, ушел обратно.
Твою мать, – простонал Алексис.
Под углом, под которым накренилась их часть тоннеля, провисавшая над огромной пропастью, сделанной на случай, если Аксонна все же вырвалась бы на свободу из нее, не оставляла шансов уйти. Щит, на который ранжеры опирались уже ногами, был единственным барьером, ограждающим их от зева провала.
Говорю же, дебил, – прошипела Аксонна, зло косясь на наставника.
Попридержи язык, – огрызнулся Ларгентум. – Если бы не щит, мы бы все вместе могли ухнуть вниз, что мы, что этот изоморф проклятый.
А могли и убежать!
Я глубоко извиняюсь, что влажу в ваш разговор, господа, – встрял Алексис, – но есть ли у вас идеи, как выбираться будем?
А у тебя-то какие проблемы? – буркнул Элу, прижимая к себе сопящую Ларанай. – Ты же у нас левитировать умеешь безо всяких усилий.
Сразу видно – с Воздухом никогда не дружил. Тут ветер нужен, воздушные потоки. А тут даже вентиляция не работает. Хотя, казалось бы, Воздух и Огонь неразрывно связаны! Воздух дает Огню жить, ведь в вакууме ничего не горит.
А ты никогда не дружил с химией. Именно Воздух и Огонь связаны исключительно по распространению второго с помощью первого. А в вакууме Огня нет, потому что нет питания – нет кислорода.
Да заткнитесь вы, – устало бросил Ларгентум, методично стукавшийся лбом о холодный металл. – Дайте сообразить.
Ну извини.
Так, – повысил голос сталкер и посмотрел вверх. – Метров этак… пять, может быть шесть, это навскидку. Вот что. Накидайте туда иллюминатов, я не вижу… ага! Я, в принципе, могу вас закинуть туда телекинезом, сможет и Аксонна… только надо все точно рассчитать. М-м-мх-х-х-х, как же щит жрет...
Давай, закинь меня, я полегче, – вызвалась Аксонна. – Я постараюсь вытянуть этих двух, а потом мы с Алексом закинем тебя. И да, за щит... извини.
Ларгентум покачал головой.
Стану я дуться на такую мелочь. Готова?
Анфорка кивнула, зажмурилась и в тот же самый миг ощутила, как ее поднимает невидимая гигантская рука и аккуратно ставит на ноги уже там, где они уже не съезжают вниз.
Ага, вот так. Феня, потерпи немножко, не вырубайся, держи щит. Элу, готовься! Держи мелкую!
Непривычного к переноске телекинезом Элу пришлось фиксировать минут пять – перепуганный анфор, прижимая к себе Ларанай, попросту кувыркался в воздухе, не находя опоры, и сдавленно матерился. Все же Аксонна сжалилась над братом и под конец пути все же вытянула его своими руками и, пока кряхтящая Ларанай села на пол, поручила не хвост завязать, а нормально заплестись, ибо «на чучело похож». Армагеддон надулся и показал сестре, нагнувшейся, чтобы «зацепить» Алексиса, язык, после чего снова собрал волосы в высокий хвост и отсел подальше, чтобы не мешать приземлению явно чувствующего себя комфортней террианца рядом. Ларгентума Аксонна и Алексис вытащили просто одним рывком. Впрочем, совсем без неудач не обошлось: многострадальное крыло заскрипевшего Серафима анфорка все же нечаянно придавила.
Ну извини, извини еще раз, – смущенно ворчала Аксонна, когда их четверка поднялась и направилась к выходу. Ларгентум теперь держался ближе к противоположной от анфорки стене, прижав к себе несчастное крыло, и Радуга чувствовала себя неловко.
Я же сказал, что все в порядке. Просто под ноги смотри.
Тогда почему свалил на другой конец коридора?
А на всякий случай. И кстати, – посмотрел на похрюкивавшую на руках Аксонны Ларанай Ларгентум. – Это же...
Ларанай. Дочка пословская, ты забыл? Еще Эндаймес ею...
Где ты ее нашла? Когда?
Да почти перед тем, как Вегу встретила... или что это за крокодил. А что?
А то, что мы ее тоже нашли. Перед тем, как за тобой сейчас отправились. С Десенактом на корабль отправили.
Аксонна машинально посмотрела на этерианочку, а та – на нее.
Ничего не понимаю. Вот же...
Казалось бы.
Их что, две? Я имею в виду, это же не голограмма...
Может быть, это проекция. Особо зачарованная иллюзия, которая имеет облик, плоть, кровь и голос и способна заставить целую группу народу в нее поверить.
Какого лешего...
А такого, – буркнул Алексис, – что одна такая, в виде Дираэля, Элу-то и покусала.
Аксонна содрогнулась, прижимая Ларанай к себе крепче.
Дираэля?..
Это не он. Не может быть он, его здесь нет, – покачал головой Ларгентум. – Я бы почувствовал.
А что же ты не почувствовал, какая из малявок настоящая?
На это есть несколько проверок другого рода. Ты позволишь мне?..
Анфорка немного недоверчиво потопталась, но все-таки подошла к сталкеру, позволяя себе немного ослабить хватку на обнятой ей Ларанай. Малышка покосилась на страшного дядьку, что навис над ней, и тихо захныкала от страха, жмурясь. Аксонна беспокойно дернулась, борясь с инстинктивным желанием снова притиснуть ее к себе и защитить от всех, даже от друзей, даже от наставника, который немного удивленно посмотрел на анфорку и ласково погладил Ларанай по щечке.
Эй, я не обижу, – шепнул он, стараясь улыбнуться, но, быстро поняв, что с его изувеченным лицом это окажет прямо противоположный желаемому эффект, вздохнул и выпрямился, отступил. – Она настоящая. Десенакт ушел с проекцией.
Да блять, – с чувством произнес Элу. – Час от часу не легче. С ним есть связь?
Какая связь, он нам с тобой сдохший комм показал же, – развел руками Алексис.
Будем надеяться, что она просто рассеется и не причинит ни ему, ни "Призме" вреда, потому что иначе...
Ларгентум не закончил – он остановился и пристально поглядел на стены.
Так. Стоп. Стоп-стоп-стоп. Мы тут же уже были?
То есть? – недоверчиво переспросил Элу.
Мы же тут проходили. Еще когда только начали Ларанай искать. Я по запаху узнал.
А говорил, не атакор!
Аксонна, поправив уютно устроившуюся на ее руках Ларанай, свободной рукой послала созданный иллюминат вперед, и тот осветил поворот, откуда из коридора спереди стены были усеяны бурыми, засохшими пятнами крови и рваными царапинами.
Да, мы отсюда шли! Я тут бежала, я помню. Мы сделали круг?
Хм, а, казалось бы, шли тем же путем, – озадаченно потер нос рукавом Алексис – действительно, густая вонь разложившихся трупов вновь радостно пробивалась в ноздри; Ларанай пискляво зачихала. – Лабиринты клятые.
По знакомому маршруту удалось выйти в огромный холл. Уже виднелась выбитая и разодранная на металлическую труху дверь-люк, одиноко валяющаяся на полу, из коридора, ведущего к свободе, тянуло свежим воздухом. Аксонна с удовольствием потянула запах сырости носом, не обращая внимания на пробравший ее холод. Ради свободы и неба над головой можно и потерпеть, полагала она, и кинулась было вперед, но чья-то рука жестко рванула ее за шиворот назад. Воротник больно сдавил шею, кашляя, анфорка обернулась было к Ларгентуму, отдернувшему ее, чтобы высказать ему много красивых слов, забив на воспитательную установку, но недвижимый взгляд сталкера, направленный вверх, как и взгляды Элу и Алексиса, ее приостановил. Ларанай тихонько хныкнула.
К выходу! – завопил Ларгентум, но едва ранжеры бросились к оному, точно напротив дыры в стене, являвшейся выходом, приземлился, спрыгнув с потолка, скалящийся в улыбке Дираэль.
Уже уходите?
Позади с грохотом приземлился Эндаймес – без маски, успевший зализать свои раны, с не предвещающим ничего хорошего взглядом исподлобья. Он улыбался, вторя коллеге, но головохвосты его, приподнятые у оснований, выдавали его нешуточную злобу.
Мы все еще не завершили одно весьма важное дельце.
Ну и сука же ты! – в сердцах выдохнул Алексис.
Рад, что мы это выяснили. Кел-Аньет?
Изоморф, принявший облик Дираэля, осклабился шире и исчез в странной красной вспышке. В следующую секунду он появился, каким-то образом раздвоившись, рядом с Аксонной и Элу, хватая их за шкирки, и быстро, ибо ни Алекс, ни Ларгентум икнуть не успели, утянул в такую же красную вспышку, появившуюся уже под потолком, у висящей там самой натуральной клетки. Парящий на черных крыльях Кел-Аньет вновь соединился в единое свое воплощение, Элу был мгновенно закинут внутрь, шипящую и рычащую, пытающуюся лягнуть Тертаррила, так как руки были заняты прижатой к груди Ларанай, Аксонну изоморф держал на весу одной рукой, впившись пальцами ей в ребра, а второй прижал к ее горлу кинжал.
Вот и все, – развел руками Эндаймес, игнорируя испепеляющие взгляды Ларгентума и Алексиса. – А вы можете уходить. Я даже догонять не буду.
А гвоздей ты жареных не хочешь? – оскалился Алексис.
Аль денте, пожалуйста, – усмехнулся Тертаррил, явно наслаждаясь реакцией.
Саундбайт не выдержал первым – выхватил из-за спины один из своих длинных клинков и метнул в Эндаймеса. Марон даже с места не сдвинулся, лишь поднял один из уцелевших головохвостов, чтобы поймать меч.
Ты ничему не учишься, – криво усмехнулся Висажж, обжигая террианца взглядом, полным ненависти. – А ведь пора бы. Кел-Аньет?
Ларгентум и Алексис машинально глянули наверх и сразу поняли, что произойдет что-то страшное. Перехватив тяжело сопящую, вцепившуюся ему в руки Аксонну за горло, изоморф размахнулся и несколько раз под безумный от страха вопль бьющегося в клетке Элу и плач Ларанай всадил кинжал анфорке в грудь, после чего открыл клетку и с нескрываемым удовольствием зашвырнул Аксонну к брату.
Ты что творишь?! – заорал Ларгентум. – Они ведь нужны были живыми!
Нужны ли были? – промурлыкал Кел-Аньет.
Страшно, Фенариус? – злорадно ухмыльнулся Эндаймес. – Погоди, это еще не все.
Алексис взвизгнул – Висажж поднял его в воздух телекинезом, настолько мощным, что как бы ни старался Ларгентум вытащить друга из-под контроля марона, ничего не выходило. Сталкер взвыл, понимая, что ничего не может сделать, но в следующую секунду, как и Элу мгновениями ранее, издал дикий крик, как аккомпанемент не менее душераздирающему воплю Алекса – астральные когти, повинуясь руке Висажжа, пробили его грудную клетку насквозь, обдав метавшегося внизу Серафима ручьем выплеснувшейся крови, и выдернули еще дрожащее, еще пульсирующее в последние пару секунд жизни хозяина сердце террианца, сдавливая. Эндаймес ухмыльнулся и швырнул еще живого, ловящего воздух ртом Саундбайта вниз.
Алекс, АЛЕКС!
Ларгентум не узнал собственный голос – надорванный, искаженный зарождающимися рыданиями. Поймав Саундбайта на руки, сталкер бережно положил его на холодный пол, сжимая его руку.
Не смей... – шептал Серафим, ощущая, как глаза жжет. – Я… я что-нибудь придумаю. Обязательно. Ты только не смей… закрывать глаза…
Алексис лишь улыбнулся. В свой последний раз. В глубине голубых глаз что-то померкло, что-то, без чего сразу понимаешь: это конец. Губы Алекса слегка шевельнулись, и террианец стал недвижен.
Ларгентум покачал головой, не сводя взгляда с друга, не ощущая больше и без того слабого пульса, не веря в случившееся.
Алекс, – позвал он, но голос его настолько сел, что это было едва похоже на шепот. – Алекс!
Глаза совсем нестерпимо жгло, жгло щеки и где-то в груди. Сталкер протянул руку, касаясь век смотрящего в никуда Алексиса и закрывая его глаза насовсем. Тишина давила на уши, хотя внутри все вопило, рвало и метало, но в горле встал комок, а Серафим крепко закусил губы, и ни звука не просачивалось наружу.
Привязанность, дружба, любовь… – Эндаймес неспешно расхаживал позади, вынув Эгаллор и любуясь отсветами на лезвии под всхлипы Элу и хныканье Ларанай. – Все это есть мусор. Мусор, который мешает. Который эфемерен. Как каждый из нас. И ты в том числе.
Кел-Аньет молчал наверху, любовался видом злобного оскала Элу, прижавшего к себе сестру и маленькую этерианку.
Зачем? – только и произнес Ларгентум, даже не развернувшись: сил не было. – Зачем ты это делаешь?
Эндаймес хмыкнул. Не насмешливо, не презрительно, даже не с чувством собственного превосходства. Как будто малыш спрашивает взрослого, почему дважды два будет четыре, а не пять.
Аватар Мудрости, – протянул он с сожалением и заглянул в почти зеркальное свое, слегка искаженное выпуклостью металла отражение на лезвии. – Разве чтобы очистить рану от инфекции, наши тела – вне того, какой расы мы есть – не реагируют должным образом? Мы морщимся и брезгливо вытираем образующийся при этом гной, а ведь именно благодаря его очистительной функции мы не хватаем болезнь вроде сепсиса. Так вот, мой дорогой экс-наставник: все вы – включая эту этерианскую кроху – инфекция. Вы заражаете и без того не слишком здоровый организм окружающего нас мира, строя города, создавая оружие, провоцируя конфликты, уничтожающие все живое… и ведь называете себя разумными. Хоть вы и считаете себя порождением природы, вы чужды ей. Противоречивы. И себе сами в том числе. Режете друг друга ради мира, улыбаетесь, чтобы вонзить нож в спину. И воспитываете детей подобными себе, – качнул головой в сторону клетки Эндаймес. – И ты еще спрашиваешь, «зачем».
Ларгентум медленно поднялся на ноги, так же смотря на тело Алексиса. С пальцев его капала кровь погибшего, а внутри, отметил Эндаймес, что-то перестраивалось и рвалось. Как в тектонике вследствие этих процессов образовывались рифты и разломы, так и в душе сталкера, и без того никогда не отличавшейся покоем, что-то начало радикальным образом меняться. С треском сломанное крыло сталкера вернуло целостность; Тертаррил поймал себя на чувстве беспокойства и мысли, не переборщил ли он, и внимательно взглянул на неспешно обернувшегося Серафима. В глазах ранжера горело темное пламя, губы искривила как бы издевательская улыбка.
И ты нашел самый легкий путь, не так ли, Висажж? – протянул он, неспешно направляясь к Эндаймесу.
Марон ухмыльнулся.
Я не ищу легких путей. Никто их не ищет, даже Дираэль.
Уж и в этот раз эта тварь все прогадала, – развел руками Ларгентум. – Кто еще знает, куда нужно нас ударить так, чтобы вышибло дух?
Почивший Алексис. И, конечно же, твоя приемная мать. Но уж слишком они тебя любят… или любили, впрочем, тут без разницы. И эта еще твоя… ученица, – снова повернул голову к клетке Эндаймес. – Я смотрю, Коллегия окончательно решила тебя добить... – Он перевел взгляд на Кел-Аньета. – А мы поможем.
Элу зарычал, прижимая к себе сестру. Он отчаянно пытался вспомнить заклинание на телепорт и проклинал свое нежелание учить Астрал. Ларгентум выжидал, но в конце концов, когда изоморф короткой вспышкой «скачкового» телепорта выдернул Аксонну из рук завопившего «Не смей!!!» Армагеддона, терпение Серафима лопнуло.
Он среагировал мгновенно. Как и Эндаймес. Ларгентум бросил в Кел-Аньета астральный кинжал, но когда Тертаррил попытался закрыться телом заложницы, кинжал прошел сквозь нее насквозь, не причинив вреда, и пробил грудь взвизгнувшего больше от неожиданности, нежели от боли изоморфа, опрокидывая вниз; за полсекунды до того, как выпущенный Эндаймесом ледяной шип пробьет его голову, Серафим ушел в бесплотность – всего на пару мгновений, но этого хватило, чтобы бритвенно-острый кусок льда разбился о стену позади сталкера, а на него самого в гигантском прыжке налетел Эндаймес с целыми крыльями, заведенным Эгаллором и хищно распахнутыми головохвостами.
