Текст книги "Сокровища зазеркалья"

Автор книги: Kagami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

– Алена, Алена… – Рената вздохнула, – Слышала бы ты себя сейчас! Какую же чушь ты несешь! Ты так ничего и не усвоила из того, что я рассказала тебе об оборотнях. Грэм никогда не унизит тебя первой близостью в человеческой ипостаси. Ладно… – она поднялась из-за стола, – Пойду я… Если ты в упор не хочешь видеть, что Грэму никто, кроме тебя, не нужен, я ничем не могу вам помочь.

Она прошла в прихожую, надела босоножки. Уже подойдя к двери, снова обернулась ко мне.

– Я все-таки надеюсь, что ты окажешься умнее, чем пытаешься притвориться. Не мог же Грэм, в самом деле, полюбить такую дурочку.

И, оставив меня задыхаться от возмущения, она тихо вышла.

Уме

Я все-таки пошла к Хэнку вечером.

После ленча, оставив Элис управляться в магазине, я привела себя в порядок и успокоилась. Телефоны я включила, но Каролина меня больше не беспокоила. Я отчетливо представила себе, как она, забросив дела компании, запирается в своем кабинете с армией адвокатов и готовится дать мне и Дэну генеральное сражение. Своего адвоката у меня не было, но был Шарль. Мы вместе росли в Новом Орлеане, потом вместе учились в Бостоне. Нас связывала многолетняя дружба и короткий студенческий роман, после которого мы умудрились не испортить отношений. Пару лет назад он тоже переехал в Майями, и теперь мы иногда обедали вместе. Шарль никогда не представлял моих интересов, как юрист и, разумеется, ничего не знал о Гордоне, но когда я позвонила и попросила встретиться, сразу нашел для меня время. Внимательно меня выслушав, он не задал ненужных вопросов, а просто обещал подумать над предложенной мной "гипотетической" проблемой. Меня это успокоило.

Хэнка я сразу предупредила, что петь не буду, а просто посижу в уголке за бокалом мартини. Несколько мгновений он внимательно вглядывался в мое лицо, но ничего не сказал, даже если сделал какие-то выводы.

– Я составлю тебе компанию минут через пятнадцать, – пообещал он и укатил по своим делам.

Здесь, в клубе, я, наконец, поняла, что могу расслабиться. Все, что было в моих силах, я сделала. Оркестр что-то тихо наигрывал, основная программа должна была начаться позже. Я прикрыла глаза и позволила музыке звучать во мне.

Не знаю, что бы я делала без нее. И без Хэнка. Смешного Хэнка, потому, что когда мужчине за пятьдесят, а у него глаза побитого щенка – это смешно. Нелепого Хэнка, потому, что рыжий ирландец, влюбленный в негритянский джаз, нелеп. Хэнка, вызывающего жалость и уважение одновременно, потерявшего ноги в какой-то локальной необъявленной войне, но не сдавшегося и нашедшего в себе силы делать то, что больше всего хочется. Я знала, что он относится ко мне, как к дочери, которой у него никогда не было. Именно поэтому мне всегда доставляло радость петь в его клубе. Иногда мне очень хотелось рассказать ему о себе все, выплакаться, попросить совета, но я так никогда и не рискнула.

В кармане завибрировал сотовый.

– Дэн?

– Уме, дед хочет поговорить с тобой. Ты не против? Я не помешал? – видно он услышал музыку.

– Нет, я в клубе, отдыхаю. Конечно, я поговорю с ним.

– Здравствуй, девочка, – голос старика был хриплым, чувствовалось, что ему трудно говорить.

– Здравствуйте, Дэн.

– Я так рад, что перед смертью снова слышу тебя.

– Не говорите так.

– А зачем мне тебе врать? – старик натужно рассмеялся, – Я сам знаю, что умираю. И я действительно мечтал попрощаться с тобой. Дэнни сказал, что ты занимаешься жемчугом.

– Да.

– Я знал, что ты без него не сможешь. Скажи, девочка, ты поешь ему?

– Пою? – вопрос меня удивил, но тут я поняла, что всегда напеваю, когда работаю, – Да, Дэн, я ему пою.

– Как бы я хотел еще раз послушать!

Не знаю, что на меня нашло, но я поняла, что хочу это сделать.

– Нет проблем, Дэн. Я сейчас в клубе. Я иногда выступаю здесь для друзей. Подождите минутку.

Я вскочила, чуть не сшибив подкатившего Хэнка.

– Направь телефон на динамики, – бросила я ему и побежала на сцену.

Я объяснила Бобби, чего от него хочу, он кивнул и повернулся к оркестру.

– Это прекрасный мир, и в нем полно чудес, – сказала я в микрофон, – Главное, не пройти мимо них.

I see trees of green, red roses, too

I see them bloom, for me and you

And I think to myself

What a wonderful world.

I see skies of blue, and clouds of white,

The bright blessed day,

The dark sacred night

And I think to myself,

What a wonderful world. (3)

– Я знаю, Дэн, вы никогда не проходили мимо чудес. Вы всегда замечали их и хранили в душе, чтобы передать своем детям и внукам. И даже мне.

The colour of the rainbow,

So pretty in the sky

Are also on the faces,

Of people going by

I see friends shaking hands,

Saying "How do you do?"

They're really sayin': "I love you".

– Вы знали, что в чудеса надо верить, и этому вы учили других. И тогда чудес в мире становилось больше.

I hear babies cry,

I watch them grow,

They'll learn much more,

Than I'll ever know

And I think to myself,

What a wonderful world,

Yes, I think to myself,

What a wonderful world

– Песня Боба Тила (Bob Thiele) и Джорджа Дэвида Уэсса (George David Weiss) «What a wonderful world» исполнялась Луи Армстронгом)

– Спасибо вам за чудо, которое вы подарили мне, Дэн.

Народу в зале собралось пока не много, но те, кто был, словно поняли, что происходит что-то слишком важное, чтобы вмешиваться. Не раздалось ни одного хлопка. Я уходила со сцены в полной тишине.

Хэнк протянул мне телефон. В глазах его стояли слезы.

– Хотел бы я, чтобы меня так провожали, девочка, – прошептал он.

– Уме, – это был Дэн, а не его дед, – спасибо.

– Дэниел?

– Он улыбается, Уме.

– Он…

– Нет, пока нет… Он просто снова потерял сознание. Но теперь… – я чувствовала, что слова даются ему с трудом, – теперь он умрет счастливым. Спасибо, Уме.

– Это так мало, Дэн. Я бы хотела сделать больше.

– Ты сделала. Извини, я перезвоню позже.

Хэнк сделал знак официанту и нам принесли напитки. Мы выпили – быстро и молча. Я подумала, что неплохо было бы напиться вдрызг и хоть несколько часов ни о чем не думать. К сожалению, в малых дозах алкоголь на меня не действовал, а в больших вызывал столько побочных эффектов, что об этом не хотелось даже вспоминать.

И тут снова зазвенел мобильный. Не знаю почему, но я поняла, что на этот таз должна ответить Каролине. Хэнк предано смотрел на меня, готовый в любую минуту придти на помощь. Я испытала прилив благодарности к нему. Кивнув, я ответила на звонок.

– Розалия скончалась десять минут назад, – голос Каролины был ровен, пару мгновений она подождала моей реакции, но не получив ответа, продолжила, – Она не страдала. Просто сердце остановилось. Уме?

– Я слушаю.

– Ты уже попрощалась с ней. Не думаю, что тебе стоит приезжать на похороны.

Я не ответила. Просто отключила телефон. Сердце Розалии остановилось, когда я пела джаз для другого умирающего старика. Не размышляя больше, я набрала телефон авиакомпании и заказала билет на утренний рейс в Талсу.

Смотритель Гектор

– Гектор, есть минутка? – Хандариф нетерпеливо переминается у двери.

– Входи, – приглашаю я, – Заодно полюбуешься на опусы претендентов.

– Ты так говоришь, как будто я смогу определить в них ошибки.

– Не в ошибках дело. Когда увидишь, сам все поймешь, – я подвожу его к столу, на котором разложены четыре плана Библиотеки, – Вот, смотри. Смотритель раз в десять лет должен составлять новую карту. Эту я сделал в позапрошлом году. Правда, у меня есть подозрение, что после прихода Марты Библиотека уже претерпела серьезные изменения. Кухню, к примеру, я перенес с планов Энгиона. Раньше мне туда хода не было, хоть я о ней и знал. Но когда заглянул туда к Риоху и Марте, сразу понял, что помещение намного больше, чем было при Энгионе.

– Интересно… – Хандариф внимательно рассматривает рисунок, – Вернисаж, мне кажется, удлинился.

– Раза в два, – хмыкаю я, – Она же, как заведенная, рисовала всю весну.

– Понятно.

– Теперь посмотри сюда, – я подвигаю к нему один из тестовых планов.

– Что это?

– Опус первый. Творение Анкитиля.

Хан водит по плану пальцем, внимательно поглядывая и на мой рисунок. Брови его начинают ползти вверх, он хихикает, а потом начинает хохотать.

Я тоже улыбаюсь. На плане Анкитиля обозначены только экспозиционные залы и малое гостевое крыло.

– Выгонишь его? – отсмеявшись, спрашивает Хан.

– Не могу! – слыша тоску в моем голосе, саламандр снова хихикает, – Только по сумме всех испытаний. Ты дальше смотри, это еще веселее.

На плане Бартавиоля Библиотека выглядит бубликом с центральным кольцевым коридором и комнатами по бокам от него. Хандариф с минуту рассматривает рисунок, потом недоуменно смотрит на меня.

– По кругу водила, – объясняю я, – Она это умеет, – Хан только головой качает, – Ну, и на закуску…

Я снова придвигаю к нему свой план и кладу рядом работу Велкалиона. На этой карте не обозначены разве что мои апартаменты с архивом при них и главное гостевое крыло – Библиотека оберегала приватность своих обитателей.

– Хочешь сказать, наш юный рассеянный друг – твой будущий ученик и приемник?

Я молчу, размышляя, что можно, а что нельзя доверить Хандарифу. А довериться ему мне очень хочется.

– Знаешь, если что, я буду только рад, – продолжает он, не дождавшись от меня ответа, – Мне этот парень понравился.

– Вот только не говори, что и у тебя он вызвал умиление! – ворчу я.

– Ну, я же не дама, чтобы умиляться! – веселится Хан, но вдруг меняет тон на серьезный, – Гектор, этот парень – умница. У него мозги потрясающие, и знает он столько, что и в десяти профессорских головах не уместится. Можешь на меня злиться, но я ему в качестве идеи подкинул мысль, что открытие множественных порталов между мирами может быть опасным. Так он за полчаса разложил по полочкам все, над чем наши ученые мужи месяц головы ломали. И знаешь, к какому выводу пришел? Держись крепче. Их фамильная магия голоса (понимай, как магия Энгиона) развалит грань почти сразу. А что касается магии Серебряной леди, то тут вообще ничего не известно, потому что за века в том мире она могла так видоизмениться, что теперь не только не вредит грани, а наоборот ее укрепляет. Так что ничего о порталах сказать заранее нельзя, пока не изучим, как именно Марта ворожит. И все это он выдал с этой идиотской улыбкой. Нет, правда, Гектор, он потрясающий парень. К тому же, раз нашел дорогу на наши посиделки, значит и сердце у него доброе. Так что радоваться надо, если он станет твоим приемником.

– Он не станет моим приемником, – решаюсь, наконец, я.

– Почему ты так уверен?

– Потому, что Библиотека уже выбрала следующего смотрителя. Вернее смотрительницу. Марту.

Я закусываю губу, наблюдая смену эмоций на лице Хандарифа. Меня все еще гложут сомнения, правильно ли я поступил, рассказав ему. Но сейчас мне, как никогда нужна помощь, а больше чем Хану я могу доверять разве что гномам. Вот только гномы не в этом мире, и с этим ничего не поделаешь, а помощь мне нужна здесь, в Библиотеке.

– Это точно? – наконец спрашивает саламандр.

– Никаких сомнений. Едва Марта пришла сюда, Библиотека открыла и перестроила для нее кухню. Мне, например, она открыла крошечную темную кладовку со всяким до сих пор не изученным хламом, лишь когда мне исполнилось семнадцать лет. И то Энгион был счастлив, что она, наконец-то меня признала. Тому же Велу она показала почти все, но ничего для него не открыла. Так что, следующей смотрительницей станет Марта – это к кентаврам не ходи. Но вот зачем Библиотека впустила сюда этого ушастика? Приманила его, привязала, приняла. Зачем? Я не понимаю этого, Хан.

– Гектор, кто-нибудь еще знает об этом?

– Только Лисси. Риох может догадываться. А я пока даже самой Марте не сказал.

– Ну и правильно. И не надо. Когда узнают, тут такое начнется… Постой-ка, значит, тайте-айелен…

– Вот именно.

– Опаньки! Привет Ирэльтилю! Большой и с кисточкой.

– И не вспоминай.

– Значит, ты пригласил претендентов только для отвода глаз?

– А что лучше было сразу всю информацию на прогрессивную общественность вывалить? Пусть уж слоняются тут, если здоровье не дорого.

– Ты нас подставил, Гектор.

– Знаю. Но я посчитал, что это меньшее из зол. К тому же Марту вы кинулись защищать по собственной инициативе. Полагаешь, я должен был подставить только ее одну?

– Ладно, проехали, – морщится Хан, – Хотя мог бы и предупредить, вообще-то.

– Я и предупредил. Сказал, что они станут шпионить и пакостить. И что, многих это напугало?

– Значит, ушастое чудо у нас темная лошадка, говоришь? Интересно… И ведь явно на голову остальных в конкурсе обошел.

– Еще не факт. Вполне на других испытаниях завалиться может. Скоро, – я кидаю мимолетный взгляд на часы, – через полчаса, буду раздавать следующие задания. Посмотреть не хочешь?

– С удовольствием.

– Ладно, тогда скоро пойдем. Да! – вспоминаю я, – А ты зачем приходил-то вообще?

– Ох! Ты меня так развлек, что из головы вон. Это на счет Грэма и близнецов. Ты в курсе, что они задумали?

– В общих чертах. Какой-то синтез ментальной магии эльфов и нюха оборотней, – я не знаю, что Хандарифу известно, но выдавать идею наших новаторов пока не хочу. А вдруг Хан тоже из тех, кто не горит желанием найти Белый Огонь.

– Вот именно. И искать таким образом они собираются безумного саламандра. Ты хоть представляешь, чем это чревато? Я попытался взять с них слово, что они не станут делать этого без меня. Но по зрелом размышлении пришел к выводу, что они мне так ничего и не пообещали толком.

– Ты думаешь, это может быть опасным? И кстати, а почему безумного? Вы что-то нашли в летописях?

– Самое интересное, что да. Вот только в летописях мы это нашли только вчера, а безумным саламандром его Рен-Атар три дня назад обозвала. Возникает вопрос: откуда она знала?

– Рената? Ничего не понимаю, – теряюсь я, но в голову тут же закрадывается предательское подозрение. Слишком уж туманно наши дамы намекали на свое коллективное прозрение во время пьяного загула.

Видимо, теперь очередь Хандарифа читать мои эмоции, потому что на его собственном лице отражается сначала удивление, а потом озабоченность.

– Так плохо? – спрашивает он.

– Боюсь, как бы не было еще хуже. Эльфы с оборотнем только задумали, а эльфийка, гномка и кентаврица задолго до них повторили. Мне кажется, они в своем ночном бдении нашли ваш Белый Огонь. Или хотя бы на след напали.

– Не нашли, – шепчет Хан, – если бы нашли, так легко не отделались бы. Ты понимаешь, что будет, если они споются с Грэмом и близнецами? Может, откроем портал и предупредим?

– А смысл? Все равно не послушают. И потом, они же сейчас у Алены, причем всей компанией. Только Шета в квартире.

– Она из них самая разумная, – не сдается саламандр.

– В их руках-то? И не надейся. Но почему они не довели поиск до конца? Не смогли? Не сумели? Чего-то им не хватило? – предполагаю я.

– Точно! Им оборотня не хватило. А другой компании не хватит кентавра. Так что, если они решат объединиться…

– О боги! Они не решат объединиться! Марта и Рената поехали за Аленой! Они не собираются уговаривать Грэма. Они Алену подпишут!

Несколько минут мы напряженно смотрим друг на друга.

– Как думаешь, сколько у нас времени? – спрашивает, наконец, Хан.

– Я обещал им десять дней.

– Много. Могут успеть вляпаться.

– Не думаю, – качаю я головой, – Прежде, чем кидаться в авантюру, они отметятся и похвастаются хотя бы одной победой. Нет, перед тем, как ввести Алену в круг предвиденья, они приведут ее сюда, для полного обращения. Так им будет проще ее, и уговорить, и использовать.

– Значит, будем просто ждать?

– У нас нет другого выхода. Если мы сейчас откроем портал, чтобы попытаться их остановить, лимит доверия будет исчерпан раз и навсегда. А нам сейчас никак не с руки ссориться с милыми дамами. Они и так уже заговоры внутри заговора устраивают.

– Ага, одно то, как они нас всех здесь кинули.

– И это тоже. Кстати, у Марты была веская причина, и тут мне тоже нужна помощь.

Сказав "А", я решаю договорить все до конца. Хандариф слушает, не перебивая, потом вздыхает.

– Ладно, я послежу за ними, сколько смогу. Но ундины плохо сосуществуют с саламандрами, а оборотни настолько увлечены друг другом, что им никто по определению не нужен.

– Если увлечены, – поправляю я, – Я все еще не уверен на счет Бризы. Вот черт! – взгляд мой падает на часы, и я понимаю, что уже опаздываю, – Пошли раздавать задания. Претенденты ждут.

Хандариф встряхивает головой и встает.

– Пошли развлекаться, – улыбается он, – Все равно ты вывалил на меня столько информации, что ей не мешало бы отстояться. Мне надо о многом подумать, и я не против для начала получить заряд положительных эмоций. Кстати, а в чем заключается следующее задание?

– Каждому претенденту будет предложено определить назначение трех вещей из техногенного мира, чьих аналогов у нас нет, – я пропускаю Хана вперед, и мы выходим в коридор.

– Здорово! А сам-то ты знаешь, что это такое?

– Теоретически, одна из трех вещей должна быть не опознана в принципе. Но с Мартой и Ренатой таких просто не осталось. Да ты сам сейчас увидишь. Согласись, не побывав в том мире, ты бы в жизни не понял, что белый шкаф из странного инертного материала предназначен для охлаждения продуктов.

– Белый? – недоумевает Хан, – У Марты в квартире он серебристый. А в гостиничном номере в Австралии был отделан под дерево.

– Не принципиально. К нам попал белый. А самое интересное, что близнецы недавно сумели трансформировать магическую энергию и заставить некоторые приборы работать. Процесс энергоемкий, но успеха они добились. Посмотрим, смогут ли до такого же додуматься наши претенденты.

Аленка

В клинику я притащилась в половине девятого утра, не выспавшаяся и злая. И черт меня дернул подписаться на просьбу маминой подруги придти пораньше и постричь ее пуделя! Некогда ей, видите ли, после работы. Ночь снова выдалась не из спокойных. Но тот факт, что Рената явилась все-таки для разговора, а не для превентивных действий, немного унял мою паранойю. Иномирские чудовища больше не прятались по углам моих снов. Зато прятались волки – свободные и прекрасные, бегущие навстречу полной луне – и красавица-львица, заманивающая их в ловушку.

Надо отдать должное клиентке, она не опоздала, и с ее карликовым пудельком я управилась довольно быстро. Когда я заканчивала стрижку, хлопнула входная дверь, и я тихо застонала. Ну чего сегодня всем неймется ни свет ни заря! Денек обещал быть напряженным.

Я услышала, как первая посетительница сообщила следующим, что я скоро подойду, а потом ее шаги и цокот маленьких собачьих коготков потерялись в уличном шуме. Я смела шерсть с пола, протерла стол и пошла в приемную.

В жизни они были еще прекрасней, чем на фотографиях. Я даже не разозлилась. Слишком уж диссонировала их слепящая красота с рекламными и образовательными плакатами на стенах и обшарпанным, но любимым папиным письменным столом.

– Могли бы Грэма на поводке привести. Для антуража. Вет-клиника все-таки, – проворчала я.

Мальвина улыбнулась, а близнецы… И почему я родилась оборотнем? Не удивительно, что моя маменька все им выболтала. Небось, мысленно уже видела меня замужем за обоими сразу. И как они только по нашим улицам ходят? Вот уж действительно, солнце меркнет от такого сияния.

Я просочилась по узкому проходу за стол, стараясь не коснуться никого из них. Пока я усаживалась, Марго рылась в сумочке, а когда я посмотрела на нее снова, на тонком пальчике покачивались две тряпочки. Купальник. Очень красивый купальник. Очень-очень дорогой купальник – сама его на манекене в бутике видела, и цену тоже. Очень-очень-очень открытый купальник.

– Мы тут подумали, что поголовье домашних питомцев в городе не уполовинится, если ты устроишь себе выходной, – жизнерадостно сообщила эльфийка, – А еще мы как раз узнали, что неподалеку, за городом есть пляж на реке, и решили, что искупаться в такую жару самое оно. Но поскольку купание едва ли входило в твои планы сегодня утром, пришлось разбудить владелицу магазинчика, чтобы явиться во всеоружии. Надевай!

Она кинула в меня купальником, и я машинально его поймала.

– Размерчик и фасон Рената подбирала, так что должно подойти. У нее глаз наметанный.

Я продолжала молча смотреть на эту невероятную женщину. В ней не было агрессии, задние мысли не таились за этим лепным лбом. Она искренне предлагала мне пойти искупаться, чтобы повеселиться, побегать по пляжу, поиграть в волейбол, поплескаться в холодной еще воде. Она просто хотела познакомиться со мной в такой вот неформальной и неожиданной обстановке. А еще это она нарисовала Грэма. И на том ее рисунке он тосковал. Тосковал по мне. Я это знала.

Шелковистая ткань купальника ласкала пальцы, и мне вдруг до безумия захотелось ощутить его на теле. "А почему бы и нет?" – мелькнула вдруг шальная мысль. Сегодня суббота, а родители мне не запрещали устраивать по два выходных в неделю. Не галеры все-таки. А купальник оболденный. Если и это на Грэма не подействует, тогда уж точно можно на всем крест ставить.

Я посмотрела на часы.

– Мне нужно дождаться Мишку, и оставить его извиняться перед клиентами. А еще отменить несколько назначенных визитов.

– Ну, переодеться-то ты все равно успеешь, – лучезарно улыбнулась Марго.

– Успею, – кивнула я, поймав себя на том, что тоже улыбаюсь, – А вы, кстати, забыли представиться. Я только знаю, что вы Марго. Но в то, что вы, милейшие, Кен и Зак, мне с трудом верится.

Близнецы развеселились окончательно.

– Вообще-то, я Марта, – поправила меня эльфийка, – Это Кантариэль, или просто Кант, а это Зантариэль, или Зантар.

Одним неуловимым движение парни поменялись местами, и я расхохоталась.

– Могли бы и не стараться. Я и так вас не различу.

– Ну, вот! И ты тоже! Никто их не различает, – Марта поджала губы в притворной обиде, – Одна я такая одаренная, за что мне вечно и достается. От этих прохиндеев в том числе.

Снова рассмеявшись, я перемахнула через стол и побежала в душевую переодеваться.

В следующие полчаса я веселилась так, как не веселилась, пожалуй, даже на студенческих вечеринках. Близнецы гонялись за мной по всей клинике с требованием немедленно продемонстрировать обновку, Марта изображала из себя строгую мамашу двух расшалившихся бэби, а я в этом сумасшедшем доме пыталась звонить и серьезным голосом отменять встречи с клиентами.

Мишку мы оставили в полном ступоре от моей сногсшибательной компании и неподобающего поведения и, вывалившись на улицу с хохотом и гиканьем, загрузились в невероятных размеров новехонький джип.

– Вау! – только и смогла сказать я по поводу этого транспортного средства.

– Ага! – радостно поддакнула Марта, – Вчера купили сразу, как прилетели. Мальчики захотели научиться водить.

Я с ужасом уставилась на двух одинаковых эльфов, дерущихся на переднем сидении за право сесть за руль.

– Марта, а ты уверена, что это не летально? – на всякий случай спросила я.

– Ну что ты! Мы же вчера его купили. А эльфы всему с первого раза учатся.

Я все-таки пристегнулась и принялась лихорадочно шарить глазами по салону, в надежде, что у этого агрегата аэрбеги есть и у задних сидений. Не нашла. Испугалась еще больше. Но тут потасовка впереди закончилась, машина плавно тронулась с места, и в течение следующих двадцати минут, пока мы катили к пляжу, мне оставалось только восхищаться мастерством новоявленного водителя.

К моему недоумению, ни Ренаты, ни Грэма на пляже не было. Честно говоря, я всю дорогу ожидала такой подставы и была приятно удивлена, что эльфы не оправдали моих опасений.

Но долго в тесной компании нам оставаться не пришлось. Народу на пляже постепенно прибавлялось, многие решили отдохнуть на воздухе солнечным субботним утром. И, разумеется, все пялились на моих спутников. Не то, чтобы с нами сразу кинулись знакомиться. Народ просто подтягивался поближе к ослепительному сиянию эльфов.

Когда мы, наплескавшись в ледяной водичке, растянулись на полотенцах, жизнь вокруг нас закипела ключом. Почему-то всем надо было уронить мяч, воланчик или летающую тарелку именно в нашу сторону. Самыми смелыми оказались девчонки лет по пятнадцать-шестнадцать. Отчаявшись привлечь внимание близнецов своим повизгиванием и неплохим волейболом, они просто подошли и предложили им сыграть вместе. На нас с Мартой они при этом косились явно не гостеприимно. На удивление, парни сразу согласились и, расшаркавшись перед нами за то, что бросают, радостно включились в игру. Правда, сначала один из них наклонился к нам почти вплотную и поинтересовался:

– Девочки, может на вас морок навести? А то еще похитят, пока мы развлекаемся.

– Да кому мы нужны, – легкомысленно отмахнулась Марта, – И вообще, может, стоит, чтобы похитили, хоть мы тоже развлечемся.

– Сейчас останемся, и никуда не пойдем, – угрожающе произнес эльф.

– Брысь отсюда, телохранители хреновы, – рыкнула Марта, и близнецы, расхохотавшись, умчались вслед за подростками, – А может, и правда похитят… – томно произнесла эльфийка, сладко потянувшись, – Достали они меня своим присмотром.

Я оглянулась по сторонам и обнаружила, что на нас действительно никто не глазеет.

– С таким довеском, как я, обломаются, – успокоила я Марту.

– Почему это? – сразу заинтересовалась она.

– Да кому охота затеваться с красивой женщиной, если рядом пугало маячит, – я свинтила пробку с бутылки с газировкой и сделала большой глоток.

– Это ты, что ли пугало?

– По сравнению с вами, эльфами, да, – я пожала плечами.

– Странно, – задумчиво произнесла Марта.

– Что именно?

– Я думала, это только у меня на старости лет подростковые комплексы прорезались. Хотя, Рената и за три года не привыкла, что она у гномов первая красавица.

Вода фонтаном вырвалась у меня изо рта. Я закашлялась.

– Рената – первая красавица?!

– Да, – совершенно серьезно ответила моя странная подружка, – У каждого народа свое восприятие красоты. Я, например, по эльфийским меркам, грубовата.

– Ты?! – не поверила я своим ушам и уставилась на нее, пытаясь найти во внешности этой женщины хоть один недостаток.

– Ну, да. Это только от леди Рисс мужчины любой расы в осадок выпадают. Но это просто магия у нее такая.

– Драная кошка! – прошипела я. Упоминание прекрасной львицы резко испортило мне настроение.

– Угу, вот и я о том же, – печально произнесла Марта.

Я недоуменно посмотрела на нее.

– А ты-то с ней что не поделила?

У меня в голове не укладывалась, что с Мартой кто-то может конкурировать по внешности. Леди Рисс я в глаза не видела, разве что на портрете, и все еще до конца не верила, что в жизни она еще лучше.

– Не что, а кого, – пробурчала она, – Проехали. Это личное.

Я откинулась на спину и задумалась. Интересно, кто еще сражается с леди Рисс за своих мужчин? Эта мысль застала меня врасплох. Получается, что я тоже сражаюсь? Сражаюсь за Грэма? Я еще не убила эту идею в зародыше?

– Она что, шлюха? – оторвала я Марту от каких-то грустных мыслей.

– Почему ты так решила?

– Тебе она, как я понимаю, дорожку перебежала, и Рената сказала, что она охотилась на Грэма. У нее что, цель в жизни поиметь всех мужиков?

Марта закусила губу и на некоторое время о чем-то задумалась.

– Знаешь, ты навела меня на интересную мысль, – сказала она, наконец, – Сдается мне, что если она и решает кого-то поиметь, то только по политическим соображениям. Хотела бы я знать, я нарвалась на единственное исключение, или все вписывается в единую схему?

Я все же не выдержала и задала вертевшийся на языке вопрос.

– Это правда, что Грэм устоял?

– Угу, – равнодушно кивнула Марта, – Единственный и неповторимый, черт бы его побрал. Даже обидно.

– Что? – не поняла я.

– Что не все такие стойкие. Ладно, хватит о грустном, – она перевела на меня взгляд и возмущенно заворчала, – И нечего сидеть с такой довольной физиономией!

Я, было, погрустнела, но тут же решилась на мелкую провокацию. Мне было на редкость легко говорить с Мартой о Грэме.

– Да ладно, чего уж там, – вздохнула я, – От меня он тоже шугается, как от красных флажков. Может, он вообще импотент. И нет никакой стойкости, так что не завидуй.

– Ну, у тебя и идеи! – восхищенно выдохнула эльфийка, – Это ж надо такое придумать!

– Предложи другое объяснение, – пожала я плечами, – Ну, ладно, я – не красавица, но от леди Рисс-то он чего шарахался? Должна же быть причина.

– Вот в том-то и дело, что шарахался, а не плевал с высокой башни. Эффект один, а причины разные. От нее он шарахался потому, что кроме тебя ему никто не нужен. А от тебя – потому, что боится оскорбить неподобающим поведением. Он же все-таки оборотень, а не человек.

– Ой, хоть ты не начинай эту бодягу. Я – человек. Во всяком случае, всю свою сознательную жизнь, за исключением одной единственной ночи, была исключительно человеком. И если, как вы все говорите, я ему так нужна – ему самому, а не всем оборотням, вместе взятым, во главе с леди Рисс – то пусть и ведет себя со мной по-человечески. И все, закрыли тему. Не порти мне настроение.

– Хорошо, – легко согласилась Марта и, оглядевшись по сторонам, добавила, – А все же, что это на нас никто не обращает внимания? – потом ее взгляд на мгновение рассеялся, и почти сразу она возмущенно зашипела, – Вот гад!

– Кто?

– Кант! Он таки навел на нас морок, засранец! Ну, я ему устрою, когда вернется!

– Да ладно, – рассмеялась я, – оно что, тебе правда надо? Даже лучше, что никто на мозги не капает.

– Это насилие над личностью! – гордо заявила эльфийка, – Я его об этом не просила. Черт, я сама снимать эту дрянь пока не умею.

– Ну и фиг с ним. Лучше расскажи мне, кое-что.

Марта рассказывала долго и подробно. Многое мне стало, наконец, ясно. Уже не так обидно было, что искать меня Грэма снарядила драная кошка. Я даже почувствовала к ней нечто сродни благодарности. Все-таки, она защищала своих подданных и моего волка, в том числе. Но идея быть нужной всей популяции оборотней иного мира все-таки не грела. Меня все еще удивляло, как Рената, сама Марта, а теперь еще и эти англичане так легко расстались с нашим миром. С другой стороны, я никогда не чувствовала себя счастливей, чем когда была волчицей.

– Есть еще кое-что, что будет только честным тебе сообщить, – подвела итог рассказу эльфийка, – Ты нужна не только оборотням. Конечно, это не так глобально, и не на всю оставшуюся жизнь, но твоя помощь нужна и нам с Ренатой и Шетой. Без нюха оборотня круг провиденья не приведет нас к цели, а найти этот таинственный Белый Огонь по-другому не представляется возможным. Правда, такой поиск может оказаться опасным для всех нас.

Марта покосилась на меня. Я молчала. Я бы с радостью помогла им, если бы это не требовало от меня окончательно и бесповоротно стать оборотнем. А этот вопрос все еще оставался открытым.

Тренькнул мобильник, и мы обе потянулись к своим сумкам. Но вызывали не меня.