Текст книги "Сокровища зазеркалья"

Автор книги: Kagami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

– Ладно, – ехидно согласилась я, – Не буду отрывать тебя от дел. Посоветую Дэниелу Лэндсхиллу судебным порядком потребовать тест ДНК Гордона.

И повесила трубку. Телефон зазвонил прежде, чем я дотянулась до листка с австралийским номером. Я отбила звонок и принялась лихорадочно набирать цифры.

– Дом Лэндсхиллов, – ответил приятный женский голос с сильным австралийским акцентом.

– Будьте добры, Дэниела-младшего, пожалуйста.

– Мистер Лэндсхилл сейчас со своим дедушкой. Не могли бы вы перезвонить позже?

– Нет, не могла бы. Передайте ему, что звонит Уме и, если это возможно, переведите звонок в комнату старика. Я буду рада поговорить с Дэниелом-старшим тоже.

– Но мистер Лэндсхилл… – начала, было, девушка, но я уже накрутила себя до предела. К тому же я не была уверена, что у меня хватит смелости перезвонить еще раз.

– Милочка, – пропела я, – я гарантирую вам очень крупные неприятности, если вы этого не сделаете. Дэниел-младший может сильно возмутиться, не получив своевременно новостей о своем сыне.

– Минуточку, – растеряно пробормотали на том конце провода.

А я, обессилев, сползла на пол. Все, я это сделала. Правильно или нет, но я должна была поступить именно так. Дэниел имел право знать. И Каролину я предупредила.

На верстаке взорвался бравурной мелодией мобильный телефон. Я даже не пошевелилась, чтобы до него дотянуться, прижимая к уху трубку городского аппарата. Секунды масляными каплями медленно сползали в вечность.

– Уме?

Наконец-то!

– Привет, Дэниел. Извини, я даже не знаю, который у вас час, – затараторила я, – Позвонила сразу, как только узнала, что ты меня искал.

Собственные слова казались нелепыми и бессмысленными. Мобильник замолк, но через пару секунд зазвонил снова.

– Уме, это действительно ты?

– Да, Дэн. Это ведь меня ты искал?

– Уме… то, что ты сказала… сказала моей секретарше…

Я замолчала. Сейчас почему-то все перестало казаться таким легким и правильным.

– Уме?

– Да, Дэн.

– Да, в смысле "да"?

– Да.

– У тебя звонит сотовый? – голос его был каким-то отстраненным, и я поняла, что он говорит просто, чтобы говорить, – Тебе не нужно ответить?

– Нет. Это бесится приемная мать нашего сына. Каролина. Моя мачеха.

И снова тишина, разрываемая только электронной трелью. Я поняла, что он вспомнил. И пытается свести все воедино. А потом:

– Почему?

И тогда… Все слова, так долго копившиеся и не знавшие выхода, вся растерянность и беспомощность, обида и боль, нерастраченная любовь…

– Я обманула тебя, Дэн. Я с самого начала тебя обманула.

Дэниел не перебивал меня. Мобильник замолкал и снова начинал звонить. Я, наконец, нашла в себе силы дотянуться до него и отключить. А Дэн молчал. Но я знала, что он слышит меня.

– Не знаю, сможешь ли ты меня простить, – выдохнула я, когда слов уже не осталось.

– Я тоже не знаю, – я не поняла, что выражает его голос, – Но я тоже виноват.

– Нет.

– Да, Уме. Я должен был найти тебя тогда, сразу, когда ты перестала писать.

– Ничего ты мне не был должен, Дэн. Просто… просто все так сложилось. А я не справилась.

– Это может многое осложнить, – пробормотал Дэн, – я не отдам им сына.

– О чем ты? – не поняла я.

Тут только до меня дошло, что я так и не спросила, зачем Дэниел меня искал через столько лет.

– Уме, кое-что произошло. Не только я тебя ищу. Но это не телефонный разговор. Я не смогу сейчас приехать. Старик умирает.

– Я могу поговорить с ним, Дэн?

– Не сейчас. Я позвоню, когда он будет в состоянии разговаривать. Он будет рад. Веришь ли, за десять лет дня не прошло, чтобы он тебя не вспоминал. Мне кажется, он единственный сразу понял, кто ты на самом деле.

– Кто я на самом деле?

– Это сложно. И я до сих пор не верю. Не верю до конца. Хотя сам видел.

– Видел что, Дэн?

– Уме, послушай меня, – заговорил он вдруг быстро и очень напряженно, – если с тобой вдруг свяжутся незнакомые люди, если начнут задавать странные вопросы о жемчуге и твоей связи с морем…

– Моей связи с морем? – изумленно переспросила я, – Откуда ты знаешь?

– Знаю что? – недоуменно спросил Дэн.

– О связи. О том, что я задыхаюсь, если уезжаю далеко от побережья. Хэнк рассказал?

– Задыхаешься? Значит… значит, ты действительно… Господи!

– Дэн?

– Уме, я не могу сейчас бросить старика. Ему остались считанные дни. Но как только… – я услышала, как он проглотил ком в горле, – Как только смогу, я приеду, и мы обо всем поговорим. Только, пожалуйста, не знакомься ни с кем. Не пускай в свою жизнь новых людей. Всего несколько дней, Уме!

– Мне так жаль, Дэн!

– Жаль?

– Я бы хотела проститься со стариком. Но Розалия… У нее саркома. Возможно, на днях мне самой придется отправиться на похороны.

– Я понимаю… Уме, обещай мне. Обещай, что ни с кем не станешь знакомиться.

– Если для тебя это так важно, – разве я могла отказать ему в такой малости? – Конечно, Дэн, я не стану.

– Хорошо. Я перезвоню тебе, когда дед сможет говорить. Для него будет большой радостью услышать тебя.

– Запиши номер сотового, – я продиктовала цифры, – Звони в любое время, я тоже буду рада поговорить с ним.

– Значит, до скорого, Уме.

– До скорого, Дэн.

Едва я закончила этот долгий разговор, телефон зазвонил снова. Я была слишком вымотана, чтобы подумать, чем это чревато. Машинально я ответила.

– Уме! – голос Каролины срывался на визг.

– Ну, что еще? – я поймала себя на том, что ничего, кроме раздражения она у меня не вызывает. А раньше я ее побаивалась. И зависела от нее, причем, скорее, по привычке. Но сейчас, не смотря на то, что Дэн сказал, что не знает, сможет ли меня простить, я знала, что он беспокоится обо мне. И теперь всегда будет беспокоиться о Гордоне.

– Уме, что происходит?! Кто такой этот Лэндсхилл?!

Мне стало смешно. Действительно, она же даже имени его не знает. Я не сказала. Ни тогда, ни потом. Да ее это, в общем-то, и не интересовало. Думаю, для себя Каролина решила, что я просто переспала с первым встречным, чтобы досадить ей и отцу. Едва ли она когда-нибудь связывала мое увлечение жемчугом с отцом Гордона. Скорее всего, она даже не предполагала, что он австралиец.

– Знаешь, Каролина, ты всегда предоставляла мне право выбора. Кроме одного единственного раза. Так вот, это было очень большой ошибкой. Потому что тогда ты лишила права выбора не только меня.

– Ты не посмеешь, – прошипела она.

– Уже посмела, Каролина. Уже посмела.

Я отключила телефон и выдернула вилку аппарата из розетки.

Смотритель Гектор

Я видел много эльфов, но такого экземпляра не мог себе даже представить. Странным он мне показался еще на официальной церемонии встречи. Блуждающая улыбка и устремленный в пространство взгляд были слишком не характерны для перворожденных. Но тогда он хоть выглядел прилично в парадных церемониальных одеждах. Я в тот день не имел никакого желания затягивать знакомство с кандидатами, поэтому просто показал им их комнаты и предложил самим три дня погулять по Библиотеке для составления карты помещений и территории, сообщив, что это будет их первым испытанием. В отношении чьей-либо лояльности к Марте я доверял своему дому больше, чем себе самому. С провокационными приглашениями на обед я отправил к кандидатам Риоха, и гоблин ни словом не обмолвился об этом… х-м-м… явлении.

И вот теперь это чудо природы, как ни в чем не бывало, возникает в дверях обеденной залы, одаривая нас всех своей рассеянной улыбкой.

– Добрый вечер, дамы и господа, – голос его звучит до неприличия мелодично, даже завораживающе, – Простите, что опоздал. Я… я немного заблудился. Где-то свернул не туда… кажется. Здесь так много переходов.

Он разводит руками, а я стараюсь собрать мысли воедино, чтобы решить, что же такое произошло. Никто из кандидатов не должен был найти дороги сюда, поскольку я отдал четкий приказ своему дому не впускать в обеденную залу никого, злоумышляющего против Серебряной леди. Как же, во имя богов, этот олух сюда попал?!

Я кошусь на сидящих слева от меня Ренату и Марту. Иномирские дамы забыли закрыть рты, изучая этот экспонат с явным восторгом.

– Очкарик! – восхищенно выдыхает, наконец, Рената, – Растрепанный! Просто архетип.

– Ага. Зануда-ученый, классический батан, и вправду только очков не хватает, – кивает Марта.

– Не, не зануда. Мечтатель, – качает головой гномка.

– Пуговицы! О! – стонет Марта, замечая неправильно застегнутую куртку.

– Носки! – вторит ей Рената, и я тоже обращаю внимание на явно непарную деталь туалета, трогательно выглядывающую из-под не слишком длинных штанов, – А ушки-то, ушки! – гномка молитвенно складывает руки перед собой.

Уши у претендента действительно длинноваты даже по эльфийским меркам, острыми кончиками они задорно выбиваются из взлохмаченной шевелюры.

– Как есть архетип! Отпад! – Марта не может оторвать взгляд от нового гостя, – Гектор, – спрашивает она, не глядя на меня, – а такие эльфы вообще бывают?

– Сам первый раз вижу, – честно признаюсь я и, понимая, что, если этот их архетип сделает еще хоть шаг, то запутается в собственных ногах, встаю, чтобы представить сие недоразумение, – Друзья, позвольте вас познакомить с одним из кандидатов на замещение моей, в скором времени вакантной, должности смотрителя Библиотеки. Велкалион Дебритианна. Прошу любить и жаловать.

Почти мгновенно я понимаю, что допустил серьезную тактическую ошибку. В ответ на мою речь Велкалион решает раскланяться. Предвидя антрепризу из классической клоунады, я порываюсь броситься к нему, но Марта мыслит и действует быстрее. Как, впрочем, и Кант с Зантаром. Близнецы отстают от Серебряной леди всего на полкорпуса, и лица их отнюдь не выражают радости от знакомства с новым персонажем.

И все же Марта успевает раньше.

– Господин Велкалион! – она подхватывает это несчастье под руку прежде, чем он растягивается на полу во весь рост, – Я так рада познакомиться с вами! Всегда приятно увидеть новое лицо в столь тесной компании, как наша.

– Не всегда, – цедит Кант так тихо, что слышим его только я и Рената, тоже подоспевшая на помощь.

– Ах, простите, господин Велкалион, я забыла представиться, – продолжает щебетать эльфийка и, краем глаза следя, чтобы близнецы не предприняли партизанской вылазки против ушастой катастрофы, небрежно наступает каблучками на ноги своим телохранителям, тесня их за спину Ренаты, – Меня зовут Марта! А это мои друзья: Рената, Кант, Зантар, ну, с Гектором вы, разумеется, знакомы.

– Очень приятно, – расплывается в растерянной улыбке святая простота, хлопая невообразимыми ресницами, – э-э-э… Марта… а я… зовите меня Велка… или просто Вел… Рената… О! Рен-Атар?! – в его исполнении имя гномки звучит симфонией, пока сам он с трудом концентрирует на ней взгляд, – Я так счастлив! Такая честь!

– Как и для меня, Вел, – Рената, заставив близнецов окончательно сдать позиции, приклеивается ко второй руке гостя, – Пойдемте, мы с Серебряной леди познакомим вас с остальными.

Не хороший я человек! Злорадство пышным цветом расцветает у меня в душе. Приятно, что не только я допускаю ошибки. Ой, что сейчас будет! Кант и Зантар принимают боевые стойки.

Эльф, обвешанный дамами с двух сторон, застывает напуганным сусликом. К лицу Марты приклеена сияющая улыбка, но в глазах появляется настороженность. Рената закусывает губу, понимая, что сморозила что-то не то. Очень медленно Вел поворачивает лицо к эльфийке.

– Ми… – берет он чистейшую ноту первой октавы, – ми… ми… ми…, – колоратура взвивается до дисканта и выше, к сопрано, заставляя вибрировать витражные стекла.

Мы все застываем с открытыми ртами, а в глазах вконец растерявшегося претендента плещутся непролитые слезы. Наконец, он замолкает, судорожно сглатывает и произносит почти шепотом:

– Ми-леди… это… это…

– Бедненький! – слышу я у себя за спиной и резко оборачиваюсь.

Джесси взирает на Велкалиона в умилении, и глаза ее тоже полны слез.

– Надо бы его накормить, – счастливо вздыхает она, и Риох согласно кивает.

Я в ужасе обвожу взглядом остальных присутствующих и понимаю, что все только что объединились в едином порыве: накормить, обогреть, приласкать, приголубить. Даже близнецы смотрят на гостя растеряно и уже совсем не так агрессивно. И мне в голову приходит невероятная, но, похоже, единственно верная мысль: Библиотека только что решила завести домашнего любимца.

Тем временем ошибка природы не оставляет своих попыток выразить восторг от знакомства с Серебряной леди. Похоже, он пытается приклонить колено. От очередного конфуза Велкалиона спасает железная гномья хватка Ренаты, но Марта, видимо, не рассчитывая на удачу, бросается прямо в объятия гостя, уговаривая его обойтись без церемоний. От такого напора глаза ушастика становятся еще больше, руки его смыкаются на талии эльфийки.

Кровь бьет мне в голову, застилая глаза алой пеленой. Рядом не хуже оборотня рычит Зантар. А ходячее недоразумение небрежно стряхивает с руки Ренату, легко, словно перышко, приподнимает над полом Серебряную леди и, прокружив ее несколько шагов в плавном пируэте, элегантным движением прожженного сердцееда опускается на одно колено. По залу проносится вздох восхищения. Я хватаю ртом воздух.

– Это что было-то? – ошалело шепчет Зантар.

– Миледи, – произносит Велкалион, и все невольно замокают, услышав этот дивный бархатный голос, звучащий теперь, как глубокий баритон, – Я счастлив познакомиться с вами. Это огромная честь для меня.

– Я тоже очень рада встречи с вами, Вел, – улыбается Марта.

От ее ответа мне сводит скулы. Будущая смотрительница Библиотеки только что приняла это стихийное бедствие в семью. Чего, во имя богов, добивается мой дом?!

Немного успокаивает, что демонстрация силы, грации и отличной координации на этом заканчивается. Уже пытаясь встать, страдалец едва не растягивается на паркетном полу. Кант успевает удержать его, и растеряно смотрит на свои руки, словно не понимая, с чего это ему пришло в голову помогать этому клоуну.

Рената и Марта снова подхватывают Велкалиона под руки с двух сторон, и начинается церемония знакомства.

Спустя час, когда пустые тарелки из-под десерта уже уплыли на кухню, я начинаю тихо звереть. Если мне не изменяет память, мы собрались сегодня, чтобы разработать график открытия порталов, сведя к минимуму их количество. Но с появлением Велкалиона повестка дня изменилась коренным образом.

Я все еще не уверен, что при нем можно обсуждать такие вопросы. С другой стороны, Библиотека посчитала, что для Марты он угрозы не представляет, ведь два других претендента так и не смогли найти дорогу в обеденный зал. Но чтобы начать обсуждение, пусть и при этом олухе, мне нужно, чтобы все остальные вспомнили, зачем мы здесь. Однако иномирянки, кажется, ни о чем, кроме Велкалиона, помнить не желают. К своему ужасу я обнаруживаю, что не только они. Большинство присутствующих просто млеют от одного его вида и голоса, а вот Арианна и Дилия, а с ними Хандариф и близнецы явно увлечены спором с этим растяпой. Я обвожу зал взглядом. Относительно адекватны только оборотни, Павел и Син. Все пятеро о чем-то тихо беседуют. Словно почувствовав мой взгляд, Грэм оборачивается и кивает.

– Мы тут кое-что набросали, – солидно сообщает Синдин.

– Это не называется "набросали", – ворчит Штред.

– Что тут у вас? – я наклоняюсь над листком бумаги, силясь понять хоть что-то в сплетении стрелок и указателей.

– Вообще-то, получается, нам достаточно встречаться раз в неделю, вот так, как сегодня, чтобы обменяться информацией, – пожимает плечами Грэм.

– Ну, а если что-то экстренное, можно и открыть портал, – Павел задумчиво изучает каракули, – если учесть, что последние три недели мы их по пять раз на дню открывали, то такое решение здорово сократит опасность.

– Тогда нам придется сразу решить, кто остается здесь, а кто уходит в тот мир, – указываю я на нестыковку, – Кроме того, возникнет проблема жилья. Сейчас большинство ночует здесь, в Библиотеке, и у меня есть серьезное подозрение, что у Марты в квартире вы попросту не поместитесь.

– Это ерунда, – отмахивается Павел, – В этом подъезде, по меньшей мере, три квартиры сдаются, разбредемся по этажам, и дело с концом. Лично меня угнетает, что я теперь к вам в гости просто так не наведаюсь.

– А ты оставайся, – усмехаюсь я.

– Ага, а кто поиском заниматься будет? У нас же еще двое не найдены.

– Ну, тогда, придешь погостить, как только узнаете их местоположение.

– А мне кажется это не разумно.

Я вздрагиваю и оборачиваюсь. Марта и Рената подкрались так тихо, что я их не заметил.

– Что именно? – недоумевает Грэм.

– Загонять нас в рамки одной недели. Все равно у кого-то какие-то экстренные сообщения возникнут, и вся наша экономия – псу под хвост, – Марта поджимает губы, и Рената согласно кивает, – Мне кажется, разумней будет просто договариваться о следующей встрече и ждать ее, что бы ни случилось. Вот смотрите. Завтра мы улетим за Аленой. Ундины и Павел будут продолжать компьютерные поиски. Соответственно, мы откроем портал только в трех случаях: когда уговорим Алену, когда найдем Жемчужницу, или если определим местонахождение Белого Огня. Ну, и вы со своей стороны откроете его только тогда, когда нам нужно будет передать какую-нибудь срочную информацию. То есть понятно, да? Если мы молчим, и вы молчите, значит, ничего значимого не происходит. В таком раскладе саламандры могут пока остаться в Библиотеке. Собственно, я бы и Штреда с Бризой здесь оставила. Сами подумайте, ну зачем вы нам нужны? Впрочем, это Грэму решать.

– Пусть остаются, – решительно вставляет Грэм.

Штред пожимает плечами, а Бриза корчит недовольную гримаску.

– Ты забываешь, что ундины в твоей квартире долго не продержатся, – напоминаю я, – Там, неподалеку от тебя большой воды нет.

– Тогда пускай и они остаются, – сразу соглашается Марта, – Паша дальше и сам справится, все, что нужно, они ему уже объяснили.

– Действительно, – поддерживает Павел, – Они же просто без толку у меня за плечами маячат.

– Но если Павел останется в квартире один, он не сможет сам открыть портал, когда что-то найдет, – хмурюсь я, – Он же человек.

– А с ним Шета пойдет, – тут же подсказывает выход из положения Рената, – Они с Марком прекрасно общаются, по ходу еще же он скоро придти собирается, так что, пусть уж она его не бросает.

У меня закрадывается нехорошее подозрение, что все слишком уж складно у них выходит, для спонтанного-то решения. Но придраться не к чему. А меня больше всего устраивает, что Марта окажется по ту сторону грани от наших предполагаемых предателей. Зато я смогу понаблюдать за ними вплотную. Гложет только то, что увижу я ее теперь не скоро. И все же я пристально смотрю на Серебряную леди, стараясь понять, что они задумали.

Улыбка скользит по ее лицу за мгновение до того, как она поворачивается ко мне.

– Гектор, можно с тобой посекретничать минутку?

Марта берет меня под руку и, отведя на довольно большое расстояние от остальных негромко спрашивает:

– Ну, и чем ты не доволен? Я и Рената при телохранителях, а все подозреваемые в твоем распоряжении.

– Это все прекрасно, но ваш план работает, только пока вы не вычислите Жемчужницу. Потом вы посадите себе на хвост Арианну и Дилию.

– А еще прихватим с собой Алену и Грэма. Гектор, проблемы надо решать по мере их возникновения. Разрешаю тебе подумать, как задержать Дилию здесь, пока мы с Арианной съездим за Уме. Ты, кстати, в курсе, что Рената за ней кое-что заметила?

– Да, она сказала. И мне это совсем не нравится. И еще у меня вызывает сомнение твоя уверенность в том, что с Аленой все пройдет гладко.

– Никуда она не денется, – легкомысленно заявляет Марта, – И потом, сколько бы нам не понадобилось ее уламывать, мы не откроем портал, даже если будем точно знать, где искать ундину. Павел и Шета со мной согласны. Так что, ты лучше проследи, чтобы никто раньше времени не сунулся отсюда.

– Ну, думаю, дней десять я вам смогу гарантировать. Но потом может начаться бунт.

– Ладно, постараемся управиться еще быстрее. Нет, ну какой лапочка! – вдруг восклицает она совсем не в тему.

Я слежу за ее взглядом. Велкалион хлопает ресницами, с блаженной улыбкой ловя каждое слово Хандарифа. Я тихо скрежещу зубами.

Аленка

– Знаешь что, если тебе так хочется кого-то винить, не разобравшись в ситуации, вини меня.

Мне не нравилась эта женщина. Не нравилась ее коротконогая коренастая фигура, не нравился сверлящий взгляд черных, как угольки глаз. И то, как по-хозяйски она расположилась на моей кухне, мне тоже не нравилось. Но мне нужно было это пережить. Раз и навсегда. И покончить, наконец, с их преследованием. Пускай выскажется. Пускай попытается мне что-то доказать. Все равно у нее ничего не выйдет.

Если честно, я даже рада была, что она пришла. Прошло больше суток с тех пор, как я выгнала Грэма из клиники. Я была уверена, что так легко меня в покое не оставят. Впервые я осознала, что такое паранойя. Вчера, идя домой с работы, и гуляя с собаками, я оглядывалась на темные подворотни, с ужасом ожидая, что оттуда появится какое-нибудь иномирское чудовище.

Ночью я то оплакивала свое разбитое сердце, то тряслась от страха, представляя себе всякие ужасы о похищении. Спала я урывками и утром пришла в клинику разбитой. Каждый раз, когда открывалась входная дверь, я нервно вздрагивала, ожидая увидеть каких-нибудь гномов, эльфов или оборотней вместо обычных посетителей.

К вечеру я была так взвинчена, что когда, подойдя к дому, увидела у своего подъезда Грэма и эту тетку, испытала что-то сродни облегчению. Но едва взглянув на своего волка, я поняла, что, как прежде, не могу оторвать от него глаз, и снова разозлилась. Грэм тоже не отводил от меня взгляда.

– Здравствуй, Грэм, – я протянула руку для формального рукопожатия, но оборотень отступил на шаг, словно боялся ко мне прикоснуться.

Со вчерашнего дня ничего не изменилось. Все сжалось у меня внутри.

– Здравствуй, Елена. Познакомься, это Рената, мой друг. Она хотела бы поговорить с тобой.

– Рада познакомиться, Алена, – женщина улыбнулась.

– Входите, раз пришли, – пожала я плечами. Сообщать этому чучелу, что тоже рада познакомиться с ней, я не собиралась.

– До встречи, Елена, – тихо сказал Грэм и растворился в ночи.

Я осталась стоять с открытым ртом.

– Надеюсь, твое приглашение еще в силе? – усмехнулась Рената, – Я действительно хотела бы поговорить с тобой.

Фамильярное обращение на "ты" меня покоробило, но я предпочла промолчать. К чему суетиться? Пусть выскажется и катится на все четыре стороны.

И вот теперь она распивала чаи у меня на кухне.

– Постарайся понять, – говорила Рената, – Грэм мне как брат. Вскоре после того, как я ушла в тот мир, он вернулся отсюда и стал единственным, с кем я могла поговорить о доме. И я стала единственной, с кем он мог поговорить о тебе. Кто мог понять тебя. Хотя бы отчасти. И объяснить ему. А ему очень нужны были объяснения. Точнее, не объяснения, а надежда. Надежда, что ты станешь его ждать. Я не психолог. Я не знала, что можно ему рассказать о чувствах пятнадцатилетней девчонки. Я даже с собой не могла тебя сравнивать, потому что всегда была уродиной.

Обалдеть! Она даже плечами не передернула. Так спокойно высказалась о своей внешности. Простая констатация факта. Сильная баба, ничего не скажешь. Вот только про Грэма мне врать не надо, да. Ну, да ладно…

– Точно я могла сказать только одно. Что ты никогда не забудешь того, что он для тебя сделал. Живя в этом мире, мы не бываем по-настоящему счастливы. А Грэм показал тебе, какой на самом деле может быть твоя жизнь. Уже поэтому ты бы никогда его не забыла. Я не могла ему врать и обещать, что ты будешь его любить. Но он всегда говорил, что его любви хватит на вас обоих.

– Я вам не верю, – перебила я.

– Твое право, – Рената пожала плечами, – Не знаю, почему ты решила, что он в чем-то перед тобой виноват.

– Вы же сами сказали, что винить надо вас. Значит, тоже считаете, что винить есть за что.

– Я сказала, что тебе хочется кого-то обвинить. И лучше, если это буду я, а не Грэм.

– А вы-то тут причем?

– При том, что я не объяснила Павлу, почему Грэм тебя ищет. Просто списала под общую гребенку теории бэк-апов.

– Вы хотите сказать, что на самом деле я не нужна оборотням?

– Нужна, и еще как! Но только Грэму на это глубоко наплевать. Ему ты нужна.

– Чушь! Если бы ему была нужна я, он пришел бы за мной раньше, а не тогда, когда это потребовалось его народу.

– Раньше он придти не мог. Ты ничего не знаешь о событиях последних месяцев. Если бы не война, которую развязал один психопат, Марта бы никогда не открыла первый проход, не пришла бы к нам и не обеспечила свободное перемещение из мира в мир. Грэм проводил в Библиотеке не меньше трех месяцев в году, пытаясь найти проход. Но только Марта сделала его мечту реальностью.

– Что такое Библиотека?

– Место, где перекрещиваются миры. Это трудно объяснить. Лучше всего поговорить об этом с Гектором, если тебе интересно. Но для этого придется пойти туда.

– Мне не настолько интересно.

– Как знаешь. Но можешь мне поверить, Грэм все время искал способ вернуться к тебе. Не его вина, что он его не нашел.

– Три месяца в году? Он не перетрудился.

– Это были весенние месяцы.

– Это имеет значение?

– Ты же ветврач. Должна знать, что происходит весной с волками.

– Он же не волк. Он, как-никак, разумен.

– Весной практически невозможно встретить оборотня в человеческой ипостаси. Как и у волков, у них это период размножения. Весной они животные.

– И что с того?

– Каждую весну Грэм уходил в Библиотеку и практически все время оставался в человеческой ипостаси.

– Вы что пытаетесь мне доказать, что все это время у него никого не было?

– Вот именно.

– Глупость. Что, оборотни не занимаются сексом в человеческом обличии?

– Господи, – вздохнула Рената, – Придется все объяснять на пальцах. Гектора бы сюда! Ну, да ладно…

Выслушанная длинная лекция о социальном устройстве, сексуальной активности и размножении оборотней ни в чем меня не убедила. Для общего образования, конечно, полезно, но ситуации не меняет. Ну не могла я поверить, что Грэм хранил мне верность все это время.

– Я тебя убедила? – спросила Рената с надеждой.

– Нет, – твердо ответила я, – То, что вы пытаетесь мне доказать – голословно. У меня нет никаких оснований вам верить.

– Хорошо. Я скажу тебе еще кое-что. Грэм – очень сильный маг-трансформатор. Его способности уникальны. Тебе, например, ни один другой трансформатор не смог бы помочь с обращением. Только Грэм. В нем смешались две уникальные генетические линии, и дали вот такую мутацию. Для любого клана оборотней было бы очень желательно иметь такого сильного трансформатора. Если Грэм останется единственным, очень скоро клан вервольфов превысит по численности все остальные вместе взятые. Разумеется, это никого не устраивает. И леди Рисс спит и видит полукровок от Грэма в каждом клане. Так вот пока таких полукровок нет.

– Кто такая леди Рисс?

– Львица. Руководительница совета кланов. И потрясающе красивая женщина. Ты должна была видеть ее портрет.

– Ну, кажется, видела, – я пожала плечами, вспомнив запредельную красавицу с рисунка, – Вот только насколько он приукрашен?

– Ну, как тебе сказать. Это очень хороший портрет. Я бы сказала, одно из лучших ее изображений. Только даже Марта не смогла передать всей ее прелести.

– Так не бывает, – вздрогнула я. Мысль о том, что Грэм хотя бы даже просто знаком с этой красавицей не прибавила мне настроения.

– Представь себе, бывает. Это особая магия. Так о чем я говорила? Ах, да! Леди Рисс. Вижу, она произвела на тебя впечатление. Так вот, когда Грэм так и не соблазнился ни одной из предложенных красоток, львица решила сыграть ва-банк и взялась за дело сама.

– Что?!

– Вот-вот! Ты женщина и у тебя такая реакция. А теперь представь, что с мужиками в ее присутствии происходит.

– И… – я больше не могла претворяться, что мне безразличен этот разговор.

Рената это заметила, но продолжала рассказывать совершенно спокойно.

– Она попыталась его соблазнить. Но, то ли момент был выбран неправильно, то ли воли у парня оказалось больше, чем она рассчитывала, только он от нее сбежал.

– Сбежал?

– Да. С того момента и до самого перехода сюда, он все время старался не оказываться с ней в одном помещении. А если уж этого нельзя было избежать, ни разу не оставался с ней наедине. Когда леди Рисс приезжала в Библиотеку, он ни на шаг не отходил либо от меня, либо от Гектора. Он даже ночевал у того в кабинете. В общем, леди Рисс так и не смогла до него добраться.

– Кто такой этот Гектор, о котором вы все время говорите?

– Смотритель Библиотеки, наш с Грэмом друг и просто очень хороший человек.

– Человек?

– Да, представь себе. Люди там тоже есть.

Я поежилась. Мысль о красавице-львице не давала мне покоя.

– Почему я должна верить вам, что этой драной кошке не удалось его соблазнить?

– Потому что у львов по-прежнему нет уникального трансформатора. И не предвидится в обозримом будущем тоже, – улыбнулась Рената, – Но мне нравится, что ты так ее назвала.

– Почему?

– Ты ревнуешь.

– Еще чего!

– Алена, пожалуйста, ответь мне на один вопрос.

– Смотря какой.

– За эти три года у тебя были романы?

– Конечно!

– А если подумать?

Черт, ну что я себя веду, как девчонка! Да какое мне дело до нее! Почему я обороняюсь, словно в чем-то перед ней виновата?! Да еще и вру, к тому же. Больно надо!

– Хорошо, вы правы. У меня не было романов. И знаете почему? Потому что в моей жизни был красавец-оборотень, подаривший мне не только первый поцелуй, но и первую трансформацию. И самоосознание. Вы ведь все это знаете, Рената. И прекрасно понимаете, что любой, кого я могла встретить после, проигрывал рядом с ним. Но, тем не менее, в мои пятнадцать лет, я справилась с юношеским эгоцентризмом и отпустила его к его народу, которому он был так нужен. И знаете, что он сказал мне, Рената? Он сказал, что найдет способ вернуться, чего бы ему это ни стоило. Вот только нашел он его тогда, когда теперь уже я его народу понадобилась. А я понадобилась. Я, кажется, понимаю теперь, зачем. Оборотням нужен лекарь. Уж не знаю, чем им мой отец не подошел, но они выбрали меня. И не надо мне говорить, что Грэму наплевать на это. Я видела, какими глазами он смотрел, как я работаю. На меня он так не смотрел. Только на мою работу. Вы жили с сознанием того, что вы некрасивы, так что вы должны меня понять. У меня нет комплекса сверхполноценности. Я знаю, что невзрачна. Я знаю, что я сама, как женщина, никогда подобного взгляда не заслужу. И вы всерьез пытаетесь заставить меня поверить в то, что я смогу конкурировать с какой-нибудь леди Рисс? Знаете, может, вы и не врете. Может Грэм действительно хранил мне верность все это время. Но он был тогда ненамного старше меня и к тому же в чужом мире. А сейчас, когда налет подростковой романтики слетел, он никогда уже не увидит во мне свою Елену Прекрасную. Великого целителя – это да. А женщину… Господи, да он же до меня даже дотронуться не хочет! Он шарахается от меня!