Текст книги "Вечная история (СИ)"
Автор книги: JulyChu
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)
Глава 10
Рони чувствовала себя намного лучше, только слабость и головокружение не давали подняться с постели.
Она знала, что Бриг искал с ней встречи. Настойчивые звонки по телефону, гости, перед которыми захлопывались двери, могли быть связаны только с тем, что это он волнуется и стремится с ней увидеться.
Но затянувшаяся разлука становилась невыносимой. Усиливались ощущения одиночества и тоски, а также прохлады: нет, не физической, потому что за окном и в доме было тепло… а душевной. От этих неприятных чувств безумно хотелось укрыться мягким пледом из сильных рук и внимательных, чутких прикосновений.
С каждым днем, проведенным в постели, Рони становилась все более раздражительной, почти перестала разговаривать с родителями, продолжавшими ухаживать за ней так, словно они не замечают плохого настроения дочери и не догадываются о его причинах.
Услышав вчера вечером шум в саду, Таймер еле дождалась пока мама выйдет из комнаты и, забыв о слабости и головокружении, бросилась к окну.
У забора стоял долговязый светловолосый парень и бил ладонью по решетке, забор трещал, гнулся. И каждый удар болезненным гулом отдавался в сердце Рони.
– Бриг! – заорала она, пытаясь открыть окно, дергая тяжелую заевшую щеколду замка. – Бриг!
Даже полная сил, она с трудом могла открыть тяжелые ставни, а сейчас лишь билась в стекла, приходя в отчаяние, что парень не слышит и не видит её.
– Бриг, забери меня отсюда! – почти завизжала девушка.
Хлопнула входная дверь, донесся сквозь закрытые ставни недовольный голос отца, Дартон развернулся и быстро ушел прочь.
Рони заревела в голос, прислонившись лбом к прохладному стеклу, шепча себе под нос обрывки слов о том, как она соскучилась. Фигуру Брига уже поглотила ночь.
Чувствуя сильную усталость, девушка опустилась на пол у окна, не в силах вернуться в кровать, и тихо ревела, пока в комнату не зашла мать.
– Что ты делаешь на полу? Тебе нужно немедленно вернуться в постель.
– Мне душно, мама. Как же мне душно в этом доме, мама! Открой окно, – не сдерживая слез, молила Рони, – открой, пожалуйста, окно!
– Обещали прохладную ночь. Пойдем, тебе нужно отдохнуть! – Миссис Таймер подняла дочь и помогла ей лечь в постель, оставаясь рядом, пока Рони не заснула. Только потом тихонько вышла, погасив свет.
Природа не слышала прогнозов миссис Таймер, потому что ночь была теплой, а не следующий день город накрыла первая в этом году волна жары. Окна в доме, распахнулись, пуская внутрь легкий ветер и звуки радостной возни птиц в саду.
Рони встала с постели и попыталась чем-то заняться, но она всё ещё слишком быстро уставала, поэтому вскоре вернулась к надоевшей подушке и покрывалу. Болезнь выжала из нее все силы, а нервный всплеск предыдущего вечера отнял те, что потихоньку накопились после того, как спала температура.
Как сломанная решетка узнику, вид открытого окна давал надежду и улучшал настроение. Ветер заигрывал с занавесками, свет солнца был ярким и уверенным, так что грустить стало почти невозможно. Еще немного, и Таймер поправится и покинет надоевшую тюрьму своей комнаты и увидит Брига. Нужно только справиться со слабостью, сделать все, чтобы она ушла вслед за изнуряющей болезнью.
Вот и теперь, едва начав новый день, всего-то лишь посетив ванную комнату, позавтракав в постели и почитав, вернее, больше полистав несколько журналов, Рони чувствовала себя уставшей. Даже не пытаясь бороться за ясность восприятия, она уткнулась в подушку и почти сразу провалилась в беспокойный сон. За последние недели Рони так много спала, что запас глубоких и ровных сновидений закончился, её мозг тоже устал от безделья и не знал, чем наполнять время сна. Пестрый калейдоскоп сумбурных видений задрожал от легкого свиста и стал рассыпаться, заставляя Рони вынырнуть из сна, чтобы понять, что свист продолжается и доносится с улицы.
И вряд ли предназначается её родителям.
Отец должен быть на работе, но мама оставалась сторожить дочь, чтобы её покой не мог нарушить один настойчивый молодой человек.
Услышав шум внизу, Рони бросилась к окну и увидела Брига. Он был достаточно далеко, но показался ей слишком худым, осунувшимся и уставшим, словно не она, а он едва оправился от болезни.
От оглушившего её счастья и волнения девчонка потеряла голос и лишь подпрыгивала у раскрытого окна с глупой улыбкой на лице. Бриг отчаянно махал руками, пока Рони не поняла, что он просит её отойти в сторону. Как только она это сделала, в комнату влетел теннисный мяч с привязанной к нему запиской. Ударился о стену, отлетел к столу, закатился под кровать…
На лестнице уже раздавались шаги, девушка в панике осмотрела комнату и скорее инстинктивно, чем продумав, положила на пол книгу и быстро села на покрывало. Через мгновение открылась дверь, и перед ней застыла мама.
– Что за шум был в комнате? – голос матери оставался спокойным, но Рони слишком хорошо различала едва уловимые оттенки.
У спокойствия родителей имелось много вариантов…
Оно могло быть с нетерпением, напряжением… раздражением… любопытством…
Сейчас мама была взволнована и, наверное, немного возмущена.
Рони показала на книгу.
– Мне было скучно, надоело лежать и читать, ничего не делать. Захотелось что-то уронить.
На лице матери промелькнуло недоумение, и цепкий взгляд охватил комнату.
– Уронить? Книгу? Я раньше за тобой такого не замечала.
– А я раньше никогда так долго в кровати не валялась, умирая от скуки, – последний аргумент прозвучал убедительно.
Мячик с запиской прятался под кроватью, и как бы строго не велась необъявленная окопная война с целью оградить Рони от контактов с Бригом, и какие бы подозрения не роились сейчас в голове миссис Таймер, девушка не могла себе представить, что мама начнёт осматривать комнату, тем более, заглядывать под кровать.
И оказалась права.
Беглым взглядом окинув комнату, миссис Таймер подошла к окну, внимательно посмотрела на улицу, но, никого не заметив, оставила попытки найти что-либо подозрительное в комнате дочери.
– Принести тебе чего-нибудь поесть? Или сама спустишься в столовую? – спросила Линда Таймер уже по-настоящему спокойным голосом.
Дочь покачала головой.
– Я не голодна, но к обеду спущусь.
Оставшись одна, Рони выудила из-под кровати теннисный мяч и нетерпеливо отвязала записку.
Воробышек! Прекращай хандрить! Я без тебя болею. И чем дальше, тем более серьёзные формы принимает болезнь. Еще немного, и я заявлюсь к твоим родителям с цветами. На душе и в городе темно без моей Солнечной девочки.
Целую тебя в правое ухо, левое плечо, в брови и глаза, мягкие губы.
Как же хочется до тебя дотронуться и почувствовать рядом!
Скучаю…
Нет, не живу без тебя…
Рони поцеловала записку и завалилась на постель, чувствуя себя воздушным шариком, готовым вот-вот взлететь и уткнуться носом в белую штукатурку потолка.
Прогулял занятия в школе…
Глупый, глупый Бриг.
Счастливая, счастливая Рони…
Следующие два дня Рони Таймер не расставалась с запиской, пряча её в одежде и читая каждый час, а иногда даже каждые полчаса.
За окном танцевала прощальный танец Весна, готовясь уступить город спешившему на встречу с ним Лету. А значит, не за горами купальный сезон.
Вместе с улучшающимся самочувствием приближался момент долгожданной свободы, и Рони решила проверить летний гардероб.
Когда ушли родители, она вывалила из шкафов и ящиков все вещи на пол и быстро раскидала их на две горки – те, что не будет носить, и те, которые нужно померить. Вторая горка оказалась просто огромной и испытывала силу воли хозяйки своими размерами. Девчонка уселась на диван, примериваясь к неприступному Эльбрусу. Прожевав конфету, она достала записку, прочитала еще раз и, аккуратно положив на стол, чтобы листочек было видно, решительно взялась за примерку.
По всей комнате разлетались кофточки, футболки, юбки, шорты, штаны, белье.
Рони вертелась перед большим зеркалом, вытягивалась на носочках, выворачивала шею, пытаясь осмотреть спину, вышагивала взад и вперед и строила отражению гримасы. Заняв эффектную позу, придирчиво оценивала себя и быстро выпрыгивала из одежды, чтобы выхватить из вороха новую.
Через полчаса навалилась усталость. Надоевшая слабость после болезни! В глазах метались разноцветные мошки, и все, что надевала Рони, стало казаться глупым, безвкусным, одинаковым.
– Ну уж нет, еще немного!
Характер, оказывается, можно закалять и в собственной спальне.
Маленькая кружевная юбочка, если её укоротить, давала такой же эффект, как и домашний халат, тот самый, с крупными цветами. Рони вспомнила себя в любимом наряде, потом – тот день, когда она была в нем в последний раз, и что тогда случилось… И она физически почувствовала, как соскучилась по Бригу.
Это было незнакомое, тяжелое чувство, которому не находилось определения.
Тело заявило о своем праве на чувства и настроение хозяйки, требуя прикосновений обаятельного парня с серьгой в левом ухе. Память стала подбрасывать веток в разгорающийся костер неудовлетворенных желаний. И Рони задохнулась от глубины и силы незнакомых чувств. Ей хотелось, нет, казалось необходимым ощутить руки Брига на своих плечах, груди, животе, почувствовать прикосновение горячих, упругих губ, принять тяжесть его тела.
Это было похоже на сумасшествие, и, почувствовав головокружение, Рони повалилась на кровать. Не помогло. Стало еще хуже.
Этот матрас знал их первую близость, хранил отголоски её счастья и того, как хорошо ей было с Бригом.
Ей всегда было хорошо с ним.
А сейчас пусто, плохо, уже невыносимо, до физической боли!
Рони постаралась отогнать от себя наваждение, но воспоминания, слишком яркие и почти осязаемые, не уходили, возбуждая и мучая еще сильнее. Она слышала горячий шепот Брига, чувствовала музыку его ласк, тело требовало его страсти.
– Да что же это такое, – испуганно прошептала девчонка, переворачиваясь на живот и цепляясь руками и зубами в подушку, готовая расплакаться.
Прийти в себя помог звук подъехавшей машины. Вскоре внизу хлопнула входная дверь, возвещая возвращение миссис Таймер из магазинов.
Рони вскочила с постели, словно боялась быть замеченной за каким-то неприличным занятием, и бросилась рассовывать разбросанные по комнате вещи по ящикам шкафа, опять перемешав их все вместе.
Когда вошла миссис Таймер, дочь уже закрывала дверцу шкафа.
– Рони?
– А? – вспыхнула девушка, словно её застали на месте преступления.
– Ты еще не готова? Мы нужно к врачу.
Рони отчаянно закивала головой,
– Забыла, мам, я совсем забыла, хотела одежду разобрать на лето и забыла… я сейчас, быстро.
Врач выпустил малышку Таймер на свободу. Долгая болезнь и заточение в четырех стенах подошли к концу, и девушка с трудом скрывала свою радость от того, что скоро покинет надоевшую комнату, а значит, непременно увидится с Бригом.
Ожидание следующего дня превратилось в пытку.
До вечера Рони слонялась по дому, начиная кучу дел и бросая их, пока Линда не вмешалась в процесс наведения беспорядка и не заставила дочь взять себя в руки. Вещи были разобраны, книги в библиотеке вернулись на свои места, а мука, сахар и масло пропали на полках и в холодильнике после того, как Рони передумала печь печенье.
Около шести вечера вернулся мистер Таймер, и дочь перенесла свое внимание на отца. Поприставала с вопросами о делах на работе, даже сыграла быструю партию в шахматы. Вернее, быстро проиграла, так как никак не могла сосредоточиться, и пришлось стремительно исчезать из гостиной, спасаясь от недовольной гримасы мистера Таймера. Ему никогда не удавалось скрыть выражение досады и легкого раздражения, когда дочь безнадежно проигрывала. На этот раз Рони была на удивление невнимательна и выбирала глупые ходы.
На ужин были приглашены два важных для бизнеса отца человека с женами, и на кухне для Рони тоже не оказалось места. Когда мама волновалась или пробовала новые, сложные рецепты, ей было важно контролировать весь процесс, и тогда она видела в дочери не помощницу, а причину для раздражения.
Девушке пришлось исчезнуть в своей комнате. Она понимала причины своего беспокойства. Нестерпимо хотелось, чтобы быстрее наступил завтрашний день, необходимость ждать злила, пугало возвращение физической тоски тела.
Впервые за последние дни помятая записка лежала не в кармане одежды, а осталась на книжной полке – подальше от глаз. Отвлечься от пожирающего беспокойства удалось лишь телевизором, и то не очень удачно.
Когда около шести вечера раздался звонок в дверь, по голосам внизу Рони поняла, что прибыли первые гости родителей. Так как ужин был скорее деловым, чем приятельским, от дочери Таймеров требовалось лишь появиться для приветствия в самом начале вечера и вежливо попрощаться, когда гости будут покидать дом.
Поправив скромное платье, которое Рони надела для этого случая, и причесав волосы, она вышла в коридор и спустилась в прихожую.
Первыми гостями были Роллинги. Таймер никогда не пыталась запоминать приходивших к отцу людей, но знала, что высокий, с кислым лицом – Пит Роллинг, связан с финансами и, кажется, служит управляющим банка, от него зависело выделение ссуд.
После обмена вежливыми словами гости направились вслед за Линдой в гостиную, когда раздался следующий звонок, и Рони обрадовалась, что ей не придется дважды спускаться для приветствий.
Однако того, кто стоял на пороге, не ожидал никто.
В белоснежной рубашке и светлых джинсах без дыр, с букетом цветов в руках перед Таймерами стоял Бриг. Он был к тому же аккуратно причёсан, словно только что из парикмахерской, хотя почему словно – он явно в ней побывал, ведь волосы стали короче и даже чуб уменьшился, что с досадой отметила Рони.
Пользуясь изумленным молчанием хозяина дома, нежданный гость вежливо поздоровался: сначала с мистером Таймером, сверлившим его свирепым взглядом, потом с миссис Таймер, протянув ей букет, потом с Рони и, наконец, представился Роллингам другом хозяйской дочери.
Присутствие чужих людей в коридоре не позволило отцу Рони выставить Брига за дверь и тем более устроить скандал. Пришлось обменяться натянутыми улыбками, и Линда Таймер повела Роллингов в гостиную, сжимая в руках букет цветов.
На улице раздались шаги второй пары гостей.
Светясь, как начищенная медная лампа, Рони наслаждалась не только тем, что Бриг, пусть немного незнакомый и какой-то чужой, был рядом, но и всей ситуацией. Тем, что её родителям приходилось разыгрывать вежливость, на самом деле задыхаясь от возмущения. Парень довольно подмигнул ей, расплываясь в улыбке, и показал глазами на второй этаж.
Через несколько минут они были за дверью комнаты и в объятиях друг друга, сцепившись голодным, отчаянным поцелуем.
– Бриг! Ну, Бриг! – вертелась Рони в его объятиях. – Как? Ты знал?
– Что?
– Про гостей и прочее… – Малышка Таймер не могла прийти в себя от изумления, а Бриг мешал ей говорить, обрывая слова жадными прикосновениями соскучившихся губ и рук.
– Про гостей? Конечно, не знал. Это совпадение, удачное совпадение… Я решил попробовать удивить твоих родителей и воспользоваться моментом внезапности и вопиющей наглости.
Рони захихикала, прячась парню подмышку. Белая рубашка пахла стиральным порошком и непривычно хрустела.
Маленькое разочарование – приятный запах был чужим, не Брига.
– У тебя получилось… Не знала, что у тебя есть такая рубашка.
– Честно? У меня и нет… Это Алекса с баскетбола. Ты его знаешь… Видишь, оказалась коротка в рукавах, пришлось подвернуть и в плечах тянет.
Рони снова рассмеялась и потянулась к губам Дартона.
– Подожди, – с видимым сожалением он отстранился и провел девушку от двери к центру комнаты.
– У меня для тебя подарок.
Пока Бриг возился, выискивая что-то в карманах, волнуясь, потому что его пальцы заметно дрожали, Рони разглядывала его – с другой прической, в другой одежде… Внизу он показался ей немного чужим. Теперь от этой незнакомой холодности ничего не осталось. Чуть более короткие, чем обычно, волосы были взъерошены её же руками. Да, чуб было жалко, но Рони вдруг поняла, что новая прическа идет Дартону, открывая его лицо и глаза. Теперь волна его таинственного обаяния лилась в мир без преграды из волос, и любимая сережка, подаренная ею же самой, все так же сверкала в левом ухе.
Наконец, в руках Брига оказалась малюсенькая коробочка, и сердце Рони предательски сжалось.
– Ты же заканчиваешь школу через месяц?
Она кивнула, тоже почему-то растеряв возможность говорить, да и все слова.
– Выйдешь за меня замуж?
– Что?.. – Задохнулась от неожиданности Рони. – Ты с ума сошел?
– Абсолютно, – согласился Бриг.
– Как замуж?
На лице Брига промелькнула тень, но он отогнал её мягкой улыбкой, было заметно, что он очень волнуется, почти страдает.
– Да, это рано… и мы… нам еще учиться и получать профессии… Но я очень хочу, чтобы ты всегда могла быть рядом со мной, Воробышек, – в его взгляде плескалась тоска. – Я едва с ума не сошел за эти две недели. Ты болела, плавилась от температуры в этой самой комнате, а я не мог прийти к тебе.
Рони почувствовала, что её накрывает волной тоски от воспоминаний последних недель, острого чувства одиночества, которое она испытывала без стоявшего перед ней парня. Без его взгляда и ласкового голоса, теплых прикосновений и крепких объятий. Каким чужим и холодным казался ей дом и, словно услышав её мысли, Бриг продолжил:
– Я понял за эти дни, что не могу без тебя, Рони. Моя жизнь становится серым сном, от которого не получается проснуться… И я подумал… Свадьба дала бы нам возможность быть вместе. А все остальные трудности мы сможем решить. Учеба? Разве ты не убедилась, что я могу тебе помочь?
– Мне тоже очень плохо без тебя, – призналась Рони и увидела свет в глазах Брига, – ты прав, тогда нам никто не сможет запретить быть…
– Это согласие, Рони?
Она испуганно кивнула в ответ, а в следующее мгновение Бриг уже был рядом,
– Это тебе, – коробочка таки вывалилась из его дрожащих рук, и тонкое колечко, сверкнув серебряным лучиком, исчезло в высоком ворсе ковра.
Не сговариваясь, они опустились на колени, чтобы отыскать пропажу. Чувствительное столкновение лбами прогнало волнение и замешательство, сменив его на веселую возню.
– Как ты думаешь, Бриг, это хороший знак или плохой? – прозвучал растерянный голос Рони.
– Что мы уже три раза столкнулись лбами?
– Что кольцо потерялось. И мы его ищем?
– Думаешь, не стоит его искать? – легкий смех Брига.
– Дурак, я же не об этом, а о том, что она упало…
– Земное притяжение на него тоже действует.
– Это ты мне сейчас на нервы действуешь… – раздалось полушутливое, полусердитое шипение Рони.
За возней и обменом шутками шагов не было слышно, и когда в комнату зашел мистер Таймер, девушка и парень все еще ползали и толкались на полу в поисках кольца. Мистер Таймер был готов увидеть что угодно, только не возню на ковре и второе за вечер потрясение спасло ситуацию.
Заготовленные по дороге к комнате дочери сердитые слова вылетели из головы, а гнев сменился возмущением и удивлением.
Нескольких мгновений, пока отец приходил в себя, хватило, чтобы Рони и Бриг поднялись с пола и замерли перед ним, как солдаты перед командиром на плацу. Бриг ступил вперед, прикрывая собой девушку, и решил взять на себя инициативу в разговоре.
– Мистер Таймер, с согласия вашей дочери, хочу просить вас…
– Просить? – Мистер Таймер обрел способность говорить, перебивая нежеланного гостя. И сделал это очень напряженно и недоброжелательно. – Ты в своем уме мальчишка? Мало того, что ты воспользовался ситуацией, чтобы проникнуть в дом, ты еще осмеливаешься что-то просить?
– Ситуацией я не пользовался, но она сложилась неожиданно удачно. А прошу я у вас руки вашей дочери.
– Что? – Мартин на мгновение потерял дар речи, повернувшись к двери, словно ожидал появление жены или гостей, снова посмотрел на дочь и её парня: – Что ты просишь?
– Руки вашей дочери, – как можно спокойнее повторил Бриг.
Рони видела, как сильно он волнуется, его лицо побелело, а руки сжимались в кулаки.
– Ты руки моей дочери захотел?!
– Папа! – громко проговорила Рони и схватила Брига за руку в знак поддержки. И от страха, потому что у нее самой дрожали коленки от сердитого взгляда отца.
– Ты помнишь еще, сколько тебе лет? Семнадцать! – Мистер Таймер смотрел на дочь. – Я вправе обвинить твоего знакомого в совращении малолетней. Не свадьбу, а тюрьму или штраф я ему обеспечу!
– Его зовут Бриг. Бриг Дартон! – голос Рони был напряженным, как готовая лопнуть с визгом струна.
Мистер Таймер едва сдерживался, прищуривая полыхавшие яростью глаза, стараясь не повышать голос, чтобы гости внизу не заподозрили скандала.
– Мне скоро будет восемнадцать!
Схватившись за руки и сцепив пальцы рук, Рони и Бриг стояли перед свирепым взглядом отца, бледные и осунувшиеся, словно недавняя болезнь была на двоих, и на двоих делили они противостояние со взрослым миром.
– Прежде чем столь агрессивно высказываться против, подумайте, что будет лучше для вашей дочери, – сказал Бриг.
Его слова сорвали последние печати сдержанности, потому что, забыв о гостях, мистер Таймер повысил голос:
– С того момента, как ты осмелился прилепиться к моей дочери в автобусе, я только этим и занимаюсь, что думаю о том, что лучше для нее, и пытаюсь оградить её от твоего влияния. Вместо того, чтобы оставить нашу семью в покое, ты продолжаешь преследовать Рони. Что, получилось запудрить мозги молоденькой девчонке и спешишь теперь воспользоваться её чувствами?
– Папа! – прокричала Рони, пытаясь остановить поток неприятных слов, но безуспешно.
– Хорошей жизни захотелось? Как только тебе хватает наглости просить руки моей дочери?
– Папа, Бриг не такой! – еще громче закричала Рони. – Я сама. Я согласна!
– Ты согласна? Согласна испортить свое будущее, глупая девчонка? – Мартин еще никогда не позволял себе разговаривать с дочерью в таком тоне, но не мог остановиться. – Замужество в восемнадцать лет – это самая большая глупость, причем с последствиями, которую ты готова совершить. Во взрослую жизнь решили поиграть, дети? В любовь с первого поцелуя?
– Папа!
Раздались шаги по лестнице, и донесся взволнованный голос Линды:
– Мартин, у вас все в порядке?
– Убирайся из этого дома, Бриг Дартон, пока я не спустил тебя с лестницы, я не разрешаю тебе больше приближаться к Рони.
– Не думаю, что это у вас получится, – проговорил сквозь зубы Бриг, не разъясняя, что он имел в виду – лестницу или встречи с Рони Таймер.
– Ты не можешь мне запретить встречаться с Бригом. И замуж за него выйти тоже не можешь запретить! – кричала Рони, с садисткой радостью осознавая, что шум скандала давно слышен внизу.
– Я не только могу запретить, но, повторяю, могу сделать так, чтобы к тебе его не подпускала полиция.
– Только попробуй, и я сбегу из дома, – прошипела Таймер, выскакивая вперед Брига и полыхая от гнева.
– Через три месяца мы вернемся к этому разговору, – Бриг оставался самым спокойным из троих.
Открылась дверь, и в комнату проскользнула Линда. Взволнованно зашептала:
– Прекратите! Сейчас же прекратите ссориться. Мартин, внизу слышны ваши голоса, гости уже начинают волноваться.
Мистер Таймер качнул головой, несколько раз сжал и разжал кулаки, успокаиваясь.
– Молодой человек, я требую, чтобы вы покинули этот дом.
– Я пойду с ним, если ты продолжишь говорить в таком же духе дальше.
В голосе Рони было столько решимости, что Линда прикрыла рот рукой. Она не слышала всего разговора, но короткой сцены хватило, чтобы привести её в состояние паники.
– Прошу покинуть этот дом, у нас гости, и сейчас не время для подобных разговоров, – проговорил Мартин.
Не отводя взгляда от родителей Рони, Бриг притянул девушку к себе и уверенно поцеловал на прощание.
– Я пойду, Воробышек. Но к разговору мы вернемся через три месяца.
– О чем вы? К какому разговору? – Заволновалась миссис Таймер.
– Не вернемся. У нас будет достаточно времени, чтобы донести до нашей дочери, насколько она заблуждается в тебе и в мотивах вашей связи.
– Посмотрим, – бросил Бриг, проходя мимо Таймеров к двери.
– Меня выписали, я иду завтра в школу! – крикнула ему вслед Рони.
– Мы поговорим с тобой после того, как уйдут гости, – послышался строгий голос отца.
– О чем? Что здесь случилось? – продолжала задавать вопросы Линда.
Оставшись одна, беззвучно глотая слезы, Рони опустилась на ковер, и её рука тут же наткнулась на холодный метал среди колючего ворса ковра.
– Надо же! – девушка быстро подняла колечко и принялась рассматривать его. Оно не было золотым, да и откуда у Брига деньги на золотое кольцо, но разве это имело значение? Милое колечко и размер почти подходил, может, чуть-чуть сидело оно свободнее, чем нужно. Но ему было самое место на её пальце.
Думала ли Рони, что вопрос замужества возникнет в её жизни настолько рано? Конечно, нет. Кто думает о таких вещах в семнадцать лет? Но разве она виновата, что так рано встретила Брига? Их отношения не были похожи на все те, которые пыталась заводить малышка Таймер для исследований ухаживаний и поцелуев. Не похожи они были и на быстрые, пылкие или, наоборот, спокойные романы её подружек. Хотя, может быть, знакомые девчонки просто не решались открыто признаваться в чувствах, боясь спугнуть или сглазить, если ощущали что-то большее, чем просто привязанность и интерес?
Рони было не с чем сравнивать. До Брига ей никто так сильно не нравился, а волнение она испытывала лишь при прочтении романтических книг или во время просмотров фильмов. Светловолосый парень с серьгой в ухе и обаятельной улыбкой стал важной частью её жизни, и спустя пару месяцев после знакомства казалось, что без него становится трудно дышать. Если это не любовь, то что же? Что может быть сильнее того, что она уже чувствует? Им хотелось быть вместе. Всегда. Каждую минуту.
Разве они не вели себя, как семейная пара, когда проводили время в норе? Вместе ходили по магазинам, готовили еду, вернее, чаще готовил Бриг, а Рони наблюдала за этим процессом в обнимку с кроликом и рассказывала парню обо всем. Они мыли посуду и делали домашнее задание. Таймер даже стала лучше учиться с тех пор, как стала встречаться с Бригом, а не наоборот.
Если всему миру требуется основание, чтобы они были вместе, то Рони готова выйти замуж. Нужно только подождать пару месяцев пока ей исполнится восемнадцать.
Это мало… или бесконечно долго?
Серьезный разговор вечером так и не состоялся, потому что Рони, сраженная усталостью после болезни и опустошенная после напряженной сцены с отцом, заснула. Сквозь сон она слышала, как заходили в комнату родители, как Мартин предлагал разбудить дочь, но Линда настаивала, что отдых важнее и выяснение отношений можно отложить до утра. Это оказался тот редкий случай, когда Мистер Таймер прислушался к мнению жены.
Следующий день тоже начался голосами родителей, потребовавших ранний подъем для разговора на кухне. Утро и аромат свежих круассанов придали легкости серьезным обсуждениям, не позволив им вылиться в очередной скандал. К тому же времени для серьезной ссоры все равно было мало.
Жаль, что текст не изменился. Родители требовали, чтобы Рони перестала встречаться с Бригом. В случае неповиновения отец снова пытался угрожать полицией. В то время как Мартин был серьезен в своих заявлениях, в глазах Линды сквозило сомнение, оставляя Рони призрачную надежду, что все не так плохо. Но Таймеры были едины в попытках убедить дочь, что её знакомый не может быть порядочным человеком и увивается рядом только потому, что ему это выгодно. Как он одевается и ведет себя – это могло говорить только о том, что он из неблагополучной семьи. Что знала Рони о нем? Кем были его родители?
– Вы ничего не понимаете, – тихо шептала девушка, снова глотая слезы и качая головой. – Вы совсем ничего больше обо мне не знаете и не понимаете. И судите о людях по одежде…
– Мы стараемся уберечь тебя от ошибок, – настойчиво проговорила Линда, – и у нас есть опыт общения с людьми для подобных суждений.
– Я снова убегу от вас…
– У тебя скоро выпускные тесты! Какие могут быть игры в любовь!
– Я буду возить тебя в школу, а мой водитель – встречать. И, если ты решишь сбежать, искать тебя будет полиция, со всеми вытекающими для этого парня последствиями.
– Бриг, Бриг Дантон, так зовут этого парня.
Дорога к колледжу прошла в напряженном молчании. Быстро распрощавшись с отцом, Рони исчезла среди толпы студентов, спешивших на занятия. С разных сторон доносились слова приветствий.
Особо близких подруг у Таймер в школе не было, просто приятельницы, с кем было весело и нескучно поговорить, обсудить знакомых и школу, но после болезни Рони не хватало даже обычной болтовни! Волнение перед приближающимися тестами, уже охватившее почти всех, еще не коснулось Таймер, вырванной из школьной жизни на пару недель. Конечно, она тоже начнет паниковать, но не сейчас, не в первый день после болезни.
Рассказывая о том, как приходил в школу Бриг, Синти восторгалась знакомым подруги: какой он обаятельный! Какие красивые у него глаза! И сережка в ухе! А улыбка! Эти широкие плечи. Наверняка сильные руки…
Сначала Рони было приятно слушать подругу, словно хвалили её саму, потом это чувство быстро сменилось приступом раздражения и ревности. Пресловутое обаяние Брига! Почему все, с кем он разговаривает, должны истекать слюной, как будто он сладкий леденец!
До первой большой перемены уроки пролетели стремительно, а потом, как только Рони вышла во двор, девчонки, сопровождавшие её, показали в сторону ворот:
– Кажется, к тебе…
На улице стоял Бриг.
Вместо того чтобы бросится к нему со всех ног, как хотелось, Рони медленно направилась к парню, помня о множестве любопытных глаз. Застыла статуей в паре шагов от него, жадно исследуя взглядом его лицо, фигуру, утонула в его переполненных радостью глазах.
– Привет…
– Привет…
Их руки нашли друг друга, стремительно переплелись пальцы, а во взглядах расплескалась волна едва сдерживаемого желания дотронуться, обнять, прижаться крепко-крепко. Горячая, настойчивая волна, быстро превращающаяся из желания в потребность.
– Привет, – снова повторила Рони, забыв обо всех словах мира.
– Привет, – повторил за ней Бриг, поглаживая пальцами её ладони.
– Меня посадили под арест. Отец отвез в школу и приедет забирать.
На лице Брига отразилась горечь, почти боль, а его руки сжались чуть сильнее.
– Разве у тебя самого нет сегодня занятий?
– Не могу учиться, не могу работать, я ничего больше не могу делать, только думать о тебе и мечтать до тебя дотронуться, – хрипло прошептал он.
– Я тоже, – едва слышно повторила Рони, и прошептала: – Пойдем?
– Уверена? – в голосе Брига звучало столько же надежды, что она ответит «да», сколько сомнений, хорошая ли это идея.
