Текст книги "Вечная история (СИ)"

Автор книги: JulyChu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

– Добрый вечер, Рони…

Она резко обернулась и отрывисто бросила:

– Я подписала документы, Бриг. Ты свободен, а я выхожу замуж.

Он осматривал её горячим взглядом, отчаянно, жадно, безжалостно снимая с нее строгий рабочий костюм и вызывая прилив крови к щекам.

– Тебе очень идет этот цвет. Но я начинаю его ненавидеть. В красном ты всегда уходишь от меня.

Бриг помолчал и совсем другим тоном, почти с мольбой спросил:

– Почему? Рони, почему?

И все заготовленные на всякий случай слова вылетели из головы, осталась лишь самая свежая обида.

– Бриг, ты опять солгал мне!

– О чем?

– Документы… Не было никакой почты…

– А что я должен был тебе сказать?

За последние несколько дней Бриг впервые позволил себе выйти из себя и понимал, что это признаки отчаяния. Он достаточно терял в своей жизни, чтобы не узнать эту едва различимую смесь холода, тоски, еще не нанесенной, но уже ощутимой боли, которая говорила о том, что поздно уже что-то менять. Поэтому предательски дрожал от напряжения его голос:

– Что бумаги у меня в кармане, но я не отдам их тебе, что внутри меня все кричит, чтобы я этого не делал, чтобы дал нам обоим немного времени?

Рони была сбита его словами, как переполненная чувством неуязвимости муха, пока её не припечатает мухобойка, но не сдавалась.

– Правду, Бриг. Не надо было мне опять лгать. Я не могу тебе ни в чем доверять, тогда какой смысл пытаться что-то вернуть? Пусть будет больно сейчас, чем потом изнывать от догадок, что является настоящим, а что ложью.

– Рони, – Бриг качнулся, чтобы подойти поближе, – я никогда, слышишь, никогда больше не обману тебя даже в самых неважных мелочах…

Но она остановила его движением руки и холодным, пустым взглядом.

– Никогда – это слишком мало, Бриг. И ты всегда решаешь за меня, что важно, а что нет.

Донеслись уверенные шаги по коридору, голоса сотрудниц, с придыханием восторга приветствующих Криса. Своим своевременным появлением Ламберт ставил точку в трудном разговоре.

Мужчины смерили друг друга быстрыми взглядами, и Крис прошел к Рони, по-хозяйски обнял за плечи, оставив на её губах легких поцелуй, открыто заявляя права женщину в строгом костюме красного цвета.

– Ты нас представишь, дорогая? – спросил он почти на ухо Рони, и по его голосу она поняла, что Крис догадывается, кто находится в кабинете.

– Бриг Дартон. Или правильнее будет сказать – Бриг Дантон? Мой бывший муж.

– Крис Ламберт, – представился сам её жених, – муж будущий.

Пряча за ухмылкой боль, Бриг бросил:

– Желаю вам счастья, – и, посмотрев на бордовые розы в двух вазах – удивительно, но несколько красных бутонов пережили испытание, длиной в полторы недели – потом снова на Рони и вышел в коридор, широко, с шумом распахнув дверь.

– Не люблю красный цвет, – донеслось до слуха Таймер, и она отчаянно сжала руку Криса, ища поддержки.

Ч2, глава 5

Бриг чувствовал себя опустошенным, выжатым, как половая тряпка, уставшим. Он снова увидел Рони в красном рядом с мужчиной, который казался подходящим для нее гораздо больше, чем он. Этот Крис был привлекателен, похож на надежного, спокойного мужчину. Респектабелен и избалован судьбой. Хозяин солидной фирмы, с положением в городе и финансовыми возможностями намного выше, чем у сотрудника разведки. Даже теперь Бриг не мог бы предложить Рони уровень жизни, который обеспечит ей новый муж.

Когда-то Солнечная девочка отказалась от роскошной жизни ради небольшой квартиры и работы официанткой, была готова бегать по магазинам в поисках самых дешевых продуктов. Рони Таймер никогда не ценила богатство выше чувств. Но она могла измениться, излечившись от наивности, свойственной молоденькой девочке, или… могла испытывать к этому холеному индюку настоящие чувства.

Что тогда было между ними?

Насколько сильна была её любовь к Бригу?

Наверное, он рассуждал, как наивный двадцатилетний парень, считая, что старые чувства стоят того, чтобы сломать себе жизнь, бросится менять привычные устои, наносить боль тем, кто рядом.

Двести человек гостей с заготовленными подарками.

Отрепетированное торжество и обставленный новый дом.

Наверняка, просторный и в престижном районе города.

У Брига была неплохая трехкомнатная квартира в высотном доме в городе далеко отсюда.

Дорога домой прошла в парах виски из магазина, потом с подноса стюардессы. Ночь – в парах от виски из шкафа. Бриг не напился до потери памяти. С памятного дня после похорон Сэга он редко выпивал и никогда не позволял себе лишнего, но этот вечер стал исключением.

Было слишком больно. Слишком, чертовски больно.

Оказавшись следующим утром в кресле напротив Дулита, Дантон стоически выдерживал головную боль и пристальный взгляд начальника.

– Напишу рапорт о профнепригодности твоего психолога, – наконец, проговорил Сэм Дулит. – По её настоянию я выпроводил из Управления человека, а через пять дней получил обратно скомканный кусок туалетной бумаги. Может, тебе отдых противопоказан, а, Дантон? Или от бывшей жены еле отбился?

Бриг болезненно сморщился, потер виски.

– Не бери в голову, отравился то ли мидиями, то ли устрицами еще в пятницу и провел несколько дней в обнимку с унитазом. Завтра буду, как новенький.

– Ну так и иди отсюда домой, приводи себя в порядок, а завтра, как новенького, жду тебя вовремя и на своем месте.

Выполнить обещание начальству почти удалось.

Со следующего дня Бриг выглядел осунувшимся, но здоровым, и с головой погрузился в работу, задерживаясь допоздна, приходя в Управление в свободные дни.

Потихоньку боль потери становилась более приглушенной. Она не пропала из сердца, не ушла из его тела, Бриг просто снова привыкал с ней жить.

Ночами ему снилась то Солнечная девочка, смущенно улыбающаяся в ответ на его поцелуи, то уверенная, страстная Рони Таймер.

Он видел сны о том, как они пьют по утрам кофе. То на кухне их старой квартиры, то у него дома.

Сны о том, как они бродят, обнявшись, по берегу моря, слушая крики чаек, а сзади доносится смех Джастины о сиамских близнецах. В его снах Бриг и Рони то прятались от гневного взора мистера Таймера, то целовались у всех на виду.

То он вдруг видел себя в жаре и духоте полевого госпиталя, глохнувшим от собственных воплей от боли, пока из ослепительного света не появлялось лицо взрослой Рони Таймер, и её ласковая улыбка забирала его страдания.

Иногда Рони была рядом с ним в его снах настолько явно, что Бригу казалось, что стоит протянуть руку, и он коснется мягкой, чувствительной кожи жены.

Сколько Дантон ни сопротивлялся своим воспоминаниям, сновидениям, тоске, Рони оставалась рядом, занимая все свободное место, не оставляя шанса для другой женщины. Ему ни с кем не было так хорошо, как с женой.

Бывшей…

Став кадетом секретной академии и смирившись с тем, что Солнечной девочки нет, и больше не будет в его жизни, Бриг в компании таких же, как и он, вернувшихся с войны парней, бросился в погоню за красивыми женщинами и яркими впечатлениями. Он заполнял ими черные дыры, оставшиеся в душе после потерь, и разгонял монстров, рожденных близостью к Смерти.

За три года в его постели побывало немало красавиц и умелиц. Но ни одна надолго не задерживалась, ни одна не пробуждала желание остаться рядом дольше, чем было необходимо для удовлетворения потребностей.

В тот период среди его быстротечных связей и оказалась Мария Штерн.

Бриг только пришел работать в отдел, где служила высокая яркая шатенка с выразительными карими глазами. Она был мечтой всех неженатых мужчин. И не только одного отдела. Привлекательности Марии не мешало даже то, что обладательница выразительных глаз воспитывала одна сына.

Бриг с его тонной обаяния без труда заполучил неприступную красавицу в постель, но почти сразу заметил в её глазах искры зарождающегося чувства и быстро оборвал отношения, заработав на новом месте работы кучу недоброжелателей. Пару раз дело едва не дошло до мордобоя, в котором принимающей и виновной стороной выступал Дантон.

К счастью, скоро Мария перешла работать в другое учреждение, хоть и связанное с прошлой работой, исчезнув из поля всеобщего внимания и заботы. Когда через год после большой вечеринки Штерн вернулась в группу друзей и бывших сослуживцев, сменилось еще несколько сотрудников и страсти улеглись.

В отличие от оскорбленных мужчин, Мария не испытывала неприязни к отказавшемуся от нее Дантону, а наоборот – стала терпеливо ждать, пока он нагуляется. Снова став постоянным участником общих вечеринок и праздников, она старалась ненавязчиво быть рядом с Бригом. Оказывала знаки внимания, не требуя ничего взамен, и предлагала свою помощь вне работы.

Загул Брига к тому времени уже закончился. Он окончательно смирился с тем, что случайные связи не делали его счастливым, а встреча с особенной женщиной не состоялась. Нужно было просто жить дальше. Работать, радоваться компании друзей и интересным проектам, открыть себя для создания спокойных отношений. Пусть без взлетов эмоций и чувств, но надежных и уютных.

Через полгода подобного настроя Бриг начал встречаться с Марией.

Она идеально подходила для роли спутницы жизни, но спустя четыре года, их отношения так и не переступили черту официального брака, и Бриг с Марией даже продолжали жить на два дома. Его устраивало положение вещей, она ничего не требовала.

Иногда Брига злило, что общие знакомые и даже сотрудники намекали на то, как ему повезло с женщиной, и какая замечательная из нее должна получиться супруга. Вмешательство в его личную жизнь раздражало, хотя Дантон признавал правоту советов и намеков.

Может потому что Мария была на пару лет старше, с ней было легко и удобно.

А еще у нее был Рик.

Копаясь в самом себе и в воспоминаниях, Бриг признавал, что чужой сын стал едва ли ни главной причиной того, что он глубоко увяз в отношениях с Марией и не смотрел в сторону других женщин.

Парнишке было двенадцать, когда его мама впервые привела Брига к себе домой.

– Ты, наверное, особый, если мать пригласила тебя в дом. Раньше здесь никогда не было других мужчин, – голос Рика показался Дантону не по-детски взрослым и насмешливым. Нарочито грубым.

Мужчина и мальчик остались после ужина вдвоем в саду за небольшим столиком, пока Мария зашла в дом, чтобы что-то принести.

– Думаешь, были другие, если считаешь меня особенным?

– Думаю, что были. Мать слишком красива, чтобы на нее не обращали внимания мужчины.

– Может, ей никто не нравился?

– Ага, – безжалостно усмехнулся мальчишка, – тебя ждала всю жизнь. Только ты здесь не нужен, понял?

Бриг смотрел на разволновавшегося Рика и прятал улыбку, готовую появиться на лице.

– Тебе, может, и не нужен. Хотя мы можем оказаться полезны друг другу. А что важно для твоей матери, позволь ей решать самой.

Клубком раздирающих эмоций, грубостью, резкостью парнишка зацепил его. За ревностью и злостью Рика сквозил интерес и желание вызвать внимание мужчины. Мальчик никогда не знал своего отца, оставившего Марию еще до рождения ребенка, и ему не хватало мужского внимания. А Бриг, со своим ростом, серьгой в ухе, шрамом на лице, наверняка поведанной матерью историей о спецвойсках и месте работы, не мог не задевать воображение Рика.

Интерес к мужчине боролся в душе парнишки со страхом потерять или разделить внимание и любовь матери с чужаком.

Целую неделю Бриг не мог выкинуть из головы взгляд Рика. И понял, что хочет завоевать доверие самого строго стража Марии.

Он взял парня на баскетбольную игру. А потом по дороге домой увлек его на площадку, где гоняла мяч группа каких-то ребят. Как оказалось, старшеклассников из школы Рика, от которых парнишке захотелось уйти, пока они его не заметили. Не поняв этого, Бриг увлекся, уговорил сына Марии задержаться, а потом попросил у ребят на минуту баскетбольный мяч, отметив, как побелело от напряжения лицо Рика. Как парень отошел в сторону, в тень, прячась и разрывая какую-либо связь с этим странным взрослым. Но в то же время в его взгляде скользило любопытство.

Через полчаса вокруг Брига толпились все ребята, что были на площадке, и заглядывали ему в рот, рассматривали его руки, сминавшие мяч. Со всех сторон сыпались вопросы. И Дантон не сразу заметил, что Рик исчез. А когда пришел к Марии домой, мальчик отказался весь вечер спускаться вниз.

Бриг расстроился, что все испортил, что выбрал неправильный подход и слишком навязчиво стал демонстрировать свои таланты. Но не хотел сдаваться. Не давая самому себе отчет, почему, он хотел завоевать уважение Рика. Поэтому он решил дать парнишке время, прежде чем еще раз заговорит о баскетболе. Но получилось все наоборот. Через неделю сын Марии сам подошел к Дантону, как только он появился у Штерн, и сказал, что ребята, те самые старшеклассники с площадки, искали с ним встречи. Внимание игроков школьной команды повысило статус мальчика-тихони, росшего без отца и не всегда умевшего себя вести, как подобало будущему мужчине.

Баскетбол проложил первую тропинку к сердцу Рика. Начались совместные тренировки в саду у сетки, а потом, через год, Бриг стал тренером школьной команды, и Рик начал быстро превращаться в популярного в школе парня.

Новая роль наставника и тренера оказалась неожиданно приятной.

Дантон открыл для себя радость общения с детьми. Он ловил жадные взгляды ребят, учился вместе с ними преодолевать их юношеские трудности, они легко делились с ним своей благодарностью за помощь и внимание.

Потом к баскетболу добавились математика и программирование. Рик увлекся компьютерами и языками программирования. Началось совместное написание маленьких программ, потом участие Рика в конкурсах и олимпиадах. Бриг часто вспоминал Сама Вержински, тянувшего его за уши из ямы Аэродрома к свету математических побед на межшкольных конкурсах.

И Саторно, принимавшего судьбу мальчишек из команды близко к сердцу.

Мария часто шутила, что ревнует своего мужчину к собственному сыну. Иногда в её голосе проскальзывала настоящая грусть и обида, что Бриг больше влюблен в Рика, чем в нее. Кроме мягких объятий и поцелуев у Дантона не было ответа на такие слова.

Мария мягкая, внимательная, любящая.

Уютная и удобная.

Он испытывал к ней теплые чувства и принимал их за взрослый вариант любви, задумываясь иногда о женитьбе или хотя бы о том, чтобы начать жить одним домом. Только все время откладывал изменение статуса их отношений. Словно сомневался или ждал чего-то.

Встречи, о которой не мог даже надеяться. И всего, что случилось в городе его Юности.

И теперь, когда он снова увидел Рони, был с ней, Бриг не мог больше обманываться. Не бывает юношеской и взрослой любви, она одна. Всепоглощающая, заполняющая собой сердце и душу, окрашивающая мир в яркие цвета и называющая его одним единственным женским именем. Рони.

Через три недели после возвращения из отпуска и якобы длительного недомогания, множественных телефонных разговоров – длинных с Риком, коротких с Марией – Бриг появился у Штерн дома. Был спокойный ужин втроем, наполненный обсуждением новостей и событий, произошедших за время разлуки, после чего Дантон ушел домой, стараясь не смотреть в карие глаза. Слишком зовущим и требовательным был их взгляд.

Он не мог остаться. Боль от потери была еще такой острой, что у Брига даже не возникало мысли попытаться излечить её другой женщиной.

Тем более, Марией.

Потянулись долгие, мучительные недели странных отношений. Бриг избегал оставаться с женщиной наедине, появляясь иногда по вечерам на ужин, или приглашал Марию и Рика в ресторан.

Мария почувствовала, что что-то произошло за время короткого отпуска Брига, и незаметно вернулась к тихому, покорному ожиданию, как в самом начале их отношений. Ничего не спрашивала, не требовала, была внимательной и ждала. Сделала все, чтобы, не мучаясь сомнениями и угрызениями совести, Бриг снова мог проводить много времени с Риком. Внешне она спокойно принимала то, что он уходит к себе домой.

Через полтора месяца после отпуска Бриг повез Марию и Рика в выходные на озера. Он снял домик недалеко от лодочной станции. По дороге они купили в гипермаркете мяса и рыбы для барбекю, взяли с собой баскетбольный мяч.

Стоило добраться до места, как погода испортилась. Небо затянуло серыми тучами, приглушая все краски природы до скучных пастельных тонов. Моросил холодный, совсем не летний дождь.

Но вечер втроем все равно оказался уютным. Бриг жарил под навесом куриные крылья и колбаски. Рик пек картошку в фольге. Мария приготовила рыбный пирог.

Прохлада вечера заставляла быть ближе друг к другу и, когда опустилась ночь и у костра остались только Бриг и Мария, они сидели, закутавшись в один большой плед.

Мягко барабанил по навесу мелкий дождь, от озера доносились легкие шлепки волн и шелест тростника.

Можно было легко представить себе множество подобных уютных, дождливых вечеров, а еще солнечных дней и привычное тепло прижавшейся к нему красивой женщины. Пусть свои чувства к ней Дантон не мог сравнить с тем, что испытывал к Рони, но Солнечная девочка и женщина-жаркое Лето была потеряна для него навсегда. А к Марии Бриг был неравнодушен. Ему было важно знать, что с ней все в порядке, хотелось защитить её, доставить радость. Может, со временем из этого тепла и вырастет любовь?

Этих чувств и Рика будет достаточно для счастья?

И когда Мария осторожно потянулась поцеловать его, Бриг не отклонился, а прижал женщину к себе и ответил.

Настолько по-другому, чем с Рони. Может, это и помогало не чувствовать себя предателем по отношению к женщинам и перед самим собой?

Бриг заставил себя не думать и отдаться теплу прикосновений.

Близость с Марией была привычной, когда вновь и вновь перечитываешь хорошую книгу, с закрытыми глазами определяя страницы.

Не разрывая объятий и не прерывая поцелуев, они поднялись в спальню и, наверное, все бы случилось и даже изменило их отношения, если бы в процессе раздевания, необходимой части действия, к которому всю шло, Бриг не подумал, глядя на освещенную светом луны из окна Марию, что Рони, может быть, вот так же раздевается сейчас для другого мужчины.

Мужа. Что в её движениях сквозит с трудом сдерживаемая страсть, а в потемневшем взгляде появляются глубины, в которых всегда тонул Бриг.

И его затопила холодная волна злости, нет, ярости, густо замешанной с ревностью. Неужели Рони может смотреть на другого мужчину так же, как смотрела на него? Возможно ли это?

Тело, глаза, прикосновения не могут лгать. Ей было хорошо с ним. Как же она теперь может прикасаться к другому? Говорить ему ласковые слова, и сгорать от желания в других объятиях?

Хотя разве Бриг должен верить в честность тела? Он, сын проститутки и сутенера или какого-то из её клиентов? Думать в таком направлении о Рони было настолько неправильно, что хотелось причинить самому себе боль.

– Бриг, что с тобой? Тебе плохо? Воды? – Взволнованный голос Марии вернул его в домик на берегу озера, в комнату, освещенную лунными лучами, и к другой женщине, уже застывшей перед ним со стаканом воды.

– Спасибо, – тихо ответил Дантон, он чувствовал легкую дрожь, сотрясавшую тело, холодный озноб. Начинался приступ.

Приступ бесконтрольной ревности спровоцировал начало чертового приступа головной боли.

Мария знала, что делать и чего ожидать. Она помогла Бригу лечь в постель, проследила, чтобы он проглотил снотворное и обезболивающее, препараты, которые всегда возила с собой, чтобы быть готовой вот к таким моментам. Заставила выпить побольше воды и тихо вышла из комнаты.

Война не проходит бесследно. Она оставляет глубокие раны, и не только те, что видны на теле. Самые страшные она оставляет внутри. Со временем они обрастают новой кожей, но иногда вскрываются и болят, лишая на какое-то время покоя. После контузии у Брига часто болела голова, приступы проходили тяжело, с рвотой, иногда до потери памяти и самоконтроля. Он проваливался в бредовое состояние, в котором бежал в огненном аду, чувствовал тяжесть оружия, слышал крики, видел кровь и лица погибших ребят.

В такие моменты его часто спасала Солнечная девочка, она приходила в его воспоминаниях, садилась рядом с кроватью и мягко гладила прохладными руками разгоряченное лицо.

На этот раз Рони Таймер стала триггером, запустившим безумие.

Это был первый приступ за последние полтора года. Бриг уже начинал верить, что освободился от них.

Ошибался… или глубина чувств и переживаний, связанных с обретением и новой потерей жены, стали слишком сильным испытанием для его травмированной психики.

В этот раз за оглушающей волной боли наступило темное забытье.

Дыра. Без звуков, света и без мучений.

Дантон пришел в себя на удивление быстро. Наверное, все-таки излечивался от войны. Раньше подобный приступ свалил бы его на пару дней. Теперь же на следующий день во время обеда он уже сидел за столом вместе с Марией и Риком и видел, как волнение оставляет лицо женщины.

Погода тоже улучшилась, прекратился дождь, на небе осталось лишь тонкое одеяло, пропускавшее достаточное количество света, чтобы озеро и лес вокруг ожили, вспоминая о начинавшемся лете.

До вечера Бриг, Мария и Рик катались на лодке. По очереди сидели на веслах, брызгались водой, как дети, и слушали рассказы Рика о колледже и друзьях.

Когда после ужина парень исчез в доме, оставляя взрослых вдвоем, Бриг прижал к себе Марию и рассказал о своей поездке в город детства.

О разводе, сначала не состоявшемся, потом свершившемся, о встрече с Рони, умолчав о проведенной вместе ночи. О том, что понял, насколько глубоко она была в его сердце все эти годы. Но он уже расставался с ней один раз и научился жить без нее. Научится и в этот раз. Ему просто нужно время. И терпение Марии.

– Ты вправе отказаться от меня и начать все снова, дать себе шанс встретить другого мужчину, без войны в голове и боли в сердце, – сказал он женщине, доверчиво льнувшей к его плечу. – Ты красивая и очень хорошая. Ты заслуживаешь мужчину, для которого будешь всем миром.

– Ты веришь в таких мужчин? – улыбнулась Мария. – Я – нет. И мне никто другой не нужен, Бриг. За эти годы ты же должен был это понять… Мне и Рику нужен именно ты. Я подожду. Как обычно, – усмешка получилась горькой, и Бриг быстро поцеловал Марию – легко, поверхностно, прогоняя горечь.

– Я умею ждать, – добавила Штерн.

Благодарность, наполнившая душу Брига, была огромной, как озеро перед ними. Мужчина и женщина долго сидели, накрывшись одним пледом, слушая звуки леса и озера, глядя на рассыпающиеся в черном небе брызги звезд, и иногда говорили, а по большей части молчали, погруженные в свои мысли. Близко и далеко под огромным, сверкающим, безразличным небом.

На следующий день, во время сборов перед возвращением в город, Рик выждал момент, когда мать была далеко, и заговорил с Бригом.

– Я думал, ты привез нас сюда, чтобы или сделать предложение матери или попрощаться. Но ты опять решил остаться, а на её лице нет счастья… – В голосе парня звучал укор. – Зачем ты мучаешь и себя и её? Разве так трудно – решить, что лучше, быть вместе или расстаться?

Бриг перевел дух, качнув головой.

– Оказывается, трудно. Легко кажется в Юности, когда думаешь, что знаешь ответы на все вопросы и не боишься причинять боль.

– Мне казалось, что с возрастом и опытом должна приходить мудрость и умение принимать решения, – Рик волновался, поэтому нервно тер ладонями штаны на коленях.

– Вы дороги мне, Рик, и я не хочу другой семьи.

– Тогда почему вы с матерью не вместе? Встречаетесь, как любовники. Живете отдельно? А после своего отъезда ты совсем отдалился, а мать плачет вечерами на кухне.

Бриг невольно сжался от этих слов, несущих с собой обвинение и, как отклик, чувство вины.

Опять. Как он устал чувствовать себя виноватым.

Что он делает не так в своей жизни?

– Рик, больше всего на свете я хочу, чтобы вам двоим было хорошо, чтобы вы были счастливы. И постараюсь сделать, чтобы так и было. Ты мне веришь?

Бриг смотрел на парнишку, заставляя его ответить взглядом на его взгляд. Через минуту молчания Рик отвернулся и безразлично пожал плечами.

– Что постараешься, верю. Получится или нет – покажет время. Но мы не хотим тебя потерять, – добавил он едва слышно, продолжая смотреть в сторону дома, где собирала вещи Мария. – Ни мать, ни я. Не хотим тебя потерять.

Бриг наклонился к парнишке и жестко, по-мужски сжал его плечо, заставляя снова посмотреть ему в глаза.

– Как бы ни сложились мои отношения с твоей мамой, для меня ты всегда останешься близким человеком.

– Рик, с тобой все в порядке? – донесся с крыльца домика озабоченный голос Марии, прерывая разговор мужчин.

После поездки на озеро все вернулось на свои места, Бриг стал чаще бывать у Марии дома или приглашать её одну или вместе с Риком куда-нибудь: в ресторан, на фильм, представление. Просто погулять в парке.

Снова установились уютные, семейные отношения, в которых отсутствовала пока только одна сторона. Мария ждала, не проявляя инициативы. Бриг пытался принять решение, что пора переступить невидимую черту, которая возникла между ними после его встречи с Рони, но ничего не менялось. Дни становились теплее, ночи проходили порознь.

Иногда Бриг ловил себя на том, что, может быть, стоит узнать, как поживает после замужества Рони, уже не Таймер, но не мог себя заставить отдать распоряжение помощнику собрать информацию.

Ему очень хотелось, чтобы Рони была счастлива, но известие о том, что она счастлива, стало бы слишком болезненным для него.

Так, путаясь в своих чувствах и прячась от них за лавинами работы, жил первые месяцы после развода Бриг Дантон.

А потом приехала Дорес…