Текст книги "Вечная история (СИ)"
Автор книги: JulyChu
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
– Не в моем случае. Мои родители… они… это, ну, немного старомодные, что ли… И я первый раз пригласила парня в дом без их одобрения, и тут еще эта кассета.
Бриг присвистнул.
– Чем все это грозит? Мне – полицией. Тебе?
– Большим и громким скандалом. Мама молчать будет дня три… Отец сладкого лишит… И карманных денег на месяц. Так… обойдется… Неприятно только… и разговора не избежать… неприятного.
– Судя по тому, как мы начали, нас ждет долгое знакомство, – усмехнулся Бриг.
Рони все так же смотрела в пол.
– Да уж…
– Я пошел. Пока не вернулся твой отец и не спустил меня с лестницы. Или полицию не вызвал. За что только? Украл я пока только твою кассету.
Бриг направился к двери, но на пороге развернулся.
– Знаешь, мне чертовски льстит, что первым ты именно меня пригласила к себе домой. Пусть это и было только для того, чтобы позлить предков.
Рони посмотрела прямо в карие, теплые, как бархат, глаза и, не отдавая отчет, зачем это делает, призналась:
– Это не было единственной целью.
– Тогда мне вдвойне приятно, смелый Воробей. За мной кассета.
Парень вышел в коридор и стал спускаться по лестнице. Последовавшая за ним Рони чувствовала себя Жанной д'Арк на пути к костру. Судя по запаху, мама уже приняла успокоительные капли, и объяснение с родителями предстояло эмоциональное.
У входной двери ждал мистер Таймер.
– Рони, иди к маме, она в гостиной, – сказал он дочери, как только та оказалась рядом.
– До встречи, малышка, – бросил ей вслед Бриг, потом развернулся к хозяину дома. – Всего хорошего мистер Таймер. Приятно было познакомиться, – и вышел на улицу.
– Молодой человек, – остановил его тот, – надеюсь, вы понимаете, что вам больше не стоит появляться в этом доме. Считайте знакомство с моей дочерью законченным.
– Посмотрим! – с вызовом бросил Бриг и пошел прочь.
Глава 3
После того злополучного дня прошло больше недели.
Потихоньку мир в семье Таймеров восстанавливался, и родители поверили, что все произошедшее было неудачным стечением обстоятельств и результатом непростительного легкомыслия дочери, вздумавшей отблагодарить парня, который вернул ей сумку, приглашением в их дом. Главное, отец поверил, что кассета принадлежала не Рони, и не стал рассказывать матери, за просмотром какого фильма он застал дочь и её неприятного во всех отношениях случайного знакомого. Наказанием стало три дня бойкота и целый вечер, проведенный в обществе Грега. Родители проводили наглядную демонстрацию, каким они видят порядочного молодого человека, достойного дружеских отношений с Рони.
О случившемся скандале Таймер рассказала только Дейзи Ре, той самой девчонке, что подсунула ей злополучную кассету. В начальной школе Рони и Дейзи виделись несколько раз в неделю, но дружба их мам вдруг сменилась холодностью, и встречи девочек прекратились.
Оказавшись в одной средней школе, Рони и Дейзи попали – как позже выяснилось, стараниями Линды Таймер – в разные классы, и их дороги разошлись. Вернее, шли параллельно, почти не пересекаясь – не считая обычных приветствий в коридорах. На первый взгляд казалось, что между девочками не могло быть ничего общего. Бойкая, веселая Дейзи собирала вокруг себя стайки подружек и ребят, в то время как Рони слыла тихоней и сторонилась шумных компаний, хотя в душе завидовала популярности Дейзи и не отказалась бы подружиться с ней.
Свел их новенький парень, объявившийся в классе Таймер прошлой осенью. Дейзи в него влюбилась, а необщительный красавец подружился с Таймер. Именно подружился, потому что в их отношениях не было места романтическим чувствам, хотя все в школе думали иначе. Еще бы – ведь Рони и Эд сидели за одной партой и проводили вместе почти все перемены.
Начав с ревности, Дейзи быстро поняла, что Тихоня Рони ей не соперница, а проводник к сердцу недоступного парня, и стала сама искать с ней встреч.
За прошедший год Ре успела не только завести роман с Эдвардом, но и с ним расстаться, оставив при этом Таймер в числе своих подруг. Не самых близких, но удобных. В их отношениях Дейзи выступала в роли старшей сестры и пользовалась возможностью делиться опытом и хвастаться собственными победами на романтическом фронте, а также давать советы Тихоне Рони, или Малышке Таймер, как она стала называть подругу. Общались девчонки только в школе, храня свою некрепкую дружбу в тайне от родителей. В прошлом мам осталась какая-то неизвестная дочерям обида, и не стоило её ворошить. Кроме того, Рони была уверена, что слишком раскованная, бесшабашная Дейзи не попадет в число одобренных родителями подруг.
Ре смеялась до колик в животе, пока Рони расписывала случившийся в доме скандал и даже копировала выражение лица мистера Таймера, когда он зашел в комнату дочери. Душу Рони приятно грело, что она впервые делится приключением, достойным внимания умудренной опытом подруги. Долго наслаждаться этим чувством Дейзи ей не позволила, тут же рассказав, как сбегала ночью из дома на свидание и едва смогла вернуться под утро обратно, потому что старший брат закрыл окно, через которое она вылезла на улицу.
Конечно же, не обошлось без обсуждения парней. Хотя разве могла Рони назвать Брига своим парнем? Она сомневалась в том, что вообще когда-нибудь его увидит. Злополучная кассета, плотно упакованная, как книга из книжного магазина на её имя, обнаружилась через день в почтовом ящике, так что причин для встречи не оставалось.
– Признайся, Рони, тебе хотелось с ним поцеловаться? – допрашивала Дейзи. – Если ты потащила к себе домой совершенно незнакомого парня, то это означает, что ты или совсем безголовая, или – что он тебе сильно понравился.
Рони вздохнула. И призналась.
– И то, и другое. Конечно, без головы надо быть, чтобы пригласить незнакомца в пустой дом, да и вообще – ко мне, с такими-то родителями. Но мне очень хотелось с ним познакомиться… И да, поцеловаться, – добавила Рони, удивляясь легкости, с которой она сказала эти слова вслух.
Прошло еще несколько дней. Рони сидела в гостиной на полу, сложив по-турецки ноги, и болтала по телефону с Синти, когда раздался звонок в дверь.
– Пока! – крикнула она в трубку. – Кого-то принесло. Что? Нет, родителей нет, они на юбилее директора папиного завода.
Раздался еще один звонок.
– Нетерпеливый какой, – проворчала Рони, положив трубку, и пошла открывать.
На пороге стоял Бриг.
Он сменил потертую джинсовую куртку на кожаную и подстригся, отчего длинный чуб выделялся еще сильнее. В ухе блестела новая сережка.
– Ты? – задохнулась от неожиданности Рони, с трудом пряча радость за маской удивления.
– После консультации в детском саду купил шоколадное и ванильное, – Бриг протянул пакет с мороженым.
– Но…
– Родители дома?
– Нет.
Парень аккуратно отодвинул Рони в сторону и прошел, по-хозяйски оглядываясь.
– Скоро вернутся?
– Нет.
Почему она такая честная?! Хотя… ей не хотелось врать, но и не хотелось, чтобы он ушел.
– Ты так рада меня видеть, что потеряла дар речи? – Бриг уже направлялся к лестнице на второй этаж.
– Почти, – согласилась Рони и закрыла, наконец, дверь. – Я думала, что ты больше не появишься, а телефона я тебе не давала. И совсем не ожидала, что решишь прийти после… ну, после… первого раза.
– Мы ведь договаривались, что я принесу тебе кассету.
– Мы не договаривались. Мне кассеты в прошлый раз хватило.
Бриг уже поднимался наверх.
– А ты наглый, – с едва скрываемым восторгом в голосе сказала Рони, застывая на пороге кухни.
– Честный, – возразил Бриг, – мы рады друг друга видеть, и дальше свидание будет проходить в твоей комнате, так зачем терять время на условности?
У этого парня была совершенно потрясающая обезоруживающая улыбка, и все попытки возмутиться таяли, оставляя лишь глупое желание улыбаться в ответ.
– Я уважаю честность, – сказала Рони, прячась на кухне.
Когда Таймер поднялась в комнату с подносом со стаканами, чипсами и с бутылкой колы подмышкой, Бриг уже расположился на диване и крутил в руках пульт от видика… Похоже, он не шутил насчет фильма.
– Иди сюда, – парень похлопал рукой рядом с собой, совсем не обидно, так что Рони оказалась на диване через пару мгновений, пристроив поднос у себя на коленях.
– Что за фильм?
– Как и обещал… – Бриг выразительно приподнял брови, не оставляя сомнений о содержании картины.
– Не уверена, что хочу смотреть подобное в твоей компании, – сказала Рони, чувствуя, как начинают полыхать щеки.
– Я забочусь о твоем развитии. После того, что ты здесь изучала, стоит заняться улучшением твоего вкуса и просвещением на тему всестороннего проявления любви. Любви! А не удовлетворения физиологических потребностей.
Рони пылала как свечка, но самоуверенность Брига вывела её из ступора.
– И что дает тебе право заботиться о моем просвещении?
– Счастливая случайность нашего знакомства.
Бриг обаятельно улыбнулся, погасив запал злости и оставляя Рони в растерянности. Она не знала, как вести себя дальше.
– Давай просто начнем смотреть, и как только тебе надоест, обещаю сразу же нажать на кнопку «стоп». Поверь, этот фильм и твой отец бы одобрил. Ну… за исключением некоторых моментов…
Фильм действительно оказался стоящим. Да, в нем присутствовали эротические сцены, во время которых Рони была рада, что сидела рядом, а не напротив Брига, потому что так было легче избегать взглядов и прятать смущение. Она дальновидно отодвинулась в угол дивана, расположив между собой и парнем поднос с закусками.
Бриг не соврал, что откровенные сцены были не целью, а логичной частью истории первой любви, начавшейся легко, как дуновение ветра, и превратившейся в мучение длиной на долгие годы. Фильм заканчивался так, что зритель сам мог выбирать вариант конца, и Рони, конечно же, придумала для себя счастливый.
Её так захватили переживания героев, что она забыла о присутствии Брига, пока, убрав в сторону поднос, он не пересел поближе и не опустил свою руку ей на плечи. В его жесте не было навязчивости, а на экране как раз разворачивались сцены мучительного противостояния героев, и Рони не стала сопротивляться. Даже призналась сама себе, что ей приятно чувствовать тепло его тела рядом и вес руки на плечах. Как тяжелый махровый плед, эти ощущения дополняли тепло и уют комнаты.
Но когда под романтическую музыку на экране появились титры, Рони настолько пронзительно ощутила себя прижатой к горячему телу Брига, что уют объятий сменился волнением, смешанным со страхом, заставив отпрянуть в сторону. Девушка резко вскочила с дивана и, неловко обойдя длинные ноги Брига, с кривой улыбочкой на лице пошла искать спасения на подоконнике, на который и взобралась, прижавшись лбом к стеклу в поиске отрезвляющей прохлады.
– Как фильм? – спросил парень, поднявшись с дивана, и потянулся, расправляя затекшее от долгого сидения тело.
Комната была еще наполнена магией чужой любви, звучала музыка с бесконечными титрами, напоминая откровенные, но красивые сцены из фильма. Взгляд Брига скользил от глаз Рони до её губ, заставляя девичье сердце нестись вскачь, как необузданного коня.
– Понравился. Красивая история… – кажется, она тоже все больше пялится на его губы, представляя…
Нет! Ничего она себе не представляет!
Бриг подошел совсем близко, его глаза блестели и почти неотрывно смотрели…
Да что за наваждение какое-то!
– На этой неделе играют Лакки Рэйнджерс. Будет отменная свалка. Тебе нравится баскетбол?
Рони пожала плечом, заставляя себя увести взгляд от лица парня к сережке в его левом ухе.
– Люблю смотреть теннис. Но когда играют команды колледжа, все равно какие, ору как самый преданный болельщик.
– Значит, пойдем орать вместе? – парень сел на подоконник рядом с ней – благо, что окно было широкое. Так они и застыли в разных углах, но опасно близко друг к другу.
– Не знаю, надо проверить, свободный ли у меня вечер.
Рони повернулась к Бригу и снова перестала быть хозяйкой своим глазам. Садящееся солнце освещало лицо парня, добавляя тепла его волосам и зажигая сережку в ухе. Он вдруг так уставился на Рони, что Таймер растерялась, оглохнув от гулкого биения сердца в груди.
– Зеленые…
– Что? – почти шепотом спросила она.
– Ну и зеленые же у тебя глаза, – удивленно прошептал Бриг и медленно, не отрывая взгляда, наклонился к её лицу.
И как только то, о чем думала и чего желала Рони, должно было вот-вот случиться, она испугалась.
Дернулась и, теряя равновесие, неловко свалилась с подоконника. Бриг тут же спрыгнул за ней, удерживая от падения, так что Таймер оказалась в крепких объятиях.
Первый раз Рони поцеловалась в тринадцать лет при очень забавных обстоятельствах. Воспоминание о первом поцелуе вызывало улыбку и вгоняло в краску. Парню было двенадцать, и оба старались показать себя знатоками и умельцами в науке поцелуев. Результат получился неловким и можно считать – неудачным, потому что не понравился обоим.
По-настоящему Рони поцеловалась в пятнадцать, когда Таймеры отдыхали на море у тетки Джастины. Пока родители получали солнечные и лечебные ванны, дочь пыталась расширить познания в науке любви. Несмотря на то, что парень был старше и обладал кое-каким опытом, целоваться с ним Рони не понравилось. И эти два неудачных опыта укрепили ее в мысли, что это слюнявое и негигиеничное действие воспето в результате всеобщего заговора, чтобы было о чем писать в книгах и показывать в романтичных фильмах.
С тех пор Малышка Таймер избегала подобных экспериментов. А дальше объятий и детских поцелуев у нее ни с кем еще не заходило. Из чувства противоречия слишком строгому воспитанию, время от времени Рони хотелось вытворить что-то недопустимое, но интимная сторона отношений страшила больше возможных скандалов с родителями, и до сих пор не встретился ни один человек, способный изменить её мысли по этому поводу.
Пока не появился Бриг.
С самого первого момента, там, в автобусе, оказавшись прижатой к нему толпой, Рони ловила себя на мысли, что её волнует близость к незнакомому парню, и ей нравится касаться его.
И не только. Проведя несколько мгновений у него подмышкой, она не почувствовала никакого отвращения, наоборот, ей был приятен запах чужого тела: немножко горький, немножко терпкий, как черный шоколад, и даже появилась мысль, что с этим незнакомцем она могла бы попробовать поцеловаться. Таймер тогда так испугалась собственных мыслей и желаний, что постаралась отодвинуться от парня, хотя её взгляд так и возвращался к его лицу и серьге в ухе. Когда же желтая сумка свела их вместе, то, поедая в кафе мороженое, Рони рассмотрела и челку, и теплые карие глаза, в которые хотелось смотреть долго-долго, и улыбку, вызывающую желание улыбаться ответ… И она не смогла отпустить Брига, пригласила к себе домой, уверенно ступив на дорогу, которая должна была привести именно к этому моменту – у окна её комнаты, в переплетении рук, под приятную музыку истории чужой любви.
Первое прикосновение было осторожным. Бриг словно ожидал реакции девушки и давал ей время прислушаться к себе, и Рони испытала благодарность за подобное внимание. Прислушалась… и не почувствовала разочарования! Наоборот, испытала любопытство и желание еще раз попробовать вкус его губ и ощутить их упругость. За короткой паузой последовало новое прикосновение, более решительное, заполненное такой нежностью, что девушка на мгновение задохнулась. Губы Брига ласкали её нижнюю губу, дотронулись до верхней, и у нее закружилась голова от нахлынувших чувств. Рони склонила голову, прячась у парня подмышкой.
– Не слишком ли быстро для поцелуев? – прошептала она, запоздало смущаясь.
Бриг нагнулся к волосам девчонки, шумно вдыхая их аромат.
– Полтора месяца… Как думаешь, это быстро или слишком долго?
– Какие полтора месяца? – Рони удивленно отстранилась.
– Я был на дискотеке в вашей школе. Ты стояла недалеко от окна, сначала одна, потом с какими-то девчонками, – взгляд карих глаз медленно ласкал её лицо, замирал на губах, тихий голос завораживал, – и я думал, как здорово было бы познакомиться с тобой. Нет, не так… Мне сразу же захотелось тебя поцеловать и почувствовать вкус твоих губ. Они у тебя такие…
Бриг не закончил, потому что Рони сама потянулась к нему.
– Что ты теперь обо мне думаешь? – прошептала она где-то между легкими поцелуями и теми, что из неловких быстро становились более уверенными.
– Что ты самая классная девчонка. Я о такой даже мечтать боялся…
А потом словам не осталось места.
Осторожное узнавание друг друга, наполненное нежностью, будило новые желания, неизведанную жажду, прогонявшую смущение.
И скоро парень и девушка целовались так, словно у них было одно дыхание на двоих. И мягкие солнечные лучи прятали золото в переплетающихся локонах их светлых волос.
А внизу под окном застыли мистер и миссис Таймер.
Наверное, миссис Таймер слишком громко вскрикнула, или же напряженные взгляды родителей проникли сквозь стекло, но Рони открыла глаза и, отстранившись от Брига, посмотрела в сад.
– О-о-о-о-о, – только и смогла произнести она.
– Н-да, – протянул Бриг и быстро направился к видику, чтобы сменить кассету на надежных Тома и Джери.
Рони тем временем тихонько опустилась на край дивана и, громко вздохнув, стала ждать.
Первой появилась мама. С напряжённым, покрасневшим лицом.
– Добрый вечер, миссис Таймер, – вежливо сказал Бриг.
Получив в ответ возмущенный взгляд и шипение сквозь сжатые зубы:
– Вечер. – И потом натянуто, нетерпеливо, но уже человеческим голосом к дочери: – Рони, мне нужно поговорить с тобой.
– Чуть попозже, мама.
– Как это понимать? – за спиной миссис Таймер показался мистер Таймер.
Его гневный взгляд и вопрос достались Бригу.
– Совращение малолетних, как вы имели возможность сами убедиться, – с вызовом бросил Бриг, наградив родителей Рони открытой усмешкой.
– Вон из этого дома! – прокричал мистер Таймер.
– Я не к вам приходил, – ответил парень, и Рони уронила голову на руки, пряча в ладонях пылающее лицо.
Миссис Таймер влетела в комнату и, застыв над дочерью, зашипела на нее, не дожидаясь ухода парня:
– Ты висела у него на шее! Откуда такая распущенность! Целоваться с каким-то проходимцем!
– Держись, Воробушек, – крикнул Бриг, направляясь к лестнице. – Я за тебя болею!
Рони улыбнулась ему вслед и съежилась под гневными взглядами родителей.
Новое знакомство началось со скандала, а первый поцелуй грозил перерасти в еще один.
Глава 4
Бриг сидел в кафе недалеко от гаража, где подрабатывал, помогая ремонтировать машины. Потягивая джин-тоник, он осматривался по сторонам, в надежде, что уйдет раньше, чем появятся знакомые. Глупостью было сюда приходить, а теперь осторожно оглядываться.
Гараж находился на границе города, не обозначенной ни на одной карте – между относительно спокойным районом и проблемной зоной. Названий для последней было много, но чаще всего её называли Аэродромом. Когда-то за городом находился авиазавод и в наспех выстроенных высотках жили рабочие. Но завод закрыли, переместив далеко от города, и район стремительно превратился в самую криминальную и неблагополучную часть мегаполиса, наполнившись бандитами, иммигрантами и нищими. Были годы, когда случайный прохожий, попав на улицы Аэродрома, почти наверняка подписывал себе смертельный приговор.
В детстве Бригу казалось, что здесь не живут птицы, а привычными звуками города являются крики, ссоры, вопли, стоны, визг полицейских машин и стрельба.
Но город рос.
Лет восемь назад огромные ангары, цеха и полосы, оставшиеся после завода, расчистили, землю разрезали на куски и отдали под застройку домов для среднего класса. Эта территория превратилась в новый пригород, а рядом с домами успели вырасти деревья.
Город обступал неблагополучный район со всех сторон, но Аэродром оставался проблемой: гнойником и источником бед. Над раковой опухолью ломали головы политики, полиция, социальные организации, церковь и множество сект. За последние годы начинали приносить плоды разные программы по вычистке района от криминальных групп, контролю и уменьшению количества дешевых притонов, выселению и подселению новых жителей. Немаловажную роль сыграли растущие цены на жилье, и Аэродром потихоньку становился более законопослушным районом, но дурная слава за ним все еще оставалась. И проблемы не исчезли, а лишь глубже запрятались. И выстрелы звучали, только реже и с глушителями на пистолетах.
Бриг Дартон, парень с обаятельной улыбкой, родился и вырос на Аэродроме. И сколько ни пытался убежать, уйти из своего прошлого и от этого района, освободиться от цепей, связывающих его с улицами Детства, у него не получалось.
Как и с гаражом. Такие деньги, как у Романа, Бриг нигде бы не заработал. В гараже частенько ремонтировали или перекрашивали краденые машины, как например, прошлой ночью, и тогда старый румынский цыган приглашал своих, проверенных мастеров и подмастерьев. В том числе, и Воронёнка.
Откуда у Брига взялось такое неподходящее прозвище, он не помнил. Светло-русые волосы и карие глаза при килограммах обаяния, как говорили многие, – что общего с вороном?
– Может, за наглость? – бросил Роман после того, как Бриг просидел у гаража двое суток, ожидая заказа, для которого цыган сначала не хотел приглашать тогда еще подростка. Но у настойчивости Дартона была причина, ему срочно нужны деньги.
Впрочем, ему всегда нужны были деньги.
Этим днем увесистая пачка приятно оттягивала карман. Теперь должно хватить на квартплату и можно вернуть деньги Алексу за билеты на баскетбольный матч.
Вот только как забрать с собой Рони, Бриг еще не придумал.
Со дня их последней встречи, той самой, с поцелуями, Бриг не видел девчонку, но не мог перестать думать о ней.
Парень из трущоб и дочка хозяина какой-то там фирмы, связанной с мебелью. Причем, похоже, еще и малолетка. Лет семнадцать, не больше. Это было слишком похоже на избитый сюжет для книг или слезливых фильмов, но для реальной жизни подобное знакомство было, по меньшей мере, нелепым. Даже опасным.
Бриг никогда бы не решился начать отношения с такой девчонкой, как Рони Таймер. Да, она ему сразу понравилась, еще на дискотеке. Но красотками на рекламных досках любуются, о них не думают серьезно. Совсем не похожая на яркую красавицу из журналов, для парня с Аэродрома Рони была так же недостижима, как и они.
После встречи в автобусе Бриг ушел бы, не пытаясь продолжить знакомство с симпатичной девчонкой из престижного колледжа. Вспоминал бы, как забавное происшествие, что сидел с ней в кафе, то и дело глядя на улицу, чтобы не пялиться на соблазнительные губы.
Но когда Рони неожиданно пригласила его к себе домой, Дартон не смог отказался и, что таить, обрадовался.
Захотелось, пусть на пару часов, представить, каково это – иметь подружкой девочку из мира дорогих машин и огромных домов. Кроме того, Рони манила его, как шмеля пестрый луг.
Она удивила его своим спокойствием, когда случился неприятный скандал с родителями. А её губы! Они не оставляли в покое и снились Бригу по ночам. Он никогда еще не видел таких притягательных, очаровательных и манящих губ…
Дартон решил, что поцелует девочку из высшего общества и исчезнет, чтобы не затягивать знакомство. Для этого и попросил кассету у Клайда, тоже парня с Аэродрома, рассчитывающего своей красотой пробить путь к лучшей жизни, и два дня слонялся в тени деревьев, прятался за припаркованными машинами, наблюдая за домом Таймеров, выжидая момент. Вид родителей девчонки, удалившихся в праздничной одежде, давал надежду на то, что для осуществления его планов будет несколько часов. Так что он прекрасно знал, что Рони одна, когда звонил во входную дверь.
Пока шел фильм и девочка трепыхалась у Брига подмышкой, переживая эмоции чужой любви, Дартону было уютно и спокойно, как никогда в жизни. Ни в детстве, ни с редкими подружками такого ощущения не было. У него было совершенно нереальное чувство, что в роскошном доме и на дорогом диване он впервые оказался «дома». Несмотря на наполненный откровенными сценами фильм, в его голове в тот момент не было ни одного эротического желания, только необъяснимая потребность чувствовать и защищать сидящую рядом девушку.
Настроение изменилось, как только Рони сбежала на подоконник. Её смущение и явное волнение вернули желание прикоснуться, завладеть соблазнительными губами. А оказавшись рядом, Бриг увидел глаза девчонки и утонул в них. Зеленые глаза и сочное золото волос напомнили ему лето. Как и цветочно-ягодный аромат, исходивший от нее.
Солнечная девочка.
Девочка-Лето.
И парень совсем не удивился, что её губы имели вкус клубники со взбитыми сливками.
Как бы ни было велико сначала стеснение Рони, она ждала поцелуя, потому что не оттолкнула Брига, а робко, неумело и без страха стала отвечать на его прикосновения. И первый раз в жизни он почувствовал, что близость к девчонке и пока осторожные ласки будили жар не только ниже пояса, а прежде всего в груди.
Ему было так хорошо, что болезненно защемило сердце.
Покидая в тот вечер дом Таймеров, снова со скандалом, Бриг понял, что не сможет исчезнуть из жизни Рони, как собирался. Он словно бездомный пес, впервые почувствовавший обещание тепла, оказался привязан к руке, потеснившей его одиночество.
Может, это было очарование запретного?
Или встреча с Рони была подарком судьбы?
Неважно, Бриг Дартон не хотел ее терять.
Для начала хорошо было бы придумать, как забрать Солнечную девочку на баскетбольный матч. Появилась запоздалая мысль, что она откажется идти с ним или у нее есть другие планы на вечер. Ведь на самом деле они ни о чем не договорились.
– Привет, Воронёнок, – на плечо Брига опустилась чья-то большая рука.
Хозяин бара, пожилой мужчина с усталым лицом, зашел с улицы и направлялся к подсобным помещениям, но, увидев Дартона, приблизился к нему.
– Видел в парке твою мать.
Бриг нахмурился, отворачиваясь, чтобы скрыть болезненную ухмылку, появившуюся на лице.
– Я думал, она больше не выходит.
– Я тоже так думал. Спасибо, я разберусь.
Поэтому Бриг редко бывал в этом кафе. Чтобы не слышать подобных сообщений. Пока ничего не знал, Бриг сам мог решать, когда видеться с родителями, когда забывать об их существовании. Теперь же слова Спарка заставят внести в планы.
Идти в парк не хотелось. В каком виде он найдет там мать, предположить было несложно. В лучшем случае – спящей на одной из лавочек, согнувшись крючком. Вести её домой Бриг тоже не собирался. Не сегодня, когда он надеялся увидеть Рони. Он не сможет коснуться Солнечной девочки после своей матери или нескольких минут, проведенных в доме родителей на Аэродроме.
Комнаты квартиры, в которой жили родители Брига, были чуть больше туалетов в доме Таймеров. Заваленная мусором, пустыми бутылками и упаковками от полуфабрикатов, квартира утопала в тяжелых запахах всех пороков сразу. Секс, алкоголь, табак, наркотики, ненависть… больше всего воняло ненавистью, в которой жили хозяева.
Бывшая проститутка и бывший сутенер.
Спившаяся, обезображенная болезнями, возрастом и алкоголем женщина и высокий, несмотря на выдающийся живот, привлекательный мужчина с татуировками на обеих руках.
Перекрикивая включенные на всю громкость телевизоры, а их было три – в каждой комнате и на кухне – хозяева квартиры постоянно ссорились. Темы этих ссор повторялись с маниакальной постоянностью. О прежней красоте матери, каких денег она стоила богатым клиентам, и о том, что она испортит жизнь сожителю, затаскав его по судам за какие-то старые махинации.
Сэга Бриг называл отчимом или по имени, хотя мужчина, давший ему свою фамилию, вполне мог быть его отцом. Но в том бреду, в котором жили эти двое, никто не знал, от кого забеременела Кэт. Может, и от самого Сэга, может, от одного из многочисленных клиентов. Ребенок был ошибкой, оплошностью, небрежностью. Но он случился в их жизни. А они – в его.
В раннем детстве Бриг помнил мать в ярких платьях и на высоких каблуках. Нарисовав на себе лицо, как думал мальчик, она уходила в ночь. Сэг вообще в то время редко появлялся дома, и ребенок оставался один на один со своими страхами: темноты и того, что однажды родители больше не вернутся. Бриг помнил голод, нет, не отчаянный голод действительно обездоленных, а голод ребенка, которого забывали иногда покормить. И голод эмоциональный, потому что он никому не был нужен, мешался под ногами и вынужден бывал довольствоваться редкими, почти случайными объятиями, чаще всего даже не матери, а пьяных подружек соседа по лестничной площадке.
В какой-то момент в квартире стали появляться чужие люди, и ребенка стали спроваживать на улицу или отправляли ночевать к соседям, каждый из которых был со своей дурно пахнущей историей. Иногда никто из соседей не открывал дверь, и мальчишке приходилось спать в подъезде или в парке, если было лето. В тот период Бриг почти перебрался жить на улицу.
То, что Аэродром не проглотил парнишку и не выплюнул обратно вором или бандитом, стало заслугой двух людей и попросту чудом. Тренер по баскетболу вытащил талантливого, старательного парнишку с улиц в спортзал, а учитель по математике рассмотрел в тихом мальчике способности к точным наукам и сделал все, чтобы Бриг смог учиться в нормальной школе, за пределами неблагополучного района.
То, что брошенный, почти беспризорный мальчик не превратился в замкнутого, жестокого волчонка, крылось в его врожденном умении находить тепло и подобие ласки в мелочах и самых обычных вещах. В случайных улыбках прохожих, украденной конфете, редких днях, когда Сэг возвращался домой с пакетами, набитыми самыми вкусными вещами… и в солнечных днях.
Бриг обожал лето.
Рони напомнила ему раннее, еще смущенное лето, в котором было обещание жарких дней и возможности наслаждаться жизнью без оглядки на плохую погоду.
Размышления Дартона прервал знакомый голос. Клиф, когда-то такой же брошенный ребенок из соседнего двора, подошел с двумя девчонками, висевшими на нем с двух сторон.
– Привет Дарт, давно тебя не было видно. Предлагаю зависнуть с нами вечером у Сары. Девочку тебе уступлю. – Клиф подтолкнул вперед одну из своих спутниц. – Вот эту… а хочешь – эту. – Кивнул на другую. – Отличные девочки. Выбирай.
– Отличные, – повторил Бриг, задумчиво изучая взглядом крашеную блондинку с пухлыми губами и вздернутым носиком, что стояла сейчас перед ним, строя глупые рожи. – Одолжи мне её минут на пять. Тебя как зовут? – спросил он девушку, поднимаясь из-за стола.
– Лесли, – строя глазки, протянула она.
– Пять минут – это явно не для того, что я предлагал, – философствовал за её спиной Клиф.
– Пойдем, позвонишь для меня в одно место.
Лицо девушки разочарованно искривилось.
– Только не вздыхай томно в трубку. Ты нормально разговаривать умеешь?
– Иди, детка, – подтолкнул сзади Клиф, – помоги Дарту, не видишь, у него на сегодняшний вечер планы, но не с тобой.
