Текст книги "Вечная история (СИ)"
Автор книги: JulyChu
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
Бриг целовал её лицо, ловил её слезы и шептал ласковые слова и признания в любви. Рони не могла больше сопротивляться. Ни тело, ни душа не могли отказаться от этого человека. Он был её, она была его. Они дышали вместе. Стало неважно, что и почему произошло, и, слушая тяжелые, быстрые удары сердца, она поняла, что простила. Не разрывая глубокого поцелуя, Бриг прижал её спиной к стене, и Рони начала торопливо снимать с мужа рубашку, безжалостно обрывая пуговицы с дорогого подарка.
Говорят, что чем горче ссора, тем слаще примирение…
Сумасшедшая ночь превратилась с сумасшедший, жаркий день. А Рождественские выходные в страстный разговор, часто без слов, в котором было все: и горькие обиды, и болезненные обвинения, голод затянувшейся ссоры и печаль потерянной, но вновь обретенной близости, пока, наконец, не закончились разногласия, и не осталось много, много нежности.
Бриг всегда был внимательным. Но то, как он заботился о Рони после праздника, было удивительным. Она чувствовала себя самой любимой, красивой и желанной и была настолько счастлива, что понимала – больше, чем она чувствовала, выдержать обычному человеческому сердцу просто невозможно. Еще немного – и оно разорвется от переполнявших чувств, и Рони станет облаком и растянется над всей землей.
Выходные дни перешли в не менее счастливые будни.
Ей нравилась новая работа, она спешила домой и проводила почти все свободное время в объятиях мужа. Снова, как сиамские близнецы, супруги ходили вместе по магазинам, вместе готовили ужин, залезали вдвоем в ванну и под душ, проводили в постели выходные дни, закрывшись от внешнего мира толстым покрывалом из чувств.
Пока однажды вернувшись домой Рони не нашла записку на кухонном столе.
«Дорогая, любимая солнечная… Мне снова придется уехать из города. Надолго. Не знаю, когда смогу вернуться назад. Тебе лучше вернуться к родителям. Если нужна будет помощь, не раздумывая, обращайся к своему отцу!»
Вспоминая короткие дни Рождественского счастья, уместившиеся в пару недель, разбирая их потом на дни, часы и минуты, Рони нашла в памяти много моментов, которые не замечала, ослеплённая счастьем. Моменты, в которых было заметно, что Бриг волновался, что в его ласках и поцелуях сквозило отчаяние, словно он прощался, а в горячем взгляде таилась боль близкого расставания.
В одночасье, десятком слов жизнь Рони превратилась в Ожидание.
Без конца.
В настойчивое копание в памяти, пытаясь понять, что произошло.
Без результата.
У нее было множество вопросов.
Без ответов.
Через две недели Рони переехала к родителям, потому что ей стало неуютно одной в пустой квартире, и Бриг в записке писал про её отца. Не просто же так? В какой-то момент ей показалось, что отцу что-то известно. Она видела на пороге дома полицейских, но Мартин настаивал, что это было связано с давнишним делом об угоне и не имело отношения к исчезновению Брига.
Еще через неделю Рони уговорила родителей помочь ей в поисках мужа, и в компании хмурого, недовольного Мартина Таймера ездила по улицам Аэродрома. Искала троих Ка. Каждое новое известие добавляло к общей картине безнадежности и отчаяния.
Некоторые из вчерашних знакомых оказались связанными с торговцами наркотиками. Клифа пристрелила во время облавы полиция, Кит сидел в тюрьме, Джош не возвращался в город уже больше месяца, только Клайд оказался в стороне от всех проблем, но тоже ничего не знал о её муже. Гараж, где работал Дартон, был закрыт, а его хозяин арестован по подозрению в трафике краденых машин.
Без объяснений Бриг исчез не только из квартиры и её жизни, но и из колледжа, баскетбола, оставил недописанными курсовые.
Как только начала всплывать неуютная информация, родители Рони заговорили о разводе, чтобы дочь не коснулись возможные проблемы, связанные с мужем. Пока у полиции ничего против Дартона не было, но он явно бежал от чего-то, обрывая все связи. Рони не хотела ничего слышать, продолжая надеяться на возвращение Брига или хотя бы весточку от него.
Прошло еще нескольких недель бесплотных ожиданий и безрезультатных поисков, пока в полиции не сказали, что Бриг Дартон считается погибшим в перестрелке в порту соседнего города.
И у Рони вырвали сердце.
Сначала она отказывалась верить в смерть Брига. Но чем дольше продолжалось его молчание, тем больше становилась вероятность, что Дартона действительно нет в живых. Он бы не оставил её в неведении навсегда? Не бросил, ничего не объяснив?
Значит, не смог вернуться.
В какой-то момент Рони приняла эту страшную правду и стала оплакивать и Брига и свои к нему чувства.
Прощалась не только со своим ранним замужеством и первой любовью, она прощалась со своей Юностью.
Её горе было настолько убедительным, что родители вынуждены были принять чувства дочери к парню с Аэродрома и даже замолчали о своих предупреждениях и прогнозах.
Приехавшая поддержать любимую племянницу Джастина начала с громкой ссоры с младшей сестрой. Из-за закрытых дверей кабинета в коридор и даже на второй этаж долетали обрывки её обвинений в равнодушии и бессердечности.
Тетка осталась в доме Таймеров на несколько дней. Сидела рядом с Рони на диване, когда племянница пустым взглядом изучала телевизор, выводила её гулять в парк и, как маленькую девочку, укладывала спать.
– Борхес считал, что в литературе есть всего четыре истории. – сказала Джастина незадолго до своего отъезда. – Это в литературе. А ваша была одной из вечных историй жизни. О первой любви, разбитой о камни непонимания и равнодушия взрослого мира. Вечной, потому что она повторяется во все времена. В том, что случилось с тобой, можно видеть великое счастье и острое горе, потому что за подобную глубину чувств нужно платить…
Вечером после отъезда тетки, Рони подслушала разговор родителей в гостиной и услышала иную версию своей истории.
– Твоя сестра забивала сегодня голову дочери романтическо-философским бредом, – говорил отец. – Превратила парня, пытавшегося улучшить свое положение за счет чувств нашей дочери, в героя. А то, как он обманом втянул нашу девочку в замужество и бесстыдно бросил, в историю большой любви.
Глава 18
– Теперь я, кажется, понимаю, почему ты Воронёнок. Вороны же тащат все блестящее, а ты – забираешь у всех везение, – Роман сказал эти слова за день до ареста, когда они пили пиво в его комнате, отмечая приближавшийся Новый год.
Цыган говорил о везении…
Каком?
С момента, как пришла Кэт, жизнь Брига рассыпалась на куски, и бурный поток неостановимых событий нес его к этому моменту и этому дню – камере предварительного заключений и пачке документов, подготовленной юристом.
Позади осталось все, что было связано с Бригом Дартоном, впереди ждала пара месяцев подготовки и отправка в район активных действий. Два года войны и, если он хорошо послужит своей родине и выживет, то шанс начать жизнь с чистого листа.
С прошлым связывала только одна нить, самая крепкая и важная, и её собирался разорвать Бриг, перебирая в памяти, как разваливались тонкие стенки карточного домика его счастья.
Когда он вернулся из не существовавшей командировки, Рони, такая красивая и непостижимо холодная, ушла без него на день рождения в новом красном платье, оставляя Брига наедине с чувством вины и приближающейся катастрофы. Выслушав на следующий день его объяснения, Солнечная девочка не переехала, как он боялся, к родителям, а осталась, удаляясь от него с каждым днем все дальше и дальше. За несколько дней Рони превратилась в сдержанную и почти незнакомую женщину. Поменяла работу, гардероб, её привозил домой на шикарной машине незнакомый мужчина в дорогом костюме. Как ревновал Бриг свою жену к этой новой жизни, к этому успешному мужчине! Понимал, что это не новая жизнь для нее, а возвращение к привычной, от которой она отказалась ради него, но Бриг предал её доверие. И дело было не только в этом, он сознавал, что не сможет дать Рони того, что она заслуживает.
Когда Романа арестовали по наводке, что через его гараж проходят краденые машины, Бриг отгонял стальную Тойоту, перекрашенную накануне ночью, знакомому цыгана в соседний город. От него же он узнал, что не стоит пока появляться на Аэродроме.
Дарт остался без денег и стал плохо спать.
В первый день Рождества он получил два неожиданных подарка. Первым, приятным, была белоснежная рубашка от Рони, убежавшей от Брига к родителям. Сжимая в руках дорогую, пахнущую свежестью ткань, Дартон понял, что у него мало времени, чтобы купить что-нибудь для жены. Хорошо, что появились деньги, которые он получил за курсовую. Бриг поспешил в магазин, но во дворе перед подъездом получил второй подарок, неприятный, – Кэт.
Чтобы как можно быстрее спровадить мать с глаз соседей, пришлось отдать ей все, что было в карманах, а потом ехать к Клифу и снова занимать на коробку шоколадных конфет и елочную игрушку в виде зайца. В результате своих разъездов, Бриг опоздал на ужин к Таймерам и пришел к их дому, чтобы увидеть через окно, как смеется и танцует Рони с незнакомым парнем в дорогом костюме. Как хорошо и правильно она смотрится в красном платье на фоне дорогой обстановки гостиной, среди богато одетых гостей, рядом с прилизанным, ухоженным парнем, державшим её в слишком крепких для обычного танца объятиях. И Дартон не решился зайти внутрь, почувствовав себя лишним. Неудачником, недостойным быть рядом с Солнечной девочкой. Он вернулся домой и сидел в коридоре на полу, не включая свет.
Его счастье было иллюзией, сном, от которого Рони проснулась, а он помог ей очнуться недоверием и ложью. Но как же он не хотел её терять! Не мог! И когда открылась дверь, пропуская жену в квартиру, Бриг не выдержал и бросился к ней, заключая в крепкие объятия. Отчаянно желая, чтобы она почувствовала, как дорога и необходима ему. Как сильно он её любит.
День-катастрофа закончился самым сладким и страстным примирением, и впереди были две самые счастливые недели его жизни.
Пока он не услышал об аресте Кита.
Пока Клайд не рассказал о перестрелке, в которой получил смертельное ранение Клиф.
Вокруг горла Дарта начала сжиматься петля отчаяния, которая грозила лишить воздуха. От этого каждое мгновение с Рони казалось хрупким, хрустальным, драгоценным счастьем, призрачным, как утренний летний туман. Бриг видел блеск росы в глазах любимой его девочки, наслаждался, когда она, не сдерживаясь и не стесняясь, делилась с ним своими чувствами, пьянел от цветочного аромата её волос, сходил с ума от прикосновений к её губам, вкуса клубники с взбитыми сливками. Ловил каждую её улыбку и старался запомнить голос, лицо, тело, словно прощался. Прощался и купался в море счастья…
Пока к нему на квартиру не заявился Саймон, которому за приличную сумму продала адрес сына Кэт. Он стоял перед Бригом в сумерках лестничной площадки, с трудом удерживая в трясущихся руках ключи от машины.
– Спрячь. Спрячь её, – бормотал Саймон, выронив связку на кафельный пол.
Бриг рванул во двор, лишь бы увести подальше от чужых глаз и самого Саймона и его машину.
Он отогнал неприметный джип к знакомому Романа, и у него еще было два дня с Рони. Последних…
Потом позвонил знакомый цыгана и потребовал немедленно приехать. Было в голосе мужчины что-то такое, что заставило Брига написать записку для жены. На всякий случай, надеясь, что он только запугивает себя, и все обойдется, что он вернется вечером и сам порвет листок на мелкие куски.
Как только Дартон появился на пороге его дома, знакомый Романа швырнул ему ключи от машины и сказал убираться как можно дальше. В шинах джипа были спрятаны пакетики с героином.
– Если придут с вопросами, я молчать не буду. Молись, чтобы никто не нашел ко мне дороги.
Так Бриг оказался в чужом городе с машиной Саймона, начиненной опасным грузом. Клиф уже погиб, Кит ждал ареста, с Саймоном тоже что-то случилось, если он даже не попытался забрать машину. Роман сидел в предварительной. Бригу было некуда возвращаться и не к кому идти за помощью.
Он включил зажигание и поехал. Без цели.
Сначала через границу штата, потом еще одного, совершенно потерянный и мучительно придумывавший, что делать, пока не увидел огромный щит рекламы, зазывающий записаться в армию.
Вдруг вспомнился рассказ Дениса, и решение пришло само собой. Может, это был и его шанс?
Для начала Бриг прошел медкомиссию и обрадовал огромного сержанта, руководившего отбором, своими физическими данными и серьезностью намерений. После подписания документов, получив официальный статус рядового и направление в учебку для подготовки, Бриг Дартон написал огромный рапорт, изложив суть проблем, связанных с его ситуацией. Написал, где спрятана машина с наркотиками, рассказал о себе все, не утаивая и не скрывая ничего, умоляя лишь не трогать ничего не знавшую о его делах жену и при необходимости связываться только с её отцом. Изъявил готовность развестись, чтобы Рони Таймер не коснулась его история. Просил возможности службой на благо родине искупить грехи и заслужить прощение и право на новую жизнь.
Первое, что он заслужил, был удар в челюсть того самого сержанта, Билла Горинга, которому понравились его физические данные. Серьезность намерений, которыми Бриг порадовал Горинга при отборе, после докладной привела его в ярость. Двухметровый шкаф с кучей шрамов на лице и руках сыпал ругательствами и расстреливал Брига взглядами.
– Ты понимаешь, что только что поскользнулся на ровном месте и неудачно упал лицом об угол стола? – прорычал он, нависая над Бригом и, получив в ответ молчаливое согласие, добавил: – Так-то вот. Как рядовой ты находишься под юрисдикцией армии, а не гражданского права, сидеть тоже будешь в военной тюрьме. А потом или вылетишь из нее под суд и в обычную жизнь, или твое свидание со смертью может ускориться.
С этими словами он ушел из камеры, куда перевели Брига после рапорта.
Дартон оказался в тюрьме, но у него появилась надежда, и с каждым днем она становилась прочнее. Бриг понимал, что его грехи против Закона не слишком серьезны, и надеялся, что он представлял интерес для армии своей физической подготовкой и баскетбольными заслугами, уровнем знания математики и программирования. В какой-то момент работавшие с ним следователи попросили назвать людей, которые могли бы поручиться за подследственного. Бриг дал имена учителя и тренера по баскетболу. Саторно приехал лично, взяв отпуск на несколько дней. От Сама какое-то время не было вестей, пока адвокату не позвонила его жена с известием о смерти мужа и готовностью дать положительную характеристику Дартону.
– Я делаю это из уважения к моему почившему мужу, – объяснила она. – Сам вложил много времени и усилий в этого парня. Будет неправильно, если все окажется напрасным.
Еще через пару недель к Бригу в камеру наведался сержант Горинг и, окинув его хмурым взглядом, довольно хмыкнул,
– Ну и везучий ты, гад. От тюрьмы, считай, тебя армия спасла. А вот шанс на будущее придется заслужить. Готовься к переводу в десантную учебку. Я забираю тебя к себе.
Так что, наверное, Роман был прав, Бриг снова нашел блестящие капли везения.
Осталось самое сложное. Дать Рони шанс вернуться к достойной жизни.
– Мистер Дартон, поставьте в местах, отмеченных галочкой, вашу подпись.
Спокойный голос адвоката выдернул Брига из воспоминаний.
Бумаги для развода были готовы и, если Рони решит ими воспользоваться, ей будет легко обрести свободу от парня с Аэродрома.
Приняв сложное решение, Бриг не смог оборвать все нити, связывающие его с Солнечной девочкой, и положил внутрь документов записку со словом «Прости!» и адресом тюрьмы, где можно узнать о его дальнейшей судьбе.
А если Рони захочет его увидеть, даже несмотря на то, что он снова исчез без объяснений, даже когда увидит адрес отправителя?
Хотя, наверное, стоило приготовить себя к сообщению о разводе.
Его не было.
Три месяца обучения в школе Бриг ждал, теряя надежду на хорошую новость, потом даже на плохую.
Наверное, Рони имела право так сильно на него разозлиться?
Оформив перевод положенной рядовому Дартону зарплаты на имя Кэт, Бриг оставил свое прошлое за стенами армейского училища.
Мальчик, никогда не игравший в войну и не желавший иметь ничего общего с оружием, оброс мышцами, научился неплохо стрелять и тренировался, чтобы иметь шанс не умереть при первом рукопашном столкновении. И его учили обезвреживать мины. Жесткий график тренировок и постоянная физическая усталость помогали опустошить голову от воспоминаний и мыслей.
– Двигайтесь, куклы! – кричал на новобранцев сержант Горинг и своей жестокостью и требовательностью изводил их до состояния, близкого к нервному срыву.
– Забудьте о том, кем вы были. Вы – номера в листке личного состава без права на собственное мнение. Ваша задница, как и ваша жизнь, больше вам не принадлежит! – рычал исцарапанный шрамами шкаф, проходя вдоль строя грязных, потных, переполненных злостью парней, едва переводящих дух после учебного марш-броска.
Когда лицо Горинга начало всплывать во снах новобранцев и некоторые из ребят стали орать его имя по ночам, сержант с довольной улыбкой начал расхваливать себя на утренних построениях.
– Если вы видите мое лицо, даже закрывая глаза, значит, вашу мать, у вас еще есть разум. Я – ваш самый большой кошмар в этих стенах и единственный шанс выжить за их пределами!
И Бриг Дартон растворялся в крике сержанта, чувствуя, как становится маленьким колесиком огромной смертоносной машины, готовой к отправке туда, где её пожелают использовать те, кто отдают приказы.
Новостей от Рони или даже сообщения о разводе так и не пришло.
Наверное, Бриг заслужил молчание.
Откуда ему было знать, что бумаги так и не достигли адресата?
За те два месяца, что он скрывался и сидел в тюрьме, Таймеры переехали в другой дом и Мартин, подозревая, что муж дочери может захотеть с ней связаться, решил не оставлять нового адреса соседям и новым жильцам. Он решил, что для его дочери было лучше переболеть смерть первой любви и вернуться к жизни без парня с Аэродрома, чем несколько лет находиться в ожидании неизвестного.
Не попавший по назначению пакет документов не смог вернуться к отправителю, потому что на нем не было указано обратного адреса. Бриг не хотел, чтобы почтальон или соседи получили возможность распускать слухи. Через какое-то время пачку бумаг постигла участь макулатуры, а вместе с ней исчезла последняя нить, связывавшая двух отброшенных Судьбой на далекое расстояние кусочков брелка-магнита, который имел форму сердца.
Отправляясь на свидание со Смертью, Бриг Дартон был уверен, что ему больше не к кому возвращаться.
Часть вторая. Глава 1
Часть вторая
Историй всего четыре…
Первая об осаждённом городе,
вторая – возвращение…
Хорхе Луис Борхес
ДжульетТа, которая не Та
1.
Город Детства встретил Дантона суетой и безразличием любого мегаполиса.
Бриг снял на несколько дней квартиру рядом с железнодорожным вокзалом, решив, что улицы вокруг, впитавшие принесенные пассажирами ветра, запахи и эмоции дальних мест, меньше всего будут напоминать ему город, откуда он когда-то бежал.
Большому, сильному и опытному сотруднику разведки не хотелось погружаться в воспоминания Детства и Юности. Осознавая, что поступает по-детски, он все еще старался оградиться от прошлого, не готовый к встрече с ним.
За десять лет Бриг ни разу не был в городе и не приехал бы еще столько же, если бы ни документы в кармане пиджака.
Если бы он знал, верил, имел хотя бы призрачную надежду на то, что Рони не воспользовалась документами на развод, то оказался бы здесь сразу же после того, как вернулся из мест активных действий, как только у него, наконец, появилась возможность начать жизнь с чистого листа. Бриг был готов вымаливать у жены прощения и уговаривать начать все сначала.
Их расставание было его ошибкой. В двадцать лет он не умел говорить о своих проблемах, стеснялся своей семьи, своего прошлого, запутался… Исчез из города без объяснений и не решился дать о себе знать из тюрьмы. Даже документы на развод выслал без объяснений. В глазах Рони все должно было выглядеть так, словно он желал расстаться, когда на самом деле одна мысль о разводе резала его на куски.
Нет, в своих глазах Бриг совершал тогда подвиг, освобождая любимую женщину от уз с преступником с неопределенным будущим и с перспективой два года провести в зоне активных боевых действий. О смерти матери Бриг узнал от официальных инстанций, когда стало некому переводить военную зарплату. Кэт умерла, когда он еще играл в игры со Смертью и лежал в очередной раз на больничной койке с легким ранением, страдая от жары и жалости к самому себе. Пусть мать и не была человеком, к которому Бригу хотелось вернуться, но она оставалась последней нитью, связывающей его с прошлым, в котором скрывалось много боли и неприятных воспоминаний, а все самое светлое, теплое и радостное было связано с Солнечной девочкой.
Рони, только больше уже не его.
Нет, Бригу везло на важные встречи.
Учитель математики, тренер по баскетболу.
Даже Саймон, ставший причиной его бесславного побега, несколько лет до этого дал Бригу шанс уйти из опасной компании, найти себе работу, учиться, оказаться в переполненном автобусе и встретить Рони, которая принесла в его жизнь настоящее счастье и свет.
Солнечная девочка.
Она обрушилась на него лавиной неизведанных ранее чувств, открывая в сердце и душе глубины, о которых Бриг не подозревал. Дала ему то, о чем никому ненужный мальчик мечтал и тосковал, чувствуя себя ущербным и не любимым.
Слоняясь в детстве по городу, Бриг часто приходил в городские парки или вертелся рядом с детскими площадками, потому что его влекли картины чужого счастья. В них был беззаботный смех детей и множество игрушек, ласковые объятия матерей и сильные руки отцов, подкидывающих детей в небо. Игра в мяч, бутерброды из пластиковых коробочек, пакетики сока, карусели и замки из песка… Бриг мог бы продолжать бесконечно… Счастливые моменты чужих жизней застывали в его памяти ярким рисунком и усиливали чувство собственной ущербности, обездоленности.
Подсматривая за чужим счастьем, Дартон мечтал почувствовать, каково это, когда тебя любят? И стремился к этому неизведанному чувству, как голодный пес.
Как всякий ребенок, он, прежде всего, искал любовь там, где она должна была быть – у родителей. Мальчишкой ему казалось, что о нем забывают, потому что он слишком невзрачный, и поэтому вертелся перед глазами и под ногами матери и отчима, пока его не гнали прочь. Взрослея, Бриг пытался угодить им, выполняя любую просьбу.
Даже когда вырос и перестал верить в чудеса, он не смог бросить надежды хоть раз увидеть в глазах матери отголосок пусть не любви, но теплого чувства.
Но проходили годы – и чуда не происходило. Детская любовь переросла в жалось, которую Бриг испытывал к проститутке и сутенеру, волей случая оказавшихся его родителями, а потом в горькое разочарование, злость, наверное, даже ненависть…
Но, несмотря ни на что, взрослый ребенок продолжал заглядывать в пьяные глаза матери с тупой надеждой увидеть в них отголоски сожаления, черт, да хоть вины, что она не смогла ему дать даже самой мизерной доли любви, которую должны испытывать родители к своим детям!
Каким бы стал его мир, если бы он не встретил Рони?
Безжалостным, без эмоций, без любви?
Встреча с ней была похожа на обретение цветного зрения.
Словно до дня знакомства в переполненном автобусе, Бриг двадцать лет смотрел черно-белое кино, постоянно испытывая холод и мечтая о Лете, как вдруг мир взорвался вокруг него красками и пьянящими ароматами, наполнился звуками, среди которых самым важным стал смех девчонки и её ласковый шепот у него над ухом.
И оказалось, что у Брига накопилось слишком много нерастраченной любви. И нежности…
Они выливались из него сверкающими водопадами, превращались в желание защитить, оградить, поглотить Рони, стать для нее всем миром.
Почему же тогда он сбежал от нее, сделав несколько неправильных шагов, которые развели их друг от друга?
Виной было отчаяние. Сидя в тюрьме, ожидая своей участи, он чувствовал, что обязан предоставить жене возможность развода и тем самым шанс на нормальную жизнь. И боялся, что если увидит Солнечную девочку еще раз, то не сможет отпустить и потянет её за собой в ту бездну, что засасывала его.
При этом в пакет с документами все же положил записку с адресом тюрьмы, как последнюю тонкую нить надежды, что Рони найдет его даже там.
А потом ждал месяцы подготовки в учебке, и еще два года, потому что воспоминания о солнечных днях и теплых ночах, прикосновениях мягких губ, горячем шёпоте страсти, уютном покрывале нежности, кофе по утрам и мире на двоих помогли ему не терять надежду. С жизнью, в которой это было, расставаться не хотелось и, выжив, Бриг собирался встретиться с Рони. Конечно, его мучили сомнения, имеет ли он право врываться в её жизнь после двух лет расставания? Он даже не сомневался, что Рони давно строит свою судьбу без него, и эта встреча могла принести обоим только боль. Но сколько ни терзало бы Брига чувство вины, несмотря на опасения, он хотел и был готов сделать все, чтобы вернуть Солнечную девочку.
Только случилась неожиданная, неправдоподобная встреча с Клайдом на пляже дешевого курорта, куда сбегали из госпиталя несколько бывших спецназовцев и будущих курсантов секретной службы. Равнодушные, безжалостные слова Красавчика убили ростки надежды и разрушили планы Брига. Клайд не рассказывал много. Хватило всего нескольких фраз о том, что он видел Рони с видным, лысеющим мужчиной, что выглядела она счастливой и при встрече ничего не спрашивала и не говорила о Бриге. Дартону этого оказалось достаточным, чтобы решить, что ему не осталось места в её новой жизни.
После встречи с Клайдом он впал в депрессию. Надежда исчезла, бросив на истязание головной боли – до тошноты, рвоты, обмороков. Тяжесть потери раздавила, лишая смысла вставать с постели, и выписка из госпиталя затянулась еще на месяц. Успокоительные и бесконечные сессии с психологом сделали из Дартона почти нормального человека. Он смог приступить к обучению в секретной школе разведки и учился не только наукам, но и жить заново, по совету психолога поменяв имя и отрезав все связи с прошлым.
Храня Рони Таймер в памяти его Солнечной девочкой, а не чужой женой…
Так и жил Бриг Дантон до разговора в кабинете начальника.
Известие, что Рони не воспользовалась возможностью на развод десять лет назад и необходимость в этом появилась в её жизни только сейчас, стала ударом.
Заново пережитой потерей.
И заставила задавать себе вопросы без ответов.
Был ли у него шанс вернуть Рони после госпиталя? Ведь получалось, что она оставалась его женой. Значит, Клайд говорил тогда неправду? Наврал? Зачем? И почему он, Бриг, так легко поверил Красавчику? И получается, снова отказался от самого дорогого человека?
Эта мысль истязала и заставляла злиться на самого себя за малодушие настолько, что становилось трудно дышать.
После всех ошибок и неправильных решений, на этот раз было бы верным отправить оформленные документы и не искать встреч, но Бриг понял, что хочет увидеть Рони перед тем, как поставить последнюю точку в их истории.
Даже если у него не осталось прав вмешиваться в её жизнь несвоевременным появлением, на этот раз он это сделает.
* * *
– Мисс Таймер, – Карина зашла в кабинет, на её лице сияла заискивающая улыбка, словно она хотела просить что-то. – К вам незапланированный посетитель. Но он очень уговаривает…
Рони заметила легкий румянец, появившийся на щеках секретаря при этих словах, и решила, что неизвестный проситель или хорош собой или умеет быть обходительным с женщинами. Может быть, и то и другое сразу…
– У вас еще есть полчаса до перерыва, – продолжила Карина, едва ли не строя глазки. Явно под впечатлением от настойчивого просителя.
– Хорошо, – улыбнулась Рони, – у меня действительно есть полчаса. По-какому вопросу?
– Гражданского права.
– Пусть зайдет через минут пять… и, Карина, ты сегодня прекрасно выглядишь.
Рони захотелось этими словами подтолкнуть девушку к активному знакомству с тем, кто очаровал её в приемной. Утопая в цветах и внимании любимого человека, хотелось делиться этой любовью со всем миром.
Стоило подумать о Крисе, как настроение на работу испарилось вслед за исчезнувшим за дверью секретарем.
Слишком забавным было раскрасневшееся лицо Карины.
Рони подошла к окну, потянулась к стоявшему на нем букету, легко и осторожно касаясь алого бутона. Она любила розы, особенно бардовые, на высоких, ровных, длинных стеблях. Попав в букеты, они дольше всех сортов хранили свое очарование. Таймер видела в них символ силы, спрятанной в хрупкой красоте.
– К вам мистер Дантон, – раздался сзади веселый голос Карины.
Погруженная в свои мысли, хозяйка кабинета не обратила внимания на имя посетителя, не отметила звука закрывающейся двери. Но потом мужской голос позвал её по имени.
И…
Еще мгновение назад Рони Таймер, старший юрист юридической фирмы, на пороге самого счастливого замужества наслаждалась букетом цветов от жениха, и вот одно слово, тихий голос – и у окна стоит девочка Рони, с нетерпением ожидавшая возвращения высокого парня с серьгой в левом ухе и улыбкой, от которой ей хотелось летать.
Сколько бессонных ночей она проплакала, думая, что этого парня больше нет в живых, и никто никогда не сможет услышать его голос или заглянуть в глубину его теплых карих глаз. Сколько раз она пыталась изменить в памяти его образ на почти незнакомый, у которого был бы равнодушный взгляд и презрительная усмешка на губах, потому что только такой Бриг мог бы оставить жену, как маленького котенка, у шумной автострады, равнодушный к её дальнейшей судьбе.
Какой Бриг стоял у нее за спиной?
Рони не хотела видеть ни один из возможных вариантов. В этот момент жизни ей совсем не хотелось встречаться с этим человеком и вспоминать проведенное вместе с ним время.
Ладони предательски задрожали, сердце застучало так громко, что кажется, неожиданный посетитель за её спиной должен был слышать его удары.
Рони скрестила руки на груди, вернее обхватила саму себя, до боли впиваясь ногтями в ребра.
Нужно успокоиться.
Вспомнить, кто она – мисс Рони Таймер, старший юрист солидной фирмы. Сильная, смелая, мудрая. И она сможет посмотреть своему прошлому в лицо.
Пауза и так слишком затянулась.
Рони ухватилась за воспоминания ночей, переполненных одиночеством и болью потери, дней, залитых чужой жалостью и насмешками о её глупости, за пустоту, которая была рядом с ней, и серую мглу будущего, в котором, казалось, нет больше места солнцу. Как тяжело было вылезать из темной воронки отчаяния.
